Текст книги "Сладких снов (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

Я посмотрела на его лицо. Он больше не улыбался, даже намека не было. Это было важно. Он был серьезен.

– Да, – мягко ответила я, за что получила еще один поцелуй.

Он выскользнул из меня и поставил меня на ноги. Потом он повернул меня лицом к воде, прижался к моей спине и уткнулся лицом мне в шею. Обняв меня обеими руками, одну он направил вниз и нежно вымыл меня.

Мы вылезли из душа, вытерлись, и я нанесла лосьон. Потому что находилась в Колорадо, и какой бы уставшей и удовлетворенной ни была, я ни за что не пропустила бы увлажнение. Тейт расчесал свои волосы пальцами, я расческой. Мы почистили зубы, стоя рядом у раковины. Тейт вышел из ванной, пока я наносила на лицо увлажняющий крем. В спальне я обошла кровать и направилась к гардеробной. Я взяла трусики и маечку в обтяжку, стянула с себя полотенце, натянула белье и присоединилась к Тейту в кровати.

– Завтра мои волосы будут как воронье гнездо, если я их не посушу перед сном, – сморозила я. Что еще можно сказать после фантастического секса в душе с признаниями в любви с крутым байкером?

Тейт выключил свет и повернулся ко мне, притянув меня к себе, так что мы оказались лицом к лицу.

– К счастью, это легко исправить, Крутышка.

– Это значит, что тебе нельзя смотреть на меня утром, – сообщила я ему, и он расхохотался и притянул меня еще ближе к себе.

Я уютно устроилась у него на груди, Тейт поцеловал меня в макушку.

– Крутышка, я никакой, – пробормотал он.

– Ладно, – пробормотала я в ответ.

– Сладких снов, детка, – прошептал он.

– И тебе, Капитан.

И впервые, даже после всего, что произошло днем и вечером, и после трех порций диетической колы я заснула раньше Тейта.

* * *

Я услышала какой-то звук и, вздрогнув, проснулась.

Открыв глаза, я увидела освещенную луной спину Тейта. Я прижималась к нему, обняв за талию.

Мы одновременно привстали на локте и оба обернулись через плечо к окну.

В стекло снова стукнули. Я видела только бледные пальцы и призрачно-белое лицо, окруженное темными волосами, которые почти сливались с ночью.

Нита.

– Да ты... мать твою... издеваешься, – медленно прошептал Тейт, пока мы оба лежали, глядя через плечо на окно.

– Думаю, раз уж у нас есть шторы, – прошептала я в ответ, – стоит не забывать ими пользоваться.

– Тейт! – крикнула Нита. Ее голос, кричащий имя моего мужчины посреди ночи, когда она стояла на его веранде после того, как превратила его жизнь в ад, потому что он верил в нее, хотел помочь ей снова стать собой, а она ему не позволила, стал последней каплей. После того как она прикасалась к Джонасу так, как прикасалась; после предположения, что она всю жизнь прикасалась к нему не лучше физически и эмоционально; после тяжелого вечера, когда Солнышко оказалась в больнице, а Шамблс в полной разрухе; после последних нескольких месяцев ухабистой дороги, ведущей нас с Тейтом друг к другу, – я сорвалась.

Я перелезла через Тейта и встала с кровати. Он попытался удержать меня за бедра, но я уже двигалась к цели, так что его пальцы соскользнули.

– Крутышка, дай я сам разберусь, – сказал Тейт, и я услышала, как он зашевелился, но пошла прямиком к гардеробной. В голове проносились мысли про Брэда, Ниту, папин инфаркт, Тонину смерть, рыбалку Баббы, но я была сосредоточена. Я была сосредоточена на факте, что с меня хватит, и я совершенно не собиралась позволять Тейту разбираться с этим.

В темноте я перебирала свою одежду, нащупала пару шорт и натянула их, затем вышла из гардеробной, застегивая их.

– Черт, Лорен, – резко сказал Тейт, я слышала его за спиной, но только быстрее пошла по коридору.

Я остановилась у раздвижной стеклянной двери, чтобы включить свет, и увидела рядом с дверью снаружи Ниту. Я положила руку на замок и открыла его.

– Я сказал, дай мне разобраться. – Тейт оказался прямо позади меня.

Я резко развернулась на месте, задев плечом его голую грудь, отдаленным участком мозга отметив, что он в джинсах, но я была полна решимости, и ничто, даже большой плохой Тейт, не смогло бы меня остановить.

