Текст книги "Пока чародея не было дома. Чародей-еретик"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Кристофер Сташеф
Пока чародея не было дома
Чародей-еретик

Пока чародея не было дома

Изабель-Марии в благодарность за единорога

С благодарностью Обществу научной фантастики Нью-Джерси

1

Жили-были трое маленьких чародеев и волшебница, и не было у них мамочки и папочки.

Нет, конечно, на самом деле были у них и мамочка, и папочка. Просто-напросто родители как-то раз вечером ушли прогуляться, а детей оставили с нянькой, а нянькой был не кто-нибудь, а эльф. Звали этого эльфа Пак (на самом-то деле настоящее его имя было Робин Добрый Малый, но большинство людей предпочитало называть его этим прозвищем), и был он необычайным хитрецом и пакостником. То есть он был таким непревзойденным хитрецом и пакостником, что дети, хотя и сами отменно владели разным волшебством, не смели его ослушаться и все делали в точности так, как он им велел. Они даже спать улеглись вовремя.

Лечь-то они легли, но не заснули. Мальчишки принялись перешептываться, а девочка вскоре перебралась к ним. У нее имелась собственная спальня, но там было вовсе не так интересно, как в спальне у мальчишек – в том смысле, что там не было других детей.

– Вообще-то им уже пора бы вернуться, – прошептал Магнус, самый старший из детей, – ему уже исполнилось двенадцать.

– Да нет, не может быть. Еще не так уж поздно, – возразила Корделия, которой было десять лет – то есть почти столько же, сколько Магнусу, о чем она напоминала братцу два раза в день, а то и чаще.

– Нет, уже очень даже поздно, – заявил Джеффри, глянув в окно, за которым горели звезды. – Плуг уже поднялся выше холма Кухулина.

Джеффри было всего-то семь лет, но он уже знал, что ночью небо движется наподобие огромного колеса. И еще он знал, что звездные картинки, называемые «созвездиями», каждый час занимают определенное место.

Корделия сдвинула брови:

– Но куда они могли подеваться?

Магнус пожал плечами:

– Мало ли куда? Может быть, на них из засады напала целая шайка троллей.

– Бедные тролли, – сокрушенно вздохнул Джеффри.

– А ты, похоже, жалеешь, что ты здесь, а не с ними, – укорила брата Корделия.

– Немножко жалею, – признался Джеффри. – Но ты должна понимать, что любой шайке троллей очень даже не поздоровится, если они посмеют ополчиться против наших родителей.

Их мать, Гвендилон Гэллоугласс, была колдуньей, но притом – необыкновенной красавицей, а их отец – Род Гэллоугласс, был чародеем – именно так называют мужчин, владеющих волшебством наравне с колдуньями.

– А может быть, их позвали король и королева? – высказал предположение Грегори, самый младший, которому было всего шесть лет. Однако он уже знал, что порой король и королева их страны призывали к себе родителей, дабы те оказали им помощь, когда королевству Грамерай грозила беда.

– Точно! – воскликнула Корделия и рывком села на кровати, сверкая глазами. – Наверное, аббат и его монахи опять подговорили баронов выступить против короля и королевы!

– А может, им опять угрожает злой колдун! – подхватил Грегори, глазенки которого тоже зажглись.

– Ага, а может, из лесу вышло целое войско страшных чудищ! – со злорадной усмешкой проговорил Джеффри, который обожал войска. И чудищ тоже.

– А может… А может, на королевский замок напали призраки! – вскричал Магнус.

– А может быть, – послышался густой басок со стороны двери, – волшебнице и чародею просто-напросто очень хорошо вдвоем, наедине, без приставучих детишек? И может быть, им так хорошо, что они задержались на прогулке дольше, чем собирались, и бродят сейчас посреди цветов и наслаждаются прохладным ночным воздухом? А может быть, эти четверо несносных детишек еще не спят, хотя им давным-давно пора было уснуть, а?

Мальчишки проворно нырнули под одеяла, а Корделия – под кровать Магнуса.

Эльф росточком в полтора фута, исполнявший обязанности няньки, вошел в спальню.

