Текст книги "Обещание (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)
Когда он заговорил снова, я снова посмотрела на него.
– Бирман. Как ты и думала. Сказал мне передать Сэнди, чтобы она держала себя в руках, иначе все по всему миру узнают, что у нее родимое пятно на заднице. А еще сказал закончить с ней. И последнее, сказал, если мое заявление об уходе не будет на столе Ллойда к понедельнику, то эта фотография, – он кивнул на конверт, – будет по всему Интернету.
Я этого не понимала.
Поэтому спросила:
– Почему он хочет, чтобы ты ушел?
– Потому что он мудак, – ответил Хит.
Мне вспомнилось, как он начал нашу дискуссию.
– Так ты напишешь заявление?
– Черт возьми, нет, – отрезал он, и я моргнула.
Значит за все будет отдуваться Сэнди.
Какой придурок!
– Ты собираешься выставить свою женщину на всеобщее обозрение? – изложил мои мысли Бенни, но спросил недоверчиво, будто идея была настолько чужда ему, что он не мог ее переварить, и я вспомнила (не то чтобы я когда-нибудь забуду), как сильно я люблю Бенни Бьянки.
У Бенни Бьянки было много моей любви, но в предстоящем обмене он заработает больше.
– Я не позволю какому-то придурку силой заставить меня уволиться с чертовой работы, – заявил Хит. – И она не моя женщина.
– Твой член был у нее во рту больше одного раза, да? – спросил Бенни.
– Не то чтобы это тебя касалось, но да, – отрезал Хит.
– Тогда она твоя женщина, – постановил Бен.
Я ухмыльнулась и наклонилась к нему, обхватив руками его бицепс и пробормотав:
– Ты такой потрясающий.
Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня сверху.
– Детка, сосредоточься.
Я продолжала улыбаться и бормотать:
– Хорошо, – отпустила его бицепс и снова посмотрела на Хита.
Хит пристально смотрел на нас, объявив, когда мы смотрели на него:
– Кажется, меня сейчас стошнит.
– Я не представила вас друг другу, – вставила я, игнорируя его замечание. – Хит, это мой парень, Бенни Бьянки – мастер по приготовлению пиццы, суперзащитник, горячий итальянский парень и мужчина, который знает, как обращаться с женщиной. – Я посмотрела на Бена снизу. – Бен, Хит – парень, из-за которого у всех нас, продавцов, дурная слава.
– Господи, я позвал тебя сюда не для того, чтобы ты выкладывала мне подобное дерьмо, – сказал Хит.
– Ты вообще не приглашал меня сюда, – заметила я, когда Бенни спросил:
– Почему ты пригласил ее сюда?
Еще одно пожатие плечами.
– Коллеги и прочее дерьмо. Она попыталась меня предостеречь, а я швырнул ей свое дерьмо ей в лицо. Она должна знать, – сказал ему Хит.
– Этот парень сказал тебе, что отдаст фотографии, если ты напишешь заявление об уходе? – Бенни не сводил с него глаз.
– Нет. Он сказал, что я не увижу их в Интернете, если уволюсь.
– Он будет всякий раз шантажировать тебя ими, когда ему что-то от тебя потребуется, – догадался Бенни.
– Если бы я совершил что-то столь слабое, как написал заявление об уходе, меня не будет тогда с ним рядом, чтобы он мог меня шантажировать, – ответил Хит.
– Ты, вероятно, пойдешь в другую фармацевтическую компанию, и тогда кто знает, чего он от тебя захочет получить, – мудро заметил Бенни.
– Тогда хорошо, я собираюсь разоблачить его блеф, – парировал Хит.
– Напиши заявление, – твердо ответил Бен, и глаза Хита сузились.
– Чувак, я тебя не знаю. Я тебя сюда не приглашал. Я не хочу, чтобы ты находился здесь. И я чертовски уверен, что не собираюсь принимать от тебя советы по своей карьере.
Именно тогда Бенни потерял терпение и пригвоздил Хита взглядом.
– Прямо сейчас два чикагских умника обрабатывают частного детектива, который сделал эти фотографии. Вероятно, в течение получаса у них будет все, что у него есть на вас, так что у него не будет возможности нажимать на тебя. И ходят слухи, что этот парень большой поклонник шантажа своих клиентов. В ближайшие пару дней будет собрано все остальное. Ты пишешь заявление. Пока все это дерьмо не уляжется. Все понятно, в том числе, почему ты решил уйти. Через неделю, две вернешься на свою работу.
