Текст книги "Игры сердца (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)
– Я в порядке, милый, – сказала я ему. – Все основное сделано, но я еще немного посижу за кругом, потом мне нужно будет покрыть парочку керамики глазурью и отправить их в печь. Печь автоматически поднимает и опускает температуру, и отключается, я смогу вытащить их завтра.
Его брови сошлись вместе.
– Поднимается температура?
– Да, керамику нужно обжигать при разных температурах, сначала медленно, затем сильно, а затем дать ей остыть. Это занимает какое-то время, но моя печь делает это автоматически. Я ставлю внутрь и все. Мама проверяет все здесь перед тем, как лечь спать. Я приду завтра и вуаля! Готовая керамическая посуда.
Его губы снова дрогнули.
Мне понравилось, что он решил прийти помочь, и я подумала, это многое говорило о нем после того напряжения, как мы расстались этим утром.
Поэтому решила кое-что прояснить в непростом нашем споре.
И я сделала это, прошептав:
– Сегодня утром я была не права.
Майк выдержал мой взгляд, но ничего не сказал.
Я продолжала:
– Мы вернемся к нашему разговору, когда ранчо сдадут в аренду.
Тогда он сказал.
И вот что он сказал:
– Единственное, что ты должна сказать, дорогая. Договорились.
Боже, я любила этого мужчину.
Конечно, он добился своего, но я думала о том, что он сказал (очень много) почти весь день. Он оказался прав, я упряма. Он ощущал, что я принесла себя в жертву ради него, и ощущал он это очень глубоко. Он говорил открыто и ясно. Поделился этим со мной. Он хотел заботиться обо мне, как мужчина. Он не закрыл дверь наших дальнейших обсуждений. Он просто отложил этот вопрос на время, заботясь обо мне. И он был прав. Я имела ранчо, где не жила, но за которое платила, бизнес, которому теперь не могла уделять все свое свободное время, если честно, мне нужна была помощь.
Майк был Майком. Он не скрывал, что был мужчиной от кончиков пальцев на ногах до макушки. И поскольку он был настоящим мужчиной то, считал своим долгом заботиться о людях, которых любил. И заботился он не потому, что был должен. А потому, что это было заложено в его натуре. И одним из этих людей была я.
Так что это было не мое дело.
И оно было в прошлом.
И я двинулась дальше.
– Ты хорошо провел день с детьми?
– Да. Ты хорошо провела день со своей мамой?
– Да, после того, как Фин все выложил Ронде, и было это не очень приятно.
Лицо Майка стало настороженным.
– Что?
– Я попросила ее помочь. Она сказала, что не в настроении мне помогать. Я решила нажать. Но неожиданно спустились Фин и Кирби, как раз во время нашего разговора. Кирби, у которого своеобразная связь с Рондой, конечно, попытался защитить маму, предложив свою помощь. Фин в этот момент потерял терпение. Я чувствовала, что Фин рано или поздно слетит с катушек. Помимо размышлений о нашей утренней стычке, я также думала весь день о том, может мне следовало помешать Фину «валить наповал» его мать. И пришла к выводу, что с ней нужно обходиться жестче. Но проблема заключается в том, что это тоже не помогло. Я так и не увидела ее в сарае с лошадьми, да и здесь тоже.
– Черт, – пробормотал он.
– Вот именно, этим все сказано, – пробормотала я в ответ.
– То, как он себя ведет, иногда заставляет меня забывать, что Фин еще подросток, – произнес Майк. – У него слишком много проблем, с которыми ему необходимо справляться.
Это правда.
– Согласна.
Майк изучал выражение моего лица, явно увидев мою озабоченность.
– Но все эти трудности смогут сделать из него мужчину, которым он станет, – мягко добавил Майк.
– Думая, что он уже стал тем мужчиной, малыш, – тихо произнесла я. – И этот мужчина чертовски устал, что Ронда превратилась, как он сказал, в зомби.
– Он назвал ее зомби?
– Так и сказал ей, что у него такое чувство, что он потерял не только отца, но и мать, потому что она превратилась в зомби. Он также ей заявил, что Дэррин не был властен над смертью, но она то решила это сделать добровольно.
Майк поморщился, ну, такие выражения определенно заставляли поморщиться, затем он склонил голову набок.
– Ты хочешь, чтобы я поговорил с ним?