– Стыд вам и срам! – вскричал он гневно. – Неужто ваши родители не имеют права хоть один вечерок скоротать вдвоем? А вы-то хороши, нечего сказать! Взялись напускать на них всяческие злодейства!

– Но мы вовсе ничего на них не напускали, Пак! – горячо возразил Джеффри.

Все четверо маленьких Гэллоуглассов не только умели читать чужие мысли, но могли при случае и навязать кому угодно собственные.

– Ну, не напускали, допустим, – проворчал Пак. – Зато вы не спите и поджидаете, когда отец с матерью вернутся, чтобы сразу на них накинуться со своими приставаниями!

– Вовсе нет! У нас и в уме такого не было! – обиженно воскликнул Магнус.

– Вот-вот, и не вздумайте! – свирепо сдвинул брови Пак. – А теперь лежите смирно да закройте глаза и рты тоже! А не то я сам их закрою!

Мальчишки тут же послушно зажмурились. Они хорошо помнили, что случилось в последний раз, когда Джеффри вздумал огрызаться в разговоре с Паком. Мать целый час билась, пока придумала, как снять висячий замок с его губ.

– А ты, барышня, тоже хороша! Ну-ка, немедленно отправляйся к себе, и чтобы духу твоего здесь не было! – приказал Пак Корделии и сердито указал на дверь.

Пару секунд в комнате было тихо-тихо, а потом из-под кровати Магнуса выкатилась Корделия и вскочила на ноги.

– Какой же ты зловредный, Робин! – в сердцах воскликнула девочка и пулей выскочила из мальчишеской спальни.

Пак проводил ее взглядом, видимо, прикидывая, как она будет выглядеть с выпученными глазами и перепончатыми лапками. Похоже, он сразу отбросил эту мысль, поскольку развернулся к мальчикам и проревел:

– Спать! А не то вас всех заберет хобгоблин!

– А кто такой хобгоблин? – поинтересовался Магнус, приоткрыв один глаз.

– Это я, – буркнул Пак. – Спать!

И он вышел, громко хлопнув дверью.

Минуты три мальчишки лежали тихо, как мышки.

Потом Джеффри прошептал:

– А как думаете, он и вправду может…

Дверь с грохотом распахнулась.

– Спать, я сказал! – проревел Пак.

И дети заснули.

А когда поутру они спустились вниз к завтраку, то увидели крайне обеспокоенного Пака, который сидел у камина, подперев подбородок кулачком. Дети окружили эльфа.

Они стояли молча, широко раскрыв глаза. Наконец Магнус оторопело проговорил:

– Так, значит, они не вернулись домой?

Пак отмахнулся:

– Да ну, ерунда! С первыми лучами солнца они переступят порог, вот увидите.

Грегори быстро глянул за окно:

– Солнце уже взошло, Пак. А ты не знаешь, где наши мама с папой.

– Я?! Не знаю?! – Пак выпрямился и одарил Грегори самым возмущенным взором, на какой только был способен. – Откуда у тебя только взялась подобная мысль?!

Грегори покачал головой:

– Если бы ты знал, где они, твой взгляд не был бы таким встревоженным.

– Уж больно ты прозорлив, – проворчал эльф. – Не по нраву мне это.

– Мне тоже, – кивнул Грегори. – Потому что, если ты не знаешь, где они, значит – они пропали.

– Что?

– Нет!

– Да что ты такое говоришь! – обрушились на Грегори братья и сестренка.

Но Грегори только головкой покачал:

– Если уж Колдовской Народец не знает, где наши папа с мамой, стало быть, их нет в Грамерае.

– И как же ты об этом догадался, интересно знать? – пробурчал Пак и пытливо всмотрелся в глаза Грегори.

Малыш пожал плечами:

– Да очень просто. Что ведомо одному из Колдовского Народца, то знают все. Не бывает ничего на свете, о чем бы не знали твои сородичи. По всей стране обитают пикси, эльфы и фэйри, и нет самого крошечного клочка земли, какой бы ни был им виден. И раз уж вы не знаете, где наши родители, значит, их нету в Грамерае.

– Но они не могли пропасть! – вскричала Корделия. – Как же нам жить без них?!

