Текст книги "Время перемен (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Тогда позволь мне встретиться с Ким, – попросила я.

Он закрыл глаза, покачал головой, открыл их и сказал:

– Ты не понимаешь, почему я вынужден отказать?

– Дело в тебе. В тебе и Джейни. И в нашем будущем – твоем, моем и Джейни. Не в Ким. Твоем, моем и Джейни. Сейчас мы создаем другой прецедент. И я чувствую, что правильно будет, если я встречусь с Ким наедине. Прошу, Курт, я тебя понимаю. Правда. Мне нравится то, что ты сказал, больше, чем я могу выразить словами. Но даже так, я умоляю тебя позволить мне сделать это самой. Потому что я верю, так будет правильно, и я в силах это сделать, и очень хочу, чтобы ты мне позволил. Но это еще не все. Я хочу, чтобы, когда речь зайдет о защите не только тебя, но и вас с Джейни, ты доверял моим инстинктам в этом деле.

– Тогда можешь встретиться с Ким.

Он не стал медлить с ответом ни секунды.

Ни секунды.

Я не знала, то ли разрыдаться, то ли наброситься на него и сорвать с него одежду.

Я не сделала ни того, ни другого.

Просто сказала:

– Боже, я охренеть как сильно тебя люблю.

Его губы дрогнули.

– Заслужил ругательство от моей настоящей Кэди.

Я почувствовала, как мои брови сошлись на переносице.

– Я и так настоящая.

– Милая, раньше ты все время сквернословила. Не уверен, что с самого Рождества слышал от тебя что-то хуже, чем «проклятье».

– Ты серьезно дразнишь меня сейчас потому, что я ругаюсь?

– Да, – прошептал он, прежде чем наклониться и коснуться моих губ легким поцелуем. – Правда.

– Напиши Ким мой номер, чтобы мы могли договориться о времени, – распорядилась я.

– Полагаю, моя Кэди почувствовала власть. Интересно, кто окажется связан сегодня?

– У изголовья моей кровати нет планок.

– Тогда стоит бросить вызов холоду и вернуться ко мне домой.

Он не ошибался, холод Мэна был самой настоящей стужей, но оно того стоило.

И теперь, когда у нас больше опыта в этом вопросе, я могла с ним поспорить. На данный момент у нас была ничья. Я дважды оказывалась связанной. Как и Курт.

Возможно, нам стоит попробовать побороться, чтобы выяснить, кто кого свяжет.

Он был сильнее, но за последние недели я научилась кое-чему, что очень отвлекало Курта.

Предложу это позже.

– Напиши ей, Курт.

– Детка, принеси мне пива, пока я буду писать.

Я бросила на него сердитый взгляд, но тут же встала, чтобы отправиться ему за пивом.

Он поймал меня, опрокинул на спину и жарко поцеловал.

Потом отпустил меня, сказав:

– Пиво.

У меня больше не было сил сердиться, так что я и не стала.

Другими словами, Курт тоже делал вещи, которые я находила очень отвлекающими.

Курт переключил свое внимание на телефон.

Полночь сопровождала меня, пока я ходила за пивом своему мужчине.

Два дня спустя я позаботилась о том, чтобы немного опоздать, таким образом, Ким могла прийти первой и сесть там, где ей было бы удобнее.

Это не было стратегией.

Это было сочувствием.

У меня было все. Хороший мужчина, а через неделю – его красавица дочь. Прекрасное будущее: брак, еще один ребенок и жизнь, в которой было все, чего я когда-либо желала.

Я могла позволить себе проявить сочувствие.

И через несколько минут я увидела ее в кабинке. Она сидела лицом к дверям.

Я также сразу поняла, что в реальной жизни она красивее, чем на фотографиях частного детектива Патрика.

Пока я шла к ней, она меня изучала, и делала это без улыбки.

Я не восприняла это как хороший знак.

Так продолжалось до тех пор, пока ее глаза не расширились, и я не поняла, что она не знала, кто я такая, пока я не остановилась у кабинки.

– Кэди? – спросила она.

– Ким, – ответила я. – Приятно познакомиться.

Она выскользнула из кабинки и протянула мне руку.

– Да, и мне тоже.

