Текст книги "Сладких снов (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

– Пожалуйста, Крутышка.

У моих родителей хорошо получалось отмечать дни рождения. Моя мама была помешана на днях рождениях, каждый раз она делала очередной день рождения каким-то особенным, нежели в предыдущий раз.

И стоя на своей новой кухне и смотря в темно-карие глаза Тейтума Джексона, я любила свою маму и всю ту непростую работу, которую она проделывала, чтобы подарить мне отличные дни рождения... но Тейт сделал мой день рождения незабываемым.

И он еще не закончился.

* * *

Я вернулась в дом, проводив и помахав рукой Баббе, Венди, Тайлеру и Эмбер, последним гостям.

Джонас уехал раньше с Па, он должен был остаться у него на ночь, я подозревала из-за того, что у Тейта было еще кое-что припасено для меня на мой день рождения, и я ждала этого с большим нетерпением, потому что выпила больше одного мартини, и я была пьяна.

Я отодвинула раздвижную стеклянную дверь, какую-то бессмыслицу проворковала Бастеру, который терся вокруг моих ног, направляясь к Тейту, который стоял у заполненного остатками праздника совершенно новой, чертовски обалденной кухонной столешницы, склонившись к чему-то, что он держал в руке.

Я подкралась к нему сзади и прижалась к спине.

Он повернул голову, глядя на меня сверху вниз, и я прошептала, как бы намекая ему:

– Все ушли, теперь у нас может быть дикий, сумасшедший секс байкеров. Эй.

– Кто такой Мэтт Деррифорд?

Я пьяно моргнула.

– Что?

Он поднял мой телефон и показал мне, я увидела все свои звонки – мама, папа и Кэрри, но сверху было имя Мэтта.

– Эм... – пробормотала я, пытаясь быстро думать, однако я была пьяна, так что думать быстро не получалось.

– Парень из института? – предположил Тейт.

– Эм... – пробормотала я снова, пытаясь понять эмоции на его лице, однако я была пьяна, поэтому не смогла прочесть выражение на его лице, учитывая, что на нем вообще не было никакого выражения, пустота.

Тейт посмотрел на мой телефон.

– Когда ты с ним разговаривала?

– Эм... – повторила я, – в баре, после смены.

Тейт оглянулся на меня.

– Пытаешься скрыть это, Крутышка?

Я прикусила губу, когда мой разум закричал: «Да!», судя по всему, Тейт не выглядел счастливым от моего признания. Скрыть это – нравственный императив, и я решила в следующем году скрыть все намного лучше.

Я не ответила, Тейт положил телефон на столешницу и повернулся ко мне, положив руки мне на плечи.

– Ты пьяна? – спросил он.

– Да, – подумала я, с уверенностью ответив.

– Насколько пьяна? – спросил он.

– Очень пьяна? – вопросом ответила я, хотя нужно было произнести твердо, так как я была, действительно, очень пьяна.

– Слишком пьяна, чтобы держаться за меня, если я возьму тебя прокатиться?

Мой живот затрепетал от мысли, прижаться к нему на байке, но глаза сами собой скользнули к новой микроволновой печи над новой плитой, потом посмотрели на него.

– Тейт, уже почти час ночи.

– Слишком пьяна, держаться за меня, Крутышка, – повторил Тейт.

– Я никогда не слишком пьяна, чтобы держаться, – ответила я.

– Бери куртку, – приказал он.

Я пялилась на него во все глаза, не в состоянии решить, злился он на меня или это было что-то другое. Так как он любил меня, а любил меня он часто, он доказывал свою любовь снова и снова, последнее время кучей дорогих, совершенно новых вещей на кухне, я подумала, что мне ничего не угрожает, несмотря на то, что он разозлился на мой звонок Мэтту.

Я взяла куртку, и он повел меня в гараж, закинул ногу на байк, дал задний ход, и я села за ним.

И мы поехали. Было холодно, ветер обдувал лицо и волосы, пощипывая через джинсы.

И мне было на все наплевать.