– И как без них обойдется королевство? – выдохнул Пак. У Грамерая было много врагов, с которыми мог справиться только Верховный Чародей и его жена.

– Да как же… как же ты можешь так говорить! – воскликнул Джеффри и в отчаянии раскинул руки. – Как ты можешь тут стоять и спокойненько говорить про то, что наших папу с мамой постигла неведомо какая судьба?!

– Нет! – горячо возразил Магнус, обнял Грегори и крепко прижал к себе. – Не будь так жесток к собственному брату! Наверное, он так же напуган, как и ты…

– Я ничего не боюсь! Никогда!

– Ну, скажем иначе: ты встревожен, – процедил сквозь зубы Магнус. – Грегори встревожен, и ты тоже, хотя ты настолько храбр, что не показываешь виду.

– Но я вовсе не тревожусь, – взглянув на брата, сказал Грегори. – И я не боюсь, потому что папа с мамой и раньше исчезали. Правда ведь, они исчезали? Но потом вернулись обратно.

Все замерли, глядя на малыша. Наконец Магнус осторожно проговорил:

– И ты это помнишь?

– Ты тогда был совсем малюткой! – возразила Корделия. – Тебе всего-то полгодика было! Да я сама-то про это помню плохо!

– Я тоже, – широко раскрыв глаза, пролепетал Грегори. – Только все-таки почему-то знаю, что они пропадали… а потом вернулись.

– Это воспоминания, – объяснил Пак, – только они прячутся так глубоко, что ты сам этого не ведаешь. Между тем ты прав, малыш: твои родители действительно как-то раз пропали без вести, и твои братцы и сестренка вместе с ними.

Он умолчал о том, что именно малютка Грегори вернул родителей, братьев и сестру в Грамерай. Они были перенесены в другой мир, в волшебную страну, и смогли вернуться только потому, что сознание крошки Грегори, тоскующего по матери, дотянулось до пространства между мирами и притянуло все семейство домой. Подобное могущество было бы удивительно даже для взрослого человека, не говоря о полугодовалом малютке.

– Они пропали, а потом вернулись, – с улыбкой повторил Грегори.

Улыбался он редко. Неожиданно для самих себя разулыбались и его братья и сестренка, хотя ни спокойствия, ни уверенности у них не прибавилось. На самом деле стоило им перестать вспоминать о том давнем приключении, как их тут же охватывал страх.

Джеффри такого допустить не мог.

– Надо разыскать их! – крикнул он. – Пошли скорее!

Магнус и Корделия встретили его призыв радостными криками и опрометью бросились к двери.

– А я вам говорю: СТОЙТЕ! – взревел Пак.

Дети замерли на месте. Магнус уже успел положить руку на засов.

– Но, Пак! – возмущенно вскричал он. – Если наши родители пропали, мы должны отыскать их!

– Вы должны вести себя так, как они вам велели! – вспыхнув словно свечка, воскликнул эльф и неожиданно очутился на пороге, спиной к двери. Подбоченившись, он обвел детей гневным взглядом. – Они велели вам сидеть дома и слушаться меня! И вы останетесь дома, и я тоже останусь – до их возвращения!

Лица мальчишек уподобились грозовым тучам.

Корделия попыталась прибегнуть к рассудительности.

– Но, Пак, они же не знали, что исчезнут! А уж теперь-то они наверняка хотят, чтобы мы их разыскали!

– Уж теперь-то, моя любезная, если они встретились с врагами, которые оказались сильнее их, они наверняка хотят, чтобы вы находились дома, в безопасности! А вы будете в безопасности под охраной легионов эльфов!

– Легионов? – изумленно вытаращил глаза Грегори и проворно подбежал к окну. Джеффри мигом оказался рядом с ним – ведь слово «легионы» означало «войско». Корделия и Магнус помедлили, а потом тоже бросились к окну.

Перед ними предстал пустой сад, а за ним – столь же пустой луг, за которым темнел лес.

– Там никого нету! – разочарованно воскликнул Джеффри.

