Текст книги "Сладких снов (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц)

Однако бассейн оставался полностью в моем распоряжении, когда в нем не было детей. И я каждый день плавала в нем или загорала рядом, но только днем. Псих, убивший Тоню, снова ударит только в декабре, но я не собиралась рисковать.

* * *

Тайлер пробовал новое расписание тренировок, он по-прежнему проводил одну в семь утра, но начал еще одну в час дня. Я думала, что он сделал это только потому, чтобы Венди могла заниматься. Ей нелегко было ложиться в кровать в половину четвертого утра и быть готовой к интенсивной интервальной тренировке через три с половиной часа.

Я ходила с ней три раза в неделю, в основном потому, что мне нравилось проводить время с ней, а Тайлер был отличным тренером, очень позитивным и воодушевляющим, и благодаря ему мы все ощущали себя командой, готовящейся к Олимпиаде, но мы должны быть вместе. Вместе мы выстоим, по отдельности проиграем, так что все мы выкладывались ради Тайлера и друг друга.

Я продолжала ходить на тренировки, потому что через две недели начала ощущать свои мышцы и не только потому, что они болели.

А еще через две недели они стали заметны, и на спине больше не было жирка.

Тайлер начинал тренировки в час дня с пятью из нас. Мы с Венди поддерживали всех, и она говорила, что я – показательный пример, через месяц нас стало двадцать.

Но я по-прежнему считала, что все мы сумасшедшие, потому что это все равно была пытка.

* * *

В один из понедельников после отъезда Тейта я отправилась в город поболтать с Солнышком и Шамблсом, а потом просто шаталась по городу, потому что у меня было время.

Я прошла мимо цветочного магазина, потом вернулась обратно, зашла и заказала цветы для Бетти. Я подождала, пока флорист сделает букет, заплатила за него и вышла.

Постояв на тротуаре, я зашла обратно.

– Все в порядке? – спросила флорист.

– Вы можете делать букет с утра каждый понедельник? На тридцать долларов. Я буду приходить и забирать его. Если меня не будет до полудня, не могли бы вы доставить цветы Бетти в гостиницу? Я открою счет.

– Постоянный заказ? – спросила она, подняв брови.

– Да, – улыбнулась я.

– Конечно, дорогуша.

Я протянула руку:

– Я Лорен.

Она пожала ее.

– Холли.

– Приятно познакомиться, – сказала я и вышла из магазина.

С того дня каждый понедельник Бетти получала на свою стойку регистрации букет за тридцать долларов.

Каждый понедельник я приходила с цветами, она видела меня через окна, и ее лицо озарялось улыбкой.

Иногда расплата бывает приятной.

* * *

Во второй понедельник, после посещения «Волшебной страны» и перед тем, как забрать цветы у Холли, я прошла весь Карнэл.

Тем утром я тщательно собиралась: чуть больше косметики, чуть больше украшений, красивая юбка (которая лучше обтягивала, когда у меня на костях было больше мяса, но зато теперь хорошо сидела на бедрах). Красивые сандалии без каблука, но не шлепанцы. И я очень постаралась с волосами.

Завернув за угол на границе Карнэла, я вошла на двор автомастерской.

Седой мужчина разговаривал с рабочим в комбинезоне. Он взглянул на меня, сказал что-то своему собеседнику, и тот ушел, а седой мужчина направился ко мне.

– Привет, – сказала я и остановилась перед ним.

– Привет, солнышко, – ответил он.

– Мы так и не познакомились. – Я протянула руку и заметила, что она дрожит, так что мне стало легче, когда его пальцы сомкнулись вокруг моих. – Я Лорен.

– Пап, – ответил он и пожал мою руку, после чего отпустил ее.

– Пап? – переспросила я, и он усмехнулся.

– Пап, отец Вуда и Ниты. Они называли меня «пап», а поскольку все дети, а потом все дети, у которых были дети, носились по моему дому, так или иначе разрушая его, я стал известен как Пап. Так и прилипло.

Папа Ниты. И Вуда.

– Вуд здесь? – спросила я, и мне показалось, что у меня дрожал голос. Я просто надеялась, что Пап не заметил этого.

Он с минуту рассматривал меня, его глаза были добрыми, но на лице ничего не отражалось, потом он улыбнулся и крикнул:

– Вуд!

