Текст книги "Обещание (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

Папа еще раз качнул Бена, пока я задерживала дыхание, надеясь, что Бенни не взорвется до того, как папа отпустит его плечо, сказал:

– Отличная идея.

К счастью, папа отпустил плечо Бена, но, к сожалению, отпустил и направился к моей входной двери.

Я поймала взгляд Бенни, послав ему невербальный, но все еще кричащий: «Прости».

Бен протянул руку и взял мою сумку с компьютером, затем свободной рукой схватил меня за руку и повел по тропинке, по которой шел мой отец, к дому.

– Как ты нашел меня, пап? – спросила я ему в спину, перекладывая ручку своей сумки на плечо.

Он остановился, повернулся и улыбнулся мне.

В этом взгляде я увидела то, что видела всю жизнь: я унаследовала многое от него – темные блестящие волосы (даже без всех этих масок для волос); светло-карие миндалевидные глаза с ресницами, которые мне никогда не приходилось завивать, потому что их кончики завивались от природы; а также хорошее телосложение.

Правда, папа был высоким, я – нет, не совсем. И мне досталась мамина фигура и ее светлая кожа.

Глядя на него сейчас, когда он был уже далеко за пределами своего расцвета, в возрасте, он выглядел лучше, чем большинство мужчин в расцвете сил могли когда-либо надеяться выглядеть. Полный жизни. Сильный. Красивый.

– А это был секрет? – спросил он, широко улыбаясь. Причем мой ответ был бы совершенно не важен, секрет или нет. Ему было наплевать. Даже если бы я не хотела его видеть, он все равно пришел бы.

Я знала это, потому что он тоже это отлично знал.

Но на самом деле, это был секрет. И секрет по одной из многих причин, по которым я сбежала из Чикаго. Так что это была не очень хорошая новость, что он нашел меня в Браунсберге.

Прежде чем я успела ответить, он продолжил, снова поворачиваясь к двери:

– Энцо младший.

В этот момент я решила, что как только найду способ избавиться от отца, успокою Бенни, накормлю его и займусь с ним сексом, а потом прямиком отправлюсь в аптеку и куплю большой, толстый, красный маркер «Шарпи». Затем вернусь домой и маркером вычеркну имя моего брата из своего рождественского списка.

– Детка, – тихо произнес Бен со странным намеком, не на гнев… на предупреждение.

Мне не понравилась идея предупреждения, особенно когда плохие новости уже настигли меня и потрясли меньше чем за минуту.

Но я прервала свое наблюдения, как отец исчез в моей квартире, поймав взгляд Бена.

Как только я поймала его взгляд, он сказал:

– У нас не так много времени, cara, но приготовься. Он не один, и, если ты попадешься на его удочку, не думай, что будешь счастлива.

Что это означало?

У меня не было возможности спросить.

Мы были уже у двери.

К счастью, я собралась с духом. Вдобавок к этому счастью, Бен крепче сжал мою руку и в кои-то веки первый вошел в дом.

Это дало мне возможность оценить обстановку, переварить удар, нанесенный мне в живот, и частично прийти в себя, прежде чем мне пришлось столкнуться с этим лицом к лицу.

Стоя среди спокойных, приглушенных синих, зеленых и фиолетовых тонов моей мебели, и моих веяний фэн-шуй в отделке, которые были лаконичными и отражали приглушенные тона моей мебели в гармонии с моей индивидуальностью (или тем, какой я хотела видеть свою индивидуальность, которая была далека от приглушенности), стояла женщина моего отца.

Я не запомнила ее имени, потому что встречалась с ней всего дважды. Однажды, когда папа мимоходом заглянул ко мне домой в Чикаго, тогда она была с ним. Он затащил ее ко мне только потому, что: «Детка, твоему папочке нужно срочно отлить». Он занимался своими делами, пока мы с ней вели неловкий разговор. Потом он вышел, поцеловал меня, и они отправились дальше, даже не сказав мне ее имени.

Во второй раз Энцо был в городе, и мы собрались все вместе – Нэт, Дэйви, Кэт, ее муж, Арт, Энцо и девушка, с которой он встречался в то время (с которой он также расстался во время той встречи, что сделало нашу встречу менее приятной, взбесив Энцо).

