Текст книги "Осколок Империи"

Автор книги: Ларри Нивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

Джезус Пиетро взялся руками за голову подозреваемого и повернул ее, чтобы заглянуть в ухо. Тело тоже повернулось – вяло, пассивно.

– Я ничего не вижу.

– Когда мы попытались удалить приспособление, оно испарилось. То же самое произошло и с приспособлением пожилой женщины. Прибор девушки по-прежнему на месте.

– Хорошо. – Он наклонился, чтобы посмотреть.

Глубоко в левом ухе, слишком глубоко, чтобы это можно было достать пальцами, находилось нечто черное с розовым ободком под цвет кожи. Он сказал: – Принесите микрофон.

Медик передал распоряжение. Джезус Пиетро нетерпеливо ждал, пока кто-нибудь его выполнит. Наконец микрофон принесли. Джезус Пиетро приложил его к уху девушки и включил усилитель на полную мощность. Шелестящие звуки были усилены до оглушительного треска.

– Укрепите его, – сказал Джезус Пиетро. Врач повернул девушку на бок и приклеил микрофон к ее голове клейкой лентой. Треск прекратился, и внутренность фургона наполнилась звуком глухих ударов крови в артериях.

– Давно ли кто-нибудь выходил?

– Эти двое, сэр. Около двадцати минут назад.

Дверь фургона открылась, чтобы принять двоих мужчин и женщину, лежащих без сознания на носилках. У одного из мужчин был слуховой аппарат.

– По всей видимости, у них нет специального сигнала, чтобы предупредить об опасности, – сказал Джезус Пиетро. – Глупо. – Вот если бы он руководил «Детьми Земли»…

Он бы высылал второстепенных членов в качестве приманки. Если бы первые не вернулись обратно, он бы посылал других через произвольные интервалы, в то время как лидеры пытались бы скрыться.

Скрыться, но где? Его люди не нашли никаких запасных выходов, акустическая разведка не обнаружила тоннелей под землей.

Прошло несколько секунд, прежде чем Джезус Пиетро заметил, что из динамика слышен голос. Звук был слишком тихим. Он быстро прижал ухо к громкоговорителю.

– Оставайтесь, пока вам не захочется уйти, тогда уходите. Запомните, что это обычная вечеринка в стиле «открытых дверей». Тем не менее те из вас, у которых нет никаких важных сообщений, должны уйти до полуночи. Те, кто хочет поговорить со мной, должны использовать обычные каналы. Запомните, не пытайтесь извлечь приборы из ушей, они самоуничтожаются в шесть утра. А теперь развлекайтесь!

– Что он сказал? – спросил врач.

– Ничего важного. Хотел бы я быть уверен, что это был Кейн. – Джезус Пиетро коротко кивнул врачу и двум полицейским. – Продолжайте, – сказал он и вышел в ночь.

– Почему ты ушел? Как раз становилось интересно.

– Ничего интересного не было, и мой бокал опустел, и, кроме того, я надеялся, что ты пойдешь за мной.

Полли засмеялась:

– Ты, должно быть, веришь в чудеса.

– Верно. А почему ты ушла?

Окруженные морем людей, погруженные в водопад голосов, Полли и Мэт все же ощущали некоторое уединение. Воспитание и отсутствие интереса не позволили бы кому-нибудь подслушивать их. Кроме того, все разговаривали, а, как известно, сосредоточиться на двух разговорах одновременно невозможно. Они как будто бы находились вдвоем в комнате, стены которой состояли из спин и локтей, в комнате, такой же маленькой и уединенной, как телефонная будка.

– Я думаю, что Джей помешался на парапсихологии, – сказала Полли. Она не ответила на его вопрос, и это было для Мэта большим облегчением. Он хотел ускользнуть незамеченным из компании Худа. И ему это удалось. Но Полли, присоединившись к нему, была какой-то новой, не такой, как раньше, и ему нравилось пытаться угадать мотивы ее поступка.

– Он всегда так разговаривает?

– Да. Он думает, что если бы мы только… – она остановилась. Девушка с секретом. – Забудь о Джее. Расскажи мне о себе.

