Текст книги "Обещание (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

В скором времени я обнаружила, что оказалась права.

И также обнаружила, что мне понравилась сосредоточенность Бенни.

Определенно понравилась.

* * *

– Бен.

– Да.

– Бен.

– Черт возьми, да.

Я опустилась на его член, жестко кончая. Пока я скакала на нем, Бен находился в сидячем положении, крепко держа меня за плечи.

Мы с Беном выяснили, как только я испытаю оргазм, он возьмет дело в свои руки. Поэтому он перевернул меня спиной на кровать и использовал свою силу. Его бедра прижимались к моим, лицо уткнулось в мою шею, одно предплечье упиралось в матрас, другая рука на моей заднице, приподняв вверх, чтобы он мог войти глубже.

Я скользнула обеими руками к его заднице и сжала, удерживая и уговаривая одновременно.

Ему не нужны были мои уговоры. Была суббота, ночь. Он вернулся домой из ресторана, разбудил меня, почувствовав прилив энергии, и мой оргазм стал результатом кропотливой работы Бенни надо мной.

Он глубоко вошел и застонал, оторвав лицо от моей шеи, его рука крепко сжалась на моей заднице, пальцы впились в кожу.

Перед тем как кончить, он не воспользовался шансом, а перевернул меня, связанных телами, я оказалась на нем сверху. Оказавшись наверху, он глубоко вздохнул и, продолжая удерживать мою задницу, другая его рука легла на поясницу.

Я уткнулась лицом ему в шею и вздохнула.

Пятница удалась. Бен взял еще один выходной, чтобы побыть со мной. Итак, Бенни пригласил меня на ужин и в кино. У нас был вечер свидания. Не к «Джузеппе», но все равно все было сладко.

В этот день, в субботу, мы спали у него дома. Лентяйничали. Шептались. Занимались любовью. Потом Бен отправился в ресторан, а я устроилась на его диване, смотрела телевизор, расслабляясь, пытаясь найти в себе ту точку, где могла бы принять обещание жизни, которую предлагал мне Бенни.

Легко.

Мы договорились, что семье официально пока не будем сообщать о моем возвращении к нему (хотя было ясно, что миссис Замбино, разговаривая по телефону, не было никаких сомнений, что неофициально уже все знали), пока я не буду готова.

У меня было такое чувство, что Бен пошел мне навстречу, чтобы полностью убедиться, что мое возвращение состоялось. Но я не стала уточнять. Он не действовал, приглядываясь или присматриваясь ко мне, он просто «брал быка за рога». Но я подозревала, что мой резкий отъезд из-за появления Терезы вызывал у него головную боль. Я видела и понимала, что он не хотел повторения подобного, если я вдруг взбешусь, сделаю что-то глупое, облажаюсь и сбегу.

– Это становится слишком, малыш, у тебя есть мое разрешение отказаться от меня.

Пробормотала я ему в шею, совершенно не думая об этом, слова сами собой как-то вышли наружу. Те, о чем я думала раньше, просто вырвались наружу.

Когда они вырвались, хватка Бена на мне на мгновение усилилась, прежде чем он снова перевернул нас. Он вышел из меня, в итоге оказавшись полностью на мне своим весом.

Было темно. Когда он пришел домой и разбудил меня, чтобы заняться со мной любовью, он не потрудился зажечь свет.

Но при свете луны и уличных фонарей, проникающем через окна, я видела очертания его красивого лица. Просто не могла считать его выражение.

– Почему ты это сказала? – тихо спросил он.

– Не знаю, – ответила я шепотом.

– Почему ты это сказала, Фрэнки? – повторил он.

Я обхватила его руками и крепко прижала к себе, чувствуя, как страх скручивается в животе.

– Не знаю, милый.

– Это же откуда-то взялось, – отметил он.

– Да.

– Как нам добраться туда, чтобы мы могли раскопать из-за чего?

– Не знаю.

Он замолчал, и я тоже, крепко прижимаясь к нему, глядя в его лицо в темноте.

Наконец, он заговорил, тихо и сладко, глубоким голосом.

Но то, что он сказал, было страшно.