Конечно, это превратилось в столпотворение, когда Кэт сказала что-то, что вывело Нэта из себя. Они начали ссориться, громко сквернословя. Энцо попытался сыграть роль миротворца, но его втянули в перепалку, поэтому он стал громко сквернословить. Папа слетел с катушек под конец, потому что мы «поставили его в неловкое положение» перед его женщиной, и он выгнал нас всех, даже меня, а я ничего не сделала.

Это было по меньшей мере год назад. Может два.

Но, в конце концов, я давным-давно научилась не запоминать имен его женщин. Они приходили и уходили. Когда я была моложе, цеплялась за них, надеясь, что у одной из них хватит выдержки и, возможно, он даст мне то, чего у меня не было в детстве и в молодости, чего хотела больше всего – нормальную семью. Большую часть времени его женщины были довольно крутыми, некоторые из них были очень любящими, иногда искренне, иногда делали вид, думая, что смогут достучаться до папиного сердца через его детей.

Однако они так и не прижились, и после того, как у маленькой девочки неоднократно разбивалось сердце, теряя очередную его женщину, дрейфующую по ее жизни, я научилась вообще не обращать на них внимания.

Научилась.

Так что я не запомнила ее имени.

Папа стал старше, но возраст его женщин остался прежним. Проблема заключалась в том, что у него был возраст, опыт, и, хотя зрелости было немного, но все же какая-то была. У его женщин обычно ничего этого не было, по крайней мере, последней части уж точно, поэтому они ему легко надоедали.

Эта задержалась намного дольше, чем большинство других.

И я поняла, что она скорее всего протянет еще дольше (хотя гарантию не дам), потому что она была беременна.

У моего брата были две женщины, которые неминуемо собирались родить от него детей, а также подать судебные иски о взыскании алиментов.

И следующий ребенок моего отца был бы тетей или дядей для детей моего брата, фактически погодками.

Сейчас.

Ну и ну.

Что, черт возьми, с ними не так?

Я не осознавала, что застыла прямо за пределами своего маленького фойе, пока не почувствовала, как рука Бена сжала мою.

Когда это произошло, я перевела взгляд с женщины, стоявшей в моей гостиной, на моего отца.

– Скажи мне, что это чертовая шутка, – потребовала я.

– Фрэнки, – тихо сказал Бен рядом со мной.

Я почувствовала, как он придвинулся, не отрывая глаз от моего отца.

– Франческа, – отрезал папа, жизнерадостный тон «ничто-его-не-расстраивает-потому-что-он-не-позволял-себя-расстраивать» испарился, на смену пришел гнев.

Я быстро взглянула на женщину, которая, как рассеянно отметила, была очень привлекательной, но она сильно побледнела.

– Без обид, это к вам не относится. Вы, наверное, потрясающая. Но… – Я снова посмотрела на папу. – Ты, мать твою, не шутишь?

– Мы пришли, чтобы поделиться нашим хорошим известием с вами, чтобы ты порадовалась, а в итоге, что получили? – резко спросил папа.

Я, опять же, быстро взглянула на женщину и повторила:

– Еще раз, это к вам не относится… – Мои глаза вернулись к отцу. – Хочу сказать, в следующий раз делись своей радостью по телефону.

Папа упер руки в бедра и ответил:

– Я не верю, что ты так себя ведешь.

– Не веришь? – спросила я, вытаскивая свою руку из руки Бена, чтобы я могла жестикулировать двумя руками. Затем подняла руку и прижала палец к щеке. – Ну, давай кое-что припомним…с чего это я так реагирую на беременность твоей женщины? – Я вскинула руку и саркастически закончила: – О, вспомнила! Ты решил привести в этот мир ребенка, а ты из тех мужчин, у которых другой твой ребенок, которого ранили, а ты, – я наклонилась к нему, крича, – даже не навестил меня в больнице!

Я услышала, как за мной закрылась дверь, что означало, что Бен закрыл ее, но он быстро вернулся ко мне, и я поняла это, когда почувствовала, как его рука обвилась вокруг моей талии. Он оттащил меня на фут назад, а затем встал передо мной, немного сбоку.

