Текст книги "Обещание (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

Он скосил глаза на ее лицо.

– Детка, позволь мне быстро разобраться с этим, чтобы мы могли приготовить тебе завтрак.

– Слухи разлетаются быстро и вот доказательство, – вставила Нат голосом настоящей стервы, на который Бенни следовало отреагировать быстрее, только позже он узнает, что заплатит за это множеством болезненных способов, когда этого не сделал. – Франческа Кончетти, всегда мечтавшая о пиццерии и деньгах, ухватилась за еще один член Бьянки. Снимаю перед тобой шляпу, детка. Никогда не думала, что после того, как ты убила первого Бьянки, у тебя появится шанс на следующего.

Бен стоял как вкопанный, боясь пошевелиться, потому что точно знал, если это сделает то, совершит насилие над этой женщиной. Он оставался неподвижным, чувствуя, как Фрэнки переполняют эмоции, борясь с желанием скрутить ее суку сестру и вытолкнуть ее из дома.

Его отец, у которого было больше опыта, а, следовательно, он хорошо научился контролировать себя, вдруг резко пришел в движение.

Сделав несколько шагов в фойе. Он схватил спортивную сумку, отнес ее к двери и отправил в полет на улицу. Он вложил немного силы в свой бросок, потому что она упала не на крыльцо, а на тротуар.

– Эй! Какого хрена! У меня там хрупкое барахло! – крикнула Нат.

Винни-старший не колебался. Он проделал то же самое с другой сумкой.

– Что за черт! – взвизгнула Нат.

Покончив с сумками, Винни-старший встал, положив руку на дверь, устремил взгляд на Наталью, произнес одно слово:

– Вон.

Но она оказалась слишком глупа, чтобы правильно осознать произнесенное им слово, а также считать выражение лица отца Бенни, которое говорило, что разумным шагом было не перечить. Она же решила гнуть свою линию, сказав:

– Пошел ты, старик.

И тогда задвигался Бенни.

Он остановился только тогда, когда почувствовал, как его мать крепко обхватила пальцами его предплечье.

– Предупреждаю, Наталья, – тихо произнес Винни. – Ты уходишь, или я выставлю тебя вон, и я выволоку тебя вон. Ты предоставляешь мне повод для проблем, что я готов поднять на тебя руку, ты совершаешь большую ошибку, потому что мой сын сдерживается, ты не захочешь, чтобы он потерял терпение. Теперь уходи и не возвращайся в этот дом, у тебя нет никаких дел с твоей сестрой, пока она сама не обратится к тебе. Ты меня слышала?

– Позвольте мне кое-что прояснить, – начала Нат, скрестив руки на груди. – Вы, Бьянки годами трахали мозги моей сестре, ее даже подстрелили, пока она спасала одну из ваших женщин, на которых вам на самом деле насрать, в отличие от Фрэнки, а теперь вы все вдруг поняли свою ошибку, готовые целовать ей задницу. Верно?

– Да, верно, Наталья, – ответил Винни-старший. – Возможно, тебе следует эту историю рассмотреть, как урок, полученный семьей – облажался, признай и покайся. Загладить свою вину. И если ты способен понять свою ошибку, находясь рядом с человеком, который тебе не безразличен, в самую трудную минуту, тем лучше. Мой сын сказал, что ты даже не по беспокоилась, когда твоя сестра несколько дней пролежала на больничной койке, а ты у нее не появилась.

– Вас это не касается, но я все же скажу, я работаю по ночам, так что днем мне приходится спать, – ответила она.

– Это не оправдание, и прекрасно знаешь об этом сама, – ответил Винни-старший.

Нат открыла рот, чтобы опять ответить, но Бенни не дал. Его терпению пришел конец.

– Пап, вытащи ее, пока я этого не сделал, – предупредил он.

Глаза Нат метнулись к нему как раз в тот момент, когда Винни двинулся к ней, и он увидел, что она достаточно умна, прочитав по его взгляду и поняв, что ее время закончилось в этом доме.