Потому что спина Тейта прижималась к моей груди, мои руки обвивались вокруг его пресса, а щека лежала на его плече. Я опьянела от мартини, который он мне сделал, который я пила из потрясающих бокалов, которые опять же он мне купил. И у меня в голове не было ни одной мысли, хотя голова была совершенно ясной, но было пусто, потому что впервые в жизни я была безумно счастлива. Довольная, спокойная, чувствовала себя в полной безопасности, счастлива своей семьей из трех человек – мной, Джонасом и Тейтом.

Уже было поздно и холодно, но мы с Тейтом ехали очень долго. Наконец, он остановился на хребте Карнэл, развернувшимся перед нами, огни мерцали в полной темноте холмов и гор, покрытые, словно одеялом полуночной синевы – небом.

Тейт опустил подставку, выключил байк, и я спрыгнула с заднего сидения, Тейт слез следом. Я подошла к краю хребта и остановилась. Тейт приблизился ко мне сзади и обнял руками, одну, положив на грудь, другую – на ребра.

– В следующем году, детка, позвони ему, когда я буду рядом, – сказал он мне на ухо.

И хотя во время нашей поездки я ни о чем не думала, голова Тейта была забита Мэттом.

– Хорошо, – прошептала я. – Но, Тейт, это не имеет значения, – заверила я его, хотя в этом году для меня было важно поговорить с ним, но Мэтт меня совсем не интересовал. – Мы делаем это…

Его руки сжали меня сильнее, и я заткнулась.

– В следующем году, ты позвонишь ему, когда я буду рядом.

– Тебе не о чем беспокоиться, – ответила я.

– Я знаю, – ответил он.

– Тогда почему ты беспокоишься?

– Не хочу, чтобы ты что-то скрывала от меня.

– На самом деле, все не так.

Я поняла, что он закончил обсуждение этой темы, когда пробормотал:

– Просто просьба, Крутышка.

И я вдруг поняла, что некоторые замечания задиры, байкера, охотника за головами, Альфа-самца стали мне понятны, но другие навсегда останутся для меня тайной.

Я приподняла руки и сжала пальцами его предплечья на своей груди.

– Хорошо, Капитан. В следующем году я поговорю с Мэттом, когда ты будешь рядом.

Его рука на моей груди сжалась, и он продолжил бормотать:

– Скрепим сделку.

Я моргнула от перспективы.

– Что?

Его рука обвилась вокруг моих ребер, затем он оторвал мою левую руку от своего предплечья, я почувствовала что-то холодное на своем безымянном пальце, Тейт надел что-то до основания пальца.

– Скрепим сделку, – повторил он, прижимая мою руку к своей, наклонившись, чтобы поцеловать меня в шею.

Я наклонила голову и увидела бриллиантовое кольцо, тускло поблескивающее в ночи.

Я таращилась на бриллиант, в голове не единой мысли, живот сжался, сердце остановилось, а Тейт продолжал говорить:

– Скрепим сделку, – сказал он еще раз. – В следующем году, когда ты будешь с ним разговаривать, еще одно кольцо будет рядом с этим на твоем пальце.

Я почувствовала, как сжалось горло.

Тейт продолжил:

– Мы поженимся в апреле, в годовщину нашей встречи.

Я сглотнула, не в состоянии оторвать глаз от кольца.

Тейт говорил дальше:

– Если ты хочешь большую свадьбу, мы можем сделать и большую, но, детка, я бы предпочел маленькую.

Я стояла неподвижно, пальцы застыли, сжимая его руку, глаза по-прежнему были направлены на кольцо.

Тейт двигался дальше.

– С теми же людьми, что и сегодня, и твоя семья.

Я, наконец, буквально оттащила глаза от кольца и посмотрела на огни равнины, но по-прежнему молчала.

Я молчала, и руки Тейта, теперь обе обернулись вокруг меня снова, крепко сжав.

– Лори? – позвал он.

– Ты потратил тысячи долларов на мой день рождения, – хрипло сказала я, голос был как наждачная бумага и звучал странно.

Он сжал меня в своих объятиях снова, но на этот раз не стал ослаблять хватку.

– Да, детка, я понимаю, почему ты не хотела раздувать из мухи слона, однако это дерьмо закончилось. И это не урок для Джонаса. Урок, который ему стоит усвоить – жизнь продолжается, и нам повезло, что мы живы и должны продолжать жить, как можем, пока у нас есть шанс.

