Текст книги "Обещание (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

При этом предложении мои плечи расправились, и я поделилась:

– Но все равно хочу есть.

– То есть сэб наверху твоего списка, а «Кони дог» испортил твой чертовый опыт в «Джузеппе». (сэб – сэндвичи. – амер. Сленг. – прим. Пер.)

– Ничто не сравнится с «Джузеппе».

Бенни ухмыльнулся.

Затем спросил:

– Ты закончила психовать?

Я абсолютно не психовала.

Это осознание заставило меня обмякнуть в его объятиях.

Я устремила взгляд на его плечо, говоря:

– Все кажется странным.

– Да, – согласился он, и я оглянулась на него. – Странно. Неловко. Отстойно. Напоминает мне, что я должен был пригласить тебя на свидание, когда хотел пригласить тебя в выпускном классе, но не сделал этого, потому что всем было известно, что ты не даешь. Но теперь мы здесь. Мы справимся с этим. И, по крайней мере, сейчас я уверен, что смогу убедить тебя выложиться и дать мне намного больше, чем я мог бы получить в семнадцать лет.

Я моргнула, глядя на него.

Затем спросила, задыхаясь:

– Ты хотел пригласить меня на свидание, когда мы были в старшей школе?

– Детка, ты безумно красивая, у тебя отличные сиськи, отличные ноги, отличная задница и невероятная улыбка, и тогда у тебя тоже было все это. Так что да. Черт возьми, да. Каждый парень в старшей школе хотел тебя подцепить.

О Боже мой.

В старшей школе у меня было всего лишь три свидания.

Три!

И ни одно из них не было хорошим.

Я почувствовала, как мои брови сошлись вместе.

– Тогда почему они не пригашали меня?

– Потому что, Фрэнки, детка, ты не давала.

Именно тогда я почувствовала, как градус моей крови начинает подниматься.

– Это единственное условие, чтобы девушку пригласили на свидание?

– В значительной степени. После того, что ей нужно быть горячей. Но у тебя это все было.

– Это отвратительно, – прошипела я.

– Фрэнки, – сказал он, и мое имя громыхнуло от смеха, который сотрясал его тело, прижатое к моему. – Это было восемнадцать лет назад, тогда я думал исключительно своим членом.

Мои брови взлетели вверх.

– А сейчас ты так не думаешь?

– Ладно, тогда я думал своим членом девяносто девять процентов времени, сейчас я думаю своим членом только пятьдесят процентов времени, и в любое время, когда рядом с тобой.

– Это тоже отвратительно.

– Это комплимент.

– Неудачный.

– Детка, – сказал он, его руки сжались. – Не шути с идеей о том, что я все время думаю о своем члене и о том, куда хочу его засунуть, когда с тобой.

Я с нетерпением ждала того времени, когда смогу чем-нибудь в него запустить, не в ущерб своей ране, когда он злил меня.

Например, когда он был прав и пытался быть правым грубо, я находила это раздражающе возбуждающим.

– Думаю, мне неплохо было бы вздремнуть, – заявила я.

Его руки еще крепче сжались, когда он расхохотался.

Я наблюдала в близи его лицо, и ненавидела себя за то, что наслаждалась каждой секундой.

Его смех перешел в смешки, рука на моем боку переместилась, погладив, и он снова сосредоточился на мне, спросив:

– Хорошо. Ну что, ты закончила психовать?

Я перестала злиться.

Но было еще кое-что.

И я поделилась с Бенни.

– Меня вся эта история про «нас» пугает, Бен.

Он наклонил голову, его лицо оказалось в дюйме от моего, ответил:

– Я понимаю, милая.

– Не знаю, как с этим справиться, – призналась я.

– Ты хочешь попробовать? – Спросил он.

Это был сложный вопрос, на который я не собиралась отвечать вслух, поэтому держала рот на замке.

– Хорошо, я скажу тебе, cara, – произнес Бенни, потому что я продолжала молчать. – Но, по твоему предыдущему заявлению, могу сделать вывод, что ты уже дала мне свой ответ.

И, опять же, он оказался прав.

– Итак, – продолжил он, – как насчет того? Останься со мной.

Я покачала головой.

– Я переезжаю в Индианаполис.