– Хорошо, cara, пока я соглашусь с этой кучей «не знаю». Но потом, ради тебя, ради меня, ради нас, я не смогу с этим соглашаться. Я не могу копать вслепую. Ты должна показать мне, куда я должен воткнуть лопату. И это должно исходить от тебя, Фрэнки.

– Я знаю.

И я действительно знала. Просто не знала, как мне найти это место, и не хотелось попасть туда, где Бену надоест мои «не знаю».

– Так найди, куда ты хочешь, чтобы я воткнул эту лопату, детка, – настаивал он. – И пока ты будешь искать, постоянно думай о том, что я с тобой, на твоей стороне. Это означает, если тебе нужно будет поговорить, я все время рядом. Нужно выплеснуть свое волнение, я также рядом. В итоге, я все время рядом.

После его слов я почувствовала, как страх испарился. Скользнула рукой вверх по его спине в волосы, спрашивая:

– Как ты научился быть таким потрясающим?

– У меня перед глазами все время маячит приз, милая.

Я скользнула рукой по его щеке, приподнялась и прижалась губами к его губам.

Бен наклонил голову и поцеловал.

Поцелуй был глубоким, сладким и легким.

Когда он закончился, Бен передвинулся, целуя меня в шею, затем скатился с кровати. Пошел в ванную, потом вернулся ко мне.

Обнаженный, он прижал меня к себе, пробормотав:

– Спи.

Я прижалась к нему еще ближе, закрыла глаза.

– Спокойной ночи, Бенни.

– Спокойной, Фрэнки.

Свернувшись калачиком в изгибе его тела, заснула.

* * *

– Отстойно, – заявила я, стоя в объятиях Бенни перед таможней в аэропорту О'Хара.

– Ага, – согласился Бен.

– Я бы хотела, чтобы пропускали провожающих через таможенную службу, чтобы я могла выглянуть в окно самолета, увидеть, что ты стоишь внутри и наблюдаешь за мной. Ты мог бы приложить свою руку к стеклу, я могла бы приложить свою к иллюминатору, и у нас был бы этот миг, который произойдет через полчаса, а за это время мы могли бы выпить кофе.

Губы Бена слегка приподнялись, прежде чем он заметил:

– Мы не в романтическом фильме снимаемся.

– От этого фильм стал бы только лучше, поскольку был бы настоящим, – ответила я.

Бен проигнорировал мое заявление, продолжил:

– И я бы не стал этого делать.

Мои брови взлетели вверх.

– Даже для меня?

– Это банально. Я не банальный.

– Да, но… миг.

– Этот миг не будет с моей рукой на стекле. А будет моим языком у тебя во рту и моей рукой на твоей заднице.

Я уставилась на него, почувствовав спазм между ног.

Бен ухмыльнулся и наклонил голову, бормоча:

– Держу пари, что ты стала мокрой.

Я пристально посмотрела на него, потому что он был прав.

Бен улыбнулся шире, потому что понял, что он прав, затем наклонил голову еще ближе и в последний момент в стиле Бенни положил руку мне на задницу в аэропорту О'Хара.

Я не возражала. Мне нравилось. В слух не призналась бы, но это было намного лучше, чем моя идея.

Он прервал поцелуй и приказал:

– Позвони мне, когда приземлишься.

– Хорошо.

– Я поговорю с Менни, он выйдет несколько вечеров подряд, чтобы я мог съездить к тебе.

– Хорошо.

– Проверь свое расписание и выбери время, когда наберешь свои мили для часто летающих пассажиров.

Обняв его за плечи, я сжала руки, улыбаясь, стараясь не рассмеяться, поскольку мы уже проходили через это.

Тогда сказала:

– Хорошо, Бенни.

Его выражение изменилось. Мне понравилась эта перемена так же, как я и ненавидела ее, потому что его выражение лица говорило, как сильно он будет скучать, отражая, видно, мои чувства.

– Чертовски рад, что ты залечила трещину, Фрэнки.

– Я тоже, Бенни.

Его глаза потеплели еще больше.

Затем он наклонил голову, прикоснулся губами к моим и сказал:

– Иди, детка.

Я сжала губы, кивнула, еще раз сжала его и отпустила.

Восемь раз проходя через таможню, я оглядывалась, махая рукой, корча рожи и посылая воздушные поцелуи.