– Ты больше не будешь иметь дела с этой женщиной! – довольно громко объявила я.

Я повернулась обратно и распахнула дверь.

– Ты этого хотела? – объявила я Ните, как только шагнула на дерево веранды. – Ты это получишь!

Она подалась вперед и невнятно произнесла:

– Давай, сучка.

Не успела я сделать второй шаг, как меня на полном ходу остановил Тейт, уперевшись раскрытой ладонью мне в грудь, второй рукой он остановил Ниту.

Та отшатнулась на шаг, потом два, а потом уперлась в перила и остановилась. Она в замешательстве посмотрела налево, потом направо, как будто не понимая, где находится.

Я замерла и уставилась на нее.

Тейт почувствовал мою неподвижность, опустил руку и внимательно посмотрел на Ниту.

– Ты пьяна? – недоверчиво спросил он, и она подняла голову, но ей потребовалось слишком много времени на это. И еще больше времени ей потребовалось, чтобы сфокусироваться на нем.

– Тебе-то что? – сказала она.

Тейт повернул голову к подъездной дорожке. Я проследила за его взглядом и заметила машину Ниты. Верх все еще был опущен, фары горели, водительская дверь открыта, освещение салона включено, и она пищала, потому что Нита оставила ключи в замке зажигания. И еще она припарковалась поперек подъездной дорожки так, что бампером уперлась в дерево.

– О Боже, – прошептала я.

Она приехала сюда пьяная.

Я посмотрела обратно на Ниту, но прежде чем успела хоть что-то сказать, заговорил Тейт.

– Ты ехала сюда пьяная? – спросил он.

– Хотела сказать тебе кое-что, – ответила она.

– Ты ехала сюда пьяная? – повторил Тейт, его голос понизился до рычания.

– Отдай мне Джонаса, – промямлила она.

Тейт стоял боком к ней, но теперь повернулся лицом, и я почувствовала исходящие от него волны гнева.

– Давай на секунду забудем о том, что ты могла кого-нибудь покалечить, но ты могла навредить себе. Что будет с Джонасом без мамы? – спросил он.

Нита махнула рукой и беззаботно сказала:

– Расслабься, я в порядке.

– Да ты никакая, – возразил Тейт.

Она уронила руку, прищурилась и неуклюже наклонилась вперед:

– Я в порядке.

Тейт тоже наклонился вперед.

– А я, мать твою, задал вопрос. Ты не слишком хорошая мать, но ты все равно его мама. Если он тебя потеряет, неважно, насколько дерьмовой матерью ты являешься, это повлияет на него. – Бл**ь, – прошипел он. – Нита, тебе это известно лучше всех.

Она слишком отпрянула назад, снова ударившись о перила, и огрызнулась:

– Да пошел ты!

С меня хватит, поэтому я шагнула вперед и встала рядом с Тейтом.

– Это слишком, – начала я.

– Крутышка, дай мне...

Я перебила его.

– Ты не можешь больше использовать это оправдание. Твоя мама умерла слишком давно, ты не можешь использовать свое горе, чтобы вести себя подобным образом.

– Что ты знаешь об этом? – съехидничала она.

– Ничего, – ответила я. – Моя мама все еще жива, так что она меня вырастила научила быть хорошим человеком. Так что позволь поведать тебе, как быть хорошим человеком, Нита. Судя по тому, что рассказывают о твоей маме, подозреваю, что она учила тебя этому, прежде чем умерла, но ты забыла.

– Не смей говорить про мою маму! – заорала она.

Я проигнорировала ее.

– Нельзя вымещать свою боль на других, особенно на тех, кого любишь. Никогда так не делай. Никогда.

– Отвали.

– Ты потеряла целый мир, – ответила я. – Я не могу этого представить, и не хочу, и с ужасом жду того дня, когда это произойдет. Но она оставила тебе богатство, а ты все его растратила.

– Она оставила мне дерьмо, – прошипела Нита.

– Она оставила тебе твою внешность, ты красивая. Она оставила тебя с хорошим папой, любящим братом, доброй тетей, которая заменила...

– Добрячка Лорен. – Нита снова подалась вперед и выплюнула: – Думаешь, можешь их заполучить? Забрать их всех у меня? Моих друзей? Мою семью? Моего мужчину? Ни хрена. – Она покачала головой, пьяно улыбаясь. – Они вернутся. Они всегда возвращаются.