На это он отрицательно качнул головой.

– Со дня на день, детка, не в будущем. Ничего, кроме следующего дня, черт возьми, следующей минуты, каждой следующей минуты. Останься со мной, пока мы с этим разбираемся. Если что-то пойдет не так, ты уедешь. Если я не смогу провести тебя через это, я отпущу тебя. Но предупреждаю, я буду надрывать свою задницу, чтобы все получилось.

Боже, еще одно ценное качество Бенни.

– Есть много препятствий, – указала я.

– Франческа, никто никогда не получал золотую медаль за то, что сидел на заднице и ничего не делал. Ты работаешь, усердно работаешь над своей целью, веришь в нее, хочешь получить, стремишься к ней, получаешь свой приз, когда достигаешь цели.

Теперь мудрость исходила от Бенни.

Я не могла этого вынести, поэтому опустила подбородок и прижалась лбом к его груди.

Рука, которой он гладил меня по боку, изогнулась, другая рука скользнула вверх, обернувшись со спины вокруг моей шеи, когда он спросил мне в волосы:

– Тебе действительно нужно вздремнуть?

– А ты реально собирался отвезти меня в «Линкольн»?

– Да.

– Тогда мне не нужно вздремнуть.

Его рука на моей шеи сжалась, я подняла голову.

Когда я подняла голову, Бенни, как я уже поняла, не упускал любой возможности, наклонил голову и опустил свои губы на мои. И тут же устроил пляски языком. На этот раз этот поцелуй был больше, чем просто тестирование. Это был крепкий напиток.

Мне нравилось. Каждую секунду. И я закончила тем, что обняла его.

– Останешься со мной? – прошептал он, все еще прижимаясь губами к моим.

– Да.

Я почувствовала, как его губы улыбнулись.

И закрыла глаза.

Затем почувствовала, как его губы коснулись моего лба.

После этого он отпустил меня, взял за руку, и повел к двери, сказав:

– Поехали за сэбами.

7
Минута за минутой

В шесть сорок этим вечером я стояла в ванной Бенни, разглядывая себя в зеркало.

Волосы были более пышными, чем обычно, намного.

Макияж более глубоким, дымчатым, сексуальным.

Платье на мне было черным с серебристым отливом. Спереди оно прикрывало от горла до середины бедра, включая длинные рукава.

Было облегающим. Везде.

А на спине ничего не было. Ничего. От лопаток до талии все голое.

С этим платьем не следовало одевать нижнее белье. Бюстгальтер невозможен, но я справилась с проблемой трусиков, найдя прозрачные черные стринги, которые можно было заметить, только если платье сдвигалось определенным образом. Так что под платьем на мне не было ничего, кроме этих стрингов.

Я надела массивные серьги-капли, которые почти касались плеч, и широкий браслет со стразами поверх складок, образованных материалом на одном из моих запястий. С другой стороны, на моем среднем пальце красовалось кольцо с прикрепленными изящными мерцающими цепочками, свисающими с тыльной стороны ладони к другому браслету.

А на ногах у меня были серебристые босоножки на платформе, на тонком, как карандаш, каблуке в четыре с половиной дюйма, с тонким ремешком на лодыжке и двумя тонкими ремешками на пальцах.

Мне необходим был маникюр и педикюр.

В остальном с головы до пят, я была вся готова для первого свидания.

Облом заключался в том, что я чувствовала усталость. Насыщенный на эмоции день и разговор с Бенни, поездка в «Линкольн» и обратно, мои усилия в ванной комнате по подготовке выбили меня из колеи.

Но я не собиралась упускать сегодняшний вечер.

Я дала Бенни обещание. Остаться с ним. Минута за минутой.

Я собиралась это исполнить.

Хотя не знала, правильно ли или нет.

Хотя во время разговора мы кинули много всякой дряни, но ничто из сказанного ни в малейшей степени не обеспокоило Бена.

Я также понимала, что почти все, начиная от медсестры Синди, не знающей всю мою историю, до Кэла, знающего полностью все от начала и до конца, до Терезы и Винни, которые фактически участвовали во всей моей истории, до старой леди Замбино, не столь уж случайного наблюдателя – не думали, что я и Бенни – это неправильно.

Так думала только я.

