Текст книги "Залив Полумесяца"
Автор книги: Лана Фаблер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)
Восседая в седле, Нилюфер Султан в раздумьях смотрела на извивающуюся вдаль дорогу, подставив лицо порывам ветра, и совершенно не ожидала того, что произошло мгновение спустя. Вдруг посреди тишины раздался оглушительный треск, и перед ними на дорогу со стоном рухнуло дерево, преградив собою путь.
Лошадь под султаншей испуганно заржала и под обрушившимся на них градом стрел ринулась в сторону от дороги. Где-то позади раздался громоподобный голос Коркута-паши, закричавшего «засада!». В ужасе вцепившись в гриву лошади, Нилюфер Султан съехала с седла набок и едва удерживалась в нем, пока та, как ошпаренная, неслась по лесу прочь от опасности.
Понимая, что она может унести ее так далеко в лес, что она никогда не найдет обратной дороги, Нилюфер Султан с трудом выправилась в седле и сильно натянула поводья. Заржав от боли, лошадь встала на дыбы, сбросив свою наездницу, которая спиной повалилась на землю, и стремительно ускакала. Султанша упала с такой силой, что у нее выбило весь воздух из груди, и на несколько секунд она утратила способность дышать.
Зажмурившись от боли, Нилюфер Султан, наконец, судорожно вдохнула и с огромным трудом приподнялась с земли, сбитая с толку из-за неожиданного падения. Но неподалеку раздался хруст веток и чьи-то крики. Тут же очнувшись, она неловко подскочила с земли. Выходит, не так уж далеко от дороги ее унесла лошадь, раз напавшие столь быстро ее нашли. Обороняться было нечем, кроме кинжала, который она просто так заткнула за пояс – скорее как предмет декора, нежели в качестве оружия. Его-то она и обнажила, выставив перед собой и став в напряжении оглядываться.
Из-за деревьев выбежали двое разбойников в темных поношенных одеждах, лица которых скрывали намотанные на головах черные платки, и у обоих в руках были опасно блестящие сталью мечи. Воздух накалился до предела, пока они и султанша, как бы примеряясь, стояли на месте и не двигались, прожигая друг друга взглядами.
Но вот один из разбойников рванулся к ней и взмахнул мечом в опасной близости от ее головы. Нилюфер Султан успела в последний момент увернуться, пригнувшись к земле, и, изловчившись, вонзила кинжал в его ногу чуть выше колена. Вскрикнув от боли, он исчез из поля ее зрения, но на подмогу ему пришел второй разбойник, который безжалостно пнул ее, еще не успевшую распрямиться, в плечо.
Со сдавленным криком Нилюфер Султан повалилась на землю, ударившись головой, которая тут же наполнилась гулом. В ужасе она увидела, как над ней занесся меч, готовый через секунду пронзить ее насквозь и отнять ее жизнь. Но этого не произошло – разбойник вдруг дернулся и с хрипом упал совсем рядом с ней лицом вниз. Нилюфер Султан в непонимании увидела торчащий из его спины меч, а подняв голову, столкнулась со взглядом возвышающегося над ними запыхавшегося Коркута-паши. На лице его был кровоточащий порез на пол щеки, а руки обагрены кровью и не понятно – его собственной или убитых им врагов.
– Ты цела? – наклонившись, он как тряпичную куклу схватил ее в охапку, поднял на ноги и обхватил красными от крови ладонями ее лицо. – Нилюфер? Ты слышишь меня?
Султанша пребывала сейчас в таком смятении и страхе, что плохо соображала и совершенно бестолково смотрела на него. Бегло осмотрев ее и не обнаружив никаких повреждений, Коркут-паша неожиданно прижал ее к себе так крепко, что ей стало больно, и выдохнул куда-то ей в волосы «хвала небесам». Медленно к султанше возвращалась способность мыслить, и она, пораженная поведением всегда холодного и грубого мужа, оцепенела, почувствовав, как он поцеловал ее в волосы.
– Мерган?.. – она даже вздрогнула – так резко ее пронзила полная страха мысль о дочери.
– С ней все в порядке, – позволив ей, наконец, отстраниться, Коркут-паша все равно не отпускал ее из своих рук.