Голова Хита дернулась, когда Бен начал говорить, и он смотрел с открытым ртом, когда Бенни замолчал.
Он взял себя в руки и прошептал:
– Черт возьми, ты из мафии?
– Не я, даже близко. Но у Фрэнки есть связи, так что имей в виду, я бы не стал ее подставлять, – сказал ему Бен.
Глаза Хита чуть не вылезли из орбит, и мне пришлось подавить смешок. Поскольку это был такой громкий смешок, хотя было нелегко, я чуть не подавилась им.
Но Бен еще не закончил.
– Она прикрывает твою спину, думаю, что в большей степени она прикрывает спину твоей женщины, которую ты не хочешь прикрыть, но ты можешь наслаждаться перепавшей тебе защитой. Просто напиши заявление. Все будет хорошо.
– Как я могу быть в этом уверен? – настаивал Хит.
– Ты и не можешь, – возразил Бен. – Ты просто должен поверить, что не все в этом мире такие придурки, как ты.
Я не смогла сдержать хихиканье, и Хит бросил на меня хмурый взгляд.
Я махнула рукой, заставив себя перестать хихикать, сказав:
– Прости, прости. Неуместно.
– Ты собираешься меня надуть? – спросил он.
– Что я собираюсь сделать, так это убедиться, что Сэнди не будет крайней, не будет жертвой, а это значит, что ты тоже не будешь крайним, потому что идешь в комплекте с ней. Так что нет. Я не собираюсь тебя надувать, – заявила я ему.
Глаза Хита сузились.
– Ты знаешь, почему Бирман хочет, чтобы я ушел?
– Ты этого не узнаешь, – перевел разговор Бен, хотя я этого не знала, как и Бенни. Но, очевидно, Бен принял решение, что мы не будем больше рассуждать с таким придурком, как Хит.
Хит посмотрел на него.
– Почему не узнаю?
– Из-за своей женщины, – сказал Бенни.
– Это чушь собачья, – отрезал Хит. – На кону стоит моя задница, а не ее.
Именно тогда я поняла, что у Бена закончилось терпение.
Я поняла это, когда он заявил:
– Ладно, я проголодался. Не хочу сидеть здесь с тобой. Я хочу быть дома со своей женщиной и собакой, так что заканчиваем. От тебя это не зависит, но здесь замешано нечто большее, и какова бы ни была твоя роль в этом, она невелика. Так что у нас нет времени возиться с тобой. Ты либо доверяешь Фрэнки, либо нет. Но я тебе кое-что скажу: если ты приходишь в офис в понедельник утром без распечатанного заявления об уходе, чтобы подставить спину женщине, которая согревает твою постель, ты не мужчина. Ты мудак, проныра и придурок. Та игра, которую ты разыграешь, будет за твой счет. И, может, это и не лезет тебе в голову, но я не могу представить, как могло бы быть иначе, если бы женщина, которую ты бросаешь прямо перед автобусом, заплатила за твои амбиции и, вероятно, заставила бы мужчин говорить ей гадости и даже делать с ней такое, чего она не заслуживает. Это может даже подвергнуть ее опасности, потому что они будут думать, что она шлюха.
Он наклонил голову к конверту, лежащему на столе, и продолжал говорить.
– Но я буду знать, и Фрэнки будет знать, и твоя женщина будет знать, и она проживет остаток своей жизни, мечтая не только никогда не унижать тебя, но и никогда не видеть твоего лица. Ты хочешь поступить так с ней, ты сможешь с этим смириться, верно. Но можешь и по-другому, несмотря на то, что ты придурок, проныра с огромной задницей.
Бен сказал свое слово, и мы ушли. Он вытащил меня прямо из кабинки, из бара, и отвел прямиком к моей машине.
Он подтолкнул меня к двери и приказал:
– Ты впереди. Я следую за тобой домой.
– Это было потрясающе, – ответила я.
Его губы скривились, он сказал:
– Я не исчезну из поля твоего зрения по дороге.
– И ты потрясающий, – продолжала я.
Это вызвало у меня ухмылку, он спросил:
– Фрэнки, ты меня слышишь?
– Ты сильно голоден? – переспросила я в ответ.
– Я тренировался после ланча, так что прошло достаточно времени.
