Текст книги "Длинные тени"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 41 страниц)
Кёр-Роэли, Замок
Леди Кёр считала странную слабость, вдруг приключившуюся с Джоей после жуткой встречи с Повешенным, болезнью воображения. Достаточно распространенный недуг среди юных особ с хронически романтическим восприятием мира. Да-да, именно так она и говорила.
Джоя была с ней согласна. В конце концов – Кёр волшебница, ей виднее. Если та говорит, что у девушки случаются галлюцинации вследствие травматического влияния южного ветра и заострения угла падения лунных лучей, то почему бы ей не поверить?
После первого приступа Джоя странной болезни проспала три дня, а теперь… то приходила в лихорадочное возбуждение, то впадала в сонное оцепенение. Вчерашнюю ночь Джоя провела без сна, спеша выплеснуть чернильными строчками охватившую ее тоску; потом был Повышенный – тот самый, с жутким кровавым взглядом, который насмешливо обещал ей, что будет с нетерпением ждать личной встречи… Сейчас же, после снадобья, которое велела выпить леди Кёр, Джоя и сама не знала, в каком она мире: всё плыло в радужной дымке полусна, полуяви, лунный свет, проникающий в щели ставен, превращал обычные предметы в фантасмагорический кошмар, действительность истончалась сизой дымкой, уходила тенями…
С трудом приоткрыв глаза, Джоя заставила себя оторваться от подушки. Сесть, спустить босые ноги на пол. Холодно…
Джоя потянулась к стоявшему на тумбочке бокалу – перед сном ее навестила леди Кёр, с видом знатока оценила биение пульса, выслушала жалобы на вдохновение и порекомендовала укреплять истомленный воображением организм хорошим снотворным. Снотворное и в самом деле оказалось хорошим – уснула Джоя сразу же, и полночи провела спокойно, без кошмаров. Который сейчас час? Полночь? Зимние ночи кажутся бесконечными, но когда-то должен наступить рассвет… Сейчас Джоя сделает пару глотков и уснет безмятежным сном младенца.
Пальцы дрожали, и для надежности девушка перехватила питье двумя руками. Все равно пролила; сморщилась от прикосновения мокрой ткани к телу. Холодно.
И, чего скрывать, страшно. Нет, не потому что темно – из-за одиночества. Цогобас, Тия-Мизар, Мади-Лур и все остальные карлики стали за прошедшие месяцы добрыми друзьями, но все равно… Джоя нахмурилась, подбирая верное определение. Да, вот то слово, которое она искала: карлики так и не стали для нее настоящими. Она до сих пор в глубине души воспринимает мир Трех Лун как сказку, нереальную и загадочную, а душа ее продолжает жить в том, родном мире. Где горы населены мастеровитыми гномами, на зеленых пастбищах можно встретить кентавра, где сохранились взращенные эльфами чудесные рощи, и где тролли работают лаборантами при кафедре сапиенсологии…
Ах, как она соскучилась по своим друзьям – Напе, мэтрессе Далии, Ньюфуну, Черно-Белому Коту…
И Оску. Где ты, мой верный рыцарь?
Как будто услышав мысли девушки, мироздание решило пошутить. Оно едва различимым сквозняком всколыхнуло обосновавшиеся по углам тени, и, подняв сонный взгляд, Джоя увидела Оска, стоящего у стены.
Сложив руки на груди, он смотрел прямо на нее. Чуть нахально улыбаясь, он смотрел пристально, жадно, не отрывая взгляда. Черная и Серебряная Луны скользили по его плечам, творя из мрака и призрачного блеска волшебные доспехи, синяя звездочка обозначила рукоять кинжала… Он смотрел и улыбался – красивый, сильный, мечтающий… Мечтающий о ней, о том, чтобы еще раз коснуться ее бледной, но такой горячей кожи, прикоснуться к ней губами; молю, моя Госпожа – позволь, позволь мне быть с тобой…
Оск сделал шаг навстречу – и сердце Джои подпрыгнуло от счастья; до того невозможно прекрасен, совершенен был ее верный рыцарь. А ведь я тебя выдумала, – хотела сказать девушка. Я ведь знаю, что истинных рыцарей не существует, что у каждого есть недостатки – один зол, другой не слишком умен, третий не так уж и верен… Но ты, мой герой… Я тебя выдумала, а ты вдруг оказался настоящим, из плоти и крови. Да, ты не идеален – но ты мой… Ты мое сердце.
