Текст книги "Игры сердца (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)
Пятнадцать тысяч пятьсот долларов.
Какого хрена?
Его взгляд вернулся к Одри.
– Что за черт? – прошептал он.
– Как я уже сказала, эти деньги для школы Рис, – ответила она. – Я разговаривала с миссис Лейн. Она сказала, что плата за обучение в той школе в Чикаго, которая, по ее мнению, больше подойдет Клариссе, составляет четырнадцать тысяч долларов в семестр, и это без учета комнаты и питания. Когда она поступит, я оплачу первый семестр, а остальное пойдет на расходные материалы – комнату или что-то еще. Мы можем, эм… придумать, как разделить остальную часть расходов на ее проживание. Тогда ты сможешь оплатить второй семестр, а я подумаю, что смогу сделать в течение следующего года.
Майк пристально посмотрел на нее.
– Где ты взяла эти деньги?
Она облизнула губы, ее голова странно дернулась на секунду, затем она встретилась с ним взглядом и ответила:
– Я продала Мерседес на этой неделе. У меня теперь подержанная машина «Хендай». И с тех пор, как мы встречались с Клариссой и миссис Лейн, я выставляю свои вещи на онлайн-аукционы, продаю обувь, сумки, одежду, которые… э-э, ты мне покупал. Они, ну…Я аккуратно их носила, они в хорошем состоянии. У меня есть еще кое-что на продажу, но я откладываю пока, чтобы продать эту часть, когда придет моя очередь платить за ее обучение.
Майк не сдвинулся ни на дюйм.
Потому что он был полностью, черт побери, поражен.
Одри продолжила:
– Миссис Лейн говорит, что с ее талантом и нашими обстоятельствами есть большая вероятность, что она получит право на получение стипендии. Так что, э-э… если так и будет, я имею в виду стипендию, ее можно будет использовать на расходы на проживание.
– Ты продала свою машину и все свое барахло, – наконец прошептал Майк.
Она выдержала его взгляд и тихо ответила:
– Да.
– Ради нашей дочери ты продала свою машину и все свое барахло, – повторил Майк.
Ее голова снова странно дернулась, поспешно она ответила:
– Знаю, Майк, что это не мной заработанные деньги. – Она протянула руку, постучав пальцами по столу, указывая на чек. – Понятно, что это твои деньги. Машину и все то, что ты покупал мне из одежды. Так что это ты отдаешь эти деньги Рис. Я понимаю это. Понимаю, что это не слишком щедрый жест с моей стороны. Но по разговору с миссис Лейн, и после прочтения работ Клариссы, я поняла, что нужно обязательно отправить ее в эту школу.
Майк откинулся на спинку стула, не сводя с нее пристального взгляда.
Одри сделала видимый вдох и продолжила:
– Я не обижусь, если ты не скажешь ей, что это я передала деньги, потому что на самом деле это не так.
Майк уставился на свою бывшую жену.
Затем он принял решение.
– Как работа? – спросил он и увидел, как она моргнула и дернула головой.
– Что? – тихо спросила она в ответ.
– Ты говорила, что устроилась на новую работу, это большое психологическое давление. Как у тебя там все продвигается?
Она выдержала его взгляд, облизав губы, ее глаза заблестели, прежде чем она сделала еще один заметный вдох, чтобы сдержать угрожающие пролиться слезы, заговорила.
– Тяжело, но у меня закончился испытательный срок, так что хорошо. И они знают, что всегда могут позвонить мне, чтобы я поработала сверхурочно или помогла с другими адвокатами, если кто-то заболел и не могут найти временную замену или что-то в этом роде. Так что, думаю, все идет отлично.
– Хорошо, – пробормотал он. – Как квартира?
– Сокращает мою поездку на работу с сорока пяти минут до двадцати.
– Отлично, – согласился Майк.
– Мне нравится, – прошептала она. – Она просторнее и лучше сделана, поэтому в ней тише.
Майк кивнул.
Затем сообщил:
– Я не хочу, чтобы Рис в пятнадцать лет находилась в четырех часах езды от Бурга, в Чикаго. Мы с ней поговорили об этом, она тоже не хочет быть так далеко от дома. Мы надеемся на школу в Индианаполисе. Это на полторы тысячи долларов меньше за семестр и не потребуется ей снимать комнату. Я знаю, что чикагская школа лучше, но она слишком молода, чтобы я мог ее отправить туда одну. Она согласилась подумать о переводе туда через год после этого учебного года или на выпускной год, мы подумаем. Но она даже не умеет водить машину, так что в этом году она никуда не поедет, и она этому рада, если честно.