Каждый раз, когда оглядывалась, Бен стоял на том же месте, скрестив руки на груди, и улыбался мне.

В последний раз, когда я оглянулась, пройдя через охрану и направляясь к вестибюлю.

Бен все еще стоял там же, улыбаясь мне.

14
Немедленно

В трехтысячный раз за этот вечер я услышала шум машины, подошла к своему окну и выглянула наружу.

Три тысячи оказалось золотым числом. Я поняла это, когда увидела машину – «Эксплорер» Бенни.

Я подбежала к двери своего дома, распахнула ее и выскочила наружу, мчась прямо к Бену, который за это время успел выскочить из своего внедорожника.

Я не замедлилась. Врезалась в него на лету, обвив руками за шею, ногами его бедра. От удара он отступил на шаг назад, но я лишь смутно обратила на это внимание. Это произошло потому, что я наклонила голову и прижалась к нему губами.

Одна его рука у меня на спине, другая под задницей.

Чтобы вздохнуть, мне в конце концов пришлось оторваться от него.

Но когда я подняла голову, широко улыбнулась ему и сказала:

– Привет, малыш. Добро пожаловать в Браунсбург.

Он улыбнулся в ответ, сжал меня в объятиях и ответил:

– Думаю, можно с уверенностью сказать, что ты рада меня видеть.

– Две недели – слишком долго, – возразила я.

– Да, – сказал он, все еще улыбаясь. – Теперь, я должен занести тебя внутрь и тащить свою задницу обратно к внедорожнику, чтобы забрать свое барахло, или ты отпустишь меня, чтобы мне не возвращаться сюда второй раз?

– Полагаю, отпущу, – сказала я ему.

Я сказала, но не отпустила.

Бен ждал.

Я обнимала его руками и ногами, продолжая ему улыбаться.

Поскольку я продолжала висеть на Бене какое-то время, Бен засмеялся, слегка приподнимая меня, давая понять, что с моей игрой покончено.

Именно тогда до меня дошло, что он находился в дороге уже несколько часов, мне следовало завести его в дом, открыть пиво и накормить. Как только я его накормлю, получу от него что-нибудь еще, не на улице же.

Я расслабила свои конечности, он поставил меня на ноги. Но сразу же схватил за руку, изменив мое положение, открыв заднюю дверь своего внедорожника. Он забрал сумку, хлопнул дверью и направился со мной к открытой двери моей квартиры.

Шел он, оглядываясь по сторонам, мы двигались по извилистой дорожке, ведущей к моему дому, он посмотрел на меня сверху вниз и отметил:

– Крутое место, детка.

Так оно и было. Жилой комплекс «Брэндал» в Браунсбурге. Крутая арендная плата, но ландшафтный дизайн был потрясающим. Комплекс содержался в чистоте, имел охрану, был огорожен, в нем было сделано все по последнему слову техники, каждый план этажа для каждого блока был разным, по-своему потрясающим.

У меня была квартира на первом этаже с двумя спальнями. Она была спроектирована и благоустроена таким образом, что фасад был затенен и в основном скрыт, входная дверь представляла собой альков, увитый плющом, спрятанный под квартирой на верхнем этаже. Из окон столовой/кухни открывался вид на бассейн, из спален – на кукурузные поля, которые сейчас находились под паром, а гостиная выходила во внутренний дворик, в котором было достаточно места для пары шезлонгов и двухместного столика, что я и расставила вокруг своего собственного личного двухъярусного фонтана.

Мне нравилось это место. Оно было потрясающим. Удаленное от города, следовательно, тихое, но рядом были все удобства, почти прямой доступ к работе, ухоженное место. Это была лучшая квартира, которая у меня когда-либо была.

– Подожди, пока не увидишь внутренний двор, – заявила я Бенни.

Он посмотрел на меня сверху вниз, прежде чем использовать мою руку, чтобы протолкнуть меня через входную дверь.

Я высвободилась, когда он закрыл дверь, бросил свою сумку и огляделся.

Я сделала два шага вперед, повернулась и спросила:

– Пиво перед экскурсией по квартире или экскурсия, а потом пиво?