Я посмотрела ему за спину и увидела, что Вуд уже на полпути к нам. Я заставила свои ноги стоять на месте, а не развернуться и убежать.

Пап повернулся и объявил:

– Лорен пришла увидеться с тобой.

Вуд подошел к нам, не сводя с меня глаз, и ответил:

– Пап, иди прогуляйся.

– Никакого уважения, – добродушно проворчал Пап, но ушел.

Я была слишком занята своей паникой, чтобы как-то отреагировать на их диалог.

– Привет, – сказал Вуд.

– Эм... – ответила я.

Он прищурился:

– Ты в порядке?

– Эм... – повторила я.

Он продолжал щуриться. Потом перестал и усмехнулся мне. Он сделал это медленно, и я наблюдала за его губами.

Мое сердце забилось быстрее, и я прикусила губу.

– Ты сегодня работаешь? – спросил он.

Ко мне наконец-то вернулся голос.

– Кажется, сейчас я работаю каждый вечер.

Он подошел ближе, положил ладонь на тыльную сторону моей шеи и притянул меня к себе. Я положила ладонь ему на грудь.

– Значит, у Баббы появится новый постоянный посетитель.

Я улыбнулась, глядя на него.

* * *

Вуд не соврал.

Он приходил всю следующую неделю и всегда сидел в моей зоне. Я проводила с ним перерывы, а в обед мы ходили в забегаловку, чтобы быстро перекусить.

Я не знала, что он так рано начинает работать, потому что в три часа ночи я была на его байке, и он отвозил меня домой.

В первую ночь он меня поцеловал, прямо перед дверью в мой номер. Это не был поцелуй Тейта, но он был великолепным, намного лучше любого из поцелуев Брэда, так что я все равно чувствовала себя в выигрыше.

И на следующую ночь он тоже меня поцеловал.

И на следующую.

Следующая ночь была у меня свободной, так что Вуд взял меня покататься, потом отвез меня в заведение, где подавали стейки и которое находилось в такой глухомани, которую можно было смело назвать «у черта на рогах».

Стейки оказались просто потрясающими.

Я рассказала ему о том, почему приехала в Карнэл, а значит, и про Брэда.

Он рассказал мне о Мэгги, которая взяла опеку над двумя их детьми и переехала в Гно-Бон. Дети приезжали к нему через выходные, поочередно на рождественские или весенние каникулы и на месяц летом. Он также рассказал, что плохо, что его дети растут фактически без него. Но признался, что жить с Мегги было еще хуже, потому что она была стервой. Более того, он сказал, что она была плохой женой, но хорошей матерью, а детям нужно, чтобы мама все время была хорошей, и не нужно видеть ее плохой женой и стервой.

Когда он подвез меня до гостиницы, я пустила его в свой номер, и поцелуи переросли в нечто большее.

Так же и на следующую ночь.

Следующей ночью я была без сил, и он тоже. Он остался на ночь, но мы оба спали в одежде поверх покрывала. Тогда-то я и узнала, что он так рано встает на работу, и тогда же начался этот словесный танец вокруг ночевки у него дома.

Дважды я сумела устоять.

На следующий раз он меня уговорил.

* * *

И вот теперь Карнэл стал мне домом, я больше времени проводила в постели Вуда, чем в своей (хотя мы еще и не занимались сексом), а Тейта все еще не было.

Но для меня он отсутствовал всегда. Когда-то я притворялась, что его не существует, теперь же его просто не существовало.

Как не существовало любого мужчины, который спал с замужней женщиной, зная, что она замужем, но наплевав на это.

Как, определенно, не существовало любого мужчины, который мог взять меня кататься, так целовать, меньше чем за час изменить мой мир, а потом уйти, не оглядываясь, и даже не звонить много дней, которые превратились в недели, которые превратились в месяц.

Я сняла новый купальник, который купила вместе с Венди во время забега по магазинам, который мы устроили в тот день, когда Доминик, стилист-гей, занимавшийся всеми подружками байкеров в Карнэле, подарил мне новый образ. Венди ходила со мной и была так сражена моим преображением, что заставила меня пойти с ней в торговый центр.

