Текст книги "Длинные тени"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)
XVII
Министерство Спокойствия
– Вот здесь надо поставить комод, а здесь, в углу – небольшую этажерку, исключительно чтоб угол не пустовал. Как вы считаете, ваше высочество?
Роскар равнодушно пожал плечами.
Посетительницы не унимались:
– Освещение никуда не годится. Думаю, три-четыре магических шара будут здесь кстати.
– А мне кажется, что лучше сделать подвесную конструкцию на дюжину свечей. В этаком тяжеловесном брутальном стиле. А вы как думаете, ваше высочество?
Роскар развел руками. Ну…
Невесть откуда взявшиеся в Министерстве Спокойствия девицы усердствовали дальше. Что они тут делают? Что вообще происходит? Почему никто не ищет сбежавшего заключенного?
Впрочем, если судить по тому, что произошло утром…
Утром капралы, осведомители, тюремщики, секретари и посыльные – что называется, «мелкая сошка», – в панике носились по подвалам Министерства Спокойствия. Какому-то умнику пришла в голову идея запереться в камеру к заключенным; когда же спокушники обнаружили грустного принца, их восторгу не было предела. Можно, мы спрячемся за вашей спиной? – умоляли они. И Роскар позволил.
Он как-то не предполагал, в какое безумие ввязывается.
– Солома никуда не годится, – придралась одна из дам, инспектировавших казематы. – Следует использовать тростник и менять его чаще, чем раз в год.
В глазах прячущегося в углу тюремщика Роскар прочел приступ вдохновения (вдохновение явно подразумевало лозунг «Свободу крысиным семействам!») и отрицательно покачал головой. Нет, мы, мужчины, должны стойко встречать удары Судьбы. Будь они тюремным заключением или ненормальной женщиной.
После обеда по Министерству снова прокатился шум. Критикующих женщин стало меньше, и некоторые тюремщики отважились выйти на свободу и понюхать, чем упомянутая воля пахнет.
Кажется, вести были хорошими – спокушники поспешили вернуться к непосредственным обязанностям.
Еще через полчаса его высочество пригласил на приватную беседу министр Ле Пле.
В его кабинете обливалась слезами Мелориана Тирандье. Из-за легкого бального платья девушка казалось хрупкой, как фарфоровая куколка, и столь же неприспособленной к жизни.
– Что происходит? – хмуро спросил Роскар.
– Нет, ваше высочество, сначала позвольте узнать, как вы оказались в моих владениях, – с довольной усмешкой сытого кота ответил министр. – Помнится, та камера предназначалась вовсе не для вас…
– А для того несчастного, которому вы подстроили ложное обвинение, – начал закипать принц.
– Нет, того случайного свидетеля, которого мы с генералом Октавио решили использовать для того, чтобы убедить истинного преступника в том, что мы идем по ложному следу, – поправил Спокушник. – Самое интересное, что первым номером в ловушку угодили вы, и только потом… Что, ваша светлость, проплакались? Готовы давать показания?
– Я… я… ваше высочество! – зарыдала Мелориана, падая на колени. – Спасите меня! Меня обвиняют в ужасных вещах, а я совершенно не виновата! Меня заставили! Меня околдовали!
Роскар помог девушке подняться и строго посмотрел на министра, ожидая объяснений.
– Ее светлость задержали при попытке угостить его величество отравленным вином, – охотно подсказал Ле Пле. Фантомы кавычек, обрамляющих положенное по этикету обращение к высокородной даме, звенели фанфарами, как упившиеся глашатаи.
– Не может быть! – опешил молодой человек.
– Почему не может? Вполне даже может. Господин герцог, если на то пошло, полтора года брал кредиты у пелаверинских фрателл, обещая им изменения в налоговом кодексе Кавладора и радикальное изменение курса таможенной политики. Тоже, скажете, его околдовали? Как он собирался возмещать долг? И каким способом намеревался добраться до власти, а, «ваша светлость»?
– Я ничего не знала! – закричала Мелориана. – Вы не можете обвинять меня в том, что сделал отец!
