Текст книги "Время перемен (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

– За деньги можно купить кучу дерьма.

Я знала, что это правда, но у меня не было возможности подтвердить эти сведения.

Курт еще не закончил.

– Несмотря на то, что я о тебе думал, я никогда не считал, что тебя можно купит.

Я почувствовала, как мое лицо напряглось.

– Если ты закончил меня оскорблять, я бы хотела вернуться к своему кофе, пейзажу и уединению.

– Кэди, кем бы ни была твоя подруга, держи ее в узде.

Кэт обращалась с кредитной картой как сущая дьяволица и имела возможность делать покупки онлайн, и, на счастье, ее муж был богат, но это не означало, что иногда она не пускалась в крайности.

Помимо этого и ее недавно выявленного яростного стремления защитить меня, забавно, что Курт предположил, что ее нужно «держать в узде».

– Она мать двоих детей, – сообщила я ему.

– Она несколько раз оскорбила мужчину на его собственном пороге, а он даже не знал ее имени.

– Она расстроилась из-за меня, – защищалась я.

– Это не оправдание.

Он в некотором роде был прав, но опять же, он не присутствовал при том, когда Кейлен вел себя... как Кейлен.

– Постараюсь сделать так, чтобы Кэт не стала причиной страданий и хаоса Магдалены, – заверила я.

– Кэди, я не воспринимаю это как шутку.

Я сжала губы.

– Не то чтобы в нашем округе никогда ничего не происходило, но у нас нет южноамериканских наркокартелей, заключающих сделки с засранцами, готовыми наводнить наши улицы наркотиками, и подружек, проделывающих дыры в лицах своих парней, чтобы убить трех зайцев одним выстрелом. Порвать с ним, укрепить свое положение в банде плохого парня и расчистить путь, чтобы занять свое место в постели этого парня.

– Курт, это случилось семнадцать лет назад. За то время я едва успела узнать о другой Марии.

– Не знаю, чего ты там успела, но ты здесь недавно, а мне уже позвонил шериф другого округа с требованием, чтобы я поговорил с тобой и сказал, чтобы ты отстала от брата, так что я должен думать?

Я понимала, что вчерашнее поведение Кэт мало чем мне помогло и больше стало болью в заднице.

– Кэт уезжает на следующей неделе, – сказала я.

– Хорошо, – пробормотал он.

Ничего хорошего, но я не собиралась это уточнять.

– И на маяке опять станет тихо, – продолжала я.

– Хорошо, – сказал он громче.

– Итак, можно ли завершить это чувствительное путешествие по тропе памяти?

На протяжении всего разговора он так и не снял темные очки, и я не могла видеть его глаз.

И все же, я поняла, что его отношение изменилось, из-за жара, внезапно обжегшего мою кожу.

Даже его голос изменился, чего я не совсем поняла. Он звучал ниже, грубее, почти хрипло, когда он сказал:

– Да, это путешествие по тропе памяти безусловно можно завершить.

А потом он совершенно ясно дал это понять, потому что опустил руки с бедер, повернулся и неторопливо зашагал прочь.

Я смотрела, как он уходит, и только тогда поняла, как быстро бьется сердце и как покалывает кожу от оставленного им ожога.

Прошло еще много времени после того, как он скрылся из виду, прежде чем я повернулась к морю и сделала глоток кофе.

С трудом его проглотив, я сдалась, отставила кофе в сторону, спустила ноги на пол веранды, согнулась пополам так, что живот и грудь коснулись бедер, и обхватила руками затылок.

Я глубоко вздохнула, потому что не собиралась плакать. Я не собиралась плакать. Несколько месяцев назад, после того, как повесила трубку, поговорив с Кэт, я поклялась себе, что Курт никогда больше не заставит меня плакать.

На это ушло много времени.

Но к тому моменту, как я выпрямилась, чтобы схватить чашку и отправиться за горячим кофе, я, по крайней мере, выиграла эту битву.

Я не заплакала.

Кэт

После того, как шериф ушел, Кэт медленно и бесшумно попятилась со своего места у открытой двери, где подслушивала.

Она оторвала взгляд от Кэди, обхватившей руками затылок и согнувшейся в кресле, и босиком бросилась вверх по лестнице.