– Должен признать, – сказал Доминик, стоя позади меня, распушая мои волосы и глядя на мое отражение в зеркале, – думаю, ты мой шедевр.

Я тоже смотрела на свое отражение в зеркале и думала, что он не ошибся.

Он не стал менять русый цвет моих волос, которые я не стригла больше шести месяцев, но выделил яркие светлые пряди вокруг лица и немного сзади. Эффект оказался поразительным, особенно в сочетании с загаром. Я всегда носила волосы до плеч, но теперь они закрывали лопатки. Он подстриг их вокруг лица, оставив длинную густую челку, а на остальных сделал градуированную стрижку, которая придавала мне гламурный и дерзкий вид, что в сочетании с осветленными прядями делало даже прическу Стеллы, главной подружки байкера, унылой.

– Ты волшебник, – выдохнула я, глядя в свои ореховые глаза, которые вдруг стали казаться удивительно зелеными.

– Ты не первая, кто так говорит, дорогуша, – сказал мне Доминик без малейшего намека на скромность.

Венди едва позволила мне заплатить ему (и дать огромные чаевые), прежде чем вывела меня за дверь и посадила в свой CR-V. Мы с ней поехали к ближайшему торговому центру, который располагался за два города от Карнэла. К счастью, он был большим и хорошим, потому что Венди настроилась вытащить меня «из этой одежды, которая просто тебе не подходит, сестра».

И она это сделала. Мы заполнили ее маленький кроссовер пакетами – юбки, джинсы, шорты, футболки, майки, топики, блузки, туфли, ботинки, нижнее белье и пижамы.

Целый новый гардероб, только на два размера меньше.

Хорошо, что я работала по вечерам, а в «У Баббы» было много народа и я получала крупные чаевые, иначе этот забег по магазинам пробил бы крупную брешь в моей заначке.

Но должна признать, что дело было не только в Венди. Дело было во мне, загорелой, с великолепной прической, девушке байкера, которому нравилось катать меня на своем байке, и самое главное – на два размера меньше.

Прошло больше пяти лет с тех пор, как я была такого размера. До того, как Брэд начал трахать Хейли и моя жизнь разрушилась. Я чувствовала себя заново рожденной, потому что так оно и было.

Я бросила купальник в свою новою корзину для белья (плетеную, я купила ее в милом маленьком магазинчике, который открылся в городе на прошлой неделе). У меня было пять купальников: два танкини и единственный купальник-бикини, который когда-либо у меня был – не малюсенький бикини, но все равно сексуальный (по крайней мере я так считала), и он устраивал меня – для загорания у бассейна и два купальника для плавания. Потом я приняла в душ. Закончив, я вытерлась, увлажнила кожу лосьоном, побрызгалась духами и надела новый комплект белья. Темно-фиолетовый с большим количеством черного кружева.

Я накрасилась (в макияже я решила придерживаться середины между Кристал и старой версией себя), высушила волосы феном с помощью круглой щетки, как показал мне Доминик, надела бледно-сиреневый топ, лямки которого были уже, чем у майки, но все же не тонкими полосочками, и если я не буду аккуратна, то будут видны лямки моего лифчика. В сочетании с загаром топ смотрелся просто отлично, я не собиралась себе льстить, но даже я вынуждена была это признать. Я натянула новую пару джинсов, надела широкий темно-коричневый ремень и новые фиолетовые босоножки на шпильках. Мне потребовался почти месяц, чтобы привыкнуть часами ходить на высоких каблуках, но больше я их даже не ощущала, а эффект на мои чаевые они оказывали поразительный.

Я положила в сумочку свежее белье, дезодорант, надела колпачок на зубную щетку и бросила ее туда же вместе с резинкой для волос, перекинула сумку через плечо и вышла из номера.

Я помахала рукой Неду, он помахал мне в ответ, я села в машину, поскольку позже поеду к Вуду (надеюсь, Нед понял, к этому времени он уже должен был привыкнуть), и направилась в бар.

Глава 7

Как все

– «Джек» с колой, три бутылки «Курз» и «Танкерей» [марка джина – прим. пер.] с тоником, – заказала я Баббе, уставившись в свой блокнот, но даже опустив голову и не глядя на него, я все равно поддразнила (как обычно). – И поживее, большой парень. Последний заказ моя бабушка сделала бы быстрее, а она ездит в инвалидной коляске.