– Не в этот раз, Нит, – заявил Тейт, и она повернула голову к нему.

– Ага. – Она продолжала улыбаться, опьянение придало ей самоуверенности. – Точно.

– Я люблю Лори, – объявил Тейт, и улыбка на ее лице растаяла. Это заняло много времени, как будто она не понимала, не сразу осмыслила этот факт. Когда улыбка испарилась, ее лицо осунулось.

– Что за хрень ты несешь, – прошептала она.

– Ее тачка в моем гараже, ее одежда в моей гардеробной, там они и останутся. Джонас тащится от нее. Если ты не разберешься со своим дерьмом, я сделаю так, что ты останешься всего лишь плохим воспоминанием, а единственной мамой, которую он знает, будет Лори.

– Что за хрень ты несешь, – снова прошептала она.

Тейт обнял меня рукой за плечи и притянул к своему боку. Я обняла его за пояс, повернулась лицом к его боку и обняла его второй рукой за живот, держа крепко, но свободно, естественно, привычно.

– Ты родила его, чтобы заиметь инструмент и манипулировать мной, – заявил Тейт. – Я некоторое время сопротивлялся этому знанию, не мог поверить, даже от тебя. Но сегодня ты это доказала. Если не вытащишь голову из задницы, потеряешь его.

Нита не слушала. Ее взгляд прикипел к нашей позе, нашей близости, медленно перемещаясь с моих рук вокруг Тейта к его руке на моих плечах.

Потом она посмотрела на него.

– Ты ее любишь?

– Кроме Джонаса, она лучшее, что случалось со мной.

При этом заявлении я перестала дышать, мое сердце сделало кувырок, но Нита слегка двинулась в сторону вдоль перил, словно собираясь сбежать.

– Нет, – выдохнула она.

– О да, – возразил Тейт.

– Я родила тебе Джонаса, – тихо напомнила она.

– Да, и я бы поблагодарил тебя, как только увидел его кричащего в детской. Но с тех пор ты использовала его, чтобы превратить мою жизнь в ад, так что теперь, зная, что в тебе нет ничего хорошего, и зная, что в нем только хорошее, я отношу это на свой счет.

– Он наш. – Она протянула к нему руку. – Мы создали его.

– Ты выносила его, но к счастью для Джонаса, он весь в Бренду, в Па, в папу и в меня и не получил ни капли от тебя. Все это он, но я воспитываю в нем хорошее. Он терпит тебя, и только.

– Мы создали его, – повторила она, уронив руку, но подавшись к Тейту.

– Для тебя он был результатом оргазма. Для меня он запустил мой мир. Мы создали его, да, но я заявляю права на него.

Нита крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, я поняла, что ее тактика изменилась.

– Ты мог бы показать мне... – попросила она.

– Я пытался, Нит, но ты так и не научилась.

– Я могла бы... – продолжала она.

– Также пытался выяснить, чем ты могла бы стать, ты вцепилась в то, что ты есть, а я не хочу иметь с этим никаких дел.

Ее взгляд скользнул ко мне, потом обратно к Тейту.

– Но ты любишь меня.

– Никогда тебя не любил, Нит. Думал, что люблю, но теперь я знаю, как это, и понимаю, что не любил.

Она поморщилась, опять закрыла глаза, склонив голову набок и вниз, и подняла руку к перилам, как будто стремясь удержаться на ногах.

– Я звоню Вуду, пусть забирает твою задницу куда хочет, но ты уходишь отсюда и не возвращаешься. Вернешься, я вызову копов. Ноги моей больше не будет на этой веранде, если ты здесь. – Тейт закончил с ней и посмотрел на меня. – Детка, иди в ее машину, она оставила ключи в зажигании. Принеси их, хорошо?

Я кивнула, отпустила его и отошла.

Нита не сделал ни одной попытки остановить меня. К тому времени как я дошла до ее машины, вытащила ключ из замка зажигания, разобралась, как выключить фары, закрыла дверь и вернулась на веранду, Тейт стоял, приложив телефон к уху. Нита сидела на веранде, обняв колени и прижав их к груди, просто воплощение безнадежности, но, глядя на нее, я не смогла вызвать в себе ни капли сочувствия.