Это меня удивило.
– Где ты успел потренироваться?
– Тебе очень важно знать эту информацию перед тем, как доберемся до дома?
– Нет, за исключением того факта, если ты очень хочешь есть – это облом, потому что я хотела бы наброситься на тебя, как только мы вернемся домой.
– Еда подождет.
Я улыбнулась ему и делала это очень долго.
– Но не три часа, пока ты будешь здесь стоять и строить из себя дурочку, потому что я потрясающий, – закончил он.
– Я люблю тебя, Бенни Бьянки, – выпалила я.
– Черт, – пробормотал он, затем наклонил голову, накрыл меня горячим, тяжелым, влажным, длинным поцелуем, который закончился тем, что я обняла его за плечи, запустив одну руку в его потрясающие волосы, а его ладонь положила себе на задницу, прежде чем он поднял голову, высвободившись из моих объятий, развернул меня, шлепнул по заднице и сказал:
– Поехали домой.
Он отступил на шаг и многозначительно уставился на водительскую дверь.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить свое сердце и привести в порядок организм, прежде чем достала ключ, отперла дверь и поехала домой, чтобы сделать потрясающий минет своему мужчине.
И после этого его накормить.
23
Твою мать, наконец-то
Я проснулась, почувствовав, как рука Бенни скользит по моему животу вниз.
– Малыш, – сонно прошептала я.
Именно тогда почувствовала, как пальцы скользнули к краю моих трусиков, другая рука просунулась под меня, и я оказалась на спине, чтобы он смог уткнуться лицом мне в шею.
И тогда он прорычал:
– Шшш, Франческа, не двигайся.
Я почувствовала, как мое влагалище содрогнулось, став мокрым в тот же момент.
Хорошо, можно точно сказать, что просыпаться с Бенни Бьянки стало моей любимой частью дня. По целому ряду причин.
Одна из этих причин была очевидной, как только его средний палец коснулся моего клитора, а другая рука обхватила мою грудь, губы скользнули вверх по моей шее. Я поняла, что он не дурачился, приложив большой и указательный пальцы к моему соску, потянув.
Сильно.
Это было так приятно, что заставило меня прижаться бедрами к его промежности. Почувствовав его твердость, из меня вырвался стон.
Бен прикусил зубами кожу у меня на шеи, прежде чем сказать:
– Не двигайся, детка.
– Мне нужно двигаться.
– Не надо, – грубо приказал он, прижимаясь своим членом к моей заднице.
О Боже. Это было горячо.
Я перестала двигаться. Бен ласкал. Тянул и крутил. Повернул и сжал. Покусывал, лизал, посасывал, целовал. Все это время я лежала, стараясь не двигаться.
Это было нелегко, с каждой секундой я становилась все влажнее, все больше возбуждалась, и становилось все труднее не двигаться.
Наконец, стало почти не выносимо, поэтому с мольбой я прошептала:
– Бенни.
– Чего ты хочешь? – Спросил он.
– Твой член, малыш.
– Как ты его хочешь?
– Любым способом, которым захочешь ты.
– Спускай трусики, Фрэнки.
Я немедленно спустила, подцепив большим пальцем за край трусиков и потянув вниз. Бен почти мгновенно дал мне то, что хотела. Вошел внутрь.
– Боже, – выдохнула я.
Бен покрутил мой сосок, обвел пальцем клитор, вошел глубоко.
– Черт, ты мокрая, – простонал он мне в шею, уверенно входя, быстро, грубо, с силой, отчего все мое тело содрогалось от каждого толчка.
– Сильнее, Бенни, – взмолилась я.
Без промедления он перекатился на меня, все еще находясь внутри. Мне пришлось широко раздвинуть ноги, трусики натянулись до предела, впиваясь в бедра так, как мне нравилось. Все это было настолько потрясающе, что я почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу.
Затем он резко поднял мои бедра вверх, продолжая глубоко входить. Он наклонился ко мне, запустив руку мне в волосы, сжал в кулак и потянул назад.
Господи.
Еще более возбуждающее.
– Приподнимись, детка, – потребовал он.
Я приподнялась на руках, он потянул за волосы, чтобы я поняла, он хочет, чтобы я встала.
Я выпрямилась, и как только это сделала, он приказал:
– Скидывай ночнушку.
Я потянулась руками к низу ночной рубашки и стянула ее.