И он говорил о шахтных червях, и домашних делах, и о школе в девятом секторе плато Гамма, и он рассказал о дяде Мэте, который погиб из-за того, что был мятежником, но она не попалась на крючок. А Полли рассказывала о том, как она росла в сотне миль отсюда рядом с Университетом колонии, и описывала свою работу на Передающей Энергостанции плато Дельта, но ни словом не обмолвилась о своем слуховом аппарате.

– Ты похожа на девушку с секретом, – сказал Мэт. – Я думаю, это из-за улыбки.

Она придвинулась к нему так, что тела почти соприкасались, и понизила голос:

– Ты умеешь хранить секрет?

Мэт улыбнулся одной половинкой рта, чтобы показать, что он понимает, к чему она клонит. Она все же сказала это:

– Я тоже умею.

И это было все. Но она не отодвинулась от него. Они улыбались друг другу с расстояния, в несколько дюймов, стоя лицом к лицу, наслаждаясь в это мгновение тишиной, которая человеку, жившему раньше, показалась бы эпицентром воздушного полета. Она была очаровательна, Полли. Ее лицо было одновременно и соблазнительно и опасно; ее фигура, маленькая, гибкая и по-женски соблазнительная, пульсировала с грацией танцора под свободным зеленым свитером. Какое-то мгновение Мэт смотрел молча в ее глаза и чувствовал себя очень хорошо. Это мгновение прошло, и они стали разговаривать о пустяках.

Течение толпы перенесло их через половину комнаты. Один раз они протиснулись обратно к бару, чтобы наполнить бокалы, и затем снова позволили толпе нести их. В постоянном шуме было что-то гипнотизирующее, и это могло бы объяснить, почему традиция многолюдной попойки насчитывала уже более пятисот лет, – многотонный фоновый шум уже давно использовался в гипнозе. Время перестало существовать, и наступил момент, когда Мэт понял, что он предложит Полли пойти к нему домой и что она согласится.

Ему не представилось для этого возможности.

В лице Полли что-то изменилось. Она, казалось бы, прислушивалась к чему-то, что могла услышать только она. Слуховой аппарат? Он уже был готов притвориться, что ничего не заметил, но для этого ему тоже не представилось возможности. Потому что внезапно Полли стала двигаться прочь, исчезая в толпе, но не так, как будто бы она спешила, а как будто бы вспомнила о чем-то, что обещала сделать, какую-то пустячную вещь, о которой должна была позаботиться немедленно. Мэт попытался последовать за ней, но людское море сомкнулось у нее за спиной.

«Слуховой аппарат», – сказал он про себя. Это он позвал ее. Он стоял около бара, сопротивляясь давлению толпы, которая пыталась сдвинуть его с места. Он становился все пьянее и был рад этому. Он не верил в слуховой аппарат. Все это было ему слишком хорошо знакомо. Многие девушки теряли к нему всякий интерес так же внезапно, как Полли. Он был больше чем просто разочарован. Ему было больно. Водка помогала убить боль.

Около половины одиннадцатого он подошел к другому концу бара. Парень, изображающий бармена, был счастлив и пьян и с удовольствием уступил свое место. Мэт был пьян и печален. Он разливал напитки величественно, был вежлив, но не подобострастен. Толпа потихоньку редела. Для большинства жителей Удивительной Горы наступило время ложиться спать. К этому моменту пешеходные дорожки должны были бы быть уже скатаны и убраны до рассвета. Эти революционеры, вероятно, встают поздно. Мэт подавал напитки автоматически, но сам больше не пил.

Запасы водки, изготовляемой из сахара, воды и воздуха одной специально обученной на земле бактерией, стали подходить к концу, а кроме водки ничего не было. «Пусть она вся кончится», – подумал Мэт злобно. Он бы с удовольствием посмотрел на шум, который из-за этого поднимется.

Он приготовил кому-то водку с грейпфрутом, как было заказано. Но рука с бокалом не исчезла, чтобы освободить место кому-нибудь другому. Медленно Мэт осознал, что рука принадлежала Лэйни Мэтсон.

– Привет, – сказал он.

– Привет.

– Не нужна ли замена?