Рыцарь из мрака и лунного серебра взял тонкое запястье Джои и прикоснулся губами к нежной коже.
Холодно. Оченьхолодно.
Джоя хотела спросить, что с Оском случилось, как он добрался до Замка, долго ли продолжался его путь, раз он успел так замерзнуть, – и как раз в этот момент рыцарь поднял взгляд.
Алый. Злой. Жадный.
Отшатнувшись от перевертыша-Повешенного, Джоя попробовала сбежать. Откинув меховое покрывало, она бросилась по ледяным плитам пола, и вдруг увидела, что ее мучитель не одинок. У двери, у стен колыхались другие – кто-то с отрубленной головой, кто-то синий и искореженный, кто-то со стрелами, торчащими из ран, – и все они жадно тянули руки к ней. К живой. К настоящей…
Это было так страшно, что Джоя не выдержала и закричала.
XIV
Замок Фюрдаст
Это действительно был он. Без привычной лиловой мантии, без посоха, и даже без бороды, прибавлявшей его внешности важности и степенности. Однако сомнений никаких не было – на лестнице, соединяющей холл и верхние этажи Фюрдаста, действительно стоял мэтр Фледегран.
Ну как живой, и не отличишь.
– Напа! – пропищала Далия, медленно карабкаясь по ступенькам. – Осторожно!
Гномка, разумеется, об осторожности имела весьма смутное представление.
– Мэтр, а что это вы здесь делаете? Вы ж вроде как умерли? Ее вон на ваше прежнее место взяли, а теперь, выходит, Далия в мою «Розочку» вернется? Хмм, неожиданно… – задумалась Напа.
Больше всего Далия сожалела о том, что не догадалась взять с кухни что-нибудь остренькое. Или тяжелое. А в кошельке мало чего осталось, и неизвестно, возьмет ли магия упрямую нежить. Придется, как всегда, действовать на свой страх и риск.
– Напа, спасайся! – завизжала алхимичка, бросаясь на Фледеграна.
Наверное, это была самая странная атака ближайших сопредельных миров: выставив хищно согнутые пальцы, намереваясь зацарапать противника ровно подстриженными ноготками, Далия усиленно отворачивалась, смертельно боясь посмотреть зомби (или вампиру? Или личу? Какая разница!) в глаза, и уж тем более – вдохнуть его запах.
– За что?! – взмолился Фледегран, без изящества отпрыгивая в сторону. Под ноги ему попалась особо жирная крыса, и он закричал с подлинной мукой в голосе: – Сначала вы напустили в замок крыс, теперь царапаетесь! Мне, между прочим, больно!
– Я не поняла, мне спасаться вообще или куда-то конкретно? – спросила Напа, увидев, что Далия прекратила сражение и стоит, донельзя напоминая вытащенную из воды рыбку – то есть вытаращив глаза и беззвучно открывая-закрывая рот. Не дождавшись ответа, гномка подошла и постучала сковородкой по ближайшей части мэтрессы: – Эу, с тобой что?
– Он… живой! – указала трясущимся перстом Далия.
Волшебник смутился, закашлялся и с неохотой признал – в некотором роде… кхм-кхм, да.
– А я, глупая, приняла вас за мертвеца! – в который раз повторяла Далия. Она смотрела на бывшего придворного мага с восторгом, не смея верить, что кошмар объяснялся так легко и просто. Паук? Призрак? Уж простите, ваша ученость, заклинание давно поставлено, персонально для вас допуск не сделан, вот защитные иллюзии и сработали. Вы тоже хороши – как теперь выводить крыс? И дезактивация вырвавшегося на свободу карза-нейсс потребует значительных усилий… не говоря уже об искусственном болоте.
