Текст книги "Сладких снов (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

– Лори.

Я слышала его слезы, и мои пришли тоже, у меня так сильно перехватило дыхание от них, что мое тело вздрогнуло.

– Держись, детка.

Он держался, продолжая сжимать мою футболку в кулаках, я аккуратно села на попу и притянула его к себе, так что он большей частью оказался у меня на коленях, а я продолжала укачивать его, как ребенка. Так мы и сидели на полу, всхлипывая.

Это продолжалось какое-то время, не знаю сколько, пока я не почувствовала присутствия Тейта. Я подняла щеку от густых, мягких волос Джонаса и заплаканными глазами посмотрела на его отца, присевшего на корточки рядом с нами.

– Баб, отпусти Лори, – мягко сказал он.

Джонас не пошевелился.

– Баб, отпусти, – повторил Тейт.

Джонас рвано вдохнул и поднял глаза на отца. Потом он отпустил меня, Тейт поднял его на руки, развернув лицом к себе. Джонас обвил его бедра ногами, а плечи руками, и Тейт с сыном на руках вышел из комнаты в коридор к прихожей.

Я сидела на полу и смотрела в одну точку, туда, куда они ушли.

Потом перед моими глазами появилась рука Вуда.

– Давай-ка поднимем тебя, крошка, – ласково сказал он, потом присел на корточки, взял меня за руку, второй рукой обнял за талию и поднял меня на ноги.

Он продолжал держать меня за руку и обнимать за талию, пока я вытирала щеки.

– Хочешь... – начала я, потом посмотрела на Стеллу и Па. Стелла выглядела глубоко потрясенной, глаза Па покраснели, и я повернулась обратно к Вуду. – Хотите кофе?

– Да, детка, было бы неплохо, – сказал Вуд своим ласковым голосом.

Я кивнула, но Вуд не отпустил меня.

Я втянула воздух, закрыла глаза, открыла их и повернулась к Па.

– Мне так жаль, – прошептала я.

– Мне тоже, солнышко, – прошептал он в ответ.

Я кивнула и прикусила губу.

– Я не хочу кофе, – заявила Стелла и, когда я посмотрела на нее, закончила: – Бурбон.

– Это у нас есть, – сказала я.

– Хорошо, – ответила она.

Я повернулась к Вуду:

– Кофе или бурбон?

– И то, и другое, – ответил Вуд.

Я посмотрела на Па, но не успела спросить, как он сказал:

– Я как Вуд, солнышко.

Я кивнула, вдохнула через нос и подняла глаза на Вуда. Он наклонился, поцеловал меня в лоб и отпустил.

Потом я принесла скорбящей семье Ниты их напитки.

* * *

«Она мертва, приятель».

Мои глаза открылись.

Я прижималась к спине Тейта и слышала шум.

Телевизор.

Дом был большим, но ночь была тихой, и я слышала его даже издалека.

В комнате Джонаса.

Я осторожно отодвинулась от Тейта, стараясь не задеть одеяло или его, и встала с кровати. В гардеробной я, не глядя, схватила с вешалки первую попавшуюся рубашку Тейта, байковую, мягкую от многократных стирок. Я накинула ее поверх своей майки и пижамных штанов и тихонечко вышла из спальни.

Я прошла по темному дому, вниз по лестнице и по коридору, ориентируясь на блики света сквозь полуоткрытую дверь Джонаса.

Я постучалась и толкнула дверь.

Джонас лежал в кровати, опираясь спиной на изголовье, с пультом в руке. Вдоль его бедра вытянулась Задира. Он пустыми глазами пялился в экран и такими же пустым взглядом посмотрел на меня.

– Не спится? – прошептала я.

Он пожал плечами.

– Составить тебе компанию?

Он снова пожал плечами.

Я решила принять это за согласие, прошла вперед, забралась в кровать и прислонилась спиной к изголовью.

Мне потребовалось время, прежде чем я набралась смелости обнять его за плечи одной рукой и притянуть к своему боку.

Мне следовало знать, что с Джонасом мне не нужно набираться смелости.

Он моментально свернулся клубочком и скользнул вниз, так что его голова лежала у меня на животе, а рука обнимала мои бедра.