– О нет, есть, – заверил его Пак. – Вы никого не видите, но не отыщется ни единого фута в саду, где не засел эльф, вооруженный рогаткой, или фея с дротиком. Вы-то можете по саду хоть весь день напролет ходить, но никого из них не разглядите, но как только в сад войдет незнакомец, он тут же споткнется и упадет и уже больше никогда не поднимется.

Магнус медленно обернулся. Лицо его стало бесстрастным.

– Так они и нас не выпустят, да?

Пак с усмешкой ответил:

– Не стоит меня недооценивать, чародейчик! Мне отлично известно, что твоя сестрица – мастерица летать на метле и что ты и твои братцы умеют летать и вовсе безо всяких метел, а также исчезать, чтобы потом появиться за многие мили от дома. Ну уж нет, я бы не стал пытаться удержать вас тут силой.

– И все же ты хочешь нас удержать, – тихо проговорила Корделия.

Пак кивнул:

– Я хочу удержать вас здесь любовью ваших родителей. Вспомните, что они вам говорили, когда уходили из дому?

Дети умолкли и уставились в пол, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, так что они говорили? – требовательно вопросил Пак.

– Чтобы мы никуда не ходили, – нехотя, словно слова из нее тянули щипцами, проговорила Корделия, – и слушались тебя.

И весь тот день они беспрекословно слушались Пака. Откуда ни возьмись явились две крохотные старушки и приготовили завтрак, потом – еще две, и приготовили обед. А вот для приготовления ужина явились еще трое.

Все время до ужина дети старательно искали, чем бы им заняться. Попробовали поиграть в прятки, но игра не клеилась. Магнус с большим трудом превратился в яблоньку, а Грегори и вовсе сплоховал. Корделия запрокинула голову, надменно глянула на возникшую рядом с ней болотную кочку и проворчала:

– Ну, ты и придумал, Грегори! Спрятаться у меня под ногами! Теперь тебе водить!

Еще хуже пошла игра в «замри-отомри». Даже на то, чтобы заставить замереть жука, у ребятишек не хватало сил. А уж когда они решили поиграть в «вышибалки», Магнус и Корделия проявили такую рассеянность, что даже мячик толком друг другу добросить не могли – он то и дело падал на землю.

Наконец отчаявшийся Пак усадил их за уроки. Дети были сердиты, и это само по себе было плохо, но еще хуже стало, когда они начали проявлять любопытство.

– Но, Робин, а наш папа говорит, что элементов девяносто два! – горячо возразила Корделия.

Грегори кивнул:

– Да. И некоторые из них так редки, что их никогда не увидишь.

– Ваш папа! – воскликнул Пак и возмущенно наморщил нос. – Ох уж эти мне его понятия о том, что есть, а что только кажется! Дети, поглядите вокруг да пощупайте руками! Разве вы можете увидеть этот «уран», про который он толкует, или «алюминий»? Но зато вы очень даже можете пощупать землю, можете ощутить воздух, когда ваши щеки обдувает ветер. Говорю вам: элементов – иначе говоря, стихий – всего четыре: земля, вода, воздух и огонь!

– Ну а что же тогда такое камень, а?

– Всего-навсего земля, только плотно утрамбованная.

– А дерево?

– Дерево? Дерево сложено из земли и воды!

– А железо?

Пак содрогнулся. Железо для эльфов было подобно яду.

– Давайте лучше про медь поговорим. Где мы находим медь? Там, где камней коснулся огонь. Так из чего же тогда сделана медь, как не из земли и огня?

И так далее и тому подобное. У Пака были вполне определенные взгляды обо всем в природе, и дети сами не заметили, как увлеклись.

– А из деревьев важны только три, – расхаживая из стороны в сторону, заявил Пак. – Дуб, осина и терновник.

Грегори нахмурился:

– А сосна?

– Она годится только на то, чтобы спалить ее в сочельник.

– А падуб? А плющ?

– Первое – куст, второе – лиана. А я о деревьях толкую!

– А как же шиповник? А роза?

Пак обреченно вздохнул и поведал детям сказку – печальную и замысловатую историю о прекрасной Маргарет и славном Вильяме, о том, как они встретились и полюбили друг друга, и как потом он ее покинул, и как женился на другой, и как потом прекрасная Маргарет умерла, а потом и славный Вильям тоже, и как на их могилах выросли шиповник и роза, и как эти растения доросли до самой верхушки церковного шпиля и там их ветви сплелись в неразрывных узах любви.