Исполняя долг хозяина, Фледегран заклинаниями высушил одежду алхимички, Напа же забралась в кресло и теперь шумно прихлебывала ароматный цинский чай. Кстати, мэтр обещал, что к чаю будут поданы булочки, и где они, позвольте спросить?
Когда на пороге покоев мага появился тот самый слуга с изуродованным лицом, Далия выдала столь выразительную мимическую реакцию, что Фледегран перепугался и поспешил объяснить:
– Смесь тертой аронии и листьев календулы пополам с барсучьим салом. Помогает при кожной сыпи.
– Точно живой? – для верности уточнила алхимичка.
Фледегран, понимая, что слова бессмысленны, взял десертную серебряную вилку и слегка кольнул слугу в запястье. Выступила капелька крови.
– Другие доказательства требуются?
– Уфф, у меня просто гора с плеч свалилась… – призналась Далия.
Слуга вежливо и безмолвно переложил угощение с подноса на стол, поклонился и ушел.
– Ой, и зеркало ваше здесь! – обрадовалась мэтресса. – А я думала, куда же оно пропало? Представляете, одна из горничных клялась, что видела, как оно само ковыляло по дворцу! Умеют же люди выдумывать…
Подойдя ближе, Далия постучала туфелькой по ближайшей драконовой лапе, которая служила подставкой огромному зеркалу.
Лапа в ответ шевельнула когтями. Не то, чтобы угрожая, но показывая, что панибратством издревле не страдала. И долготерпением, кстати, тоже.
– Волшебное, что ли? – без особого пиетета спросила Напа, пока Далия с привычными воплями отскакивала в сторону.
– Разумеется, – признал Фледегран. – Вот, взял с собой, когда надумал переезжать… Пользуешься всеми этим штучками, привыкаешь, а потом вдруг понимаешь, что без них обходиться не получается. Вы ж должны меня понимать, госпожа Кордсдейл. У гномов, насколько мне известно, такое поведение преступлением не считается…
– Совершенно верно, – Напа шумно подула на чай. – Уж мы-то, гномы, знаем толк в накоплении имущества!
– Это зеркало у вас хотел одолжить мэтр Виг, – успокоившись, сказала Далия. – Ему надо разыскать какого-то родственника.
– Вот как? – удивился Фледегран. Алхимичка насторожилась: ей показалось, или удивление волшебника действительно было разыграно? – При первой же возможности переправлю сей предмет в Чудурский Лес. Помогать друзьям – это святое! Ведь правда же, госпожа Кордсдейл?
– Ага, – согласилась бесхитростная гномка. – Можно мне еще булочку?
– Угощайтесь, угощайтесь! И рассказывайте. Как там дела в Талерине?
Прежде, чем Напа справилась с откушенным кусочком, у Далии уже был готов ответ:
– Представляете, кто-то чуть короля не убил!
– Ах! – схватился за грудь Фледегран.
«Как, оказывается, сложно иметь дело с образованными людьми,» – подумала алхимичка. – «Когда подобные спектакли разыгрывает Изольда, ей достаточно рявкнуть, что сердце не там, где она схватилась, а медиальнее. А здесь… Крутит наш воскресший мэтр, ой, крутит…»
– Умоляю, скажите, его величество выжил?!
– Конечно, выжил. Правда, возникли сложности с расследованием.
– Расследованием? – снова «схватился за сердце» Фледегран. – Надеюсь, Ле Пле разыскал преступника?
– Пока нет. Требуется помощь квалифицированного специалиста. Я имею в виду – мага, магистра не ниже пятого, а лучше – шестого уровня освоения Магического Искусства, – на всякий случай пояснила Далия. – Так что – собирайтесь, мэтр, Талерин ждет вас.
Лицо волшебника стремительно потеряло краски жизни, а сердце, похоже, и в самом деле выдало сильнейшую аритмию.