– Вуд? – сказал Тейт в телефон. – Извини, приятель, но Нита у меня. Она напилась и приехала сюда на машине. Я хочу, чтобы она убралась. Или ее заберешь ты, или я позвоню в участок. Ты приедешь? – Он замолчал и протянул руку за ключами. Я опустила их в его ладонь. – Хорошо. Увидимся. – Тейт захлопнул телефон, снова обнял меня, прижав к своему боку, но опустил глаза на Ниту. – Вуд приедет позаботиться о твоем дерьме... снова.

– У меня ничего не осталось, – сказала она в свои колени, раскаиваясь.

Мне хотелось пожалеть ее, я даже попыталась вызвать в себе жалость, но после того, что она сделала в тот день и позапрошлой ночью, и из-за того, что мы с Тейтом стояли в темноте на его веранде и снова разбирались с ней, я не смогла, поэтому сказала ей:

– Это потому что ты сама все выбросила.

Она даже не подняла голову и снова повторила:

– У меня ничего не осталось.

Я открыла рот, чтобы тоже повторить, но Тейт сжал меня рукой.

– Крутышка, пройдет какое-то время, прежде чем Вуд доберется сюда. Я уже видел это раньше. Избавь себя от необходимости смотреть, как она жалеет себя. Иди в кровать. Я приду после того, как приедет Вуд.

Я посмотрела на него и обняла крепче.

– Я останусь с тобой, – сказала я.

– Крутышка, она будет сидеть здесь, ныть и убеждать себя, что это жизнь дерьмо, а не она сама превратила свою жизнь в дерьмо. Поверь мне, в этом нет ничего интересного.

– Я останусь с тобой, – повторила я.

– Детка...

– Капитан, – перебила я и воспользовалась его словами. – Заткнись.

Его губы дрогнули, потом его рука прижала меня ближе, он наклонил голову и легко поцеловал меня.

– Вижу ты открыла в себе подружку байкера, – пробормотал он.

Я улыбнулась, глядя на него снизу вверх.

– Да, ну... я учусь.

– Тогда я попал, – вполголоса поддразнил он.

– М-м-м. Может, завтра, – пробормотала я в ответ, и он хохотнул.

– Вот чего я хотела от тебя, – прошептала Нита, и мы с Тейтом вдвоем посмотрела на нее. – Вот чего я всегда хотела от тебя. Почему ты не был таким со мной?

– Ты пропустила, Нита. Слишком сосредоточилась на моем члене, чтобы водить меня за него, ты пропустила.

– Ты никогда не давал мне этого. Всегда были Тейт и Нит, неуправляемые, – ответила она. – Я думала, ты хотел, чтобы было так.

– Как я уже сказал, ты не обращала внимания, – возразил Тейт.

Она продолжала смотреть на него, потом отвернулась, опустила щеку на колено и стала раскачиваться дальше.

Мы с Тейтом стояли молча и обнимали друг друга. Приехал Вуд и посадил свою спотыкающуюся сестру в пикап. Затем он вернулся за ключами от ее машины, которые Тейт ему и отдал.

Он кивнул нам обоим, явно немало раздраженный тем, что приходится забирать Ниту посреди ночи, и не расположенный к общению.

Он уже уходил, когда Тейт его окликнул:

– Вуд.

Вуд обернулся.

– Мне уже давно следовало отпустить это, а я не отпустил, – начал Тейт, и я втянула воздух. Потому что знала, к чему ведет это начало, и была счастлива, что он решил это сделать, но не могла поверить, что именно сейчас. – Мне нужно было винить кого-то, потому что я не мог винить себя за то, что папа оставил меня таким образом. Свалил это дерьмо на тебя. Я поступил как мудак.

Вуд молча уставился на Тейта и не сказал ни слова.

Я крепче обняла Тейта, а он продолжил:

– Папа считал тебя замечательным. Он не стал бы тебя винить и чертовски разозлился бы, если бы узнал, что я винил.

Вуд молча отвел глаза и начал отворачиваться.

– Вуд, – позвал Тейт, и тот остановился, помедлил и развернулся к нам. – Спасибо за помощь сегодня, приятель.

Вуд пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на меня, потом обратно на Тейта.

– Она творит чудеса? – спросил он, и я моргнула, не понимая вопроса.

– Да, – моментально ответил Тейт, явно понимая его.

Секунду Вуд молчал, а затем предложил:

– Может, потерпишь пару недель, прежде чем приглашать меня на барбекю?

