Текст книги "Длинные тени"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)
Королевский дворец, в тот же вечер
Неписанный закон человеческих отношений гласит: если ваш друг или родственник получил новую, высокооплачиваемую и престижную работу, ему нужно позавидовать. Насколько глубоко и патологически, решать, конечно же, вам, но позавидовать все-таки нужно. Округлить глаза, когда вам назовут сумму жалованья, прикрыть ладошкой открытый в изумлении рот, когда вам объяснят жизненные перспективы теперь доступны счастливчику, изумленно ахнуть и покачать головой, высказывая чисто человеческое «везет же людям»…
Будучи представительницей славного клана подземных мастеров, Напа Леоне Фью не считала обязательным следовать человеческим законам. Гномка на заморочки человеков чихать хотела, а потому сопела, презрительно поджимала губы и осматривала новое место работы Далии с ярко выраженным чувством отвращения.
– Посмотри, сколько здесь книг! – мэтресса Далия подбежала к огромному стеллажу, вмонтированному в одну из стен отведенных ей апартаментов. – Я могу месяц читать! Даже не придется уговаривать наших библиотечных мымрочек позволить взять том на ночь! И какиеэто книги – вот эта издана в Лугарице триста лет назад, эту запретили в Вечной Империи Ци как подрывающую государственные устои, а это вообще древний эльфийский манускрипт!..
– Ты научилась читать по-эльфийски? – буркнула гномка. – Или вдруг выучила цинские иероглифы?
– Не в этом дело! Это же книги, замечательные, редкие книги! Только ради них можно было согласиться на должность воспитательницы их высочеств!..
– Фр, – презрительно отреагировала Напа. – Нашла, чем гордиться! Раньше ты была уважаемым алхимиком, преподавателем единственного в стране Университета, а теперь стала обыкновенной нянькой! Фр, тоже мне, карьера…
– И вовсе я не нянька, – излишне нервно отреагировала Далия. – Принцессы уже взрослые, одной четырнадцать, другой двенадцать, принц, конечно, тот еще мелкий пакостник, но и он вполне вменяем… Как-нибудь договоримся. Зато посмотри, какую комнату мне выделили! Это ведь не комната, это настоящие апартаменты – спальня, ванная, лаборатория и гостиная, которую можно использовать и как приемную, и как кабинет! Тут есть даже шкафчик с подъемником, чтоб заказывать ужин прямо из кухни! Ну, разве не чудеса?!
Напа протопала в спальню, скрипнула дверью и осмотрела помещение, презрительно оттопырив губу:
– И не страшно тебе спать в постели покойника? – спросила она. – Ты ж вроде боишься всяких там зомби, мумий и прочую некромантию.
– Напа, что за глупости ты говоришь?! – возмутилась Далия. – Во-первых, мэтр Фледегран умер не здесь, а в замке Фюрдаст; во-вторых… во-вторых…
Далия замялась, подбирая слова. Гномка тем временем обнаружила в спальне еще тысячу недостатков: дверцы шкафов скрипели, из узких, высоко расположенных окон дуло, балдахин нуждался в чистке… М-да, ничего удивительного, что бывший обитатель этих покоев, придворный маг, вдруг взял и сыграл в ящик. Чего не сделаешь, чтоб избежать необходимости спать на огромном ложе, с периной лебяжьего пуха, соболиным покрывалом и обтянутыми золотой парчой подушками!
– Во-вторых, – понизив голос, объяснила Далия, – я на этой кровати вовсе и не сплю. Она поскрипывает, отчего мне всякие привидения мерещатся… И вообще, на сундуке мне как-то удобнее.
– Ага! – обрадовалась Напа. – Ну, когда тебе надоест отлеживать бока, возвращайся в «Алую Розу», я пока погожу сдавать твою комнату. Здесь у тебя даже зеркала нет, как ты без него обходишься?
– Зеркало есть, только его какой-то умник догадался устроить в лаборатории, – Далия указала на обсуждаемый предмет. Гномка выбежала из спальни, встала на пороге соседнего помещения и выдала еще более выразительную гримасу.