Я взбесилась до чертиков, но все же, он сделал это…

Господи.

Бенни.

– В тебя стреляли? – спросила женщина, ее голос звучал встревоженно, и я перевела взгляд с Бенни на нее.

– Да, и это было в новостях по телевизору, – поделилась я.

– Я не смотрю новости, – тихо произнесла она, переводя взгляд на папу. – Ты знал об этом, Энцо?

– Да, он знал, моя мама позвонила ему той ночью, когда это случилось, – вставил Бен, но не допустил дальнейшей реакции на эту новость. Будучи потрясающим Бенни, он сразу же перешел к завершению нашей короткой сцены. – А теперь, поздравляю с вашим радостным известием. Желаю вам всего наилучшего, – сказал он женщине, затем повернулся к папе и продолжил: – Но все прошло не слишком хорошо, и вам предстоит долгая поездка, думаю, нам следует закончить встречу, пока совсем все не испортилось.

Рациональное предложение Бена было проигнорировано, в то время как женщина уставилась на моего отца, и мой папа, прочитав ее взгляд, заявил:

– Милая, это случилось с Фрэнки примерно в то время, когда ты сообщила мне, что у тебя будет ребенок.

– И я сказала тебе, что у меня будет от тебя ребенок, и ты был очень взволнован этой новостью, Энцо, но в течение шестимесячного праздничного торжества не могу сказать, что у тебя не было телефона, Интернета или машины с азбукой Морзе, – огрызнулась она в ответ, и я почувствовала, как мое тело дернулось, а в глазах потемнело. Сильно.

Ни одна из папиных женщин никогда так с ним не разговаривала.

Ни одна.

Кроме, может моей мамы.

– Крисси, милая, я не хотел, чтобы… – начал папа.

– Ни слова, Энцо Кончетти, – прошипела она, наклоняясь к нему. Затем ее взгляд остановился на мне, Бен прижался ко мне, даже когда я вжалась в его спину, увидев выражение ее глаз. – Как ты сейчас? – спросила она, затем махнула рукой в мою сторону. – Я имею в виду, после ранения.

– Э-э… да. Это было сто лет назад уже.

– Это была случайность? – выпалила она.

– Ум… не совсем. Меня похитил один криминальный авторитет, доставил в дом на берегу озера. Я сбежала, спасая свою жизнь, с другой женщиной. Криминальный авторитет догнал нас и выстрелил в меня. Затем Бен, – я сделала неубедительный жест в воздухе к нему, указывая на Бенни, – и его двоюродный брат Кэл, парень женщины, с которой я сбежала, застрелили его. Увидев, как Кэл выстрелил ему в голову, он бы не выжил. Хотя Бен выстрелил ему в живот, туда же, куда выстрелил этот парень мне, могу засвидетельствовать, только при ранении в живот, какое-то время дела у него шли бы не очень хорошо. Однако, к счастью, он мертв, и я говорю это не потому, что я плохой человек. Я говорю это, потому что он был сумасшедшим, реально одержимым человеком, поэтому стрелял в меня.

Когда я закончила бессвязно бормотать, ее прищуренные глаза медленно остановились на моем отце.

– Ее похитили и стреляли? – спросила она.

– Крисси…

– Ты знал о похищении? – потребовала ответа Крисси.

Папа не сказал ни слова, но выглядел смущенным.

Однако Бен произнес одно слово, и это было «Ага».

Крисси выглядела так, словно она окончательно слетела с катушек. Пока я протягивала руку, чтобы поймать руку Бенни, пытаясь вдохнуть воздуха, забитого яростью беременной женщины, боролась с желанием рассмеяться. С трудом боролась.

Наконец, она посмотрела на меня, и дальнейшая ярость на ее лице заставила меня теснее прижаться к Бенни.

Затем ее ярость полностью испарилась, и она прошептала:

– Мне очень жаль.

Я уставилась на нее, гадая, она действительно произнесла эти слова или мне показалось.

Бен был не так ошарашен, как я.

Я поняла это, когда он заявил:

– Вам не за что извиняться. Вы не знали. Вы ведь не семья. – Бен мотнул головой в сторону отца. – Но он обязан извиниться и не только.

– Я… – начал папа.