Я осторожно вдохнула, запустила пальцы ему в волосы и продолжала перебирать их, пока мы смотрели телевизор.

Я знала, что Джонас уже давно заснул, но боялась его потревожить, поэтому продолжала сидеть и бездумно смотреть телевизор, пока не увидела стоящего в дверном проеме Тейта в одних джинсах.

– Он не мог уснуть, – прошептала я. Глаза Тейта, освещенные светом от телевизора, опустились на мой живот и поднялись обратно.

– Крутышка, сейчас он отрубился, – прошептал он в ответ.

– Я боюсь пошевелиться.

Без колебаний Тейт вошел в комнату, аккуратно снял своего сына с меня и положил на кровать. Джонас даже не вздрогнул, когда Тейт накрыл его плечи одеялом и подоткнул со всех сторон.

Потом Тейт выпрямился и посмотрел на меня:

– Детка, в кровать.

– Что, если он опять проснется?

– В кровать.

– Тейт...

– Он знает, где мы.

– Я не хочу, чтобы он был один.

– Он не один.

– Капитан...

– В кровать.

– Но...

– Лорен. В кровать.

Я посмотрела на Тейта, потом на Джонаса, потом наклонилась и поцеловала его волосы, осторожно встала с кровати и пошла к двери. Тейт выключил телевизор, и в темноте я почувствовала, как его рука обнимает мои плечи. В коридоре я обняла его за талию. Вместе мы прошли весь путь обратно в нашу комнату. Я сняла рубашку Тейта и легла в постель, пока он снимал джинсы, а потом он присоединился ко мне и крепко прижал меня к своей груди.

– Что тебя разбудило? – спросил он.

– Я услышала голос Фрэнка.

– Ясно, – прошептал он.

– Потом я услышала телевизор Джонаса.

Тейт не ответил.

Я прижалась ближе, и Тейт стал перебирать мои волосы.

– Думаю, пройдет какое-то время, прежде чем ты сможешь крепко спать, – заметил он.

– Наверное, – ответила я и, помолчав, начала: – Тейт...

– Я в порядке, – перебил он.

– Ты и... – Я замолчала. – Это твое прошлое.

– Знаю, детка.

– Извини, – прошептала я. Он сжал руку в кулак и перекатился на меня, так что я оказалась на спине, а он вытянулся вдоль меня и уткнулся лицом в волосы у меня на виске.

– Прошлое оно и есть прошлое. Не могу сказать, что это меня не потрясло, но мои чувства касаются Джонаса, – сказал он мне.

– Хорошо, – все еще шепотом сказала я, но все-таки не поверила.

Прошлое есть прошлое, но Нита есть Нита. Нельзя всю жизнь знать девочку, потом женщину, разделить с ней часть жизни, родить ребенка и не чувствовать ничего, кроме беспокойства за сына после того, как ее жестоко убили.

– Верь мне, Крутышка.

– Хорошо.

Тейт молчал.

– Я просто хотела узнать: я тут или... – Я замялась, а потом сказала: – Я могу уйти, если вам с Джонасом это нужно.

Он стиснул меня в объятиях и с рычанием в голосе сказал:

– Лорен, если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы оставить нас с Джонасом, клянусь Богом...

– Просто на время, – быстро сказала я. – Я не хочу...

– Заткнись, – все еще рычал он.

– Серьезно, Тейт, ты должен знать, я хочу, чтобы вы с Джонасом...

– Детка. Просто. Заткнись.

– Ладно, – прошептала я.

– Господи.

– Прости.

– Проси прощения ртом, детка.

Я растерялась.

– Тейт, я только что это сделала.

– Ртом, – повторил он, и я поняла, что он имел в виду.

– Что, если... – начала я.

– Мне нужен твой рот, детка.

– Тейт...

Он сжал меня руками и прошептал:

– Ты нужна мне, Лори.

Я нужна ему.

Поэтому я перекатилась на бок, потом поверх него, а потом дала ему то, в чем он нуждался. Прежде чем кончить, Тейт подтянул меня наверх, сдернул с меня пижамные штаны и трусики и посадил на себя.

– Трахни меня, детка, хочу быть в тебе, – прорычал он.

Я взяла его в руку и направила в себя.