– Фу, – сказала она, с брезгливостью осматривая расставленные по полкам предметы магического труда. – Сплошной эльфийский выпендреж! Вот зачем эту чашу покрывали резьбой? Лучше бы добавили в основание пару фунтов серебра! А кто догадался делать столовые приборы из яшмы и нефрита? Фу, какое уродство – обсидиановый нож! Даже мои братья могут сделать что-нибудь получше, повнушительнее! Ты только представь, можно ли использовать этот нож для разделки мяса?! – Напа, вскарабкавшись на стул, сняла с полки большой кинжал и воинственно потрясла им. – Он же сразу сломается!
– Не думаю, что мэтр Фледегран использовал его столь примитивно. Видишь, рукоять покрыта магическими символами? Положи, вдруг в нем какие-то чары содержатся…
Напа тут же усмотрела новый объект для критики.
– И как ты не боишься всей этой магии, которая здесь обретается?! – отбросив кинжал в сторону, громко спросила она. В доказательство своих слов она указала на всё содержимое лаборатории, включая непонятные приборы, сосуды, коробки, тигли, жаровни и прочее. – А вдруг что-то случиться, и из какой-нибудь пентаграммы появится демон? А вдруг мэтр Фледегран, прежде чем отправиться к Центру Земли, сотворил какую-нибудь отраву, а ты ее случайно вдохнешь?! А вдруг какой-нибудь волшебник имеет к Фледеграну личные счеты и решит заколоть его во сне – а в его постели спишь ты?! Кто тебя спасет от всех этих напастей?! – патетически возопила Напа. И закончила гораздо спокойнее: – Короче, достаточно с тебя этих придворных извращений. Поработала – хватит. Возвращайся в «Алую Розу».
В ответ Далия тяжело вздохнула.
– Напочка, – ответила она. – Я проработала всего два дня. Мне даже жалованья за столь короткий срок никто не заплатит…
– Ничего, как-нибудь выкрутимся… – Напа отыскала сундук своей подруги и принялась примериваться, как же переместить его в Университетский квартал.
– Я очень скучаю по нашей «Розочке», по тебе и Ньюфуну, по Черно-Белому Коту, нашим сплетникам-исследователям… Но пойми же, – увещевала Далия, – я не могла отказать принцессе Ангелике! Она ведь не просто написала официальное приглашение, она не поленилась приехать в Университетский квартал! Подумай, какой почет для всего Университета – представитель алхимического сообщества, впервые за семь столетий стал воспитателем будущих королей! Это ж какая честь, какая ответственность!
– Семьсот лет короли как-то обходились, и теперь прекрасно справятся, – Напа не собиралась отказываться от намеченной цели. Большой, видавший виды сундук с вещами мэтрессы Далии уже переместился на три локтя в сторону выхода.
– Просто семьсот лет назад алхимия еще не считалась самостоятельной силой познания, а рассматривалась как отрасль магии, – объяснила Далия. – Так что я вообще, уникум. Рара авис…
– Кто? – не поняла Напа.
– Рара авис, то есть редкая птица, – перевела Далия. – Есть такая метафора – чтоб передать уникальность и необычность какого-то явления, его сравнивают с какой-нибудь экзотической представительницей семейства пернатых…
– А, понятно… – протянула гномка. – Весь остальной птичник уже перебили, а ты, выходит, одна ненормальная на насесте сидеть осталась… Я ж говорю, что история добром не кончится! Мэтр Фледегран, вишь ты, от этой демоновой работенки по воспитанию принцев-принцесс умер, и до шестисот лет не дожил! А что с тобой будет – подумать страшно. Хватит сидеть на заборе, возвращайся в «Алую Розу»! Там у тебя студенты, там без тебя сапиенсология, чего доброго, загнется, и вообще… Ты сама столько раз говорила, что настоящий Алхимик должен Исследовать! Изучать! Открывать Новые Горизонты! А передача знаний другому – досадная необходимость, которая только убивает дух истинного Алхимика в подрастающем поколении!
