Текст книги "Осколок Империи"

Автор книги: Ларри Нивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Через два месяца работа была закончена. Робот уже не сумеет влиять на рассудок Хукера. И все же Хукер его боялся.

Однако он лег в саркофаг. Да, он сумасшедший, но не глупый.

Проснувшись, он понял, что роботу можно доверять.

2583 год нашей эры, август. Плато.

Плато светилось в безмятежном небе, словно капелька серебра. Хукер остановил корабль неподалеку от планеты, но не слишком близко, и на какую-либо определенную орбиту ложиться не стал. Он принялся исследовать планету, отыскивая Гору.

Он никак не мог ее найти. Хукер развернул корабль, чтобы сделать виток вокруг планеты. Какая досадная задержка для нетерпеливого человека! Ему пришло в голову включить радио. Он отключил его, потому что полиция Плато постоянно пыталась передать ему свои распоряжения. Теперь он решил воспользоваться радиосигналом для ориентации в пространстве.

– …вызывает Дугласа Хукера. Дуглас Хукер, ответьте, пожалуйста. Чем мы можем вам помочь? Объединенные Нации передали, что вы летите на похищенном корабле. Это верно? Чтобы приземлиться, вам понадобится корабль-буксир. Выберите, пожалуйста, определенную орбиту, чтобы мы могли найти вас. Дуглас Хукер…

Хукер нахмурился, разглядывая в телескоп серебряное поле. Вот здесь, если верить приборам, должна быть Гора. Где же она?

Ну конечно, ее заслоняют облака. Там, наверное, дождь или туман.

Хукер улыбнулся и стал спускаться.

Он быстро погружался в туман, окружающий Гору. Если на него направлены радары, то его уже засекли, но что они могут сделать? К нему не может приблизиться ни один пилотируемый аппарат. Поле водородной ловушки так же смертоносно, как и раньше; от него не страдает только «мертвое пространство». Нужно всего-то включить ловушку.

По радио ничего не слышно. Значит, в его направлении ничего не передают. Хорошо. Он находится где-то рядом с Горой.

Около года назад по корабельному времени он встретил лазерную телеграмму Леффлера. Она была сладкоречиво-дружественной, наверное Леффлер хотел усыпить бдительность Хукера. Однако он допустил серьезную ошибку: послал фотографии своего дома и усадьбы.

Новый дом напоминал тот, в котором Леффлер жил на Земле. Он был большой, и не просто большой, а с претензией, и очень хорошо сочетался с ландшафтом. Леффлер больше не жил на скале. Он выбрал для жилища место на холмистой равнине, в нескольких сотнях футов от обрыва. С другой стороны границей усадьбы служила река. За тысячи лет река прорыла в породе каньон, который падал в обрыв.

Хукер продолжал погружаться в туман. Двигатель, наверное, светится, как адово пламя, но толстый слой тумана должен ослаблять свет. Хукер направил корабль к невидимой Горе и стал медленно к ней приближаться.

Нужно найти водопад.

Его можно не увидеть на этой высоте. Может быть, он разбрызгивается и испаряется высоко вверху.

Что-то черное и бесформенное замаячило на более светлом фоне. Загудел радар. Впереди было что-то черное и большое, бесконечно огромное. Хукер подал корабль назад и увеличил тягу двигателя. Корабль рванулся вверх. Выше, выше. Туман стал редеть, и Хукер впервые в жизни увидел отвесный склон Горы. Гора была огромна. Ни вверху, ни внизу, ни справа, ни слева не видно было границ. Как будто Хукер оказался на планете с вертикальной поверхностью.

Проведя четыре часа в безуспешных поисках, пилот первого корабля колонистов увидел Гору, вдруг выросшую посреди белой пушистой равнины. Ну и гора, ахнул он, как будто его ударили в живот. Это случилось четыреста лет назад.