– Трахай меня, – простонал он, и я начала двигаться.

Он прижал большой палец к моему клитору, и я задвигалась быстрее.

– Вот так, Боже, так, детка, – поощрял Тейт.

– Поторопись, Капитан, быстрее, – прошептала я.

– Иди сюда.

Я наклонилась к нему, все еще двигаясь, а он стянул вниз мой топ, обхватил ладонью мою грудь, поднес сосок к губам и сильно втянул.

Это было так невероятно хорошо, что мои бедра сами собой дернулись.

Тейт продолжал сосать и кружить большим пальцем по моему клитору, потом провел языком по соску, выпустил мою грудь и притянул меня за волосы к себе.

– Ты близко? – рыкнул он.

– Да, – прошептала я.

– Сильнее, детка.

Я трахала его сильнее, почувствовала приближение оргазма и выдохнула:

– Да.

– Вот оно.

Когда меня накрыл оргазм, я обхватила его запястье, потому что клитор стал слишком чувствительным.

– Тейт.

– Трахай меня сильнее.

– О Боже, детка, – простонала я, выгибаясь, и сильно кончила, продолжая трахать его резче, пока его палец продолжал ласкать меня.

– Продолжай. Крутышка.

– Тейт... – выдохнула я, отталкивая его руку, все еще кончая. Это было так великолепно, всепоглощающе, что мне казалось, будто я разлечусь на мелкие кусочки, но его палец закружил быстрее.

– Кончи еще раз, – приказал он.

– Нет, – прошептала я.

Он начал толкаться бедрами мне навстречу и отпустил мои волосы, положив руку мне на бедро, чтобы тянуть меня вниз.

– Тейт, Боже, детка, – проскулила я, когда меня настиг второй оргазм.

– Черт, да, – хрипло простонал он, резко подавшись бедрами вверх, его палец оставил мой клитор, и Тейт обеими руками рванул меня вниз, так что оказался во мне до конца, и сквозь свой второй оргазм я услышала его рычащий стон.

Я рухнула на него, уткнувшись лицом ему в шею, и слушала, как выравнивается его дыхание, стараясь выровнять свое собственное.

Потом он протянул руку и, не выходя из меня, накрыл нас одеялом.

Я начала слезать с него, но он обнял меня.

– Хочу, чтобы ты заснула на моем члене, – прорычал он мне на ухо.

– Тейт, я слишком тяжелая...

– Не двигайся, – он все еще рычал.

– Детка...

Его руки напряглись.

– Хочу, чтобы ты была как можно ближе.

Я крепко зажмурилась и прошептала:

– Все что захочешь, Капитан.

– Так точно, детка.

Я устроилась на нем, поерзав бедрами, что вызвало низкий звук в его горле.

– Я люблю тебя, Тейт, – мягко сказала я ему на ухо.

– Я знаю, детка, – ответил он. – Спи.

– Хорошо.

И если бы вы спросили меня, смогу ли я уснуть верхом на Тейте с его членом внутри после всего, что произошло в тот день и что могло разбудить меня ночью, я бы сказала нет, определенно нет.

Но я заснула.

Глава 25

Без Ниты

– Крутышка! – услышала я рев Тейта с первого этажа. Я оторвалась от зеркала, перевела взгляд на Задиру, которая сидела на раковине и смотрела, как я укладываю волосы в низкий пучок, потом на Джонаса, который сидел на закрытой крышке унитаза в своем черном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротником, детский галстук свободно болтался на шее.

В последние пять дней Джонас словно приклеился ко мне.

Меня это удивляло. Я не знала, что он станет делать, но хождение за мной, словно приклеенный, не входило в десятку моих предположений.

Но я не жаловалась.

– Крутышка! – снова проорал Тейт.

– О божечки, – прошептала я Джонасу.

Тейт, как и его сын, тоже словно приклеился ко мне. За эти дни я поняла, что оба парня Джексон вели себя, как всегда, одинаково. Одну из их женщин унизили – неважно, как они к ней относились, Нита все равно оставалась одной из их женщин, – и они не собирались рисковать.