– Состояние моего здоровья… – прохрипел Фледегран. – Понимаете, коллега… я стремлюсь в Талерин всей душой, но понимаете, мэтресса…
– Что, плохо? – участливо спросила Далия.
– Очень, очень плохо, – признался волшебник.
– Напа, дорогая, надо спешно вызвать мэтра Вига и мэтра Пугтакля, чтоб не допустить повторной кончины нашего дорогого коллеги Фледеграна. Или лучше позвать мэтра Аэлифарру? Конечно, если в его обществе не нуждается королева Везувия, – обратилась алхимичка к гномке. Та не поняла, а маг, напротив, сообразил в один момент.
– Мне не настолько худо, чтоб беспокоить старых друзей, – переводя дыхание, с легким стоном ответил волшебник. – Мне нужен всего лишь отдых… Отпуск, дорогая моя мэтресса, моему старому больному сердцу нужны обычные школярские каникулы! Вот я и решил – перезимую в Фюрдасте, здоровье поправлю, а весной приступлю к выполнению служебных обязанностей с новыми силами. Вы уж не выдавайте меня, дорогая моя Далия.
И он выдал улыбку, вполне способную даже демона удвоить плату за покупаемую душу.
– Напа, ты поела? – сменила тему алхимичка. Когда гномка утвердительно кивнула, мэтресса предложила подруге прогуляться по замку, пока она толкует с мэтром о своем, придворном. – Сковородку оставь!
– На всякий случай, – объяснила она удивленному Фледеграну. – Я тут вспомнила, что вы у нас мастер иллюзий. А что может быть надежнее и реальнее, чем тяжелая медная сковородка? Но это рассуждение из области теоретической натурфилософии. Мэтр, у нас проблема. Большая.
– Я вас внимательно слушаю, – тут же избавился от фальшивого недомогания волшебник. Тон его был сух, деловит и столь убедителен, что Далия тайком перевела дух: Фледегран все-таки не знает о чарах, действующих на принца Роскара. А если не знает, значит, и чар, скорее всего, нет; а, следовательно, его высочество просто помешался от частых ударов, наносимых по голове разнообразными предметами. И его не казнят, как государственного преступника. Запрут в какой-нибудь дальней крепости, но жизнь сохранят.
– Понимаете, мэтр, в последние дни с его высочеством Роскаром происходит что-то странное…
Сообщать, что именно Роскар виновен во втором покушении на короля, Далия не собиралась. И без того рассказ о странностях принца получился насыщенным и содержательным.
– Что говорит о недомогании его высочества мэтресса Хлоя?
Далия развела руками. То, что магэсса ментально обыскивает всех посетителей Королевского Дворца, она слышала. Но Роскар-то не посетитель, он во Дворце живет. С какой стати мэтресса Хлоя будет им интересоваться?
– Тогда даже не знаю… – задумчиво протянул Фледегран. – Нужен специалист в Магии Разума. Может быть, в Восьмом Позвонке такой найдется? А еще лучше – в Хетмироше. Почему бы вам, дорогая коллега, не совершить вояж в Эль-Джалад? Помнится, в Ильсияре у вас остался поклонник.
Вспомнив «стихи», которые ей читал незадачливый жених, алхимичка против воли расплылась в улыбке. А это мысль! Съездить в Хетмирош, показать безумного принца Далхаддину; тот наверняка что-нибудь присоветует…
Желание немедленно отправиться в Ильсияр за несколько секунд превратилось в настоящую манию. А тут еще любезный мэтр Фледегран заботливо предложил воспользоваться его услугами в качестве телепортиста! Не будь Далия столь голодной, она бы опрометью бросилась выполнять внезапно созревший план. Однако…
На пустой желудок выслушивать Далхаддиновы признания в любви не рекомендовалось (на полный, памятуя об исльярских традициях сложения хвалебных песней, тоже); поэтому Далия спешно набросилась на предложенное Фледеграном.