Едва мы отошли друг от друга и сели в кабинку, появилась официантка, а я все еще держала сумочку рядом с собой.

Мы заказали выпивку, и Ким сказала:

– Извини, с моей стороны грубо тебя торопить, но у меня не так много времени на обед, ты бывала здесь раньше? Готова сделать заказ? Или тебе нужно изучить меню?

Она была очень мила, но я все равно беспокоилась, потому что она подталкивала меня сделать заказ, когда я даже не сняла пальто.

Тем не менее, я посмотрела на официантку и сказала:

– Сэндвич с плавленым сыром.

– Ох, слава богу, – тут же заявила Ким. – Ты не заказала салат, вынудив меня сделать то же самое.

Ладно, это было многообещающе.

Она повернулась к официантке.

– Рубен.

– Принято, – сказала официантка и отошла.

Я сняла перчатки, шарф и пальто и положила их рядом с собой на сиденье.

– Дай угадаю, во время промежутка между сообщениями тебе пришлось уговаривать Курта отпустить тебя одну.

Я открыла рот, закрыла, снова открыла и опять закрыла.

Она улыбнулась.

– Принимаю это за «да», – заявила она. – И не удивлена. Когда мы с ним были вместе, я поссорилась с сестрой. Большая драма. Кстати, она была совершенно не права, – непринужденно делилась она. – И Курт разозлился из-за этого. Спасая репутацию, она не очень-то церемонилась в попытке попросить у меня прощения, хотя я все понимала. Это еще больше разозлило Курта. Он не услышал ни слова из того, что я ему говорила, объясняя ситуацию. В конце концов, он не позволил мне встретиться с ней одной. Отказался наотрез. Пошел со мной и не спускал с нее глаз. Странно, но это ее не разозлило. Она уже его любила. А этот поступок только заставил ее полюбить его еще сильнее.

Нечто промелькнуло на ее лице, она отвела взгляд, слегка кашлянула и снова посмотрела на меня.

– Так что, я понимаю, – закончила она.

Это было странное открытие, и я не знала, что с ним делать, потому что невозможно было упустить то, что эмоция, промелькнувшая на ее лице, была чувством потери Курта, готового так сильно оберегать кого-то, и у меня по этому поводу возникло дурное предчувствие.

– Я облажалась и знаю это, – объявила она.

Я продолжала смотреть на нее, все еще не в силах произнести ни слова, потому что не была уверена, какую именно ошибку она имела в виду, и я была совершенно ошарашена, когда она заявила, что знает, что облажалась (хотя не понятно о чем шла речь).

– Курт сообщил мне, что ты останешься у него на ночь, и промолчала, потому что знала, отвечать сразу – неразумно, а еще я жалела себя, потому что у него кто-то появился, или, скорее, ты сама к нему вернулась, а я все еще оставалась одна. Но вместо того, чтобы во время молчания собраться с мыслями, я накручивала себя и злилась, и прежде чем сделала что-то умное, например, позвонить маме и поговорить с ней, я сглупила и отправила ему сообщение, от которого, как я знала, он выйдет из себя.

Я решила попытаться что-нибудь сказать.

– Ким…

Вот и все, что мне удалось.

Она подняла руку и отмахнулась от меня.

– Знаю, это нормально. Знаю, это правильно. Знаю, это здорово. Я имею в виду тебя и Курта. И не только для Курта, но и для Джейни. И я знаю это, потому что мои мама и папа расстались, когда мне было тринадцать, и это было нехорошо. Ни для нас, детей. Ни для них. Ситуация была неприятной и становилась только хуже. А потом у мамы появился парень, и самое странное, что поначалу ей не становилось лучше. Отец психанул и завел себе подружку, полагаю, в основном для того, чтобы она злилась также, как и он. А теперь эта женщина – моя мачеха, и она потрясающая. Они безумно счастливы вот уже много лет. А у мамы было пять бойфрендов, прежде чем она нашла того, кто стал ее защитником, и они тоже безумно счастливы. Мама с папой снова ладят. Все очень хорошо, и так было долгое время.

– Я ценю, что ты поделилась со мной всем этим, но просто, чтобы ты знала, я понимаю, почему ты захотела встретиться со мной до того, как я начну проводить больше времени с Джейни. Стану значительной частью ее жизни. Создам более глубокую связь, как с ее отцом.