Поэтому я собиралась остаться с Бенни, наслаждаясь минутой за минутой и постараться все пережить, да поможет мне Бог.

Несмотря на свою усталость и то, что у меня немного побаливал живот, я была доведена до крайности, собираясь пойти, возможно, в самый романтичный ресторан в Чикаго с Бенни Бьянки.

Я повернулась к двери, открыла ее, выключила свет, вышла и замерла как вкопанная.

Бен, немного наклонив голову вперед, стоя боком ко мне, натягивал пиджак от черного костюма. Надевая его поверх рубашки темно-синего цвета, словно полуночной, в тонкую темно-серую, темно-бордовую и темно-синюю полоски. Его волосы были частично уложены, и как только он поправил на плечах пиджак, кончики его волос коснулись воротника.

Мой желудок сжался, а во рту пересохло.

Его взгляд остановился на мне, и он замер, как и я.

Затем эти глаза потемнели так, что у меня задрожали колени и запульсировал клитор.

Я внутренне приготовилась к тому, что с таким взглядом, он готов был на меня наброситься.

Но он остался стоять на месте. Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Взгляд Бенни был сексуально-чувственным. У меня было такое чувство, то же самое он видел в моих глазах.

После того как некоторое время мы заторможено пялились друг на друга, Бен прошептал: – Безумно красивая.

Мое сердце сжалось, и как только оно сжалось, мне стало чертовски хорошо.

– Всегда была, – тихо и спокойно продолжил он.

Я заставила себя обрести дар речи, слова вырвались наружу, прозвучав хрипло.

– Ты тоже хорошо выглядишь.

Часть темноты ушла из его глаз, сменившись на ласковое выражение, когда он приказал:

– Иди сюда, Фрэнки.

В кои-то веки я сделала, как мне велели, подошла к нему.

В тот же момент, как я только приблизилась, он нежно притянул меня в свои объятия, наклонил голову, прикоснувшись своими губами.

Он поднял голову, спросив:

– Готова?

Я кивнула.

Он ухмыльнулся, слегка меня сжал, затем отпустил. Выключил свет на тумбочках, затем подошел ко мне и взял за руку. Вел меня за руку всю дорогу до кухни, выпустил мою руку только тогда, когда схватил сотовый со стола и сунул его во внутренний карман пиджака.

Мы были у двери, когда он вдруг спросил:

– Тебе не нужна твоя сумочка?

Я подняла на него глаза.

– Та, что у меня есть не подходит к моему наряду, другую не взяла, когда была у себя дома.

– Тебе нужно, чтобы я что-нибудь захватил твое с собой?

Я замолчала и уставилась на него, задаваясь вопросом, он вообще настоящий?

Странно, выбивало даже из колеи, сравнивая Бенни с его братом, но даже в этом случае факт оставался фактом. Винни никогда не предлагал что-нибудь мое захватить, иногда ворчал, когда я просила.

Хотя, предложение Бенни было нечто большим. Поскольку мой опыт общения с мужчинами был не очень большим, но мои подруги говорили мне то же самое.

– Детка? – подсказал он.

Снова оказавшись на неизведанной территории, я осторожно ответила:

– Мой блеск для губ.

Его взгляд прошелся по моему платью, и он спросил с более чем легким недоверием:

– Который сейчас на тебе?

Я кивнула.

– Я оставила его в ванной комнате.

– Я принесу, – пробормотал он и двинулся в ту сторону.

– Бен, ты не хочешь уточнить, какой? – крикнула я ему в спину.

Он повернулся и посмотрел на меня.

– Детка, если ты думаешь, что у меня не запечатлен в памяти твой оттенок, то ошибаешься.

Мое сердце снова сжалось.

Бен исчез.

Он вернулся, подошел поближе и помахал передо мной тюбиком блеска для губ.

– Этот?

Он был чудесным человеком.

– Ага.

Он сунул тюбик во внутренний карман пиджака, спросив:

– Что-нибудь еще?

– Нет.

Ухмыльнулся, взял меня за руку и повел к двери.

Мы находились в его внедорожнике, направляясь к «Джузеппе», когда одна мысль пришла мне в голову.

– Ты случайно не знаешь, где моя машина?

– Что?

Я повернулась взглянуть на него.