– Подожди… – Нилюфер Султан отодвинулась от мужа, который больше не стал ее удерживать, но смотрел как-то слишком странно – жадно и в то же время встревоженно. – Кто мог устроить эту засаду? У тебя что, есть враги?
– Выходит, что есть, – процедил мужчина и с холодной ненавистью посмотрел на убитых им разбойников, что лежали на земле неподалеку. – И это был единственный раз, когда им удалось застать меня врасплох.
– Что ты имеешь в виду, Коркут? Что ты предпримешь? – напряглась Нилюфер Султан. – Ты же понимаешь, что после неудачи они могут снова попытаться убить всех нас?
Ей совершенно не нравилось, что жизни ее и ее семьи оказались под угрозой и что подобное могло повториться. Коркут-паша хмуро посмотрел на жену и, снова став прежним, с властным видом кивнул в ту сторону, где должна была быть дорога, мол ступай и не задавай вопросов. Упрямо посмотрев на него, Нилюфер Султан не сдвинулась с места, и паша раздраженно проговорил, подтолкнув ее в спину:
– Сейчас не лучший момент, чтобы злить меня, Нилюфер. Мы поговорим позже.
Вечер.
Дворец Топкапы. Покои Валиде Султан.
Ближе к вечеру в покоях Фатьмы Султан собрались те, кто был с ней наиболее близок – Нергисшах Султан и Хафизе Султан. Здесь же была и хазнедар гарема Айнель-хатун, которая после прихода султанши к власти обрела в ней новую госпожу, которой служила из искренней преданности.
– Подумать только, она подобные дела вздумала вести за моей спиной! – сокрушалась удивленная поведением одной из хасеки Фатьма Султан. – От Афсун я такого не ожидала… Айнель, ты уверена, что все поняла правильно?
– Не будь я уверена, не пришла бы к вам, госпожа, – заверила ее Айнель-хатун, которая и сама была всерьез встревожена неожиданными действиями жены султана. – Афсун Султан на весь гарем объявила, что вместо вас выплатит из личных средств всем жалованье, да еще за два месяца, и дорогие подарки обещала раздать, чтобы, мол, успокоить наложниц.
– Что за нахальство?.. – тихо возмутилась Нергисшах Султан и обеспокоенно посмотрела на свою тетю. – Султанша, не думаю, что стоит позволять Афсун Султан совершать подобное, пусть и из благих побуждений. Гарем может неправильно понять ее и вас. Это же пошатнет ваш авторитет! После такого никто не будет уверен, кто воистину управляет гаремом.
– Я согласна с султаншей, – кивнула темноволосой головой рассудительная Хафизе Султан, сидя на подушке по другую сторону от растерянной Фатьмы Султан. – Недопустимо, чтобы в управление гаремом, который поручен вам, вмешивался кто-то другой. Не мне давать вам советы, госпожа, но, я думаю, такое своеволие следует пресечь на корню, чтобы впредь подобных ситуаций не возникало. Лучше уж гарем подождет жалованье до возвращения повелителя. Они не посмеют открыто выражать свое недовольство. В конце концов, тех, кто все же посмеет, всегда можно наказать или даже отправить в Старый дворец в назидание остальным.
Принимая решение, Фатьма Султан с минуту молча сидела с хмурым лицом, а после повернулась к Айнель-хатун.
– Позови ее, Айнель. Если и решать эту проблему, то вместе с ее зачинщицей.
Когда Афсун Султан, догадываясь, о чем пойдет речь, вошла в покои в сопровождении приведшей ее хазнедар, то спокойно оглядела собравшихся женщин, которые одинаково неодобрительно смотрели на нее в ответ, и поклонилась.
– Султанша, добрый вечер. Вы пожелали видеть меня?
– Он совсем не добрый, Афсун, – нисколько не удивив ее своим досадным тоном, ответила Фатьма Султан. – Мне стало известно, что ты, не спросив меня и даже не удосужившись со мной посоветоваться, решила выплатить гарему жалованье из своих денег, да еще и подарки дорогие раздать наложницам. Я жду объяснений.