– Неужели это правда, Мелориана, – спросил Роскар, заглядывая девушке в глаза. – Ты пыталась отравить моего брата? Зачем? Чего ради?
– Думаю, что дальше госпожа герцогиня планировала выйти за вас замуж и править Кавладором. Как минимум – до совершеннолетия принца Ардена, а может быть… – Ле Пле выдержал выразительную паузу.
– Не может быть, – совершенно иначе проговорил Роскар. Эта маленькая, хрупкая, изящная красавица? Тонкие пальчики, огромные глаза, рыжеватые локоны… Шелк и вуаль, звуки арфы, ароматы духов, букеты цветов, которые она собирала в Фюрдасте, искренний смех – и всё это пыталось отравить короля? О, боги… Какое волшебство превратило красивую девушку в злобную демоницу? Как будто ожил кошмарный сон!
– Посмотрите, ваше высочество, – обратился министр, выкладывая на стол некий предмет. – Вам знакома данная вещица?
Роскар провел кончиками пальцев по крупным изумрудам в тяжелой золотой оправе.
– Мне кажется, я где-то его видел… Но где именно, сейчас не вспомню. Что это?
– Очень интересный артефакт. Приглашенный специалист, любезно согласившийся нас проконсультировать, уверяет, что данное ожерелье обладало сильнейшим приворотным действием. Любой мужчина, будь то человек, эльф, кентавр или тролль, мгновенно становились жертвами любовных чар хозяйки артефакта. Да что люди! Даже гномы, на которых Магия Разума действует весьма условно, и те теряли контроль над собой. Думаю, нам весьма повезло, что за несколько дней до ареста ее светлости артефакт оказался сломанным. Неизвестно еще, кого бы мы арестовали… – задумчиво промурлыкал Спокушник.
– Оно не моё! – закричала Мелориана. – Та наглая девица из Пелаверино, которая недавно сошлась с моим отцом, заставила меня его надеть! Спросите слуг, спросите кого угодно – все подтвердят, что ожерелье не моё! Оно принадлежит Кассандре, с нее и спрашивайте, это она убийца и отравительница, она управляла принцем, она велела Фотису принести клочок волос короля, а потом… – и девушка разрыдалась еще громче.
– Успокойтесь, Мелориана. Я вам верю, – ответил принц. – Вы сказали – Кассандра? Каково ее полное имя? Вы знаете, где я могу ее найти?
– Кассандра-Аурелия де Неро, – всхлипывая, пролепетала Мелориана. – А где найти… не знаю… В Бёфери, Ла-Фризе, Аль-Миридо, Уинс-тауне… Но это она, она!
– Оставьте, ваше высочество, – вальяжно развалившись в кресле, порекомендовал Ле Пле. – Пустое. Или вы готовы отстаивать невиновность дамы Мелорианы?
Взгляд главного служителя закона, в противоположность голосу, не был ни томным, ни мягким.
– Вы же сказали, что она пыталась напоить короля отравленным вином, разве это не достаточное доказательство? – холодно ответил Роскар. – Но я желаю лично побеседовать с той девушкой, которой, возможно, принадлежало изумрудное ожерелье, и выяснить, откуда я его знаю.
– Только, ради всех богов, не навредите моим сотрудникам. Спецоперация Министерства Спокойствия еще продолжается, – попросил министр. Когда принц вышел, Ле Пле наградил Мелориану улыбкой, в которой было больше змеиного, чем кошачьего: – Итак, «ваша светлость», давайте поговорим о будущем.
Королевский дворец
– Мэтр, как вы могли ее упустить?! – неистовствовал инспектор Клеорн. – Вы же стояли от нее в двух шагах, она чуть не прирезала вас, почему вы не испепелили ее на месте? А ты? Кто тебя так учил резать глотки? Или в Пелаверино новая мода образовалась, «отпустим преступника и помашем ему на прощание белым платочком»?!
– Заткнись, – добродушно предложил старый волшебник.