И сразу же получила награду – руки Бенни прошлись по моей коже.
Я знала, что он наблюдал за движениями своих рук, пробормотав мне в шею:
– Чертовски красивая, – продолжая входить в меня.
– Мне нужен твой палец, милый, – сказала я ему.
– Я все проделал прошлой ночью, детка. Сейчас хочу, чтобы все прошло не так быстро. Не хочу, чтобы ты моментально испытала оргазм.
Может, он и хотел не так быстро, но своими действиями он просто сводил меня с ума, в хорошем смысле слова, так что во мне не оставалось терпения.
– Я уже близко, – решила поделиться я.
Он резко еще раз вошел и замер.
Мне нравилось, что я наполняюсь им, Бен продвигался все глубже. Мне это так нравилось, что я застонала.
Его рука скользнула вниз и накрыла мое лоно, в то время как другая скользила вверх по моей груди, легко обхватив вокруг горло.
– Я мог бы трахать тебя часами, – пробормотал он мне в кожу.
Было субботнее утро, выходной. На следующий день после, к счастью, безоблачной пятницы, выходные, способные предшествовать Армагеддону, связанному с работой, я сразу же придумала план на предстоящий уикенд.
– Хорошо, тогда делай это.
– Мог бы заснуть, похороненный внутри тебя.
Я почувствовала, как задрожали бедра.
– Проснувшись, первое, что делаю, прежде чем открою глаза, начинаю трахать тебя, – продолжал он.
Мои руки потянулись к его запястьям, ухватившись за них, лоно сжалось от его слов. И промелькнула мысль, что ему совершенно не нужно двигаться внутри меня, чтобы я испытала оргазм, достаточно ему просто продолжать разговаривать со мной.
Он выскользнул и медленно скользнул обратно.
– Обожаю твою киску.
Ладно, может ему все же следует двигаться во мне.
– Бен, малыш.
Его рука скользнула от моего горла вниз по телу.
– Люблю твое тело.
– Пожалуйста, Бенни, трахни меня.
Он прикусил зубами мочку моего уха, затем прошептал:
– Люби мою детку.
Меня пробрала дрожь с головы до пят.
Я ошибалась. Ему все же просто достаточно говорить мне вот такие разные слова, и я концу.
– Бенни, – с мольбой выдохнула я.
– Ложись, Фрэнки. Я собираюсь дать тебе то, что ты хочешь.
Я согнулась, упершись предплечьями в матрас, Бен склонился надо мной. Положив одну руку на кровать для дополнительного давления и силы, он дал мне то, в чем я так нуждалась.
Оргазм пронзил меня, а Бен продолжал входить, усиливая мои ощущения, пока я не начала жестко кончать. Затем он отстранился, упал на спину, рывком передвинул меня к себе и поймал мой взгляд.
– Давай, Фрэнки.
Я выдержала его пристальный взгляд, быстро стянув с себя трусики, приподнялась и оседлала его. Я обхватила рукой его член, направила его внутрь и не сводила с него глаз, стала скакать на нем верхом.
– Хочешь еще? – спросил он, наблюдая за моими движениями, выражение его лица было ленивым, но очень возбужденным.
Мне нравился его взгляд.
Но…
Он что, с ума сошел?
– Да, – выдохнула я, падая вниз.
Он ухмыльнулся и передвинул руку так, расположив свой большой палец в стратегическом месте. Заняло некоторое время, но я испытала еще один оргазм. Оседлав его в своем оргазме, голова откинулась назад, одна рука на животе, другая обхватывает грудь, я почувствовала, как его руки крепко сжали мои бедра. Он дернул меня, прижимая к себе, приподнял бедра, застонал, и я поняла, что он кончает.
Я рухнула на него сверху, волосы разлетелись по сторонам, мне было наплевать. После двух утренних оргазмов, меня ничего не волновало.
Он убрал руки с моих бедер, обняв, приподнявшись на другой руке, чтобы собрать мои волосы сбоку на шее.
Повернув голову, прошептал:
– Люблю тебя, Франческа Кончетти.
Я почувствовала, как мои губы приподнялись, и сделала титаническое усилие, чтобы приподнять голову и посмотреть ему в глаза.
Выражение его глаз стоило затраченных мной усилий.
Увидеть его прекрасные глаза счастливыми и удовлетворенными стоило любых усилий.