Вот почему она закричала:

– Черт побери! Черт! Мне некуда идти и нет денег, чтобы куда-то добраться!

– Не моя проблема, – вставил Бенни.

Она посмотрела на сестру.

– Фрэнки, серьезно…

– Я не убивала Винни.

Это заявление было полной неожиданностью. Об этом ходили слухи. Прозвучало это заявление из уст Фрэнки вымученно. Услышав эти слова, все в холле замерли, кроме Бена, который одновременно посмотрел на Франческу. поднялся, тесня ее на ступеньке.

Ее глаза оставались прикованными к сестре.

– Раз ты говоришь мне такое, даже думаешь обо мне так… для меня ты больше не существуешь.

Черт побери.

– Фрэнки, детка… – начала Нат.

– Умерла для меня, – прошептала она, повернулась и бросилась вверх по ступенькам.

Бенни скосил глаза на своего отца и прорычал:

– Убери ее к чертовой матери, пап. Сейчас же.

Затем повернулся, перепрыгивая через две ступеньки за раз, последовав за Фрэнки.

Он зашел в свою спальню и увидел, как Фрэнки расхаживает взад-вперед, лицо бледное, дыхание урывками. Он беспокоился о ее душевном состоянии, но не на шутку встревожился, увидев, как ее рука лежит на ране.

Он стал беспокоиться о ее физическом состоянии, она была явно взволнована, он позвал:

– Детка, иди сюда.

Ее взгляд переместился на него. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но закрыла прежде, чем успела вымолвить хоть слово.

Он все еще ловил взгляд ее глаз, снова он не смог прочитать ее взгляд. Это был плохой взгляд.

– Франческа, иди сюда, – повторил он.

– Мне нужно побыть одной, – заявила она мертвым голосом, ее ноги все еще продолжали ходить вперед-назад по комнате, ему это не нравилось.

– Cara, не нужно тебе быть одной, – сказал он ей. – Тебе нужно еще выпить кофе, позавтракать, посидеть за кухонным столом с людьми, которым на тебя не наплевать.

– Все в порядке? – послышалось от двери, там стояла Ашика, не сводя глаз с Фрэнки.

Потом ее взгляд перешел к Бенни, он сказал:

– Понял, дорогая. Спущусь через минуту.

Она прикусила губу, посмотрела на свою подругу, поколебалась в нерешительности, затем кивнула, Бенни понял, что ей не нравится то, что она увидела. После этого исчезла.

Фрэнки продолжала расхаживать по комнате.

Бенни подошел, нежно притянул ее в свои объятия и положил конец ее нервным перемещениям.

Она не обняла его и не убрала руку с живота.

– Болит? – спросил он.

– Я поспешила с рывком вверх по лестнице, – ответила она.

Черт побери Нат.

– Ладно. Давай я отнесу тебя вниз, ты ляжешь на диван, будешь есть мамины блинчики, пообщаешься с людьми, которым на тебя не насрать, а когда они уйдут, сможешь рассказать мне, что сейчас творится у тебя в голове.

Ее взгляд переместился на него, он легко прочитал его прежде, чем ее взгляд сменился другим.

Паника.

Он не понял, почему она стала паниковать, но знал одно – должен победить ее панику. Не потом, а сейчас.

Поэтому осторожно притянул ее еще ближе.

– Фрэнки?

Она посмотрела на его плечо.

– Ты прав. Блинчики будет неплохо.

– Франческа.

Она подняла на него глаза, скрыв все эмоции – пустота.

О да, ему необходимо было победить ее панику.

Сейчас.

– Может нам стоит сейчас поговорить, что произошло внизу, – предложил он.

– Винни пришел. Я должна с ним поговорить.

– Он никуда не денется, если подождет.

Она отрицательно покачала головой, ее взгляд устремился в сторону, но он заставил ее сфокусироваться на нем, слегка ее сжав.