– Каких объяснений, госпожа? – вежливо, но с оттенком возмущения отозвалась Афсун Султан. – Я полагала, вам известно о положении дел в гареме, но если нет, я могу рассказать. Одна наложница задолжала всем подряд, и мне пришлось выплатить ее долги, чтобы успокоить негодующих девушек. Кто-то другой украл ее золото, а расследование так и не было проведено. В связи со скорым отъездом шехзаде Османа в гареме начались волнения – девушки соперничают меж собой за право уехать с ним, забыв о правилах. Я им о них напомнила, а чтобы утешить их и не допустить роста недовольства обещала раздать подарки. Теперь еще и жалованье задерживают до возвращения повелителя, а вернется он, к слову, не раньше, чем через месяц. За этот срок волнение перерастет в гнев, и никто не сможет нам помочь. Слуги не станут помогать нам, ведь и они свое золото не получат. Зная, что казна не в силах выдать вам необходимую сумму и что вы оказались в трудном положении, я решила помочь и надеялась, что встречу вашу благодарность. Что же я сделала не так?
– Я не обвиняю тебя в корысти, Афсун, хотя из твоих действий можно решить, что именно она и подтолкнула тебя к ним, – Фатьма Султан выслушала ее спокойно, но нисколько не смягчилась. – Желая помочь мне, ты могла бы прийти и предложить одолжить мне сумму на выплату жалованья гарему. И не возникло бы этой проблемы. Но ты поступила иначе и открыто показала всем, что именно ты облагодетельствуешь их золотом и подарками, тем самым бросив тень на меня. Ты же понимаешь, что не можешь принимать подобные решения без моего ведома? Делами гарема тебе заниматься не пристало.
– Тогда что же мне пристало, султанша? – с нарастающим возмущением воскликнула Афсун Султан. – Смотреть на все это и делать вид, что ничего не происходит, как вы? Во дворце живут мои дети и, зная, чем все может обернуться, я не могу и не буду сидеть сложа руки! Это неразумно – ждать возвращения повелителя. Необходимо…
Она осеклась, когда Фатьма Султан взметнула в воздух раскрытую ладонь, тем самым обрывая ее и веля замолчать. Нергисшах Султан в тревоге перевела свой взор на тетю и впервые в жизни увидела ее по-настоящему разгневанной. С достоинством поднявшись, Фатьма Султан в негодовании посмотрела на свою напрягшуюся собеседницу.
– Я сама решу, что необходимо гарему, а что – нет! И меня не интересуют причины, по которым ты решила переступить через меня и взять на себя те полномочия, которые тебе, Афсун, не принадлежат. Я требую, чтобы ты отказалась от данных гарему обещаний и немедленно.
– И что же тогда обо мне будут думать? – Афсун Султан все же подавила в себе гнев и постаралась говорить сдержанно. – Что я не держу данного слова? Что мои обещания ровным счетом ничего не стоят?
– Тебе следовало задуматься об этом раньше.
На некоторое время в покоях стало тихо, и Фатьма Султан уже расслабилась, решив, что отстояла свой авторитет и одержала победу, но…
– При всем уважении, но я не стану делать того, что вы от меня требуете, – твердо произнесла Афсун Султан и, поклонившись, направилась к дверям, в которые горделиво вышла.
Фатьма Султан почувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой, и сглотнула, тем самым глотая обиду и унижение. Она стояла совершенно растерянная на том же месте и с горечью понимала, что не чувствует за собой достаточной силы, дабы бороться с кем-то за власть в гареме, которая, как видно, стала утекать из ее рук. Нергисшах Султан и Хафизе Султан, которые подобного никак не ожидали, подстрекая ее против Афсун Султан, у нее за спиной мрачно и тревожно переглянулись.
Дворец Топкапы. Покои Бельгин Султан.
Она весь этот день и большую часть вечера провела в обществе Мехмета и, надо сказать, была очень этому рада, но все же тайком переживала из-за произошедшей ссоры с Орханом. Мысли ее постоянно возвращались к нему и тому разговору в саду, полные смешанных чувств. Уже возвращаясь от Мехмета, Айнур Султан решила перед сном заглянуть к своей валиде и застала ее в приподнятом расположении духа.
– Повелитель написал, что перемирие с испанцами заключено и что он, наконец, возвращается, – с облегчением и радостью в голосе объяснила причину своего состояния Бельгин Султан, когда дочь спросила об этом. – Хвала Аллаху, совсем скоро он будет здесь! Даже через меньший срок, чем мы все полагали.