– Очень рада, Кэди, – ответила она. – Но я думаю, очень важно, чтобы ты поняла, я вижу, к чему все идет. Счастливые родители – счастливые дети. Это одна из причин, почему я старалась спокойно к этому относиться, потому что я пережила нечто подобное, и знаю, что самое лучшее для ребенка – иметь родителей, которые хотят быть теми, кто они есть, в том числе, встречаясь с теми, кто делает их счастливыми. Но учитывая мой обмен сообщений с Куртом и то, что за ними стояло, на самом деле, проблема здесь гораздо серьезнее.

О нет.

Не уверена, что хотела это знать.

И все равно спросила, потому что должна была.

– Какая же?

– Я... – больше она ничего не сказала, посмотрела в окно, у которого мы сидели, поверх моей головы, обвела взглядом закусочную, делая вид, что умоляет официантку принести нам напитки, и, наконец, вернулась ко мне. – Чертовски нервничала из-за встречи с тобой.

Это меня удивило.

– Думаю, ты понимаешь, что я испытывала то же самое, – сказала я.

Она не понимала, и это ясно читалось по ее шокированному выражению лица.

– Ты – мама Джейни, ты – часть жизни Курта, – тихо продолжила я. – Знаю, он рассказал тебе нашу историю, но сейчас, когда все идет своим чередом, для нас обоих, для всех нас важно, чтобы мы с тобой поладили.

– Ты в курсе, что он рассказал мне вашу историю, но могу предположить, хотя и не знаю наверняка, что он рассказал тебе нашу.

Удача улыбнулась не Ким, а мне, потому что официантка воспользовалась этим моментом, чтобы подойти к нашему столику с напитками, отвлекая нас обеих и позволяя мне скрыть свою реакцию.

Однако, когда официантка ушла, Ким не отступилась.

– Он ведь рассказал, да?

Я не собиралась говорить ей о частном детективе Патрика и городских сплетнях. Я также не была уверена, как Курт отнесется к тому, что я раскрою наши личные разговоры, даже если они касались Ким.

Но поскольку она была честна со мной, я сочла за лучшее сказать:

– Я знаю вашу историю.

– Значит, ты в курсе, что я натворила.

Я знала, что она натворила.

Дважды.

Я молча кивнула.

– Что же, очевидно, ты для него – та самая, какой и всегда была, и вы вновь ищите путь друг к другу, я же выступаю в роли злой бывшей, которую сама и создала, – заявила она.

О боже.

Я наклонилась к столу и прошептала:

– Ким…

И опять не могла вымолвить ни слова, потому что она снова подняла руку и отмахнулась от меня.

– Это дело моих рук. Я понимаю.

Курт был прав.

Она все еще чувствовала себя виноватой.

Совсем немного.

Можно сказать, что так и должно быть.

Но с другой стороны, нам всем нужно жить дальше, избавляясь от ошибок прошлого, и, как я выяснила, иногда даже из совершенных ошибок получается нечто прекрасное, потому что в мире нет ничего прекраснее, чем маленькая девочка вроде Джейни.

Поэтому я посоветовала:

– Мне кажется, тебе нужно двигаться дальше.

Она не была готова к этому, и я знала, что она этого не сделает.

И она стала объяснять.

Подробно.

– Я рассказала тебе о маме и папе. Это случилось в неподходящее для ребенка время. Девочки. Тринадцати лет? – Она покачала головой. – Я была тринадцатилетней девочкой, со всеми вытекающими, а потом мама с папой расстались, и нам пришлось продать дом, потому что ни один из них не смог бы наладить свою личную жизнь, и мой привычный уклад, а также сестер и брата, полностью изменился. Мама говорила, что я хороший ребенок. До этого я ничего плохого не делала. Ей ненавистно, что произошедшее между ней и папой, явилось катализатором того, что я начала делать глупости. Но она все понимает. Чего не понимала я, так это того, что они уже чувствовали себя несчастными до того, как расстались. Они боролись, пытались это скрыть, но иногда мы все слышали. Под конец они даже не чувствовали себя комфортно рядом друг с другом. Мы это ощущали. Просто я решила не обращать на это внимания, потому что желала одного. Я любила их обоих, поэтому хотела, чтобы папа и мама всегда были со мной. И, возможно, мама, с одной стороны, права, но с другой – нет, потому что я вела себя как эгоистка. Я не желала, чтобы их пути расходились, чтобы они могли быть счастливы.

