Текст книги "Игры сердца (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)
– Говори, – прорычал Кэл, его глаза сканировали пространство. Ни Колта, Ни Мэрри, Очень много активности.
Ни Майка.
– Подростки, которые громили Бург и были пойманы Майком, сыграли худшую шутку с Рис Хейнс и Фином Холлидеем, – объяснил Салли, и глаза Кэла сузились.
– Худшую шутку?! – тихо спросил он, и Салли подошел к нему ближе.
– Оставь свое дерьмо при себе, Кэл, – прошептал Салли.
– Говорят, Дасти была ранена.
– Кэл…
Кэл наклонился и посмотрел Салли в глаза, прорычав:
– Выкладывай.
Салли кивнул и быстро сказал:
– Мы взяли двоих. Колт с одним. Мерри с другим. Дрю наблюдает. – Он мотнул головой в сторону коридора, ведущего к комнатам для допросов. – Они сказали, что всего лишь просто дурачились. Хотели попалить на ферме из отцовского оружия, пошуметь, напугать до смерти Фина и Рис. Но больное дерьмо – тупое дерьмо. Они не хотели никому причинить вреда. Проблема в том, что они не знали, что у одного из них с головой совсем плохо. Он не стрелял в воздух. Он прицелился и попал Дасти в бедро, когда она убегала.
Из горла Кэла вырвался неразборчивый рокот.
Салли продолжил быстро.
– Джонас, Кларисса и Финли убежали на кукурузные поля. К счастью, они были на лошадях. Но парень-стрелок выпрыгнул из машины, когда она еще двигалась. Подбежал к Дасти, ударил ее ногой в спину, а затем выстрелил ей в грудь.
Кэл крепко зажмурился и отвернул голову, бормоча:
– Мать твою.
Хейнс. Черт побери, Хейнс, скорее всего, слетел с катушек.
Кэл вспомнил, как они толпой стояли возле ее фермерского дома.
Поэтому он быстро открыл глаза и снова посмотрел на Салли.
– Как она? – Спросил он.
– Понятия не имею, – ответил Салли. – Она все еще на операции в окружной больнице Хендрика.
– И каково предварительное заключение? – тихо спросил Кэл, Салли сжал губы. – Сул, – прорычал Кэл.
– Врачи… черт, Кэл. Он выстрелил в нее в упор из долбаного 45-го калибра и повредил артерию у нее на ноге. К тому времени, как приехала скорая, она потеряла чертовски много крови, так что даже если бы у нее не было дыры в груди, врачи боролись за время и уже проигрывали.
Бл*дь.
Мать твою!
– Майк там? – спросил Кэл.
– В данный момент, да.
Кэл пристально посмотрел ему в глаза.
Затем спросил:
– У вас двое, но нет стрелка?
– Пока двое других парней сходили с ума, когда увидели Дасти в крови, он прыгнул в их машину и уехал.
– Имя, – отрезал Кэл, и Салли моргнул.
– Что?
– Название и марка, модель и цвет автомобиля.
Глаза Салли расширились.
Затем он заявил:
– Пусть этим занимается полиция. Все занимаются. Даже те, у кого был выходной, присоединились к поискам.
– Имя, Салли, и марка, модель и, мать твою, цвет машины, – прорычал Кэл.
– Кэл…
– Не даешь, бл*дь, думаешь, что моя задница не будет находиться дальше по улице в офисе Таннера, и я не возьму стрелка и тех двух гребаных психов, с которыми он работает, чтобы выйти на улицы?
– Таннер уже заходил, – признался Салли.
Кэл больше не сказал ни слова.
Он повернулся и побежал вниз по ступенькам, сунув руку в задний карман, вытаскивая телефон.
И через несколько секунд у него было название, марка, модель и цвет машины еще до того, как его задница оказалась в его внедорожнике.
Черт, нужно было сразу позвонить Таннеру.
* * *
У Фина зазвонил телефон, он увидел, как мистер Хейнс впился в него глазами.
Звонки причиняют еще больше боли.
Взгляд мистера Хейнса, устремленный на него, действительно причинял боль.
Боже, он никогда не видел такой боли. Даже когда его отец упал в снег, и мать потеряла мужа.
Тихая боль. Глубокая, где-то внутри.
Господи.