– И в самом деле, инспектор, успокойтесь, – попросила Далия. – Мне нужно обработать ваши царапины. Позвольте еще здесь, на кончике носа…
Вся компания сыщиков-неудачников переместилась в башню придворного алхимика. Фриолару и Клеорну была предложена мазь от порезов и ушибов, а всем прочим – объяснить, почему преступницу не удалось задержать.
Уверения господина Рутфера, что донна де Неро тяжело ранена, и несколько пятен крови на занесенной снегом площади – не довод. А вы, мэтр Лео, вы, мэтр Виг, и вы, сеньор, почему вы бездействовали?
– Ш-ш-ш, – успокаивала Далия. – Всё в порядке. Тирандье, по слухам, арестовали, короля спасли, и не кто-нибудь, а наши замечательные гномы. Правда, Напа?
Гномка, обнимающая драгоценную копилочку, согласилась. Голубые глазищи юной Кордсдейл были грустны – до нее дошли сведения, что Кот, отличившись особым героизмом при спасении монарха, сбежал куда-то прятаться. И сделал это так хорошо, что до сих пор не нашелся. Даже на кис-кис-кис плюс форель не реагировал.
– Королева раскритиковала проект господина Фулька и запретила все репетиции, пока не восстановит душевное здоровье. Так что на День Снега придется обойтись стандартными танцульками. Что-то еще было? – задумалась Далия. – А, Арден. Возможно, вам будет интересно узнать, что генерал Громдевур доставил мальчика домой, в объятия любящих родителей, и теперь его высочество возглавляет экспедицию по отлову разбежавшихся по Дворцу последних горностаев.
– Справный малец, – одобрил дон Текило. А мэтр Виг добавил: – Похоже, из него выйдет толк.
– Между прочим, до тех пор, пока донна де Неро не поймана, жизнь его высочества до сих пор в опасности! – снова начал заводиться Клеорн. Пришлось Далии шептать ему на ушко успокоительные глупости: «у казнокрада боли, у мошенника боли, у бузотера боли, а у Клеорна заживи».
– Как это не поймана? – фыркнул Виг. Выпив, для нейтрализации претензий перепуганных придворных дам, драконову дозу успокоительного, маг был невозмутим, как клавесин. – Вот она, сидит, как миленькая! Давай, Касси, выбирайся, – волшебник вытащил пробку из бутылки, которую любезно захватил с собой принц Арден, и позволил призраку перетечь в обычное свободное состояние. – Вот это – настоящая Кассандра, вам не чих собачий, Аурелия. А то существо, которое мы сегодня видели… Не более, чем труп. Да, труп, – упрямо повторил Виг вскинувшемуся мэтру Лео. – Гаденыш убивал и крал тела своих жертв, тем самым «превращаясь» в совершенно других людей. Вот вам и «величайшие достижения Магического Искусства», позорят идею, продают ни за грош…
– Простите, но я с вами совершенно не согласен, мэтр, – насупился Лео. – Та девушка, которую мы видели с доном Текило, не обладала характерными признаками мертвого тела, ее аура – по крайней мере, верхний слой, зависимый от физического состояния, – была аурой живого человека…
– Зато нижние слои ауры – что рубленая котлета, несколько дюжин обрывков душ, и всё вперемешку… Кстати, о котлетах. Гнома моя, не знаешь ли ты, где здесь обеды водятся? – повернулся Виг к Напе. – Знаешь? Тогда записывай. Желаю: седло барашка с соусом «Семь царей», риттландскую уху из пяти сортов рыбы, расстегаи по-охохонски, зекониды фносские, без чеснока, но с розмарином, брабансских сыров, чтоб повкуснее, и вина из Сан-Тиерры… год пусть сами повара выберут, я им доверяю. Не угодят – дракона спущу, так и передай.
Гномка спустилась с кресла и, молчаливая и грустная, поплелась выполнять поручение.
– Скажи им, – толкнула Фриолара невидимая Касси. – Скажи им, что я не мертвая!