– Ким, полагаю, любой ребенок в этом возрасте чувствовал бы то же самое и, вероятно, действовал бы в соответствии с этим. Возможно, ты слишком к себе строга.

– Ты можешь так думать, но потом я продырявила презервативы Курта, потому что стала понимать, что он от меня отстраняется, – парировала она.

Услышав из ее уст такое жестокое откровение, я закрыла рот, стараясь не издать ни звука.

Она уловила мою реакцию и сказала:

– Ага. Одно дело ребенком устраивать сцены из-за того, что твои родители разошлись, и совсем другое – быть взрослой, и вести себя эгоистично, чтобы удержать мужчину, который не хочет быть с тобой.

– Мне очень жаль, – тихо сказала я. – Но, полагаю, ты понимаешь, почему я не спорю.

– Как и мама с сестрами, и можешь себе представить, что по этому поводу сказал мой брат.

Это меня удивило, поэтому я спросила:

– Прости?

– Они с ума посходили, – поделилась она. – И тогда, и когда я пригрозила, что уеду и заберу Джейни. Они любили Курта и не хотели, чтобы я его потеряла, но они его любили, что есть, то есть. Потом я сделала то, что сделала, и они пришли в бешенство. После суда мама сказала, что если я, в конце концов, не разберусь в себе, то она от меня отречется. Курт этого не знает, но это было ужасно. С братом у нас по-прежнему отношения так и не наладились. И именно это, в итоге, заставило меня хорошенько пересмотреть свое поведение, и что-то изменить. Мама сказала, что, когда они с папой развелись, я решила, что даже плохое внимание – это все равно внимание, и в попытке заставить чувствовать себя лучше из-за чего-то, что я не могла контролировать, мне хотелось его как можно больше. Я подумала над этим. Почитала книжки. И она оказалась права. Все дело было в попытке контролировать то, что я не могла контролировать, даже если делала это нездоровым способом. Курт отстранялся от меня, я стала тянуть его назад, даже если для этого мне пришлось совершить поступок, из-за которого он стал меня презирать. Родить ребенка, который каждый день напоминает мне о трюке, что я провернула, попытаться добиться примирения, на которое, как я знала, он ни за что не пойдет, только чтобы заставить ситуацию измениться, и в стремлении стереть то, что я натворила, создать семью, на которую я не надеялась.

Я не могла поверить, что она делится всем этим со мной.

Я сделала глоток диетической колы, после чего спросила:

– Ты рассказывала об этом Курту?

Она покачала головой.

– Может, стоит, – осторожно посоветовала я.

– Какое это имеет значение? – спросила она. – Что сделано, то сделано.

– Он говорит, что ты хорошая мама.

Она пристально посмотрела на меня.

Я не сводила с нее глаз.

– Он говорит, ты хорошая мама, и есть причина, по которой он проводит с тобой так много времени. До тех пор, пока ему не пришло сообщение, он был рад, что ты так чудесно справляешься с ситуацией касательно Джейни. Он не говорил, что рад возвращению женщины, которая является частью его жизнь, но если бы я задумалась, то смогла бы прочесть это между строк. Он благодарен тебе за то, что во время нашего воссоединения ты была такой милой, позволила нам это сделать, облегчила отношения с Джейни. – Я понизила голос. – Он заботится о тебе, Ким. Может, это и не то, на что ты надеялась, но все равно это прекрасно – и для тебя, и для Джейни, и для того, что мы втроем можем ей дать, если позволим этому стать основой для всех нас. Ему бы хотелось знать, сколько усердий ты приложила, чтобы найти способ взять себя в руки.

– Кэди, я понимаю, после всего, что я сделала, у него были все основания, чтобы злиться на меня, но он очень долго никак не мог это отпустить. Так что не очень-то легко делиться с ним подобными вещами.

Боже, мне ли не знать.