Бен перестал разглядывать открытое пространство, состоящее из изогнутой гостиной/ столовой / кухни, и его взгляд остановился на мне.

Не глядя, он бросил свои ключи на маленький столик с мраморной столешницей у моей двери, и ответил:

– Экскурсия.

– Хорошо.

– В спальню, – продолжил он, дрожь пробежала по внутренней стороне моих бедер.

Очевидно, поездка ко мне совсем не вымотала Бенни.

– Хорошо, – прошептала я.

– Немедленно, – закончил Бен.

Я пристально посмотрела ему в глаза.

Затем развернулась и быстро проследовала в свою спальню.

Бен последовал за мной.

* * *

Некоторое время спустя в футболке Бенни, я вошла в спальню с двумя холодными бутылками пива в руках и увидела Бена в своей кровати, простыня до пояса, спиной к моему изголовью, грудь обнажена, ленивый взгляд устремлен на меня.

Я хотела остановиться, воспользоваться моментом, чтобы запомнить его, еще лучше пойти за фотоаппаратом и сделать снимок. Однако это удлинило бы время моего присоединения к нему.

Поэтому вместо фотоаппарата я забралась на кровать на коленях, переместилась, оседлав его, и в тот момент, когда я села на него, он согнул колени, наполовину окутав меня неподражаемостью Бенни.

Так было намного лучше, чем картина, на которую я любовалась несколько секунд назад.

Я протянула ему его пиво и поднесла свое к губам, сделав глоток.

Когда наклонила голову, Бен спросил:

– Ты будешь меня поить или кормить?

Я склонила голову набок и спросила в ответ:

– Ты голоден?

– Заставила меня делать всю работу, cara, – заметил он, и я почувствовала, что мои глаза начинают щуриться.

– Это было всего десять минут назад, Бен, так что память свежа, ты не позволил мне делать ничего.

– Ты не слишком усердно сопротивлялась.

Он был прав.

Но я все равно раздраженно посмотрела на него.

Он ухмыльнулся, положив руку мне на талию, скользнул ею на спину, вверх по моему позвоночнику, одновременно подталкивая меня ближе к себе.

– Нравится твоя кровать, – пробормотал он, когда я наклонилась так, как он хотел.

– Кровать крутая. Но будешь продолжать вести себя как придурок, будешь спать на диване.

Его глаза загорелись смехом от моей угрозы, которая, как он точно знал, совершенно была пустая. Он проигнорировал угрозу и продолжил:

– Твоя квартира – крутое дерьмо.

– Знаю.

– Скучал по тебе, Фрэнки, – прошептал он, и от его слов я наклонилась вперед, прижавшись лбом к его ключице.

– Я тоже по тебе скучала, милый, – сказала я ему в ключицу.

Он крепко обнял меня за спину и спросил:

– Теперь ты будешь меня кормить?

Я снова приподнялась и посмотрела на него.

– Конечно, у меня все готово, но, заметь, я не покупала готовое барбекю. Сегодня утром, перед тем как пойти на работу, положила для ужина все в мультиварку, и там готовилось весь день.

– Это радует, но ты собираешься продолжать хвастаться или у меня действительно будет шанс попробовать?

На этот раз я проигнорировала его и поделилась:

– Не по сезону, но на десерт снежки с шоколадной начинкой.

Его тело замерло под моим, глаза вспыхнули, он уставился на меня.

О, нет. Может слишком рано? Ошиблась? Неужели это напоминание заставит его разозлиться на меня?

Я получила ответ меньше чем за секунду – моя бутылка пива встретилась с его бутылкой на моей тумбочке, я оказалась на спине на своей кровати, Бен на мне, он целовал меня.

Когда закончил, посмотрел мне в глаза и сказал:

– Сначала я съем десерт.

Я улыбнулась.

* * *

– Следующий будет мальчик.

Это было объявлено за ужином за столом Вай и Кэла следующим вечером, и объявлено это было Кэлом после того, как Вай сообщила, что у них будет девочка, и они назовут ее в честь печально ушедшей мамы Кэла, Анджелы.

– Я даже эту еще не родила, – огрызнулась Вай.

Я сжала губы, придержав язык, очень хотелось посоветовать Кэлу что дразнить Вай, находящуюся на седьмом месяце беременности, вероятно, не стоит.