– Тоже люблю тебя, Бенни Бьянки.
Он собрал мои волосы на затылке, большим пальцем, погладив мой подбородок, потом спросил:
– Хочешь пончиков?
О да, я любила Бенни Бьянки.
– Конечно, – ответила я.
Он ухмыльнулся.
– Хорошо, детка. Поцелуй меня. Слезь с меня. Мы прогуляемся с Гасом, а потом поедем в «Хиллигосс».
– Ты можешь привести Гаса, потом сходить за пончиками, а я останусь здесь и приготовлю кофе? Я хотела спросить, не мог бы ты прогуляться с Гасом, потом сходить за пончиками, пока я остаюсь здесь, наслаждаюсь своими оргазмами и, может быть, немного вздремну?
Я подозревала, что Бенни понял сразу, что я хотела сказать, но он все равно спросил:
– Ты хочешь так?
– Ага, – ответила я.
– Хорошо, но где же часть с поцелуями.
Я улыбнулась ему, потому что мне удалось его поцеловать, а также потому, что он был Бенни. Он был потрясающим. И на этот раз он демонстрировал свою крутизну, выполняя мое желание, вытаскивая себя из постели, заботясь о нашей собаке и покупая пончики, пока я нежилась в кровати.
Я наклонила голову, чтобы поцеловать его, когда мой телефон на тумбочке зазвонил.
Повернула голову в ту сторону, когда Бен приказал:
– Не обращай внимания.
Поскольку эта идея мне понравилась больше, я сделала, как он приказал.
Посреди поцелуя мой телефон перестал звонить. Затем Бен перехватил поцелуй, и все превратилось в сеанс поцелуев, я оказалась на спине, Бенни на мне. И продолжался сеанс поцелуев довольно долго, пока мой телефон снова не зазвонил.
Бен прервал поцелуй, на этот раз именно он посмотрел на мой телефон.
– Не обращай внимания, – повторила я его приказ.
Он посмотрел на меня сверху вниз.
– Два звонка за пять минут в субботу утром?
– Я занята, – ответила я. – Потому, что у меня на бедрах остались следы от трусиков. Мои трусики разъ*баны до неузнаваемости, так как были так туго натянуты, что резинка, вероятно, порвалась. Твоя сперма вытекает из меня. Тебе нужно выгулять нашу собаку и купить для меня пончики с сахарной пудрой и шоколадным кремом, по крайней мере, три штуки. Все это соответствует определению «я занята».
Мой телефон перестал звонить, Бенни приподнял брови, его глаза загорелись смехом, выполняя обещание – третье за день, а мы проснулись меньше часа назад.
Он проделал все это, спрашивая:
– Разъ*баны до неузнаваемости?!
– Испорчены до неузнаваемости, – пояснила я.
– Я знаю, что это значит, милая, – ответил он. – Просто не знал никого, кроме Tанго и Кэш, которые бы так говорили. (Песня Harold Faltermeyer – Fubar Shock Therapy OST из «Танго и Кэш» https://www.youtube.com/watch?v=NrKdwz1HbFA)
Я почувствовала, как мои глаза прищурились.
– Не смейся надо мной, когда я отхожу после оргазма. Я умиротворена, счастлива, находясь после оргазма, во мне нет сил с тобой спорить.
Бен ухмыльнулся.
– Тебе не следовало мне это говорить, детка. Теперь знай, с этого момента я буду постоянно над тобой подтрунивать после оргазма.
Мои глаза стали еще более прищуренными, прежде чем я сообщила ему то, что он уже должен и так знать:
– Я быстро приду в чувство.
Его рука скользнула по моему бедру, спине, обхватив меня за задницу, лицо приблизилось к моему.
– Готов поспорить, что смогу быстро вернуть тебя в теперешнее состояние.
Он мог бы… причем быстро.
– Гас и пончики? – подсказала я.
– Ты хочешь определенные пончики? – спросил он.
– Да, – ответила я.
– Их быстро раскупают, Фрэнки.
– Подожди, пока приготовят еще.
На этот раз он не ухмыльнулся. А улыбнулся.
Потом сказал:
– Может, я и подкаблучник, милая, но не до такой же степени.
Я почувствовала, как мои брови взлетели вверх.
– А ты подкаблучник?!