– Да, – мгновенно ответила я. – Я хочу, чтобы он знал, что он не один, всегда есть плечо поддержки. Но я все рассказала папе. Они вернулись к обеду, но я видела только, как они вошли в дом. Я сначала хочу переговорить с папой, чтобы понять, как у него прошел разговор с Фином. Потом дам тебе знать.
– Хорошо, – пробормотал Майк, его взгляд опустился на мой гончарный круг, затем вернулся к моему лицу, он ухмыльнулся.
– Смотрела «Призрак»?
Я не поняла, о чем он.
– Что?
– Фильм «Призрак», – объяснил он, и тогда я поняла, о чем он говорит, поэтому улыбнулась в ответ.
– Да, – прошептала я.
– Да, – прошептал он в ответ, и его ухмылка превратилась в улыбку.
Моя голова была приятно занята видениями, как мы с Майком разыгрываем одну конкретную сцену из этого фильма, когда он подошел ближе, наклонился ко мне и прикоснулся своими губами к моим.
Он отстранился на дюйм и сказал:
– Возвращайся домой поскорее, если сможешь.
Я кивнула.
– Люблю тебя, Ангел.
– Я тоже, дорогой.
Он снова ухмыльнулся, приподнялся, поцеловал меня в макушку, потом я наблюдала, как он уходит.
Вот оно что. Вот и все. Напряженный день с кучей дерьмовых ситуаций и одно прикосновение губ Майка, и все стало намного лучше.
Я наклонилась, включила круг и занялась делом, чтобы как можно скорее попасть домой.
* * *
Майк поцеловал мочку моего уха, вышел и скатился с меня и с кровати. Он натянул на меня одеяло, пока я пыталась унять сердцебиение.
Как и сегодня утром, не двойной (увы), а почти одновременный оргазм.
В отличие от сегодняшнего утра, я должна была сначала поиграть с Майком.
Это было великолепно.
Да, секс с Майком становился все лучше и лучше.
Я следила глазами, как он направился в ванную комнату, а через несколько минут переводила взгляд, когда он выходил с мокрым полотенцем. Он присоединился ко мне на кровати, его рука с тканью оказалась у меня между ног, а его губы касались моих, моих скул, носа, век.
Он наклонился и поцеловал меня в шею, когда закончил обтирать, встал с кровати и направился обратно в ванную.
Я наблюдала.
Затем он вернулся, подбирая с пола мои трусики и ночную рубашку. Протянул их мне, я натянула трусики и опустила ночнушку через голову, а Майк надел свои пижамные штаны. Завязав шнурок, он подошел к дверям и впустил Лейлу.
Она подбежала к кровати, вскочила, направившись прямо ко мне, я протянула руку, чтобы погладить ей голову.
Пока гладила, она лизнула мое запястье.
Затем Майк присоединился ко мне в постели, прижал меня к себе и потянул за собой, выключая прикроватный свет. Он выключил его, Лейла неторопливо спустилась с кровати, повернулась раз, другой, затем упала на бок с собачьим вздохом.
Я закрыла глаза и прижалась к Майку, переплела свои ноги с его, скользнула рукой по его прессу, прижалась щекой к его груди.
Затем тихо сказала в темноту:
– Могу я кое-что прояснить по поводу сегодняшнего утра?
Его рука напряглась, и он начал:
– Дасти…
Я подняла голову и посмотрела на его лицо в темноте.
– Пожалуйста, Майк, выслушай одну мысль, обещаю, что она тебя не разозлит.
Он помолчал мгновение, потом сдался.
– Одну мысль.
Я облизнула губы, сложила их вместе, затем снова прижалась щекой к его груди и прошептала:
– Я скучаю по Техасу. – Все его тело напряглось, и я продолжила, но на этот раз быстрее. – Я скучаю по Джерре, Хантеру, их детям, моему дому, «Шуба», моей галерее, по многим вещам.
– Дасти…
Я сжала его пресс и продолжала шептать:
– Пожалуйста, милый, дай мне закончить.
И почувствовала, как его грудь расширилась, а затем он выдохнул.