Но этого я не сказала.

Я ответила:

– И он прилагает усилия, чтобы преодолеть это. Присоединяйся к нему на этом пути, Ким. Не оставайся в прошлом, когда его больше нет. Как показала ситуация с перепиской, это лишь послужит толчком, чтобы утянуть его обратно и напомнить о причинах, по которым он должен продолжать злиться, а потом последует твоя реакция, и тогда где мы все окажемся?

– Когда ты вошла, я молил бога, чтобы ты не оказалась Кэди Курта, а узнав, что это ты, подумала, что он так долго был зациклен на тебе из-за твоей невероятной красоты. Но дело вовсе не в ней. А в том, что ты идеально ему подходишь. Честная, умная и милая. И ты не играешь в игры. Ты выкладываешь все начистоту. Как и Курт. Идеальное сочетание.

Я откинулась на спинку сидения, и настала моя очередь вытаращить глаза.

Подошла официантка и подала нам обед.

Я перевела взволнованный взгляд на свою тарелку.

– Джейни все больше в тебя влюбляется, – прошептала она.

Я поднял на нее глаза.

– Очень рада, потому что я без ума от твоей прекрасной девочки, – тихо ответила я.

– Понимаю, что не имею права так говорить, но все равно скажу. Я очень рада, что он вернул тебя, и теперь будет счастлив. Честно говоря, мне было очень больно находиться рядом с ним, чувствовать его печаль и знать, что я не смогу ее унять. Но он мне достаточно дорог, чтобы радоваться за него, потому что он нашел то, что ему нужно, чтобы избавиться от своей грусти. Так что, спасибо.

– Это очень мило, Ким, и, надеюсь, в дальнейшем твои чувства не изменятся, – ответила я.

– С чего бы им меняться? – спросила она, принимаясь за Рубен.

– Честно говоря, мы понимаем, что все идет очень быстро, но еще острее осознаем потерянное время, так что даже если Курт делает все возможное, чтобы позаботиться о Джейни, я думаю, будет справедливо предупредить тебя, что мы стремимся наверстать упущенное, и я не уверена, когда достигнем финиша.

Пока я говорила, она жевала, а проглотив, тут же улыбнулась.

– Подруга, если бы я была для Курта Йегера той единственной, а он, получив от тебя сообщение, выглядел бы так, каким я его видела, я бы побила все мировые рекорды в забеге по наверстыванию упущенного.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как меня охватывает облегчение, и еще больше заинтересовавшись тем, как же выглядел Курт, когда получил от меня сообщение.

– Моя благодарность тебе за то, что ты такая милая, растет с каждым мгновением, – сказала я, потянувшись за оставшейся половинкой моего сэндвича.

– Осторожнее со вступлением в общество взаимного восхищения, потому что я не могу выразить, как рада, что после моих фокусов с Куртом, ты не пришла сюда с настроем меня ненавидеть и мыслями о том, какая я отпетая сука, а вместо этого оказалась такой классной.

Я прожевала, проглотила и ответила:

– Я не против стать членом этого общества.

– Хорошо, – сказала она с набитым ртом. Но проглотила, прежде чем спросить: – Могу я попросить тебя кое о чем?

Стараясь не выдать своего волнения, я кивнула.

– Я просто обязана увидеть маяк. Потому что мне всегда хотелось его увидеть. Джейни постоянно о нем говорит. Она сказала, что «оконная комната», – это ее слова, – «крутячная», – тоже ее слово. Так что теперь мне нужно увидеть этот маяк. И познакомиться с твоей собакой. Джейни рисует черных собак на всех своих книжках-раскрасках, и говорит, это для того, чтобы Полночь была с ней, пока она к ней не вернется.

О боже.

Я любила этого ребенка.

– В любое удобное время. У меня всегда есть вино, – предложила я.

– Было бы потрясающе.

– Ты даже представить себе не можешь, – ответила я. – Мы все устроим. Пару дней в неделю я работаю волонтером в историческом обществе, но в остальное время обычно свободна.

– Потрясающе.

– Идеально.

Мы обе откусили по кусочку от своих сэндвичей.

И две новые знакомые продолжили обед.