– Черт, – пробормотал Бабба. Я вскинула голову, потому что это не был его обычный остроумный ответ на мое поддразнивание, и увидела, что он побледнел и смотрит мне за спину.

Я начала разворачиваться, чтобы посмотреть, что же там такое, что заставило его выглядеть так, словно он увидел призрака, но не успела, потому что внезапно с моей шеи отвели волосы и к ней приникли шершавые губы, а вокруг талии скользнула рука, притянув меня спиной к высокому крепкому телу.

– Что... – начала я, напрягаясь, но рука поднялась, выдернула блокнот из моих пальцев и бросила его на стойку.

Я почувствовала, как из другой руки выдернули карандаш, и, повернув голову, увидела, что меня держит Тейт. Тейт с бородой, с густой бородой. Она выглядела слегка всклокоченной, но тем не менее горячей.

Тейт смотрел на Баббу.

– Скажи Венди подать эти напитки, Баб, у Лори перерыв, – приказал он, потом взял меня за руку и потащил по коридору.

– Эй! – рявкнула я, пытаясь выдернуть руку, но он держал крепко и продолжал тащить меня.

– Тейт! – крикнула я, но он, не останавливаясь, прошел мимо кабинета, мимо кладовой, прямо к темному, плохо освещенному углу коридора.

Потом его ладони легли мне на бедра, и он прижал меня к стене.

– Тейт, – рявкнула я, но он сосредоточенно рассматривал меня, не отводя глаз от моей груди. Он провел ладонями вверх по бокам и остановил их, касаясь большими пальцами как раз под грудью.

– Боже. – Он посмотрел мне в глаза, потом на волосы. – Что ты сделала с собой, малышка?

– Тейт, – повторила я, но больше ничего не сказала, потому что он наклонил голову и поцеловал меня.

Его губы и язык творили чудеса, лишая мой разум любых мыслей о том, что он обманщик, что не звонил целый месяц, что я с Вудом, и наполняя его только мыслями о том, чтобы ответить на его поцелуй как можно сильнее. Борода тоже способствовала, меня никогда не целовал мужчина с бородой – она царапалась, но очень сексуальным образом.

Оторвавшись от меня, он не отстранился, а просто перестал меня целовать, касаясь своими губами моих, так что наше дыхание смешивалось.

– Сладкая, как я и запомнил, – пробормотал он мне в губы.

– Тейт, – прошептала я.

Он убрал одну руку с моего бока и положил ее мне на шею, а голову поднял на два дюйма.

– Я не смог его найти, детка, – сказал он, проведя большим пальцем по моей челюсти.

– Что, прости?

– Того ублюдка, который убил Тоню. Я был везде. Мудак не оставил ничего. Он призрак.

– О нет, – выдохнула я.

– Копы, федералы – все в тупике. Включая меня.

– Мне так жаль, – прошептала я.

– Теперь мне придется сказать ее родным, что я ничего не нашел, – продолжил он.

– Тейт.

– Это хреново, – закончил он.

Я медленно вдохнула, и, пока я это делала, у меня в голове все встало на места.

– Тейт... – начала я, и он провел большим пальцем по моим губам.

– Хреново, но, черт, Лори, как же хорошо быть дома, – прошептал он. Он убрал палец и начал наклонять голову.

– Тейт! – крикнула я и отпрянула к стене.

Он поднял голову:

– Что?

– Пожалуйста, не мог бы ты отойти? – попросила я.

Его глаза внимательно изучали мое лицо в приглушенном свете.

– Нет, – ответил он.

– Нам надо поговорить, – заявила я. Во время поцелуя я обвила руками его шею, а теперь слегка отталкивала его плечи.

– Хорошо.

– Позже. Я работаю. Завтра мы... пойдем...

Он перебил меня.

– Ты здесь. – Его ладонь, лежавшая рядом с моей грудью, скользнула на спину. – Я здесь. – Его рука с моей шеи скользнула в волосы. – Говори.

– Мне нужно, чтобы ты отошел, – сказала я ему.

– Меня долго не было, Крутышка, ты нужна мне именно тут.

Я склонила голову набок:

– Ты хочешь сказать, что не заезжал к Ните в любое время за прошедший месяц?