– Думаю, да.

Кто-то поменялся с ним местами – один из высоких сопровождающих Лэйни, – и Лэйни повела его сквозь редеющую толпу к незанятому каким-то чудом дивану. Мэт тяжело упал на него. Комната начинала вращаться, когда он закрывал глаза.

– Ты всегда так надираешься?

– Нет. Просто я очень расстроен.

– Расскажешь мне?

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Каким-то образом его затуманенные водкой глаза рассмотрели сквозь макияж Лэйни то, что ее рот был слишком широким, а зеленые глаза удивительно большими. Но на лице была улыбка дружеского любопытства.

– Ты когда-нибудь видела девственника, которому двадцать один год? – Он прищурился, пытаясь определить ее реакцию.

Уголки ее губ странно дрожали:

– Нет.

Он понял, что она пытается сдержать смех. Он отвернулся.

Она спросила:

– Отсутствие интереса?

– Нет! Нет, черт побери!

– Так в чем же дело?

– Она забывает меня. – Мэт почувствовал, что он трезвеет от усилия ответить. – Совершенно внезапно девушка, за которой я охочусь, – он взмахнул рукой, – забывает, что я здесь. Я не знаю почему.

– Вставай.

– А?

Он почувствовал, как она взяла его за руку и поднимает с дивана. Он встал. Комната крутилась, и он понял, что не отрезвел, а просто чувствовал себя увереннее, пока сидел. Он последовал за тянущей его рукой, обрадовавшись, что не упал. Следующее, что он понял, – все было погружено в абсолютную темноту.

– Где мы?

Никакого ответа. Он чувствовал, как чьи-то руки расстегнули его рубашку, руки с маленькими острыми ногтями, которые цеплялись за волосы на его груди. Затем его брюки упали вниз.

– Так вот, значит, как это бывает, – сказал он с глубочайшим удивлением в голосе. Это звучало так чертовски глупо, что ему захотелось сжаться в комок.

– Не волнуйся, – сказала Лэйни. – Демоны Тумана, как же ты нервничаешь. Иди сюда. Не споткнись обо что-нибудь.

Ему удалось вылезти из штанов не упав. Его колени на что-то наткнулись.

– Падай лицом вниз, – скомандовала Лэйни, и он подчинился. Он лежал на животе на пенно-воздушном матраце, окаменевший от страха. Руки, которые были сильнее, чем должны были быть, мяли мускулы его шеи и плеч, меся их, как тесто. Ощущение было великолепным. Он лежал раскинув руки, как ныряльщик, становясь податливым по мере того, как костяшки пальцев массажировали его спину, а сами длинные пальцы вытягивали каждое сухожилие, придавая ему новую форму.

Когда он почувствовал, что готов, он повернулся и протянул руки.

Слева от него лежала пачка фотографий в фут высотой, перед ним три фотографии, по всей видимости сделанные скрытой камерой. Джезус Пиетро разложил их и просмотрел. Он написал имя на одной из карточек, другие не представляли интереса. Поэтому он смешал их и положил на большую пачку. Затем он встал и потянулся.

– Сравните этих с подозреваемыми, которых мы уже задержали, – сказал он адъютанту. Тот отсалютовал, забрал пачку и вышел из передвижного командного пункта, направляясь к патрульным фургонам. Джезус Пиетро вышел следом.

Почти половина гостей Гарри Кейна уже находилась в патрульных фургонах. Фотографии были сделаны, когда они входили в дом на вечеринку. Джезус Пиетро со своей феноменальной памятью уже опознал значительное количество задержанных.

Ночь была холодной и темной. Пронзительный ветер дул на плато, неся с собой запах дождя.

Дождь.

Джезус Пиетро посмотрел наверх и увидел, что полнеба было полностью закрыто клочковатыми облаками. Он представил себе, каково будет проводить облаву под проливным дождем. Перспектива ему не понравилась.

Вернувшись в офис, он переключил интерком на всеобщее оповещение.

– Теперь слушайте меня, – сказал он как-то слишком неофициально. – Начать фазу два немедленно.

– Неужели все так нервничают?

Лэйни тихо засмеялась. Теперь она могла смеяться сколько ей хотелось.