– Я бросила свою машину перед домом Дэниела Харта.

– Да, точно. Мэнни пригнал ее.

Я уставилась на него.

– Что?

– Мэнни, – заявил Бен. – Полиция отдала нам твою сумочку в больнице, сообщила, где находится твоя машина и что ее можно забрать. Отдала Мэнни твои ключи, он загнал твою машину на подземную парковку, поставил на твое место. Припарковал, где был указан номер твоей квартиры в гараже.

Это было так мило.

– Сказал, что тебе нужно отрегулировать в ней кое-что, – продолжил Бен. – Отличная тачка, детка, 280Z верхняя линейка. Но ты должна позаботиться о ней. – Он сделал поворот и закончил бормотанием: – Я перегоню ее к себе в гараж, загляну под капот.

– Ты не обязан этого делать, – остановила я его, поворачиваясь лицом вперед. – Есть механик, специализируешься на этой модели. Из-за сумасшедших событий, связанных с новой работой и переездом, я не успела к нему загнать машину на диагностику. Я собиралась это сделать до поездки в Инди.

– Я это сделаю, – сказал Бенни.

– Есть механик, Бен, – ответила я.

– Я знаю, как обращаться с Z, Фрэнки.

Я закрыла рот, потому что вспомнила, что он точно знал. Не потому, что у него была такая же, а потому, что когда-то у него была девушка, у которой была такая же машина.

И я также вспомнила еще кое-что, о чем забыла, что всегда считала милым в Бенни, на самом деле во всех Бьянки. Когда он был с этой девушкой, он всегда заботился об ее машине. Винни делал то же самое с моей машиной. С мужчинами Бьянки, механики и автомастерские по замене масла оставались в прошлом.

Я также вспомнила еще кое-что.

Эта девушка с машиной Z продержалась с Бенни дольше, чем любая другая, более двух лет. Я тогда была с Винни, так что я была с ней знакома. Ее звали Конни. Она была очень красивой и очень милой. Вся семья надеялась, что их отношения во что-нибудь да выльются, включая и меня.

Но этого не произошло, как правильно сказал Бенни, Винни был болтуном, поэтому я знала, почему этого не произошло.

Она была слишком милой. Слишком.

– Мой брат – мужчина, которому нужен вызов, детка, – заявил тогда Винни. – Женщина должна будоражить его кровь не только одним способом. Понимаешь?

В то время я не понимала. Мне нравилась Конни, и я решила, видно Бенни совсем рехнулся, раз позволил ей уйти.

Теперь же я поймала себя на мысли, что Конни выполнила бы все, что приказывал бы ей Бенни. А также поняла, что какое-то время он возможно воспринимал бы это нормально, но потом ему надоело бы к чертовой матери.

От этих мыслей мне стало тепло и в то же время неловко.

Я решила поинтересоваться, хотя не могла сказать, правильно ли, может его ответ заставит меня почувствовать себя еще больше неловко, а может сам Бенни испытает неловкость от моего вопроса, но я решила рискнуть:

– Как Конни?

– Замужем за Томми Ласко. Двое детей, еще один на подходе. Они переехали в Калумет-Сити три года назад, – равнодушно заявил он.

При его словах, мои глаза расширились, и я снова повернулась к нему.

– Томми Ласко?

– Ага.

– О Боже мой, – выдохнула я.

– Ага, – согласился Бенни.

Томми Ласко был хулиганом в школе, превратившегося в мудака. Он был хорош собой, но не так хорош, как любой парень Бьянки, включая Мэнни. Винни и Бенни были поразительно красивы в том смысле, что привлекали внимание и не отпускали. Мэнни был горяч, он тоже привлекал внимание, но был не таким как два старших брата.

Но мудак всегда был менее привлекательным мужчиной.

Я повернула голову и произнесла в ветровое стекло:

– Мне кажется для нее он не очень.

– Она счастлива.

Я снова посмотрела на него.

– Уверен?

Я увидела, как он пожал плечами.

– Они подходят друг другу. Хотя мало вижу в их союзе смысла, но он любит ее. Обращается с ней как с золотом. Он большой мудак для всех остальных без исключения, но очень высокого мнения о ней и их детях. Каким-то образом она увидела в нем то, кем он стал с ней, не тем придурком, как для всех остальных, и каким-то образом он нашел способ не быть придурком с ней.