Хукер направил свой корабль вдоль желобчатого бока Горы. Туман под кораблем кипел и булькал. Показалось большое, мягкое солнце планеты. Тау-Сити меньше и холоднее земного Солнца, поэтому Плато в поисках тепла подобралось к звезде поближе, и с его поверхности она кажется больше Солнца. Впрочем, Хукер провел в полете четыре года по корабельному времени и забыл, как выглядит Солнце.

Вверху слева водопад. Хукер направился туда.

Корабль поднялся над краем обрыва. Внизу расстилалось Плато. Хукер сбавил скорость и огляделся.

Он злобно зарычал: это оказался не тот водопад.

Дуглас не увидел на Плато космических кораблей, зато там было множество автомобилей всевозможных цветов. Большая часть их стояла на земле. Вот и дома, очень большие. Дом Леффлера должен быть средних размеров. Неудивительно, сам себя пристыдил Хукер, здесь больше места. Неужели он знал? И прячется от меня?

Кажется, этот.

Хукер опустился ниже. Большой округлый дом, похожий на огромный валун с нарисованными окнами. Вот река… вот обрыв.

Точно! Но дома ли Леффлер?

Неважно. Хукер развернул корабль кормой вниз и установил его над домом. Включил двигатель, и дом утонул в пламени.

Хукер засмеялся.

– Разве так прячутся, – кричал он. – Грег, ты уже умер? Если нет, я найду тебя, где бы ты ни скрывался!

Все еще смеясь, он прибавил скорость и поднялся в небо. Под ним было озеро кипящей лавы.

Ему нужно было попасть в город. Там, в архивах, можно выяснить, где сейчас Леффлер.

Правда, придется быть осторожным. Леффлер оплел сетью заговора всю Землю. Хукер не знал, сколько на это потребовалось времени, но на Плато Леффлер живет больше двенадцати лет и, наверное, успел поработать.

По радио раздался какой-то звук.

Ничего подобного Хукер раньше не слышал. Звук был громкий и очень страшный. Хукер потянулся к радио, чтобы выключить, но рука остановилась на полпути. Тело не повиновалось ему. Хукер откинулся на спинку кресла. Странное, умиротворенное выражение появилось на его лице. Через некоторое время чей-то голос начал отдавать приказы. Хукер подчинился.

– Хорошо, что у него работало радио.

– Да, иначе он уничтожил бы весь этот мир. Ненавижу термоядерные двигатели. Давай-ка приземлим его. Я звоню в больницу.

– Чей это был дом?

– Не знаю Будем надеяться, что в нем никого не было Пожалуйста, приземли его. Когда он привыкнет к звуку, он выключит радио, и что тогда от нас останется?

2584 год нашей эры, апрель. Больница Плато.

Работа заканчивалась в пять часов Хукер ужасно уставал. Его цепь сажала деревья там где специальная плесень нарастила достаточный слой почвы. Какую-то часть работы выполняли машины, но в основном работали руки каторжников.

Посадка деревьев приносила Хукеру удовлетворение. Даже когда он был президентом «Скайхука», он не чувствовал себя столь полезным человечеству.

К обеду он уставал, как собака, и съедал обед с волчьим аппетитом. Когда обед заканчивался, усталость проходила. Хукер шел в свою комнату и читал до восьми часов.

В восемь начинался сеанс психотерапии.

– Я все время думал… – сказал он врачу. – Я хочу знать, убил ли кого-нибудь.

– Зачем?

Слова застряли у Хукера в горле. И раньше, на других сеансах, этот вопрос ставил его в тупик. Он не знал, как на него ответить. В этот раз он выжал из себя хоть какой-то ответ:

– Я хочу знать, какова степень моей вины.

– Вы знаете, что пытаюсь сделать. То, что вы сделали, уже сделано. Чувство вины ничего не изменит.

– Не уверен. Если я не должен чувствовать себя виновным, почему я в тюрьме? Не говорите, что это больница. Я знаю, что это больница, но это еще и тюрьма.

– Да, тюрьма.

Он убил четверых. Джоанну Леффлер, ее дочь, зятя и внука. Грег Леффлер был в это время в другом месте. Хукеру сказали об этом только через год.