– Это можно, – ответил Тейт, и хотя я смотрела на Вуда, но по голосу Тейта поняла, что он улыбается.

– Точно, – пробормотал Вуд и развернулся, но снова остановился, когда Тейт заговорил.

– Джонас тоже будет. Мы устроим барбекю...

Вуд начал идти, но посмотрел через плечо.

– Тогда я буду там. – Он снова повернулся вперед, и я услышала, как он тихо сказал: – Не только ради Джонаса.

– Лори? – спросил Тейт ему вслед, и это был вопрос Вуду, а не обращение ко мне.

– Мужик, у нее охрененно красивые ноги, – откликнулся Вуд. – Если они не обернуты вокруг моей спины, не значит, что я не могу наслаждаться видом.

Тейт хохотнул. Вуд сбежал по ступенькам и запрыгнул в свой пикап. Я все еще ничего не понимала.

Мы смотрели, как Вуд развернулся на подъездной дорожке и поехал прочь. Когда его стоп-сигналы погасли и он свернул на главную дорогу, я посмотрела на Тейта.

– Это что сейчас было?

Тейт развернул меня к двери:

– Не думай об этом.

– У вас с Вудом все хорошо? – спросила я, пока он открывал дверь.

– Да.

– И это все? Годы вражды, а потом вы двое обсуждаете мои ноги?..

Тейт провел меня в дверь, закрыл ее, запер и выключил фонари снаружи.

– Это мужские заморочки, – заявил он.

– Это сумасшествие, – пробормотала я.

Он повел нас к коридору.

– Раз уж мы заговорили о твоих ногах, обернутых вокруг моей спины...

– Мы не говорили.

Он посмотрел на меня сверху вниз в темноте коридора:

– Сейчас говорим.

– Тейт, сейчас середина ночи. Мы только что пережили еще одну драму.

– Я быстро, – заверил он меня.

– Как же, – пробормотала я.

– Поверь мне, детка, я могу быстро.

– Это я могу быстро. А ты всегда ждешь меня.

Мы были в ногах кровати, и Тейт остановил меня, повернул к себе и положил руки мне на бедра.

– Ладно, детка, позволь показать тебе, что такое быстро, – предложил он.

Я закатила глаза.

Он приблизил свои губы к моим, но не поцеловал меня, а пробормотал:

– И грязно.

Мое сердце пропустило удар, Тейт схватил меня за бедра и бросил на кровать, почти как бросал Джонаса в бассейн, только не так далеко и высоко.

Я подпрыгнула, он приземлился на меня, а потом показал мне, что и в самом деле умеет быстро.

И сделал это грязно.

И это было так фантастически, что я пожалела, что он не сделал это медленно.

Глава 22

Дело сделано

Я проснулась сбитой с толку. Уже должно наступить утро, но в комнате было темно, а я не прижималась к Тейту, и он меня не обнимал.

Я привстала на локте и поняла, что лежу в кровати одна, а темно-синие шторы задернуты. Я еще не была в комнате при задернутых шторах, но оказалась права в своих предположениях, как это будет выглядеть, – почти ничего не видно.

Я откинула одеяло, подошла к окнам, выходившим на двор перед домом, и, отодвинув штору, посмотрела направо – проверить, не пьет ли Тейт кофе на веранде.

Стулья были пусты.

Я отодвинула вторую штору и впустила в комнату свет. Повернувшись к кровати, я увидела на тумбочке Тейта записку.

«Крутышка, я за Джонасом».

И больше ничего, хотя, с другой стороны, что еще писать.

Я бросила записку и пошла в ванную. Посмотрев в зеркало на свои торчащие во все стороны волосы, я застыла от ужаса и несколько долгих секунд смотрела на себя, думая о том, кто видел меня с таким вороньим гнездом на голове, объемом в три раза больше моих нормальных волос. Потом я внутренне – и внешне – поморщилась от того, что этими людьми оказались именно те трое, которым я ни в жизнь не хотела бы показаться в таком виде. Потом, решив, что все равно не могу вернуться обратно во времени, чтобы что-то изменить, я перестала в ужасе таращиться на себя и занялась утренними процедурами. Намочив волосы, я перебирала бутылочки и флаконы в поисках кондиционера, который продал мне Доминик, когда я рассказала ему, что плаваю в бассейне.