Она закрыла дверь в свою комнату.

Схватила телефон.

Сделала дозвон.

И села на край кровати, слушая, как из трубки доносятся гудки.

– Милая, еще рано. Все в порядке? – сонным голосом спросил Пэт.

– Шериф Курт Йегер по уши влюблен в Кэди.

Пэт наградил ее долгим молчанием, а потом прорычал:

– Что?

Быстро, не сводя глаз с двери, понизив голос, она рассказала ему о сцене, которую только что наблюдала через стекло двери Кэди.

– Вези ее домой, – приказал Пэт.

– Пэт, ты слышал все, что я только что рассказала?

– Я слышал, как ты рассказала, что этот парень – мудак, а это мы и так знали, но ему не нужно было приезжать в дом Кэди и быть еще большим мудаком. Особенно когда она одна. Так что вези ее домой.

– Пэт, ты слышал все, что я только что рассказала? – спросила Кэт.

– Каждое слово.

– Ты понял, что стоит за каждым из них?

– Кэт…

– Нет, все это время, у него оставались к ней чувства, если он не любит ее до безумия, то не стал бы ворошить прошлое, проложившее между ними пропасть.

– И я должен это выслушивать, потому что люблю сумасшедшую женщину, – пробормотал Пэт.

– Пэт! – рявкнула она, стараясь не шуметь.

– Кэти, милая, не будь такой романтичной. Только не в этой истории.

– Ему даже не было нужды приезжать самому. Уверена, у него есть помощники. Это не такой уж и маленький городок. То есть, небольшой, но не совсем крошечный, здесь столько жителей, а он – шериф всего округа.

– Кэт…

– А он явился сюда по собственной инициативе, говорил всякие вещи, будто, ну, не знаю... будто не хотел уходить. Весь разговор, который, повторяю, он мог бы поручить помощнику шерифа, а то и вовсе проигнорировать, занял бы около двух минут. Но он бросился в бой, и все тут.

– Что сделала Кэди?

– Она тоже не молчала!

Голос ее звучал все громче, поэтому она вскочила и подбежала к окну, чтобы посмотреть, не видно ли оттуда веранду, а так как она не могла разглядеть, то начала расхаживать взад-вперед, чтобы не выдать голосом своего волнения.

– Не говори Кэди ничего из того, что ты мне сказала, – потребовал Пэт.

– Конечно, я не собираюсь говорить об этом Кэди. Иначе будет скучно.

– Что? – голос Пэта звучал встревожено.

– Это будет грандиозно.

– Кэт…

– И он симпатяга.

– О боже, – пробормотал Пэт.

– Я имею в виду, не милаш-обаяш, а мужественный. Очень мужественный. Весь такой высокий, темный, в очках-авиаторах, мужественный шериф.

– Милая, может, тебе нужен холодный душ? – спросил Пэт, наполовину поддразнивая, наполовину насмехаясь.

Кэт перестала расхаживать по комнате, уставилась на свои розовые ноготки и прошептала:

– Дорогой, он идеально ей подходит.

– Черт, – прошептал Пэт в ответ.

– Видел бы ты, что между ними происходило. Я не шучу, если бы он сделал хоть шаг вперед, она бы выпорхнула из кресла и бросилась в его объятия, и они занялись бы этим на веранде. Или, если бы она встала с кресла, он в мгновение ока оказался бы на ней, и они занялись этим на веранде.

– Вижу, тебе действительно нужен холодный душ.

– После всех расточаемых понапрасну сексуальных флюидов, которые я только что впитала, мне не нужно, чтобы муж находился так далеко.

– Ладно, детка, сегодня утром я готовлю завтрак для наших сына и дочери. Не заводи меня, если только не собираешься что-то с этим сделать и быстро.

На этот раз Кэт была не в настроении заниматься сексом (или, в данном случае, сексом по телефону).

– Они снова будут вместе, – сообщила она мужу.

– Посмотрим, – пробормотал он.

– Сначала она пошутила, ты же знаешь, Кэди может быть такой шутницей, но это было сказано с сарказмом, хотя, все равно смешно. Он не услышал сарказма. Он только услышал, как Кэди шутит, и, Пэт, дорогой, клянусь Богом, это выглядело так, будто она вонзила нож ему в сердце, ему было очень больно вспоминать об этой стороне Кэди.