– Заткнись, – внезапно рявкнул Бенни с такой яростью, что все мое тело дернулось. – Ты не имеешь права на извинения. Я не знал, что Франческа уже подъехала, когда впустил тебя, но теперь знаю. Так что собираюсь тебе сказать, это последний раз, когда ты устраиваешь подобную сцену с Фрэнки. Ты не был хорошим отцом. Ты нехороший человек. Ты глупый эгоист, думая, сколько бы лет ты ни прожил на этой земле, в первую очередь о своем члене. Твоя дочь лежала на больничной койке после того, как протащила свое окровавленное тело по лесной листве, после того, как она сбежала, спасая свою жизнь, а у тебя, бл*дь, хватило наглости заявиться к ней домой без предупреждения и сбросить на нее эту бомбу, даже ни слова, бл*дь, не сказав о том, через что она прошла без поддержки своей чертовой семьи?

Бен покачал головой, его глаза пригвоздили папу к месту в другом конце комнаты, и он продолжил.

– Фрэнки смирилась с вашим семейным дерьмом, потому что она хорошая женщина, хорошая дочь. Она – Фрэнки. Но я ее мужчина, говорю тебе прямо сейчас, я не собираюсь мириться.

Папа расправил плечи и заявил:

– Может нам стоит уйти.

– Хорошая идея, – парировал Бен, немедленно перемещаясь со мной, так что мы больше не загораживали входную дверь.

Именно тогда папа сделал то, что делал папа, когда что-то угрожало выбить у него почву из-под ног.

Немедленно вышел из ситуации.

И в данном случае он не посмотрел ни на одну живую душу – даже на женщину, носящую его ребенка, стоящую рядом с ним, не на дочь, с которой пришел повидаться, вышел прямо за дверь.

– Это была очень плохая идея, и мне так жаль, – тихо произнесла Крисси, двигаясь за ним.

– Опять же, ты не должна ни за что извиняться, – произнес Бен.

Она кивнула ему и смущенно взглянула на меня, опустив подбородок, чтобы попрощаться, но я ей не позволила вот так просто уйти.

Когда она проходила мимо меня, я схватила ее за руку.

Она остановилась и подняла на меня глаза.

– У меня будет брат или сестра?

Надежда вспыхнула в ее глазах, и я еще больше разозлилась на своего отца, потому что, увидев ее надежду, поняла, что она хотела, чтобы все прошло намного лучше, чем на самом деле. Я также поняла, что дать ее ребенку семью было для нее важно. Так что я поняла, если я когда-нибудь узнаю ее получше, вероятно, мы сможем стать с ней подругами.

– Сестра, – ответила она.

Я улыбнулась ей. Это было то немногое, что я могла ей дать, прошептав:

– Тебе, наверное, нужно идти, но позвони Энцо-младшему. Возьми у него мой номер телефона. Оставайся на связи.

Блеск наполнил ее глаза, и она прошептала в ответ:

– Я думала, это будет приятный сюрприз. Я бы никогда не поехала с Энцо, если бы знала…

Я оборвала ее, крепче сжав ее руку.

– Прости, что так получилось. Но я действительно желаю тебе всего наилучшего, чтобы моя младшая сестра появилась на свет.

Она кивнула и сжала мою руку в ответ, тихо сказав:

– Спасибо, Франческа. И я позвоню твоему брату. Возьму у него твой номер телефона.

– Хорошо, – ответила я. – Теперь сделай так, чтобы отец в безопасности доставил вас двоих домой, – приказала я, опуская взгляд к ее животу.

Она улыбнулась мне, на этот раз без блеска в глазах, снова кивнула и поспешила к двери.

Как только дверь закрылась, Бен заявил:

– Истинная, черт побери, Фрэнки.

Я посмотрела в его сторону.

– Что?

– Твой лучший выбор – держаться подальше от этой ситуации, которая прямо сейчас не очень хороша с прогнозом того, что все станет по-настоящему чертовски запутанным, но ты сказала ей, чтобы она оставалась с тобой на связи.

– Она носит мою младшую сестру, – ответила я.

– Да. Истинная, бл*дь, Фрэнки.

Именно тогда я разобралась с выражением его лица.