И, логически обосновав необходимость возвращения мэтрессы в родной Университетский квартал, Напа снова принялась двигать сундук. Далия, чувствуя, что от словесных оскорблений ее подруга в любой момент готова перейти к тому, что у гномов получается лучше всего, то есть к работе руками вообще и кулаками в частности, села на сундук, тяжело вздохнула и ответила:
– Напа, я не могу. Пойми же – я не «не хочу» вернуться, а просто не имею на это морального права! Представь, что будет, если я убегу из Королевского Дворца, поджав хвост. Все будут говорить, что я не справилась, что я неумеха, и вообще самозванка…
– Дай мне пять минут и секиру, я мигом объясню, насколько они заблуждаются! – храбро пообещала Напа.
– Что, даже самому королю объяснишь?
Гномка замялась. Насупилась. Потом осторожно предложила:
– В крайнем случае, ты всегда можешь куда-нибудь эмигрировать… Поедешь в Ллойярд, навестишь мэтра Питбуля, или в Иберру, будешь терроризировать своими алхимическими концепциями мэтра Лотринаэна… Или даже вообще, давай махнем в Брабанс! Я там никогда не была, а ты сама говорила, что мечтаешь познакомиться с сочинительницей Фелицией Белль!
– Напа, если я уеду, проработав воспитателем королевских детей всего двое суток, и в Ллойярде, и в Иберре, и вообще где угодно, на меня будут показывать пальцем и говорить: вон идет та недоучка, выдававшая себя за дипломированного алхимика, которая не сумела справиться даже с тремя подростками! Я не могу так подвести Алхимию!
– И что, – Напа душераздирающе вздохнула. – Ты больше не вернешься в «Алую Розу»? На шестьсот ближайших лет окопаешься здесь, в этой ужасной комнате?
– Что в ней ужасного? – не поняла Далия. – Вполне комфортная, хорошо обставленная, теплая…
– Ага, и располагается в башне на высоте сотни локтей над уровнем моря!
– Ты преувеличиваешь, – покачала головой мэтресса.
– А ты уходишь от темы! – возмутилась гномка.
В разговоре образовалась напряженная пауза.
– Послушай, Напа, – решилась Далия. – Я скажу тебе правду: я не хотела соглашаться на предложение ее высочества Ангелики. Мне тоже очень нравится моя жизнь в Университетском квартале, а все эти официозы, вся эта ответственность и обязательства – не для меня. Но обосновать, почему я не хочу заниматься воспитанием племянников патронессы Министерства Чудес, я не смогла. Ведь все эти короли и принцы просто не понимают, что обычные люди могут быть довольны своей жизнью; им кажется, что смысл жизни их подданных в том, чтобы выполнять желания правителей или вершить прочие подвиги на благо королевства! Я и подумала – ладно, поработаю… Недолго. Через пару месяцев придумаю какой-нибудь благовидный предлог, чтоб отказаться от должности.
– Какой? – деловито уточнила гномка. – Ты ж сама только что сказала, что от должности воспитателя королевских детей просто так не отказываются.
– Ну, я пока не решила… Проанализирую опыт предшественников, – пожала плечами Далия.
– Фледегран помер, – подсказала Напа.
– Маг, что от него ожидать? – равнодушно отмахнулась алхимичка. – Привык действовать реалистическими категориями. Не волнуйся, я не собираюсь принимать столь кардинальных решений. Дай мне пару месяцев, и вот увидишь – я что-нибудь придумаю…
– Ладно, – недоверчиво протянула гномка. – Но, если не возражаешь, я начну копать подземный ход…
– Не вздумай! – всполошилась Далия.
– Почему? Вдруг ты захочешь тайком скрыться из дворца? Раз – а тут мой подземный ход!
Спорить с энтузиастом подземного строительства было практически бесполезно, а потому Далия лишь многозначительно промолчала. Тем более, что какой-то червячок сомнения – выросший на постоянном упоминании о трагической судьбе ее предшественника и разнообразных бедствиях, которые могут случиться в результате общения и даже обычного соседства с магическими людьми, штучками и обстоятельствами, – подсказывал, что иногда полезно иметь дополнительный выход из ситуации.
