Текст книги "Обещание (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)
– Это твой дом, – продолжила Фрэнки. – Разбери его. Вещи из Малой лиги могут быть перенесены в подвал, тогда освободится спальня для гостей.
– Мне не нужна спальня для гостей.
– Э-э… да, тебе нужна, – сообщила она ему. – Вай, Кэл и девочки, возможно, захотят к нам приехать и остаться. А это значит, что у тебя, вероятно, должен быть футон или что-то в этом роде в кабинете.
– Я не буду расчищать кабинет на тот случай, если Вай и Кэл приедут и им понадобится место для ночлега. В основном потому, что ма сойдет с ума, если они останутся у меня, а не у нее.
Она поставила форму в духовку. Когда он закончил говорить, она закрыла дверь духовки, повернулась к нему и уперла руки в бедра.
– А как насчет того, когда Энцо приедет в город? Или мой брат Дино с семьей?
Эти слова заставили Бена замереть и уставиться на нее.
– Нам нужна комната для гостей, – заявила она.
Чертовое дерьмо.
Она сказала «нам».
Она посмотрела на пол, увидела, что Гас перетаскивает коврик перед раковиной в другое место, которое ему казалось лучше, подошла к нему, наклонилась, взяла его на руки и крепко прижала к себе, одновременно отодвигая коврик босыми ногами, и все это она проделывала, продолжая говорить:
– Итак, сначала я займусь кабинетом. И тебе нужен компьютер с Интернетом, Бенни. Возможно, ты захочешь разобраться, как нужно общаться в нашем современном мире, используя не только свой мобильный телефон, но ты упускаешь легкодоступное время игры, просмотров фильмов, актуальную погоду, статус моего рейса, так что нам придется этим заняться. – Она подняла глаза на него, не собираясь затыкаться. – Я не говорю, что ты, имея компьютер, сразу же запустишь свой профиль на Facebook. Полагаю, ты думаешь, если попытаешься ввести информацию в своем профиле на Facebook, твои пальцы загорятся. Я просто говорю, что в наше время дом – это не дом без компьютера.
Дом – это не дом.
Господи.
Мать твою.
Фрэнки продолжала командовать.
– Ты занимаешься подвалом. Но пока я разбираю вещи, ты будешь нужен мне, чтобы я смогла спросить, если я найду что-то, и не буду знать выбросить или оставить.
Она закончила, подвинув Гаса поближе к своему лицу, чтобы прижаться к нему, и щенок выразил свою признательность, лизнув ее в подбородок.
Голос Бенни звучал хрипло, когда он спросил:
– А где я буду?
Она посмотрела на него.
– Что?
– Ты сказала, что я понадоблюсь тебе. А где я буду?
– Ну, не знаю, может устроишь мужской трюк и исчезнешь, когда нужно делать дерьмовую работу, которую ты не хочешь делать, о чем свидетельствует факт, что ты прожил в доме чертовски долгое время и ничего не разобрал.
– О чем мы вообще говорим, детка? – тихо спросил он, и ее брови сошлись вместе.
– Речь идет о том, чтобы сделать твой дом настоящим домом, Бенни.
Чертовое дерьмо.
– Для меня или для нас? – не унимался он, и ее лицо стало пустым.
Именно тогда он понял, что она понятия не имела, что это значит, все, что она говорила.
У него было представление о том, что это значит. Он просто чертовски надеялся, что был прав.
Поэтому он продолжал настаивать.
– Ты переезжаешь ко мне?
Ее голос звучал хрипло, а ее хватка на Гасе стала крепче, когда она ответила вопросом.
– Ты спрашиваешь меня?
– Именно, ты можешь себе это позволить, – ответил он.
– Бенни, – прошептала она, ее лицо смягчилось, в глазах теперь были только изумление и любовь.
Много любви.
Господи, она была на другом конце кухни, и в ее глазах светилось столько любви, что он чувствовал ее каждым дюймом своего тела.
Он воспринял это как «да».
И вот. Его день рождения просто становился все лучше.
– Ты сможешь себе это позволить? – спросил он.
– Я… у меня договор аренды.
– Когда он кончается?
– В октябре.
– Тогда ты переедешь в октябре, – заявил он.