Я нашла нужное средство, нанесла его на волосы, вышла из ванной, заправила постель и пошла в гардеробную. Там я остановилась, уставившись на свои открытые чемоданы на полу. Половина моих вещей была аккуратно сложена, другая половина валялась беспорядочной кучей.

«Ее тачка в моем гараже, ее одежда в моей гардеробной, там они и останутся», – всплыли в памяти слова Тейта, сказанные Ните вчера ночью, и я подумала, означают ли они, что он хочет, чтобы я переехала к нему жить? Хочет ли, чтобы я покрасила и другие комнаты? Дает ли мне разрешение прополоть его цветник и поехать с ним покупать новый диван?

Я закусила губу и в сомнениях уставилась на чемоданы.

Если я разберу вещи, а он еще не готов, я буду чувствовать себя идиоткой.

Мне хотелось разобрать чемоданы, потому что я люблю его, и он сказал, что любит меня, и мне нравится его сын и его дом, и я хочу, чтобы моя одежда осталась в его гардеробной, а машина – в его гараже.

Но он не просил меня.

Я сильнее прикусила губу. Потом я услышала, что пришли Тейт с Джонасом.

Я схватила джинсовые шорты, подходящий к трусикам лифчик и первую попавшуюся под руку футболку. Я успела надеть лифчик и шорты и уже натягивала через голову футболку, когда услышала шаги Тейта.

Я дернула футболку вниз и повернулась к двери. Тейт стоял в дверном проеме и смотрел на мои чемоданы.

Я снова прикусила губу, гадая, похожи ли его мысли на мои или они совершенно о другом (надеюсь, что нет).

– Ты поехал за Джонасом без меня.

Тейт перевел глаза на меня:

– И тебе доброе утро, детка.

– Эм... – промямлила я и заправила волосы за ухо. – Доброе утро.

Его глаза проследили за моей рукой, задержались на волосах и вернулись к лицу.

– Ты пригладила волосы.

Конечно, он не мог не прокомментировать мои волосы.

– Ну... да, – пробормотала я смущенно, даже застенчиво. Понятия не имею почему, но тем не менее.

– Почему? – спросил он.

– Почему? – повторила я.

– Да, Крутышка, – сказал он, заходя в гардеробную. – Почему?

Тейт подошел ближе, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть на него.

– Они были похожи на воронье гнездо.

Он поднял руку и скользнул пальцами в увлажненные волосы у меня на виске, потом провел по всей длине и перекинул их через плечо мне на грудь. Он поиграл с кончиками моих волос, а потом поднял глаза на мое лицо и заявил:

– Это была ты.

– Я? – спросила я.

Он подошел вплотную.

– Да, детка, ты.

Он оставил мои волосы и положил ладонь мне на шею и, нажав большим пальцем на подбородок, отклонил мою голову назад, вторая рука легла мне на талию.

– Непослушные, – сказал он. – Горячие. Мне нравилось.

– Тебе понравилось, что у меня на голове воронье гнездо? – недоверчиво спросила я. Мои волосы и так густые, что их весьма непросто уложить при помощи большого количества средств, круглой щетки и профессионального фена. А без укладки их так много, что иначе как копной и не назовешь.

Тейт провел большим пальцем по моей челюсти, и это прикосновение, тепло, идущее от его тела, его близость и выражение глаз отозвались покалыванием в сосках.

– Мне понравилось, что они непослушные.

– Ох, – ответила я, потому что на это больше нечего было ответить, и мне понравилось, что ему понравились мои непослушные волосы. Мне вообще нравилось, когда ему нравилось во мне что-нибудь.

Тейт улыбнулся.

Я уставилась на его губы, пока они приближались ко мне.

– Джонас здесь? – спросила я прямо ему в губы.

– Утренний поцелуй, – потребовал он, игнорируя мой вопрос.

– Тейт.

Он крепче сжал меня:

– Детка.

Я сдалась, положила ладони на его пресс и чмокнула в губы, потом отстранилась и повторила:

– Джонас здесь?

Тейт снова положил ладонь мне на шею.

– Он здесь, он все еще полусонный, а значит, у нас есть примерно десять минут пообжиматься в гардеробной. Так что я жду утренний поцелуй.

– Уже, – напомнила я.

– Ты меня любишь? – вдруг спросил Тейт, и от его вопроса мой желудок подскочил к горлу, а затем его скрутило.