– Кстати, как там дела в «Розочке»? – спросила Далия, когда Напа, на все корки раскритиковав чай и вкусности, присланные с королевской кухни, засобиралась домой. – Пришел ли ответ от Джои?
– Дела – как обычно, а вот Джоя так и не написала. Как уехала на свой остров Дац, так и не отвечает…
– У меня появилась идея. – ответила Далия, нахмурившись, – глупая, конечно, но все-таки… Мы ведь пишем ей письма на кавладорском, верно?
– Верно, – согласилась гномка.
– А на Даце говорят, в основном, по-ллойярдски. Вдруг какой-нибудь почтальон неверно прочитал адрес? Или даже просто потерял письмо при пересылке? Можешь написать ей снова, на ллойярдском? Что-то меня смущает столь долгое молчание Джои… Ведь еще летом она уехала, и до сих пор никаких известий!
– Ладно, напишу, – проворчала Напа на прощание.
Оставшись в великолепии покоев придворного мага в одиночестве, первое, что сделала Далия – подперла входную дверь стулом, а на подоконник кабинета положила пустую бутылку, уравновесив ее так, чтобы она упала при легчайшей попытке открыть створку окна. Устанавливая подобную конструкцию на окне спальни, алхимичка ворчала – демоны бы щекотали гномов с их дотошностью… с их неверием в интуицию… с их прагматическим отношением к жизни… Ну почему, почему, Напа права?! Ведь могла бы промолчать, не напоминать о трагическом финале мэтра Фледеграна! И о демонах, которые вдруг появляются в местах сосредоточения большого количества волшебников, Напа тоже могла бы не напоминать! Не говоря уж о привидениях, монстрах…
В углу зашевелилось что-то странное, и Далия огласила апартаменты оглушительным визгом.
Она вспрыгнула на постель, мигом утонув в пышно взбитой перине, подхватила подушку, готовая защищать свою жизнь от всяких там магических тварей, вылезающих из щелей…
Но это оказалась всего лишь мантия. Ее собственная, мэтрессы Далия, черная мантия, заслуженная и немного потертая, которая вдруг сползла с вешалки.
– Ненавижу магию, – проворчала Далия. – Она полезна, не скрою, но как-то слишком непредсказуема… То ли дело старая добрая Алхимия! Дюжина ключевых категорий, сетка логических связей, три-четыре закона и пятьсот дополнений, а все остальное – дело логики…
В дверь постучали.
Подхватив с полки раскритикованный Напой обсидиановый кинжал (ну и что, что лезвие сделано из хрупкого материала? Рукоятка-то большая, тяжелая, серебряная!) Далия осторожно подкралась к двери.
– Кто там? – спросила она с замиранием сердца.
– Мэтресса? – послышался голос горничной. – Ваше магичество, мы принесли вашу новую парадную мантию!
– Вообще-то, обращение «ваше магичество» совершенно не уместно, – принялась ворчать Далия, убирая стул и откидывая засов. – Больше подойдет простое и классическое «мэтресса», хотя иногда…
За дверью обнаружилась девчонка-служанка и манекен, на котором сияла шелком и изящной золотой вышивкой новая мантия воспитательницы королевских детей.
– Хотя иногда и вычурное «ваша ученость» не будет считаться излишеством, – пробормотала Далия по инерции.
Горничная сделала книксен, затрепетала от смущения и протиснулась вместе с манекеном мимо застывшей на пороге алхимички.
– Это моя мантия? – уточнила Далия. – Вы ничего не напутали?
– Ну да, матушка Жизель и тетушка Рума, наши златошвейки, весь день выполняли заказ ее высочества Ангелики. А завтра доделают вторую…
– Большое им спасибо, – мрачно протянула Далия. – Но только идите и скажите им, что они что-то напутали! Это не моя мантия!
– Как – не ваша?! Она сшита по вашим меркам! Давайте примерим, ваша ученость! – перепугалась горничная. – Позвольте ручку в рукавчик…
– Никаких ручек! Никаких рукавчиков! – возмутилась Далия. – Я и без примерки вижу, что это не моя мантия!..
– Не может быть, чтоб матушка Жизель ошиблась с размером! – затрепетала служанка и приготовилась пустить слезу.