Джонас улыбнулся мне, но улыбка не достигла его глаз. Я улыбнулась в ответ, надеясь, что моя улыбка получилась убедительнее, и поспешила из ванной. Задира спрыгнула с раковины и вместе с Джонасом последовала за мной. Я схватила с кровати свои черные лодочки и, дважды остановившись в коридоре, надела их одну за другой. Мы все дошли до столовой и увидели, что Тейт, в угольно-серых брюках и полуночно-синей рубашке с незастегнутым воротником, отодвинул стеклянную дверь и вышел.

Я посмотрела на Джонаса, и мы пошли следом за Тейтом. Я пропустила Джонаса вперед, ногой отпихнула Задиру обратно в дом, закрыла за собой дверь и развернулась к ступенькам веранды как раз вовремя, чтобы увидеть поднимающихся по ним папу, маму, сестру и Мака. Папа шел медленно, но выглядел здоровым, хотя и сильно похудевшим, и он загорел. Все они были одеты в траурный черный.

Мгновение я ошарашенно таращилась на них. Конечно, они были в курсе, я позвонила им на следующий день после того, как мы узнали про Ниту. С тех пор они звонили каждый день и знали, что сегодня состоятся похороны.

Я просто не знала, что они собирались приехать.

Я перестала таращиться и побежала, затормозив только перед папой, чтобы не навредить ему.

– Папочка, – прошептала я.

– Солнышко, – прошептал он в ответ, крепко обнимая меня.

Я обнимала папу и чувствовала его исцеляющие объятия, но слушала маму.

– Тейт, милый, дай-ка Джинни сахарку.

Я улыбнулась Кэрри поверх папиного плеча, и она улыбнулась в ответ. Если мама говорит о себе в третьем лице и просит сахарку, она стала прежней.

Папа поцеловал меня в щеку и отпустил, как раз вовремя, чтобы Мак заключил меня в медвежьи объятия, а потом, обнимая Кэрри, я услышала, как папа сказал:

– Ты, должно быть, Тейтум.

– Тейт, – ответил Тейт, и я отстранилась от Кэрри, обнимая ее одной рукой. Папа с Тейтом обменялись рукопожатием.

Когда они отпустили руки, папа посмотрел на Джонаса, но спросил Тейта:

– Это твой сын?

– Конечно это его сын, они же как две капли воды, – заявила мама и поспешила к Джонасу. – Привет, Джонас, я бабуля, – провозгласила она и потребовала: – Дай-ка мне сахарку.

Джонас уставился на нее, явно не зная, что ему делать с самозваной бабулей, поскольку у него никогда не было бабушки.

– Она имеет в виду, что хочет поцелуй, милый, – сообщила я Джонасу, а мама наклонилась и показала пальцем на свою щеку.

– Прямо сюда, милый, большой звонкий поцелуй, – проинструктировала она, и взгляд Джонаса метнулся к отцу. Тейт кивнул, и Джонас подался вперед и быстро чмокнул ее в щеку.

– О-о! – воскликнула мама и резко выпрямилась, шлепнув ладонью по щеке. – Буду вечно хранить его.

– О Боже, – прошептала я, и мама повернулась ко мне.

– Вы, девочки, не рожаете мне внуков, так что я забираю Джонаса, – заявила она.

– Джинни, не хочешь сбавить обороты, пока не напугала парнишку, – предупредил папа.

– Глупенький, он не испугался, – ответила мама и посмотрела на Джонаса. – Правда, милый?

– Эм-м... – пробормотал Джонас, что значило да.

– Давайте выпьем кофе, – предложила я, пытаясь спасти Джонаса.

– Отличная идея, я бы выпил литра три, – вставил Мак и подошел к Тейту, крепко пожал протянутую руку и похлопал его по плечу. – Тейт, мужик, дерьмовый повод, но я все равно рад тебя видеть.

– Взаимно, Мак, – ответил Тейт, и Кэрри подошла, чтобы обняться с ним.

– Привет, милый, – прошептала она, крепко стиснув его, и отстранилась, положив ладони ему на плечи. – Ты в порядке?

– Держимся, Кэрри, – пробормотал Тейт.

– Ну, а я нет, мы вчера поздно прилетели, ночевали в гостинице рядом с аэропортом, потом все утро ехали. Потом Гэвин заблудился... – перечисляла мама, направляясь в дом.

– Я не заблудился, – заявил папа.