Корделия слушала, как зачарованная, а мальчики начали ерзать на стульях, и тогда Паку (специально для них) пришлось рассказать историю о маленьком Мерлине – как его взял в плен злой король Вортигерн и заточил в башню, в подземелье под которой спали два дракона. За этой сказкой последовала другая – о маленьком Артуре, который вырос и стал королем, который принес мир и процветание Англии, дотоле раздираемой междоусобицами. Затем Пак рассказал о Ланселоте – самом храбром из рыцарей короля Артура, и о том, как он спас прекрасную Элейн, об их сыне Галахаде и о том, как тот разыскивал Священный Грааль, а также о племяннике Артура Гавейне и о Зеленом Рыцаре.

– А про его братьев почему не рассказываешь? – потребовал Джеффри. – Об Агравейне, Гарете и Гагерисе?

– Ох, о них вы уже слушали раньше, – вздохнул Пак. – Зачем же снова рассказывать?

– Потому что в сказках всегда столько чудес и волшебства!

– А особенно когда сказки рассказываешь ты, Робин, – проворковала Корделия, уже знающая волшебную силу лести.

Знал ее и Пак, но все же надулся от самодовольства и улыбнулся:

– Еще бы! Ведь у меня такой богатый опыт! Я уже сотни лет рассказываю сказки! Однако час уже поздний, и если меня не обманывает мой нос, скоро будет готов ужин.

Четыре детские головки тут же запрокинулись, четыре носа дружно втянули вечерний воздух. А потом все четверо разом взвизгнули, и мальчишки мгновенно исчезли, оставив после себя три негромких хлопка. Корделия вскочила верхом на метлу и стрелой полетела к крыльцу, крича:

– Это нечестно! Не начинайте без меня!

Пак испустил долгий, облегченный вздох:

– Ох! Один денек мне удалось их удержать на месте. А что завтра-то будет?

Но на другой день все решилось само собой… Корделия проснулась до зари и тут же подбежала к окну, чтобы посмотреть, не возвращаются ли родители, и в предрассветной серой мгле увидела в саду… единорога.

Единорог был высокий и стройный и белый, как молоко, а грива и рог у него были золотые. Когда с губ девочки сорвался восхищенный возглас, зверь поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Корделия замерла от изумления и восторга.

Но тут единорог развернулся, опустил голову и принялся поедать мамины цветочки. Корделия впопыхах натянула платьице и чулки, быстро обулась и выбежала в сад, на ходу завязывая шнурки на корсаже.

Выбежав в сад, она остановилась, решив, что может напугать сказочное создание, но ее опасения были напрасны: единорог преспокойно стоял и смотрел на нее, медленно пережевывая пучок сладкого клевера. У Корделии дыхание перехватило – настолько она была очарована красотой единорога.

А потом единорог снова опустил голову и продолжал есть клевер, и Корделии сразу стало грустно оттого, что она не видит его больших прекрасных глаз. Девочка уселась на корточки посреди травы, сорвала с грядки немного молодого укропа и протянула единорогу, тихонько приговаривая:

– Иди сюда… Ну, иди же сюда, красавчик… Иди ко мне… Мне так хочется погладить твою бархатистую морду, потрепать твою золотую гриву!

Единорог повернулся, поднял голову и снова посмотрел Корделии прямо в глаза. Девочка ждала, еле смея дышать, а единорог медленно пошел к ней. Шаг за шагом, шаг за шагом – и вот он уже стоял перед Корделией. Плавно опустив голову, он взял мягкими губами пучок укропа с ее протянутой ладошки. От этого прикосновения Корделию охватил сладкий трепет, и она поспешила нарвать еще укропа другой рукой. Не спуская глаз с Корделии, единорог сжевал и это подношение. Девочка немного осмелела и, протянув руку, прикоснулась к морде зверя. Единорог немного повернул голову, позволив Корделии погладить щеку, мягкостью подобную самому тонкому бархату.