Я торопливо шагала по тротуару к полицейскому участку, но мне пришлось замедлить шаг, когда телефон в руке снова издал сигнал, высветив сообщение.

Я посмотрела на экран.

«Кэди, напиши мне».

Я действительно чувствовала жирный шрифт и подчеркивание в части фразы «напиши мне».

Потому что ближе к концу обеда пришло сообщение от Курта, приказывающее: «Напиши мне, как только закончишь».

Это было после сообщения, которое пришло до того, как мы приступили к обеду, где говорилось: «Думаю о тебе. Надеюсь, все пройдет хорошо. Напиши мне, когда все закончится».

Я нажала на значок микрофона, чтобы наговорить текст, тогда мне бы не пришлось останавливаться.

– Не выпрыгивай из штанов. Я нахожусь в десяти футах от участка. Скоро буду у тебя в кабинете.

И нажала «отправить».

Взбежав по ступенькам участка, я поднялась наверх, толкнула дверь, помахал одному из помощников Курта и крикнула:

– Привет, Мэтт.

– Привет, Кэди, – отозвался он.

Я поднялась выше и улыбнулась Монике, сидевшей в своем маленьком кабинете рядом с кабинетом Курта.

– Привет, Кэди.

– Привет, Моника.

Я поспешила по коридору, толкнула приоткрытую дверь кабинета Курта и увидела его за письменным столом. Он поднял голову.

Я улыбнулась, вошла и закрыла за собой дверь.

– На будущее, – прорычал он. – Когда я за тебя волнуюсь, не говори мне, чтобы я не выпрыгивал из штанов.

Я проигнорировала его ворчание и воскликнула:

– Ким знает репортера из «Бангор дейли ньюс»!

– Э-э... что? – спросил Курт.

Я бросилась к столу и встала напротив него.

– Я рассказала ей про Бостона Стоуна и о заговоре с отделением земель, она разозлилась и сказала, что знает кое-кого в «Бангор дейли ньюс», и по возвращению на работу позвонит ей, и, надеется, что эта журналистка придаст огласке эту историю!

– Не хочешь поделиться, как прошел обед с моей бывшей? – потребовал он, полностью игнорируя мою потрясающую новость.

– Совершенно нормально, – я отмахнулась. – Она прелестна. Все хорошо. В эти выходные она приедет на маяк выпить вина. Привезет Джейни.

Курт моргнул.

Я продолжила:

– Я знаю, что Бангор не близко, но Ким, как и мы, думает, что здесь замешаны взятки, а у Бостона Стоуна бизнес по всему Мэну, поэтому она считает, это дело настолько аппетитное, что ее подруга умрет за возможность вонзить в него зубы.

– Ким приедет на маяк выпить вина? – спросил Курт.

– Да, – нетерпеливо ответила я. – Но, Курт, ты услышал о подруге Ким?

– Да. И это хорошая идея, за которую Эми уже принялась. Некоторое время назад она устраивала грандиозную домашнюю распродажу и установила контакты со всеми местными газетами, поэтому сегодня утром мне позвонил Мик, чтобы сказать, что она связалась с ними как неравнодушный гражданин и поделилась с ними историей, а сегодня утром ей перезвонил репортер из «Дерби прогнозист», сообщив, что газета опубликует статью на следующей неделе. А теперь давай поговорим о том, как вы с моей бывшей будете пить вино у тебя дома.

– Думаешь, это плохая идея?

– А ты думаешь хорошая?

– Не могу себе представить, почему бы ей не быть таковой.

– Кэди, она моя бывшая, – сказал он мне то, что я и так знала.

– Да, – подтвердила я.

– И наш с ней путь был каменистым.

– И наш тоже.

– Э-э, да, знаю. Но просто хочу, чтобы ты понимала, парню не очень комфортно, когда две женщины, с которыми он спал, будут попивать вино в доме одной из них.

Я замолчала, потому что нашла это очень интересным.

– Цель обеда состояла в том, чтобы вытащить голову Ким из ее задницы, а не становиться с ней лучшими подружками, – сообщил он мне.

– Сомневаюсь, что мы когда-нибудь станем лучшими подружками, Курт, но я не уверена, что стать просто друзьями – это плохо.