Одри кивнула и тихо сказала:
– Хорошо, я полностью согласна. Я беспокоилась о том, что она будет в Чикаго одна.
Черт побери, кто эта женщина, сидевшая перед ним сейчас?
Он не стал озвучивать этот вопрос вслух.
Продолжив.
– Поскольку она учится в школе Инди в штате, открываются возможности, что она точно получит стипендию. Эти деньги, – он кивнул на чек, – если она получит стипендии, пойдут на многое.
– Это хорошо, – ответила она.
– Я хочу сказать, что она получит стипендию, и она сократит расходы. Тебе нужны эти деньги?
– Это твои деньги, Майк, – напомнила она ему.
– Я знаю, Одри. Понимаю. Это не то, о чем я спрашиваю. Ты – это ты, и ты переходишь от мерседеса и шкафа, заполненного дизайнерским барахлом, к… тому, что можешь себе сейчас позволить. Может это стать для тебя проблемой сейчас или в будущем? Потому что, если это так, я смогу покрыть расходы на Клариссу, как обстоит дело со стипендиями, твой чек покроет почти два года обучения.
– Тогда потрать часть денег на покупку новой машины, – ответила она. – Ноу рассказал мне, что случилось с его машиной, и даже до того, как подростки ее обезобразили, его машина была полной катастрофой.
Черт побери, кто, бл*дь, эта женщина, сидевшая перед ним?
– Одри…
Она наклонилась вперед и прервала его.
– Это твои деньги, Майк, ты упорно трудился ради наших детей. Я говорила тебе, что узнаю кое-что о себе, так оно и есть. И узнав что-то новое, я оглянулась назад, и кое-что поняла о тебе. А это значит, что ты был счастлив много работать ради нашей семьи, обеспечивая нам хорошую жизнь, предоставляя нашим детям, чтобы они ни в чем не нуждались. Ты всегда старался дать им многое, и если ты возьмешь этот чек и используешь его на Клариссу или Джонаса, или как захочешь, то это будет правильно. Эти деньги сделают задачу намного менее сложной в краткосрочной перспективе.
Он пристально посмотрел на нее и сообщил:
– Должен сказать, Одри, ты прямо сейчас шокируешь меня до чертиков.
Она откинулась назад и пробормотала:
– Ну, наконец-то я делаю хоть что-то правильно.
Майк не смог сдержаться. Он расхохотался. Когда закончил, она смотрела на него и неуверенно улыбалась.
Его веселье исчезло, и он тихо сказал:
– Надеюсь, что не исчезнет.
Она сжала губы, прежде чем заметить:
– Я тоже надеюсь.
Господи, вот оно что. Вот оно, черт побери, наконец-то. Господи. Она пыталась, наконец-то искренне пыталась помочь, надеясь, что не облажалась в очередной раз.
Господи.
Он кивнул, протянул руку и забрал чек. Затем вытащил свой бумажник и засунул чек внутрь.
– Майк? – услышал он, пока засовывал бумажник обратно во внутренний карман блейзера.
Его глаза обратились к ней.
– Что?
– Меня, э-э… пригласили на свидание. Адвокат из другой фирмы, который работал над совместным делом с нашей фирмой. – Он молчал, она закончила: – Я подумала, что, эм…ты должен знать на всякий случай, если из этого что-то выйдет, мне нужно будет рассказать детям или познакомить их с ним.
– Рад за тебя, Одри, – мягко произнес Майк и получил еще одну неуверенную улыбку.
– Да, он довольно милый, – прошептала она, и Майк улыбнулся в ответ.
Затем сказал:
– Он юрист, вероятно, какой-нибудь придурок. Будь осторожна.
– Я работаю с ними достаточно долго, и знаю это лучше, чем ты, – ответила она, все еще улыбаясь, все еще нерешительно, но уже не так нерешительно.
Майк кивнул.
– Тебе пора, – напомнила она ему.
– Да, – согласился он.
Она выдержала его взгляд, не пошевелившись.