Поэтому улыбнулась.

Бен не улыбнулся.

Он приказал:

– Иди сюда, Франческа.

Наше счастливое воссоединение, как ни странно, задержалось из-за безумия, я немедленно сделала то, что он мне сказал.

* * *

– Фрэнки, tesorina, остановитесь.

Я закрыла глаза, вынула член Бенни изо рта и неторопливо открыла глаза и посмотрела наверх.

Это было после сцены с папой, время для хорошего воссоединения после плохого, когда все началось не очень хорошо.

И все это было на моей совести.

Возможно, это было вызвано визитом папы и его новостью. Это также могло быть из-за того, что он сказал, что я подцепила лучшего Бьянки.

Но в основном это было связано с тем, я подумала, что мне давно пора заняться кое-чем, чего я не делала с тех пор, как мы с Бенни занялись физическими упражнениями в постели.

Он часто лизал мою киску, каждый раз добиваясь впечатляющих результатов.

Либо из-за того, что я бессознательно избегала этого, либо из-за того факта, что Бен руководил всем в постели (полностью), я не отвечала взаимностью.

Так вот, я решила ответить.

И я была так напряжена, думая, что он знал от Винни, что у меня это плохо получается, беспокоилась, что он думает так же, поэтому слишком старалась.

Я открыла глаза и посмотрела в его сторону, вот оно. У меня это плохо получалось. Лицо Бена совсем не походило на тот темный голодный взгляд, который я привыкла видеть, когда мы находились в постели.

– Иди сюда, детка.

Я не хотела идти.

Мне хотелось схватить свой телефон и убежать в ванную, запереться там и существовать на пицце и китайской еде на вынос, пока не узнаю, что Бенни ушел и принял решение никогда больше со мной не встречаться.

– Фрэнки, иди сюда, – повторил Бен.

Я все еще не двигалась, потому что застыла от унижения.

Я много раз испытывала смущение в своей жизни.

Например, когда мне было семь лет, и моя мама надела в церковь черное облегающее платье с запахом, в котором было такое глубокое декольте, что почти виднелись соски, у отца Патрика глаза чуть не вылезли из орбит, когда он начал служить мессу и увидел мою маму. Не говоря уже о том, когда он произносил слова, его лицо выглядело таким напряженным, я понимала, что он был недоволен моей матерью и тем фактом, что все мужчины уделяли больше внимания ее груди, чем его проповеди.

Кроме того много раз мой отец сталкивался с кем-то, с кем он не слишком ладил, не имело значения, где мы находились в этот момент – на игре «Кабс», в «Бургер Кинг», он не собирался игнорировать этого человека. Он подкалывал с сарказмом, парень отвечал ему тем же, и все выглядело не очень красиво. Однажды он даже подначивал мужчину, который пришел со своей женой и детьми и по выражению лица того мужчины, было понятно, что он не хотел, чтобы его втягивали в это дерьмо. Но папа не отступил до тех пор, пока у мужчины не осталось другого выбора, кроме как принять словесный вызов отца.

Закончилось все совсем плохо для обоих мужчин, папа не только сделал это на глазах у своих детей, не задумываясь, он подтолкнул этого человека сделать то же самое на глазах его семьи.

Но даже при всем этом, что еще хуже, я никогда не была так смущена, как сейчас.

Это, конечно, заставило меня замереть, увековечив мое смущение, понимая, что я стою на четвереньках рядом с членом Бенни, неподвижно уставившись на него.

– Черт, – пробормотал Бен, согнулся пополам, схватил меня под мышки и подтянул к себе. Он перекатился и накрыл меня своим телом.

– Кажется, мне нужно в ванную, – прошептала я, уставившись ему в глаза, скорее всего, как олень на дороге пялился на свет фар.

– Нет, не нужно. Тебе нужно поговорить со мной. Что, черт возьми, с твоей головой?

Мой взгляд переместился к его уху.

Его рука поднялась к моему подбородку, он приказал:

– Фрэнки, посмотри на меня.

Я посмотрела на него.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Я не сильна в минетах, – призналась я.

– Почему? – спросил он, и я моргнула от абсурдности его вопроса.

Если бы я знала почему, у меня бы получалось намного лучше.