– Ну, может, и не так нервничают. Но я думаю, что каждый должен немножко бояться в первый раз.

– А ты?

– Конечно, но Бен сделал все как надо. Хороший парень, Бен.

– А где он сейчас? – Мэт чувствовал нежную благодарность по отношению к Бену.

– Он… Его нет. – По ее голосу он понял, что нужно бросить эту тему. Мэт догадался, что этот парень был пойман со слуховым аппаратом или чем-нибудь в этом роде.

– Не возражаешь, если я включу свет?

– Если сумеешь найти выключатель, то можешь включить его.

Она не ожидала, что он найдет его, особенно в этой кромешной тьме и в незнакомой комнате, но он нашел. Он чувствовал себя значительно более трезвым и умиротворенным. Он пробежал глазами по ее телу, лежащему рядом с ним, замечая руины, оставшиеся от ее искусной прически, вспоминая прикосновение гладкой теплой кожи, зная, что он может прикоснуться к ней снова, если захочет. Это было желание, которого он никогда не испытывал раньше. Он сказал:

– Ты прекрасна.

– Косметика размазана по лицу, которое будет легко забыть.

Незабываемое лицо. Это была правда, по крайней мере сейчас. Никакой косметики на незабываемом теле. Тело с безграничной способностью любить, тело, которое казалось ему слишком большим, чтобы быть сексуальным.

– Мне бы следовало носить маску и никакой одежды.

– Тогда ты привлекала бы к себе больше внимания, чем тебе бы понравилось.

Она громко рассмеялась, и он приложил ухо к ее пупку, чтобы насладиться землетрясением, вызванным сокращением брюшных мышц.

Внезапно пошел дождь, стуча по толстым коралловым стеклам. Они замолчали, чтобы послушать. Внезапно Лэйни сжала пальцами его руки и прошептала:

– Облава.

«Она говорит про дождь, – подумал Мэт, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее. – Она была испугана, ее глаза, ноздри и рот расширились. Она имела в виду облаву!»

– У вас же должен быть какой-нибудь запасной выход?

Лэйни покачала головой. Она слушала только ей слышные голоса с помощью слухового аппарата.

– Но у вас же должен быть какой-нибудь запасной выход. Не волнуйся, я ничего не хочу о нем знать. Я в безопасности. – Лэйни посмотрела на него удивленно, и он сказал: – Конечно, я заметил слуховые аппараты. Но это не мое дело.

– Нет твое, Мэт. Тебя пригласили сюда, чтобы мы могли посмотреть на тебя. Каждый из нас иногда приводит посторонних, некоторых приглашают присоединиться.

– О!

– Я сказала правду. Запасного выхода нет. Специальная полиция умеет обнаруживать подземные ходы. Но есть одно убежище.

– Хорошо.

– Мы не можем достичь его. Полиция уже в доме. Они наполнили его сонным газом. Он может начать просачиваться в дверь в любую минуту.

– А окна?

– Они будут ждать нас там.

– Но мы можем попытаться.

– Хорошо. – Она вскочила на ноги и стала надевать платье. И больше ничего. Мэт не стал тратить времени даже на это – он швырнул большую мраморную пепельницу в окно и прыгнул за ней, и в душе благодарил Демонов Тумана за то, что на Удивительной Горе не научились делать неразбивающиеся стекла.

Две пары рук схватили его, прежде чем он успел приземлиться. Он лягнулся и услышал, как кто-то вскрикнул. Краешком глаза он заметил, как Лэйни выскочила из окна и убегает. Хорошо, он привлечет их внимание к себе. Он дернулся, пытаясь освободиться от захвата руки. Огромная мясистая лапа, весившая, пожалуй, целую тонну, ударила его в челюсть. Его колени подогнулись, в глазах вспыхнул свет, и он отшатнулся назад.

Свет погас. Мэт сделал еще одну отчаянную попытку вырваться и почувствовал, что одна рука освободилась. Он наотмашь ударил в сторону и ощутил, как его локоть врезался в податливое мясо и кость: незабываемое ощущение. В следующую секунду он был свободен и бежал прочь.