– Одну минутку, господа, – поднялся Фриолар. Выглядел он – с незажившим синяком, свежими царапинами и следами губной помады на щеках и шее, – не слишком солидно. Но вполне приятно. Далия подумала, что понимает Сюзетт и прочих дамочек, благодаривших за спасение от горностаевого нашествия именно его. – Если вы внимательно читали труд мэтра Ондари, вы должны были обратить внимание: он говорил о максимальном ослаблении, дистанцировании связи души и тела, но не о полном разрыве. Как я понял, душа госпожи Кассандры, то есть Касси, – Фриолар повернулся туда, где, как он думал, располагался призрак, – еще может вернуться в свое законное обиталище!
– Но тогда выходит, что и злодей еще не окончательно мертв, – раз его дух может занимать чужие вместилища, значит, где-то хранятся бренные останки его самого, – подала голос Далия. И сама удивилась безумию сформулированной гипотезы. – Ну, мне так кажется. Я не настаиваю, просто подумалось.
– Душа истончается с годами, – пробормотал Виг. – Лишенная страстей и контроля тела, она размывается, теряет свою индивидуальность и постепенно сливается с Природными Началами. Вообще-то… Ты права, барышня. Сказать, что убийца потерял себя, невозможно, а значит, надо искать, где он прячет то, что от него осталось. Узнать бы еще, где…
– Он говорил, – принялась вспоминать Касси, – что многие искали, но за три с лишним столетия никто не нашел.
– Мир велик, – пожал плечами Огги. Он играл с кинжалом, подкидывая его и снова ловя за рукоять.
– А если бы можно было отыскать, – вы бы смогли вернуть Касси к жизни, мэтр? – поставил вопрос ребром Фриолар. Виг пожал плечами:
– Она еще не начала размываться, так почему бы и не попробовать? Если, конечно, не врет, и ее убили всего-то полтора года, а не дюжину лет назад.
– Я не вру!
– Значит, нам надо отыскать, где триста с лишним лет прячется труп, который не совсем труп, потому как частично жив, и возвратить в одно тело одну душу, а в другое – другую, – подытожил внимательно слушавший спорщиков Клеорн. Повернулся к Далии: – Как вы думаете, задача реальная?
– Вам придется поторопиться, – заметил Огги. – Я эту стерву хорошо приложил, хорошо, если до утра дотянет.
– Прекрати! – неожиданно закричал дон Текило. Он вскочил и с силой отшвырнул кресло прочь. Всегда добродушный, чудаковатый иберрец сейчас был страшен. – Заткни пасть! Ты не имеешь права так говорить о моей жене!
После короткого перемигивания между участниками совещания, сопровождавшегося оправданиями Касси, что она «ни разу не замужем, за все девятнадцать лет, хотя могла бы!», и длительного, томительного выяснения, как Альтиста пришел к озвученному выводу, мэтресса Далия позволила себе откашляться и осторожно уточнить:
– Вы уверены, дон Текило? Мэтр Виг бы заметил, если бы девушке, которую сегодня ловили, было бы столько же лет, сколько и вам. Ведь заметили бы, мэтр?
С достоинством – но и с излишней амплитудой – Виг кивнул.
Как всегда, быстрее всех разобрался с логическими несоответствиями Фриолар:
– Вы утверждаете, что сбежавшая воровка – донна Катарина (я верно запомнил имя?) лишь на основании внешнего сходства? Но тогда получается, что Касси – действительно ваша родственница. И донны Катарины, разумеется, тоже. И нет ничего сверхъестественного или загадочного в том, что она похожа на свою прабабушку. Или прапрапрабабушку. Разве я не прав?
– И разве не замечательно, что у вас появился шанс вернуть семью, дон Текило? – заботливо спросила Далия.
Иберрец, вспышка гнева которого завершилась столь же неожиданно, как и началась, сидел, раскачиваясь и закрыв лицо руками.
– Прошу вас, успокойтесь…
– О боги, – невесело засмеялся дон Текило, – кажется, я стал сентиментальным!
Тем временем Лео напряженно что-то вспоминал, и его вдруг осенило:
– Ваша жена – Катарина Альтиста? Она жила в Ла-Фризе, потом переехала с семьей сына в Талерин…
– Лео, замолчите, – потребовал Клеорн.