Он вытащил свой телефон и решил, что выключит его после того, как ответит. Он был уверен, что новости быстро распространились по городу. Все будут звонить, узнавать, все ли в порядке с ним и Риси. Он скажет, кто бы это ни был, оставить их в покое и попросит всех остальных членов семьи не беспокоить. Потом он выключит свой телефон. Он должен был выключить его раньше, как и все остальные. Он просто не думал об этом.
Он обнимал Риси за плечи. Они сидели на стульях в приемном отделении больницы, и он притянул ее ближе, удерживая взгляд мистера Хейнса, ответил на звонок, не глядя на экран.
– Да?
– Финли, милый, не вешай трубку, пожалуйста.
Господи.
Она, должно быть, решила поиздеваться над ним.
Тетя Дебби.
Его спина выпрямилась, взгляд расфокусировался, он почувствовал, как Рис убрала голову с его плеча и ее глаза обратились к нему.
– Тебе наглости не занимать, – прошептал он в трубку.
– Мама звонила, – сказала она ему, а затем уточнила, словно он был идиотом и, черт побери, он не понял, о ком она говорит. – Твоя бабушка звонила. Но я не могу дозвониться до нее, чтобы выяснить, как дела.
– Потому что чуть ли не все жители города ей звонили, дедушке и мистеру Хейнсу, я оказался из всех настолько глуп, что не выключил свой телефон.
– Есть какие-нибудь новости?
Фин молчал.
Ее голос задрожал, когда она прошептала:
– Фин, милый, есть какие-нибудь новости о моей сестре?
– Разве тебе не все равно, – прошептал он в ответ.
Ее голос сорвался на слове.
– Не надо.
Он молчал.
– Я сейчас сажусь в самолет. Вылетаю прямо сейчас, – прошептала она. – Но, пожалуйста, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, – умоляла она.
– Не приезжай сюда, – приказал он.
– Финли…
– Если ты пообещаешь не приезжать, я буду держать тебя в курсе. Ты не будешь звонить моей маме. Не будешь звонить моему брату. Бабушке и дедушке. У тебя есть его номер, но ты ни в коем случае не звонишь мистеру Хейнсу. Ты услышишь все от меня и будешь ждать, когда я тебе напишу или позвоню. Сама ты мне не звонишь. Ты меня поняла?
– Но у меня есть…
– Если ты приедешь сюда, тетя Дебби, клянусь Богом, я сам вышвырну тебя из больницы. Теперь, если ты хочешь узнать, что случилось с твоей сестрой, подожди, пока не получишь от меня известие.
Затем наступила тишина.
– Новостей нет?
– Она в операционной.
– Она уже давно там.
У Фина не было ответа на это замечание, потому что, бл*дь, так и было. Такое впечатление, что Дасти находилась в операционной уже целую гребаную вечность.
– Послушай, мы здесь в шоке, – сказал он ей. – Мне нужно позаботиться о людях. Ты согласна на сделку со мной или у нас с тобой еще будут проблемы?
Возникла пауза, затем:
– Согласна на сделку с тобой, Фин.
– Хорошо, – пробормотал он, затем повесил трубку и выключил свой телефон.
Его взгляд вернулся к мистеру Хейнсу, и он понял, что тот все слышал, когда кивнул Фину, но сделал это только один раз.
Затем он отвел взгляд.
Рис прижалась ближе, и он посмотрел на нее сверху вниз.
В ее глазах была та же боль.
Боже, неужели у него в глазах такая же боль?
– Ты в порядке? – прошептала она.
– Нет, – ответил он.
Она улыбнулась неубедительной улыбкой, прижалась еще ближе и уточнила:
– Нет, Фин, я имею в виду твою тетю Дебби.
– Нет, – повторил он.
Она выдержала его взгляд, затем опустила голову так, что ее лоб прижался к его груди. Затем руки скользнули вокруг его талии, голова повернулась так, что щека легла ему на грудь, и она крепко прижалась к нему.
Господи, у него болело в груди, словно от ожога глубоко внутри. Иногда становилось так жарко, что ему становилось трудно дышать.
Его глаза уловили движение, и он увидел Ноу с бледным лицом, вставшего со своего места. Подошел к отцу. Коснулся руки отца. Затем приблизился, наклонился чуть-чуть вперед, обнял его. И Фин видел, как Ноу обнимает мистера Хейнса, его руки обнимают мистера Хейнса за талию, руки мистера Хейнса обнимают Ноу за плечи, одна из его больших рук на затылке Ноу, прижав лицо Ноу к шее.