Продолжила, все еще шепча:
– Но я ложусь спать рядом с тобой. Просыпаюсь точно так же. И мне выпала честь поговорить с Риси, как стать женщиной. Я одна из первых, кто услышал, как Ноу играет на своей бас гитаре. Пока я сплю, голова золотистого ретривера лежит на моей лодыжке. Я ужинаю с тобой вечерами. Я смотрю с тобой телевизор, пока окончательно не засыпаю. Но даже если бы я не получила всех этих дополнений, а получила бы только тебя, я была бы счастлива. Ты понимаешь, что я от многого отказываюсь, но то, что ты сказал сегодня утром, заставило меня понять, что ты еще не преодолел это. Но ты должен знать, что я была бы счастлива и в Сибири, если бы засыпала бы и просыпалась с тобой.
Я замолчала, Майк тоже молчал. И молчали мы долго.
Так долго, что немного взволнованно я позвала:
– Майк?
– Ты права, эта мысль меня не разозлила.
Я заморгала в темноте.
Потом разразилась смехом.
Сквозь мой смех Майк приказал:
– Перестань смеяться, Ангел, поцелуй меня и давай спать.
Все еще посмеиваясь, я приподнялась и поцеловала его.
Его руки крепко обхватили меня, и он поцеловал меня в ответ.
И его поцелуй длился дольше, чем его молчание.
Намного дольше.
Потом он отпустил меня, я снова прижалась к своему мужчине, его собака повизгивала, пока ее голова не легла мне на лодыжку, и мы заснули.
20
«Наступили черные дни»
Подходя к фермерскому дому, Майк услышал голос и ускорил шаг.
Наступил вторник. Приехали Ривера, Джерра с детьми. Они прибыли в воскресенье, провели день с Дасти, Майком и его детьми и тремя дюжинами пончиков из «Хиллигосс». Майк закончил день с Риверой пивом за барбекю на задней террасе. Рис и Ноу были в гостиной, играли с детьми. Дасти сидела на кухне, общаясь с Джеррой.
Вчера семья Ривера отправилась в Инди, типа туристической поездки, посмотреть гонку и многое другое на фестивале #500, позволяя Дасти поработать в поле. Вчера вечером они все отправились ужинать в «Стейшен».
Этот день они провели с Дасти на ферме, Дасти и ее отец водили детей кататься на тракторе. Сегодня вечером Делла готовила ужин для всех. Майк работал, но из сообщения от Дасти пятнадцать минут назад, он узнал, что все уже собрались, включая Рис и Ноу.
Он толкнул дверь, не желая стучать. Прошел быстро по коридору.
Он не хотел упускать ни секунды.
Тихо закрыл за собой дверь, повернулся и увидел. Все собрались в гостиной, задницы занимали все свободные места, кроме Рис и Фина. Рис сидела на полу, скрестив ноги. Фин сидел позади нее, его длинные ноги были согнуты и окружали ее, его руки свисали с коленей, Рис спиной опиралась на его грудь.
Но даже несколько интимная поза его дочери со своим бойфрендом не отвлекла внимания Майка от того, что происходило в другом конце комнаты.
Он увидел и его грудь сжалась, увидел Дасти, примостившуюся на подлокотнике дивана, Ноу напротив нее сидел на подлокотнике кресла, его акустическая бас гитара покоилась на бедре, руки двигались, а его ухмыляющееся лицо было обращено к Дасти.
Она улыбалась ему в ответ, пока пела.
Майк почувствовал, как электричество стало покалывать его кожу, когда он подошел к двойным дверям и прислонился к косяку, слушая.
У Ноу довольно долго не было такой гитары. Была одна, которую ему купил Майк. Он подарил ее, когда ему было двенадцать, и Ноу сразу же начал играть на ней, хотя ни тогда, ни с тех пор ни разу не учился игре на гитаре. Он просто взял и стал играть на слух. Майк этого не понимал, но то же самое произошло год спустя, когда Майк купил ему барабанную установку, которую он так просил. Они установили установку, и Ноу сразу же начал стучать. Через несколько минут это уже было похоже не на стук, а больше напоминало ритм. Этому он тоже не учился ни дня. У него был талант и это был его путь. Как и в случае с Риси, талант его детей был Божьим даром.
И то же самое касалось и Дасти.
Он слышал ее пение, когда она была моложе, он слышал его постоянно. Хотя он никогда не слышал, чтобы она исполняла эту песню так, как сейчас.
К’c Чойс «Не наркоман».