По крайней мере, это было хоть что-то.

Я снова посмотрела на дорогу, бормоча:

– Почему я не слышала об этом?

– Они живут тихо, как ей нравится. Он полностью поддерживает ее в этом.

Еще один шокирующий факт о Томми Ласко. Он был из тех мудаков, которым нравилось распространять свою мудацкую сущность повсюду, громко и гордо.

– Ну, что ж мило, – заметила я.

– Ага, – согласился Бенни.

Я потерла губы, раздумывая, а потом решилась.

– А ты не чувствуешь себя немного неловко? Вы, ребята, были вместе какое-то время.

– Нет, – немедленно ответил Бенни. – Рад, что она счастлива. Она мне не подходит. Я сильно ранил ее чувства тогда, что было отстойно. Мне самому не нравилось так поступать с ней, потому что она была милой, но она была не для меня. Но она в конце концов нашла то, что искала, ничего не могу с собой поделать, как только порадоваться за нее, что она наконец получила то, что хотела.

Он действительно тогда разбил ей сердце… сильно. Она была опустошена, когда Бен порвал с ней.

Но тогда было ясно, когда произошло это дерьмо, Бенни оставил их отношения позади. Он решил это твердо и двинулся дальше, оставив все как есть и не оглядываясь назад.

И именно над этим стоило задуматься.

Бен повернул, и мы оказались на улице, которая вела к переулку, где находился ресторанчик «Джузеппе».

– Я высажу тебя у двери, милая, – сказал он. – Возможно, придется припарковаться на некотором расстоянии, не хочу, чтобы ты много ходила.

Еще одна черта в Бенни.

– Хорошо, – тихо согласилась я. – Но мне нужно освежить блеск для губ.

Он порылся в кармане пиджака и протянул мне тюбик. Я опустила козырек зеркала и провела тюбиком по губам, когда Бен свернул в переулок. Подняла козырек, посмотрела, как Бен едет по переулку и увидела.

Двое изогнутых перил из кованого железа поднимались к короткой лестнице, ведущей в здание. Вывеска, тускло освещенная двумя арочными фонарями над ней, гласила: «Только у Джузеппе». Кашпо, прикрепленные к кирпичной кладке здания от уровня тротуара до самого верха, над утопленной дверью в ресторан, утопали в цветах и зелени, то же самое с двумя высокими привлекательными кашпо по обе стороны перил. Глубокие скамейки по обе стороны двери за кашпо, где люди могли подождать столиков или выйти покурить, не стоять. Скамейки были освещены большим количеством арочных светильников, по два на каждую скамейку.

Высший класс.

Бен остановился и перевел «Эксплорер» на холостой ход. Я открыла свою дверь, но он оказался у нее прежде, чем я успела опустить ногу на подножку.

Я так и не успела поставить ногу на подножку. Положив руки мне на бедра, он вытащил меня из внедорожника и поставил на ноги. Не спрашивая, вытянул тюбик блеска для губ у меня из руки и спрятал его в карман пиджака. И после этого, хотя ступеньки были всего лишь в четырех футах от нас, он подвел меня к ним, держа за руку.

Провел меня на верхнюю площадку, я посмотрела на него снизу вверх.

– Вернусь, – сказал он, затем наклонил голову и прикоснулся губами к моим свеженакрашенным губам без видимого отвращения к этому факту. Я смотрела, как он неторопливо возвращается к своему внедорожнику, прижимая большой палец к губам, стирая мой блеск. Что-то странное, но не нежеланное всколыхнулось у меня внутри, когда он это делал. Затем я наблюдала, как он захлопнул пассажирскую дверь, которую оставил открытой, обогнул капот, въехал под углом и уехал.

Я некоторое время не сводила глаз с переулка, прежде чем повернулась и посмотрела вниз на ступеньки.

Винни никогда не водил меня сюда.

В самом начале еще до того, как мы стали встречаться с Винни, у меня было свидание с парнем, который отвез меня сюда.

Как только Винни узнал, что какой-то парень отвез меня к Джузеппе, потребовал эксклюзив. Он понимал, что это может означать, когда парень ведет женщину к Джузеппе.