Хмм, булочки, – вдруг промелькнула в голове алхимички здравая мысль. Ассоциации выстроились в стройную цепочку: угощение – спящие на ходу слуги – уединение и тишина Фюрдаста – магическое всеведающее зеркало – волшебник, добровольно называющий алхимика «коллегой»… Хмм, волшебник.
Вспомнив о хороших манерах, Далия прожевала кусочек, проглотила его и только потом задала насущный вопрос:
– Это не слишком вредно?
– Что может быть вредного в смородиновом варенье? – не понял Фледегран. – Или вы о телепорте? Не беспокойтесь, я не юный ученик, чтобы путать координаты места назначения.
– Заклинание, под действием которого вы держите местных слуг, – с милой улыбкой ответила алхимичка. Холеное лицо Фледеграна исказил нервный тик.
– Не беспокойтесь, заклинание совершенно безопасно! – поспешно рассмеялся пойманный с поличным обманщик. – Называется «Ладонь Ноадина». Концентрируете волю и поток маны в центре ладони, после чего останавливаете прямой зрительный контакт с контролируемым объектом…
Бамм– зззз!!! – прозвенела сковородка.
Потерявший сосредоточенность Фледегран подпрыгнул от неожиданности. Далия с хмурым видом подняла с пола предмет, спасший ее от нежелательного внушения.
– Итак, мэтр. Я слушаю, – мэтресса перешла на печально известный в стенах Кавладорского Университета «тон экзаменатора». – И каково же вашемнение относительно случившегося с принцем Роскаром?
– Ну-у… его высочество всегда отличался нестандартным, весьма однонаправленным и чрезвычайно избирательным складом ума. Его ментальные способности, при всей их экстраординарности и необычности…
– Ближе к теме. Роскар под действием чар Магии Разума? Вы определили тип заклинания? Особенности воздействия?
– Дражайшая коллега… – снова принялся юлить Фледегран.
Далия ненавязчиво забарабанила пальцами по дну сковородки.
– Мэтресса, я не думаю что… как бы объяснить… скорее, я хотел бы сказать…
– Одним словом, заклинание из серии запрещенных, – подытожила Далия. Фледегран выдохнул, сразу став похожим на спущенный рыбий пузырь.
– Магия Крови, – прошептал он едва слышно. – Я не поверил собственным глазам, когда увидел! Трижды просканировал, думал, что все-таки ошибся, что меня подводит собственная память… Я никогда не увлекался подобными вещами, поверьте мне, сударыня, не увлекался! Так, пара общеизвестных приемов, не больше! Вы не можете представить себе, какой ужас я испытал, когда увидел на Роскаре эти чары… эту мерзость!
– Вот как? – хмуро отреагировала Далия.
В отчаянии заламывая руки, Фледегран продолжил:
– Его заколдовали где-то в промежутке между свадьбой Ангелики и Днем Черного Ветра. Ну, вы же должны помнить, как Кадик ибн-Самум устроил войну в Великой Пустыне? Когда я встретил принца после сражения, он уже был заколдован. Он отказался рассказывать, где был и с кем; я, конечно, попробовал внушение… Но вы ж понимаете – лечить мозг можно, только когда он имеется!
– Странно получается, – пробормотала алхимичка, – выходит, чары, которыми околдовали принца, оказались сильнее ваших?
– Вы не понимаете! – всплеснул руками Фледегран. – Что вполне естественно, ведь вы не профессионал. Магия Крови – совершенно особый вид магии; она использует не внешние резервы, не обращается к потоку маны, а взывает к внутренней Силе, заключенной в крови живого человека. Считается, что Магия Крови столь же естественна и легкодоступна для человеческого рода, как управление Природными Началами – для эльфов. По крайней мере, закрепить обет, пролив пару капель, может любой дурак.
– Если она так доступна, то почему же оказалась в «черном списке»?