Но словно он ничего не говорил, я произнесла снова:

– Ты потратил тысячи долларов на меня на мой день рождения, – повторила я.

Он вздохнул, затем ответил:

– Накладные расходы не большие, Крутышка, барахло не напрягает. Оно даже было не удобным. Мы приобрели хорошее, более чем хорошее. У нас все хорошо, все хорошо у нас.

– Мартини и лучшую технику на кухню, – прошептала я.

Я почувствовала, как тело Тейта стало твердым, когда он пробормотал:

– Что-то вроде того.

Я смотрела на Карнэл, ничего не видя, руки Тейта оставались у меня на талии, его тело твердо поддерживало мне спину.

– Лорен, – снова позвал он, но я не ответила, продолжая смотреть на Карнэл, город в богом забытом месте, который выглядел волшебным после полуночи.

– Черт, детка, скажи мне что-нибудь, – зарычал Тейт мне на ухо.

– Брэд не помнил о моем дне рождения, – сказала я ему.

Тейт дернулся, как будто хотел повернуть меня к себе, но я сильнее вжалась пальцами в его руку, и он затих.

– Когда он попросил меня выйти за него замуж, первое, что я почувствовала – это страх, – продолжала я.

– Крутышка…

– Страх, потому что я хотела его, и знала, что, в конце концов, сделаю все так, что он не захочет меня.

– Лорен…

– И я так и сделала, – продолжила я.

– Господи всемогущий, Лори, мне казалось, что мы прошли…

– Ни разу… ни разу за все годы, что я была вместе с ним, я не чувствовала себя счастливой.

Тейт молчал.

– Ни сколечко, – сказала я.

Тейт молчал, так же как и я, и мы оба просто стояли и молчали.

Наконец, Тейт спросил:

– А сейчас ты счастлива, детка?

– Да, – мгновенно ответила я и почувствовала его лицо у себя на шеи. – Маленькая свадьба, – прошептала я. – Может Нед и Бетти разрешат нам устроить вечеринку у бассейна потом.

Он приподнял голову, и его голос был похож на густое рычание:

– Звучит неплохо.

– Ты облажался, Капитан, – сказала я ему, и он еще крепче сжал руки на мне.

– Опять?

– Я уже не пьяна. Ты мог бы заняться сексом с пьяной Лорен.

Я почувствовала, как его тело стало сотрясаться позади меня, и поняла, что он смеется.

– Я была в настроении поиграть, – сообщила я ему. – Ты определенно мог получить ту еще штучку. Ты мог захотеть все, что угодно.

– Я не понимаю, что сейчас происходит? – спросил он, его голос все еще был густой, но звучал громко и с юмором.

– О да, ты все понимаешь, – начала я, разворачиваясь к нему лицом, его хватка ослабла, обхватив его за шею, сильно прижавшись к нему. – Но это мой день рождения, и я больше не пьяна, так что теперь тебе придется проделать всю работу.

Он наклонил ко мне голову, его губы оказались близко от моих, и пробормотал:

– Я готов.

Я прижалась губами к его губам, открыла рот и просунула язык внутрь. Тейт еще больше наклонил голову, его рука запуталась в моих волосах, развернув немного мою голову в другую сторону, он ответил на мой поцелуй, углубив его и сделав его намного, намного лучше.

Когда его губы оторвались от меня, он прошептал:

– С Днем Рождения, детка.

Я прошептала ему в ответ:

– Люблю тебя, Тейт.

Он опять наклонился, его губы коснулись моих, а затем скользнули к моему уху с тихим шепотом:

– Я тоже тебя люблю, детка.

Я полностью растворилась в своем мужчине, задаваясь вопросом, как я могла не хотеть, чтобы он называл меня деткой?

Глава 27

Декабрь

Дверь гаража поднималась, Тейт поворачивал ключ в замке зажигания, я пристегивала ремень безопасности, когда вспомнила, что нужно спросить Джонаса:

– Ты взял подарок для своего учителя?

– Напомни, где он был? – Спросил Джонас с заднего сиденья.

Я повернулась к нему.

– На кухонном островке.

Он встретился со мной глазами и пробормотал:

– Упс.