– Это прекрасная новость, – улыбнулась Айнур Султан, чтобы не портить ей настроение, а сама внутренне напряглась.
Ведь по возвращении отец наверняка поднимет вопрос об ее замужестве, и ей придется, как и ее сестре, против своей воли выйти замуж за много более взрослого и чужого мужчину. От одной только мысли об этом все ее внутренности сжались в тугой ком.
– Где ты пропадала весь день, милая? – отвлекла ее Бельгин Султан от неприятных мыслей.
– Мы с Мехметом долго гуляли в саду, а после были у него в покоях – читали, разговаривали. Я только что от него.
Бельгин Султан солнечно улыбнулась и, погладив сидящую рядом дочь по белокожей щеке, взяла ее за руку.
– Как славно, что вы снова поладили! У меня словно камень с души упал, Айнур. Будьте всегда такими же дружными. О большем я и не мечтаю.
– Да, матушка.
– Ты, значит, не слышала о том, что у нас в гареме творится? – уже спустя время, когда они перебрались за столик и лакомились фруктами с шербетом, с намеком спросила Бельгин Султан.
– Нет, а что случилось?
Узнав о том, что гарему, оказывается, задержали жалованье, а Афсун Султан в обход Фатьмы Султан пообещала выплатить его из личных сбережений, да еще осыпать наложниц подарками, Айнур Султан крайне изумилась. Из-за того, что она чувствовала извечное неодобрение и тайную зависть Афсун Султан, девушка ее недолюбливала. Да и в последнее время – после того, как мать Орхана застала их в объятиях друг друга и сочла это недопустимым – их отношения еще больше накалились.
– Возможно ли, чтобы она давала такие обещания? Будто это она гаремом правит…
– Вот и я очень удивилась, когда обо всем узнала, – кивнула Бельгин Султан, и бриллианты в ее короне ослепительно сверкнули. – Зря это она. Повелитель, когда вернется, будет ею очень недоволен. Ты же знаешь, как он уважает Фатьму Султан. Твой отец не позволит унижать свою сестру таким образом. Видит Аллах, Афсун еще поплатится за свою наглость.
– Любопытно, как Фатьма Султан отреагировала.
– Она была очень возмущена и вызвала Афсун к себе, чтобы потребовать у нее взять свои слова обратно, но та отказалась.
– А откуда вы знаете обо всем этом, матушка?
– Айнель приходила. Она говорит, Фатьма Султан очень огорчена сегодняшними событиями. Даже попросила свою племянницу уехать и оставить ее одну. Уж не знаю, что она собирается делать в таком-то положении… Но, думаю, так просто она не сдастся.
– Сомневаюсь, что Фатьме Султан удастся заткнуть за пояс Афсун Султан до вмешательства отца, – с сомнением протянула Айнур Султан. – Тетушка не из тех, кто готов на все, чтобы сохранить свою власть, а Афсун Султан не из тех, кто легко сдается. Думается мне, это еще только начало наших проблем…
– Наших? – удивленно переспросила Бельгин Султан. – Нет, Айнур. Мы ко всему этому отношения не имеем и впредь будем держаться как можно дальше. Гнев повелителя затронет всех тех, кто окажется вовлеченным в этот конфликт, а я не хочу оказаться в их числе. И тебе не стоит.
Дворец Топкапы. Покои Айнур Султан.
– Возможно, вы хотите перед сном сходить в хамам, госпожа?
– Нет, Алиме, не нужно, – ответила своей служанке Айнур Султан, входя в ее сопровождении в личные покои. – Я…
Султанша замерла и осеклась, увидев вальяжно восседающего на тахте шехзаде Орхана, темный взгляд которого впился в нее. Лишь на мгновение Айнур Султан позволила собственным чувствам проступить на лице: изумление, облегчение, волнение. Но затем она их поспешно спрятала и, приняв прохладный вид, обернулась на Алиме-хатун, которая тоже замерла у порога вместе с ней.
– Ступай. Я позже позову тебя.