– Милый. – Мама остановилась у стеклянной двери и повернулась к нему. – Ты... заблудился. – Она посмотрела на Тейта. – Навигатор? Зачем мне навигатор? Мне не нужен навигатор. Как будто он постоянно ездит по горам Колорадо! – Затем она отодвинула дверь и скрылась в доме, но мы услышали ее крик: – Боже мой, посмотрите на эту кошечку! – Потом мы услышали, как она заворковала: – Кто такая красивая кошечка? Иди к бабуле, красивая кошечка.

– Я начинаю скучать по больничной койке, – пробормотал папа Тейту и двинулся следом за мамой, по пути потрепав Джонаса по волосам.

Я подошла к Джонасу, наклонилась и прошептала:

– Моя семья слегка чокнутая.

– Я уже понял, – прошептал он в ответ, я подмигнула ему и выпрямилась.

– Джонас, детка, это моя сестра Кэрри и ее мужчина Мак.

– Привет, – сказал он, едва взмахнув рукой.

– Привет, большой парень, – сказал Мак, Кэрри улыбнулась, а Джонас посмотрел на меня.

– Твоя сестра такая же горячая, как ты, – заявил он, Кэрри изумленно хихикнула, а Мак открыто рассмеялся.

– Он считает, что я милфа, – прошептала я Маку.

– Дорогая, так и есть, – прошептал в ответ Мак.

– Да ну тебя, – буркнула я.

– Идемте в дом, – резко сказал Тейт. Я посмотрела на него, Мак и Кэрри посмотрела на меня, но Джонас показал дорогу, и Мак и Кэрри пошли за ним.

Я задержалась, поймала Тейта за руку и тихо спросила, когда он опустил глаза на меня:

– Ты не против, что они приехали?

– Нет, – ответил он и направился в дом, но я потянула его за руку, и он опять посмотрел на меня.

– Они просто хотят...

– Знаю, – перебил он.

– Так поступают семьи, по крайней мере так поступает моя семья.

Тейт повернулся ко мне, положил ладонь мне на шею, наклонился и твердо повторил:

– Детка, я знаю.

– Ты уверен, что все в порядке? – спросила я, внимательно глядя на него.

Он закрыл глаза, коснулся своим лбом моего и прошептал:

– Мне будет лучше, когда она окажется в земле.

Я кивнула, потеревшись о его лоб. Он открыл глаза и поднял голову. Я положила ладонь ему на шею и провела большим пальцем по чисто выбритой челюсти.

– Ты скучаешь по бороде, – пробормотал он.

– Я влюбилась в тебя, когда ты был с бородой.

Неожиданно он крепче сжал меня и коснулся губами виска.

– Черт, я люблю тебя.

Я стиснула его и прошептала:

– Я тоже. Ну, люблю тебя, а не тоже люблю себя, – глупо залепетала я, и он стиснул меня в ответ, усмехнувшись.

Так мы и обнимали друг друга, потом Тейт отпустил меня, взял за руку и повел в дом.

Мама явно взяла все в свои руки, потому что все, кроме Джонаса, пили кофе, а она стояла у острова и выдавливала шоколадный сироп в стакан с молоком, которое по цвету уже не напоминало молоко, а приближалось к шоколаду.

– Мам, что ты делаешь? – спросила я, подходя к острову.

– Делаю Джонасу шоколадное молоко, – ответила мама.

– Можешь уже перестать добавлять сироп, – сообщила я.

– Еще мало, – сообщила в ответ мама.

– Достаточно.

– Еще нет.

– Мама, – предупредила я.

Она плюхнула в стакан последнюю порцию сиропа и объявила:

– Готово!

Я закатила глаза, медленно вдохнула и посмотрела на Джонаса. Он широко улыбался маме.

– Блин, Лори! – провозгласил Мак с набитым ртом. Я обернулась – он ел один из шоколадных кексов с шоколадной начинкой и шоколадной глазурью, которые я вчера испекла для Джонаса.

– Мак! – рявкнула Кэрри. – Не хватай!

Но Мак не слушал Кэри и смотрел на Джонаса.

– Большой парень, она испекла для тебя шоколадные кексы бабули Грэм, – заявил Мак. – Обалдеть.