Только один раз в своей жизни он ударил человека таким образом. Судя по своему ощущению, он должен был размазать его нос по всему лицу. Если Специальная полиция поймает его сейчас…

Сырая, скользкая, предательская трава под ногами. Один раз он наступил на гладкий мокрый камень и, поскользнувшись, упал на траву, ударившись плечом и щекой. Дважды луч прожектора находил его, и каждый раз он ничком бросался в траву и лежал неподвижно, следя за его перемещением. Когда луч шарил в другом направлении, он поднимался и бежал снова. Дождь, должно быть, затуманил прожектора и ослепил глаза людей, – дождь и удача Мэта Келлера. Над ним вспыхивали молнии, но помогало ли это ему или наоборот вредило, он не мог сказать.

Даже когда он был полностью уверен, что находится в безопасности, он продолжал свой бег.

Глава 3
Машина

– Ну вот и все.

Миллард Парлет отодвинулся назад вместе со стулом и посмотрел на пишущую машинку с чувством удовлетворения. Его речь лежала на столе, последняя страница наверху. Он взял пачку бумаги длинными узловатыми пальцами и быстро разложил листки в правильном порядке.

– Записать ее сейчас?

– Нет. Лучше завтра утром. Надо немного подождать, чтобы удостовериться, что я ничего не пропустил. Мне ведь нужно будет выступать только послезавтра.

У него было достаточно времени, чтобы записать речь его собственным голосом, а затем проигрывать снова и снова, до тех пор пока он не выучит ее наизусть.

Да, такая отсрочка необходима. Нужно заставить Экипаж понять всю важность обсуждаемых проблем. В течение слитком долгого времени они вели беззаботную жизнь правящего класса, как будто им это было предопределено свыше. Если они не смогут приспособиться…

Даже его собственные потомки… Они не часто говорили о политике, а даже если и делали это, Миллард Парлет замечал, что они говорили не с позиции силы, а так, как будто эта власть принадлежала им по праву. Конечно, семья Парлетов была нетипичной. Сейчас у Милларда Парлета была целая армия детей, внуков, правнуков и других потомков. И все же он пытался встречаться с ними всеми как можно чаще. Те из них, кто разделял обычные вкусы Экипажа – сверхъестественные стили одежды, облеченное в элегантную форму злословие и тому подобные игры, с помощью которых Экипаж обычно скрашивал свое скучное существование, делали это вопреки влиянию Милларда Парлета. Образ жизни любого члена Экипажа полностью определялся уже тем фактом, что он является членом Экипажа.

А если произойдет изменение баланса власти?

Они пропадут. В течение некоторого времени они будут жить в искаженном мире, определяемом ложными посылами, и затем будут уничтожены.

Какой же шанс… какова вероятность того, что они будут прислушиваться к мнению человека – представителя давно ушедшего поколения?

Нет, он просто устал. Миллард Парлет бросил речь на письменный стол, поднялся и вышел из кабинета. По крайней мере, он заставит их слушать. В соответствии с приказом Совета, в два часа по воскресеньям, каждый чистокровный член Экипажа на планете должен был находиться перед своим информационным экраном. Если бы ему только удалось успешно завершить это… Во всяком случае, он обязан попытаться.

Он должен заставить их понять двойной смысл подарков, привезенных Роботом-разведчиком № 143.

Дождь наполнял коралловый дом однообразным шумом. Внутри и вокруг дома можно было увидеть только представителей Специальной полиции. Когда появился майор Дженсен, полицейские как раз уносили на носилках последнего потерявшего сознание колониста.

Он подошел к Джезус Пиетро, отдыхавшему в кресле в гостиной, и положил перед ним пачку фотографий.

– Что это такое?

– Это те, кого нам еще не удалось поймать, сэр.

Джезус Пиетро выпрямился в кресле, снова ощутив прикосновение к телу промокшего форменного костюма.

– Как удалось им проскользнуть мимо вас?

– Не представляю, сэр. Никто из тех, кого мы засекли, не мог скрыться. Никаких секретных туннелей. Специалисты службы эхолокации нашли бы их.

Джезус Пиетро быстро просмотрел все фотографии.