Затем прошептала:
– Я люблю наших детей.
– Я не только рад, что ты наконец поняла это, а рад, что ты поняла, как показать им свою любовь.
Ее голова склонилась набок, глаза смягчились, и она одарила его еще одной осторожной улыбкой.
Затем сказала:
– Береги себя, Майк.
Майк поднялся со стула, кивнув и сказав:
– И ты тоже, Одри.
Она кивнула в ответ.
Майк поднял руку и щелкнул двумя пальцами в ее сторону, повернулся и вышел из «Мими».
Затем он прошелся по улицам, обогнул полицейский участок сбоку, подошел к внутренней стоянке, сел в свой внедорожник и поехал домой. Дасти должна была готовить на всех ужин – для его детей и семьи Ривера.
Он ехал, решив, что расскажет Рис и Ноу о том, что сделала их мама. Они долго ждали, когда ей станет на них не наплевать. Теперь, когда она стала изменяться, они должны об этом узнать.
Он надеялся, черт возьми, что это не единоразовая акция с ее стороны. Но даже если бы этого было и так – единственный жест, на который она способна, они должны были это узнать.
И они узнают.
* * *
Полдень субботы…
Майк и Дасти только что вернулись из аэропорта, следуя за Риверо в их арендованном автомобиле, чтобы выжать последние секунды из их визита, проводив их через таможенный контроль.
Теперь они шли с Лейлой через поле, Дасти, чтобы засесть за гончарный круг, Майк, чтобы поговорить с Фином.
Дасти пребывала в тихом, задумчивом настроении, и Майк правильно истолковал ее молчание как тот факт, что она будет скучать по своим друзьям. Она начала сближаться с Шерил, Вай, Рокки, Феб и их командой, но потребовались бы годы, чтобы создать с этими женщинами нечто такое, что у нее было с Джеррой, хотя повторить то, что у нее было с Джеррой с другими ей все равно не удастся. Майк знал, что все женщины крутых мужчин Бурга были хорошими женщинами, хотя некоторые из них были совершенно чокнутыми. И те отношения, которые в конечном итоге Дасти с ними выстроит, будут хорошими.
Он понимал, что ее настроение было связано с отъездом Ривера, а не с чем-то еще, потому что остальное происходило само собой. Он рассказал ей, что у них есть на МакГрата и Дебби, и она была в курсе их плана заставить их отступить. Он также объяснил, что произошло с Одри. И Ронда вдруг заявила Делле, что предпочла бы сама ходить за продуктами для мальчиков, готовить ужин по вечерам и убираться в доме. Она также взяла на себя кормление лошадей Дасти по утрам. Еще оставалось – укладывание готовой посуды Дасти в ящики, но Ронда наконец-то сделала шаг вперед, уделяя внимание своему дому и семье.
Так что свет в конце туннеля появился. Если бы они смогли обездвижить Дебби и МакГрата, жизнь была бы просто прекрасной.
Он с нетерпением ждал этого.
Они остановились на обширной территории между фермой и домом, она повернулась и посмотрела на него снизу вверх.
– Я пошла, – тихо сказала она, кивнув в сторону сарая, Майк подошел ближе, поднял руку и обхватил ее за подбородок.
– Летом, когда у детей начнутся каникулы, мы поедем в Техас.
Она прижалась подбородком к его руке и прошептала:
– Спасибо, красавчик.
Он опустил голову, коснулся губами ее губ, затем поднял голову и мягко приказал:
– Иди, работай.
Она улыбнулась ему, он опустил руку, и она направилась к сараю. Лейла стояла в нерешительности, переводя взгляд с Майка на Дасти, поэтому Майк поднял руку и указал на удаляющуюся фигуру Дасти, Лейла повернулась и побежала вслед за женщиной Майка.
Он двинулся к дому. Дасти написала Фину, он ответил, что пришел с полей пообедать. Она попросила его задержаться, Майк хотел с ним поговорить. Когда Майк вошел через черный ход, он увидел Фина у раковины с банкой колы, поджидающего его.
Фин опустил руку, посмотрел на Майка и пробормотал:
– Привет, мистер Хейнс. Все в порядке?