Почему он сам не отвез меня сюда, теперь я уже никогда не узнаю.

Но сейчас я не могла войти внутрь. Одна. Поэтому вместо этого подошла к скамейке, села и стала ждать Бенни.

Он появился довольно-таки быстро, вышел из полутени, я заметила, как он тут же прищурился, глядя на меня.

Поднялась на ноги, он быстро подошел ко мне.

– Почему ты не вошла? – Спросил он.

– Жду тебя, – ответила я.

Он изучал меня секунду, прежде чем взял за руку и, не говоря ни слова, повел к лестнице.

Потом мы оказались внутри. Музыка играла так тихо, что ее едва можно было расслышать. В воздухе повис слабый гул разговоров, заставляющий предположить, что посетители предпочитали говорить шепотом. Приглушенный звон столового серебра о фарфор или хрусталя о стекло. Свет свечей на столах и нескольких бра на стенах. Свежий, необычный, но сдержанный букет роз на стойке администрации.

Любовь витала в воздухе.

Ее шелковистое ощущение скользнуло по моему горлу, когда Бен остановил меня перед стойкой, пред нами появилась Елена. На ней было аккуратное черное платье-футляр, доходившее до колен, пара изящных черных босоножек с носочками-кикабу, волосы были убраны назад.

– Фрэнки и Бенни, – тихо произнесла она, ее губы изогнулись в легкой улыбке, руки опущены по бокам.

Елена была на десять лет старше меня, может быть, немного больше. Я знала ее не потому, что ела в ее ресторане только один раз, а потому, что она ходила в ту же церковь, что и моя семья, жила в нашем районе, так что я видела ее повсюду, и, даже имея собственный ресторан, она не раз приходила в пиццерию Винни (потому что все в районе не раз бывали у Винни).

Она очень подходила своему ресторану так же, как и ее отец до нее и, если верить слухам, ее дедушка до ее отца. Настоящая элегантность.

Она подошла ко мне первой. Взяла меня за руки, наклонилась и прикоснулась одной щекой к моей, затем переместилась, чтобы коснуться другой, прежде чем удержать мои руки и отодвинуться, поймав мой взгляд.

– Ты нормально? – спросила она.

– Да, – ответила я.

– Такая храбрая, – тихо произнесла она.

Она слышала. Это не было неожиданностью. Она была соседкой. Не говоря уже о том, что эта новость звучала по телевизору.

– Спасибо, – ответила я.

Она сжала мои руки, прежде чем отпустить, и повернулась к Бенни, оказав ему тот же прием, но без рукопожатия. Вместо этого она позволила своей руке легко лечь на его плечо.

Она отодвинулась от Бенни и сказала:

– Давай отведем вас к вашему столику.

Не дожидаясь нашего ответа, она заскользила по ресторану. Бен положил руку мне на голую поясницу и повел меня за ней.

Прошло совсем немного времени, как Бенни заказал столик, и я была удивлена, что Елена привела нас к главному месту – угловому столику, еще более тихому и уединенному, чем любой другой столик, благодаря стратегически расположенному кашпо. Она стояла в сторонке, одобрительно улыбаясь, когда Бен еще раз доказал, каким потрясающим он может быть, подошел ко мне, чтобы отодвинуть мой стул.

Я села. Он подвинул меня, обогнул стол и сел.

Елена подошла и протянула руку через стол, говоря:

– Сейчас принесут вам меню. Если вам что-нибудь понадобится, просто скажите. – Она опустила подбородок и закончила: – Buon appetito.

С этими словами скользнула прочь.

Я наблюдала, как она двигается, говоря:

– Она – чертовски крутая.

И услышала, как Бенни усмехнулся, соглашаясь:

– Да.

Я посмотрела на него.

– Ты был здесь раньше?

– Да, на тридцать пятую годовщину свадьбы мамы и папы. Они арендовали комнату. И привели сюда друзей.

– О, – пробормотала я, когда молодая женщина в потрясающем, но изысканном черном платье буквально подлетела к нашему столику и вручила нам с Беном узкое длинное меню в кожаном переплете.

Мы поблагодарили, едва она отошла, как появился официант в белой рубашке, черном галстуке, черных брюках и безупречно длинном белом фартуке с подставкой для шампанского, которую он поставил на пол с креслом Бенни.