– И она была знакома с министром Ломасом… Как же я сразу не сообразил! – прищелкнул пальцами волшебник.
– Сказано же – помолчите, мэтр!
– Ломас? Этакий хитрец, законником работал, нас, воров, по всему королевству ловил? – припомнил Текило. – Не знаю, знала ли его Катарина, но меня он собственными руками, можно сказать, повесил. А в чем собственно, дело? Ну? – иберрец повернулся к сыщику. – Говори, что сопишь? Думаешь, драться полезу?
– И в самом деле, инспектор, – попросила Далия, интуитивно догадываясь о причине молчания Клеорна. – Лучший способ выяснить, имеем ли мы дело с исторической особой, если позволите терминологию, или с обычным семейным сходством, – узнать реальные факты. Супруга дона Текило давно умерла, не так ли?
– Да, – выдавил Клеорн. И понял, что мнется, как приговоренный перед эшафотом. – Она и министр Ломас – первые, после Чумовой Четверки, жертвы Убийцы со Стилетом.
– Забавно, – отметил Огги. Впрочем, нарываться на неприятности ему не хотелось, и поэтому комментарий никто не услышал.
– Расскажи мне, как она умерла, – потребовал дон Текило. И Клеорн принялся излагать сухие факты – место преступления, время, показания очевидцев, прекрасно понимая, что не сможет сказать главного. Ни назвать имя преступника, ни передать полную картину совершенного злодеяния. Наверное, лишь убийца, кем бы он ни был, еще помнил, что случилось в тот осенний день…
Над Талерином кружила осень. Бесшабашное, лихое, влюбленное лето закончилось; похолодало, лужицы по утрам схватывались тонким ледком. Что поделать, любит сюрпризы роскошная, щедрая, благодатная осень…
В христианской церкви закончился обряд крещения; молодые родители, еще порядком удивленные, как они умудрились произвести на свет шумное, бойкое чудо, принимали поздравления от своих друзей и родных.
– Господин министр! – обрадовался дон Альваро Альтиста. – Спасибо, что заглянули! Рады видеть вас на нашем семейном торжестве.
Едва не опоздавший Эйло Ломас преподнес супруге своего помощника букет цветов, восхитился ребенком и испросил разрешения задать пару вопросов донне Катарине.
Новоявленная бабушка, утирая слезы умиления, протянула Ломасу руку.
– Донна Катарина, вы уж простите, что я отвлекаю вас от тихих семейных радостей, но дело не терпит отлагательств. Можно пригласить вас на небольшую прогулку?
Он подал даме руку, сделал знак поджидавшему кучеру, что карета пока не нужна, и пара неторопливо направилась в сторону строящегося моста через Алер.
– Помните нашу первую встречу? – заговорил сыщик. – Тогда, в Ла-Фризе, на жизнь вашего сына покушался некий господин, сеньор Леокадий, давний друг вашего покойного супруга. Не могли бы вы рассказать о нем?
– О Леокадии? – удивилась сеньора Альтиста. – Текило знал его всю жизнь. Я думала, что тоже знала его неплохо, но потом…
– Потом он вас огорошил, да простится мне такая вольность, известием, что влюблен в вас, что обманом вынудил дона Текило совершить преступление, за которое тот и был приговорен к казни, и еще пара признаний в других делах, по мелочи, – подхватил Ломас. – Да, знаю. Знаю и то, что в молодости Леокадий учился магии, но не стал волшебником из-за того, что попался на краже артефактов. Его подозревали, что он помогал волшбой преступникам, но так и не смогли представить достаточных для официального обвинения доказательств. Меня интересует другое. Что он за человек? Что для него главное в жизни? Стяжание несметного богатства? Удовольствия? Любовь?
Некоторое время Катарина сосредоточенно обдумывала ответ. Золотые листья, сверкая каплями дождя, ложились на мостовую.