Майк отметил, что его глаза были настороженными, но поза расслабленной. Рис и Ноу находились у матери в эти выходные, и сегодня был один из тех немногих случаев, когда каждую свободную минуту Фин не проводил с дочерью Майка. Тем не менее Майк даже не сомневался, что они постоянно переписывались, как и в любое другое время, когда им приходилось быть порознь. Поэтому Майк был уверен, что Фин скорее всего знает больше о его дочери в этот самый момент, чем сам Майк.
– Да, все отлично. Просто нужно перекинуться парой слов, – сказал Майк, подходя, но останавливаясь в четырех футах от него, прислонившись бедром к стойке. Он оперся рукой о стойку, встретился взглядом с Фином и тихо спросил: – Как с мамой все в порядке?
Фин кивнул.
– Она вышла из своего дерьмового оцепенения… э-э, я имею в виду, кажется, тогда мы ее привели в чувство, мать твою.
Майк пропустил ругательства мимо ушей и кивнул в ответ, пробормотав:
– Хорошо. – Затем продолжил: – Тебе стоит знать, я тут работал с некоторыми из моих парней в участке, а также с другими друзьями. Похоже, у нас есть кое-какие рычаги воздействия на твою тетю Дебби и Берни МакГрата. В следующую неделю или две станет жарко, но то, что у нас есть, выглядит неплохо, они должны будут отступить.
Пока он говорил, внимательный взгляд Фина стал горячим и напряженным, но он просто кивнул подбородком, когда Майк закончил, пробормотал:
– Спасибо, мистер Хейнс. Не знаю, смогу ли я…
– Ты ничего не должен мне. Дасти – моя женщина, а это значит, что она член семьи, так что и ты член семьи. Члены семьи всегда встают на защиту семьи, так что, если ты перебираешь в уме, как сможешь мне отплатить, то остановись. Это жизнь, Фин. Может наступить такое время, когда ты сделаешь то же самое. Так бывает. Отпусти это.
Фин задержал на нем взгляд, затем снова кивнул подбородком.
Майк втянул воздух.
Собирался ли он, черт возьми, сделать это?
Он посмотрел на парня, уже мужчина перед ним, в его голове промелькнули воспоминания, как Фин делал уроки с дочкой Майка, улыбался дочке Майка, держал ее за руку, открывал для нее дверцу машины, вел ее в «Суонк», его рука лежала у нее на пояснице.
Черт, он все же собирался, мать твою, сделать это.
– Ты в курсе, что у меня есть правило, что Рис не ходит на свидания в машине, пока ей не исполнится шестнадцать, – заявил Майк.
Это подогрело интерес Фина, а также заставило его тело дернуться.
Но Фин успокоился и ответил:
– Да. Знаю. Это круто. Все хорошо так, как есть.
– Я отменяю это правило.
Майк наблюдал, как тело Фина становится твердым.
Он хотел побыть наедине с дочерью Майка.
Вот черт.
Мать твою.
Майк сделал еще один вдох и тихо сказал:
– Я отменяю, потому что наблюдал за вами двумя, и я доверяю тебе. Ты дал понять, что она тебе небезразлична. Ты вступился за нее тогда. Защитил ее. Ты сохранил свое лицо в ситуации с этими чертовыми подростками, приняв зрелое решение, что является еще одним способом защитить ее, а не подвергать ее еще большему риску. Я отменяю это правило, зная, что ты не обманешь и не подведешь меня. И под этим я подразумеваю, что моей дочери всего пятнадцать. От меня не ускользнуло, что у тебя имеется некоторый опыт общения… эээ… с девушками. Так что я хотел бы поделиться некоторыми мыслями с тобой на этот счет, Фин. Она переживает за тебя, доверяет тебе, но она слишком чертовски молода, чтобы пойти на что-то большее с тобой. Не сейчас. Не через два месяца. Не через десять. Даже не через год. Я позволяю вам обоим встречаться, так как знаю, что ты не проявишь неуважения к моей дочери, а, следовательно, не проявишь неуважения ко мне. И если я обнаружу, что ошибся на твой счет, я ничего не смогу уже сделать, чтобы что-то изменить. Но я буду чертовски разочарован.
Когда он закончил, Майк был чертовски шокирован, увидев, что Финли Холлидей был совсем не благодарен ему. Он не был смущен. Ему не было неловко.
Он был чертовски взбешен…
– Мы говорим о Риси, – прорычал он, и Майк выдержал его взгляд.