– Нат, – удивила она его, прошептав в ту же секунду, как поймала его взгляд. – Она замужем за Дэйви пять лет, до этого жила с ним три года, и я знаю о четырех случаях, когда она уходила от него. Скорее всего, этот не последний. Он хороший парень. Когда она не изменяет ему, а он не злится и не пытается сохранить свое лицо, выставляя ее вон, хотя все знают, что он потом ее вернет, он обращается с ней как с золотом. У них не очень хорошо получается, но они не голодают. Живут в приличном месте. Но суть в том, что он ее любит. Что еще ей нужно? Чего она все время ищет на стороне?

Ее слова так точно соответствовали его предыдущему ходу мыслей о брате, что Бенни это встревожило. В то же время и всколыхнуло что-то глубоко внутри, где у него шевелились самые разные мысли, когда речь заходила о Фрэнки.

Но на этот раз все было глубже.

Фрэнки продолжила:

– Я знаю, что она научилась этому дерьму от моих родителей, решив, что это нормальные отношения – жить в свое удовольствие, веселиться, не важно, что чувствуют при этом люди, которые любят тебя, смиряться с твоим дерьмом и уйдут, а если они уйдут, это не твоя вина. Просто живешь, как хочешь в свое удовольствие, не думая о твоих близких, причиняя им боль.

– Детка… – начал он, но она была в ударе и не готова была сдаться.

– И она моя сестра устроила ужасную сцену перед твоими родителями, которые вообще такого не понимают. Они столько лет вместе, потому что понимают все важные вещи в жизни. И они так же воспитали Карм, которая была привязана к своему мужчине двенадцать лет и даже не думала о том, чтобы посмотреть на другого парня. Черт возьми, даже те четыре года, что она была с ним до того, как они поженились, она никогда бы так не поступила.

Бенни встревожился, услышав, что она вспомнила его сестру и ее мужчину в то время, когда они были вместе, если учесть, что тогда Фрэнки не была частью их семьи.

Но она еще не закончила.

– Она никогда не перерастет свое дерьмо. Никогда не возьмется за ум. Она принесла свое дерьмо к твоей двери, выглядело все отвратительно, но через шесть месяцев или два года она снова облажается и без колебаний заявится к тебе. Кто так поступает?

– Франческа…

– …моя семья, – ответила она на свой вопрос. – Они устраивают подобное дерьмо. Кэт почти такая же, но по-своему уникальна. И прямо сейчас у Энцо есть две женщины, обе говорят, что беременны от него. Они живут в двух разных штатах, и в настоящее время он живет с другой женщиной, которая, к счастью, еще не залетела… пока. А ему всего двадцать восемь.

– Могу я сказать? – спросил он, когда она на мгновение замолчала.

– О чем тут можно говорить? – спросила она в ответ. – Выглядело все ужасно неловко.

Его брови сошлись вместе.

– Что неловко?

– Бен, – она протянула руку, – это произошло в твоем доме, на глазах у тебя, твоих родителей. Она даже назвала Ашику сукой, хотя никогда ее не видела.

– Да, случилось, да, назвала. Она так сделала. Действительно. Но ее поступки не должны отражаться на тебе.

– Она – моя родная сестра.

– А Винни – моя кровь, мой родной брат. И как это отражается на мне то, что он был в мафии? Моей семье? – он понял, что его слова достигли цели, когда она закрыла рот. – Никак. Думаю, мы все на собственном горьком опыте научились не брать на себя и не сваливать это дерьмо на кого-то, кто его не заслуживает. – Он нежно сжал руки. – Так что не бери на себя ее ошибки.

Она повернула голову в сторону.

– Франческа, – он притянул ее ближе, – не принимай ее дерьмо на себя.

Она продолжала смотреть в сторону.

– Детка, обними меня и посмотри на меня.

Она не двигалась.

– Франческа, cara, обними и посмотри на меня.

Он почувствовал, как она тяжело вздохнула, и, будучи Фрэнки, не сделала того, что он ее просил. Но она подняла обе руки, положила их ему на грудь и посмотрела ему в глаза. Это было не совсем то, чего он хотел, но было хоть что-то.