– Еще она делает мне шоколадное печенье, – поделился Джонас.

– О-бал-деть, – повторил Мак.

– И шоколадный пирог с пеканом, – продолжал Джонас.

– Я уже говорил «обалдеть»? – спросил Мак.

– И еще красный торт, который тоже шоколадный, но красного цвета, – закончил Джонас.

– Должно быть, она тебя любит, большой парень, – провозгласил Мак, обнимая Кэрри свободной рукой и притягивая ее к себе. – Поверь мне, в арсенале женщин Грэм это тяжелая артиллерия.

Мак пытался отвлечь Джонаса от предстоящих событий, но его слова оказали эффект, который даже я не могла предположить, а ведь я знала, что нравлюсь Джонасу. Я увидела – блин, мы все увидели, – как его тело напряглось, потом он повернулся ко мне и запрокинул голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

Но он не заговорил, просто смотрел на меня, и от выражения его лица мое сердце пропустило удар.

– Баб, – окликнул Тейт, заметив это.

– Мама никогда не пекла мне пирог, – сказал мне Джонас. Мак выругался себе под нос, а я присела на корточки и протянула руку Джонасу.

– Иди ко мне, детка.

– Она никогда не пекла мне печенье.

– Все хорошо, иди сюда, – повторила я.

– Она никогда не пекла мне торт, ни разу, даже на день рождения. Она их покупала, – продолжал Джонас.

– Солнышко, – прошептала я, – пожалуйста, иди сюда.

– А ты печешь, – сказал он то, что я и так знала.

– Знаю, – ответила я.

– Ты делаешь это, потому что любишь меня? – спросил он.

– Да, Баб, конечно, – ответила я.

– Ты любишь меня, – прошептал он.

– Да, Баб, – прошептала я в ответ.

– Значит, она меня не любила? – спросил он, и мои глаза моментально наполнились слезами.

– Не значит, – твердо ответила я.

– Ты... – Он сглотнул. – Ты знаешь, что я люблю тебя?

Я тоже сглотнула и соврала:

– Да.

Потому что до этой минуты не знала.

– Думаешь, она знала, что я любил ее? – спросил он.

– Безусловно, детка, – прошептала я. – Она знала. Она точно знала.

Он не двигался, но его кадык дернулся, и я поняла, что он сдерживает слезы.

– Детка... – продолжала шептать я, но не успели мы с Тейтом ничего сделать, как нас опередил папа.

– Ладно, сынок, ты меня не знаешь, и я тебя не знаю, но думаю, самое время это изменить. – Папа положил руку на плечо Джонаса, Джонас поднял глаза на него, и папа вручил ему стакан коричневого молока. – Возьми, мы пройдемся, ты попьешь, и мы познакомимся поближе. Согласен?

Папа не стал ждать, пока Джонас ответит, он просто повел его к двери, отодвинул ее и подтолкнул его вперед. Перед тем как закрыть дверь, он посмотрел Тейту в глаза. Между ними произошел какой-то диалог, который я не уловила, поскольку они пользовались мужской телепатией. Папа закрыл дверь и, положив ладонь на спину Джонаса, повел его прочь.

– Извини, Тейт, – пробормотал Мак.

– Ничего страшного, – ответил Тейт. – Это дерьмо постоянно будет всплывать.

– Да, но не из-за моего мудачества, – проворчал Мак, явно ругая себя.

– Мак, ему не повезло с мамой, – рассказал Тейт, и это меня так удивило, что я быстро посмотрела на него. – Она пила и мало заботилась о нем. Она мертва, но он в лучшем месте с женщиной, которая сидит с ним ночами и смотрит телевизор, пока он не уснет, и печет ему кексы. Ему тяжело, он понимает, что без нее ему лучше, и чувствует себя виноватым из-за этих мыслей. Ему будет нелегко некоторое время. Хорошо, что ты заговорил об этом, ему нужно это выплеснуть, и лучше, чтобы это случилось, когда вокруг люди, которые заботятся о нем.

Мама, Кэрри, Мак и я уставились на Тейта. Потом я подошла к нему, прижалась к его боку и обняла.

– Папа позаботится о нем, Капитан, – прошептала я, откинув голову и глядя на его профиль. Тейт повернул голову и посмотрел на меня сверху вниз.