– Бен, я работаю в Индианаполисе, – тихо ответила она.
– Ты половину времени проводишь в разъездах, и с этим у них нет проблем, ты можешь работать и отсюда. Спроси, можешь ли ты иметь домашний офис в Чикаго и конференц-колл для проведения совещаний. Ты в моей постели, в моем доме, у меня нет проблем с уборкой подвала, приобретением компьютера с Интернетом и предоставлением спальни твоей чертовой семьи, желающей остаться у нас, сводя меня с ума, чтобы мы смогли отпраздновать, когда они уберутся нах*й.
Она уставилась на него, но ничего не сказала.
– Ты думаешь, твое руководство пойдет на это? – спросил он.
– Думаю, когда я проработаю у них год, а это будет в том же самом месяце, когда заканчивается срок моей аренды, если они не согласятся, я уволюсь и найду работу в Чикаго.
Господи.
Боже мой.
– Иди сюда, Фрэнки, – прорычал он.
– Нет. Я хочу, ты будешь занят со мной, и торт подгорит.
– Иди сюда, cara.
– Нет, я вижу по твоему лицу, что ты счастлив, и я супер счастлива, и все это счастье превратится в испорченный праздничный торт.
– Детка. Поставь собаку на пол и иди… сюда.
Она наклонилась, чтобы поставить Гаса на пол, и подошла к нему. Когда она подошла ближе, он усадил ее задницу к себе на колени и обхватил ее руками. Пока он обхватывал ее руками, Фрэнки обняла его за плечи.
Когда она оказалась у него на коленях, где он и хотел, он мягко заявил:
– Лучший день рождения в моей жизни.
Красота пропитала ее черты, больше, чем он когда-либо видел, а он потратил десятилетия, видя много красоты в Франческе Кончетти.
– Мой потрясающий Бенни, – ответила она шепотом, ее руки напряглись, одна нашла его шею и обвилась вокруг, но ее тело растворилось в нем.
– Ты сделала меня счастливым человеком, tesorina.
– Я рада.
– Поцелуй меня, Фрэнки.
– Хорошо, Бенни.
Она прижалась губами к его губам, Бенни завладел ее ртом, наклонившись к ней, отчего она выгнула спину, одна его рука скользнула вниз, затем вверх по его футболке и снова вниз к трусикам, обхватив ее голую задницу, обе ее руки погрузились в его волосы.
Он прервал поцелуй, но не отодвинулся, подождал, пока ее глаза медленно откроются, одарив его безумной красотой, прежде чем сказать:
– Люблю тебя, Франческа.
– Я тоже люблю тебя, милый.
Он улыбнулся, прижал ее ближе, но приказал:
– Теперь иди готовь торт.
Она закатила глаза, оттолкнулась от него и встала с его колен.
Гас путался у нее под ногами, она не обращала на него внимания, Фрэнки приготовила торт.
* * *
– А вот и я, – воскликнула Фрэнки, вприпрыжку входя в его спальню этой ночью.
Это было после ужина, который она ему приготовила (ростбиф из вырезки, отварной молодой картофель, спаржа, политая маслом с поджаренными семенами кунжута, и булочки, которые миссис Замбино купила накануне в пекарне). После торта. После того, как он сказал ей, что хочет, чтобы ее задница была в кровати, потому что он хотел увидеть другую ночнушку. Она надела другую ночнушку, проносила ее около пяти минут, прежде чем он снял ее, чтобы она села ему на лицо, и он мог прикасаться к ней своим ртом, пока она использовала свой рот на нем.
Она снова надела ночнушку (красный атлас с прозрачной вставкой по низу и трусики в тон, с прозрачной попкой, милые, но не такие сладкие, как сливовые), спустилась вниз, чтобы забрать для него спрятанные подарки.
Теперь она вернулась, держа руки за спиной, пряча подарки.
Она запрыгнула на кровать, подползла на коленях к нему и плюхнулась, прежде чем вытянула руку и шлепнула ему на грудь почти квадратный, тонкий, большой сверток.
– Этот самый глупый подарок, – заявила она. – Ты получишь самое вкусное вторым.
У него уже было все самое вкусное.