– Не принимай на себя ее дерьмо, – прошептал он.

И заметил снова что-то изменилось в ее выражении, поменялось в ее глазах. Стало больше, весомее. Он решил, что она собирается что-то ответить, объяснить, но ее тело напряглось, будто собиралась разделить с ним свою тяжесть, отпустить ее.

Потом она расслабилась и сказала:

– Я проголодалась.

Бенни был разочарован. Но она открылась буквально на пару секунд, потом снова закрылась, и он счел мудрым в этот момент принять то, что она добровольно отдавала ему, не настаивая на большем.

Поэтому он спросил:

– Все нормально?

– Да, – тут же солгала она.

– Не правда, – ответил он.

Огоньки заплясали в ее глазах, когда она прищурилась.

Это заставило его почувствовать себя лучше.

– Мы поговорим, когда дом не будет заполнен людьми, когда останемся вдвоем, – пообещал он ей.

– Альтернативный и немного более приятный план, чем разговоры о моей семье или о чем-то еще, о чем ты хочешь со мной поговорить, когда в доме не будет полно людей, все равно, это будто вырывать мои ногти с корнем.

Он ухмыльнулся и притянул ее так близко, насколько это было возможно.

– Ты же знаешь, просто покончи с этим, уступи, впусти меня, и тогда сможешь перейти к хорошим моментам.

Он знал, что она не будет продолжать этот разговор, как только открыла рот.

– Я слишком голодна, чтобы продолжать этот разговор.

– Возможно, слишком голодна. Но и слишком труслива, определенно.

Ее глаза снова сузились, прямо до прищура, и Бенни пришлось сдержать смех.

Черт, какой бы жесткой она ни была, с ней было весело и легко.

– Я не труслива. А хочу есть.

– Определенно трусишка.

– Нет.

– Абсолютно.

Ее глаза превратились в щелочки.

– Если еще раз скажешь, что я трусишка, я пну тебя в голень.

Он позволил себе улыбнуться и спросил:

– Ты решила смириться и поговорить позже?

– Поговорим завтра.

– Трусишка, – поддразнил он.

– Нет! – огрызнулась она уже громче, и именно тогда он позволил себе рассмеяться, но тихо.

Когда он перестал смеяться, напомнил ей, что сказал накануне вечером:

– Кэл, Вай и девочки приедут завтра.

– Черт. Точно, – пробормотала она.

– Хорошо. План таков, – заявил он, и она сосредоточилась на нем. – Сегодня у тебя день с мамой и папой. Завтра встреча с Кэлом и его девочками. В понедельник, если ты будешь в настроении, мы пойдем куда-нибудь поужинать. Нейтральная территория для тебя. Смена обстановки. И поговорим там, где ты будешь чувствовать себя в безопасности.

Она напряглась в его объятиях.

– Ты говоришь о свидании?

– Да, – ответил он.

Она напряглась еще больше.

– Бен…

Он наклонился к ее лицу и совершенно серьезно глядя на нее, сказал:

– Честное слово, неужели ты думаешь, что я поступлю с тобой жестоко, после того сколько уже сделал неправильного в отношении тебя, и после того, что ты значишь для меня?

Она закрыла глаза.

– Я бы не стал, – ответил он на свой собственный вопрос.

Она открыла глаза.

– Я понимаю, что ты напугана и знаю почему. Но если бы у меня не было того, что я могу тебе предложить, ради чего я готов надрывать свою задницу, я нутром чувствую, ты хочешь это так же, как и я, все пошло бы совсем по-другому. Я этого не заслужил, детка. Я даже, бл*дь, этого не заслуживаю. Но я хочу попросить тебя довериться мне.

– Хорошо, – прошептала она прямо, прямо без колебаний.

Господи. Это было приятно.

Он не мог позволить этому чувству почить на лаврах.

Он каким-то образом заполучил ее согласие; хотя ему пришлось воспользоваться своим преимуществом.

Поэтому он спросил:

– В понедельник?