Это была напряженная, чертовски фантастическая песня, и чистый голос Дасти делал ее еще слаще.
Песня была далеко не веселая.
На сколько Майк помнил, Дасти всегда предпочитала петь веселые песни. Он вспомнил, как однажды, несколько десятилетий назад, зашел на ферму и услышал, как она поет песню группы «Катрина и волны» «Гуляя по солнечному свету», покачивая задницей и громко напевая, пока мыла окна в доме. Был серый день, низко нависали темные тучи, гроза рано или поздно должна была разразиться, но с ее пением в доме, словно светило солнце.
Майк вспомнил, что в ту минуту, когда он вошел внутрь, услышав ее голос, исполняющий эту песню, вокруг стало светлее, словно грозовые тучи прошли мимо.
Но даже, зная, что тема песни не совсем соответствовала самой Дасти, но почему-то звучала так, будто была создана для нее.
Майк наблюдал, как его женщина и его сын наслаждались этим моментом, их глаза встретились, губы изогнулись, и все растаяли. Существовали только они вдвоем, его мелодия, ее голос, они находились в своей стихии. По мере того как песня прогрессировала, гитара Ноу звучала все мощнее, а голос Дасти становился глубже и громче, они оба одновременно слегка покачивались в своем внутреннем такте, поскольку здесь не было барабанной установки.
Все взгляды в комнате были прикованы к ним. Даже дети Риверы и Джерры смотрели на них загипнотизировано, неподвижно.
Как и Майк.
И тогда его осенило, то, что он знал о Дасти двадцать пять лет, но понял только в этот момент о трех самых важных людях в его жизни. Голос Дасти, ее керамика, рисунки, ее стиль. Барабаны его сына, гитара, клавишные. Дочь со своим писательским даром. Его окружали необычайно одаренные люди. Все, что они творили, было за гранью обыденности. Его жизнь со всех сторон окружала гениальность.
И Майк понял то, что он видел, и то, что чувствовал в данный момент, навсегда запечатлелось в его мозгу. Потому что в этот момент, наблюдая и слушая Ноу и Дасти, он был глубоко тронут тем, что Бог счел нужным подарить ему, совершенно обычному парню из Индианы, таких одаренных людей.
И тогда он понял еще одну вещь, о чем никогда не думал. Почему он называл Дасти «Ангелом». Потому что с ее даром, да, ни одним, данным ей от Бога, она была настоящим Ангелом в его жизни.
Зазвонил телефон, но единственный, кто сделал хоть движение, был Фин. Он встал и молча вышел из комнаты, поймав взгляд Майка, приветственно кивнув подбородком, направляясь к столику в холле, на котором стоял беспроводной телефон с зарядным устройством.
Майк перевел взгляд с Фина обратно в гостиную. Рука Ноу быстро двигалась, размываясь, пока он наигрывал повторяющиеся аккорды в конце песни, затем положил руку на струны, остановившись, широко улыбнувшись женщине Майка.
– Спой еще раз, тетя Дасти! – С визгом прокричала шестилетняя Адриана, дочка Джерры и Риверы, хлопая в ладоши.
Дасти вздрогнула, голос Адрианы напомнил ей, что вокруг были люди, и она повернула голову к маленькой девочке и улыбнулась. Затем подняла глаза и остановилась на Майке, он увидел, как ее лицо смягчилось, а улыбка стала шире.
Да, Бог был щедр к Майку Хейнсу.
– Как насчет Саундгардена? – Крикнула Риси. – Дасти, ты знаешь «Выпали черные дни»?
Мгновенно Ноу заиграл вступительные аккорды песни, которую просила Рис. Дасти посмотрела на Рис, Майк в этот момент почувствовал что-то неуловимое, у него возросло дурное предчувствие, он повернул голову налево. И увидел Фина, идущего по коридору к кухне, прижимая телефон к уху, и сама поза Фина заставила Майка прищуриться, разглядывая его спину. Он не заметил ничего особенного, но почувствовал.
– Я попробую, – ответила Дасти Рис, и Майк снова перевел на нее взгляд.
Затем она «попробовала». Выбор Рис оказался превосходным. Простые, безутешные слова, гитара Ноу и чистый, сладкий голос Дасти сделали эту песню просто феноменальной.