Она знала это, поэтому он промолчал. Открыл подарок и делал это под ее слова.
– Первый, может и бестолковый, но найти его было намного сложнее. Мне пришлось заказывать его через Интернет, так как в это время года они не продаются. Мне также нужно было найти такой, чтобы тебе понравился, но такие вещи не делаются для парней. Таких парней, как ты. Речь идет не о сиськах, задницах и гоночных машинах, на которые я бы не хотела смотреть, но этот оказался не слишком девчачьим, чтобы ты выбросил его в мусорное ведро, так что, думаю, я все сделала правильно.
Разорвав бумагу, он повертел ее в руках и увидел календарь на этот год, тема – фотографии озера Мичиган.
На нем не было целлофана.
Бен подержал его в руках, пялясь на него, перестав дышать.
– Видишь? Совершенно бестолковый, – заявила она, не почувствовав перемены в его настроении, просто протянув руку, забрала календарь у него из рук, что-то бормоча. – Твоему, наверное, лет десять. С ума сойти. Это отчасти шутка, а отчасти и нет. – Она начала листать и нашла то, что хотела, показав ему месяц, в котором вписала что-то в маленькие квадратики, перешла к следующему, в котором было больше ее записей. – Видишь, я вписала все дни рождения – Мэнни, Села, Винни-старший, Тереза, Карм, Кен и дети. Я поместила сюда Вай, Кэла и всех девочек, а также дату свадьбы Мэнни и Селы.
Глаза Бенни смотрели на календарь, а его сердце колотилось как отбойный молоток.
– И здесь, – сказала она, листая назад. – Я написала все свое расписание командировок, время, номера рейсов, информацию об отелях и все остальное. Ты можешь писать дальше, когда у меня появятся следующие.
Она перестала бормотать, наконец посмотрела на него, и когда взглянула, заметно успокоилась.
Они смотрели друг на друга пару секунд, прежде чем она нерешительно сказала, совершенно не понимая его взгляда:
– Другой подарок намного лучше, Бенни.
– Только одной вещи я хотел в своей жизни, – заявил он.
– Ч-что? – пробормотала она, заикаясь.
– Всю свою жизнь у меня не было больших надежд и мечтаний. Я хотел только одного.
– Я… – Она сглотнула, не сводя с него глаз, и спросила: – Чего, милый?
– Жизнь, которая означала, что у меня на стене на кухне висел бы календарь, заполненный днями рождения, юбилеями, вечеринками, тренировками и особыми случаями. Все дерьмо, которое делает жизнь хорошей, записанной в даты, напечатанными на глянцевой бумаге, и он висел бы на стене.
Ее глаза заблестели, а дыхание стало поверхностным.
– Ты хотела бы такой жизни? – спросил он.
– Да, Бенни, – мгновенно ответила она.
Немедленно.
Да.
Она собиралась подарить ему такую жизнь, как и этот календарь.
И он собирался ей подарить такую жизнь.
Самый… лучший… чертовый… день рождения… в жизни.
– Без дерьма, иди сюда прямо сейчас, Фрэнки, – приказал он.
Она отбросила календарь в сторону, тот приземлился на кровать, немедленно подвинулась к нему.
Бен сжал ее в своих объятиях, перевернул на спину и снова нашел причину избавить ее от прозрачной красной ночнушки.
В конце концов, она спала рядом с ним в ярко-розовой с черными кружевами ночнушке.
Ее вторым подарком были дорогие, красивые часы с надписью на обратной стороне: «Для Бенни, с любовью Фрэнки».
Они были чертовски крутые.
Но часы были не лучше, чем календарь.
Ни в коем случае.
20
Качаясь на ветру
– Ты в порядке?
Я перевела взгляд с экрана компьютера, на котором одержимо наблюдала за временем в правом нижнем углу, на Тэнди, стоящую в дверях моего офиса.
Ответ на ее вопрос был – нет, я совсем не в порядке.
Сегодня был понедельник после того, как я провела выходные с Бенни, а также присутствуя на семейном праздновании, которое состояло из того, что он задул свечи на пицце, которую он же и испек, и все его сотрудники смогли сделать несколько глотков кьянти во время работы. Бен открывал подарки в перерывах между приготовлением теста для пиццы и раздачей заказов. Тереза, Винни, Мэнни и Села – все были рядом, в основном вели себя шумно, мешаясь под ногами.