Фин знал, что Ноу или плачет, или близок к этому. В том дерьме, которое произошло, Фин его не винил.
Но даже когда мистер Хейнс продолжал обнимать своего сына, его голова была поднята, а глаза устремлены на дверь, будто он мог заставить кого-то появиться там, уставившись на эту чертовую дверь. Он смотрел на нее почти с тех пор, как они сюда приехали. И он тогда обнимал своего сына и обнимал его сейчас.
Фин опустил подбородок и тихо позвал:
– Детка.
Рис подняла голову, и ее глаза обратились к нему.
– Иди к своему отцу и Ноу, – приказал он, и ее взгляд переместился на отца и брата. Затем он увидел, как задрожали ее губы.
Видя это, сидя там, где он сидел прямо сейчас, ожидая того, чего он ждал, он чертовски надеялся, что больше никогда в жизни не увидит Брэндона, Троя и Джеффа. Он пообещал своему дедушке и мистеру Хейнсу не мстить, но, сегодня увидев их снова, он подумал, что освободился от данного обещания.
Рис, наконец, кивнула, высвободила руки из его объятий и встала. Он смотрел, как она идет к своему отцу и брату, подойдя, зарылась лицом в шею отца. Как будто они делали это каждый день в своей жизни, естественным образом она вписалась в их компанию.
Он так пристально смотрел на них, когда его взяли за руку и сжали, это стало для него полной неожиданностью. Он посмотрел в ту сторону, ожидая увидеть бабушку.
Его мама пересела на освободившееся сиденье рядом с ним.
Он пристально посмотрел на нее, она ничего не сказала. Просто крепко держала его руку, положив ее себе на ногу. Примерно через секунду Кирби подошел и сел с другой стороны от матери. Она тоже взяла его руку и положила ее на другую ногу.
Что ж, она вышла из своего состояния зомби. Окончательно. Она снова стала его мамой. Хорошая, все время совершающая мамины вещи, маленькие вещи и, как сейчас, большие.
По крайней мере, это было хорошо.
Взгляд Фина переместился на бабушку и дедушку, сидевших вместе, голова бабушки покоилась на плече дедушки, ее рука у него на животе, их глаза были устремлены на Фина, его маму и Кирби.
Фин кивнул подбородком.
Бабушка улыбнулась совсем невеселой улыбкой. Дедушка сжал губы и посмотрел на свои колени.
В груди Фина начало гореть.
Он посмотрел в пол. Он решил, что Бог не будет возражать, если Фин будет смотреть на пол.
«Пожалуйста, прошу тебя, пусть с ней, моей тетей Дасти, все будет хорошо», – молился он.
Бог не ответил. Он никогда не отвечал. Но его родители ни один раз говорили ему, что Бог всегда слышит.
Поэтому Фин очень надеялся, что он услышал его просьбу.
* * *
Алек Колтон вошел в комнату ожидания и увидел Майка, стоящего там, обнимающего за плечи свою дочь, которая прижалась к нему, обеими руками крепко обхватив отца за талию, его сын стоял рядом.
Майк посмотрел прямо на него.
Затем он наклонил голову и что-то тихо сказал Рис.
Она подняла голову и посмотрела на своего отца, когда Колт приблизился к ним. Затем ее взгляд упал на Колта. Ноу подошел к отцу, взял сестру за руку и мягко отвел ее в сторону.
Колт остановился в футе от Майка, и они оба наблюдали, как Ноу подвел Рис к Финли Холлидею. Она села, и Фин мгновенно обнял ее за плечи, крепко прижав к себе. Ноу присел рядом с ней, все еще крепко прижимаясь к Холлидею, Кларисса взяла брата за руку.
Колт посмотрел на Майка.
– Я так понимаю, новостей нет, – тихо произнес он.
– Нет, – немедленно ответил Майк напряженным голосом.
Колт кивнул. Он думал, что это было не очень хорошо. Прошло уже несколько часов.
– Ну, у меня есть кое-какие новости, – сказал он Майку.
Майк выдержал его взгляд, но не сказал ни слова. И Колт должен был признать, что ему пришлось потрудиться, чтобы удержать взгляд своего друга, если учесть, что он прочел в нем.
– Трой Пигготт у нас, – тихо сказал Колт и увидел, как напряглось тело Майка.
– И? – спросил Майк, пристально глядя на него.