– Нет, она ошиблась не с размером, – поспешила восстановить справедливость Далия. – Она ошиблась с цветом! Вы что, не видите, что мантия лиловая?!
Горничная, боясь ошибиться, внимательно проинспектировала новую одежку. Действительно, парадная мантия была сшита из шелка чуть темнее сиреневых соцветий.
– А я – алхимик! – объяснила мэтресса. – Мы, алхимики, если вы не замечали раньше, предпочитаем черное! И элегантно, и строго…
– Но, ваша ученость… – горничная была перепугана, но все-таки продолжала гнуть свое. – есть же традиции…
– Ну да, традиции – это наше всё, – подтвердила Далия. – Все алхимики традиционно носят черные мантии.
– Вот, ваша ученость, вы ж сами сказали… Алхимики– те в черном, а придворные маги всегда ходят в лиловом! Матушка Жизель ведь десяток лет на мэтра Фледеграна шила, она все-все традиции выучить успела! А тетушка Рума…
Девчонка что-то чирикала о Руме и Жизели, а Далия стояла, застыв мраморной статуей и активно подвергая сомнению содержимое собственной головы. Она не ослышалась? Ей не изменил слух? Ее не подводит память? Может быть, случился какой-то атмосферный казус, и ее восприятие временно прекратило добросовестно справляться со своими обязанностями?
– Придворные маги? – уточнила она.
– Конечно! – жизнерадостно подтвердила горничная. – Мы так рады, что придворным магом наконец-то назначили женщину! Особенно тетушка Рума радуется. В Брабансе, где живет ее кузина, долгое время придворным магом была эльфийка, так на нее такие потрясающие мантии шились, что просто умереть можно! От восторга, – уточнила девчонка, на случай, если «ее ученость» чего-то не поняла. – Очень красивые мантии, принцесса Ангелика, когда в Министерство Чудес руководить ездит, их носит с удовольствием. А на мужчину чего ж шить – две точи прошил, рукава приделал, и всего ничего, за пол-дня одежка готова… На даму нам шить всегда приятственнее, и оплачивается лучше… – простодушно объяснила она.
– Придворные маги? – еще раз прошептала Далия.
– А вы, должно быть, ужасно умная, – с робкой улыбкой спросила горничная. – Раз вас в придворные волшебники позвали, верно? Ну, не буду вам мешать, ваша ученость… вы, если чего надо, зовите. Вон у вас шнурок над камином висит, вы и трезвоньте, если что понадобится. До свидания, ваша ученость…
Девчонка убежала, а Далия так и осталась стоять посреди кабинета. Она беспомощно озиралась по сторонам, видела многочисленные предметы, указывающие на магическую профессию бывшего обитателя апартаментов воспитателя королевских детей, снова и снова смотрела на сияющую ослепительным лиловым шелком мантию, и беззвучно шептала: «Придворные маги?»
Она? Мэтресса Далия? Придворный маг?
Быть того не может…
1-й день месяца Гусыни
Ощущение, что что-то где-то пошло неправильно, усилилось на следующий день.
Утро первого зимнего месяца началось для Далии с того, что важный мажордом – в расшитой золотом ливрее, с бакенбардами, которые можно было использовать в качестве силков при охоте на пустынных сфинксов, – торжественно объявил, что «их величества король Кавладора Гудеран Десятый из династии Каваладо и королева Везувия просят вас откушать с ее высочеством Ангеликой, его высочеством Роскаром, их королевскими высочествами Анной, Дафной и Арденом и его высокопревосходительством генералом Октавио Громдевуром».
Судя по тому, с каким достоинством и патетикой держался господин Олбер, такое приглашение было равно по значению официальному объявлению войны.
А потому Далия, бормоча под нос многочисленные оправдания, почему она поступает так, и никак иначе, облачилась в новенькую лиловую мантию, нацепила на лицо маску строгости, и поспешила присоединиться к расположившейся вокруг круглого обеденного стола королевской фамилии.
Завтрак прошел тихо, по-семейному.
– Перестань корчить рожи! – потребовал его высочество наследный принц Арден от своей сестры Дафны.