Пэт ничего не ответил.

– Он долго не продержится.

Пэт по-прежнему молчал.

– Ты меня слышишь? – позвала Кэт.

– Отец говорил.

– Что?

Она услышала, как муж, откашлялся и повторил:

– Отец говорил.

– Что говорил твой отец?

– Он говорил, наступит время, когда Курт Йегер поймет, что вел себя как дурак, и тогда Земля начнет вращаться вспять, вот как быстро он побежит к ней.

Кэт почувствовала, как слезы защипали глаза, и прошептала:

– Он был прав.

– Думаешь, безопасно оставлять ее одну?

– Думаю, если я этого не сделаю, дело затянется.

– Да, – пробормотал Пэт.

– Ты волнуешься, – предположила Кэт.

– Она моя младшая сестра.

– Да, – ласково сказала она. – С ней все будет в порядке.

– Уверена?

– Полагаю, дорога будет ухабистой, но еще я полагаю, оглянувшись назад, они полюбят каждую минуту из этого.

– Если только эта дорога не очень длинная.

– Судя по тому, что я видела, – не длинная.

– Хорошо.

– Скучаю по тебе.

– Я тоже по тебе скучаю. Позвони позже, чтобы поговорить с Дексом и Вераити.

– Обязательно, милый. Люблю тебя.

– Люблю тебя сильнее.

– А я люблю тебя супер-пресупер-сильно.

– Зайди к Кэди, убедись, что с ней все в порядке.

– Ладно, милый. Поговорим позже.

– Да, дорогая. Пока.

Они разъединились.

Кэт отложила телефон в сторону.

А потом она спустилась вниз, чтобы убедиться, что с Кэди все в порядке.

Глава 9

Чего же он ждал?

Наши дни...

– КАК ВИДИШЬ, все встает на свои места.

Я отвернулась от открывающегося со смотровой площадки маяка вида и посмотрела на Уолта, который поднимался по лестнице.

– Не обижайся, Уолт, но то, что я вижу своим непрофессиональным взглядом, похоже на катастрофу.

Он одарил меня улыбкой и остановился в нескольких футах.

– Окна заменены. Новая печь подключена и работает. Водопровод сделали три дня назад. Электрику доведут до ума завтра. Это значит, у нас все идет хорошо. Другими словами, с профессиональной точки зрения, все встает на свои места, так что можешь начинать добровольное затворничество, и если ты считала, что студия выглядит идеально, это место уложит тебя на обе лопатки.

Я улыбнулась в ответ.

– Тогда ты не увидишь меня какое-то время, даже если я буду в пятидесяти ярдах от тебя.

Он кивнул, посмотрел мимо меня на студию и снова на меня.

– Твоя сестра все еще здесь?

Я покачала головой и постаралась не выглядеть грустной.

– Она уехала несколько дней назад.

– Жене хочется посмотреть это место.

Я моргнула, глядя на него.

– Что, прости?

– Я рассказывал ей о нем, и она умирает от желания приехать и посмотреть. Ей не нужно показывать все, она бы этого хотела, но увидеть хотя бы студию – будет достаточно. Если у тебя нет проблем с тем, чтобы я привез ее сюда, может, вы выпьете кофе в городе или еще что-нибудь.

Я застыла на месте, на секунду потеряв дар речи, когда осознала, что скрывай или не скрывай я свой печальный взгляд из-за отъезда Кэт, это не имело значения.

Уолт знал, что я из другого города. Он мог догадаться, что я никого или почти никого здесь не знаю. Он знал, что я кого-то потеряла. И я ему настолько понравилась, что он решил познакомить меня с женой и возможным будущим другом, чтобы я не чувствовала себя такой одинокой.

– Я бы с удовольствием познакомилась с твоей женой, и она всегда желанная гостья на маяке, – сказала я тихо.

– Чудно, – пробормотал он, чувствуя неловкость.

– Мы выберем время, – предложила я.

– Чудно, – повторил он.

– А теперь я позволю тебе приступить к работе.

– Точно. Будут вопросы, ты знаешь, где меня найти.

Я молча кивнула.

Он кивнул в ответ и двинулся к лестнице.

Я проследила, как он исчезает из поля зрения, а потом повернулась к окну.