– Потому, что большинство заклинаний не имеют обратного хода! – возмущенный невежеством собеседницы, мэтр вскочил и, расхаживая по комнате, принялся сыпать объяснениями: – Как отрасль Магического Искусства Магию Крови никто не запрещает и не ограничивает. Ее используют, чтобы усилить заклинания поиска, приворота, охраны… Хотя нет, для приворота рекомендуются использовать средства послабее, ведь любовь со временем может пройти, а Магия Крови действовать не перестанет. Именно поэтому некоторые заклинания… – маг с трудом подбирал слова. Нервно закашлялся, потер подбородок, поправил воротник… Алхимичка с каменным лицом ждала продолжения.
– Я имею в виду – те, которые используются для подчинения чужой воли, для управления поведением другого существа, – скороговоркой выдал волшебник, – именно эти заклинания уже лет двести как не используются. Вышли из обихода, я потому-то чары не сразу и признал, думал, что подобное никто уже не практикует…
Некоторое время Далия помолчала, обдумывая новую информацию.
– Итак, маг, заколдовавший Роскара, весьма немолод. Запишем для памяти. А теперь более насущный вопрос: как нам расколдовать принца?
На лице Фледеграна проступила мука и ярость, характерные для любого лектора, чьи студенты пропустили самую важную часть информации:
– Мэтресса, я же сказал: Магия Крови не имеет обратного хода! До тех пор, пока в жилах Роскара течет кровь, которую связал своей волей маг-чернокнижник, принц будет под его контролем!
– И будет выполнять его приказы? Любые, даже те, которые противоречат желанию самого принца?
– Вот именно!
– И до тех пор, пока жив колдун, Роскар будет оставаться марионеткой в его руках?
– Насколько мне известно, да. Кровь – это навсегда, мэтресса. Природные Начала сильны, но неразумны, их можно нейтрализовать, используя их естественное противодействие; Магия Разума имеет свойство истончаться со временем; практически любой раздел Магического Искусства имеет свои собственные ограничения, но Магия Крови действительно может сохранять свой эффект веками.
– Вы хотите сказать, что заклятие будет действовать и на детей принца Роскара? – ухватилась за неосторожное слово алхимичка.
Волшебник покаялся в своем неведении. Может быть, вполне даже может…
– Последние несколько месяцев я занят исключительно поисками средства, как приглушить действие чар. Единственное, что мне пришло в голову – отправить Роскара куда-нибудь подальше. Я бы и отправил, да побоялся. За несколько дней дурень обзавелся неснимаемым колдовством, а что с ним случится, если надолго уедет?
Пропустив мимо ушей оскорбление королевского родича, Далия меланхолично побарабанила по сковородке. И в самом деле, что же делать?
– И собственную «кончину» вы разыграли для того, чтобы иметь больше времени на поиски спасения?
– А еще, – истово покаялся мэтр, – я пытался подсматривать за теми коллегами, которых подозревал в совершении преступления. Составил подробную хронику, иногда даже – по часам, – он живо предъявил Далии пухлую тетрадь, – можете передать господину Ле Пле, чтобы тот не тратил понапрасну время, проверяя тех, кого я уже оправдал. Надеюсь, слово придворного мага еще что-то значит для главного «спокушника»…
– Бывшего.
– А?
– Вас лишили должности в связи с безвременной кончиной, мэтр, – напомнила Далия.
– Жаль… Но я же понимал, на что иду, устраивая себе этот «отпуск», – Фледегран старался держаться бодрячком, но подергивающееся веко и суетливые движения рук выдавали, насколько нелегко ему дался разговор.
Надо было его как-то утешить. Сказать, что всё обойдется, что Гудеран, хвала богам, не умер, Роскара теперь, когда Далия знает подлинный мотив его действий, не отправят на плаху, и даже Ардена можно не прятать, – теперь-то, когда ясно, откуда ждать удара, можно собрать силы для защиты, принять соответствующие меры… Фледеграна надо было успокоить, поблагодарить, что наконец-то всё объяснил, может быть, обнадежить, что со временем, когда Далии надоест играть в придворные игры…
– Мэтр, – задумчиво произнесла алхимичка. – А у вас, оказывается, очень сговорчивая совесть.