– Иди возьми, парень, – сказал Тейт за рулем.

Я повернулась вперед, когда услышала, как Джонас расстегивает ремень безопасности, открывает дверь и выпрыгивает из внедорожника. Когда он обогнув внедорожник спереди ринулся в дом, я вспомнила кое-что еще, опять расстегнула свой ремень безопасности, чуть ли не перелезая через Тейта, нажала на кнопку стеклоподьёмника и крикнула, как только стекло стало опускаться вниз:

– Ты взял свой подарок для Секретного Санты? – и прямо перед тем, как Джонас ударил по двери в прихожую. (Секретный Санта – распространненое поздравление (мы третий год на работе уже делаем) суть состоит в том, что оговаривается сумма подарка, дальше собираются бумажки с пожеланиями подарков, некоторые даже пишут, где можно купить, чтобы упростить задачу покупающим, дальше все бумажки кладутся в шляпу и вытаскиваются, в результате под елкой лежат подарки для сотрудников, которые решили поиграть. – Прим. Пер.)

– Он в моем рюкзаке, – закричал он.

– А печенье для твоей классной вечеринки? – прокричала я.

Джонас уже был внутри, поэтому я не все разобрала, что он прокричал, только одно слово:

– … рюкзаке!

Я закрыла кнопкой стекло и откинулась на спинку своего сидения. Потом снова пристегнула ремень безопасности, когда почувствовала на себе взгляд и обернулась к Тейту, он смотрел на меня немного странно.

– Что? – Поинтересовалась я.

– Господи, Боже мой, Крутышка, ты как Рождественская бестия.

Я прищурилась, Тейт видел, что я прищурилась, и его губы дернулись, поэтому я прищурилась еще больше.

«Рождественская бестия», ему легко было говорить.

Он не покупал рождественские открытки, не писал шутливое пожелание на праздничной рождественской открытке (с фотками, которые я отправляла всем своим давнишним друзьям в Фениксе, потому что любая фотка с Тейтом вместе со мной, не могла не вызвать у них зависть от ревности), не распечатывал десятки писем, не подписывал открытки, ничего этого не делал и не отправлял.

Он не покупал подарки для всех наших знакомых, не упаковывал и не доставлял их, даже не упаковывал, которые я отправляла в Индиану, потому что с введенными ограничениями на вес багажа, мы не могли взять их с собой. Поэтому, чтобы их доставили к сроку, я должна была запомнить расписание приема почтового отделения и сделать все, чтобы бандероли были доставлены вовремя.

Он не испек двенадцать дюжин рождественских печенек, которые продавались на рождественской ярмарке в Карнэле в ларке на чемпионате юношеской футбольной лиги, когда я помогала другим мамам собирать кучу денег для их сыновей, которым необходимы были новые майки и новый инвентарь для следующего сезона. Он также не продавал в палатке на холоде в течение пяти часов в горах Колорадо эти печеньки, как я.

Он не разбирал все желания подарков, чтобы найти пару, для официанток Секретного Санты для рождественской вечеринки у Баббы завсегдатаев и персонала, и он не был тем, кто разносил большую чашу с пикообразным «хмельным гоголь-моголь» и еще одну большую чашу с пряным рождественским пуншем из бара, а также подносы, заваленные сыром, колбасой, овощами и разнообразными рождественскими лакомства, а также пиалы с чипсами в комнату для сотрудников (и для Джим-Билли, Надин, Стег, Вингс, Стони и некоторых других завсегдатаев), чтобы им было, что пожевать во время перерыва. Он также не украшал бар Баббы. Это я, Венди, Джим-Билли, Эмбер и Крис сделали это.

Кроме того, он особо не заботился о рождественском украшении дома, хотя не был занят, бегая вокруг Кармэля, именно Шантел, «Грау Боне» и молл (торговый центр) позаботились об этом, я купила рождественские банки с печеньем (для каждого из нас сама испекла печенье), купила рождественские тарелки и полотенца для ванной комнаты (потому что даже ванным комнатам нужно почувствовать дух рождества). Он установил елку, а также он совместно с Джонасом сделал отличное внешнее освещение, и оба помогли мне украсить елку, но остальная часть дома была на мне. Мы собирались на Рождество в Индиану, должны были уехать на следующий день, но это совсем не означало, что у него в доме не должно быть рождественского настроения.