Но на этот раз он почувствовал, когда звучал второй куплет, Майк оторвал взгляд от Дасти и Ноу и посмотрел в конец коридора. Там никого не было, затем промелькнул Фин в кухонном дверном проеме, прижимая кулак к бедру, телефон к противоположному уху, согнув шею, опустив глаза в пол. Майк видел только его профиль, поэтому не смог уловить выражение его лица, но заметил твердую, сжатую челюсть Фина. Затем Фин скрылся из виду.
Даже не имея возможности видеть выражение лица Фина, по его движениям и позе, твердой челюсти, Майк понял, что что-то происходит, оттолкнулся от косяка двери, двинувшись по коридору в сторону кухни.
Он вошел в кухню и увидел Фина, стоящего у угла кухонного стола, спиной к Майку, с поднятой головой, его глаза смотрели сквозь комнату, он услышал, как Фин сказал низким, рокочущим, раздраженным голосом:
– Папа умер. Мама практически мертва. Ты для нас точно окончательно умерла.
Затем он отключил телефон, повернулся и увидел Майка.
Майк напрягся, заметив выражение явной ярости на лице парня.
– Фин… – начал он тихо, но Фин пришел в движение.
Длинные ноги Фина быстро понесли его через кухню, мимо Майка, дальше по коридору.
Майк последовал за ним с такой же скоростью, стараясь не отставать. Но даже при этом Майк опоздал. Увидев выражение на лице Фина, Майку следовало задержать парня на кухне. К сожалению, он этого не сделал, когда Фин вошел в гостиную, его ярость вырвалась наружу.
– Ты, бл*дь, окончательно сошла с ума! – загрохотал он, Ноу перестал играть, Дасти перестала петь, все взгляды обратились к Фину, но глаза Фина были прикованы к Ронде.
Господи. Дерьмо. Мать твою.
Майк подошел к Фину и начал поднимать руку, чтобы положить ее ему на плечо, но голова Фина дернулась в сторону Риверы и Джерры, у них на коленях сидело по ребенку.
– Уведите детей отсюда, – приказал он, и взгляд Риверы упал на Майка.
Джерра мгновенно встала, поставила Адриану на ноги, которая не скрывая, пялилась на Фина с открытым ртом, взяла ее за руку. Делла подошла к Хоакину, маленькому сыну Риверы и Джерры. Они вывели малышей, когда Майк подошел справа сзади к Фину, его взгляд упал на Дасти, которая встала, как и Ноу, отложив гитару и прислонив ее к стулу. Ривера и Дин тоже встали. Рис тоже встала на ноги и придвинулась поближе к Фину.
Но Фин смотрел только на Ронду.
Взгляд Майка упал на Ронду, которая застыв, не отрывала глаз от старшего сына.
– Фин, милый, сделай вдох, – умиротворяюще сказала Дасти.
Фин проигнорировал ее.
– Звонил Берни МакГрат, – объявил Фин.
Майк напрягся.
Господи. Бл*дь. Мать твою.
Фин продолжал:
– Хотел, чтобы я проследил, что ты внесешь его чек на пять тысяч долларов на депозит.
Господи. Дерьмо. Черт!
– Что? – спросил Дин, но Фин тоже проигнорировал вопрос дедушки.
– Я позвонил тете Дебби, – продолжил он. – Она сообщила мне, ма, что ты согласна.
– Согласна на что? – спросила Дасти, переводя взгляд с Фина на Ронду и обратно, и в ответ на ее вопрос взгляд Фина скользнул по ней.
– Согласна выступить в качестве истца, оспаривающего завещание отца.
Господи. Дерьмо. Мать твою!
Тело Дасти заметно напряглось, щеки заметно порозовели, а глаза загорелись. Майк увидел это с другого конца комнаты.
Но просчитал, что более нестабильная ситуация была между Фином и Рондой, поэтому Майк занял позицию за спиной Фина между Рондой и ее сыном.
Рис подошла к Фину и положила руку ему на плечо.
Фин тоже проигнорировал ее.
– Ты не страдала от горя наверху в своей комнате, – заявил он, не сводя глаз с матери. – Ты пряталась наверху, устраивая заговор с чертовой тетей Дебби.
– Ронда, пожалуйста, скажи, что это неправда. – Голос Дасти звучал мягко, но проскальзывали напряженные нотки.
Ронда не сводила глаз с сына, прошептав:
– Это к лучшему.