– О, какой же ты красивый! – вырвалось у Корделии.

Единорог склонил голову, словно поблагодарил девочку за комплимент, и легонько ударил копытом по траве. Корделия протянула другую руку, чтобы прикоснуться к золотистой гриве чудесного зверя.

Единорог резко вскинул голову, а Корделия отдернула руку, боясь, что оскорбила дивное создание. Но тут она заметила, что единорог и не думает убегать, а смотрит в сторону дома. Проследив за его взглядом, девочка увидела, что у задней двери стоят все трое ее братьев. Мальчики остолбенели от изумления и широко раскрыли глаза.

Корделия боялась заговорить из опасения напугать единорога. Она сердито поджала губы и передала братьям свою мысль:

– Ну вы, безобразники! Уходите, а не то спугнете его!

– Да он вроде вовсе не боится нас, – мысленно ответил Корделии Магнус. – Да и нечего ему бояться. Мы же его не трогаем – просто стоим и смотрим.

Однако за мыслью Магнуса Корделия тут же уловила мысль Джеффри:

– Ой! Как здорово было бы на таком коньке верхом прокатиться!

И он, подняв руку, шагнул вперед.

– НЕТ! – мысленно вскрикнула Корделия. – Ты его напугаешь!

И точно: единорог отступил на шаг. Джеффри замер на месте.

Малыш Грегори нахмурился:

– Это он из-за Джеффри попятился? Надо проверить…

И он тоже шагнул вперед.

– Ах ты, маленький безобразник! – мысленно возмутилась Корделия. – Оставьте его мне, слышите?

Единорог отступил еще на шаг.

– Чего это ты раскомандовалась? Он не твой! – прозвучала в сознании у девочки мысль рассерженного Джеффри. – И ты не имеешь права запрещать нам трогать его!

Зато единорог очень даже мог запретить это.

Магнус взял Джеффри за руку и удержал его.

– Корделия права, – мысленно проговорил он. – Мы пугаем этого зверя.

Но Грегори покачал головой и прошептал вслух:

– Он не испуган.

Единорог перевел взгляд на младшего из детей.

– Вот видите, – проговорил Грегори чуть громче. – Он слышит меня, но не убегает.

– Ну, тогда он нам позволит подойти к нему поближе! – решительно заявил Джеффри и предпринял новую попытку приблизиться к сказочному зверю.

– НЕТ! – вновь мысленно воскликнула Корделия. И конечно же, единорог снова попятился назад.

Магнус оттолкнул Джеффри к дому, и тот обиженно проворчал:

– Ну, Грегори же говорит, что он нас не боится!

– Не боится, – подтвердил младший брат, усевшись на корточки в траве. – Но ближе не подпустит.

– Но ведь к Корделии он подошел!

Грегори кивнул:

– И опять подойдет. Попробуй снова позвать его, сестренка.

Корделия уставилась на него так, будто он сошел с ума. А потом сосредоточенно нахмурилась и, обернувшись к единорогу, медленно пошла к нему навстречу.

Единорог стоял неподвижно – словно бы выжидал.

Корделия, дрожа от волнения, сделала робкий шажок, потом – еще один, и еще.

Единорог ждал, не шевелясь.

Наконец Корделия протянула руку, прикоснулась к шее единорога, и тот шагнул ближе к девочке, а та погладила его.

– О, ты все-таки подпустил меня к себе! – восторженно проговорила Корделия.

– Это нече… – вырвалось у Джеффри, но Магнус закрыл его рот ладонью, и при этом сложил пальцы ковшиком, чтобы братец не смог укусить его. Джеффри возмущенно уставился на Магнуса и передал ему свою гневную мысль:

– Это нечестно! Почему это ее он подпускает к себе, а нас – нет?

– Единороги – они такие, – ответил вместо Магнуса Грегори. – Я помню. В книжке прочитал.

Джеффри и его одарил свирепым взглядом. Грегори уже два года как выучился читать, и это ужасно злило Джеффри.

– Единороги подпускают к себе только девочек, – пояснил Грегори, – а мальчиков не подпускают.

Джеффри возмущенно отвернулся.

Единорог подогнул ноги и улегся на траву перед Корделией.