Он знал, что это было еще не все.
– Ну, мы поймали его, но есть ситуация, – сказал ему Колт.
– Какая ситуация? – спросил Майк.
– На самом деле не мы его поймали. А Райкер и Кэл.
Майк сделал долгий, глубокий вдох.
Затем выдохнул, пробормотав:
– Черт.
– Райкер, бл*дь, прямо свихнулся, – продолжал Колт.
– Господи, он знал Дасти, – заявил Майк.
– Таннер говорит, что у Райкера извращенное чувство справедливости, – объяснил Колт.
– Насколько все плохо? – спросил Майк.
Колт замялся на секунду, прежде чем осторожно ответить:
– Ублюдок выживет.
Глаза Майка вспыхнули, и Колт понял почему. Пигготт выживет. Дасти еще неизвестно.
Затем он спросил:
– Райкер взял его?
– Да, Пигготт несовершеннолетний. Его родители у нас в участке. Они в панике и испуганы. Двое других ребят – Шульц и Уоннамейкер, сдали Пигготта. Каждого допрашивали по отдельности, они сделали заявления, их истории совпадают. Они совершенно сбиты с толку, но выложили все и быстро, оба сказали одно и то же. Пигготт сорвался на одного из них. Они понятия не имели, что он собирается сделать. У них был план – валять дурака, никто не должен был так серьезно пострадать, Пигготт действовал сам по себе.
Колт сделал паузу, Майк кивнул, чтобы он продолжил.
– Не знаю, в курсе ли ты, но Лейла оставила на его руке чертовое свое клеймо. Рука изуродована в пух и прах. Вероятно, именно поэтому он выронил пистолет и оставил его на месте преступления. Пистолет зарегистрирован на его отца и покрыт его отпечатками пальцев. Может поэтому Райкер не мог заставить его драться во всю силу. Райкер – монстр, но правая рука парня сейчас бесполезна, он не смог себя защитить.
Это вызвало еще одну вспышку в глазах, прежде чем Майк кивнул, и Колт продолжил.
– Таннер дал координаты Кэлу и тот взял Пигготта раньше копов. Кэл сообщил, что снял Райкера с Пигготта, и Кэл надел на парня пластиковые наручники, хотя парень все равно не мог слишком сильно двигаться. Еще до того, как Таннер добрался туда, Райкер исчез, залег на дно, вероятно, потому, что Кэл посоветовал ему это сделать. Салли выделывает причудливые движения ногами в участке, и я должен сказать, что ни один мужчина или женщина в этом здании не горят желанием отправиться на поиски Райкера. И прямо сейчас родителям Пигготта приходится беспокоиться о поиске адвоката, потому что Салли сообщил им, что за нападение на подростков и женщину полицейского для парня его возраста с судимостями, весьма вероятно, что его будут судить как взрослого. Так что я не уверен, что они слишком думают, как им найти Райкера. Однако со временем они обратят на это свое внимание, так что мы должны что-нибудь придумать.
– Он выстрелил в грудь безоружной женщине, которая ничего ему не сделала, в упор, – напомнил ему Майк, его голос был пустым, глаза даже близко не были пустыми, и Колт вздрогнул.
– Да, – согласился Колт.
– У Дасти есть друзья, и друзья отреагируют. И ни один судья в этом штате, даже с учетом истории Райкера, не посмотрит на это дело по-другому и не накажет Райкера.
– Да, – согласился Колт.
– Кто-то должен сообщить ему, чтобы он сдался, – посоветовал Майк.
– Таннер работает над этим.
Майк кивнул’ и его взгляд переместился на двери.
– Майк… – осторожно начал Колт, и взгляд Майка упал на него.
– Не надо, – отрезал он. – Я знаю ее двадцать пять лет, она была со мной пять месяцев, и часть этого времени я просрал. Я понимаю, ты хочешь сказать правильные слова, но сейчас для меня нет правильных слов.
– Верно, – прошептал Колт.
– Я ценю, что ты хотел… просто не сейчас, Колт.
Колт кивнул.
Затем поднял руку, похлопал Майка по плечу и сжал, удерживая его взгляд.
Затем он отпустил его, оглядел комнату, время от времени встречаясь взглядом с родными Дасти, затем повернулся и вышел из комнаты.
Ему было чем заняться. У них на руках было уголовное дело.
Но его пунктом назначения была Феб.