– Я не корчу, я рассказываю Анне, как ты вчера со своими гномами ломал дверь в погреб, а Олбер вас застукал и попытался поймать на месте преступления, – тут же ответила Дафна. А Анна подтвердила, добавив: «Вот именно!»
– Ты сломал дверь погреба? – меланхолично поинтересовался Гудеран. Около его прибора лежала газета – король изволил знакомиться с новостями, случившимися в столице Кавладора за последние сутки.
– Дорогой, мы не можем допустить, чтобы наш сын ломал все двери замка, – подала голос королева.
– Ничего я не ломал! – возмутился Арден. – Просто Скузя и Кув поспорили, можно ли использовать гвоздь в качестве отмычки, вот мы с Поддувом и проверяли!
– Кув, Поддув и Скузя – это… – пробормотала Далия, скромно занявшая место в самом дальнем углу стола. Ее услышал принц Роскар, сидевший напротив и мрачно расправлявшийся с овсянкой, и коротко просветил, что речь идет о детях господина Штрау Штрудельгольца, советника по делам провинции Триверн.
– Ха, – меж тем продолжала Анна. – Если вы «всего лишь проверяли», что ж не дали Олберу вас поймать?
– Вот именно! – подтвердила ее сестра.
– И вовсе нас Олбер не ловил! Просто Поддув сказал, что можно съехать по перилам винтовой лестницы с верхнего этажа башни мэтра Фледеграна вниз, до самого выхода, и мы решили проверить, получится или нет!
– Что, и лестницу вы тоже сломали? – рассеянно уточнил Гудеран, переворачивая газетную страницу.
Арден активно замотал головой, отрицая обвинение, за что получил ненавязчивое порицание тетки – Ангелика попросила его вспомнить о приличиях и вести себя чинно и благородно.
Далия с интересом посмотрела на мальчика – тот ел, аппетитно хрустя и энергично закидывая в себя то одно кушанье, то другое. «Исследователь, значит,» – поставила диагноз алхимичка. – «Интересненько, интересненько…» Потом мэтресса перевела взгляд на другую сторону стола и изучила юных принцесс.
Они были худенькими, большеглазыми и темноволосыми. Старшая, Анна, старалась казаться элегантной – она держалась с некоторой важностью, совершенно взрослым чувством собственного достоинства, которое создавали гладкая прическа, закрытое платье песочного цвета и скромная янтарная подвеска. Впрочем, напускная солидность не мешала ей корчить рожицы, показывать язык братцу и время от времени присоединяться к воспитательным сентенциям родителей язвительным «Вот именно!» Принцесса Дафна, судя по всему, отличалась более импульсивным характером. Она была будто нарисована стремительным росчерком пера – тонкие черты лица, стремительность движений, струящиеся по плечам темные локоны, выразительный взмах ресниц и испытующий, прицеливающийся взгляд, появляющийся время от времени. Заметив, что новая воспитательница пристально смотрит в их сторону, младшая сестра подтолкнула старшую; обе выпрямились, чинно отставили локотки в стороны, поджали губки и захлопали глазами, принимая вид наивный и непринужденный.
«Ах-ах-ах,» – мысленно прокомментировала Далия. – «Помню, помню, как вас понесло „смотреть зверушек“ нынешним летом [2]2
См. «Алхимик в Пустыне», глава 7
[Закрыть]! Вы только посмотрите на этих козявок – от горшка два вершка, а туда же, надумали обманывать дипломированного сапиенсолога! Всё с вами понятно…»
Широко улыбаясь, радуясь тому, как легко и быстро раскусила хитрости своих воспитанниц, Далия повернулась, чтобы легким ироническим замечанием оживить застольную беседу со своим соседом. Наткнулась на жесткий, оценивающий взгляд прославленного генерала Громдевура и мигом растеряла весь юмористический задор.
– Гр– рм, – прочистил тот горло. – Значит, вы и есть наш новый придворный маг? Какими заклинаниями владеете? В которой из школ магии специализируетесь?
– Ну, выражаясь в смысле метафорическом и диалектическо-непротиворечивом…
– В боях участвовали? – не слишком вежливо перебил алхимичку отважный генерал.