Его тело превратилось в камень, и меня охватило довольно пугающее ощущение.

– Какого хрена? – спросил он пугающим голосом.

– Возможно, ты захочешь отпустить меня, – предложила я.

– А возможно и нет, – возразил он.

– Я знаю про Ниту, – сказала я ему, стараясь, чтобы это не звучало как обвинение, но была абсолютно уверена, что вышло именно так.

– Да? И что ты знаешь?

– Достаточно, чтобы это был последний поцелуй, который ты получишь от меня.

– Может, объяснишь? – отрезал он еще более пугающим голосом.

– Хорошо, я объясню. – Я надавила ему на плечи, но ничего не получилось, так что я сдалась. – Мой муж бросил меня ради моей лучшей подруги, и он трахал ее пять лет.

– Это я уже знаю, Крутышка.

– Так что давай просто скажем, что я не горю желанием связываться с мужчиной, которому наплевать, что у него долговременная интрижка с замужней женщиной.

Тогда он отпустил меня, двигаясь быстрее, чем я когда-либо видела. Так быстро, что я оказалась не готова и была вынуждена прижать руки к стене, чтобы удержаться на ногах.

Он шагнул назад, но больше не сделал ни одного движения и не сказал ни слова.

Так что заговорила я.

– Вижу, я достаточно ясно выразилась.

– А я вижу, мы, блядь, вернулись к началу, – ответил он.

– Что?

Он подался вперед, так что я видела только его лицо, и по агрессивности, с которой он это сделал, я поняла, что очень недооценила ситуацию и атмосферу. Я видела его очень злым, пугающе злым.

Но поняла, что теперь он просто в ярости.

– А ты хоть на секунду подумала, Крутышка, – прорычал он, – спросить про Ниту у меня?

Но в ярости могут быть двое.

Потому что той ночью на его байке и во время поцелуя он показал мне обещание чего-то особенного.

А потом он ушел и даже не позвонил!

– Вуд мне вполне понятно объяснил, – едко ответила я.

– Вуд, – прошептал он.

– Вуд, – повторила я.

– Он тебя уже трахнул? – хрипло спросил Тейт, и я попыталась шагнуть назад, забыв, что уже стою около стены.

– Это не твое дело! – огрызнулась я.

– Еще не трахнул, но трахнет, – постановил он. – Не повезло тебе, что рядом не оказалось никого такого же любезного, как Вуд, чтобы рассказать тебе пару вещей про него.

– Да? Например?

– Жаль, детка, но, устроив эту сцену, ты проиграла. Тебе придется выяснять самой.

С этими словами он развернулся на месте, и я смотрела, осознавая, что тяжело дышу, пока не перестала дышать, потому что он остановился и повернулся ко мне.

– Так это все ради Вуда? – странно спросил он.

– Что все?

Он раздраженно махнул рукой, обведя меня целиком.

– Нет, – огрызнулась я.

– Раньше, Крутышка, ты выглядела лучше. Теперь ты выглядишь как все.

И с этим весьма успешным последним словом он исчез в конце коридора.

Глава 8

Мартини и маникюр

Наступил следующий день после возвращения Тейта. Вчера, закончив работу, я поехала к Вуду, разделась, натянула одну из его футболок и забралась к нему в кровать, разбудив его ровно настолько, что он притянул меня к себе и снова заснул (но я не заснула).

В объятьях Вуда я не ворочалась, потому что не хотела разбудить его, но никак не могла выкинуть из головы сцену с Тейтом.

Или его поцелуй.

Или его слова: «Черт, Лори, как же хорошо быть дома».

Или его слова: «Раньше, Крутышка, ты выглядела лучше. Теперь ты выглядишь как все».

Постепенно я провалилась в сон, и, как обычно, к тому времени, когда я проснулась, Вуд уже шел.

Теперь я лежала на солнце в своем фиолетово-голубом танкини, топ которого был сшит из сетки с ярко-синей вышивкой сверху и по подолу. Грудь прикрывали вшитые чашечки, а сетка ниже позволяла увидеть тело. В ногах моего шезлонга лежало ярко-голубое парео, на полу сбоку стояла диетическая кола, рядом лежал сотовый телефон. На мне были солнечные очки и масло от солнца, от которого все тело блестело, а в руках я держала дешевый журнал.