При этих словах туловище Фина сильно изогнулось, рука размытым пятном взметнулась вперед, и телефон пролетел через всю комнату и диван, разбившись о стену.
Атмосфера в комнате и без того напряженная, стала еще напряженней.
– Фин, иди погуляй, – приказал Майк.
Фин проигнорировал Майка и снова посмотрел на мать.
– К лучшему?! Это…убийство!
Ронда, удивив всех, выпрямила спину и вздернула подбородок.
– Эта ферма убила твоего отца, – заявила она.
– И сейчас ты открыла рот и заговорила словами тети Дебби? – саркастически спросил Фин.
– Ронда, милая, ты действительно это сделала? – спросил Дин, его глаза тоже были прикованы к невестке.
– Да, – Ронда осталась на своем месте, единственная в комнате, кто остался сидеть, за исключением Кирби. Она кивнула и повторила: – Да. Это к лучшему. Это ради моих мальчиков.
– Ради твоих мальчиков?! – Выплюнул Фин, наклоняясь вперед.
– Фин, чувак, иди спусти пары, – повторил Майк.
– Да, – произнесла Ронда. – Ты сказал мне, что я должна заботиться о вас. Я и забочусь.
– Забрав у меня будущее? – спросил Фин.
– Предоставив тебе другое. Дебби сказала, что продажа земли тебя устроит. – Ронда протянула руку. – Устроит всех нас.
– Меня уже и так все устраивает, ма. У меня есть все, что я хочу. У меня есть мое будущее, и ради этого будущего, каждый день, каждый гребаный день я выхожу и работаю на этой ферме, как я делал с отцом, – парировал Фин, его слова были почти гортанными, и не только от гнева, но и от горя, прожигающего дыру прямо, в мать твою, сердце Майка. – Это то будущее, которое я хочу, и я хотел такое будущее еще до того, как умер папа. Теперь я хочу его еще больше, потому что это единственное, что у меня осталось от отца.
Ронда побледнела, вмешался Дин.
– Ронда, я хотел бы, чтобы ты сначала поговорила со мной.
Ронда оторвала взгляд от сына и посмотрела на своего свекра.
– Дебби предупреждала меня не разговаривать с вами. Она сказала, что вы попытаетесь меня отговорить, так и получается.
– Поехали, вставай, – приказал Фин, его голос стал жестким, глаза были прикованы к матери. – Прямо сейчас, садись в мой пикап, поехали на кладбище, чтобы ты действительно могла плюнуть на могилу отца, а не делать все исподтишка.
– Фин, – прошептала Ронда, округлив глаза, с выражением шока и ужаса на лице.
– Он бы возненавидел тебя за это, ма. Всю свою жизнь он только и делал, что любил тебя, но, если бы узнал, что ты решила продать ферму, он бы тебя возненавидел. Он бы возненавидел все в тебе. Он бы даже не захотел смотреть в твою сторону, – отрезал Фин, Рис подошла ближе, и Майк напрягся.
Она положила руку ему на грудь, откинула голову назад, наклонилась и прошептала:
– Фин, пойдем прогуляемся.
Фин поднял руку, Майк напрягся еще больше, но Фин обхватил руку Рис и прижал ее к своей груди, не сводя глаз с матери.
– И ты знаешь, откуда я это знаю? – тихо спросил он, затем ответил на свой же вопрос. – Потому что не прошло и пяти минут, как я сидел в этой комнате со своей семьей и друзьями, слушая, как тетя Дасти поет, и папа был бы рад присутствовать при этом. Папе бы понравилось видеть наш бл*дь дом, заполненный важными для него людьми, которые просто собрались здесь, приятно проводя время. Мы просто собрались все вместе, не для работы, просто, чтобы посидеть всем вместе, отдыхая. И это не ничто. Я сын своего отца, он сделал меня таким, а ты решила обгадить всю память об отце, сейчас я ненавижу тебя.
Последние три слова Фин хрипло выдохнул, у Майка перехватило дыхание, но Фин закончил. Майл понял это, потому что Фин отпустил руку Рис, обнял ее за плечи, развернул их обоих и вышел вместе с Рис из гостиной, направившись прямиком к парадной двери на выход.