2585 год нашей эры, июль. Среди звезд.

– Дуг!

Хукер вздрогнул.

– Дуг, это Грег! – завопило радио. – Отвечай!

Хукер колебался недолго. Случилось то, чего он так боялся У Леффлера лазерный передатчик с определителем направления. Хукер приказал автопилоту проследить направление сигнала. Радио не стало ждать.

– Отвечай, черт тебя возьми! Ты знаешь, что мне нужно!

Что это с Грегом? Как он может требовать немедленного ответа? Лазерному лучу потребуется несколько часов, чтобы покрыть расстояние до Плато. Хукер беспокойно заерзал на сидении. Автопилот загудел, и Хукер ответил:

– Я слушаю тебя, Грег! Я не могу с тобой говорить. Я улетел с Плато, потому что не мог встретиться с тобой. Я очень сожалею о том, что произошло.

А голос Грега продолжал:

– Почему ты не отвечаешь, Дуг? Наверное, ты думаешь, что я собираюсь убить тебя?

Хукер подпрыгнул в кресле. Господи!

Вдруг ему все стало до боли ясно. Леффлер, который кричал в лазерный передатчик, забыв о расстоянии в световой год, был безумный Леффлер.

Тау-Сити горела в кормовом телескопе, как белый костер. Тусклого вундерлендского солнца отсюда не было видно. Хукер включил водородную ловушку: сложный агрегат, управляемый в основном автопилотом. Встал и принялся мерить шагами комнату.

– Трусливый убийца… – Речь Леффлера превратилась в поток непристойностей. Поначалу высказываемые им обвинения были справедливы, но со временем стали совершенно неправдоподобными. Хукер слушал, пытаясь измерить глубину безумия Леффлера. Вот еще одна гиря на чаше его вины.

Почему его никто не остановит? Лазерный передатчик очень мощный, при передаче всегда происходит утечка излучения. Наверняка на Плато все это слышно по радио.

И где он взял лазерный передатчик? На радиостанции Плато вход посторонним воспрещен. Но у Грега корабль с лазерным передатчиком. Точно такой корабль, как этот.

Почти невозмутимый, Хукер сел к пульту управления. Подключил экран автопилота к кормовому телескопу. Тау-Сити ярко горела чуть в стороне от центра. Хукер установил ее в центре и принялся увеличивать. Экран стал бело-желтым, а у его верхнего края появилась голубая точка, стремящаяся вырваться за пределы экрана. Хукер, поместив ее в центр экрана, увеличил ее. Темно-голубое сияние и черная точка в середине.

Леффлер гнался за ним.

Хриплый голос Леффлера вдруг умолк. Раздался его смех.

– Я тебя обманул, – сказал Леффлер неожиданно спокойно.

Экран осветился красным.

«Проклятье, – подумал Хукер, – он действительно обманул меня». Оптика телескопа не пропустит больше света, чем может выдержать человеческое зрение, но есть датчик, регистрирующий мощность света, падающего в объектив. Сейчас он показывал максимальное значение. Леффлер использовал лазерный передатчик как оружие. На максимальной мощности передатчик мог послать четкий сигнал через всю Солнечную систему, а Леффлер направлял луч на объект, находящийся на расстоянии нескольких световых часов.

«Он может меня убить, – подумал Хукер, – запросто».

Это не будет мгновенно. Леффлер стрелял в ту часть корабля, которая была рассчитана на то, чтобы годами выдерживать пламя термоядерной реакции. Но со временем корабль оплавится.

Грег ликовал:

– Я сожгу тебя, Дуг! Точно так же, как ты сжег Джоанну, Марсию, Тома и маленького Грега! Но медленнее! Медленнее… – и снова проклятия.

Показания приборов росли. Стрелки термометров и датчиков потребляемой энергии подбирались к красным секторам, которых никогда не должны были даже касаться.