Она сжала губы и кивнула.

Спасибо, черт побери.

Он знал, что в понедельник будет сильно настаивать, чтобы ее поцеловать, потому что хотел заполучить ее губы.

Это убивало, но он не поцеловал ее.

Он все еще лишь пробовал ее на вкус, наклонив голову еще ниже и прикоснувшись губами к ее губам.

Затем быстро поднял голову и сказал:

– Блинчики.

Она расслабилась в его объятиях и кивнула.

Он отпустил ее только для того, чтобы наклониться и поднять на руки.

Потом отнес ее вниз, чтобы она могла поесть блинчиков.

* * *

Полтора часа спустя, пока Тереза мыла посуду на кухне, Фрэнки лежала, распластавшись на диване, копна ее волос разметалась по подлокотнику, на котором покоилась ее голова, широко улыбаясь шутке Винни, который что-то рассказывал ей.

Бенни оказался прав. Она не заставляла его отца находить нужные слова для примирения. Ни на секунду. Буквально через две секунды после того, как Бенни уложил ее на диван, она спросила его отца, не мог бы он принести ей «чашечку кофе», словно обращалась к нему с этой просьбой постоянно.

Его отец ухмыльнулся, открыто показывая свое облегчение, затем шокировал всех до чертиков самого Бени и его маму, сделав для Фрэнки кружку кофе.

Именно в тот момент, когда Фрэнки улыбнулась Винни-старшему, Ашика решила со всеми попрощаться, собираясь уходить.

Бенни подождал, пока все попрощаются, пожав руку Фрэнки, обняв Винни, затем он поднялся и пробормотал:

– Провожу тебя.

Фрэнки бросила на него взгляд.

Ашика посмотрела на Фрэнки, прежде чем перевела взгляд на Бенни.

Но Бенни выдержал ее взгляд, она направилась к двери, он последовал за ней, уходя, она попрощалась с Терезой.

Он проводил ее до черного «Лендровера», припаркованного у обочины.

– Продажи идут хорошо, – отметил он, не сводя глаз с ее внедорожника.

– Не жалуюсь, – ответила она, твердо ступая по тротуару.

Он перевел взгляд на нее.

– У тебя есть что-нибудь для меня? – прямо спросил он. У него не было времени ходить вокруг да около, ни желания, ни навыков юлить.

Она скрестила руки на груди, пристально изучая его.

Он считал подругу Фрэнки тихой, немного застенчивой, но не глупой.

Из того, что она сказала дальше, он понял, что насчет последнего оказался прав, но может она была не совсем уж тихой и застенчивой.

– Ты же знаешь, что своим вопросом просишь меня нарушить священное сестринское доверие.

– Знаю.

– Я совсем не знаю тебя, но она – моя подруга.

– Это я тоже знаю.

Она снова принялась за его изучение.

На это у него тоже не было времени.

– Ты меня не знаешь, так что я тебе скажу. Я понимаю, что ставлю тебя в неловкое положение, не хочу тебя обидеть, причина, по которой я тебя спрашиваю, важна для меня и для нее.

После этого она перестала его изучать.

Просто сказала:

– Видел ту рекламу, где парень просыпается на половине кровати, съедает половину миски хлопьев и сидит на половине дивана?

Он услышал ее. Понял. Поднял подбородок, чтобы сообщить об этом, давая понять, что она может продолжить.

Она поняла его жест.

– Это наша Фрэнки. Живет в пол силы. По собственному выбору, заметь. Раньше это было покаяние. Она сама себя наказывала за то, в чем не было ее вины. Вы все стараетесь, чтобы она забыла об этом, но я все еще вижу, как Фрэнки ложится спать на половине кровати и смотрит шоу на половине дивана.

Да.

Он услышал ее. Понял, что она имела в виду. И то, что она сказала, заставило его встревожиться.

– Почему? – спросил он.