– Когда мы с доном Текило жили в Аль-Миридо, я воспринимала Леокадия как человека недалекого и завистливого. – Тут женщина торопливо перекрестилась и добавила: – Грех приписывать кому-либо дурные качества, но я действительно так о нем думала. Мне всегда казалось, что Леокадий и Текило соперничают – кто вернее угадает победителя скачек, кто купит более хорошее вино у торговца, кто украсит дом более замысловатой скульптурой, кто заключит самую удачную сделку… Вот только Текило этого соперничества не замечал. Он просто жил, как умел, никогда не задумываясь о последствиях…
Ломас задумчиво пробормотал:
– Не скажите. Мне показалось, что при всей своей внешней безалаберности дон Текило никогда не планировал действий, сопряженных с риском для чести или жизни окружающих.
Женщина кивнула и, справившись с воспоминаниями, продолжила:
– После того, как Леокадий чуть не убил Альваро, я долго думала, почему, из-за чего он так поступил. Получается… – она невесело усмехнулась, – снова та самая причина. Вероятно, в какой-то день Леокадий позавидовал своему другу, что тот так счастлив со мной, и попробовал меня «украсть». Надо отдать Черному Лео должное – он сплел весьма хитроумную сеть; я попалась, как глупая пичуга.
– Черный Лео?
– Старое прозвище сеньора Леокадия. Так его называл мой муж.
Ломас покрутил новую информацию и проверил, всё ли он усвоил:
– Завистливый. Нетерпимый к удачам других. Хладнокровный и расчетливый. Как вы утверждаете – недалекий, а я бы добавил – весьма нахальный. Опасная смесь…
– Почему вы спрашиваете о нем?
– А? – откликнулся задумавшийся Ломас.
– Он совершил новое преступление? Неужели его душа так расположена к злу, что даже сейчас, когда он весьма немолод, не может успокоиться?
– Не хочу смущать вас подробностями… Скажем так, по одному из дел у меня проходит подозреваемым сухощавый, высокий, физически сильный мужчина с характерной для жителей Юга смуглой кожей и темными волосами. Черноглазый, довольно обаятельный. Умеет входить в доверие к людям. Легко маскируется, применяя разные уловки, от переодеваний до накладного горба. Сведущ в магии…
– Вы что-то знаете о Черном Лео, – твердо сказала Катарина. – Он появился в Кавладоре? Ответьте, умоляю! Я должна знать, какая опасность может угрожать моей семье!
Подхваченные свежим ветерком листья неслись мимо. Серая вода Алера покрылась рябью.
– Хорошо, – сказал Ломас, принимая решение. – Как скажете. Месяц назад на юге Кавладора были убиты две эльфийки, некромант и еще один, кажется, алхимик. Я провел расследование, обнаружил несколько украденных у волшебниц артефактов, поговорил с кое-кем… Одним словом, я подозреваю в убийстве Чумовой Четверки вашего «друга» Леокадия. Если подозрения верны… Я прошу вас быть осторожной, донна Катарина. Альваро – служащий Министерства Спокойствия, конечно же, мы обеспечим охрану ему и его семье, но давайте смотреть правде в глаза: веских причин покушаться на Альваро у Леокадия нет. Тогда, несколько лет назад, Черному Лео мешал ребенок, к которому была привязана его любимая женщина. Но сейчас, если ему еще не надоело лелеять мечту, как он был бы счастлив с вами, Леокадий может попытаться отомстить вам, именно вам, за то, что вы не ответили взаимностью и «разрушили его жизнь». Поразительно, – пробормотал сыщик себе под нос, – как со временем изменяется смысл наших поступков.
– Даже у маленьких камней на закате длинные тени, – прошептала Катарина.
Красивая, хоть и весьма немолодая пара шла через раззолоченный осенью город. Ветер трепал полы накидки донны Катарины, и, глядя на тень, отбрасываемую женщиной, казалось: еще секунда – и она поднимется, захлопает крыльями и устремится ввысь.