Я тусовалась с Беном всю ночь на кухне, моя задница занимала место на стойке, так как я сидела на одной из них с бокалом вина в руке, попеременно болтая со своим мужчиной, выкладывая ему всякую чепуху, и общалась с теми, кого он называл своей «ребятней». Я потратила это время, чтобы познакомиться с ними поближе, мне они понравились, так как были хорошей ребятней, с ними было весело.
На самом деле Бен управлял кухней легко с юмором. Хотя это была работа, определенно – горячая работа с включенными духовками, люди суетились вокруг, всегда были заняты.
Но я бывала на кухне, когда на ней заправлял Винни, хотя он не был балагуром, скорее он был надсмотрщиком.
Было странно, познакомившись с методами отца, увидеть полную противоположность – методы управления его сына.
Они оба серьезно относились к тому, что делали. Оба сообщали об этом открыто. Но Бен относился к своей работе гораздо более непринужденно, и ребятня реагировала на его методы определенным образом.
Наблюдая за его работой, в режиме твердо влюбленной женщины, я влюблялась еще больше, моя и без того огромная гордость за то, что я женщина Бенни, росла, наблюдая, как он управляется на своей кухне. Он нравился своей ребятне. Он организовывал хаос без каких-либо видимых усилий. Он не кричал и не командовал. Спокойно говорил и направлял. И каждая пицца или блюдо, поставленные в духовку, выглядели аппетитно, потому что я знала, что так оно и есть.
И не было похоже, что он прилагал усилия по ликвидации последствий стихийных бедствий с этой ребятней.
Все выглядело легко и потрясающе.
В субботу днем и в воскресенье, прежде чем я уехала домой, мы с Бенни разобрали его кабинет. В пятницу Бен позвонил в кабельную компанию, чтобы установили интернет-разъемы. В субботу мы пошли и купили шкаф для хранения документов, измельчитель и настольный компьютер. Это заняло у нас несколько часов, но мы внедрили систему, которая могла бы облегчить остальные наши усилия по дому. Мы выбросили кучу дерьма, кое-что убрали в архив, и в конце концов кабинет стал больше похож на офис, а не на свалку. Такую комнату можно обнаружить в любом доме, а не в холостяцкой берлоге.
Другими словами, я решила, что каждая минута стоила затраченных нами усилий.
Самое классное в этом было то – я обнаружила, что Бенни не был Гобсеком. Он просто не потрудился выбросить все это дерьмо, когда его следовало выбросить. Не было никаких баталий по поводу «необходимо оставить, пригодиться». Он также не выключался из работы, как большинство мужчин в течение первых пятнадцати минут, когда им надоедает разбирать свое же барахло, судорожно ища предлог, чтобы сбежать. За исключением того, что я бурчала, что он ленивый осел, Бенни ухмылялся, мы работали бок о бок в полной гармонии.
Это было даже в некотором роде весело.
Домашнее блаженство в стиле Фрэнки и Бенни.
Итак, сегодня наступил понедельник. Понедельник после того, как я была восхищена кухонным мастерством Бенни в ресторане и получила от него еще одно обещание, что жизнь с ним будет хорошей, учитывая, что передо мной не маячила жизнь с барахольщиком или кем-то, кто свалил бы всю работу на меня, а сам отправился хорошо проводить время с друзьями.
В понедельник после того, как я устроила Бенни то, что считала неубедительной расплатой за день рождения, а он счел мной устроенный ему день рождения чем-то совершенно другим. И то, что он считал его чем-то другим, заставило меня влюбиться в него еще больше, потому что Бенни высоко оценил все мои старания, и мне это понравилось. Очень сильно.
И последнее, это был понедельник после того, как я подарила ему дурацкий подарок, предполагая, что Бен посмеется над ним и отбросит его в сторону, и мне самой придется повесить его на стену на кухне и записывать в нем всякую всячину, оказалось все совсем не так.
Мне понравилось, что это было именно не так. На самом деле понравилось, почему это было именно не так.
Это был подарок, который, как мне казалось, изменил наши жизни.