По оценке Уолта, от начала строительства маяка до его завершения, работа займет от шести до восьми недель. Прошло уже три. Я полагала, что будет все восемь, а это значит, что я перееду в октябре.

Тогда, через пару недель я смогу связаться с Кэт и попросить ее прислать мне остальные вещи. Если бы они пришли раньше, я могла бы хранить их в помещении с генератором. Вещей было немного: еще одежда, зимние вещи, которые мы не упаковали, чтобы не занимать место в машине, когда ехали сюда, кое-какие сувениры.

Это все, что мне было нужно.

Чтобы снова оказаться дома.

Перейти к новой главе с чистыми листами, на которых нужно будет писать.

И раз я больше не вступала в конфликт с братом (и не буду впредь), я могла просто наслаждаться и черпать силу из проделанной работы (то есть, работы Уолта, Пейдж и денег Патрика, но материалы и детали интерьера выбирала я). И если я случайно столкнусь с Куртом, учитывая, что он доказал, что он из тех людей, кто таит напрасную обиду, так тому и быть.

Это была я.

Кэди Морленд.

Я совершала поступки, которые, возможно, были неразумными, например, дружила с Марией и Лонни, напилась и чуть не стала жертвой изнасилования, из-за чего оказалась на пути полицейского под прикрытием, использовавшего меня, чтобы (справедливо) помешать моим друзьям в их незаконном деле, вышла замуж за мужчину, достаточно пожилого, чтобы годиться мне в дедушки, и, наконец, подняла ставки, обосновавшись в городе, где жил единственный мужчина, которого я когда-либо любила (именно как мужчину), и который меня ненавидел.

Но я была здесь.

Мои решения привели к замене семьи, которая меня не понимала и ненавидела, семьей, которая меня обожала. Они привели к тому, что меня удостоили чести максимально скрасить последние годы жизни хорошего человека, пока он боролся с болью и умирал на моих глазах. И они привели к тому, что у меня появилась возможность вступить во владение историческим наследием и вдохнуть в него новую жизнь, выказав ту любовь, которую оно заслуживает.

Так что мои решения могут быть неразумными, но они часть меня, и в конце концов, из-за них я оказалась здесь.

Поэтому я должна их принять.

Ведь они были мной.

И с этой мыслью я побрела вниз по лестнице, через катастрофу, которая теперь была моим маяком, делая это в последний раз за несколько недель, потому что в следующий раз, когда я войду в парадную дверь, я вернусь домой.

Это случилось в субботу, четыре дня спустя.

Я шла по Кросс-Стрит Магдалены. Там располагался магазинчик подержанных книг, в котором я не успела хорошенько осмотреться, и мне нужна была новая книга (или пять), и если память мне не изменяет, у них стояла небольшая стойка с эспрессо-машиной, а я хотела кофе.

Я изумлялась красотой уличных фонарей, поэтому совершенно не обращала внимания на то, куда иду.

Поэтому, я не заметила, как дверь кафе-мороженого передо мной открылась, и оттуда выскочила маленькая девочка.

Или мужчину, вышедшего за ней следом.

Но я налетела на него, а также врезалась плечом во все еще открытую дверь.

Я вскрикнула, не от боли, а от неожиданности, сделала маленький шаг назад и открыла рот, чтобы извиниться за невнимательность, когда, подняв взгляд, посмотрела в карие глаза, которые были больше светло-карими с зеленым оттенком, что делало их интересными.

Легкие сдавило.

– Вы в порядке? – спросил голос маленькой девочки.

Я смотрела в карие глаза, которые видела вблизи постоянно – перед поцелуем, после поцелуя, лежа на подушке напротив.

– Эй, леди, вы в порядке?

Голос раздался снова, и я оторвала взгляд от Курта и посмотрела в точно такие же карие глаза, и когда я их увидела, легкие не сжались.

Мне словно разрезали каждый дюйм кожи, причиняя невыносимую боль, даже с той жизнью, что я прожила.

– Привет, – весело сказала она.

– Привет, – выдавила я, слово прозвучало придушенно.

Она склонила набок очаровательную головку.

– Вы в порядке?

– Что? – прошептала я.

– Вы столкнулись в дверях с папочкой.