Феб и Джек.
И как только он увидел свою женщину, обнял ее, завладел ее губами и посмотрел на своего сына…
А потом он разберется с этим делом.
* * *
Майк стоял в комнате ожидания, все остальные также находились на своих местах.
Его глаза были устремлены на дверь.
Но он не видел двери.
Он вспоминал сегодняшнее утро, он видел Дасти в их постели со своей собакой, которая говорила ему, что любит его.
Черная дата.
Он видел это в глазах своих детей. Он знал.
Он упустил.
Все это предвещало черный день.
Она знала, что это произойдет, он обещал ей, что все будет хорошо, он нарушил обещание.
Черный, бл*дь, день.
Затем его глаза сфокусировались, в комнате стало напряженно, и человек в белом халате подошел к двери.
Он вышел, оглядел комнату и спросил:
– Дасти Холлидей?
Все двинулись вперед.
Майк добрался до него первым.
* * *
Джо вошел в боковую дверь, и Вайолет бросилась к нему. Она врезалась в него, одной рукой обхватив за бицепс, другую, положив на пресс.
– Есть какие-нибудь новости? – спросила она, ее глаза изучали его жесткое, сердитое лицо.
– Нет, – выдавил он, затем его рука сомкнулась вокруг ее головы, он приподнял ее вверх, и его губы накрыли ее.
Затем он поцеловал ее, крепко, влажно и очень долго.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Люблю тебя, соседка, – прошептал он.
– Я тоже люблю тебя, Джо, – прошептала она в ответ.
Его телефон зазвонил, и они оба замерли.
Затем Джо вытащил его из заднего кармана, поскольку Вай оставалась рядом, не то чтобы она могла куда-то пойти, даже если бы захотела (она не хотела). Рука Джо крепко обхватила ее.
Он посмотрел на дисплей и пробормотал:
– Черт, Салли.
Затем он открыл телефон и приложил к уху.
– Йоу.
Вайолет с замиранием сердца наблюдала, как изменилось выражение лица ее мужа, и он медленно закрыл глаза.
* * *
Кларисса подошла поближе к Фину, когда он прислонился лбом к оконному стеклу, закрыв глаза.
– Ты должен позвонить, Фин, – прошептала она. – Ты обещал.
Она видела в стекло, как его глаза сузились.
Затем он вытащил телефон из заднего кармана и, не отрывая лба от стекла, держа его перед лицом, стал водить по экрану большим пальцем.
Затем он нажал на кнопку и приложил телефон к уху.
Она прижалась ближе, ее рука скользнула вниз по его предплечью, пока не обхватила его.
Его согнутая спина была так напряжена, что причиняла боль.
Она не издала ни звука.
– Тетя Дебби? – спросил он, и Кларисса уставилась на его профиль.
Затем он тихо сказал:
– Да, у меня есть новости.
Кларисса прижалась еще ближе.
И когда она прижалась, рука Фина на ней сжалась еще сильнее.
Затем она закрыла глаза и стала слушать.
24
Бики и Бикрам Макбикерсон
Три недели спустя…
Когда нога Майка коснулась верхней ступеньки лестницы, он услышал ее возмущенный голос.
Он повернулся в том направлении, в котором все равно шел, и двинулся по коридору к двойным дверям.
Он открыл одну створку и сделал один шаг внутрь.
– Серьезно? – спросила Джерра, стоя у кровати, уперев руки в бедра, с раздраженным лицом.
– Клянусь Богом, если мне придется пролежать в этой постели еще один чертовый день, я начну извергать огонь! – крикнула Дасти.
Лейла, лежащая в постели с Дасти, заурчала.
– Ангел, заткнись, – приказал Майк от двери, и хорошо, что он не вошел, потому что ее голова повернулась в его сторону, и даже на расстоянии большей части комнаты он мог чувствовать жар от ее прищуренного взгляда.
– Ты сказал «заткнись»? – спросила она обманчиво мягким тоном.
– У тебя была дыра в груди, – напомнил он ей.
– Она заживает, – выпалила она в ответ.
– И еще у тебя в ноге, – продолжил он.
– И та тоже заживает! – огрызнулась она.
– Знаешь, было бы действительно паршиво, если бы ты пережила нападение взбесившегося подростка-психопата только для того, чтобы тебя придушила твоя лучшая закадычная подруга, – заметила Джерра.