Потому что, неожиданно, мы начали строить планы на будущее – съехаться.
Но когда я подарила ему этот календарь, мы начали строить планы провести остаток жизни вместе.
Я была согласна. Мне не нужно было думать об этом дважды, потому что я этого хотела.
Потому что Бенни Бьянки всегда был для меня обещанием, в то же время Бенни Бьянки был призом в этой сумасшедшей жизни.
Так что не было причин думать на эту тему дважды.
И еще я больше никогда не буду чувствовать себя глупо по поводу своих дурацких подарков.
Теперь наступил понедельник, у меня была назначена встреча на четыре часа с боссом, где я хотела спросить о возможности разрешить мне работать из домашнего офиса в Чикаго, начиная с октября, если компания готова будет это рассмотреть.
Я нервничала, боясь получить отрицательный ответ, поскольку все менеджеры работали в нашем головном офисе в Индианаполисе.
Мне нравилась эта работа. Я зарабатывала большие деньги. Мои представители (все, кроме одного) были просто потрясающими. Они хорошо трудились, отчего я выглядела в глазах своего руководство неплохо, прямо скажем. И у меня была отличная ассистентка. Я не хотела терять ничего из вышеперечисленного.
Кроме того, поиск работы отстойное занятие.
Так что от встречи с боссом зависело многое.
Если руководство мне откажет, я уволюсь. Но сейчас очень надеялась, что мне не придется идти на этот крайний шаг.
– Я в порядке, – солгала я Тэнди.
– Ты кажешься немного странной, – заметила она, входя и глядя на меня. Она села напротив меня и продолжила: – Я знаю, это назойливо с моей стороны, совсем не круто, если ты не хочешь говорить, но в пятницу ты казалась в хорошем настроении. Но вернувшись от своего парня после этих выходных, теперь кажешься, ну… не в хорошем настроении.
Она была такой милой.
Было бы паршиво, если мне пришлось бы с ней расстаться.
Еще одна причина, от которой мне становилось нехорошо.
– У нас все в порядке, Тэнди, – заверила я ее, по крайней мере, это было правдой, хотя и преуменьшением.
– Хорошо, – ответила она таким тоном, словно совсем мне не поверила.
– У меня просто в голове предстоящая встреча с Ллойдом, – объяснила я. – Как только я с ним встречусь, расскажу тебе все.
Она склонила голову набок, и мне не понравилось выражение ее лица, когда она посмотрела на меня.
– Мне есть о чем беспокоиться? – спросила она, объясняя этот взгляд.
– Нет, – быстро ответила я, протягивая к ней руку и глупо, но, надеюсь, успокаивающе похлопывая ее по руке. – Абсолютно не о чем. Дело не в тебе.
Она внезапно скосила глаза в сторону (очевидно, мое успокаивающее постукивание не сработало), когда пробормотала:
– Я просто подумала, что ты, возможно, знаешь… – И замолчала, повернула шею, глядя на мою стеклянную стену, затем снова на меня, но больше не произнесла ни слова.
– Знаю, что? – подсказала я.
– Ничего. Это глупо. Вероятно, это ничего не значит, – заявила она.
– Что именно, вероятно, ничего не значит? – Надавила я, не получив ответа, это было на нее совсем не похоже.
Она сделала вдох, затем поерзала на стуле, как будто устраивалась поудобнее, и наклонилась ко мне. Когда она заговорила, ее голос звучал более низко, тихо, заговорщицки.
– В этом не было ничего особенного. Я сказала Ллойду, и он позаботился об этом, так что я действительно не хотела тебя беспокоить, но в четверг, когда у тебя был выходной в Чикаго, мистер Бирман пришел и попросил меня дать ему копию твоего расписания. Он спросил, сколько раз ты ездила в Чикаго по делам компании и сколько выходных ты брала.
О мой Бог.
– Зачем ему это нужно? – Спросила я.