Кэл полностью проигнорировал ее и заявил:

– Еще нет, но следующий после этой девочки будет.

Глаза Вай стали огромными.

– Я хочу, чтобы были сестры, – неразумно заявила Кира в этот момент. – У моей подруги Хизер есть два брата, и в их комнатах так воняет. Как… что-то ненормальное.

– Джо нужен мальчик, чтобы он не чувствовал себя в меньшинстве, – вмешалась Кейт.

– Но у него есть я, – сказала Кира своей сестре.

– Ты не мальчик, – заметила Кейт.

– И что? – Вернула Кира и, не дав сестре вставить ни слова, продолжила: – Поскольку это будет девочка, маме придется родить, к примеру… еще троих, чтобы Джо не оставался в меньшинстве.

– Я согласен, – пробормотал Кэл, прежде чем отправить в рот ризотто с морепродуктами.

– Джо! – Практически закричала Вай.

Кэл посмотрел на свою женщину и сглотнул, прежде чем сказать:

– Ну, что? Я не против еще троих.

– Можем мы, пожалуйста, закончить обсуждение Вай, превратившуюся в фабрику по производству детей? – спросила сама Вай.

Кэл бросил на нее взгляд, красноречиво говоривший, что для рождения ребенка требуется двое, к счастью, девочки пропустили его взгляд, так как они хихикали над словами матери.

Но именно тогда я почувствовала, что что-то происходит по правую руку от меня. Я повернула голову и увидела, как Бен откинулся на спинку кресла, небрежно положив руки на подлокотники, его глаза были устремлены на своего двоюродного брата, на его лице застыло выражение, я пожалела, что у меня нет камеры с собой, чтобы запечатлеть это выражение на вечность.

Он был рад за Кэла. Открыто рад. Он был счастлив, что после кошмара, пережитого Кэлом, заставившего его полжизни прожить особняком, все закончилось вот так – красивая, добрая женщина, беременная его ребенком, напротив него в конце стола; две великолепные девочки вели себя с ним так, будто Кэл сидел с ними за этим столом не семь месяцев, а восемь лет, и им это нравилось; прекрасный дом; потрясающая еда на столе.

Счастье.

Доброта.

Всюду.

Я протянула руку и обхватила бедро Бена, и он устремил на меня этот взгляд.

Я наклонилась к нему, он понял мой наклон. Он встретился со мной на полпути и прикоснулся своими губами к моим.

Когда мы оторвались и вернулись к своим тарелкам, Кира, очевидно, заметила наш мимолетный поцелуй, спросила Кэла:

– Прошло несколько месяцев. Могу я теперь сделать ход к Джасперу Лейну?

Кэл пристально посмотрел на свою девочку и сказал:

– Нет.

– Джо! – воскликнула она.

– Нет, – повторил он.

– За последние три месяца у него была только одна девушка, – сообщила Кира Кэлу, откровенно выдав, как ей нравился Джаспер Лейн, следовательно, она уделяла ему пристальное внимание.

– Да? Он все еще с ней? – спросил Кэл.

– Ум… нет, – пробормотала Кира.

– И как долго он был с ней? – продолжил Кэл.

– Около недели, – вставила Кейт, и Кира скосила глаза на сестру, одарив ее таким взглядом, каким любая младшая сестра смотрит на свою старшую сестру, что та ее выдает.

– Тогда нет, – твердо заявил Джо.

Кира откинулась на спинку стула.

– Кира? – Позвала я, и ее глаза обратились ко мне. – Хорошее приходит к тем, кто умеет ждать.

После моих слов Бен положил руку на спинку моего кресла. Кира внимательно смотрела за Беном, ее глаза метались между Беном и мной и его руки на спинке моего кресла. Недовольство прошло, и она улыбнулась. Затем продолжила есть.

Именно тогда я мельком заметила, что Кэл смотрит на Бенни почти таким же взглядом, каким Бен смотрел на него ранее. Не так открыто, но удовлетворение в его глазах было легко прочесть.

Это означало, что он увидел в глазах Бена счастье.

И причина, по которой он увидел, была связана со мной.

Когда я увидела взгляд Кэла, почувствовала, как по животу разлилась теплота.