Майк развернулся обратно к комнате, его взгляд остановился на Дасти, склонившей голову, прижав ладони ко лбу, запустив пальцы в волосы, явно раздраженная резкостью своего племянника, но Майк перевел взгляд на Кирби, когда тот вдруг заговорил:
– Я не могу в это поверить, – прошептал он, и Майк заметил борьбу на лице младшего Холидея. Он не хотел ввязываться, но было ясно, что он ввязался в бой, из которого не сможет выйти победителем, так как вопрос касался его любимой мамочки, но Кирби не смог промолчать. Слеза, сбегая, скатилась по его щеке, когда он продолжал: – Я не могу поверить, что ты так поступила с Фином, со мной, с тетей Дасти, дедушкой, папой. Ты предала нас всех.
– Кирби, милый, – умоляя, начала Ронда, наклоняясь вперед, протягивая руку к своему младшему сыну. – Ты слишком мал еще, поэтому до конца не понимаешь, что я так поступаю ради тебя и твоего брата. Во благо.
– Нет, неправда. – Кирби отрицательно покачал головой. – Не знаю, в каком мире ты живешь целую вечность, но, если бы ты жила здесь, в нашем доме, с папой, Фином и мной, ты бы никогда так не поступила. Ты сделала то, чего так хотела от тебя получить тетя Дебби. Ты слишком слаба и глупа и не понимаешь, что она использует тебя. Папа хорошо ее знал. Он ни раз говорил об этом. Он все время говорил об этом и тебе. Ты вообще слушала его? Ты хоть на что-то, кроме себя, обращала внимание? Теперь мне кажется, что нет. Думаю, ты самый эгоистичный человек, которого я когда-либо знал, потому что еще до смерти папы ты брала у него все, теперь забираешь у меня, Фина, у тети Дасти, дедушки все, потому что ты глупая и слабая. Слабая и глупая. Вот какая ты на самом деле. И теперь, когда папы не стала, нам остается только с этим смириться. С тех пор как он умер и как ты отреагировала на его смерть, я постоянно задаюсь вопросом, он так заботился о тебе, ради тебя или, чтоб защитить нас от тебя. И теперь я думаю, что скорее второе.
И с этими словами он встал, опустил глаза и вышел из комнаты, а потом побежал вверх по лестнице, Майк услышал, как хлопнула дверь его спальни.
Майк оглянулся на Ронду, она выглядела так, словно ее только что ударили.
Но его взгляд переметнулся к Дасти, которая заговорила:
– Ты это заслужила, – ее музыкальный голос вибрировал от эмоций, глаза были прикованы к Ронде. – Ты заслужила каждое слово, сказанное твоими детьми. Но они не заслуживали таких эмоцией и такого обращения. Ты несешь теперь ответственность за это. Если бы Дэррин знал, что такое произойдет, что ты будешь поддерживаешь Дебби, он бы, бл*дь, сошел с ума. А он любил тебя, Ронда, любил самозабвенно. Но если бы он узнал, что ты поставила под угрозу будущее его сыновей и этой фермы, и ради чего ты это сделала, я даже не сомневаюсь, он бы выгнал тебя из дома.
Глаза Ронды наполнились слезами, но Дасти еще не закончила:
– Если ты положишь эти деньги по чеку на депозит, Ронда, я тебя выгоню из дома. И я, мать твою, не шучу.
– Ты не можешь выгнать меня из моего собственного дома, – прошептала Ронда, и слезы потекли у нее по щекам.
– Хочешь рискнуть! – прошипела Дасти, теряя самообладание и наклоняясь вперед.
– Ангел, – нежно позвал Майк, и ее глаза метнулись к нему. – Постарайся успокоиться, милая.
Она выдержала его взгляд, затем втянула воздух.