Я неуверенно уставилась на Тейта, вернувшись к застенчивости.

Потом мои губы сами прошептали:

– Да.

– Тогда давай мой утренний поцелуй, Крутышка, – потребовал он нежно, но твердо.

– Ох, ладно, – проворчала я, потому что он опять начал командовать, а еще потому, что он не признался в ответ.

Я положила руки ему на пояс, встала на цыпочки и прижалась к его губам, на этот раз сильнее. Тейт положил ладонь мне на поясницу и надавил, второй рукой зарылся в мои волосы и наклонил голову, скользнув языком мне в рот.

Почувствовав его вкус, я растаяла, сцепила руки вокруг него, и мы поцеловались.

Отстранившись, Тейт пробормотал:

– Вот теперь это доброе утро.

Тут он прав.

– Ты поехал за Джонасом без меня, – вернулась я к началу.

– Детка, ты мало спишь, – ответил он. – Ты спала, а тебе необходим сон, если ты смогла заснуть, поэтому я дал тебе поспать. Меня не было двадцать минут.

Это было мило. Мне нравилось, когда Тейт был милым. Тейт нравился мне все время, даже когда вел себя как козел, что делает меня немного сумасшедшей, но это же Тейт, и должна признать, мне нравилось в Тейте все, даже когда он вел себя как козел. Но больше всего мне нравилось, когда он был милым. Поэтому, поскольку он был милым, я сильнее прижалась к нему.

– Он в порядке? – мягко спросила я.

– Не понять. Он зомби, – ответил Тейт. – Узнаем больше, когда оклемается.

Я посмотрела на дверь поверх его плеча.

– Мне нужен кофе, милый, и я должна сделать Джонасу французский тост.

– Крутышка, – окликнул Тейт, и мои глаза вернулись обратно. Он смотрел мне за спину, на мои чемоданы.

Несколько секунд он молчал, поэтому я спросила:

– Тейт, что?

Он посмотрел на меня и пробормотал:

– Ничего.

Отпустил меня, встал сбоку и закончил:

– Кофе.

Я кивнула, и мы вышли из комнаты, прошли по коридору, и я увидела Джонаса за кухонным островком. Он сидел на стуле, поставив локоть на столешницу и упираясь лбом в ладонь, невидяще глядя на Задиру, которая сидела на полу перед ним и смотрела на него.

– Эй, Джонас, – окликнула я и прошла в обеденную зону.

Он не поднял головы от ладони, но подвинулся, чтобы видеть меня.

Он моргнул, а потом пробубнил:

– Привет.

Я подошла к кофеварке и увидела, что Тейт уже сварил кофе, так что взяла свою кружку из шкафчика над кофеваркой.

– Милый, будешь кофе? – спросила я у Тейта и повернулась к нему. Он стоял, прислонившись бедрами к столешнице, глядя на Джонаса и приложив к уху телефон. Он посмотрел на меня и кивнул.

Занимаясь кофе, я спросила Джонаса:

– Сегодня французский тост или блинчики?

– Тост, – пробормотал он, снова уставившись на Задиру, которая теперь терлась о щиколотки Тейта.

– Хорошо, – ответила я, широко улыбаясь, потому что сонный Джонас был таким забавным.

Я подошла к Тейту, чтобы передать ему кружку.

– Бабба, – произнес он, и я подняла голову. Он говорил в телефон. – Я звоню тебе пятый раз. На шестой у нас будут проблемы.

Он убрал телефон от уха, захлопнул его, бросил на столешницу и взял у меня кружку.

– Не отвечает? – спросила я.

– Нет, – ответил он, и наши взгляды встретились.

Тейт выглядел недовольным. Я сморщила нос. Он посмотрел на мой нос, недовольство исчезло с его лица, уголки губ приподнялись, потом он тряхнул головой и поднес кружку ко рту. Я пошла к холодильнику за молоком и яйцами.

Я налила себе в кофе молоко, сделала глоток, потом достала миску, положила рядом хлеб и стала разбивать в миску яйца.

– Мы можем поехать в больницу после завтрака? – спросил Джонас.

Я подняла голову. Он все еще навалился на остров, но теперь смотрел на отца.

– Да, приятель, – ответил Тейт. – Но ненадолго. Шамблсу нужен отдых.

– Хорошо, – ответил Джонас. – А после больницы мы можем вернуться к бассейну?