– Уф! – проворчала Дасти, затем плюхнулась обратно на подушки, Майк почувствовал, как все его тело вздрогнуло от ее решительных действий, даже когда он увидел, что Джерра сделала то же самое, потянувшись, пытаясь, смягчить ее падение.
– Я разберусь с этим, Джерра, – пробормотал Майк, и она посмотрела на него, стерла озабоченное выражение с лица, заменила его привычным, а затем с важным видом направилась к двери.
И она сделала это, приглашая:
– Попробуй. Она, кажется, слушается тебя
– Я не слушаюсь! Он просто альфа! Просто у меня нет выбора! – крикнула Дасти ей в спину.
Со всей должной поспешностью и не говоря ни слова, Джерра вышла из комнаты и закрыла дверь.
Майк подошел к изножью кровати.
Затем он тихо сказал:
– Милая, ты должна успокоиться.
– Можно я сама дойду до низа и прилягу на диване внизу? – спросила она.
– Нет, – ответил он.
Она тут же прищурилась.
– В течение шести часов многие твои близкие, которые любят тебя, включая и твою сучку сестру, сходили с ума, – мягко напомнил ей Майк, и ее глаза перестали быть прищуренными, лицо смягчилось.
Затем она прошептала:
– Я схожу здесь с ума, Майк.
– Ты говорила, что сходила с ума в больнице, поэтому я привез тебя домой. Теперь ты здесь сходишь с ума. Тебе стоит привыкнуть, Ангел. Твоя нога была совершенно испорчена и у тебя была дырка в груди. Врачи сказали, что ты выздоровеешь, но не в том случае, если будешь себя нагружать физически.
Она выдержала его взгляд, затем снова откинулась на гору подушек.
Майк обошел кровать, уперся в нее коленом, затем положил кулаки по обе стороны от ее бедер и приблизил свое лицо к ее лицу.
Ее глаза встретились с его.
– И перестань так грохаться на подушки. Это каждый раз пугает меня до чертиков, когда ты так делаешь, думая, что швы могут разойтись или еще что-нибудь. Этот ублюдок задел артерию и проделал чертовую дыру в твоей груди. Я видел, как они грузили тебя всю в крови и без сознания в машину скорой помощи. Я никогда этого не забуду, и я чертовски уверен, что не хочу пережить такое снова. Сделай мне одолжение, ладно?
Она медленно закрыла глаза, и тень боли из-за его воспоминаний, скользнула по ее лицу.
Затем она открыла глаза, подняла руку и провела ею по его подбородку, прошептав:
– Хорошо.
– Ты обещаешь, что перестанешь быть занозой в заднице? – Спросил он.
– Да, – повторила она.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Она моргнула.
Затем прошептала:
– Что?!
Майк переместился, присев, слегка прижавшись бедром к ее бедру, и ее рука на его подбородке опустилась. Он сунул руку в карман и вытащил кольцо.
Затем взял ее левую руку и надел бриллиант на безымянный палец.
Когда он посмотрел в ее лицо, ее глаза были устремлены на кольцо, и ее глаза горели ярко.
– Как только ты поправишься, придешь в боевую форму, мы переходим в овердрайв. Поженимся к концу лета, ты забеременеешь к осени. Согласна?
Ее взгляд переместился с кольца на него.
Затем она кивнула, и одна слеза скатилась по ее щеке.
Затем спросила, хотя, по его мнению, ее вопрос был несколько странным, учитывая данный момент:
– Райкер к тому времени выйдет из-под домашнего ареста?
– Не знаю, – ответил Майк.
– Если не выйдет, мы должны сыграть свадьбу у него во дворе, чтобы он, по крайней мере, мог все увидеть из окон.
Губы Майка дрогнули, рука двинулась, обхватив руку Дасти, на которой было его кольцо.
Но он сделал это, отказав ей.
– Мы не будем жениться на переднем дворе Райкера. Это твоя первая и единственная свадьба. Свадьба будет по-крупному. У тебя здесь есть твоя подруга, воспользуйся ситуацией. Разберись с этим дерьмом. Это даст тебе возможность заняться чем-то другим, кроме как выводить всех из себя.
Она выглядела раскаявшейся и использовала свободную руку, чтобы смахнуть влагу, вызванную ее единственной слезой.
Затем она пробормотала:
– Прости, что я ною.