– Комплимент от Елены, – пробормотал он, поставив на стол два бокала, вынул пробку и умело налил. – Я вернусь за вашим заказом и готов ответить на любые ваши вопросы, – заявил он, засовывая бутылку обратно в лед, затем отошел.

Шампанское было сюрпризом. С другой стороны, не каждый день девушка из района переживает похищение, ранение, ее история попадает в новости, а через пару недель идет на свидание со своим спасителем.

Все мы, выжившие в этой ситуации, были достойны праздновать. Это было очень похоже на Елену – думать с нами на одной волне и реализовать задуманное.

Я потянулась к своему бокалу шампанского, но увидела, как пальцы Бена сомкнулись на ножке, прежде чем я его взяла.

Он отодвинул бокал, и я посмотрела на него.

– Когда ты принимала последнюю таблетку? – спросил он.

– Сегодня утром, – ответила я.

– Тебе нужно выпить, чтобы пережить этот вечер?

Боль была невыносимой, и по опыту я знала, что, скорее всего, будет еще хуже. Так что ответ на этот вопрос был утвердительным.

Поэтому я дала ему этот ответ.

– Да.

– Фрэнки, почитай аннотацию, которая прилагается к твоим лекарствам. Никакого алкоголя.

Я моргнула.

– Но я у «Джузеппе».

– Да. И я привезу тебя сюда еще раз, тогда ты сможешь выпить столько шампанского, сколько захочешь. А сегодня не стоит.

Я потянулась за своим бокалом, сказав:

– Уверена, что все будет хорошо.

Бен отодвинул его дальше, заявив:

– Я не уверен, поэтому ты не будешь пить.

Я сосредоточилась на нем.

– Бен, всего лишь один бокал.

– Франческа, нет.

Именно тогда я пристально посмотрела на него и заявила:

– Это свидание становится совсем невеселым.

Мои слова ни в малейшей степени его не смутили, к такому выводу я пришла, когда он совершенно спокойно заявил:

– Будет совсем не весело, если у тебя случится припадок, или ты заснешь и не проснешься, или у тебя начнется приступ жуткой боли или другие причины, фармацевты поместили не просто так эту фразу в аннотации к лекарствам – ты не должна пить, пока принимаешь эти таблетки.

– Скорее всего, все будет не так драматично.

– Детка, в тебя стреляли. Вопреки всему святому в Чикаго, где уже давно нет бутлегерства, как в двадцатые, твой мужчина решил стать богатым и умным в итоге был убит. Твой брат вот-вот обанкротится из-за алиментов, которые будет выплачивать, или его история станет фильмом, снятым для телевидения, когда все те сучки, которых он пометил или пометит, потеряют рассудок и отвернутся от него и / или друг от друга. Ты – магнит для драм. Я знаю, что ты с приветом, потому что хочешь рискнуть на пустом месте. Но ты не сделаешь этого со мной.

– Как так получается, что ты можешь быть таким рациональным, заботливым и быть таким невероятно раздражающим? – спросила я внезапно, и он ухмыльнулся.

– Это сюрприз.

Я закатила глаза.

Бенни сделал глоток из моего бокала с шампанским.

Я открыла меню и принялась изучать его с намерением выучить каждое слово, даже если на это у меня уйдет вся ночь.

К сожалению, было бы невежливо заставлять официанта постоянно возвращаться к нашему столу, спрашивая, готовы ли мы сделать заказ. Поэтому, когда он появился в первый раз, я заказала жареных кальмаров, салат из шпината и ризотто с лобстерами, причем последнее было самым дорогим блюдом в меню.

Я закончила свой заказ словами:

– А в заключении, не утруждайте себя предложением взглянуть на поднос с десертами. Просто принесите сюда поднос.

Он кивнул и посмотрел на Бенни, который сделал заказ, закончив его словами:

– У вашего бармена хватит духу приготовить «Девственный Беллини»? (Коктейль «Девственный Беллини (Virgin Bellini)» В бокал для шампанского капнуть немного сиропа гренадин, налить до половины бокала персиковый сок и дополнить содовой. – прим. Пер.)