– Не знаю, – ответила она. – И я не отдала ему. Я сказала ему поговорить с Ллойдом, если у него возникают вопросы по поводу твоего расписания. Он разозлился, как обычно, бывает, и Хит увидел, что происходит. Он вышел и вмешался. Мистер Бирман отступил и ушел, но Хит сказал мне, что я должна сообщить об этом Ллойду, и пошел со мной, когда я отправилась к боссу. Когда я все рассказала, Ллойд выглядел по-настоящему взбешенным. Он пообещал, что позаботится об этом. Потом они с Хитом на долго остались у него в кабинете, не похоже было, что разговор был счастливым. Позже Сэнди рассказала мне, что когда Хит был в Сан-Франциско на прошлой неделе, мистер Бирман попросил такую же информацию о нем.
Сэнди была ассистенткой Хита, и Сэнди была похожа на Тэнди, такая же милая, умная, энергичная и очень симпатичная.
У меня также было ощущение, что Хит имеет не только рабочие отношения с Сэнди, что было бы нехорошо, если босс завел нерабочие отношения с работником под его началом. Но если это и было, то она молчала, и, очевидно, Хит тоже. Если бы она что-то говорила об этом, Тэнди бы мне сказала.
У Хита с Сэнди было немало встреч за закрытыми дверями, где через стеклянную стену было видно, как они улыбаются друг другу и часто смеются. В эти моменты Хит смотрел на нее не так, явно не думая, что она так отлично организовала его рейсы в Сиэтл, что они заливались от смеха вдвоем, а смотрел так, будто ему нравилось видеть ее в своем кабинете так же, как ему понравилось бы позже выпить с ней бокал вина и получить от нее минет.
Однако в тот момент я не могла думать о Хите и Сэнди.
А думала только о том, что злюсь на Рэнди Бирмана, настоящего мудака.
– Ради всего святого, зачем? – огрызнулась я.
Тэнди неловко поджала губы, затем наклонилась еще ближе и сказала:
– По слухам, он думает, что вы оба недостаточно хороши.
– Мы оба превышаем все объемы продаж по показателям, – отметила я.
– Я знаю. Ллойд это тоже знает. Мистер Бергер это знает. Но девочки поговорили, и мы на самом деле думаем, что дело не в тебе и Хите. Это касается Ллойда. Он нацелился на вас, ребята, чтобы подорвать репутацию Ллойда.
Я почувствовала, как мои глаза расширились.
– Что? Почему? Ллойд потрясающий.
На этот раз она подвинулась вперед на своем стуле так, что буквально легла на мой стол, прошептав:
– Некоторое время назад, после убийства доктора Гартнера, Ллойд запросил кое-какие подробности о «Тенрикс», которые он не смог найти на серверах, обычные материалы, к которым он, как директор, должен иметь доступ. Наверное, что-то важное, хотя я не знаю, что это за материалы. Но их там не оказалось. Ему нужны эти материалы, поскольку он должен дать вам вводные – тебе и Хиту, чтобы ваши представители продавали этот продукт. Мистер Бирман сказал Ллойду, что найдет эти материалы и передаст. Но он ничего не передал. Ллойд спрашивал, наверное, миллион раз. Перед тем, как Миранда свалила, сказала Дженни, которая рассказала мне, что слышала, как мистер Бирман и Ллойд спорили в одном из задних конференц-залов, Ллойд сказал мистеру Бирману, если тот не предоставит ему эту информацию в течение двадцати четырех часов, он пойдет к мистеру Бергеру.
– Он предоставил ее?
Она кивнула.
– Да, но вот тут-то и начинается самое странное.
О, черт.
Еще одна странность.
– Что именно странное? – Спросила я.
– Кэтлин сказала, что эти материалы были датированы в компьютерных файлах тем днем, когда он передал информацию Ллойду.
Кэтлин была секретарем Ллойда, но даже в этом случае Ллойд получал электронную почту напрямую, и конфиденциальные документы не проходили через нее.
– Откуда она это узнала?
Тэнди смутилась.
– Она, э-э… вроде как заглянула ему через плечо и увидела.
Я пропустила это мимо ушей и подтолкнула:
– Это значит…?
– Фрэнки, эти файлы должны были быть сохранены доктором Гартнером, примерно, несколько месяцев назад. Некоторые из них годами назад. Они все были сохранены в один и тот же день, и этот день был тем самым днем, когда он отдал эти данные Ллойду.
О нет.
У меня было предчувствия, что я понимаю, что это может означать, и это совсем было не хорошо.