– Я спал с вами обеими, – парировал он.

– Хоть я признаю, что когда вино льется рекой, языки развязываются, но считаю сомнительным, что мы начнем сравнивать десять наших самых любимых интимных моментов с шерифом Куртом Йегером.

Он стиснул челюсть.

Я старалась не рассмеяться.

Вместо этого я прошептала:

– Ты можешь мне доверять.

– Я это знаю, – отрезал он.

Следующее мое предложение окажется принять труднее.

– Ты можешь доверять Ким.

– Ты всего раз с ней пообедала и чувствуешь, что можешь говорить такое? – спросил он.

Да, это оказалось труднее.

– Ты ей не безразличен, – поделилась я.

– Думаю, по тому, с каким трудом она меня отпустила, я это понял.

– Ты знаешь, что ее мама чуть не отреклась от нее после того, как она попыталась отнять у тебя Джейни? – спросила я.

Курт откинулся на спинку стула, не скрывая, что эта новость его ошеломила.

– Она говорит, что ее отношения с братом так сильно пошатнулись, что они до сих пор плохо ладят.

– Господи, – прошептал он.

– Она ужасно боялась встречи со мной, потому что считала, что я ее возненавижу.

– Черт, – пробормотал он.

Я вздернула подбородок.

– Она мне нравится. Я хочу стать ей другом. Она приедет выпить вина. И я обещаю не рассказывать, что мои любимые моменты – это секс в туалете бара, секс на полу на кухне в далеком прошлом и тот раз, когда ты впервые меня связал.

– Не пытайся меня отвлечь воспоминанием о том первом разе, когда я тебя связал, – предупредил он.

Значит, вот какой его любимый момент.

Принято во внимание.

– Все кончено, милый, – напомнила я ему.

– Это...

– Конец, – прошептала я. – Бостон Стоун может построить торговый центр прямо рядом с маяком. И Джейни, без сомнения, когда-нибудь заболеет какой-нибудь тяжелой простудой. И я, вероятно, полностью провалюсь в роли Швейцарии в вопросе Элайджи и Вераити, и не только в надежде заставить его попытать счастья с моей племянницей. Но и по той причине, что мне действительно не нравится его новая подружка, потому что, когда вчера вечером я приехала домой перед твоим приходом, то слышала, как она на него кричала, что он никогда ее не слушает, а Элайджа – отличный слушатель. Но всему остальному – конец. Хватит. Просто живем дальше. Мы прошли через самое трудное. Давай отпустим это и будем счастливы.

Выражение его лица вновь представляло собой смешение прекрасного и пугающего, и он прошептал в ответ:

– Я к такому не привык.

– Тогда мы достигнем этого вместе.

Он пристально посмотрел мне в глаза, потом отвернулся, и я увидела, как на его щеке дернулся мускул.

– Будет ли это ужасно неприлично, если я усядусь на колени к шерифу за его столом? – тихо спросила я.

Он повернул ко мне голову.

– Нет.

Я обогнула стол, Курт развернулся в кресле, чтобы я могла спокойно сесть ему на колени.

Что я и сделала.

Я обняла его за плечи, а он обнял меня за талию.

– Мы победим Бостона Стоуна. И Джейни справится с возможной будущей простудой. И Элайджа расстанется с этой ужасной девушкой. И мы будем жить вместе, поженимся, я забеременею и рожу прекрасного мальчика с глазами как у тебя, – сказала я ему.

– Да, только это будет девочка с глазами как у тебя, – ответил он.

Я улыбнулась и прижалась ближе, советуя:

– Так вот, Курт, чтобы со всем покончить, мы должны научиться привыкать быть счастливыми.

Он разомкнул руки, одна поползла вверх по моей спине, чтобы он мог притянуть меня к себе для крепкого объятия.

Я прижалась щекой к его шее и почувствовала, как он опустил подбородок мне на макушку.

– Я сделаю все, что в моих силах, – пробормотал он.

– Хорошо, – пробормотала я в ответ.

– Хреново, но, вероятно, это будет «ужасно неуместно», что я начну целоваться со своей женщиной за своим столом, – продолжал бормотать он.

– Да, хреново. Потому что это значит, что секса нам не видать.