– Если провести экспоненту напряженности климата социально-педагогической составляющей процесса нашего славного Университета… – сделала вторую попытку всё объяснить Далия.
Генерал Октавио скривился, будто не овсянку сейчас проглотил, а ложку дегтя, и рявкнул:
– Короче!
– Бывало, – тут же нашла ответ алхимичка. А что? Не соврала ни капельки! Она столько научных диспутов пережила, что впору заподозрить себя в бессмертии! (в строго академическом смысле слова, конечно же).
Генерал, ветеран многочисленных кампаний, конечно же, не поверил.
– Сера, зола, селитра? – продолжил он выяснять приблизительный уровень знаний и умений попавшегося в поле зрения потенциального новобранца.
– При смешивании в нужных пропорциях позволяют получить порох, – бойко отрапортовала Далия. Даром, что ли, брат ее лучшей подруги – гном, специалист по взрывам и ремонту их последствий?
– Хм-м, – оглушительно выдохнул Громдевур, и мэтресса поспешила уточнить, что у нее есть хороший знакомый, точно знающий рецептуру огненной смеси, и который всегда готов поэкспериментировать насчет взрывчатости прочих веществ. – Свинец, ртуть? – чуть смягчаясь, продолжил допрос генерал.
– Свинец – всячески поддерживаю, – доверительно понизив голос, сообщила Далия. – Хотя искренне понимаю тех, кто хранит верность старой доброй стали. В хорошо заточенном лезвии присутствует, на мой взгляд, некая поэзия, некая виртуозность, которая способна превратить самую обычную поножовщину в своего рода вдохновенную балладу на тему мести. Но Алхимия в моем лице не может себе позволить ретроградство и самонадеянность, а потому скажу честно – свинец я люблю больше. Хороший свинцовый карандаш может сделать многое, – многозначительно пояснила она. – А вот насчет ртути позволю себе не согласиться. Какая-то она, знаете ли, ядовитая…
– Хм-м, – еще более миролюбиво высказался Громдевур. – Что насчет мышьяка?
– Ах, нет, – всполошилась Далия. – Позвольте отсоветовать вам им пользоваться! В Кавладоре, конечно, хорошего некроманта днем с огнем не найти, а вот в Ллойярде или Эль-Джаладе специалисты Магии Смерти даже скидку делают, если родственники желают поспрашивать покойного, не ощущал ли он характерных болей в области желудка непосредственно перед умиранием! Уверяю вас, достоинства сего вещества весьма преувеличены, уж если пользоваться, то каким-нибудь растительным ядом…
– Хм-м, – еще раз хмыкнул Громдевур, совершенно выходя из образа строгого военачальника. Теперь он посмотрел на Далию с некоторой толикой одобрения. – Мне кажется, мы уже встречались…
– Точно так. Летом, в Ильсияре, вы наносили визит мэтру Вигу, которому я, в свою очередь, помогала с экспериментом.
– Ах, мэтр Виг! – вспомнив общего знакомого, Октавио оставил настороженный тон и заговорил с сердечным радушием. – Конечно, помню, помню! Дедок, конечно, трухлявый, но из него не только песок – бывает, и перчик сыпется…
– Дорогой. – Ангелика нервно напомнила мужу о том, что его могут услышать невинные младенцы. Громдевур, ни мало не смущаясь, громко объявил о том, что мэтр Виг – не только старейший, но и умнейший волшебник Кавладора, и начал рассказывать о магических монстрах, им выращенных.
Принц Арден слушал с таким восхищением, так искренне и живо интересовался, из чего мэтр Виг сотворил грифона, а как он вызывал исполинского Змея, и может ли волшебник вырастить джорта – полуящера-полугоргулью, прославившегося во время летних гонок по Пустыне, что Далии стало не по себе.
«Заниматься зоологией я с ним не буду, – твердо решила алхимичка, – Но надо взять на заметку: мальчику срочно необходимы практические занятия по содержанию пони. А еще лучше – лошади. Большой лошади, отличающейся отменным аппетитом, и вдобавок сказать ему, что истинный рыцарь чистит стойло верного боевого товарища собственноручно. А что? После двух-трех практических семинаров ему эта зоология поперек горла встанет… И девчонкам подобная трудотерапия не помешает».