– Если я правильно тебя поняла, как ты собираешься позиционировать себя в ее жизни, то должен понять и разобраться с этим, показать мне, что ты способен наполнить ее жизнью. Если тебе удастся, я буду тебе очень благодарна, потому что знакома с ней много лет, она умеет очень хорошо притворяться. Смотри в оба. Слушай. Она смеется вполголоса, даже когда пытается убедить всех, что в полную силу. И каждый ее вдох – половина вдоха. Никто не может так жить, наполовину дыша. Ни один человек, подобный Фрэнки Кончетти, не должен так делать.

Бенни почувствовал, как у него сжались губы, его взгляд переместился на его дом.

Затем он почувствовал, как Ашика подошла ближе, и его взгляд вернулся к ней.

– И это не из-за твоего брата, – тихо произнесла она. – Она использует его как щит, пытаясь удержать тебя. – Она покачала головой. – Но дело не в нем. Это сидит в ней намного глубже. Вот почему она выбрала его, без обид, но такая женщина, как она, могла бы иметь гораздо лучшее. – Она выдержала его пристальный взгляд и прошептала: – Подумай об этом.

Больше она ничего не сказала, направилась в сторону водительского места.

Бен смотрел, как она отъезжает, его глаза не отрывались от дороги еще долго после того, как она уехала.

Но его мысли были о Фрэнки.

И мысли его были тревожными.

Внезапно он теперь не мог уже понять, была ли она электрической – полной жизни в те дни, когда была с Винни.

Или она пребывала в отчаянии.

И он задавался вопросом, тогда с Винни каждый ее вдох был половиной вдоха?

К тому времени, как он вошел в дом, ответов так и не появилось.

Единственное, что он знал, должен был их найти.

* * *

Несколько часов спустя, когда все давно разошлись, Бенни откинулся спиной на подушки, подложенные к изголовью его кровати, Фрэнки сделала то же самое рядом с ним. После тридцати минут просмотра телевизора, то есть после десяти минут препирательств с Фрэнки о том, почему он растянулся рядом, а не внизу на диване, она заявила:

– Мне нужно, чтобы ты отвез меня завтра домой.

Он перевел взгляд с телевизора на нее.

– Зачем?

– Потому что твоя мама принесла мне только домашнюю одежду. Мне предстоит встреча с дочками Вай. Нужно одеться получше, а не в домашнюю одежду.

Он снова перевел взгляд на телевизор.

– Я думаю, они знают, что тебя ранили, поэтому предполагаю, что не ожидают увидеть в бальном платье.

– Я не хочу в бальном платье. У меня даже нет бального платья. Я хочу быть в красивом платье.

– Думаю, они в курсе, что в тебя стреляли, – повторил он в телевизор. – Так что, мне кажется, они не ждут, что ты будешь в красивом платье.

– У тебя есть неотложные дела, которыми нужно заняться завтра, прежде чем они приедут сюда? – спросила она.

– Нет, – ответил он, чувствуя, что ее раздражение начинает заполнять комнату, сдерживая улыбку.

– И ты не готовишь пиццу для губернатора? – продолжила она.

– Насколько я знаю, нет, – ответил он.

– Тогда дело не в том, что у тебя плотный график, и ты не можешь отвезти меня в мою квартиру, чтобы я забрала красивое платье.

При этом он не обратил на нее внимания. А повернулся к ней всем туловищем и поймал ее пристальный взгляд.

– У тебя есть платье, которое не заставит мой член затвердеть?

Ее глаза прищурились, но рот остался закрытым.

– Я расцениваю это как «нет»? – выдохнул он.

– К твоему сведению, женщинам не нравится, когда мужчины разговаривают подобным образом, Бенни Бьянки.

– Чушь собачья, Франческа Кончетти. Им, бл*дь, нравится подобное дерьмо.

– Нет, не нравится, – отрезала она.

– После нашего разговора в понедельник, когда ты придешь в себя, я расскажу тебе больше, что нравится женщинам, а что нет, когда буду в состоянии проверить результаты моей теории.

Она выпрямилась на подушках.

– Серьезно?

– Абсолютно.