– Да, Фин, – согласился Майк.
– Вы полицейский. Вы отец. Вы мужчина. Вы знаете, – заявил Фин, его голос все еще был низким, резким, раздраженным.
– Фин…
– Вы видели меня с ней и знаете, что совершенно не обязательно мне говорить это дерьмо, – выдавил Фин.
Господи.
– Я ее отец. Это моя задача – быть внимательным ко всем деталям, – ответил Майк.
– Ну, вы слишком внимательны, – парировал Фин. – Итак, я скажу вам, что для меня это кое-что значит, что вы доверяете мне вашу дочь. Вы знали моего отца. Вы с моей тетей. Вы знаете Холлидеев, так что вы меня понимаете. Есть другие девочки, а есть Риси и ее отец, и все такое, вы тоже это понимаете.
Майк подавил подергивание губ и ответил:
– Да, я все это понимаю.
– Хорошо, – проворчал Фин, затем спросил: – Во сколько она должна быть дома?
Майк продолжал бороться с подергиванием губ и ответил:
– В девять по будням. В десять в выходные, но, если вы пойдете на поздний сеанс в кино или что-то в этом роде, дай мне знать.
Фин кивнул.
Затем спросил:
– Это все?
– Да.
Фин вздернул подбородок и прошел мимо Майка к задней двери.
Майк остановил его, окликнув. Рука осталась на дверной ручке, шея Фина изогнулась в его сторону, его взгляд упал на Майка.
– Я знал, что ты был близок со своим отцом. Но я все равно скажу. Мужчина, которым ты стал – настоящим мужчиной. Отец бы гордился тобой, Фин.
Фин пристально посмотрел ему в глаза и тихо ответил:
– Он и гордился. Вы правы, он говорил мне. Много раз это. И вот почему я такой, как вы говорите.
Господи, этот парень был сообразительным.
– Точно, – пробормотал Майк.
– Но, – продолжал Фин, – вы порядочный парень, отличный отец, так что вы тоже должны знать, что ваши слова кое-что значат для меня.
И, Господи, этот парень чувствовал глубоко и имел смелость выразить свои мысли.
– Верно, – пробормотал Майк.
– Хорошо, – пробормотал Фин в ответ, затем продолжил бормотать «Увидимся», и вышел.
Майк дал ему минуту, чтобы исчезнуть, а затем последовал за ним, выйдя за дверь и направляясь к сараю.
У Дасти тихо звучала музыка, она сидела задницей на табурете и шлепала комком глины по гончарному кругу, но ее глаза были прикованы к нему. Лейла подбежала к нему и ткнулась в ногу носом.
Когда он подошел ближе, она спросила:
– Как все прошло?
Ранее он назвал ей причину, из-за которой хотел поговорить с ее племянником.
Майк остановился, наклонился и погладил собаку по голове.
– Лучше, чем я ожидал, – ответил он. – Намного лучше.
Она улыбнулась ему и заявила:
– Я люблю своего племянника.
Майк ухмыльнулся в ответ.
Потом сказал:
– Пойду в спортзал.
Она кивнула. Он наклонился и быстро поцеловал ее. Затем повернулся, погладил собаку.
Затем приказал ей:
– Остаешься здесь.
Лейла осталась. Она побежала вглубь сарая, уткнувшись носом в землю, что-то роя.
Взгляд Майка скользнул по Дасти, она снова улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ, затем вышел из сарая, пересек поле, вошел в свой дом и поднялся по лестнице, чтобы переодеться для спортзала.
* * *
В следующую пятницу днем…
– Пошел ты, Майк.
Это было очаровательное приветствие Дебби.
Майк откинулся на спинку стула и предположил:
– Я правильно понимаю, что ты встречалась с мистером Гловером.
– Пошел… ты, – ответила она.
– Ты отзываешь иск? – спросил он.
Тишина.
– Дебби, – позвал он.
– Да, – прошипела она.
– У нас могут возникнуть еще какие-нибудь проблемы с тобой?
– Э-э… Извини, Майк, эта ферма не стоит того, чтобы меня лишили лицензии.