Дуг Хукер потер глаза. Он ждал озарения, но оно не приходило. Стрелки коснулись красных границ, зазвенели звонки. Хукер выключил их. Через некоторое время он вышел из зала управления, спустился по лестнице и лег на массажную кушетку.

«Он хочет убить меня». Мысль показалась нереальной. Ее оттеснило удовольствие, которое давал массаж.

«Я хотел начать новую жизнь. Я хотел улететь куда-нибудь и начать все сначала». Кушетка крепко и ласково обнимала его.

«А он не дает. Он хочет меня убить. Он имеет на это право.

Пусть убьет.

Нет».

От кушетки было нелегко отбиться: она еще не закончила процедуру. Во время массажа человек должен пребывать в пораженческом настроении, иначе срабатывает инстинкт самосохранения и человек напрягается. Однако Дуг выкарабкался из нежных, но крепких объятий и поднялся по лестнице в зал управления. Он даже не стер с кожи массажный крем.

«Человек, на которого нападают, имеет право защищаться. Я искупил вину за свое преступление».

Дуг сел к пульту управления, повернул ключ в скважине и открыл дверцу. Под ней были аварийные выключатели. Один из них отключал сигналы тревоги, другой подавал к приборам и механизмам дополнительное питание, три остальных включали последовательность процедур, в результате которых корабль распадался на части, если откажет двигатель или водородная ловушка. Все эти выключатели имели приоритет перед командами автопилота.

Дуг повернул один из выключателей и закрыл дверцу. Потом повернул другой выключатель до упора.

Его лазер еще раньше был сфокусирован на корабле Леффлера. Теперь он начал излучать.

Хукер отключил термоядерный двигатель, чтобы не так разогревалась корма корабля. Преимущество было на его стороне. Он стрелял леффлеровскому кораблю в нос, где корабль менее всего защищен. Большую часть излучения примет на себя массивная, почти неуязвимая водородная ловушка, но жизненное пространство шире нее, и ему тоже достанется. Постепенно его стены расплавятся.

Хукер убьет Леффлера раньше, чем Леффлер убьет Хукера.

Дуг вернулся на кушетку. Он чувствовал ужасную усталость.

В жизненном пространстве стало жарко – невыносимо жарко. Когда Дут почувствовал, что не может больше терпеть, он поднялся в зал управления, чтобы повернуть еще один приоритетный выключатель. Теперь система охлаждения получит дополнительное питание и будет работать, пока не перегорят реле или шины. У панели управления он обнаружил, что это лишнее. Красное сияние исчезло с экрана кормового телескопа. Лазер Леффлера выгорел или потерял цель.

А корабль Леффлера все еще летел вслед за Хукером. Хукер отключил лазер и включил двигатель. Он летел к Вундерленду, а Леффлер – за ним.

2589 год нашей эры, ноль часов по корабельному времени.

Поворот. Леффлер по-прежнему летит сзади. Хукер давно решил, что у Леффлера перегорел лазер. Он посылал Леффлеру сообщения, но тот не отвечал.

И вот Хукер снова включил лазер.

– Грег, – сказал он, – ты гонишься за мной три с половиной года. Наверное, ты хочешь разделаться со мной на Вундерленде. Ты имеешь право подать на меня в суд. Но сейчас время поворачивать – наверное, ты сам это заметил, – и я собираюсь повернуть. Пожалуйста, поверни и ты.

И включил гироскоп, чтобы развернуть корабль.

Хукер был в здравом рассудке, насколько это было возможно стараниями робота. За три с половиной года он почти забыл о Леффлере или, по крайней мере, стал воспринимать его как неизбежное, но переносимое зло. И еще: у Леффлера есть робот-врач. Наверное, Леффлер прибегал к его помощи. Робот не может сохранить человеку разум в момент серьезного потрясения, но Хукер надеялся, что, по крайней мере, Леффлер накажет его силой закона, а не оружия. Закон накажет Хукера, пусть даже повторно за то же преступление, но закон и защитит его.

Он спускался к Вундерленду кормой вперед.