На большинстве из них были написаны имена; имена, которые Джезус Пиетро смог вспомнить и собственноручно записать в начале облавы.

– Это ядро заговора, – сказал он. – Мы сможем избавиться от «Детей Земли» только если найдем этих людей. Где они?

Адъютант молчал. Он знал, что вопрос был риторическим. Глава полиции откинулся на спинку кресла и посмотрел на потолок.

Где же они были? Здесь ведь нет никаких туннелей, ведущих наружу. Не могли же они провалиться под землю. Наверняка они не убежали. Их бы обязательно остановили, или если и не остановили бы, то по крайней мере заметили бы. Конечно, если в рядах полиции не было предателей. Но ведь их не было. Это точно.

А не могли они добраться до края пропасти? Впрочем, нет. Его охраняли гораздо лучше, чем всю остальную территорию.

У мятежников ведь есть прискорбная тенденция прыгать с обрыва, когда они понимают, что проиграли.

Может быть, летающая машина? Но у колонистов не было летающих машин, во всяком случае легально. А в последнее время о пропаже машин никто не сообщал. Но Джезус Пиетро был убежден, что по крайней мере один член Экипажа участвовал в заговоре «Детей Земли». У него не было никаких доказательств, не было даже подозреваемого; но изучение исторических документов показало ему, что революция всегда начинается с верхушки любой общественной структуры.

Какой-либо член Экипажа мог снабдить их машиной для бегства. В этом случае их могли бы заметить, но не остановили бы. Ни один офицер Специальной полиции не осмелился бы задержать машину…

– Дженсен, выясните, не были ли замечены какие-либо машины во время облавы. Если были, то сообщите мне, когда, сколько, и дайте их описание.

Майор Дженсен вышел, ничем не выдав своего удивления по поводу странного приказа.

Один из офицеров обнаружил гнездо уборщиков дома – нишу в южной стене, почти на уровне пола. Он протянул руку внутрь и аккуратно вытащил двух потерявших сознание взрослых особей и четырех детенышей. Положил их на пол, снова протянул руку, чтобы снять гнездо и миску с пищей. Нишу нужно будет обыскать.

Одежда Джезуса Пиетро медленно высыхала и становилась мятой. Он сидел закрыв глаза и сложив руки на груди. Внезапно он открыл глаза, вздохнул и слегка нахмурился.

– Джезус Пиетро, это очень странный дом. Да, почти вызывающе колонистский. – (С интонацией отвращения.)

Джезус Пиетро посмотрел на стены из розового коралла, на выровненный с помощью песка пол, который закруглялся по краям ковра у самых стен. Неплохой вид. Было бы понятно, если бы здесь жила женщина. Но ведь Гарри Кейн был холостяком.

Сколько мог бы стоить такой дом?

– О, около тысячи звезд, не включая обстановку. Обстановка стоила бы в два раза дороже. Ковры – девяносто звезд, если вы купите один и позволите ему разрастись на весь пол; пара домашних уборщиков – пятьдесят звезд.

– А сколько же стоило устройство подвала под таким домом?

– Демоны Тумана, что за вопрос! Ведь подвалы должны выкапываться руками, человеческими руками! Это вполне могло бы стоить двадцать тысяч звезд. За такую сумму можно было бы построить целую школу. Кому вообще могла прийти в голову мысль устроить подвал в доме из архитектурного коралла? Действительно, кому?

Джезус Пиетро быстро подошел к двери:

– Майор Дженсен!

Результаты поиска могли бы оказаться непредсказуемыми. Джезус Пиетро перешел на передвижной командный пункт, в то время как поисковая группа вошла в дом с эхолокатором. Да, действительно, под домом оказалось большое свободное пространство. Майор Чин хотел найти вход, но это могло занять всю ночь, и, кроме того, звуки работающего локатора могли насторожить колонистов. Джезус Пиетро решил не рисковать и приказал использовать взрывчатку.

И действительно, операция прошла не так гладко. Мятежники собрали какие-то хитроумные приспособления из материалов, которые казались безвредными. Два человека погибли, прежде чем удалось воспользоваться гранатами с усыпляющим газом.