Леокадий вышел из-за дома, за который спрятался, увидев карету министра Спокойствия, и осмотрелся по сторонам. Никого. Витражные стекла церквушки отразили только его самого – вернее, того, каким он стал, опробовав на себе заклинание мэтра Ондари. Высокий, очень привлекательный эльджаладец, с характерными восточными чертами лица, темной бородкой… ничего общего с тощим желтым «сеньором Леокадием», разве что глаза так и остались черными. Надо будет спросить мэтра Кадика, стойкий ли это эффект, или недоделка со стороны мэтра Бруно и его эльфийского гарема. Хитрый Ветер-со-Свистом, конечно же, попробует торговаться, потребует, чтобы Леокадий показал ему книгу мэтра Ондари… Да только шиш он получит.
Первый раз Лео требовалась помощь в проведении ритуала, сейчас он был уверен, что сможет справиться самостоятельно. Так что нужды в сотрудничестве с Кадиком-ибн-Самумом больше нет.
Или Кадик еще может пригодиться? Все-таки прямой доступ к артефактам и прочим магическим штучкам. Ладно, подумаем…
Ветер донес женский смех. Прищурившись, Леокадий увидел, как хитрая змея-законник, который однажды уже ловил его и чуть (в этом месте можно смеяться) не приговорил к смерти, услаждает слух дамы какими-то любезностями. Идиот… Уж не тебе, ищейке, рассчитывать на благосклонность истинной сеньоры! Ах, прелестная донна Катарина…
Внутренне улыбаясь предстоящему розыгрышу, Леокадий двинулся навстречу возвращающимся к церкви Ломасу и сеньоре Альтиста. Вежливо поклонился даме – в глубине души хохоча над собственной шуткой. Сейчас она будет вспомнинать, где видела мужчину, который с ней поздоровался, не вспомнит, обернется…
Донна Катарина действительно обернулась. Глаза ее расширились; женщина поднесла руку ко рту и изумленно вскрикнула:
– Лео?
КАК?! Как она могла его узнать, ведь он не просто изменился, после проведения ритуала он сталдействительно другим человеком, как же…
– Что? Вы сказали – Лео? Где? – со скоростью хищного зверя отреагировал Ломас.
Вот тебе и шуточка… Действуя инстинктивно, не позволяя себе задуматься о последствиях, требуя от тела невозможной скорости, как тогда, когда пришлось сражаться с обезумевшей Ранцуэльмарэ, Леокадий бросился на сыщика. Удар в шею! В грудь!
Повезло, как всегда, повезло. Чинуша не рассчитывал, что придется иметь дело с Настоящим Вором, а потому был без кольчуги. Добрая сталь вошла в плоть, и в глазах умирающего человека Леокадий прочитал бессильную ярость. Так-то. Я тебе не неудачник дон Текило, чтоб добровольно идти на смерть. Получай, собака…
Краем глаза Леокадий заметил движение. Слуги министра, охранявшие карету, уже увидели, что случилось, и теперь бежали к своему господину. Еще полторы минуты – и они будут здесь.
Действовать надо быстро. Как обычно – избавиться от свидетеля, хотя на этот раз…
Удар. Большие орехово-карие глаза распахиваются от боли.
… мне безумно жаль, что всё так вышло.
Потом Леокадий, спрятавшись в своем убежище, катался по голому дощатому полу и выл от безысходной тоски. Как он мог, зачем, почему, как он мог!.. Единственный раз в жизни Черный Лео жалел о принятом решении. То, что его маскировка наполовину раскрыта, и все сыщики Кавладора ищут эльджаладца, убившего их министра – ладно, пустяки, но Катарина… Ее можно было увлечь за собой, убедить, заставить… О, боги, за что вы так жестоки ко мне?
Жизнь потеряла смысл. Неделями Черный Лео сидел в подземелье, глуша вино и закусывая сожалениями о сделанном выборе. Потом… Потом Кадик напомнил, что долг надо отрабатывать. Еще посмел угрожать, что всегда найдет мастеров получше, чем «дружище Леокадий», и пришлось, скрипя зубами, возвращаться к прежней жизни.
Но каждую осень, когда ветер начинал носить золотые листья, ему вспоминалась женщина, тень которой рвалась в полет.