В носовом телескопе показалось пятнышко света. Хукер ждал, когда оно повернет. Пятнышко было маленькое, потому что Леффлер сильно отстал от Хукера в гонке к Вундерленду. Ловушка Хукера перехватывала у Леффлера часть горючего, потому что Леффлер летел за Хукером вслед.

Через несколько часов пятнышко повернуло. Леффлер получил сообщение или заметил, что Хукер повернул. Пятнышко превратилось в линию, затем снова в пятнышко.

В центре его по-прежнему была черная точка.

– Нет! – сказал Хукер.

Но в центре голубого пятна чернела точка.

– Нет, ты не туда летишь! Поворачивай, идиот!

Корабли летели, повернувшись друг к другу носами.

Хукер поспешно развернул корабль носом вперед. «Как же я не догадался, – подумал он. – Леффлер хочет столкнуться. Когда я ускоряюсь в сторону, он делает то же самое, потому что иначе я могу обойти его. Но он не дает мне возможности замедлиться.

Если я окажусь от него на расстоянии трехсот миль, его водородная ловушка…»

Положение было безвыходное. Леффлер не мог догнать Хукера, а Хукер не мог оторваться от Леффлера. Но только Леффлер мог прекратить гонку.

2590 год нашей эры, ноль часов по корабельному времени.

Лофери прилетел на Плато на корабле для колонистов. В те дни Земля нередко организовывала односторонние рейсы к колонизуемым мирам, чтобы избавиться от избыточного населения. Лофери исполнилось шестьдесят лет, и он, решив, что довольно ему работать на Объединенные Нации, воспользовался приглашением.

Он мог выбрать любой из колонизуемых миров, но выбрал Плато, потому что его привлекал социальный строй этой планеты. Он хотел даже стать там адвокатом.

– Это непросто, – сказал ему полицейский. Лофери остановил его по дороге со службы домой и пообещал обед и выпивку в обмен на информацию о работе.

– Наши законы не так сложны, как на Земле, насколько я могу судить, но вам будет трудно понять этику, на которой они основаны горцами.

– Горцами вы называете жителей Плато?

– Ну да, точно так же как жителей Земли все называют брюхошлепами, а жителей Нашего-Успеха – разбейносами.

– Мы говорили об этике.

– Хм, – полицейский почесал в затылке. – Вот что я вам скажу. Архив еще открыт. Пойдемте, я приведу вам пример.

Ему три раза пришлось открывать электронный замок, чтобы добраться до стеллажей с документами. Среди стеллажей он огляделся, оценивающе поджав губы.

– Начнем с самого простого, – сказал он и вытащил из ящика кассету. – Давайте прокрутим вот это.

Прокрутили.

– Хукер! – сказал Лофери. – Я его помню. Я еще посылал предупреждение насчет него. Я думал, что робот его вылечит. Значит, я так же виновен, как он.

Полицейский взглянул на Лофери очень холодно:

– Вы могли его остановить?

– Нет. Но я мог сформулировать предупреждение более резко.

– Ну да, если уж оно было. Итак, вам понятна логика, согласно которой Хукеру вынесли приговор?

– Боюсь, что нет. Он был приговорен к двум годам заключения – за убийство по неосторожности – плюс психотерапевтическое воздействие. Кстати, на Земле психотерапия – забытое искусство. Я не спрашиваю, почему ему дали только два года, я хочу знать, почему «убийство по неосторожности».

– В этом вся соль. Убийство не было преднамеренным, ведь так?

– Я бы сказал, было.

– Он был не в своем уме, а это смягчающее обстоятельство.

– Тогда почему его вообще наказали?

– Его наказали за то, что он позволил себе сойти с ума. Он знал, что он потенциальный параноик, и все, что от него требовалось, – пользоваться услугами медицинского робота. А он этого не делал. В результате погибли четыре человека. Убийство по неосторожности.

Лофери кивнул. Голова шла кругом.