– Детка, я заключаю сделки с Сэлом, нахожусь вдали от моего дома, моего ресторана, наблюдаю за твоей задницей, пока ты занимаешься чем-то, несомненно, стоящим, но вызывающим у меня беспокойство, и ты удивлена, что я не подкаблучник?
В его словах был смысл, хотя его слова вызвали у меня пьянящее ощущение власти, но также обеспокоили.
Поэтому я обняла его и напомнила:
– Мы решили заняться «Уайлером», потому что это правильно.
– Согласен, но мы также делаем это еще и потому, что мне нравится трахать тебя, есть тебя и смотреть, как ты скачешь на мне, и я могу получить все это так часто, находясь здесь, и делать тебя счастливой.
Внезапно я перестала чувствовать себя обеспокоенной.
А стала чувствовать себя раздраженной.
– И это все? – спросила я.
– А еще мне нравится смотреть на тебя, видеть твою улыбку и делать все, что в моих силах, чтобы сделать тебя счастливой. Это безумие, но я научился владеть своим безумием, потому что ты – это ты. Ты ненормальная. Бесстрашная. Желаешь защищать правду всеми средствами, хотя это может быть опасно. И я люблю все это в тебе. Самое безумное заключается в том, что я люблю все, включая даже твою ненормальность и желание везде совать свой нос.
Я скривилась и заявила:
– Ты снова ведешь себя мило, когда я раздражена.
Он наклонился к моим губам, его глаза все еще улыбались.
– Ты должна научиться справляться с этим, детка. Такое будет частенько.
Я сразу же смирилась, потому что у меня было счастливое предчувствие, что он собирается поцеловать меня снова, но он этого не сделал, потому что опять зазвонил мой телефон.
На этот раз мы оба повернули головы в его сторону.
– Черт, – пробормотал Бен, протягивая руку через кровать к телефону. Он посмотрел на экран, потом на меня, его лицо было непроницаемым, когда он сказал:
– Кэт.
Это могло означать что угодно, от радостной новости, что она залетела от Арта, до известия о том, что она сорвалась с катушек, была арестована за какую-то глупость и нуждалась в ком-то, кто внес бы за нее залог.
Бен знал об этом, и именно поэтому его лицо было непроницаемым.
Я выхватила телефон у него из рук и ответила на звонок.
Когда телефон оказался у моего уха, я сказала:
– Люблю тебя, но ты отодвигаешь наши пончики.
– Фрэнки, – прошептала она.
О Боже.
Услышав ее голос, мои глаза метнулись к Бенни, я приподнялась и села. Он отодвинулся в сторону, чтобы я могла сесть, я не отрывала от него глаз, сидя на бедре, натянув одеяло до груди и крепко прижимая телефон к уху.
– Что? – спросила я.
Последовала минута молчания, прежде чем она сказала:
– Ладно, прошлая ночь была ужасной.
Надеясь, что ее ужасная ночь не включала в себя выпитую стопку водки и совершение тяжких преступлений, я протянула руку и прижалась к груди Бена. В ту же секунду он обнял меня, притягивая к себе, к своему теплу, удерживая мою руку между нами.
– Что? – прошептала я, теперь мой взгляд был прикован к горлу Бена.
– Ладно, сначала, эм… немного лучшие, но все равно плохие новости.
Немного лучше, но все равно плохие?
– Кэт…
– Дэйви узнал, что Нэт снова ему изменяет. Они поссорились… сильно, Фрэнки. Действительно сильно. Он сказал, что с него хватит, я думаю, на этот раз он сказал все всерьез, потому что она растеряла все свое дерьмо. Она ударила его. Он ударил ее в ответ. Она вызвала полицию. Он был в полном беспорядке. У него сотрясение мозга, потому что она ударила его по голове то ли миской, то ли чем-то еще. Он многое ей прощал, Фрэнки, прежде чем его терпение кончилось. Он ударил ее один раз, чтобы она отстала от него, но в итоге именно он оказался в тюрьме.
Я закрыла глаза.
– Он не выдвигал обвинений, – продолжила она, – она выдвинула против него. Его мама позвонила мне. Вот откуда я все это знаю. Она в бешенстве, Фрэнки. Она знает, что Дэйви годами терпел ее дерьмо, его мать серьезно разозлилась. Но еще хуже то, что у них находилась наша мать.
О нет.
Я открыла глаза, увидела лицо Бенни, и впервые за долгое время его лицо меня не успокоило.