Я также ждала, пока высушится последняя партия моей стирки. У Неда и Бетти была прачечная в торце здания рядом с их домиком, напротив помещения с торговыми аппаратами. Стиральная и сушильная машины стоили дорого, намного дороже, чем в прачечной самообслуживания в городе (я проверяла), но я платила, потому что это было удобно, всего через две двери, так близко, что я могла притвориться, будто они находились в моем гараже, а не через два гостиничных номера.

Я читала про каких-то попавших в тюрьму знаменитостей и разглядывала их фото в оранжевых комбинезонах, когда услышала рев «Харлея». Стояло лето. Это Карнэл. Рев «Харлеев» был неотъемлемой его частью, так что я не обратила на него никакого внимания.

Вернее, не обращала внимания, пока не услышала топот мотоботинок по плитке.

Я подняла глаза и увидела, что ко мне идет Тейт. Он шел прямо ко мне, но смотрел на стоянку, так что я повернула голову и посмотрела себе за спину.

Четверо парней, похоже, копались в своих мотоциклах, но два из них – один стоял, другой сидел на корточках – смотрели в мою сторону.

Я повернулась обратно и увидела, что Тейт уже возвышается надо мной.

– Отличное шоу, Крутышка, – хрипло прорычал он. – Как только станет известно, что ты живешь здесь, у Неда с Бетти не будет отбоя.

И почему мне вообще приходило в голову, что этот, хоть и красивый, мужчина не был мудаком?

– Я могу тебе чем-то помочь? – огрызнулась я.

– Да, малышка, – ответил он с намеком в голосе. Я поняла это, потому что он оглядывал меня с головы до ног. На нем были очки с зеркальными стеклами (и они ему шли, вот гадство), но я видела, что его взгляд путешествует по моему телу.

– И? – раздраженно поторопила я, стараясь не ежиться под его взглядом. Тайлер фантастический тренер, но он не волшебник.

Глаза Тейта, скрытые очками, посмотрели в мои.

– Ты нужна Крис, чтобы обучить двух новых девушек. Пока поработаешь днем.

– А Крис не может сказать мне об этом сама, потому что...

– Потому что она одна в баре. Приехали несколько парней, и она занята, потому что, как только Бабба увидел, что я вернулся, он сразу же свалил. Уехал сегодня утром.

Я уставилась на него, потом подумала о Кристал и прошептала:

– Черт.

– Так что ты работаешь днем, – закончил он и собрался уходить.

– Днем ужасные чаевые, – буркнула я, как раз когда у меня зазвонил телефон. Я сказала это не для того, чтобы задержать Тейта, просто чтобы поныть.

– Переживешь, – буркнул он в ответ. Я потянулась к телефону – к его телефону, если быть точной, поскольку он заплатил за него – и, увидев на экране имя сестры, нажала кнопку ответа. Это меня удивило, она должна быть на работе, а она никогда не звонит в рабочее время.

– Кэрри, милая, что случилось? – спросила я.

– Лори.

Ее голос сорвался, и я резко села, опустив обе ноги на прохладную плитку.

Больше она ничего не сказала.

– Кэрри, скажи мне, что? – настаивала я, слишком сосредоточившись на этом, чтобы заметить, что Тейт остановился и двинулся обратно ко мне. – Кэрри!

– Папа, – прошептала она и разрыдалась.

Я свернулась в клубочек. Это вышло автоматически. Пятки уперлись в лежак, колени поднялись к груди, и я прижалась к ним.

Я сделала так, потому что любила папу, а голос сестры разбил еще новый для меня образ подружки байкера, превратив прямиком в восьмилетнюю папину дочку.

Это был мой недостаток. Надо сказать, я плохо справлялась с кризисами. Это все папина заслуга, у него в доме было три женщины и он относился к тем мужчинам, которые являются настоящим главой семьи. Именно он заботился обо всем большую часть моей жизни и превратил меня в папину маленькую девочку.

– Что с папой? – прошептала я, но она не ответила. – Кэрри, детка, что случилось с папой?

Тейт присел на корточки сбоку от меня, но я все еще была сосредоточена на телефоне.

– Сердце... – всхлипнула она. – Инфаркт.