Папочкой.

И затем случилось это.

Боже.

Боже.

Это случилось, и я не могла остановиться. Я хотела. Должна была. Я видела ее фотографии. Знала, что она существует. Я должна была быть в состоянии остановить это.

Но не могла.

Я не могла сдержать наполнивших глаза слез, глядя на самого прекрасного ребенка в истории человечества.

– Вы не в порядке, – прошептала она, уставившись на меня расширившимися глазами.

– Кэди, – пробормотал Курт.

Я быстро отступила на шаг.

Вздернув голову, чтобы смотреть на его плечо, я пробормотала:

– Нормально. Хорошо. Я в порядке. Простите.

– Кэди, – повторил Курт.

Мне показалось, что он тянется ко мне, и я отшатнулась, чувствуя, как по щекам стекает влага.

– Я… я... – Я взглянула на дочку Курта. – Тебе нужно съесть его, милая, – выдавила я, неуклюже кивая на рожок с мороженым в ее руках. – Оно тает.

С этими словами и сдавленным всхлипом я перевела взгляд на Курта, повернулась и бросилась прочь.

Я села в машину, и у меня хватило присутствия духа не двигаться, уставившись на руль, глубоко вздохнуть, прежде чем завести мотор, провести руками по щекам, осторожно выехать на улицу и отправиться домой.

Казалось, прошел год, прежде чем ворота открылись, и пока я ждала, мой телефон начал звонить.

Я не обращала на него внимания, а когда ворота открылись, объехала гараж и припарковалась рядом со студией.

Я вышла из машины, схватила сумочку и вошла в дом.

В тот момент я не знала, как поступить. Все слова, что я произносила про себя, убеждая, что все в порядке, я могу это сделать, я поступила правильно, находилась там, где должна быть, исчезли, испарились, стоило мне только взглянуть в лицо дочери Курта.

Я выставила себя полной дурой. Я напугала его девочку.

Боже.

Боже.

Почему я не справилась с этим лучше?

Не похоже, что я не знала, что такое может произойти (в конечном итоге).

Просто я не думала, что это произойдет так скоро.

Телефон зазвонил снова, и чтобы хоть как-то отвлечься от только что испытанного унижения, я вытащила его из сумочки и уставилась на экран.

Никакого имени, только номер. Местный, так что, вероятно, это было как-то связано со строительством или историческим обществом, или это был кто-то из «Стоун Инкорпорейтед», звонящий по неизвестным причинам (поскольку они только говорили: «Мистер Стоун хочет с вами встретиться», от чего я всегда отказывался) в пятидесятый или не знаю какой раз.

Но мне было все равно.

Это не имело никакого отношения к тому, что только что произошло, поэтому я приняла звонок как спасательный круг, приложив телефон к уху.

– Алло, – ответила я.

– Где ты сейчас? – прорычал Курт.

Я застыла.

У него был мой номер телефона.

Я забыла, что у него был мой номер!

– Черт возьми, Кэди, где ты? – рявкнул Курт, когда я не ответила.

– Дома, – прошептала я.

– Никуда не уходи, – отрезал он, и я услышала сигнал, означающий, что он отключился.

Я отняла телефон от уха и уставилась на него.

Ладно, мне нужно выпить вина.

Нет, мне нужно виски.

Нет, я не пила виски, поэтому у меня не было никакого виски (но Пэт и Дейли пили, так что надо будет его купить, сделала я мысленную заметку).

Водки не было, хотя ее я тоже не пила.

Я даже никогда не пробовала джин.

Я пила ром только на отдыхе на пляже.

И пила текилу только в составе маргариты, но у меня не было ингредиентов для маргариты (еще одна мысленная заметка).

На самом деле в доме было только вино.

– Почему я не могу пить спиртное? – завизжала я как сумасшедшая.

Нужно пойти в винный магазин и нарушить правило насчет рома только на пляже.

Но Курт сказал, чтобы я не уезжала, и, честно говоря, я не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

– Дерьмо, – прошипела я, нарушая еще одно правило – ругаться как можно реже, потому что Патрик был джентльменом, и сделал меня членом своей семьи, так что я чувствовала себя обязанной вести себя как благородная дама.

Да и вообще, сейчас всего два часа дня.