– Я знаю, – прошептал он в ответ и перевел взгляд на маму. – Я рад, что вы здесь, Джинни.

– Семья заботится о своих, – мягко ответила мама и посмотрела на меня, а потом обратно на Тейта. – Но ты и так это знаешь, верно, Тейт?

– Да, – ответил он.

– Хочешь кофе? – спросила мама, мудро сменив тему.

– Да, – повторил Тейт.

– Ты пьешь черный. – пробормотала она и пошла к шкафчику.

Я прижалась к Тейту и расслабилась.

– Ой! – воскликнула Кэрри, и я снова напряглась, оборачиваясь к сестре. – Какая красивая кошечка.

– Ее зовут Принцесса, – выпалила я. Тейт предупреждающе стиснул меня рукой, но я проигнорировала его и закончила: – Это Тейта.

Взгляд Кэрри метнулся к Тейту, и она захихикала:

– Ты назвал свою кошку Принцессой?

– Твою мать, – пробормотал Мак.

– Ее зовут Задира, – объявил Тейт.

– Ее зовут Задира? – спросила мама, передавая Тейту кофе.

– Мне больше нравится Принцесса, – решила Кэрри.

– Скажи своей сестре, что если она станет звать мою кошку так, то я ее выгоню, – сказал мне Тейт, забирая кофе у мамы, и я постаралась не засмеяться.

– Эм... Кэрри, я пошутила, – пояснила я. – Тейт и Задира очень близки. Он ее защищает, и ему очень не нравится кличка Принцесса.

Кэрри смотрела, как Задира трется о наши с Тейтом ноги, и ее губы кривились, потом она посмотрела на Тейта, на меня и пробормотала:

– Ясно.

– Впереди длинный день, – заметила мама, глядя на Мака. – Мак, передай мне кексик.

Мак передал маме кекс, а я отпустила Тейта и подошла к стеклянной двери, вглядываясь вдаль, пока не увидела их, папу и Джонаса, стоящих на подъездной дорожке. Джонас, подняв руку, что-то показывал.

Я почувствовала, как сзади подошел Тейт. Он обнял меня и притянул к себе. Я знала, что он тоже смотрит, и знала, что он видел, как папа что-то сказал Джонасу, отчего тот запрокинул голову и широко улыбнулся папе, как будто он необычайно забавный. Да, папа мог быть таким. Я поняла это, потому что рука Тейта инстинктивно сжалась.

Тейт коснулся губами моего уха.

– Особенное, – тихо сказал он. Я положила ладонь на его руку и держалась, борясь со слезами.

* * *

Тейт остановил «Эксплорер» на стоянке похоронного бюро, моя семья ехала за нами в арендованной машине и припарковалась рядом с Тейтом.

Я отстегнула ремень безопасности, открыла дверь и выпрыгнула из машины, но сразу же замерла, увидев, как к тоже выпрыгнувшему из машины Джонасу подошла пожилая женщина с густыми светлыми волосами. На ней была яркая цыганская юбка, расшитая по подолу узором из блесток и маленькими бубенчиками. Ярко-розовая цыганская блузка с пышными рукавами, собранными у запястья, и завязками на вырезе. Потертые бежевые замшевые ковбойские сапоги и множество серебряных украшений с бирюзой в ушах, на шее, пальцах и запястьях.

– Малыш Бабби, – прошептала она, прижав к себе Джонаса так, что его лицо уткнулось в ее пышную грудь. Он положил руки ей на талию, и я не могла понять, пытался ли он оттолкнуть ее или обнимал, а она резко раскачивала его из стороны в сторону.

Я подошла к ним.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Женщина подняла на меня темно-карие глаза с хорошо знакомыми золотистыми крапинками.

Мама Тейта.

Вот это да.

Что-то промелькнуло на ее лице, когда она пристально взглянула на меня. Я ее не знала, но поняла, что что-то не так.

Я спиной чувствовала, как Тейт обогнул капот машины, и видела, как моя семья подошла сзади.

– Мам? – спросил Тейт, и она перевела взгляд с меня на Тейта.

Она так бесцеремонно отпустила Джонаса, что его качнуло в сторону, и сказала:

– Бак, детка.