Поклонившись, служанка оставила их наедине. Айнур Султан снова повернулась к брату и, сохраняя внешнее спокойствие – даже хладнокровие – спросила:
– Что ты здесь делаешь, Орхан?
– Жду твоего возвращения, надо полагать, – также спокойно ответил ей шехзаде. – Неужели вечер был настолько увлекательным, раз ты вернулась к себе только сейчас?
В его голосе явственно сквозила ревность, как и изрядная доля сарказма. Он всегда использовал его, когда злился или пытался кого-то задеть. Отвернувшись от брата, Айнур Султан подошла к своему большому зеркалу, охватывающему ее во весь рост, и стала снимать с себя драгоценности. Сняв с шеи серебряную цепочку с бриллиантовым кулоном в виде серпа полумесяца, она невозмутимо направилась к одному из настенных шкафов, открыла его и убрала кулон в стоящую на полочке шкатулку с драгоценностями. И только после этого, испытывая его терпение, ответила:
– Да, вечер был чудесным. Жаль, что прежде я отдалилась от Мехмета. Он такой славный! Я пообещала и завтрашний день провести с ним. Нам ведь еще многое нужно обсудить…
Тут терпение шехзаде Орхана лопнуло, и он, не выдержав, резко встал, направился к сестре и захлопнул дверцы шкафа, в который Айнур Султан убрала теперь и свое кольцо. Она возмущенно обернулась на него и наткнулась на неожиданно виноватый и просящий взгляд.
– Знаю, я был не прав, – все-таки очень тяжело, но признал шехзаде Орхан. – И пришел, чтобы все исправить. Я…
– В таком случае тебе следовало прийти не ко мне, а к Мехмету, – мягко перебила его султанша. – Ведь это его ты в очередной раз незаслуженно обидел. И пока ты перед ним не извинишься, я не желаю говорить с тобой, Орхан.
После этих слов она увидела, как взгляд брата становится уже хорошо знакомым ей – бурлящим от негодования и пронзительным.
– И за что я должен извиняться? – процедил шехзаде Орхан. – Я сказал то, что думаю.
– Порой то, что мы думаем, ранит других людей.
– Это проблема Мехмета, раз уж он такой ранимый.
– Я не собираюсь говорить в подобном тоне, – устало выдохнула Айнур Султан и попыталась отойти, но брат ухватил ее за руку и, поднеся ее к губам, поцеловал, заставив ее сердце дрогнуть.
– Если ты так этого хочешь, я извинюсь перед ним, но не потому что виноват, а потому что ты мне дорога.
– Но ты виноват, Орхан! – уже было растаяв, возмущенно воскликнула Айнур Султан и высвободила свою руку. – Это ведь не впервые. Сколько раз ты причинял боль Мехмету, а я просто смотрела на это со стороны? Больше подобного не будет. Мы оба были не правы. И теперь я тоже хочу все исправить. Я желаю, чтобы мы все жили в мире, как и пристало братьям и сестре. Не понимаю, почему ты не можешь быть и с Мехметом таким же, каким ты бываешь со мной?
Раздраженно выдохнув, шехзаде Орхан отошел от нее и запустил руку в свои темные волосы. Видя, что он все больше злится, Айнур Султан напряженно следила за ним взглядом и стояла на месте. Но замолчать она была не в силах.
– Орхан, я дорожу вами обоими! Почему вы вечно ставите меня перед выбором? Мы же можем проводить время все вместе, не отделяясь от кого-то одного.
Тот обернулся на нее с усталым лицом и невесело усмехнулся, как будто она сказала глупость.
– Я не падок на жалость, Айнур. И считаю, что Мехмет сам виновен в том, как к нему относятся. Все трясутся над ним, словно он все еще беззащитный ребенок, который, упаси Аллах, может пораниться, если шагнет в сторону от материнской юбки!
Айнур Султан вздрогнула от последних его слов, которые брат в негодовании почти что прокричал. Он осознал, что перегнул палку, и снова шагнул к ней, обхватив ладонями ее лицо и жадно вглядевшись в него.
– Есть только ты и я! – горячо заговорил он, пронзая ее своим взглядом. – Так было всегда. И я не хочу ничего менять.