Он не упаковывал для нас троих вещи, с расчетом на две недели, потому что их собрала я, хотя бы потому, что у меня было полно дел перед отъездом, и я не хотела собирать чемоданы в спешке, также и потому, что я была рада поехать домой на Рождество.

И, наконец, он не помогал мне планировать свадьбу, к которой я уже начала готовиться. Несмотря на то, что наша свадьба предполагалась быть небольшой, но это же все же была свадьба, к которой нужно было подготовиться.

Он посвятил себя погоне и буквально пропал на две недели. За наводку ему маячили большие деньги, а окончательный расчет мог быть просто гигантским, поэтому гигантский Тейт мог не работать в течение нескольких месяцев, если бы захотел (а это в свою очередь значило, что я могла удвоить сумму на цветы и еду на свадьбе, отчего Холли, которая отвечала за цветы для нашей свадьбы, и Шамблс, отвечающий за еду, были просто в восторге). Но все же!

– Рождественская бестия? – Спросила я шепотом, не обещающим ничего хорошего.

– Да, детка, на самом деле, половину дерьма, которую ты сделала, тебе не стоило было делать, – ответил Тейт.

Я почувствовала, как у меня сдавило виски, словно моя голова была готова вот-вот взорваться.

– Что, прости? – Прошептала я. – Какую часть из мною сказанного, ты готов вычеркнуть? Ты хочешь, чтобы у мальчиков в юношеской футбольной Лиге были старые, ужасные майки? Или ты думаешь, что нам не стоило украшать к празднику дом для Джонаса, особенно на это Рождество, когда рядом с ним нет его мамы? Или ты думаешь, что я должна упустить возможность и не заткнуть глотки моим бывшим друзьям из «Горизон Саммит» и не похвастаться своим крутым, сексуальным женихом байкером? Или ты думаешь, что Джонас не должен дарить своей учительнице подарок, когда все остальные дети подарят, отчего она сделает вывод, что мы плохие родители или Джонас неудачник? А? Какую часть из перечисленного мною, ты готов вычеркнуть, Тейт?

Он внимательно изучающе смотрел на меня, а затем пробормотал:

– Я понял, что все это дерьмо, которое ты сделала… это дерьмо, которое тебе необходимо делать.

– Чертовски верно подмечено, – пробормотала я в ответ, выпрямляясь на своем сидении.

– В следующем году, Лори, мы отправимся встречать Рождество на пляж, – произнес он, я тут же повернулась к нему.

– Мы не можем поехать на пляж! – Завизжала я. – У мамы от этой новости случится инсульт! Рождество – это семья!

Он снова стал внимательно изучать выражение моего лица, и мне показалось, что он усиленно думал о том, о чем, я думала той ночью, когда он попросил меня выйти за него замуж (или, точнее, надел мне кольцо на палец и сказал, что мы поженимся в апреле следующего года, и я решила подумать о том же самом). Тогда для него кое-что прояснилось в отношении меня. Но во мне было много всего, что останется для него загадкой.

– Ты хочешь сказать, что каждый год будешь сходить с ума на Рождество? – Спросил он, когда Джонас появился в гараже, неся блестящую красно-зеленую рождественскую сумку с большой золотой, блестящей звездой, ручками в виде атласных лент и большой кучей золотой мишуры, блестящей папиросной бумагой, выглядывающей из нее.

– Да, – ответила я.

Он усмехнулся и прошептал:

– Приятно слышать.

Джонас запрыгнул во внедорожник, хлопнул дверью, и Тейт объявил:

– Я только что поговорил с Лори, парень, каждое Рождество у нас будет таким. Готовься, каждый декабрь мы будем по самое горло погружаться в Рождество, пока не умрем. Но хорошая новость заключается в том, что в следующем году мы будем готовы к тому, что нас ждет.

Джонас усмехнулся и сказал:

– Попался.

Я ткнула пальцем Тейта и выдохнула:

– Скрудж номер один! – А потом повернулась назад и набросилась с выговором: – Скрудж номер два!

Джонас расхохотался.