– Приятно это слышать, – ответил Майк. – И кое-что еще, этот компромат никуда не денется. Он будет храниться в одном месте, и если ты будешь трахать мозги Дасти, Ронде и ее сыновьям, короче, кому-то из членов семьи или близким мне людям, твое дерьмо увидит свет, и тебе будет грозить лишение лицензии и тюремный срок. Это не угроза, Дебби. Ты должна отнестись к моим словам серьезно, потому что я говорю очень серьезно.
– Я услышала тебя, – отрезала она.
– И пройдет время, и ты увидишь, что дерьмо, в которое ты вляпалась, было тем дерьмом, которым было. Ты нанесла глубокие раны. Ни один член семьи, чьи ноги ступают по земле Индианы, не хочет слышать от тебя в ближайшее время. Ты не докучаешь семье, независимо от того, как сильно ты хочешь покаяться.
– Задержи дыхание по поводу этого, – парировала она.
Он так не думал.
– Мы закончили? – выпалила она.
Они, бл*дь, слава Богу, закончили.
– Да, – ответил он.
Она бросила трубку.
Майк нажал кнопку на своем телефоне и бросил его на стол, его глаза скользнули к Мерри, тоже говорившим по телефону.
– Да, – произнес Мерри в свой телефон. – Да, – повторил он. – Понял, – продолжил он. – Когда это произойдет? – Он замолчал слушая. – Ага, – снова сказал он, кивая, хотя не мог видеть человека на другом конце провода. – Спасибо за информацию. Верно. Еще раз спасибо. Пока.
Он поставил свой телефон на зарядную станцию и перевел взгляд на Майка.
– Кажется, наша дневная нагрузка только что уменьшилась, брат, – объявил он.
Они собирались навестить МакГрата, так что брови Майка поползли вверх.
– Как так?
– Ну, пожарная служба и служба безопасности зданий сочли торговый центр в Дэнвилле, ресторан в Эйвоне и целый чертовый жилой комплекс за пределами Питтсборо непригодными для использования. Владельцев и арендаторов уведомят. Есть строительный инспектор, которого полиция задержала для допроса по обвинению во взяточничестве и коррупции. Полиция Дэнвилла и департамент шерифа округа Хендрик получили ордера на арест Бернарда МакГрата. Я думаю, он будет слишком занят в ближайшее время, не сможет поболтать с нами.
Майк ухмыльнулся.
Мерри ухмыльнулся в ответ.
– Лучше позвони Дасти и тащи ее задницу на кухню. Ей нужно испечь кучу тортов, – заметил Мерри.
– Ага, – согласился Майк.
– И я знаю кое-кого, кто заключит с тобой офигенную сделку на одну адскую бутылку скотча для Девина.
– Сделай звонок, чувак, – приказал Майк.
Мерри кивнул и потянулся к своему мобильному на столе.
Майк сделал то же самое со своим. Он зашел в контакты, нашел Дасти и нажал «Вызов».
Затем сообщил ей новость.
Он держал телефон подальше от уха, когда она кричала от радости.
Вот тогда-то он и улыбнулся.
* * *
В ту же пятницу вечером…
– Мы вернемся около десяти, пап, – крикнула Риси из коридора, выходя с Фином.
Голова Майка была откинута на спинку дивана, глядя, как они уходят. Они направлялись в кино. Майк снял запрет, но Фин по-прежнему приводил ее домой, как обычно. Теперь он пригласил ее в кино.
– Хорошо проведите время, – крикнул он в ответ, увидел, как Дасти появилась в дверях кухни, где она все еще пекла торты, и заметил, как она улыбнулась паре.
Они ухмыльнулись в ответ и вышли за дверь.
Именно тогда Майк увидел, как Дасти бредет по коридору.
Ноу и его группа готовились к концерту в доме его приятеля, каждому из них пообещали заплатить по двадцать долларов за выступление на вечеринке. Комендантский час Ноу был в полночь. Это был первый оплачиваемый концерт его группы, и они были вне себя от радости, несмотря на то, что играли часами практически даром.
Это означало, что у Майка было три с половиной часа наедине в доме со своей женщиной и собакой.
И этот факт не ускользнул от внимания Дасти, и он понял, что этот факт не ускользнул, когда она вошла в гостиную, обогнула диван, подошла прямо к нему и положила свою задницу ему на колени.
Ее руки опустились на его плечи. Его руки обняли ее за талию, а взгляд опустился к ее губам.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты закончила печь торты, – пробормотал он.