Когда все успокоилось, Джезус Пиетро спустился вслед за передовым отрядом в подвал. Они увидели, что один из потерявших сознание мятежников держал руку на переключателе. Проследив, куда ведут провода, они нашли самодельную бомбу, достаточно большую, чтобы превратить дом и подвал в груду развалин. Пока полицейские обезвреживали бомбу, Джезус Пиетро внимательно всматривался в лицо этого человека, собираясь впоследствии задать ему вопрос, не страшно ли ему было. По своему опыту он знал, что не все мятежники были храбрецами.

Около одной из стен стояла машина. Это была четырехместная модель, выпущенная три года назад. Нижняя часть ее корпуса была сильно поцарапана. Джезус Пиетро и его люди не видели никакой возможности вывести ее из подвала. По всей видимости, дом был построен после того, как машина уже стояла здесь. «Конечно же, – подумал Джезус Пиетро, – они сначала вырыли подвал, затем нарастили над ним дом». Позже, если это окажется необходимым, его людям придется снести одну из стен, чтобы вывести машину. Практически это вызовет разрушение всего дома.

В подвале была лестница, ведущая к потайной двери наверху. Заметив небольшую бомбу, уложенную под этой дверью, Джезус Пиетро поздравил себя намеренно громко, чтобы слышал майор Чин, с тем, что не позволил майору искать вход. Он мог бы найти его. Один из сотрудников удалил бомбу и открыл потайную дверь. Наверху оказалась гостиная. Неровный кусок ковра из травы-мутанта оторвался и поднялся вместе с крышкой потайной двери. Как только опустится крышка, этот участок вновь зарастет травой в течение двадцати минут.

Как только мертвые и находящиеся без сознания мятежники были размещены в патрульных фургонах, Джезус Пиетро прошелся среди них, сравнивая их лица с оставшимися фотографиями. Он был в приподнятом настроении. За исключением одного человека, ему удалось захватить Гарри Кейна и всех его гостей. Банки органов будут пополнены на многие годы вперед. Не только Экипаж будет иметь достаточный запас органов, который, впрочем, у них всегда был, но также образуется некоторый избыток, который будет использован для особо ревностных служителей режима, то есть для гражданских служащих, таких как Джезус Пиетро и его люди. Это будет выгодно даже для колонистов. Госпиталь всегда был готов лечить больного, но достойного колониста, если медицинские запасы были достаточными. Госпиталь старался вылечить всех. Это являлось постоянным напоминанием колонистам, что Экипаж правил от их имени и что их интересы были им не чужды.

Теперь с Детьми Земли было покончено. Со всеми, за исключением одного человека, который, судя по фотографии, был недостаточно стар, чтобы быть опасным. И все же Джезус Пиетро поместил его фотографию на доску объявлений Госпиталя и послал копию в информационную службу с пометкой, что этот человек разыскивается для дачи показаний. И только перед самым рассветом, когда он уже укладывался спать, он внезапно вспомнил, кому принадлежало это лицо. Племянник Мэтью Келлера через шесть лет после того, как он выкинул этот номер с яблочным соком. Теперь он выглядел точно так же, как его дядя.

Дождь прекратился незадолго до рассвета, но Мэт не заметил этого. Укрытый от дождя скалой и густыми кронами развесистых деревьев, он спал. Эта скала отделяла плато Бета от плато Гамма. Он наткнулся на нее в какой-то момент прошлой ночью, чувствуя головокружение и боль раненого тела, насквозь промокший и промерзший от сильного ветра. Он мог либо упасть там, либо попытаться бежать вдоль скалы. Он решил остаться. Если бы Специальная полиция нашла его, он бы никогда не проснулся снова, и он знал это, когда засыпал. Но он был слишком утомлен, чтобы беспокоиться об этом.

Он проснулся около десяти, испытывая ужасную головную боль. Каждый отдельный мускул его тела болел от длительного бега и от сна на сырой земле. Во рту у него было такое ощущение, как будто весь личный состав Специальной полиции прошел по его языку в потных носках. Он лежал на спине, глядя на темные кроны деревьев, которые его предки называли соснами, и старался все вспомнить.