Он стиснул меня, и я почувствовала, как его тело сотрясается от смеха.

Я прижалась еще теснее.

– Вероятно, будет не так уж трудно, – заметил он.

– Привыкнуть быть счастливыми?

Он поцеловал меня в макушку и сказал:

– Да.

– Да, – согласилась я.

Некоторое время мы сидели обнявшись, прежде чем Курт произнес:

– Опять же хреново, но мне нужно работать, потому что у меня куча всякого дерьма, и я хочу с ним разобраться, чтобы я мог вернуться к тебе домой, а затем посмотреть, как Джон Сноу, вероятно, встретит ужасную, кровавую смерть от рук каких-нибудь Белых Ходоков или кого-то еще.

На его шутку об «Игре престолов» я улыбнулась ему в грудь, но никак не прокомментировала кровавый исход Джона Сноу. Пусть удивится.

Я сдвинулась, поцеловав его в шею над воротничком рубашки, а затем откинулась назад, чтобы оказаться в поле его зрения.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

– Я люблю тебя больше, – ответил он.

– Даже и близко нет.

Мы не занялись любовью.

Но он все-таки меня поцеловал.

Он помог мне надеть пальто и проводил до машины.

Потом я поехала домой.

А через несколько часов Курт присоединился ко мне.

Мы поужинали.

Потом посмотрели три серии «Игры престолов».

Перед сном он занялся со мной любовью.

И мы были счастливы.

Глава 26

В ночной рубашке, кардигане и носках

Курт

Наши дни...

– НЕ УВЕРЕН, что «в бешенстве» – подходящее слово. По словам Арни, после того как вчера днем Стоун ворвался в его кабинет, лучше бы подошло – «апоплексический удар», – говорил Джейк ему в ухо.

Двигаясь по кухне Кэди, Курт наливал кофе, не утруждаясь сдерживать улыбку, пока она готовила ему завтрак, что, как и планировалось, явно вошло у нее в привычку, даже в такой день, как сегодня – в субботу у него был выходной.

– Я так понимаю, Стоун не оказался большим поклонником судебного запрета, поданного Уивером от имени граждан не включенной территории округа Дерби, чтобы приостановить процедуру по реклассификации парковой зоны Магдалены для коммерческих построек, пока по совету управляющих не будет вынесено решение в плане конфликта интересов? – спросил Курт, встречаясь взглядом с Кэди и наблюдая, как от улыбки ее глаза сужаются.

– Это и статья в «Форкастере», за которой последовала статья в «Дейли ньюз», разоблачающая теневые махинации «Стоун Инкорпорейтед» в вопросе приобретения земель по всему штату Мэн, в том числе, и охраняемых, с целью переклассифицировать их для использования в коммерческом или жилом секторе. Отец Мика по-прежнему состоит в Клубе Магдалены, и Мик заставил его и некоторых из его старых друзей сделать пару звонков, и начались маневры: народ во время бури стал отдаляться от Стоуна. Так что, полагаю, от этого Стоун еще более несдержан.

– Трудно быть мудаком, – пробормотал Курт, когда раздался звонок интеркома, сообщая, что у ворот Кэди кто-то стоит.

Он снова поймал ее взгляд и покачал головой. Поэтому она продолжила жарить на сковороде бекон, а Курт направился к входной двери.

– Джейк, держи меня в курсе, – сказал он в трубку. – Особенно если будут такие хорошие новости. Но сейчас мне пора. Кто-то стоит у ворот Кэди.

– Ладно, до скорого. Но Эмбер и Итан хотят пригласить вас на ужин. Эмбер, потому что Джози обожает твою женщину и постоянно о ней говорит, поэтому она хочет познакомиться с Кэди. Итан, потому что хочет произвести на тебя впечатление каким-то собственным рецептом макарон с сыром, а так как Джози уверяет его, что это бомба, он решил, что вы с Кэди станете его подопытными.

– Мы договоримся, как только Джейни вернется домой, где-нибудь на следующей неделе, – сказал Курт, когда интерком перед ним снова издал сигнал.

Глядя на него, он нахмурился.

Может, он и не торопился отвечать на проклятый звонок, но интерком находился в восьми футах от кухни, и он же не год к нему добирался.