Я закрыла глаза и вжалась лбом в коленку.

– Скажи мне, – прохрипела я, потому что у меня перехватило горло. Она продолжала молчать, и я взмолилась: – Пожалуйста, солнышко, скажи.

– Он... он жив, Лори, но врачи... врачи беспокоятся.

Мое тело дернулось от рыдания, и я едва почувствовала, как телефон выскользнул у меня из руки. Однако я осознала, что моя ладонь освободилась, потому что обеими руками обняла колени и заплакала, смутно слыша, как Тейт разговаривает.

– Это Тейт Джексон. Вы кто? – Он помолчал. – Я друг Лори, ты ее сестра? – Еще одна пауза. – Хорошо, с тобой рядом есть кто-нибудь? – Еще пауза. – Передай ему трубку. – Пауза. – Это Мак? Тейт Джексон, друг Лори. Что случилось?

Я почувствовала, как вокруг моей руки сомкнулись сильные пальцы и настойчиво, но нежно, потянули меня вверх, подняв с лежака и поставив на ноги.

– Подожди секунду, – сказал Тейт в телефон. – Малышка, надень свой платок и собери вещи, – мягко приказал он.

На автомате я сделала, как он сказал. Когда я собрала вещи и сунула ноги в шлепанцы, он взял меня за руку и повел от бассейна к моему номеру.

– Слушаю, – сказал он в телефон. – Я прослежу, чтобы она собралась, и посажу ее на самолет. – Еще одна пауза. – Да. – Пауза. – Хорошо, перезвоню через час.

Мы подошли к двери. Тейт завершил разговор и взял ключ у меня из руки, которой я прижимала к груди все свои вещи.

– Что сказал Мак? – спросила я.

– Заходи, малышка, – мягко ответил он и открыл дверь.

Я вошла и бросила все, кроме банки, на кровать. Банку с колой я поставила на прикроватную тумбочку и повернулась к Тейту.

– Что он сказал?

– Твой папа в операционной, – ответил Тейт, и я закрыла глаза. – Детка, тебе нужно на самолет.

Я открыла глаза и прошептала:

– Верно.

– Иди в душ, – приказал он.

– Хорошо, – прошептала я и покорно поплелась к ванной.

Тейт пошел к двери, но я остановила его, окликнув по имени.

– Тейт.

Он повернулся ко мне.

– Мак сказал... – Я сглотнула. – Как мама?

– Она там, – соврал он.

– Тейт, – прошептала я, обняв себя руками, и Тейт оказался передо мной, кажется, меньше, чем за секунду.

Он положил ладони мне на шею, там, где она переходит в плечи.

– Не очень хорошо.

Я подалась вперед и уперлась лбом ему в грудь.

– Он опора, – прошептала я, глядя в пол.

Тейт сжал ладони:

– Лори, иди в душ.

Я запрокинула голову и посмотрела на него, удерживаясь на ногах только потому, что упиралась ладонями в его пресс.

– Наша, – продолжала шептать я.

– Что?

– Он наша опора, – объяснила я, и слезы начали течь так сильно, что я не знала, где заканчивается одна и начинается другая. – Мы... мы... девочки. Его девочки. Мы сломаемся, – закончила я, из моего горла вырвалось громкое рыдание, которое прозвучало так же мучительно, как ощущалось.

После чего я оказалась в объятьях Тейта.

* * *

– Лори, малышка, просыпайся, – услышала я голос Тейта и открыла глаза.

Мы были в самолете, и я прижималась к нему, положив голову ему на грудь, а руку на живот.

Я закинула голову назад и посмотрела на него.

– Мы садимся, нужно поднять спинки кресел, – тихо сказал он.

– Точно, – прошептала я и отодвинулась, потом убрала волосы с лица и села.

Тейт находился со мной в самолете по причинам, известным только ему. Мне было известно только, что он сумел отправить меня в ванную в моем номере, а потом исчез. К тому времени как я вышла из душа, в моей комнате находилась Бетти, а чистое белье из моей стирки было сложено на кровати. Мягко уговаривая, она проследила за тем, чтобы я накрасилась и высушила волосы, и я оделась в то, что она подобрала для меня. Пока я это делала, она паковала мои вещи, добавив к ним косметичку и щетку для волос, когда я закончила.