– Но это неправильно, – порядком измученная этим разговором, с болью в голосе отозвалась Айнур Султан. – Орхан, у тебя, кроме меня, есть семья. Отец, твоя мама, Ибрагим, который тебя обожает. Мехмет, Осман, Мурад, Эсма, в конце концов. Вся наша большая семья! Они все тоже заслуживают быть частью твоей жизни. Почему же ты отвергаешь их?
– Наверно потому, что они первыми меня отвергли только за то, какой я, – обнажив свою затаенную обиду, жестко произнес шехзаде Орхан, а после, как часто бывало, порывисто прислонился своим лбом к ее, положив ладонь сестре на затылок. – Кроме тебя мне никто не нужен…
Больше не имея сил спорить, Айнур Султан затихла, опустив веки, и молча стояла так некоторое время, чувствуя, как болезненно щемит в груди. После она чуть отстранилась и заглянула ему в глаза, выражающие такую же болезненную привязанность, которую питала она сама. Хотя, наверно, все же не такую глубокую и мучительную. С сожалением Айнур Султан признала, что для нее в брате не заключался весь мир. Для нее также существовали и отец, и мать, и другие братья. Но для шехзаде Орхана существовала только она, и это словно бы еще больше привязывало ее к нему – султанша не могла отвергнуть человека, который любил ее и нуждался в ней больше, чем кто-либо другой на целом свете.
Дворец Топкапы. Гарем.
Возвращаясь к себе, шехзаде Орхан как раз проходил мимо уже закрытых к ночи дверей ташлыка, как ему навстречу из коридора вышел Идрис-ага. Увидев его, евнух остановился и склонил голову.
– Шехзаде, не угодно ли вам чего? – заметив, что юный наследник не в духе, осторожно спросил Идрис-ага. – Наложницу не нужно к вам отправить?
– Нет, – отрезал шехзаде Орхан, раздраженно глянув на него, и уже собирался обойти его, как остановился, озадаченный вопросом.
– Так вы, значит, уже слышали о вашей матушке?
– Что с ней? – тут же напрягся юноша. – Ей нездоровится?
– Нет-нет. Хвала Аллаху, со здоровьем у Афсун Султан все в порядке. В гареме другая беда приключилась…
Войдя в покои матери, шехзаде Орхан огляделся и увидел ее сидящей на тахте у окна уже в ночном одеянии и в красном шелковом халате поверх него. Она в изумлении обернулась на открывшиеся двери и растерянно моргнула, увидев направляющегося к ней старшего сына.
– Орхан?.. – сердце ее тут же сжалось в тревоге. – Что-то случилось?
– Мне показалось, что-то случилось у вас, валиде, – с мрачным намеком ответил шехзаде Орхан, присев рядом. – Я только что узнал. Оказывается, вы теперь благотворительностью занимаетесь?
– Ох, прекрати, – выдохнула Афсун Султан и покачала темноволосой головой. – Ты, верно, тоже считаешь, что я поступила неправильно? – сокрушенно воскликнула она. – Что мне не следовало вмешиваться?
– Вам действительно не следовало вмешиваться, но поступили вы правильно, – он усмехнулся, вызвав у матери слабую улыбку. – Что вы намерены делать? Откажетесь от обещаний, как и требует Фатьма Султан?
– Я уже дала ей ответ и, раз ты тоже считаешь, что я поступила правильно, я не отступлюсь от своего решения. Неужели султанша не понимает, что в таком положении нельзя бездействовать? Она о своем авторитете печется, когда пора бы подумать о благополучии всех нас. Гарем и так уже на грани! Открылось, что наложницы друг у друга в долг берут. Жалованье задерживают на два месяца до возвращения повелителя. Еще и это воровство… Я уважаю твою тетю, Орхан, но гарем ко всему этому привело ее попустительство. И излишняя снисходительность. Я ценю доброту, но не тогда, когда она идет во вред.
– Все так, но вам не стоит открыто идти против нее, – выслушав ее, заметил шехзаде Орхан. – Известно, как повелитель ценит Фатьму Султан. Увидев, что это вы нарушили правила, он примет ее сторону, и тогда его гнев обрушится на вас.
– Ты все-таки предлагаешь мне отступить? – с горечью отозвалась Афсун Султан. – Унизиться в страхе перед гневом султана, что является не менее унизительной причиной?