Через пару часов я позволю себе выпить бокал вина (или бутылку).

А пока…

А пока…

А пока я приберусь в ванной.

Выкинув из головы все, кроме чистящих средств, и приступив к рутинной работе, которую я сделала фактически всего два дня назад, так что не было нужды делать ее снова, не успела я начать, как раздался стук в дверь.

Парни работали по субботам за сверхурочные или заканчивая то тут, то там определенную работу, но не вся бригада, а несколько человек.

Я знала, этот стук не принадлежал ни Уолту, ни одному из его парней.

– Дерьмо, – снова прошипела я и бросила губку в раковину, ополоснув и вытерев руки, но, когда стук не прекратился, поспешила к двери.

В самом деле, какой смысл в воротах, если они никого не удерживают?

В верхней части двери располагались три маленьких квадратных стеклышка, и большинство людей были достаточно высокими, чтобы смотреть через них.

Курт определенно был достаточно высок.

Он увидел меня через них, и только тогда стук прекратился. Он хмуро смотрел на меня через секло, и, наблюдая за его мрачным взглядом, я подумала, не убежать ли и не спрятаться в чулане, а может, попытаться сделать невозможное и испариться.

Но я не сделала ни того, ни другого, он увидел, что я мешкаю и замедляю шаг, что заставило его сердито приказать через дверь:

– Кэди, открой.

Я прошла остаток пути до двери, распахнула ее и отступила назад в основном потому, что он шел прямо на меня, сетчатая дверь, которую он открыл, чтобы получить доступ к молотку парадной двери, со свистом за ним закрылась.

– С тобой все в порядке? – прорычал он.

– Я... да, прости, это было…

– Ты до смерти меня напугала.

Я захлопнула рот и уставилась на него в шоке.

Я его напугала?

Как?

Почему?

Почему все, что я делаю, его пугает?

– Дочка очень перепугалась, – продолжал он.

Ох, нет. Я расстроила его маленькую девочку.

– Прости, – прошептала я.

– Сесть за руль и поехать домой в таком состоянии, ты что, с ума сошла?

– Я сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем... – начала уверять я.

– Ты могла видеть?

– Эм... что?

– Твои глаза были полны слез, Кэди.

Боже.

Может ли это стать еще более унизительным?

– Мне так жаль, Курт, – слабо произнесла я.

– Что это было? —отрезал он.

Боже, Боже, Боже.

– Я просто... ну, кажется, я не была к этому готова…

– Ты наняла кого-то, чтобы за мной следили. Ты должна знать, что у меня есть дочь.

Я сжала губы, не готовая ко всему этому, и определенно не готовая вдаваться в тему того, что мой муж-не-муж следил за ним почти два десятилетия.

– Мне и так приходится иметь дело с тобой, и мне не нужно, вдобавок ко всему, чтобы ты сталкивалась с моей малышкой на улице и пугала ее своими рыданиями.

Его малышка.

Возможно, более унизительным это уже не станет, но вот более болезненным – однозначно.

– Курт, мне очень жаль. – Я никого за ним не видела, хотя казалось, что ее больше с ним не было, тогда я спросила: – Она в порядке?

– Она разговаривает с моими помощниками по рации – ее любимое развлечение, когда она не устраивает беспорядок на кухне, выпекая кексы – ее нынешняя одержимость.

О боже мой.

Как очаровательно.

– Так что, с ней все в порядке, – коротко констатировал он. – По-видимому, если у нее на голове радиосистема, и она может болтать с моими парнями, то пришла в себя после того, как какая-то незнакомая дама расплакалась на улице.

Совершенно очаровательно.

Я судорожно сглотнула.

– Надеюсь ты... ты, эм... присматриваешь за приготовлением кексов, – запинаясь сказала я, так как он замолчал, но не сделал ни малейшего движения, чтобы покончить со всем этим и уйти, а мне отчаянно нужно было заполнить тишину.

Это была ошибка.

Его глаза опасно сузились, и он недоверчиво спросил:

– Думаешь, я позволяю своей пятилетней дочери приближаться к духовке?

– Конечно, нет, – быстро ответила я.

Он поднял руку и провел ею по волосам, глядя поверх меня, и на его щеке не переставая дергался мускул.

Его взгляд вернулся ко мне.