– Здесь нет того, что произошло потом. Леффлер попытался убить Хукера.

– Вот как?

– Хукер улетел на корабле с водородной ловушкой. Леффлер полетел за ним. Они устроили дуэль на лазерных передатчиках. Давайте предположим, что Хукер победил в этом бою и убил Леффлера. Как это назвать?

– Самозащита.

– Вовсе нет. Преднамеренное убийство.

– Почему же?

– Леффлер сошел с ума. Это произошло как прямое следствие преступления Хукера, а не по собственной вине Леффлера. Хукер мог спасаться бегством, или позвать на помощь, или уговорить Леффлера обратиться за помощью к роботу. Он не должен был принимать вызов. Если бы он убил Леффлера, то получил бы пятьдесят лет за преднамеренное убийство.

– Наверное, лучше мне стать фермером. Что было потом?

– Я не знаю. Никто из них не вернулся на Плато.

120 000 (приблизительно).

Пятьдесят лет?

Как взмах комариного крыла.

Долгая погоня подходила к концу. Поначалу Хукер значительно опережал преследователя, потому что в водородную ловушку к Леффлеру попадало меньше водорода, чем к Хукеру, ведь корабль Хукера летел первым. В какой-то момент расстояние между кораблями составляло несколько световых лет. Но вот корабль Хукера достиг предельной скорости, и корабль Леффлера стал настигать его.

У корабля с термоядерным двигателем и водородной ловушкой должен быть предел скорости. Когда скорость выхлопа термоядерного двигателя сравнивается со скоростью поглощения ловушкой межзвездного водорода, скорость движения корабля перестает расти. Хукер достиг этого предела десятки тысяч лет назад. Его преследователь тоже.

Но корабль Леффлера использовал водород, который проскочил сквозь ловушку Хукера. Эти молекулы не так сильно бились о ловушку Леффлера, потому что их скорость была погашена столкновением с кораблем Хукера.

Леффлер догонял Хукера.

Еще несколько десятилетий – и погоня закончится.

Одно время Хукер надеялся, что Леффлер остановится и повернет назад. Он должен понять, что ему не догнать Хукера. Но год тянулся за годом, и каждый год полета означал, что к пути на Вундерленд прибавляется еще четыре года. Перед тем как лететь домой, нужно погасить скорость, а на это потребуется столько же времени, сколько и на ускорение. Два часа в день Хукер проводил у экрана телескопа, глядя, как мимо год за годом ползут звезды, и ожидая, что Леффлер повернет назад.

Годы растянулись в десятилетия, в столетия, а Хукер по-прежнему по два часа в день сидел у экрана кормового телескопа. Впереди уже не видно было звезд, только мутные пятна галактик, а звезды, оставшиеся позади, с виду напоминали створожившееся молоко. Когда столетия превратились в тысячелетия, Хукер перестал надеяться, что соперник отпустит его. И все же он проводил два часа в день по корабельному времени у экрана телескопа, глядя, как летит прочь от него Галактика. Он стал человеком привычки. В течение нескольких сотен лет его не посетила ни одна свежая мысль. Корабельные часы управляли всей его жизнью. По их сигналу он шел в кухню, ложился в саркофаг медицинского робота, отправлялся в гимнастический зал, спальню, ванную. Он был похож на одного из первых роботов, которые работали по циклическим программам и не могли отвечать на внешние раздражители.

Он напоминал скорее старого робота, чем старого человека. Издали ему можно было дать и двадцать лет. Робот-врач следил за его здоровьем, но были вещи, которых робот не в силах был изменить. Когда создавался робот, самому старому человеку на Земле было немногим меньше четырехсот лет. В «Москоу Моторе» не знали, что нужно человеку, когда его возраст измеряется десятками тысяч лет. Лицо Хукера осталось молодым, но это была только видимость: мускулы уже не были способны придать этому лицу какое бы то ни было выражение, а привычки задали вечную программу происходящим в мозгу химическим превращениям.

Гонка уже утратила для Хукера значение. В любом случае он не был способен на оригинальную мысль.