Слишком много событий для одного вечера.

Образы людей, казалось, столпились вокруг него. Худ, Лэйни, четверо высоких мужчин, парень, который напивался за стойкой бара, смеющийся человек, который крал машины у Экипажа, Полли, Гарри Кейн и еще бесчисленное количество локтей и кричащих голосов неизвестных ему людей.

Никого из них уже не было – ни человека, который оставил на его теле шрам, ни радушного бармена, ни Лэйни. Как он мог потерять Лэйни?

Для него все они исчезли навсегда. Конечно, в течение последующих нескольких лет они могли вновь появиться в виде глаз, кровеносных сосудов, лоскутьев скальпа.

Но сейчас полиция, очевидно, ищет самого Мэта.

Он сел, и это движение отдалось болью во всем теле. На нем не было одежды. Специальная полиция, должно быть, нашла его одежду в комнате Лэйни. Могли ли они понять, что это именно его одежда? А даже если и не могли, то им все равно показалось бы странным, как совершенно голый человек может ходить по открытому пространству. На Земле были специальные разрешения для нудистов, а на Вундерленде такие разрешения были даже не нужны. Но на плато Бета ходить без одежды было запрещено.

Он не мог добровольно сдаться потому, что теперь он никогда не сможет доказать, что он не мятежник.

Ему необходимо было как-то достать одежду, и оставалось надеяться, что его еще не ищут.

Он неуверенно поднялся на ноги, и это снова причинило ему боль. Лэйни, Лэйни в темноте, Лэйни, смотрящая на него в освещенной светом лампы постели. Полли, девушка с секретом. Худ, имя которого было Джейхок. На него накатилась волна дурноты, и его вырвало. Ему удалось остановить спазмы исключительно силой воли. Ему казалось, что в его голове стучит барабан. Он выпрямился и пошел к краю рощи.

Справа и слева, вдоль основания скалы, разделяющей плато Бета и Гамма, росли деревья. Плато Бета находилось наверху, достичь его можно было лишь воспользовавшись мостом, который, должно быть, располагался в нескольких милях слева. Перед ним расстилался луг, на котором паслось несколько овец, а дальше впереди – дома. Дома были во всех направлениях и стояли вплотную друг другу. Его собственный дом находился, очевидно, в четырех милях отсюда. Ему ни за что не удалось бы достичь его незамеченным.

А как насчет дома Гарри? Лэйни сказала, что у них где-то было укрытие. А те, кто ушел перед началом Облавы? Некоторые из них могли вернуться. Они могли бы помочь ему.

Но захотят ли они?

И все же ему придется рискнуть. Ему, наверное, удастся добраться до дома Гарри, если он будет ползти в траве. «Счастье Мэта Келлера» должно помочь ему в этом. До своего же дома он, конечно, не доберется.

Его счастье не подвело его и на этот раз. Странное счастье Мэта Келлера, которое, казалось, помогало ему скрыться, когда он не хотел, чтобы его заметили. Спустя два часа он добрался до дома. Его колени и живот чесались и были зелеными от травы.

Почва вокруг дома была сильно изрыта колесами машин. Должно быть, вся Специальная полиция участвовала в этой облаве. Мэт не заметил часовых, но на всякий случай двигался осторожно, на случай, если они были внутри. Были ли это часовые полиции или Мятежников, его все равно могли застрелить. Хотя, конечно, часовой мог и не выстрелить сразу, потому что ему бы наверняка захотелось сначала задать вопрос типа: «Где твои штаны, приятель?»

Внутри никого не было. Погибшая или спящая глубоким сном семья домашних уборщиков лежала около дверей одной из стен, рядом с их разграбленным гнездом. Погибшие или, скорее всего, отравленные сонным газом. Домашние уборщики не выносили света, они выполняли свою работу по ночам. В ковре зияло отверстие, которое вело сквозь покров травы и пол из архитектурного коралла в хорошо обставленное помещение под землей. На стенах гостиной были видны следы, оставленные осколками бомбы и усыпляющими пулями. Точно такие же следы Мэт увидел и в подвальном помещении, когда спустился вниз.