– Подобное дерьмо не должно повториться, – потребовал он.

– Ты прав. Совершенно прав. Я не буду... это было простое невезение. Я загляделась на уличные фонари. Не обращала ни на что внимания. Меня застигли врасплох. В следующий раз я... ну, на самом деле, вряд ли их будет слишком много, но если подобное произойдет, я буду держать себя в руках.

– Я говорю о том, что ты села за руль и уехала в таком состоянии, – нетерпеливо выпалил он.

Что?

Он больше беспокоился о том, что я расстроенной села за руль?

Неужели?

Я не попросила его подтвердить.

– Так делать я тоже больше не буду, – тихо сказала я.

– Хорошо, – отчеканил он. – Постарайся.

Я быстро кивнула.

Он сердито посмотрел на меня.

Я стояла и не отводила взгляд.

Он продолжал смотреть.

Я тоже.

Он не прекращал и не уходил.

И по какой-то причине я тоже не прекратила и не попросила его уйти.

Вместо этого я тупо выпалила:

– У нее твои глаза.

– Они были бы как у тебя, если бы все не полетело к чертям, – осадил он меня.

Я сделала шаг назад, задыхаясь, будто он ударил меня в живот.

Он смотрел на меня, и я видела, как он вздрогнул, краска отхлынула от его красивого лица.

– Кэди… – тихо начал он.

Я перебила его.

– Думаю, все, что нужно было сказать, уже сказано.

– Видимо, даже слишком много, потому что последнюю фразу мне не следовало говорить.

Я приняла такую версию извинения, коротко кивнув.

– Честно говоря, я просто пришел убедиться, что с тобой все в порядке, – сказал он.

– Я в порядке, – солгала я.

Он пристально посмотрел мне в глаза и снова заговорил, ласково:

– Она хороший ребенок.

– Она очаровательна, – ответила я.

– Она делает ужасные кексы.

Это почти заставило меня улыбнуться, но вместо этого я отвернулась и подавила новые слезы, потому что в тот момент я всем существом хотела попробовать кексы его дочери, и до безумия хотела бы иметь возможность попробовать кексы нашей дочери.

– Кэди… – начал он снова.

Я оглянулась на него, шмыгнув носом, прежде чем предположить:

– Держу пари, ты все равно их ешь.

– Да, – пробормотал он.

– Тебе не следует сюда возвращаться.

– Не давай мне повода, – возразил он.

– Доберусь ли я домой целой или нет – это не твоя забота, – огрызнулась я.

– При обычных обстоятельствах, нет. Но я шериф, Кэди.

Это правда. И все же с натяжкой. Вероятно, он не звонил домой каждой расстроенной женщине, чтобы отчитать за то, что те садятся за руль в расстроенных чувствах.

И все же это было правдой.

Именно тогда любопытство взяло надо мной верх.

Любопытство, и если быть честной с собой (что придет гораздо позже, когда в руке у меня будет бокал вина), попытка удержать его здесь, у моей двери, поэтому я спросила:

– Как ты вообще сюда попал? У меня есть ворота.

– И эти ворота ведут к городскому маяку, поэтому у них есть кнопочная панель и аварийный код, который направляется в местные учреждения на случай, если пожарным, спасателям или полиции понадобится доступ к твоей собственности.

– О, – пробормотала я, думая, что, по всей видимости, это хорошо, если произойдет невероятное и ужасное происшествие, или у меня случится сердечный приступ, или что-то загорится, или сигнальный фонарь перестанет вращаться, им не придется выбивать мои прекрасные ворота.

– Твоя подруга уехала?

Я перестала думать о сердечных приступах и пожарах и снова сосредоточилась на Курте.

– Да.

– Ладно.

Он стоял.

Я стояла.

Он не уходил.

И я не просила его уйти.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать (и не для того, чтобы попросить его уйти), когда он посмотрел по сторонам и спросил:

– У тебя есть собака?

Я покачала головой.

– Никаких домашних животных.

Он снова посмотрел на меня.

– Тебе надо завести собаку, Кэди.

– Курт, я еще не совсем устроилась. Маяк будет готов только через несколько недель. После этого я подумаю о том, чтобы завести щенка.