Они летели вверх по оси Галактики. Хукер, глядя в телескоп, видел Галактику анфас. Она была неяркая, но широкая и напоминала густую чернильную лужу, в которую налили разноцветных красок: красной, желтой, голубой, зеленой, но больше красной. Потом в эту лужу, наверное, сунули палку и все смешали, так что в центре получилась каша из всех цветов сразу – сплошная масса звезд, настолько близко расположенных одна к другой, что не было видно черноты между ними. И все это было тусклое: пыль есть даже в межгалактическом космосе. Почти сто тысяч световых лет пыли заслоняли Галактику от Хукера. Ветви Галактики казались ему почти черными, светлые участки были испещрены черными пятнами – черными дырами и пылевыми облаками. И все было подкрашено тускло-красным благодаря сдвигу Допплера.

Леффлера не было видно.

Пальцы Хукера привычно увеличивали изображение. Галактика, которая до сих пор занимала весь экран, уже не умещалась в нем. Вот стали видны отдельные красные гиганты в центре, большие, каких не встретишь в ветвях. Показалось бело-голубое пятно и стало разрастаться.

Оно росло, пока не заполнило экран. В середине его была черная точка, которая тоже росла.

Хукер смотрел на нее почти час, и наконец в его мозгу шевельнулась мысль. Этого уже давно не случалось, но вот случилось. Возможности памяти Хукера почти исчерпались, но его мозг работал исправно, и он был в здравом рассудке.

«Интересно, сильно ли я его задел?»

Мысль стремилась ускользнуть, но Хукер вцепился в нее, смутно чувствуя, что она может оказаться важной. «Я держал его под лучом лазера несколько часов. Я мог сильно повредить корабль. Я не видел его сбоку и не знаю, что там. Если корабль поврежден сильно, я могу довести дело до конца. Мой-то лазер не перегорел».

Нужно подождать, пока Леффлер подлетит ближе. Мысль ускользнула, но через два дня вернулась. Сильно ли поврежден корабль?

Как это выяснить?

Он думал об этом каждый день. Через полтора месяца он нашел ответ. Нужно повернуть корабль боком, так, чтобы пламя двигателя било горизонтально. Леффлер сделает то же самое, чтобы не дать ему уйти. Тогда можно будет рассмотреть его корабль сбоку.

Он проделал это однажды, пытаясь повернуть к Вундерленду, но Леффлер тогда был слишком далеко и ничего нельзя было рассмотреть. Если попробовать сейчас…

Хукер развернул корабль.

Он сфокусировал на корабле Леффлера один из боковых телескопов, до предела увеличил изображение и принялся ждать.

Пришло время отправляться в парную. Хукер привстал в кресле, но не мог оторваться от экрана. Леффлер еще не повернул. Корабли были разделены несколькими световыми часами. Хукер заставил себя сесть и вцепился в подлокотники кресла руками. Его охватила дрожь, зубы застучали. Все тело окоченело. Он чихнул.

Некоторое время Хукер дрожал и чихал. Потом все прошло. Время парной закончилось.

Корабль Леффлера начал разворачиваться.

И Хукер понял, почему он так и не повернул домой.

Жизненного пространства не было. Это всегда была самая уязвимая часть корабля. Вечность назад лазер Хукера расплавил жизненное пространство на корабле Леффлера. Остались жалкие обломки, отполированные по краям молекулами водорода, проскочившими сквозь ловушку.

Леффлер умер не сразу. У него было время, чтобы задать автопилоту курс на столкновение с кораблем Хукера.

Леффлер, может быть, давно прекратил бы погоню, но автопилот этого не сделал, потому что не мог.

Хукер выключил экран телескопа и пошел в парную. Он выбился из графика. Несколько лет спустя, когда он пытался восстановить режим дня, поле водородной ловушки леффлеровского корабля накрыло его корабль невидимым покрывалом.

Два пустых корабля понеслись дальше, к краю Вселенной.