– Нет. Можно поступить умнее. Сделайте вид, что вы раскаиваетесь. Придите к Фатьме Султан и скажите, что не желаете идти против нее, потому предлагаете компромисс. Одолжите ей лишь часть того золота, которое вы намеревались выплатить наложницам в качестве их жалованья. Переговорив, сойдитесь с ней на том, что вы дадите ей часть суммы, а остальное пусть выделит она сама, если уж взялась отстаивать свою власть над гаремом. Не думаю, что у Фатьмы Султан нет сбережений. Подарки же оставьте за собой. Тогда вы исполните свои обещания, данные гарему, но вместо гнева повелителя встретите его благодарность. Ведь окажется, это вы в трудный момент не оставили его сестру и помогли ей всем, чем смогли, в делах гарема, который был на грани бунта. А Фатьма Султан, наоборот, удостоится его неодобрения, доведя гарем до подобного. Кто знает, какое решение может принять повелитель в таком свете?
Афсун Султан задумчиво выслушала сына и, обнаружив, что это весьма неплохой ход, удивленно улыбнулась.
– Орхан, это же…
– Не благодарите, – ухмыльнулся шехзаде Орхан и, взяв ее руку, поцеловал, после чего решительно поднялся и направился к дверям. – Спокойной ночи.
– Подожди, но… – растерялась султанша, которая не хотела так быстро его отпускать, толком не успев выразить свою благодарность и вообще узнать, как у него обстоят дела. – Орхан, да постой же!
– Уже поздно, валиде. Я зайду завтра, – сказал он, коротко обернувшись у дверей, и ушел.
Взбудораженная занятным предложением сына, Афсун Султан заставила себя не расстраиваться из-за его быстрого ухода и, закусив пухлую нижнюю губу, в раздумьях прошлась через все покои, обхватив себя руками за плечи.
Дворец Нилюфер Султан.
Она уже готовилась ко сну, стоя возле зеркала в черной шелковой сорочке и расчесывая темные волосы гребнем. Задумчиво смотря на свое отражение, Нилюфер Султан думала о том, что, верно, могла бы сейчас не стоять вот так и не смотреться в это зеркало. Засада, устроенная для них на охоте, вывела ее из равновесия, а тот факт, что все они были на волосок от смерти, по-настоящему пугал.
Теперь султанша не чувствовала себя в безопасности. Так еще и обратиться было не к кому – повелитель по-прежнему отсутствовал, а рассчитывать на помощь Ахмеда-паши, единственного высоко уполномоченного лица в совете, помимо ее мужа, было глупо. Что, если враги ее мужа решат устроить нападение и на их дворец в эту самую ночь? От подобной мысли Нилюфер Султан замерла, опустив руку с гребнем, и опасливо поглядела в окно, словно в нем могла заметить крадущихся ко дворцу разбойников.
Она тряхнула головой, решив что это глупо, но испуганно вздрогнула, стоило дверям в ее покои открыться. Увидев Коркута-пашу, она одновременно и испытала облегчение, и напряглась, как и каждый раз, когда муж переступал порог ее спальни. Она вернулась к своему прежнему занятию, старательно расчесывая гребнем густые волосы. Раз уж он пришел, она не отстанет от него, пока не узнает всех подробностей.
– Что-нибудь выяснилось?
Не отрывая от жены тяжелого взгляда, Коркут-паша подошел к ней сзади и бесцеремонно забрал из ее рук гребень, из-за чего она недовольно посмотрела на него через отражение в зеркале. Бросив его на столик, мужчина недвусмысленно обхватил ее руками со спины, прижав к своей груди, и стал целовать ее оголенное плечо, щекоча его бородой.
– Коркут, сначала мы поговорим, – воспротивилась Нилюфер Султан, но она не вырывалась, зная, что это бесполезно.
– Позже все разговоры, – отрезал Коркут-паша.
Резко развернув жену, он двумя пальцами поднял ее лицо за подбородок и, смотря ей в глаза, наклонился, чтобы поцеловать, однако султанша увернулась.
– Нет, – упрямо процедила она. – Прежде я хочу все узнать.