Потом раздался стук в дверь, Бетти нацепила мне на нос темные очки, словно я какая-нибудь знаменитость, и Нед быстро вывел меня из номера к большому черному «Форд Эксплорер», за рулем которого сидел Тейт.

– Что ты тут делаешь? – спросила я Тейта, когда Нед забросил мою сумку на заднее сиденье.

– Я тебя отвезу, – ответил он, после чего мы тронулись, и я едва успела помахать Неду и Бетти, которые стояли возле моего номера.

– Чей это внедорожник? – спросила я, когда мы выехали из Карнэла.

– Мой, – ответил Тейт.

Я посмотрела на него:

– Ты ездишь на «Харлее».

– Не люблю сажать плохих парней на свой байк, когда поймаю, Крутышка. Вредит имиджу.

– Ох, – пробормотала я, отворачиваясь к дороге, мрачные мысли заполнили мой разум, и я замолчала.

После молчаливой поездки в Международный аэропорт Денвера, от которой волосы чуть не встали дыбом (много позже я пойму, что это из-за того, что мой самолет вылетал и у Тейта оставалось мало времени, чтобы успеть доставить меня к нему), я выяснила, что он не просто подвозил меня. Потому что он не высадил меня. Он припарковался на временной стоянке, провел меня к билетной стойке, мы зарегистрировали мою сумку и забрали два билета (хотя я этого не знала) и оба встали в очередь на досмотр. И все это время Тейт нес две сумки: в одной руке мою (другой рукой он почти все время держал меня за руку), а на плече еще одну, но я была слишком не в себе, чтобы заметить.

– Ты не можешь пройти, если у тебя нет билета, – сообщила я ему.

– У меня есть билет, – ответил он, глядя поверх моей головы на очередь.

– Куда? – глупо спросила я, и он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня.

– В Индианаполис.

Мои брови взметнулись вверх.

– Ты летишь со мной?

– Отвезу тебя, а завтра вернусь домой.

– Что?

– Крутышка, ты не в себе. Я отвезу тебя к семье, а завтра полечу домой.

– Это безумие, – прошептала я.

– Это то, что я делаю, – ответил он.

– Но...

– Заткнись, Крутышка.

Я уставилась на него, потом сказала:

– Ладно.

Потом мы с Тейтом прошли досмотр и поднялись на борт.

А сейчас мы с ним приземлялись в Индианаполисе.

Самолет приземлился, закончили рулежку. Мы отстегнули ремни.

Тейт встал. Он был такой большой, все еще с бородой, волосы у него отросли и завивались не только вокруг ушей, но и на шее. На нем была черная футболка в обтяжку, очень светлые джинсы, мотоботинки и змеящаяся по бицепсу очень клевая татуировка, которой я раньше не видела, потому что он всегда носил футболки с длинными рукавами. Поэтому он выглядел в точности, как ожидалось от охотника за головами (даже круче, пугающе и красивее), так что остальные пассажиры не торопили его, пока он доставал свою черную кожаную сумку с багажной полки наверху. Потом он взял меня за руку, поднял с кресла и подтолкнул вперед, положив ладонь мне на поясницу.

Мы шли по аэропорту, и я побежала, когда увидела в конце терминала возвышающуюся над толпой темно-блондинистую голову Мака, мужчины моей сестры.

Я так сильно врезалась в него, что он отошел на фут назад.

– Лори, милая, – прошептал он, обнимая меня.

Я снова начала плакать.

Он позволил мне плакать и завел с Тейтом условно односложный мужской разговор, продолжая крепко обнимать меня.

– Ты Джексон?

– Да. Тейт.

– Мак.

– Новости?

Молчание.

– Ясно.

Мак передвинул меня себе под бок, обнял одой рукой за плечи и повел меня к эскалатору, который вел вниз, к выдаче багажа.

– Случилось еще кое-что, – сказал Мак, когда мы сошли с эскалатора, и сжал обнимавшую меня руку.

– Да? – спросил Тейт, и я запрокинула голову, чтобы посмотреть на Мака.

– Что? – прошептала я.

– Твоему папе сделали операцию, он в палате интенсивной терапии. К нему пустили только твою маму. Врачи наблюдают его и хотят, чтобы он отдохнул, – сказал мне Мак.