– Ты всегда вела подвижный образ жизни. Сейчас тебе приходится лежать в кровати. Если бы мне пришлось все время лежать в постели, я бы, наверное, тоже был занозой в заднице..
Она ухмыльнулась, и, черт возьми, ему нравилось, когда она ухмылялась.
Затем ее улыбка погасла, и она прошептала:
– Прости, что могу пугать тебя до чертиков.
– Прощаю, если больше этого не сделаешь.
– Я буду вести себя так, будто я хрустальная.
– Я был бы признателен.
Она снова ухмыльнулась.
Затем ее рука сжала его руку, ее глаза снова заблестели, и она выдохнула:
– Мы поженимся.
– Да.
– Я выйду замуж за Джонатана Майкла Хейнса, первого мальчика, в которого я влюбилась.
Губы Майка дрогнули, и он повторил:
– Да.
Она посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Я выйду замуж за тебя, Майк Хейнс.
Майк наклонился и, прижавшись губами к ее губам, прошептал еще:
– Да.
Затем он нежно поцеловал ее и не торопился, прежде чем поднять голову.
Она сделала тихий вдох.
Затем тихо сказала:
– Ты можешь попросить Джерру прийти? Мне нужно спланировать свадьбу. Она должна будет купить журналы для невест. Я полностью согласна, но ей придется быть моими ногами и колесами.
Майк улыбнулся ей и еще раз сказал:
– Да.
Затем наклонился, коснулся губами ее губ и осторожно встал с кровати.
Лейла фыркнула.
Он замер, чтобы погладить ее по голове, когда закончил, она подвинулась, прижавшись к ноге Дасти сбоку, затем пальцы Дасти скользнули по шерсти у нее на голове, и Дасти тоже погладил собаку по голове.
Майк направился к дверям, но обернулся и посмотрел на свою женщину в своей постели.
Она была жива, дышала, выздоравливала, и их заверили, что, если она успокоится и будет соблюдать предписания врачей, выздоровеет окончательно.
Тяжести в груди у него больше не было.
Через несколько недель Дасти сможет ходить, и жизнь наладится.
Все хорошо.
Окончательно.
Наконец-то он был счастлив, если больше ничего не испортит его счастье.
– Люблю тебя, Ангел, – произнес он, и ее взгляд переместился с Лейлы на Майка.
– Я тоже люблю тебя, малыш, – ответила она.
Он ухмыльнулся.
Она улыбнулась в ответ.
Майк заметил ее улыбку и вышел из комнаты.
* * *
Майк уставился на корзину, которую доставили к его двери две минуты назад и которую он поставил на кухонный стол.
Она была от Одри. Сквозь хрустящий желтый целлофан, торчащий сверху, и большой блестящий желтый бант Майк разглядел внутри разные флаконы с лаком для ногтей, лосьоны, и что-то такое под названием «скраб» и прочим барахлом.
Майк прочитал записку без малейших угрызений совести. Он не мог отнести Дасти, не зная от кого, полностью не выяснив что это такое и зачем. Могло быть и от Дебби.
В записке было написано мелким, сжатым, с наклоном почерком Одри: «Я надеюсь, ты скоро поправишься. Одри»
Это было приятно. Не перегибая палку. Продумано. Очевидно, за те два раза, когда Одри виделась с Дасти, она заметила, что Дасти ухаживает за ногтями.
И поскольку его бывшая все еще была на верном пути, и этот путь мог привести их к достойной жизни, к жизни семьи, он принял решение отдать эту корзину своей женщине.
Он только собирался направиться к ней, но зазвонил его сотовый, и он вытащил его из заднего кармана.
Там было написано: «Мерри».
Он нажал на кнопку и приложил трубку к уху.
– Привет, Мерри.
– Йоу, брат. Хочешь хорошие новости? – спросил Мерри.
– Всегда, – ответил Майк.
– Судья принял решение. Они будут судить Троя Пигготта как взрослого.
Взгляд Майка расфокусировался на корзине.
Но его губы улыбались.
* * *
– Таааак, – Рис, сидевший перед Фином на Блейзе, произнесла, но больше ничего не сказала.
– Что? – спросил Фин, осторожно ведя лошадь между рядами кукурузы, направляясь к ручью и маленькому пруду.
– Как ты относишься к тому, что папа и Дасти поженятся?
Мистер Хейнс сообщил Риси и Ноу до того, как она пришла к Фину.
Риси сразу же рассказала Фину, как только вошла.