– Остался только один, – ответила она ему, и его глаза переместились на ее глаза. – Но я испеку его утром.
Чертовски верно, пусть лучше утром.
Она склонила голову набок.
– У тебя будет отгул на следующей неделе?
На следующей неделе у детей начинались весенние каникулы.
– Полдня в среду, затем в четверг и пятницу.
Она сморщила нос. Эти отгулы были хоть что-то, но так как дети должны были поехать к Одри в следующую пятницу вечером, это было не так уж много. Предполагалось, что они пробудут у Одри с понедельника по среду, так как у нее было немного свободного времени с работой. Она смогла взять отгул во вторник, чтобы куда-то сходить вместе с детьми, так что они проведут ночь с понедельника на вторник и вернутся домой в среду утром. Но на выходные они опять поедут к матери, у нее было что-то запланировано для детей.
– Мы придумаем что-нибудь, что им понравится, – заверил ее Майк.
– В следующем году мы должны запланировать что-нибудь веселое. Флорида или Мексика, или что-то в этом роде, – предположила Дасти. – Посоветуйся с Одри сейчас, возможно, сможешь поменяться с ней днями, чтобы у нас было время.
– Я займусь этим прямо сейчас, – пробормотал Майк, и она ухмыльнулась, затем прижалась ближе.
– Думаю, что потребовалось бы не меньше семи слонов, чтобы дотащить Фина и Рис обратно домой, так что я также думаю, что мы в полной безопасности и можем заняться прямо сейчас чем-то другим, – прошептала она свое приглашение.
Майк улыбнулся. И принял ее приглашение, усадив ее на спинку дивана, и сразу же приступил к делу.
* * *
Полночь пятница…
Глаза Майка открылись, а чувства обострились.
Все.
Тихо.
Ничего.
Осторожно, чтобы не разбудить Дасти (хотя каждый раз она просыпалась), он отодвинулся от нее, одновременно безмолвно приказав Лейле остаться на месте, когда она подняла голову от лодыжки Дасти.
Майк подошел к комоду и достал футболку. Дасти явно была не в настроении или ей нужно было чем-то заняться, чтобы убить время, пока ждала, когда испекутся торты, потому что в этот вечер, когда он вернулся домой, поднялся в спальню, чтобы переодеться, и обнаружил, впервые с тех пор, как она переехала, что на полу в спальне нет ни одежды, ни обуви, и все пропылесосили.
Он натянул футболку из комода, открыл дверь и вышел. Пройдя по коридору, зашел в комнату Риси. Открыв ее дверь, он увидел ее голову на подушке, тень от ее телефона на тумбочке на расстоянии вытянутой руки. Ее не было дома. Фин привез ее домой вовремя, и, хотя они просидели целых пятнадцать чертовых минут на подъездной дорожке в пикапе Фина (у которого, черт возьми, сиденье было скамейкой), а потом она вошла со своим мечтательным выражением на лице, и это ее выражение на лице было ничуть не более мечтательнее, чем другие ее выражения, которые появлялись у нее после расставания с Фином, поэтому Майк расслабился.
Он вышел из ее комнаты, закрыл дверь, проверил Ноу. Его голова тоже лежала на подушке, и он тоже спал без задних ног. Майк был удивлен. Ноу вернулся домой с концерта какой-то взвинченный. Понятно, все прошло хорошо, но Майк узнал, что все прошло хорошо, потому что он стоял в дверях Ноу, прислонившись к косяку, пока сам Ноу распаковывал свои музыкальные инструменты и рассказывал ему об этом. Майк думал, что ему потребуется некоторое время, чтобы успокоиться, но с тех пор он явно потерпел крах.
Майк вышел из его комнаты, закрыл дверь, а затем повторил шаги, которые он предпринимал снова и снова во время обхода дома.
В доме было тихо.
Тишина.
Ничего.
Все было хорошо.
Ронда разбиралась со своим дерьмом, помогала. На той неделе она даже работала с Деллой над упаковкой керамики Дасти.
Дебби отозвала свой иск.
МакГрат находился в тюрьме.
Одри, казалось, взялась за ум, пытаясь наладить отношения с Рис.
На ферме работали четыре человека, завершая посев кукурузы.
Ничего плохого.
Все хорошо.