– Почему? – повторила я, не зная, что еще сказать.

– Да, почему?

– Э-э… Думаю, тебе не нужно объяснять причины, Бенни, – указала я на очевидное, но даже высказав свое мнение, мне совсем не хотелось, чтобы он объяснял мне причины, почему я не сильна в минетах.

Он покачал головой, сказав (то, чего я боялась):

– Ты хочешь, чтобы я объяснил, я объясню, милая. Но сейчас я хочу знать, как ты заводишься и выкладываешься по полной, теряешь контроль от поцелуя, но тут же напрягаешься, как только хочешь насытиться моим членом.

– Потому что я в курсе, что ты знаешь, что у меня это плохо получается, – объяснила я.

– Ладно. Есть еще что-то?

– Разве этого недостаточно?

Что-то промелькнуло в его глазах, я не уловила, он спросил:

– Это дерьмо с твоим отцом пожирает тебя сейчас?

Я кивнула.

– Что-нибудь еще? – продолжил он.

Мой голос звучал испуганно, передавая мои ощущения, когда я напомнила ему:

– Он сказал, что «подцепила лучшего Бьянки».

– Думаю, твой отец уже доказал, что он мудак, детка, – ответил Бенни.

– Твой комментарий, Бенни, более мудацкий, чем обычный мудак, – отметила я.

– Хорошо, твой отец доказал, что он еще больший засранец, чем обычный заурядный засранец, Фрэнки, – ответил Бен.

– Ты был взбешен, – указала я ему.

– Я разозлился не на то, что он сказал. Он сказал, и я увидел твою реакцию, и твоя реакция разозлила меня. Я также знал, кто поджидает тебя внутри дома. Но он последовал за мной, и у меня не было возможности предупредить тебя, и это тоже разозлило меня еще больше. Не говоря уже о том, что этот засранец положил на меня свою руку.

Отец правда положил руку Бенни на плечо, и Бенни это совсем не понравилось.

– Прости, Бенни, – тихо произнесла я.

– Почему женщины твоего отца все время извиняются за него, это выше моего понимания. Он мудак и засранец, но ты-то нет.

– Он мой отец.

– Да. Он – мужчина, чье семя создало тебя. У меня хороший папа, детка. Я знаю разницу.

Я уставилась на него, его глубокие слова поразили меня.

Я была совсем не похожа на своего отца. Я вела себя по-другому, никак он. Я жила другой жизнью, никак он. Он участвовал в создании меня, но дальше…

Что ж, дальше я стала самой собой.

И до меня начало доходить, что я долгое время была самой собой.

Всегда…

И это было огромное осознание.

Каким бы грандиозным не было это открытие, лежа обнаженной в постели с Беном после того, как сделала ему ужасный минет, который был настолько плох, что Бен почувствовал необходимость прекратить наше празднование, затеяв этот разговор, но сейчас я не поделилась с ним своим прозрением.

Вместо этого сказала:

– Тебе повезло, Бенни.

– Знаю, Фрэнки, – заявил Бен. – Теперь хватит о нем. Это все?

– Думаю, что да.

– На работе все хорошо?

– Да.

– Твои сестры или брат звонили тебе недавно? – продолжил он задавать вопросы.

Я отрицательно покачала головой.

– Хорошо. Теперь ты можешь себе бл*дь представить, как невероятно горячо видеть твое тело, со всеми этими безумно красивыми волосами, рассыпавшимися по всему моему животу и бедрам, когда ты берешь мой член в рот?

Мое тело дернулось, даже когда я почувствовала спазм между ног.

– Нет, – прошептала я.

– Мне казалось, я кончу, как только ты прикоснешься губами к кончику головки. Ты забрала всего… Черт.

С этими словами выражение его лица изменилось, к которому я так привыкла в постели, когда мы были оба обнажены, и почувствовала, как мои ноги беспокойно задвигались.

– Я… – начала я, но его лицо приблизилось, и я оборвала себя.