– Может кто-то вносил в них правки? – Поинтересовалась я.
Она покачала головой.
– Не знаю. Эта деталь не ускользнула от внимания Ллойда, и Кэтлин сказала мне, что он обратился по этому поводу к мистеру Бирману. Мистер Бирман все объяснил, но, Фрэнки, это подозрительно. Все так думают.
Я тоже так думала.
И еще подумала, что ассистенты слишком глубоко суют свой нос во что-то, что может плохо для них закончиться.
Поэтому посоветовала ей:
– Тебе нужно быть осторожной, милая.
Она посмотрела на свои колени.
– Тэнди, – позвала я, и она оглянулась на меня. – Тебе нужно вести себя более осторожно. Я понимаю, что он мудак, он ведет себя больше мудаком, чем обычно, политика в офисе становится отвратительной, он ведет себя странно, а вам, ребята, любопытно. Но я не думаю, что все это хорошо закончится, так что, что бы ты ни делала, должна действовать так, чтобы я смогла тебя защитить. Ллойд или Бирман, или кто-то еще узнает, что вы, ребята, суете нос не в свое дело, скорее всего, это исключительно конфиденциальная информация. Поэтому ваше любопытство будет трудно объяснить, может послужить основанием, в лучшем случае, для письменного предупреждения, в худшем – для увольнения. Это также означает, если об этом узнают, это серьезное нарушение, я не смогу вас защитить.
Чего я не сказала ей, что доктор Гартнер, в чьи файлы были внесены изменения, был убит, она знала об этом, но могла не знать, чем все может закончиться для нее и другой ассистентки.
А означало это, если одно связать с другим, я на самом деле не смогла бы защитить ее, когда речь шла бы о ее жизни.
– Пусть сами разбираются, – заявила я ей, заканчивая. – Я забочусь о тебе, когда говорю тебе делать свою работу, не во что не ввязываться, обезопасив себя, позволить случиться тому, что должно случиться. Ллойд не глуп. Он работает в этой компании уже шесть лет. Он вложил деньги. Он не самый большой поклонник Бирмана. Пусть большие рыбы докажут, у кого самые острые зубы.
Она сжала губы так, что у меня пробежались мурашки по коже. Предчувствие стало прямо-таки колючим, когда она несколько секунд избегала посмотреть мне в глаза. Но я почувствовал себя лучше, когда она снова посмотрела на меня и кивнула.
– Хорошо, милая, передай Сэнди, Дженни и кем угодно еще мою точку зрения и будь умной девочкой, хорошо?
– Хорошо, Фрэнки.
Я улыбнулась ей.
Она одарила меня маленькой, странной улыбкой в ответ, которая также не вызвала у меня теплых мурашек, и покинула мой кабинет.
Я снова посмотрела на свой компьютер и увидела, что до встречи осталось семнадцать минут.
Это означало, что я схватила свой мобильный, нашла номер Бенни и нажала вызов.
Он ответил:
– Йо, cara, я думал, у тебя встреча только в четыре?
– Бен, Бирман нацелился на меня и моего коллегу Хита, пытаясь выставить моего босса в дурном свете, способ, которым он нацелился на меня, заключается в попытке получить информацию о моих поездках в Чикаго и моих выходных.
Бен помолчал минуту, прежде чем пробормотать:
– Черт.
– Угу, – согласилась я.
– Ты подстрахована здесь? – спросил он.
– В первый рабочий год отгулы начисляются не очень быстро, но они у меня есть. У меня есть три дня по болезни и еще один личный выходной день, так что здесь все чисто. Мои представители занимаются производством, так что здесь тоже все чисто. У него нет возможности найти, пока я была в Чикаго, что со мной нельзя было связаться, со мной постоянно можно было связаться, пока я была в Чикаго. Тем не менее Бирман превращается из мудака в полного мудака. Я не знаю, как ведут себя полные мудаки, офисная политика может стать уродливой в этом деле. Нет ничего необычного в том, что члены команды становятся мишенью для кого-то, кто нацелился на высокопоставленного руководство, и эти члены команды первыми принимают огонь на себя.