Я снова посмотрела в свою тарелку с феноменальным ризотто, приготовленным Вай, которое, по словам Кэла, будет «лучшей вещью, которую мы когда-либо пробовали».

Он был неправ. Пицца Бенни была лучше.

И все же ризотто было потрясающим.

Поэтому я продолжила его есть.

* * *

– Отстой, – прошептала я поздно вечером на следующий день.

– Ага, – прошептал Бен в ответ.

– Следующая моя очередь, – напомнила я ему.

– Да, – согласился Бен.

– Я займусь этим немедленно.

– Хорошо, детка, – ответил Бен. – Теперь поцелуй меня.

Я посмотрела ему в глаза, прежде чем приподняться на цыпочки и поцеловать его.

Бен поцеловал меня в ответ.

Потом мне пришлось отпустить его, чтобы он мог сесть в свой внедорожник. Пока он усаживался, заводил мотор и выезжал с дорожки, я вернулась на тротуар перед своей квартирой.

Я стояла и махала, когда он отъезжал.

И продолжала стоять там же, хотя уже не махала, когда его машина скрылась из виду.

Только тогда я повторила шепотом:

– Отстой, – и вошла в свою пустую квартиру.

* * *

На следующий день я быстро направилась в свой офис, вошла и закрыла за собой дверь, села за стол и схватила мобильный.

Я легко нашла его телефон. Поскольку его номер мелькал постоянно в моих последних сообщениях.

Нажала «Вызвать» и поднесла телефон к уху.

– Cara, – ответил Бен.

– Знаешь что? – Воскликнула я.

– Говори, – приказал он.

– Ну, в ближайшие три недели у меня намечается куча поездок. Но после, я только что поговорила со своим боссом, он сказал, что не понимает, почему я могу иногда работать из своего дома в Браунсбурге, но не могу с таким же успехом работать из твоего дома в Чикаго.

– Без дураков? – спросил Бен.

– Честно, – ответила я.

– Отлично, детка, – сказал он глубоким, легким и счастливым голосом.

Я щелкнула на своем компьютере, открыв расписание, говоря при этом в телефон:

– Похоже… – Я сделала паузу, изучая расписание. – Я мог бы приехать к тебе в пятницу вечером, как прилечу из Атланты, чуть меньше чем через три недели с сегодняшнего дня. И я могу остаться… – Я щелкнула, дальше изучая свое расписание. – По крайней мере, до следующего четверга. В пятницу у меня назначена встреча в офисе, я спрошу, может смогу провести ее по видео-конференции. Это даст нам целую неделю. – Когда я закончила, мой голос от волнения стал выше.

– Когда ты возвращаешься из Атланты? – спросил Бен.

– Рейс приземляется в 7:45.

– Вечера?

– Ага.

– Приезжай в субботу, – скомандовал Бен.

Я откинулась на спинку стула и моргнула.

– Почему?

– Ты приземлишься в 7:45, по крайней мере, до начала девятого вечера ты не сможешь сесть за руль, пока пройдешь таможню, то да сё, ты – одинокая женщина поздним вечером на дороге.

– Я смогу приехать, ну и что!

– Держу пари, что сможешь, но не будешь.

– Бенни.

– Фрэнки, – сказал он тихо таким тоном, которого я никогда не слышала.

Услышав его тон, я невидящим взглядом уставилась в окно, занимающего всю стену в моем кабинете, внимательно слушая то, что говорил Бени.

– То, что ты хочешь побыстрее приехать, я рад, но сейчас я думаю о другом. И меня это нервирует. Потому что, честно говоря, для меня это важно. Я знаю, что ты можешь позаботиться о себе, но есть придурки, которые, несмотря на то, что ты можешь позаботиться о себе, лучше позаботятся о чем-то другом, о том дерьме, которое они устраивают. Ты вынуждена будешь делать остановку, чтобы сходить в туалет, у тебя может спустить колесо. Господи, да что угодно. Ночью на дороге ты будешь слишком уязвима, хотя ты и думаешь, что будет все в порядке. Уроды выходят по ночам, Фрэнки, и ни один из этих гребанных уродов не доберется до моей малышки. Я хочу увидеть тебя, как можно скорее, но предпочел бы, чтобы наша встреча произошла не после того, как я несколько часов буду сходить с ума доберешься ли ты до меня целой и невредимой. Так что приезжай утром, ладно?