– Лижи его, детка, – прошептал он, и я почувствовала, как волна возбуждения сменила спазм у меня между ног. – Пробуй меня на вкус. Полностью. Не торопись. Соси. Ласкай языком. Сделай меня мокрым. Запретов нет. Смотри на меня, когда берешь мой член в рот. Смотри, что ты делаешь со мной. Или, если хочешь, я доведу тебя до оргазма, если ты сядешь мне на лицо, пока будешь сосать мой член. Мой рот будет прикован к тебе, обещаю, ты не будешь думать ни о чем, кроме моего члена и получения удовольствия.

О Боже, я хотела этого. И он был прав. Если бы его рот ласкал мою киску, я бы не думала ни о чем, кроме того, что он делал со мной, делая это же с ним своим ртом.

Я продолжала передвигаться вниз по телу Бенни к его паху.

– Или ты можешь встать на колени рядом со мной и дать мне свою киску. Я поиграю с ней, пока ты будешь отсасыть.

На этом я перестала ерзать и начала извиваться, потому что тоже этого хотела.

Немедленно.

Мои руки начали двигаться по всему телу Бенни.

– Или, – продолжал он, – ты встанешь передо мной на колени, и я сделаю всю работу, трахая тебя в рот.

И с этими словами я уперлась ногой в кровать и перевернула его.

– Выбор за тобой, – произнес он, когда я оказалась сверху, а он лежал передо мной на спине.

– Заткнись, Бенни.

Он ухмыльнулся мне.

Эта усмешка была вызовом.

И я вдруг почувствовала себя отчаянным смельчаком.

Я двинулась вниз по его груди и впервые обнаружила, если Бенни не руководил, у меня появилось время открыть для себя то, чего никогда раньше не было.

И все его великолепие красовалось передо мной, так что я воспользовалась этим временем, используя свои пальцы, рот, зубы и язык. Предмет был большим, который я исследовала, полностью из плотного шелка, что было невероятно завораживающим. Волнующий вкус. Ощущение его пальцев в моих волосах и прикосновения, возбуждающие прикосновения. Звуки, которые он издавал, и то, как я заставляла его тело двигаться от возбуждения, выводили меня из себя и заставляли думать только о том, что я делала с Бенни.

Стремясь дать ему еще больше.

Так что к тому времени, когда я добралась до места назначения, я была настолько готова, что мне действительно захотелось схватить его член, забраться на него и оседлать.

Вместо этого я расположилась между его ног и приняла полностью его член другой своей частью тела.

Как только я это сделала, Бен зарычал.

Мои глаза расширились, глядя на выражение его лица, хотя его член все еще находился у меня во рту.

Как только мои глаза встретились с его горячим взглядом, он простонал:

– Черт, детка.

Наблюдая за ним, я скользнула вверх, а затем взяла его так глубоко, как только могла.

Его ноги согнулись, голова откинулась назад, я увидела мускулистую шею и все, что было Бенни, а у меня между ног запульсировало.

Я снова взяла его и почувствовала, как напряглись его ноги рядом со мной.

Ему нравилось.

И внезапно мне тоже понравилось.

Я лизнула. Погладила рукой. Скользила губами. Использовала губы и руку. Я так увлеклась этим, что половину времени наблюдала за Бенни, а половину времени была поглощена отсасывая, издавая стоны, заметив, как он упирается пятками в матрас, я так сильно от этого кайфовала, что с отчаянием хотела сама стимулировать себя рукой между ногами, чтобы тоже испытывать эти ощущения, что и он.

Мне следовало позволить Бенни поиграть с моей киской, пока я ласкала его член.

Не забыть бы сделать это в следующий раз, например, позднее этой ночью.

И с этой мыслью я глубоко взяла в рот член Бена, застонала. А затем его член вдруг исчез.

Я удивленно пялилась на свою пустую руку, потом подняла глаза на Бенни, но он уже стоял на коленях. Затем он развернул меня и опустил на матрас, я оказалась лицом к краю своей кровати на четвереньках.

Затем вошел.

О да. Две вещи, которых мы никогда не делали: догги-стайл.

– Бенни, – выдохнула я.

Он не произнес ни слова. Руками сжимая мои бедра, дернул меня назад, вонзаясь, и именно тогда я почувствовала.

Бен не руководил. Не контролировал процесс. Не получал удовольствия сейчас, доводя меня до кульминации.

Он потерял контроль.