К концу завтрака мэтресса Далия не только составила план наиважнейших воспитательных мероприятий, в которых, на ее взгляд, остро нуждались королевские дети, но и уяснила себе систему абсолютной монархии, царящей среди ныне здравствующих представителей династии Каваладо.
Семьей (как и прочим королевством) единолично правил его величество Гудеран Десятый. Им безраздельно и самодержавно управляла супруга, прекрасная королева Везувия.
В свою очередь, королевой управляли дети. Безусловным лидером можно было считать Ардена, но сестры не позволяли ему расслабляться, каждые пять минут изобретая новый предлог чуть-чуть принизить растущий как на дрожжах авторитет братца.
Арден, хвала всем богам, в силу нежного возраста еще не понял, каким огромным влиянием на родителей (а значит, на весь Кавладор) обладает. Он проявлял явные признаки зависимости от мнения любимой тетушки и ее супруга; впрочем, и Ангелика, и Громдевур, в свою очередь, были заинтересованы тем, чтобы управлять кем-нибудь, и принимали поведение Ардена как должное.
Ангелика управляла племянником, племянницами, своими братьями, невесткой, их мажордомом и сонмом горничных – явно из опасения, что иначе весь потенциал ее властолюбия окажется приложен к обожаемому супругу. Генерал Громдевур, не вникая в тонкости политики семейства своей любимой Ангелики, управлял всеми, кто попадется под руку, просто так, в силу привычки.
«Угадайте,» – мрачно спросила себя Далия, наблюдая за тем, как Везувия и Ангелика выясняют у своих мужей, чем они планируют заниматься в течение дня. – «Угадайте с трех попыток, кем вся эта семейка будет управлять сейчас, когда у их высочеств появился новый воспитатель? Который даже не маг, а потому не может предугадать направление их мыслей! И запустить в них файерболом тоже не сможет! Кем, спрашивается, они собираются управлять в течение ближайших шести сотен лет?!
Спокойно, Далия», – приказала себе алхимичка, чувствуя, что еще пара минут знакомства с работодателями, и ее начнет бить самая настоящая истерика. – «Сохраняй спокойствие и попытайся рассуждать логически. Вон, Фледегран нескольких королей пережил! Он как-то Гудерана ставил на место, и у тебя, если ты хорошенько подумаешь, обязательно найдется выход. В крайнем случае, всегда можно найти какого-нибудь бедолагу, несчастного и безответного, которого можно шпынять и третировать без вреда для здоровья…»
Послышался печальный вздох. Далия обернулась – и как раз успела заметить, с каким стоическим терпением принц Роскар выслушивает распоряжение сестры принять активное участие в уроке танцев, который состоится сегодня после полудня.
На открытом и мужественном лице его высочества читалась вселенская грусть и неизбывная тоска. За все время, пока шел завтрак и обсуждение планов на день, он произнес от силы полтора десятка слов, в основном «Подайте соль», «Спасибо», «На здоровье» (это когда Дафна, придирчиво изучающая обсыпанные сахарной пудрой булочки, чихнула).
«Бедняга, белый свет ему не мил,» – посочувствовала алхимичка. – «Какое счастье, что он есть! А то пришлось бы заводить хомячка, чтоб поддержать самоуважение…»
Вот так, потихоньку, в атмосфере сомнений, смущения и восхищения абсолютной поликратией, и начиналась новая жизнь дипломированного алхимика.
Как только кончился завтрак, Далия попыталась поговорить с принцессой Ангеликой.
– Ваше высочество…
– Да-да, мэтресса, я вас слушаю? Хорошо ли вы устроились на новом месте?
– Устроилась великолепно, спасибо вам огромное. Я хотела…
– Если возникнет какая-то надобность, – к беседующим дамам подошла королева Везувия, – обращайтесь к Олберу.
– Большое спасибо, ваше величество, буду знать. Но, понимаете, тут возник вопрос…