После того как он замолчал, я застыла на своем месте.

Ночь за ночью, черт возьми, день за днем, повзрослев в двенадцать лет и до того момента, как я свалила к чертовой матери, я могла находиться где угодно, с кем угодно, делать что угодно, и ни один из моих родителей не заботился об этом. Моим сестрам было наплевать так же, как и моему брату.

Что касается меня, я была старшей сестрой, смотрела в лицо своим братьям и сестрам и пыталась контролировать их. Я была в курсе, куда они ходили, иногда даже следила за ними, проверяя, не лгут ли они мне (они часто мне врали, поэтому, когда я их находила, то выпускала все свое дерьмо на них и их друзей, чтобы они перестали мне врать).

Но никто никогда не беспокоился, где была я. Никто не беспокоился, как я должна туда добраться. Никто никогда не беспокоился, доберусь ли я туда целой и невредимой.

Я любила Бенни за его заботу, но Винни знал, что я могу постоять за себя. Он знал, какой женщиной я была и кем стремилась стать. Он мог быть мачо и защищать, но в основном позволял мне быть собой. Он даже не пытался меня как-то ограничивать потому, что не хотел, чтобы я слетала с катушек.

Бенни было наплевать слечу ли я с катушек.

Бенни хотел, чтобы мне ничего не угрожало, и я добралась до него целой и невредимой. Бенни было небезразлично, где я находилась, куда направлялась и как я туда доберусь.

Именно в эту минуту, испытав впервые это чувство за свои тридцать четыре года, у меня запершило в горле и защипало в глазах, мне пришлось приложить усилия, чтобы сдержаться, не расплакаться на работе.

– Фрэнки, – мягко позвал Бен, потому что я молчала. – Не злись, детка.

– Тише, Бенни, – прошептала я хриплым голосом. – Я выясняю одно из своих «не знаю».

Он замолчал.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Дав мне время, Бен подсказал:

– Ты поделишься со мной своим «не знаю», что выяснила?

Я открыла глаза.

– Да, милый, но сейчас я на работе, и все немного безумно. Огромный график, и следующие три недели я буду везде. Это одна из тех вещей, которыми я хочу поделиться с тобой, когда приеду. Но скажу, что это хорошая вещь, ты первый человек в моей жизни, которому не наплевать, как я доберусь в то место, куда хочу, не будет ли мне что-то угрожать по дороге.

Он снова замолчал, но на этот раз тишина была напряженной. Наполненная теплом. Наполненная добром. Все эти чувства обрушились на меня после того, как я отключилась от вышек сотовой связи за сотни миль.

Когда его молчание затянулось, я позвала:

– Бенни?

– Тише, детка, я пытаюсь понять, радуюсь ли я тому, что позаботился о тебе, или больше злюсь, что о тебе никогда никто не заботился.

– Ну, я счастлива, – ответила я ему.

– Хорошо, – тихо ответил он.

Я сделала глубокий вдох, чтобы держать свои эмоции под контролем, пока Бен продолжал говорить.

– Сейчас один из тех моментов, когда день вдали от тебя кажется чертовски долгим, а до этого вчерашний день вдали от тебя был чертовски долгим. Три недели просто убивают, – заявил он мне.

– Я на расстоянии телефонного звонка, милый.

– Да, и это отстой, потому что этот телефонный звонок не заставит тебя помчаться в магазин и не закончится тем, что ты спросишь меня, что я хочу на ужин.

– Ты работаешь во время ужина, – отметила я.

В его голосе послышалась улыбка, когда он ответил:

– Заткнись, Фрэнки.

На моем лице была улыбка, когда я сказал:

– Мне пора возвращаться к работе, милый.

– Верно. Поговорим позже.

– Точно. Пока, Бен.

– Пока, детка.

Мы разъединились, и я доставила себе удовольствие ощутить благость этого телефонного разговора, включая мое прозрение. Самое замечательное было не то, что я вдруг осознала, что у меня никогда не было никого, кто бы так обо мне заботился. А самое замечательное было в том, что у меня появился мужчина, который так заботился обо мне.