Бен трахал меня, потому что ему необходимо было меня трахнуть.

И именно я довела его до такого состояния.

Я.

Фрэнки.

У меня никогда такого не получалось.

Никогда.

Это было феноменально.

От одной только этой мысли я почувствовала, прилив влаги между ног, соответствующую пульсацию, накрывшую тело, голова откинулась назад, я уперлась на предплечья на кровати.

Но Бен наклонился ко мне, запустил руку в мои волосы и потянул их назад, заставив мою голову подняться, а шею выгнуться так же, как и спину, мое лоно прижалось к его.

Это было так чертовски горячо, что я вскрикнула, мгновенно кончая, задыхаясь, тяжело дыша и постанывая.

– Вот так, Фрэнки, – прорычал он, входя в меня.

– Еще, – умоляла я, все еще кончая.

Он входил еще и еще, вколачиваясь в меня. Затем его рука отпустила мои волосы, обе руки опустились на мои бедра, и он толкнулся вперед, изливаясь внутри, скрепя зубами и постанывая во время оргазма.

Его толчки затихли, его пальцы впились в кожу на бедрах, потом они стали слегка блуждать по коже моей задницы, я задрожала.

Бен отстранился, но прошло прилично времени, склонился надо мной. Я чувствовала, как он прижимается грудью к моей спине, а его руки обнимают меня. Затем я встала на колени, Бенни обхватил меня за живот, другой рукой – под грудью. Одна его рука поднималась по моему телу, обхватывая, а его губы приблизились к моему уху.

– Моя Фрэнки, если полна решимости что-то сделать, то делает все по-крупному, – прошептал он мне в ухо.

Я была права.

Ему понравилось.

Очень.

Я опустила голову ему на плечо и скрестила свои руки поверх его на своем теле.

– Поцелуй меня, милая, – приказал он.

Я повернула голову, откинув немного назад, но я не поцеловала Бенни. Он прижался губами к моим и поцеловал меня. Он целовал меня долго. И пока он целовал меня, то делал это глубоко, влажно и сладко.

Когда он прервал поцелуй, приподнял голову, чтобы коснуться губами моего носа, затем переместился, уткнувшись лицом мне в шею, сжав меня руками.

Казалось, ему было хорошо в таком положении, вот так стоять молчаливо, обнимать меня, я не жаловалась.

Наконец, он заговорил.

– Ты меня так завела, что я забыл о презервативе.

И я так возбудилась, что до этого момента даже не думала об этом.

– Ты встречаешься с кем-то еще? – поддразнила я.

– Черт возьми, нет, – ответил он.

Немедленно и твердо.

Сладко.

И это почему-то навело меня на неприятную мысль, которую лучше не оглашать. То, как я поступила с Бенни, ранив его чувства, оставив на несколько месяцев и сделав это практически в середине наших отношений, которые могли бы продвинуть то, над чем он так усердно трудился, выстраивая между нами отношения.

Так вот, это мысль, пришедшая мне в голову из-за этого разговора.

И это был вопрос, который я должна была задать.

Но я задала его спокойным тоном.

– Ты встречался с кем-нибудь, пока меня не было?

Я почувствовала, как его нос скользнул вверх по моей шее, и он прошептал мне на ухо:

– Был в застое.

Мое тело застыло как вкопанное.

О мой Бог.

В застое? Бенни Бьянки? Насколько я знала (а я обращала внимание на такие вещи, связанные с Бенни), последний период застоя, который он перенес, был четыре года назад, тогда друг подруги сообщил мне, что он один. И этот период застоя длился всего три недели.

– Дольше всего, – продолжал он, все еще шепча.

Я моргнула.

О мой Бог.

– Очевидно, – продолжал он, – когда мужчина находит ту, которую хочет, а потом теряет, нелегко вернуться в седло, даже если он на самом деле никогда не садился в седло.

О Боже.

Бенни только что это сказал. Он только что сказал это мне.

Господи.

– Бен, – тихо сказала я, не в силах сказать что-либо еще, выражая миллионом цветистых слов, насколько это было важно и как много это значило для меня.

– Мы двинулись дальше, – ответил он, нежно меня сжав. – И это хорошо, к чему мы перешли. Итак, дело сделано.