– Когда я приду в себя?! – заявила она.

– Да, – ответил он.

– Ты пытаешься меня разозлить? – спросила она, и он ухмыльнулся.

– А ты еще не разозлилась?

– Да, но зачем? – Ее голос звучал выше.

– Когда ты злишься, то такая милая. Такая секси. Другими словами, меня это возбуждает.

– У тебя что сейчас стояк?

– Если хочешь проверь.

Внезапно она наклонилась вперед, вытащила из-за спины подушку, развернула ее и шлепнула его по груди.

Затем поняла, что подушка исчезла из ее рук, сама она больше не лежит на подушках, а лежит на спине на кровати, ее бок прижат к его груди, а его лицо очень близко напротив ее лица.

– Не делай таких резких движений, – прорычал он, и она уставилась на него, широко раскрыв глаза, как и он.

– Бенни.

– Я за драку подушками через три недели, когда твои швы рассосутся, ты не будешь просыпаться ошеломленной, будто не в своей тарелке и бороться с болью, и у меня не будет сердечного приступа каждый раз, когда ты резко совершаешь какое-то движение.

– Бен…

– Тебе нужно следить за собой, Франческа. Если ты не будешь этого делать, то я буду делать это за тебя.

Он видел смену эмоций в ее глазах. Хорошие, после того, как он ей все сказал или сделал, ей понравилось, но она не собиралась говорить ему об этом, он почувствовал, как ее тело расслабилось рядом.

– Ты меня поняла? – спросил он.

– Да, – ответила она.

– Тебе не больно сейчас? – настаивал он.

– Нет, Бен. На самом деле сегодня был хороший день, – сказала она ему.

– Ты проснулась сама не своя, – добавил он ей.

– Знаю. Странно как-то себя ощущала. Но я быстро пришла в себя.

– Это меня беспокоит.

Он наблюдал, как все ее лицо смягчилось до выражения, которое делало красоту неописуемой, прежде чем она сказала:

– Несмотря на фирменное «доброе утро» Нат, сегодня – лучший день, который у меня был с тех пор, как все это случилось.

– Ты хорошо поладила с папой?

– Да, Бенни.

– Хорошо.

Она помолчала мгновение, прежде чем спросила:

– Ты перестал быть вспыльчивым, итальянским парнем?

– Я никогда не перестану быть вспыльчивым итальянским парнем.

При этих словах он почувствовал, как ее тело растаяло рядом с ним, и она прошептала:

– Бен, – но больше ничего не сказала.

Он еще не закончил. Не когда ее тело частично находилось под ним, ее глаза смотрели в его глаза, а ее волосы разметались по всей его кровати.

Ему было что сказать.

Итак, он сказал.

– Я хочу поцеловать тебя.

Она тут же напряглась, не в плохом смысле. Чертовски хорошем. Но ничего не сказала.

– У тебя есть время до понедельника, – сообщил он ей.

Она прикусила нижнюю губу, и, черт возьми, ему захотелось поцеловать ее еще сильнее.

Вместо этого, осторожно и нежно, он перекатился, увлекая ее за собой, подтягивая вверх, он снова оказался на спине на подушках, она прижималась к нему сверху, головой к его груди.

Как только он улегся, Фрэнки обвила рукой его живот.

Прогресс. Наконец-то, бл*дь.

Он уставился в телевизор, но сказал:

– Если хочешь надеть что-нибудь красивое для Вай и ее дочек, я отвезу тебя завтра утром к тебе домой.

– Спасибо, Бенни, – тихо ответила она, прижимаясь к нему еще теснее.

Он скользнул пальцами от ее бедра вверх по боку, по лопатке в ее волосы. Оказавшись в ее волосах, большим пальцем снова и снова накручивал прядь на палец, пока смотрел телевизор.

Он почувствовал ее вздох и понял, что это был наполовину вздох.

Он также понял, что сегодня она открылась ненамного, все еще сдерживаясь с ним.

Сейчас его устраивало и это.

У нее осталось время до понедельника.