– Ты думаешь, что это не очень хорошая идея, раз он начал копать по поводу твоих поездок в Чикаго, обращаться к своему руководству с просьбой о вне офисной работы в Чикаго, – предположил Бен.
– Нет. Я думаю, что нам с тобой обоим нужно быть готовыми к тому, что все может обернуться некрасиво. И твоя часть в том, если все станет плохо, тебе придется слушать мои разглагольствования и мириться, что я буду регулярно психовать. Потому что я надрываю задницу в этой компании, если они откажут мне в работе из Чикаго, так тому и быть. Но если на меня будет нападать этот мудак, замышляющий вендетту против моего босса, я не из тех девушек, которые сдаются без боя.
В его голосе была улыбка, когда он сказал:
– Вот это моя Фрэнки.
Да. Вот кем я была.
Бенни – это Фрэнки.
Внезапно я перестала нервничать.
– Это еще не все, – сообщила я ему.
– Судя по твоему тону, не похоже, что ты хочешь сказать мне, что в настроении позвонить мне сегодня вечером, когда я вернусь домой из ресторана, чтобы мы могли заняться сексом по телефону.
При этом я сделала мысленную пометку завести будильник, чтобы смогла проснуться и позвонить Бенни, когда он вернется домой из ресторана, чтобы мы могли заняться сексом по телефону.
И сказала:
– Нет, детка, это не повлияет. Более того, моя помощница в сговоре с несколькими другими ассистентками, они выяснили, что происходит еще больше странное дерьмо, что идет добавкой к тому серьезному странному дерьму, которое уже происходит с Бирманом.
– Не вмешивайся в это, Фрэнки, – приказал Бен, и моя спина выпрямилась.
– Я, не вмешиваюсь, – прошипела я. – Но моя ассистентка похоже вмешивается, а она мне нравится. Я сказала ей бросить это занятие, она заверила меня, что бросит, но почему-то от ее обещания у меня на душе совсем не потеплело.
– Она подставляет свою шею, это ее проблема, не твоя.
– Бен… – начала я.
– Не твоя, Франческа, – прервал он меня. – Ты сказала ей не совать нос куда не следует. Она сует, это ее решение и ее последствия.
Когда он произнес слово «последствия», у меня внутри все перевернулось.
– Детка? – Позвал Бенни.
– Что? – Спросила я.
– Ты согласна со мной?
– Она хорошая девушка, Бенни. Она мне нравится. И то, что она обнаружила, не очень хорошо.
– Так доложи об этом своему боссу, – посоветовал Бенни.
– Если я ему доложу, он узнает, что она и ее команда вынюхивали конфиденциальную информацию.
– Она получит свои последствия, – повторил Бенни. – Если все плохо, ты сообщаешь ему об этом, и пусть он сам во всем разбирается.
– Думаю, он уже в курсе, – пробормотала я.
– Тогда это хорошо. Пусть он решает.
Я вздохнула и посмотрела на часы на своем компьютере.
Четырнадцать минут до начала.
– Мне пора, – сказала я Бену. – Мне нужно морально подготовиться к встрече, возможно, сегодня вечером мне придется начать искать другую работу, за последнее время это стало моим не любимым занятием, стоит выше в листке, чем выдергивать волосы с корнем.
В его голосе послышался смех, когда он посоветовал:
– Думай о призе, детка.
Да.
Нужно думать о маячившем призе.
– Хорошо, милый, – тихо ответила я.
– Позвони мне после встречи, – приказал он.
– Обязательно.
– Удачи, tesorina, – мягко сказал он.
– Спасибо, Бен, – прошептала я.
– Люблю тебя, детка.
– И я тебя.
Я услышала его смешок, прежде чем он сказал – «Пока», получив мое «Пока» в ответ, и мы разъединились.
Я смогла сосредоточиться на ответе на целых два электронных письма, прежде чем набрала в грудь воздуха, встала со стула и направилась в офис Ллойда.
* * *
Было уже больше пяти, когда я вышла из офиса Ллойда.
Не потому, что у нас было подробное стратегическое совещание, каким образом я могла бы продолжать выполнять свою работу из домашнего офиса в другом городе. А потому что Ллойд воспринял нашу встречу как возможность получить от меня информацию абсолютно обо всем, чем я занималась.