Тейт дал задний ход на внедорожнике и выехал из гаража. Он повернулся назад, чтобы посмотреть в стекло заднего вида, при этом широко и довольно улыбаясь.

Я скрестила руки на груди, смотря прямо перед собой в лобовое стекло и фыркнула.

* * *

Я покинула кабинет Баббы и заперла за собой дверь.

Только что я закончила составлять график на следующие три недели и начислять зарплату, также выписала рождественские бонусные чеки, которые я уговорила Тейта и Крис выдать персоналу. Суммы были не огромными, но все же приятно получить подарок на Рождество.

Произошло настоящее Рождественское чудо – Тейт уговорил Крис позволить Баббе взять дополнительную пару рук, пока нас не будет. Крис наняла Иззи, нового бармена, он был хорош, она планировала не закрывать бар на Рождество, работать как обычно, если бы я с Тейтом были здесь, и учитывая лыжный сезон в горах, ей понадобится подмога.

Не говоря уже о том, что для спокойствия Тейта он хотел, чтобы лишняя пара рук была большими, сильными руками Баббы.

Бабба стал работать на адвоката Тейта, мужа Нины Максвелл, Холдена Максвелла. На строительстве, которое они уже закончили, и Максвелл дал выходной всей своей команде до Нового года.

Бабба работал на износ, в течение дня на строительстве, в три тридцать он уже сидел на своем Харлее, поджидая Крис, чтобы отвезти ее домой, если не было снегопада. Если шел снег и дороги были скользкими, Бабба пересаживался в видавший виды пикап, который выглядел хуже, чем у Джим-Билли, но он ездил на нем каждый вечер, когда Крис работала. Для него работа в баре на Рождество, скорее всего, будет отпуском после напряженного графика, в котором он трудился.

Я прошла по коридору и вышла в бар, увидев Крис, стоящую за стойкой бара, склонившуюся к Джиму-Билли, который выглядел так, хотя еще не было и два часа дня, как будто он был пьян, как скунс. Она что-то шептала ему, а Джим-Билли смотрел в свою кружку с пивом. Это происходило уже третий день подряд.

И было неожиданно. Джим-Билли любил пиво и пил его много, но он никогда не напивался.

В это время бар был еще довольно пустым, слишком рано было для спустившихся со склонов гор или ищущих другой вид развлечений. Поскольку день был будним перед Рождеством, бар не закрывался. Я запланировала достаточно времени для отдыха нашего персонала, поэтому здесь находились только Тейт, Крис и я, Тейт подозреваю был только лишь потому, что здесь была я.

Я обошла бар, направляясь к Тейту, который стоял оперевшись бедром в стойку, внимательно наблюдая за Крис и Джим-Билли.

Я остановилась рядом с ним, положив локти на стойку. Тейт заметил меня, оттолкнулся, подошел ближе, тоже положив локти на стойку по обе стороны от меня.

– Что это значит? – Тихо, едва кивнув в сторону Криса и Джима-Билли, спросила я.

– Рождество, – ответил Тейт.

– И что?

Тейт явно забавлялся, поглядывая на них, не в прямом смысле, прежде чем мне все объяснил:

– Джим-Билли был женат на женщине, которую звали Элиза. Симпатичная штучка, напоминала мне Бетти. Вечный двигатель, чертовски милая. Они были близки, не разлей вода. Джим-Билли был дальнобойщиком, но когда он был в городе, их не возможно было увидеть по отдельности.

– И что? – Подсказала я, когда он замолчал, и хотя я подтолкнула его к продолжению, но судя по тому, как началась история, мне не хотелось узнать конец.

– Было Рождество семь лет назад, гирлянды были неисправны на дереве, дерево загорелось, дом загорелся, детектор дыма не сработал, Элис сгорела заживо.

Несмотря на то, что я уже заранее чувствовала, что история Тейта не будет веселой, не в духе Рождества, я не ожидала услышать ничего подобного. Ни о ком я не хотела слышать нечто подобное, особенно о жене Джима-Билли. Джим-Билли был завсегдатаем бара, но он также был хорошим парнем до мозга и костей.

Я закрыла глаза и прошептала:

– Боже мой.

– Да, детка, – прошептал в ответ Тейт, и я открыла глаза.