Мое умиротворенное состояние закончилось, когда мое внимание привлек Трэвис Бергер, вошедший в кабинет директора по исследованиям и разработкам.

Трэвис был исполнительным вице-президентом по операциям. Он мне нравился. Он был целеустремленным, агрессивным, сложен как питбуль. Он также пригласил меня на ланч в мой первый рабочий день, провел время, узнавая меня получше, искренне сказал мне, что они рады видеть меня в своей команде, сказал как храбро, по его мнению, я себя вела во всей этой истории с похищением и пулей. Другими словами, ввел меня в объятия «Уайлер Фармасьютикалз».

Но теперь он выглядел взвинченным, даже раздраженным.

Я не могла бы сказать, что знала его очень хорошо. Он постоянно мелькал по офису, но я нечасто с ним пересекалась, он был на пять ступеней выше меня по карьерной лестнице – я менеджер по продажам на Востоке, подчиняющаяся помощнику директора по продажам в США, который подчинялся директору по продажам, тот в свою очередь, помощнику вице-президента по продажам и маркетингу, который подчинялся вице-президенту, а тот отчитывался перед Трэвисом Бергером.

Он был молодым для этой должности. Я не встречала человека на этой должности в его возрасте. Наша компания была огромной и многонациональной, число сотрудников исчислялось тысячами, ему было под сорок.

Когда я не колесила по всей стране, то сжигала поздними вечерами и ночами свои жировые отложения, так как только начала у них работать, мне нужно было успеть многое сделать, многому научиться и многое доказать, я уходила домой, а он продолжал сидеть за своим столом в своем офисе (гораздо более широким) со стеной из стекла.

Он не всегда был приветлив. Могу сказать, это было не в его характере. Но он казался одним из тех тихих, бдительных типов, которые не могут забыть или недоглядеть что-либо, контролируют свои эмоции и без проблем скажут вам, что вы облажались, но сделает это тихо.

Так что его взволнованный вид удивил меня.

Зазвонивший телефон в моей руке вывел меня из этих мыслей, а имя моего представителя в Чикаго на экране заставило меня меньше размышлять и больше раздражаться.

Но я зарабатывала большие деньги; мне приходилось мириться с этим дерьмом.

Так что у меня не было времени думать, как сильно я влюблялась в процесс влюбленности Бенни Бьянки. А также я не думала, что может означать, что исполнительный вице-президент нашей компании был чем-то раздражен.

Я ответила на звонок.

* * *

– Привет, детка.

– Все словно сошли с ума, в первую очередь жуткие пробки, не говоря уже об агенте по прокату автомобилей, который долго болтал с женщиной, желающей успеть на самолет, а теперь маршал на моем рейсе смотрит на меня так, будто собирается меня схватить и заставить перевести мой телефон в режим полета. Так что это отстой, но я попала на этот рейс совершенно случайно, и могу только сказать тебе «привет» и «пока». Я позвоню тебе, когда приземлюсь, – сказала я Бенни после его приветствия.

За последние три недели это стало нашим обычным общением. Он работал, когда я не работала. Я работала, когда он был свободен. Это означало короткие обрывочные разговоры, когда у меня было время на работе, и телефонные звонки по выходным, если нам везло.

Но Бен знал мое расписание командировок, потому что он потребовал его от меня.

Конечно, я объяснила ему, если бы у него была электронная почта, я могла бы легко отправить ему свое расписание по электронной почте, а не пересказывать его по телефону, пока он записывал. Он ответил, что ему не удастся услышать мой голос по электронной почте, поэтому для него лучше записать, слушая, как я диктую.

После этих слов я перестала доставать его с этим дерьмом по поводу электронной почты.

Теперь Бенни ожидал, что я позвоню, когда поднимусь на борт перед вылетом, и позвоню снова, когда приземлюсь. Он не возражал, чтобы я позвонила снова, когда вернусь домой или в отель, но у него не было с собой на тот момент ни расписания, ни телефона, чтобы он мог ответить на мой звонок, если он готовил на кухне в ресторане. Он всегда принимал мои звонки, когда я садилась в самолет и он четко знал, когда колеса должны коснуться земли.