Корделия удивленно смотрела на дивное создание. Но вот лицо ее озарилось лучистой улыбкой. Она робко склонилась и села на спину единорога.

– Нет, так ты его напугаешь! – прошипел Джеффри, а Корделия осторожно повернулась и уселась так, что ее ноги свесились с бока зверя.

Магнус насторожился:

– Корделия! Умоляю тебя, слезь с него! Я вдруг почувствовал опасность!

– Пф-ф-ф! – фыркнула Корделия. – Ты просто мне завидуешь!

– Да нет же! – горячо возразил Магнус. – Не в этом дело! Я…

Плавно – так плавно, что девочка этого почти не ощутила, единорог поднялся. Корделия ахнула от восторга.

– Корделия, какая же ты наглая! – в ярости вскричал Джеффри. – Наглая, вредная и… как это… эгоистка, вот!

– Так выбрал единорог, а вовсе не я, – отозвалась его сестра. – Что же, я должна обижаться на него за то, что он решил, что вы плохие?

– Корделия, прошу тебя! – продолжал увещевать сестренку Магнус. – Кто знает, куда он может умчать тебя?

– О, куда пожелает, – отвечала Корделия, и, конечно же, единорог развернулся к лесу.

На шум вышел Пак. Протирая заспанные глаза, он пробурчал:

– Что тут у вас творится, а?

– Чудовище похитило нашу сестру! – выпалил Магнус.

Единорог зарысил прочь.

Пак устремил взгляд ему вслед:

– Чудовище? Где это вы увидели чудовище?

– Да вон же! – вскричал Джеффри и бросился вдогонку за единорогом. – Ах ты, воришка однорогий! Ну-ка вернись и отдай мою сестренку, паршивец! Стой, кому говорят!

– Эй, Джеффри! Полетели! – распорядился Магнус и взмыл в воздух.

Джеффри, оторопев, оглянулся, ухмыльнулся и тут же подскочил ввысь на десять футов:

– И правда, что же это я, братец? Совсем забыл!

Грегори, словно камешек, пущенный из рогатки, устремился следом за братьями, и все вместе они помчались за единорогом.

Но вдруг в воздухе перед ними, с треском, подобным ружейному выстрелу, возник Пак.

– Стойте, малявки! – приказал эльф. – Куда это вы, хотелось бы мне знать, направились, а?

– Как – куда? В погоню за зверюгой, который унес нашу сестренку! – ответил Магнус. – Не задерживай нас, Робин! Ей грозит опасность!

– Опасность! О, что я слышу? Да никогда в жизни единорог не причинит зла невинной девице!

– Дело не в нем самом, а в том, куда он несет Корделию! Поверь же мне, Пак! Я ощущаю Зло каждой частицей своего тела!

Пак растерялся. Он кое-что знал о способностях Магнуса, но не все. На самом деле, если на то пошло, даже родители не до конца осознавали пределы возможностей своего старшего сына. Он порой творил такое, на что не был способен ни один чародей в Грамерае – да и ни одна волшебница тоже. А если так, то почему не предположить, что Магнус был наделен ясновидением? Пак не сомневался: отец мальчика непременно подыскал бы какое-нибудь ученое слово для того, чтобы назвать этот дар, – будто бы, если бы слова такого не нашлось, так и самого дара не было бы!

Однако какую бы опасность ни заподозрил Магнус, Пак был уверен в том, что сам, один справится с ней – если, конечно, не придется позвать на помощь дюжину эльфов. Ну а если бы пришлось – нашлась бы и потребная для такого дела дюжина. Пак мысленно возложил на одну чашу весов опасность, поддающуюся легкой ликвидации, а на другую – свою способность удержать четверых юных чародеев около дома еще один день и решил, что уж лучше рискнуть и разобраться с этой самой опасностью.

– Ну что ж, ладно, – проворчал он. – Можете продолжать погоню. Но если будет хоть малейшая угроза…

Последние слова он произнес в пустоту. Мальчики исчезли под сопровождение уменьшенных подобий раскатов грома.

– Совы и крылышки летучих мышей! – выругался Пак и бросился вослед единорогу.