И Фин подумал, что это круто.
– Круто, – ответил он и услышал ее тихое хихиканье, даже почувствовал его своим телом.
– Я тоже так думаю, – согласилась она. – И Дасти уже попросила меня быть подружкой невесты.
Риси хорошо будет смотреться в платье подружки невесты.
С другой стороны, Риси хорошо будет смотреться во всем.
Но этого он не сказал.
Вместо этого пробормотал:
– Круто.
Она замолчала, пока они медленно пробирались сквозь низкие заросли кукурузы.
Затем объявила:
– Я получила разрешение на обучение.
– Знаю, детка, – ответил он.
Она повернулась в седле и посмотрела на него, ухмыляясь.
Фин посмотрел на нее сверху вниз, не улыбаясь, просто впитывая ее улыбку.
Клянусь Богом, она была прекрасна.
– Хочешь учить меня водить машину? – спросила она, и на это Фин ухмыльнулся в ответ.
Потом сказал:
– Ага.
– Круто, – пробормотала она и снова повернулась лицом вперед.
Хватка Фина на ее животе усилилась. Затем кукурузное поле перешло в грунтовую дорогу, которая вела к ручью. Поэтому он прижался к ней грудью, прижал еще крепче и коснулся пятками боков Блейза.
Они помчались, ветер обдувал лица, волосы Рис касались его шеи и подбородка, солнце Индианы обжигало жаркими лучами, было жарко и душно.
Идеальный день. Ничто не могло быть более совершенным. Ничто. Нигде.
Не Лондон. Не Париж. Не Шангри-Ла.
Нигде.
Ничто.
Только на его ферме.
В Индиане.
* * *
Кларисса сосредоточилась, не уверенная следует ли ей говорить, но решила, что если она собралась, то сейчас самое подходящее время.
Она могла наклонить голову, и никто бы не увидел ее эмоций.
Поэтому, нанося на ногти Дасти потрясающий темно-бордовый лак, который ее мама подарила Дасти, она пробормотала:
– Люблю тебя, Дасти.
Она не сводила глаз с пальцев Дасти и продолжала водить кисточкой.
Затем услышала сладкий, музыкальный голос Дасти:
– Я тоже люблю тебя, Риси.
Ей нравилось, когда Дасти называла ее Риси.
Ей нравилось, что Дасти любила ее.
Она любила все эти «ей нравилось».
Она улыбнулась ногтям Дасти и продолжила их красить.
И поскольку она красила ногти Дасти, то не замечала Фина, лежащего, вытянувшись рядом со своей тетей, подняв согнутые в локтях руки, положив на них голову, скрестив лодыжки, повернув голову на подушке и улыбаясь Дасти.
И еще она не замечала улыбку Дасти в ответ.
И еще не замечала Ноу, который сидел, скрестив ноги, в конце кровати напротив Клариссы с гитарой на коленях, рассеянно что-то бренчал, смотрел на Фина и закатывал глаза. Но он делал это, будучи придурком, потому что тоже улыбался.
И последнее, что она не замечала, как ее отец вошел и остановился как вкопанный в дверях.
Но даже если бы она увидела его, она бы понятия не имела, что он впервые подумал, что эта большая, смехотворно дорогая кровать стоит каждого гребаного пенни.
* * *
– Таааак, – протянула я, и глаза Майка переместились с книги, которую он держал открытой на подушке рядом со мной, на меня.
– Что? – спросил он, когда я больше ничего не сказала.
– Дебби звонила сегодня, – объявила я, затем увидела, как глаза Майка вспыхнули, а губы сжались.
– Скажи мне, что ты не ответила на ее гребаный звонок, – прорычал он.
– Она была настойчива, – сказала я ему то, что он уже знал.
– Извини, дорогая, но она не может начинать играть преданную сестру после того, как тебя ранили, и она была сукой с тобой тридцать восемь лет, а сейчас в ней видите ли проснулась любящая и заботливая сестра. Она должна покаяться. И я не появлюсь, если ты пригласишь ее на свадьбу.
Я подавила смешок и сообщила:
– Я не ответила. Она только что звонила. Я не отвечаю.
– И не начинай.
Я отвела взгляд, скользнув рукой по шерсти Лейлы, размышляя вслух:
– Это, вероятно, выводит ее из себя, что я не отвечаю на ее звонки, и дает ей еще один повод ненавидеть меня.