Я сжала губы, потому что любила «Беллини». Мой любимый коктейль. Бенни, очевидно, помнил, и это было мило, что он помнил.

– Уверен, что он знает как, – ответил официант.

– Хорошо, тогда принесите моей девушке и постарайтесь проследить, что б ее бокал не пустел.

Официант кивнул, взял меню, соединив его с тем, что забрал у меня, и унесся.

Бен посмотрел на меня.

– Приятно узнать, что «Линкольн» не умерил твой аппетит.

Я схватила салфетку, развернула ее и положила себе на колени.

Бенни продолжил, как только я положила салфетку на колени:

– Также приятно узнать, что мне необходимо будет повысить себе зарплату, чтобы я мог иногда приглашать тебя куда-нибудь и мог себе это позволить.

Я скрестила ноги под столом и стала передвигать свои столовые приборы, выравнивая аккуратно вокруг тарелки, хотя их уже и так тщательно разложили.

– Франческа, – позвал он.

Я скосила на него глаза.

– Что?

– Я бы купил тебе тарелку, доверху наполненную сапфирами, и был бы счастлив, сидя напротив тебя, пока ты перебирала их, если бы даже злилась на меня за то, что я рационален и заботлив.

Мой желудок сжался, сердце сжалось, я наклонилась к нему, чтобы прошипеть:

– Перестань быть таким потрясающим.

Он откинул голову назад и рассмеялся, показывая мне, что не собирается прекращать быть таким потрясающим потому что, когда он смеялся, то становился еще более потрясающим.

Когда он закончил смеяться, его рука метнулась через стол и сомкнулась вокруг моей. Подавшись вперед, он переплел свои пальцы с моими и положил наши руки на стол.

Потом посмотрел мне в глаза и заявил:

– Я годами ждал этого момента, детка. Спасибо, ты делаешь так, что ожидание того стоило.

– Ты все еще потрясающий, – сообщила я ему.

– Да, и это чертовски мило, что тебя это раздражает.

– Теперь ты ведешь себя потрясающе и безумно, – поделилась я.

Его голова слегка склонилась набок.

– Мужчине нравится то, что ему нравится. Я мужчина, которому нравишься ты с твоим характером.

– Как скажешь, – пробормотала я, хотя мне нравилось, что ему нравился мой характер, мне это очень нравилось.

– Что сделает тебя счастливой? – внезапно спросил он, и я почувствовала, как мое тело содрогнулось от его вопроса, не только потому, что он задал его совершенно неожиданно, но и потому, что он был слишком значимым для меня.

– Что?!

– Что сделает тебя счастливой? Чего ты хочешь в жизни?

– Я… – начала я, затем перебила саму себя, что собиралась сказать. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я хочу знать, хватит ли у меня сил сделать тебя счастливой.

Боже мой.

Бенни.

– Бен, – прошептала я.

– Я хочу детей. Трое или четверо. Мальчиков и девочек, но для меня их пол не играет особой роли, – заявил он. – Вот. Я хороший ресторатор. Доволен деньгами, которые у меня есть в банке. Появятся дети мне придется купить дом побольше. И я говорил уже тебе, какую женщину я хотел бы. Вот чего я хочу от жизни. Это сделало бы меня счастливым.

Он сказал прямо и открыто. Никаких уговоров, никакого дерьма, никаких игр, никакого утаивания дерьма, ожидания чего-либо, чтобы понять, подхожу ли я ему.

Он прямо сказал, что хочет получить, чтобы стать счастливым.

Выглядело все красиво.

Но я ничего не ответила, поэтому он спросил:

– Ты хочешь детей?

– Да, – ответила я.

– Сколько?

– На самом деле мне все равно, но больше, чем одного.

Его пальцы на мгновение сжались в моих, прежде чем он продолжил:

– Тебе нравится твоя работа?

– Да.

– Хочешь остаться на ней или стать мамой-домоседкой?

– Не знаю. Думаю, узнаю, когда появится первый ребенок.

– Согласен, – произнес он.

– А ты хочешь, чтобы мама твоих детей была домоседкой? – Спросила я.

– Хочу, чтобы она была счастлива, – ответил он. – Так что мне наплевать, если она так хочет. Чем бы это ни обернулось, мы разберемся.