Уже порядком раздраженный паша, который и так никогда не отличался терпением, наклонился и нахально подхватил ее на руки, решительно направившись к расправленному к ночи ложу.
Позже разговор не состоялся, потому что измученная необычайной настойчивостью мужа Нилюфер Султан о нем совершенно позабыла, проваливаясь в сон на широком плече Коркута-паши. Будь она в состоянии сейчас думать и анализировать, заметила бы очередную странность в поведении обычного холодного мужа. Обнимая ее, он словно бы умиротворенно прислонился подбородком к ее голове и даже как-то ласково перебирал пальцами ее длинные волосы, раскинувшиеся по подушкам.
Не успела Нилюфер Султан, наконец, заснуть, как ее тут же вырвал из объятий сна неожиданно раздавшийся стук в двери. Теплое плечо мужа выскользнуло из-под ее головы и, сонно приподнявшись на локте, она в недоумении проследила за ним, быстро натянувшим штаны и выглянувшим в коридор.
– В чем дело? – он словно вовсе и не спал минуту назад – так серьезно и бодро прозвучал его голос.
– Паша, для вас послание. Простите, что так поздно, но вы велели…
– Я знаю, что я велел, – оборвал его изъяснения Коркут-паша и, забрав послание, захлопнул двери перед носом слуги.
– От кого это? – хриплым после сна голосом спросила Нилюфер Султан, смотря, как ее муж, подойдя к горящей свече, хмуро читает послание. – Какие-то сведения о нападении?
– Спи, Нилюфер, – поджигая послание от пламени свечи, сдержанно ответил Коркут-паша.
– Я не имею права знать? – наоборот, еще больше распалившись, султанша села в постели, и одеяло, соскользнув с ее груди, обнажило ее.
Поймав на себе обжигающий взгляд направившегося обратно к ложу мужа, она поспешно прикрылась, но было уже поздно. Опустившись рядом, он подтолкнул ее на подушки и навис сверху, став жадно целовать ее шею. Нилюфер Султан устало закатила глаза и уперлась ладонью ему в грудь, немного оттолкнув от себя.
– Ты разве не должен пойти к себе?
– Я решил вернуться жить в эти покои, – наслаждаясь ее замешательством, с усмешкой сообщил Коркут-паша.
– Что?.. – Нилюфер Султан опешила. Она привыкла жить одна и лишь изредка терпеть общество мужа, а теперь… – Но зачем?
– Так мне будет спокойнее, – неохотно объяснил он и продолжил начатое.
Чувствуя, что она больше не в силах выдержать его ласк в эту ночь, султанша без особой надежды, что это его остановит, произнесла:
– Коркут, я очень устала и хочу спать.
Обычно на него не действовали подобные заявления, но сегодня Коркут-паша в который раз удивил ее, с явной неохотой отстранившись и опустившись рядом на подушки.
– Тогда спи и прекрати, наконец, задавать вопросы.
– Но почему ты не хочешь мне рассказывать? – возмутилась Нилюфер Султан, повернувшись на бок лицом к нему. Муж лежал, положив одну руку под голову, и смотрел в потолок. – Я имею право знать, учитывая, что сегодня меня чуть не убили. Там была и Мерган! А если все повторится, Коркут? Если им удастся довести до победного конца то, что не удалось сегодня?
– Я с этим разберусь, – мрачно произнес Коркут-паша и, повернув к ней голову, посмотрел на жену сквозь мрак, царящий в покоях. – А тебе, госпожа, не о чем беспокоиться. Я не позволю ни одному из своих врагов причинить вред моей семье. И на этом разговор окончен. Спи.
– Но…
– Если ты, конечно, не хочешь продолжить то, что мы начали.
И снова он знал, на что надавить. Сжав губы, чтобы заставить себя замолчать, Нилюфер Султан только вздохнула и, поудобнее устроившись на подушках, смежила веки. Засыпая, она не могла видеть, что муж так и не отвел от нее своего взгляда, под покровом темноты сумрачно вглядываясь в ее черты.
Дворец Фюлане Султан.
– Я же сказала – никаких ошибок! – прошипела Фюлане Султан, стоя в темном коридоре возле ее с супругом покоев. – Неужели так трудно расправиться с несколькими мужчинами?! С ним-то и охраны, считай, не было.