– Она гуляла, не участвовала в драке, пришла после, как приехала полиция. Она писала мне несколько дней назад, сказала, что я умерла для нее, потому что не отвечаю на ее звонки, не помогаю ей в трудную минуту. Наверное, именно поэтому она с Нэт и Дэйви. Но, по словам мамы Дэйви, она по уши участвует в дерьме Нэт, говорит гадости о Дэйви. Мама Дэйви хочет, чтобы обвинения были сняты, и Нэт и Нинетт убрались из дома, и она хочет, чтобы это произошло вчера.
– Кэт, я… – начала я, но она оборвала меня, тихо заговорив.
– Я не могу быть втянута в это, Фрэнки. У меня задержка.
Мое сердце бешено заколотилось, она продолжила:
– Всего пару дней, но у меня график всегда как часы. Мы с Артом собирались провести субботу, сделать тест на беременность, и, надеюсь, отпраздновать это событие. Все это… – Она замолчала, я действительно услышала, как она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить: – И это еще не все, что произошло прошлой ночью, сейчас после всего я хочу не делать тест на беременность и купить бутылку водки.
Дерьмо.
Нет.
– Не делай этого, милая, – настояла я.
– Знаю, но все это тяжело.
– Сделай тест на беременность, – посоветовала я, затем сделала свой собственный глубокий вдох и закончила: – Я позвоню Нэт.
Руки Бена крепче обхватили меня, заставив меня взглянуть на него. Он был обеспокоен. Но, услышав имя Нэт, он разозлился.
Я покачала головой.
Он покачал головой в ответ.
– Я тебе еще не все рассказала, – прошептала Кэт мне на ухо.
Черт возьми.
Я посмотрела на ухо Бена и посоветовала:
– Говори.
– Крисси выгнала папу прошлой ночью.
– Черт, – прошептала я.
– Да, – согласилась она. – Он позвонил мне, подыскивая место, где можно переночевать. Я хочу иметь свои границы, он вышел из себя, знаешь, как может поступить папа, когда ему не дают добиться своего.
– Да, я знаю, как папа может высказаться, – согласилась я, потому что я действительно это знала.
– Он сказал, что все его дети, кроме Энцо, заноза в заднице, и он больше никогда не хочет обо мне слышать. Потом сказал, что собирается к Энцо.
– О Боже мой, – выдохнула я в трубку. От одной мысли об Энцо Уно и Дью вместе и о том хаосе, который они могут учинить, у меня подскочило давление.
– Ага. Просто повышаю ставки, оставляю Крисси с новорожденным ребенком и направляюсь туда, где Энзо портит свою собственную жизнь и жизни всех людей вокруг.
Это было нехорошо, но я немного не поняла.
– Чем плохая новость от Нэт немного лучше, чем новость с папой?
– Ну, папа сказал, что Крисси облажалась, она же не работала, он ее содержал. Он сказал, что не нуждается в ее дерьме. Может, она и выгнала его, но это не значит, что она будет жить в его доме. Он сказал, что выставит дом на продажу, так что это означает, что Крисси помимо того, что безработная, скоро станет бездомной, а у нее только что родилась наша младшая сестра.
Бог. Мой папа.
– Папа что-нибудь говорил о Минни? – Спросила я.
– Ни слова.
Чертовый отец.
Я перевела взгляд с уха Бена на его глаза и сказала Кэт:
– Хорошо, предоставь это мне.
Бен из слегка встревоженного и слегка разозленного превратился в почти взбешенного, когда отрезал:
– Господи, Фрэнки.
– Что ты собираешься делать? – спросила меня Кэт.
– Понятия не имею, но что-нибудь придумаю.
– Может Сэл Джильи имеет к тебе должок? – спросила она.
Вряд ли.
– Нет, – ответила я.
– Очень жаль. Полагаю, у него достаточно средств вселить страх Божий в кого угодно, даже в Нэт, маму и папу.
Вероятно, она была права.
И все же я не собиралась натравливать Сэла на свою семью. Не потому, что они этого не заслуживали. А потому что мы с Бенни уже пригласили его на нашу свадьбу. Нам не нужно было, чтобы он заставлял нас платить ему за это, выдавая меня за муж.
– Иди, купи тест на беременность. Никакой водки. И перезвони мне, когда закончишь праздновать.