– Может быть, – сказал Тейт. – Посмотрим.

Я догадалась, что это означало нет, потому что, когда так говорили мои мама и папа, это означало нет. Еще я догадалась потому, что Джонас выпрямился, собираясь сражаться за свою поездку к бассейну.

Я отнесла яичную скорлупу в мусорку, сполоснула руки, вытерла их и пошла к шкафчику, где стала хранить специи и ингредиенты для выпечки. В шкафчиках у Тейта мало что лежало, так что у меня был широкий выбор, где хранить свои пекарские запасы.

К моему удивлению, Джонас молчал и не уговаривал отца поехать к бассейну.

Молчание длилось, пока Тейт не спросил сына:

– Приятель, сок будешь?

– Почему мамина машина на улице? – спросил Джонас в ответ, и я замерла, взявшись за маленький коричневый пузырек с ванилью, потом медленно повернулась и закрыла шкафчик.

Джонас выпрямил спину, упираясь ладонями в столешницу острова, а его глаза не отрывались от Тейта. Он больше не казался сонным, и это было непохоже на него, поэтому я поняла, что сейчас что-то случится. Что-то между отцом и сыном. Что-то, при чем не нужно присутствовать горячей подружке, чтобы они могли поговорить.

Я поставила ваниль рядом с миской и пробормотала:

– Я пойду...

– Она приезжала ночью? – заговорил Джонас одновременно со мной.

– Приятель, давай позавтракаем, а потом...

Джонас перебил Тейта:

– Она приезжала, почему она оставила машину?

– После завтрака, – постановил Тейт.

– Она напилась? – не унимался Джонас.

Я тихо втянула воздух. Тейт пристально посмотрел на сына:

– Джонас, она часто напивается?

Джонас не отвел взгляд, но сильнее прижал ладони к столешнице. Его тело заметно напряглось, и он сглотнул. По глазам было видно, что он лихорадочно думает и что он испуган.

Потом он тихо сказал:

– Постоянно.

Тейт молчал. Я тоже, хотя мне казалось, что всем слышно, как колотится мое сердце. Даже Задира замерла у ног Тейта, повернув свою хорошенькую мордочку к Джонасу.

Джонас продолжал смотреть на отца и прижимать ладони к столешнице, как будто был готов в любой момент оттолкнуться и бежать.

– И она садится за руль? – тихо спросил Тейт.

– Да, – так же тихо ответил Джонас.

– Ты когда-нибудь был с ней в машине, когда она в таком состоянии? – продолжал Тейт.

Джонас громко вдохнул, медленно выдохнул и сглотнул.

– Да, – прошептал он, и моментально от Тейта пошла темная энергия такой силы, что заполнила весь дом и атаковала его обитателей.

Я двинулась к нему, мягко говоря:

– Тейт, милый...

– И еще она меня швыряет, – торопливо сообщил Джонас. Я замерла и повернулась к нему, он все так же смотрел на отца, но больше не выглядел испуганным.

Нет, он был просто в ужасе.

– Она тебя швыряет, – медленно повторил Тейт тихим, опасным голосом.

– Вчера был не первый раз, – все так же быстро проговорил Джонас. – И даже не самый худший.

О нет.

Нет, нет, нет.

Не может быть. Этого не может случиться с Джонасом.

Нет.

Я смотрела на него, а он смотрел на отца. Он казался напуганным до безумия, и зная его отца, зная, что будет значить это сообщение, зная, что он не станет врать, я поняла, что это случилось. Это случилось. Я была права, Нита не была нежной со своим сыном.

Я стояла, не зная, к кому из них подойти. Тейт явно боролся с яростью, а Джонас со страхом.

– Я хочу жить тут, – прошептал Джонас сквозь подступившие слезы. – Лори тебе сказала?

Тейт не ответил, и я не была уверенна, услышал ли он сына. Он застрял во времени, услышав, как его сын говорит, что его мама садится за руль пьяная, когда он в машине, и швыряет его.

Джонас привстал со стула, не отрывая ладоней от столешницы, а ног от перекладины. К страху добавилась паника.

– Я хочу жить тут, – повторил он.

Тейт хмуро посмотрел на сына, неподвижный, но каким-то образом в состоянии боевой готовности. Он делал это так долго, а я так напряженно прислушивалась в ожидании его ответа, что чуть не потеряла сознание.