Майк стоял в своей гостиной, глядя через двери на веранду на свой залитый лунным светом задний двор.
Снаружи тоже ничего.
Все было тихо.
Тихо.
Хорошо.
– Так почему, черт возьми, я не могу избавиться от этого гребаного чувства тяжести? – шепотом произнес он.
Неудивительно, что не получил ответа.
Итак, с грузом, отзывающимся тяжестью в груди, даже после того, как Ронда начала жить и пришла в себя, Одри стала меняться, Дебби больше не угрожала, МакГрат был выведен из строя, Майк вернулся наверх в свою комнату.
Он закрыл дверь и осторожно скользнул обратно к Дасти, прижимаясь передом к изгибу ее спины и обвивая рукой ее талию.
Она не проснулась.
Все хорошо.
Только это было не так.
И он знал.
Просто не мог понять почему.
22
Игры сердца
Конец мая… Суббота…
Я шла от сарая к дому, чтобы попить воды, когда задняя дверь с грохотом распахнулась, и наносекундой позже оттуда вылетела Рис с красным, мокрым и опустошенным лицом. С развевающимися волосами она сбежала по ступенькам и сразу же направилась на поле к дому, хотя Фин последовал за ней и крикнул:
– Риси!
При виде этого драматического зрелища я остановилась, и, как ни странно, Фин сделал то же самое. Его глаза были прикованы к удаляющейся спине дочери Майка, а тело замерло на месте, как статуя.
Я тронулась с места и быстро подошла к нему.
Колебалась секунду, потом задала глупый вопрос:
– Все в порядке?
Очевидно, что глупый вопрос, поскольку все выглядело совсем наоборот. И учитывая, что дело касалось подростков, независимо от того, что они были взрослыми подростками, совать свой нос в чужие дела, с их стороны, не приветствовалось бы.
Но лицо Рис и тело Фина не предвещали ничего хорошего.
Более того, с ними что-то происходило в течение уже нескольких недель. Рис вела себя также, как всегда, но Фин стал другим. Он становился все тише и тише, пока не погрузился в размышления, в еще худшие размышления, чем после смерти отца. Рис отреагировала на его замкнутость, тоже став все тише и тише, более настороженной, нерешительной и неуверенной в себе, такой, какой была, когда я впервые с ней познакомилась. А когда Джерра и Хантер приезжали с детьми к нам в гости, Рис тогда полностью расцвела.
И что бы ни происходило между Фином и Рис, это единственное, что вызывало беспокойство в последний месяц. Остальное все было улажено. Жизнь была хороша.
Нет, жизнь была великолепна.
Теперь это.
Дерьмо.
Взгляд Фина скользнул по мне, и он прорычал:
– Нет, все, бл*дь, совсем не в порядке.
Затем повернулся на каблуках и прошествовал в дом, захлопнув за собой дверь.
Я последовала за ним гораздо медленнее, добралась до кухни и увидела Ронду в углу, ее широко раскрытые глаза смотрели на дверь, ведущую в холл, рука была прижата к горлу.
Ронда собрала все воедино по-рондовски. Она все еще была Рондой, но, по крайней мере, больше не хандрила и не смотрела отсутствующим взглядом. Она стала прежней Рондой, пусть и меланхоличной.
– Ты слышала, что произошло? – спросила я, и ее глаза обратились ко мне.
– Он порвал с ней.
Мои губы приоткрылись, я почувствовала, как сжалось у меня грудь.
Затем слабо выдавила:
– Что?!
– Он… он… они были в гостиной. Они закрыли двери, но я слышала, как кричала Рис. Я не слышала слов Фина, но она продолжала кричать: «Я не могу поверить, что ты бросаешь меня! Я не могу поверить, Фин! Я не могу поверить, что ты бросаешь меня!» снова и снова она так кричала. Я думаю, он пытался заставить ее успокоиться, потому что она крикнула: «Не подходи ко мне!» и убежала.
Мой взгляд переместился на дверной проем, когда я прошептала:
– Как такое могло быть? Они… они…
– Так и должно было случиться, – закончила за меня Ронда шепотом, и мои глаза вернулись к ней, теперь вдвойне шокированные тем, что она взяла себя в руки настолько, чтобы ухватиться за этот очевидный, основополагающий факт, который каждый из нас знал, но в слух никто не говорил.