– Фрэнки, ты всегда разгребаешь их дерьмо и…
– Иди, – сказала я тихо, но твердо. – Тебе нужно сосредоточиться на том, что важно, Кэт, а их дерьмо не так важно. Твой муж, твой брак, то, что вы создаете семью – это важно. Сделай тест на беременность. Я буду посылать в твою сторону хорошие флюиды.
Долгое время она ничего не говорила. Затем сказала:
– Хорошо. Я соглашусь с тобой, но только с первым. Я сделаю все, что в моих силах, с тестом и Артом. Ты позвони мне, если я тебе понадоблюсь, Фрэнки.
– Ты на правильном пути, – напомнила я ей. – Оставайся на нем.
– Все эти люди облажались, и они сводят меня с ума. Но они и моя семья тоже, Фрэнки. Ты потратила три с половиной десятилетия, разбирая их дерьмо. Теперь моя очередь вступить в игру.
Я прочувствовала ее слова, они были такими глубокими, теплыми и желанными, что снова закрыла глаза и повернула голову.
Бен поднял руку и обхватил сбоку мою шею, так что я открыла глаза и посмотрела на него в ответ.
Он больше не злился, или, по крайней мере, не совсем злился. Вернулся к легкому беспокойству.
Я покачала головой и слегка улыбнулась ему.
Это ни в малейшей степени не изменило выражения его лица.
– У нас есть план? – спросила Кэт мне на ухо.
– Это уляжется не быстро, и ты не сможешь исправить, отступишь. Если ты согласна на это, – сказала я ей, – тогда у нас есть план.
Она колебалась всего секунду, прежде чем сказать:
– Значит таков план.
– Хорошо, – ответила я деловым тоном. – А теперь позвони мне позже и сообщи хорошие новости.
– Надеюсь, что смогу, Фрэнки.
– Я тоже на это надеюсь, милая.
– Не позволяй им заставлять тебя разгребать их дерьмо, ты и так достаточно его разгребла, – приказала она.
– Наверное, так и сделаю, – ответила я, все еще глядя Бенни в глаза. – И Бен мне не позволит.
– Ну, наконец-то, черт возьми, – пробормотала она, и это заставило меня ухмыльнуться. – Пока, Фрэнки.
– Пока, Кэт.
Мы разъединились, и едва я нажала кнопку на своем телефоне, как Бен практически рявкнул:
– Что?
Я потянулась к ночной рубашке, наполовину свисавшей с кровати, сказав:
– Очередная драма семьи Кончетти.
– Тебе сейчас мало драм? – спросил он, прекрасно подметив.
Он отпустил меня, чтобы я могла натянуть ночнушку, и я снова посмотрела на него.
– Бенни…
Он покачал головой.
– Вылезай из постели. Иди в ванную. Одевайся. Введи меня в курс дела, пока мы будем гулять с Гасом. Тогда твоя задница окажется в моем внедорожнике, и мы сможем купить пончиков. Мы сделаем то, что хотим сделать в наше субботнее утро. После того, как я доставлю пончики своей детке, эти придурки, которых ты называешь семьей, пусть попробуют отнять у тебя хоть кусочек.
– Но, Бен…
– Пусть попробуют, – оборвал он меня, сказав с ударением. – Я рядом, пока ты будешь беседовать с их задницами, если я хоть услышу гребаный намек на то, что они вонзают в тебя свои когти, я вступлю в игру.
Я уставилась на него.
Наконец-то, черт возьми.
Кэт была права.
Она была так права.
Вот почему я сдалась, сказав:
– Хорошо, малыш. Давай сначала позаботимся о Гасе.
Я увидела, как на лице Бенни появилось удивление, но я не стала останавливаться, чтобы увидеть, чем закончиться его удивление. Гасу нужно было выбраться из конуры. Мне нужно было его обнять. Еще мне нужны были пончики. Кроме того, мне нужно было, чтобы у моего мужчины были пончики.
Только тогда я смогла бы разобраться со своей семьей, пока у меня был кто-то за спиной.
Наконец-то, черт возьми.
* * *
У меня в животе отлично устроились три пончика, только два из них были посыпаны сахарной пудрой и начинены шоколадным кремом.
Бен оказался прав. С шоколадным кремом быстро закончились, мы забрали последние три. Я любила своего мужчину, поэтому пожертвовала один ему. Третьим пончиком, оказавшимся у меня в желудке, был пончик с корицей и съела его я первым.