– Джим-Билли был в пути?

– Да, Билли был в пути. И Билли также был тем парнем, который не поменял батарейки в детекторе дыма. – Тейт покачал головой и взглянул на Джима-Билли, потом перевел на меня глаза. – Во всем он винил себя, а потом вышел из строя. Воспоминания. И быть свидетелем тяжело.

Чувствуя, как разрывается мое сердце, я взглянула на Джима-Билли и Крис, а потом оглянулась на Тейта.

– Не сомневаюсь.

– Он слетел с катушек. Понадобилось несколько лет, чтобы вывести из его организма все дерьмо. Еще какое-то время, чтобы убрать его дерьмо. Он так и не вернулся на работу. Ему удалось как-то получить инвалидность, он живет за счет пособия и страховых выплат.

– Бедный Джим-Билли, – расчувствовавшись прошептала я.

– По понятным причинам он не очень хорошо себя чувствует на Рождество. Крис заботится о нем, и я думаю, что она согласилась, чтобы Бабба поработал в баре, потому что Бабба хорошо с ним управляется. Они поддерживают его в эти минуты.

Я посмотрела на Джим-Билли и сказала:

– Может, я могу, не знаю..., – все мои мысли тут же метнулись к действиям, исправлениям и придумываниям, как обнулить этот ноль, я перевела взгляд на Тейта, и выпалила: – Капитан, мне кажется, что Надин влюблена в него.

Тейт отрицательно покачал головой.

– Не начинай.

– Ну, я… она часто приходит и почти всегда садится с ним рядом. Я, конечно, могу сначала спросить у нее, прощупать….и посмотреть,..

– Да, Крутыша, она влюблена в него. Хотя смотреть не на что, но он хороший парень, и она была свидетелем его преданности Элизе. Ее первый муж был засранцем, второй – пьяницей и засранцем, третий – пьяницей-засранцем, который ее избивал. Она знает, что Джим-Билли любит пиво, но он не мудак и не пьяница, поэтому это не смешно.

– Так…, – начала я, но замолчала, когда выражение лица Тейта изменилось от серьезного к смертельно серьезному, и он наклонился очень близко ко мне.

И когда он заговорил, его голос напоминал рычание.

– Женщина проникает под кожу, входит в душу, женщина, которая насыщает мышцы, кости, саму душу, ничего не изменяя. Джим-Билли знает об этом. Надин – хорошая женщина, но если у тебя есть такая женщина, которая завладела твоей душой, ее уже не заменить.

Я во все глаза смотрела на него, а он также смотрел на меня.

А потом шепотом ответила:

– Тейт…, – опять замолчала, когда его рука переместилась, и он большим пальцем дотронулся до бриллианта на моем пальце, который он шесть недель назад на него надел.

– Его не заменить, – повторил он шепотом.

И он был, абсолютно, прав. Я знала, что его невозможно заменить, потому что он тоже влез мне под кожу, влез мне в душу. Он насыщал меня всю – кости и мышцы, но в основном мою душу. И если мне когда-нибудь суждено его потерять, я не смогу его никем заменить. Я не могла сейчас сказать, сдамся ли, буду ли пить пиво в байкерском баре до конца своих дней, но я точно знала, что не могла себе представить жизни без Тейта.

– Я хочу поцеловать тебя прямо сейчас, – выпалила я очень тихо.

Его голова незаметно дернулась от моих слов, он спросил:

– Не скажешь еще раз?

– Ты такой милый, и когда ты такой милый, мне всегда тебя хочется поцеловать. Я хочу целоваться с тобой.

Он ухмыльнулся и сказал:

– Давай, Крутышка.

– Только не перед Джимом-Билли, – прошептала я.

Его улыбка превратилась в настоящий оскал.

– В кабинете через пять минут.

Я улыбнулась в ответ и сказала:

– Попался.

Я проверила своих немногих клиентов, никто ли не хотел заказать еще порцию, и через пять минут встретилась с Тейтом в офисе, где участвовала в очень жаркой и очень приятной сессии на диване с моим боссом.