– Да как вы смеете!..
– Вы должны были сразу объявить, что случилось с его высочеством и принять соответствующие меры.
– Какие меры? – вспылил задетый за живое маг. – Выпустить из его жил всю кровь?! Переправить в соседний мир? Превратиться в ищейку и рыскать по Кавладору в поисках мага-чернокнижника?! Я же сказал вам – от чар Магии Крови нельзя избавиться!
– Не знаю, – честно ответила Далия. – Но что-то мне подсказывает, что вас гораздо больше беспокоило не то, что может случиться с заколдованным принцем, а то, что защищать королевское семейство от колдовства – ваша прямая обязанность. А с ней-то вы и не справились. И сбежали, трусливо поджав хвост.
– Вы не… как будто… я… Он сам во всем виноват! – закричал Фледегран. – Он сам, по собственной глупости, выпил магическое зелье, и с тех пор от него большинство заклинаний отскакивает! И вовсе я не трус. Я просто не знал, что делать. Вот погодите – окажетесь на моем месте, послушаю, как запоете… Сторожить от бед королевское семейство – это вам не доказывать существование того, чего нет…
Так как говорить больше было не о чем, Далия пожала плечами и, не прощаясь, покинула бывшего придворного мага.
Разговор с Фледеграном оставил неприятный осадок. Положа руку на сердце, Далия готова была признать, что своеобразная логика в поступках волшебника присутствовала. Более того, они были логичными настолько, что собственные деяния «госпожи придворного алхимика» на их фоне выглядели суматошным мельтешением. Разве на месте мэтра Фледеграна любой образованный человек не поступил бы так же? Погрузиться в опыты и постепенно, год за годом, искать выход из сложившейся ситуации?
А что маг не объявил о том, что принц заколдован, – что, сама Далия так уж спешит признаваться в поступках, способных разрушить ее профессиональную репутацию?
Размышления были неутешительными, и пребывающая в расстроенных чувствах алхимичка пробежала половину Фюрдаста, совершенно ничего кругом не замечая.
Уже выйдя под хмурое, разбрасывающее снежную крупу небо, она поняла, что рядом происходит нечто странное. А именно – Напа Леоне, всегда гордящаяся отличной физической формой, серьезно отстала от убежавшей вперед научной предводительницы. Более того, гномка шла, тяжело согнувшись и пыхтя, как переевший медведь.
– Что это у тебя за спиной? – строго спросила Далия.
– Мешок, – буркнула Напа.
– Постой! А откуда он взялся? Ты же сама жаловалась, что даже топор захватить не успела!
– Что я за гном, если не найду в кармане пару-тройку мешков для добычи?
– Какой добычи? – не поняла мэтресса. Гномка попыталась изобразить святую невинность. Далия поняла, что начинает злиться: – О какой добыче идет речь, Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл?!
Сорвав со спины гномки основательный мешок, Далия охнула от тяжести и выпустила ношу из рук. По заснеженной дорожке покатились золотые подсвечники, украшенная драгоценностями чаша, фрагмент мраморного барельефа…
– Ты что… – от неожиданности у мэтрессы пропал голос. – Ты что, воруешь?!
– И вовсе нет, – залихватски подбоченилась гномка. – Я, между прочим, спросила, будет ли кто-нибудь возражать, если я возьму эти никчемные, уродливые, оставшиеся без присмотра вещи.
– И?
– И никто не возразил! Так что это – моё!
У Далии ёкнуло сердце. Самоуверенный вид, отсутствие малейшего намёка на раскаяние, нездоровый блеск в глазах – всё говорило о том, что с Напой творится что-то неладное. Осталось решить, имеет ли место гномий вариант подросткового кризиса, или же юную Кордсдейл сразил приступ мании накопительства.
Нет, только не золотая лихорадка… Говорят, у гномов от нее полностью сносит шлемы!
– Дома разберемся, – сквозь зубы пообещала Далия.