Потом снова посмотрела на Ронду и заявила:
– Ты приняла очень плохое решение. Очень плохое. Тебе необходимо все исправить. Причем немедленно. Я не собираюсь советовать тебе, как это сделать, ты старше меня, ради всего святого, тебе пора, черт возьми, повзрослеть. И я имею в виду не только это дерьмо с Дебби, хотя оно стоит во главе угла. Я говорю о том, что пора стать матерью своим сыновьям и женщиной в этом доме. Тебе пора включиться сейчас же в домашнюю жизнь. Если ты этого не сделаешь, Ронда, клянусь Богом, ты пожалеешь об этом. Независимо от того, что напела тебе Дебби, независимо от того, в чем она тебя убедила, за всю свою жизнь ты почти не работала, следовательно, средств к существованию не накопила, способных тебя прокормить. И ты только что разорвала все отношения с пятью родными людьми, которые готовы были тебе помочь. Дебби ты не нравишься. Она не собирается взваливать заботы о тебе и твоих детях себе на шею. И вы вдвоем, если ты пойдешь у нее на поводу, не выиграете процесс по нашей ферме. Так что ты должна быстро все обдумать, включив мозги, иначе потеряешь все. И самое важное, что ты потеряешь в своей жизни – это своих детей. Они ускользают у тебя из рук, и только ты можешь их вернуть, прежде, чем они исчезнут из твоего виденья.
Ронда уставилась на Дасти, ее лицо было мокрым и становилось еще мокрее от града слез, но Дасти закончила.
Она прошла через комнату, на ходу сказав отцу:
– Передай маме, что я скоро вернусь. – Затем ее глаза обратились к Майку, она прошептала: – Мне нужно прокатиться, малыш.
Потом она ушла.
Ронда встала и бросилась из комнаты вверх по лестнице, Майк услышал, как хлопнула еще одна дверь.
Дин пробормотал, направляясь к двери:
– Надо поговорить с Деллой.
Майк, Ноу и Ривера молча остались стоять в гостиной.
– Ну и ну! – Прервал молчание Ривера. – Дети хотели провести весенние каникулы в Диснейленде. Мне нравятся американские горки, но, должен сказать, у вас здесь, мать твою, чертовски интересно.
Майк стиснул зубы, чтобы удержаться от улыбки. Ноу даже не пытался скрыть улыбку, но, к счастью, его смех вылился в тихий смешок.
Майк посмотрел на них обоих, затем сказал:
– Пойду поговорю с Кирби.
– Удачи с этим, брат, – пробормотал Ривера, Майк покачал ему головой, затем вышел из комнаты, поднялся по лестнице, стучал во все двери, пока не нашел дверь Кирби.
* * *
Майк стоял в сарае, прислонившись спиной к стенке стойла, морда со звездочкой Блейза торчала над дверью. Стойло Муншайн было пустым, так как Дасти сейчас сидела у нее на спине и мчалась навстречу ветру. Ривера стоял в трех шагах от него, скрестив руки на груди, расставив ноги, не сводя глаз с Майка, внимательно прислушиваясь к разговору.
Майк ждал Дасти и разговаривал по телефону. Ривера ожидал от него новой информации.
– Ты должен усилить свою деятельность, Райкер, – произнес он в трубку.
– Я же говорил тебе, этот чувак скользкий тип, – ответил Райкер.
– Он зацепил невестку. Не знаю, как, но знаю, что у нее есть чек на пять тысяч долларов, – сообщил ему Майк.
– Ну, надеюсь, черт возьми, эта сука не обналичила его чек, потому что из всего, что я ничего не знаю о Берни МакГрате, единственное – знаю о нем то, что он не берет обналиченные деньги назад, – заметил Райкер.
– Это все, что у тебя есть для меня? – спросил Майк.
– Он трахается с сестрой, – вставил Райкер, Майк и так это уже понял.
Поэтому и сообщил об этом Райкеру.
– Я уже знаю об этом, Райкер.
– Нет, он трахает ее. Я хорошо знаком с одним парнем, он немного знает. Но знает то, что некоторое время назад произошла какая-то разборка, сучку из Вашингтона кто-то разозлил, она заявилась в офис, распространила свою сучью любовь, ворвалась в святая святых МакГрата и выплеснула весь свой гнев, позволив МакГрату трахнуть ее на его письменном столе. Судя по всему, сучка шумная и активная. Компьютер упал со стола. Все в офисе слышали этот грохот.
Господи.
– С тех пор он дважды побывал в Вашингтоне. Не по бизнесу, – продолжал Райкер.
Только Дебби могла положить конец, судя по ее характеру, своему сухостою, позволив сомнительному магнату недвижимости трахнуть ее у него в офисе.
Мать твою.
Майк перевел взгляд на Риверу.
– Я должен найти зацепки по этому парню, которые заставят его отступить от этой земли. Это значит, что мне нужна информация, Райкер. Кое-что, чем я смогу прижать его к стенке. И мне нужно было сделать это еще вчера.