* * *

Тихо играла рождественская музыка (ту, которую Тейт и Джонас были в состоянии терпеть, хотя и совсем чуть-чуть, потому никакую другую слушать они не могли, поэтому я наслаждалась этой, пока могла), стоя у открытой двери холодильника и уставившись на его содержимое, решив сделать хороший обед из того, что у нас было, чтобы подъесть все запасы, поскольку мы уезжали на две недели, я услышала стук в стеклянную дверь.

Тейт и Джонас находились в городе по делам, они мне так и не сказали по каким. А я не стала любопытничать. Наступало Рождество и когда кто-то собирался поехать по делам, вопросы не задавались.

Шесть недель назад Тейт оказался прав той ночью, нам было вместе всем более чем комфортно. У нас все было хорошо. Я знала это, потому что взяла на себя разобраться с нашими банковскими счетами. Мой счет все еще был здоровенным, Тейт не позволял мне платить ни за что, кроме продуктов, одежды и различных предметов домашнего обихода, которые я покупала, чтобы дом выглядел, как дом. Тейта счет был тоже огромным, потому что прибыль от бара увеличивалась, а также поиски не явившихся в суд по повестке, кого он выслеживал, зарабатывали кучу денег, и он (когда я готовила, отправлял и обрабатывал свои счета) и выставлял счета за предъявление обвинения.

Учитывая тот факт, что Тейт посвятил себя полностью тому, чтобы я ни разу не пожалела о своем уходе от жизни мартини и маникюра в закрытом сообществе «Горизонт Саммит» к семейной жизни в доме на холме в Колорадо, я подозревала, что мое Рождество будет хорошим в этом году. На самом деле, мне не хотелось, чтобы он слишком беспокоился об этом, потому что для меня это не имело особого значения. Но он не проникся до конца моей просьбой, когда я высказывала свои умозаключения по поводу этого. Поэтому мне пришлось смириться с тем фактом, что он все равно будет делать все, чтобы я не пожалела, и я решила просто позволять ему делать то, что он делал. В конце концов, кто я такая, чтобы жаловаться?

Я развернулась и подошла к двери, снаружи увидев Далтона. Это было неожиданно, я забеспокоилась. Кроме тех раз, когда он приезжал, чтобы забрать меня или отвезти домой, когда Тейт вызывал Лорен на службу, Далтон не болтался у нас дома и никогда не заходил без предупреждения. И даже, если он не работал в вечернюю смену у Баббы, это не означало, что он не заскакивал выпить чего-нибудь, что он делал достаточно регулярно. Он мог приехать по поводу Джима-Билли.

Я улыбнулась ему через стекло и повернула вниз рычажок «двери» на панели сигнализации на стене, нажав на код (Тейт был непреклонен по поводу включения сигнализации, когда он отсутствовал, даже если он отсутствовал просто «по делам»). Я повернула замок раздвижной стеклянной двери и распахнула ее перед Далтоном.

– Привет, Далтон, что ты...?

По какой-то причине слова Тейта навсегда застряли у меня в голове:

«Криминалисты предполагают, что он способен ассимилироваться. Он является одним из нас».

Тоня. Нита. Девушка из Шантелл.

«Он либо был знаком с ними, либо не угрожал им при встрече. Выглядел вполне дружелюбно. Он может быть привлекательным. Умел флиртовать, в хорошем смысле слова. Женщины явно бросали на него взгляды. Думая, что немного с ним пофлиртуют, не имея ни малейшего понятия, что к чему».

– Лори, – произнес Далтон, переступая порог и выглядя при этом несколько странно, будто его пытали, при этом его глаза горели светом, которого я никогда в жизни не видела, неестественным светом безумия, и я все поняла.

Я отпрыгнула назад в сторону, протянула руку к тревожной красной кнопке на панели сигнализации.

Я так и не поняла, успела ли я ее нажать или нет, почувствовав удар, и все почернело перед глазами.

* * *

Тейт

Когда у Тейта Джексона в заднем кармане джинсов, зазвонил мобильник, он ехал домой к Лорен, рядом на соседнем сиденье сидел сын, поэтому Тейт подался вперед к рулю, чтобы вытащить телефон.

Он открыл крышку, приложив к уху, рявкнул:

– Джексон.

– Тейт, – произнес Фрэнк, – ты у себя дома?