– Ты здесь совсем одна, вокруг обширная территория, тебе бы надо завести животное. Лучшая система раннего предупреждения, которую ты можешь иметь.

– Я займусь этим вопросом.

– Овчарку или ротвейлера, ретриверы и лабрадоры слишком дружелюбны, – посоветовал он (хотя это звучало скорее, как приказ).

– Хороший совет.

– И никаких дамских собачек. Они ни хрена не помогут.

Определенно приказ.

– Они милые и умеют лаять, Курт.

– Они не вселили бы страх даже в мою дочь.

– Наверное, ты прав, – пробормотала я.

Он выглянул за сетчатую дверь, потом снова посмотрел на меня.

– Мне нужно вернуться к дочке, – заявил он.

Я молча кивнула.

– Конечно.

– Заведи собаку, – приказал он.

Я снова кивнула, но ничего не сказала.

– Кэди, ты приняла решение остаться здесь, – тихо, но беззлобно произнес он. – Ты знаешь, как обстоят дела. Я ясно выразился по этому поводу. Тебе нужно держать себя в руках.

– Ты прав, – прошептала я в знак согласия. – Это было... – Я слегка встряхнула головой. – Ты прав.

Он заколебался, казалось, он собирается что-то сказать, но вместо этого просто кивнул и повернулся к двери, произнеся:

– Береги себя, Кэди.

– И ты тоже, Курт.

Он открыл сетчатую дверь, положил на нее руку, и я подумала, что он сделает то, что всегда делал Курт – просто уйдет.

Но он остановился в дверях, посмотрел себе под ноги, потом повернулся и посмотрел на меня.

– Тебе не следовало так поступать с нами.

Я стояла на месте и просто смотрела ему в глаза.

– Не могу понять, что творилось у тебя в голове, когда ты приехала сюда и сделала это с нами.

– Курт…

– Я был хорош. Ты была хороша. Все это осталось в прошлом.

Я стиснула зубы.

– Как думаешь, что я испытал, когда ты показала мне свои чувства там, на тротуаре, посмотрев на меня глазами полными слез?

О, Боже.

– Я…

– Пожалуйста, ради Бога, держись от меня подальше.

Я точно не планировала столкнуться с ним и его дочерью в кафе-мороженом, а потом перед ними разреветься.

Но я все-таки переехала в его город и купила маяк – не какой-нибудь милый домик, спрятанный в лесу в двадцати милях отсюда, а маяк, который был виден практически отовсюду в городе.

Пока эти мысли проносились у меня в голове, я заметила, что он все еще не сделал того, чего всегда делал Курт – снова ушел.

Он стоял там, по большей части за дверью, но не совсем за ней, тело повернуто ко мне, глаза прикованы к моим глазам, ожидая.

Ожидая.

Чего?

Чего же он ждал?

– Я буду держаться подальше, – тихо сказала я, думая, что говорю ему то, чего он ожидал.

На его лице промелькнуло выражение, которое я не смогла точно прочитать (но мне показалось, что смогла), прежде чем он на секунду закрыл глаза, открыл их и кивнул.

И тогда Курт повернулся и ушел прочь.

– Так чего же, по-твоему, он ждал? – спросила я Кэт через несколько часов после того, как убралась в ванной, вернулась из города с задания по значительному пополнению запасов винного шкафа, поставила цыпленка в духовку и сидела на веранде с бокалом вина в руке.

– Хм? – спросила она в ответ.

– Курт, когда он стоял там, как думаешь, чего он от меня ждал? Потому что, Кэт, то, что я сказала, я имею в виду, не знаю, прошли годы, и честно говоря, я едва его знала, когда думала, что точно его знаю. Но он выглядел… он выглядел... – Я не могла поверить в то, что сейчас скажу, но сказала именно это. – Он выглядел разочарованным.

– Милая, прости, знаю, ты хочешь услышать ответ, но я ни разу не встречалась с этим парнем. Я, правда, не могу сказать.

– Я должна вернуться домой, – пробормотала я.

– Нет! – Кэт чуть ли не кричала, и это было так неожиданно, что я дернулась в кресле.

– Что? – спросила я.

– Нет, э-э... нет, понимаешь, я имею в виду, это место великолепно, ведь так? – она говорила очень быстро, как-то странно, будто шла на попятную.