Затем она бросилась в объятия Тейта.

Я придвинулась к Джонасу и, обняв его одной рукой за плечи, осторожно прижала к своему боку. Он обнял меня за талию, и я посмотрела на Тейта. Он обнимал свою маму, но смотрел поверх ее головы на меня.

– Просто не верится, детка, не верится. Я узнала и не могла поверить. – В ее голосе слышались слезы, она запрокинула голову назад, и Тейт опустил взгляд на нее. – Ты, должно быть, убит горем.

– Мам... – начал Тейт.

– Я имею в виду Ниту, – продолжала она.

– Мама...

– Твою Ниту.

– Мам, ты хочешь...

– Я никогда не думала, что увижу это, это как конец света. Вы были рождены половинками одного целого, – провозгласила мама Тейта и запричитала: – Как же ты будешь жить без своей половинки?

И она упала ему на грудь, громко рыдая.

Я увидела, как Тейт стиснул зубы и встретился со мной глазами.

– Детка, отведи Джонаса внутрь, – приказал он.

Я кивнула, потому что он выглядел разозленным. И поэтому я постаралась не показать, как слова его мамы подействовали на меня. Я взглянула на свою семью и повела Джонаса к зданию.

Мы отошли на пять шагов, когда я услышала ее шепот:

– Бак, детка, кто это?

Рука Джонаса на моей талии непроизвольно дернулась, и я, избегая смотреть на свою семью, поторопила его вперед.

* * *

Джонас не пошел со мной всю дорогу на церемонию прощания, потому что мама Тейта, Шания (Стелла сказала мне ее имя, она также поделилась, что это имя не настоящее, что на самом деле ее зовут Бернадетт, но она изменила его, когда ей было сорок и ее накрыл первый (Стелла рассказала, что знает о трех) кризис среднего возраста), присвоила его и вела себя так, словно была важной частью его жизни, хотя он выглядел растерянным и не в своей тарелке, когда она тянула его то в одну сторону, то в другую, почти не выпуская его из рук.

Шания также большую часть времени рыдала, восклицая, какой потерей для мира стала неуправляемая, сумасбродная, полная жизни Нита, и вообще привлекая к себе все внимание, которое могла заполучить.

Я немного отстала со своей семьей, которая держалась вместе и тихо. Еще хуже было то, что Тейт был явно возмущен поведением своей матери, и не он один. Па, Вуд, Стелла, Кристал, Джим-Билли, Бетти, Нед и практически все остальные открыто бросали на нее сердитые взгляды, но ее щиты были прочными, и эти взгляды отскакивали от нее без видимого эффекта. Тейт оставался рядом с Шанией, но я поняла, что это больше из-за Джонаса, чем из-за потребности находиться рядом с мамой. На самом деле он, кажется, боролся с желанием что-то сказать. Но события дня вынуждали его вести себя чинно, а я знала, что это было для него слишком, потому что мой мужчина привык давать волю своему плохому настроению, и я видела, что его настроение определенно было плохим.

Это произошло, когда церемония готова была начаться и я вместе со своей семьей села сзади.

Шания провела Тейта и Джонаса к первому ряду и демонстративно принялась объявлять, кому где сидеть. Сама она собралась сесть между «моими мальчиками» (ее громкие слова). Однако ни Тейт, ни Джонас не сели, даже когда она потянула обоих. Парни Джексон обвели глазами собравшуюся толпу и нашли меня. Я покачала головой и улыбнулась, давая понять, что все нормально. Не стоило мне сидеть с ними на первом ряду на похоронах Ниты.

Я смотрела на своих мальчиков, поэтому вздрогнула, услышав, как Па произнес у меня над ухом:

– Солнышко.

Я повернулась к нему, он протягивал мне руку.

– Па, все в порядке, – прошептала я.

– Семья сидит впереди, – заявил он.

– Все в порядке, я думаю...

– Семья сидит впереди, Лори.

– Па, не надо...

– Вперед, – пророкотал он.

– Иди, милая, – прошептал папа и, когда я посмотрела на него, кивнул. Я прикусила губу, повернулась к Па и взяла его за руку.

Он отвел меня вперед.

– Шания, двигайся, – тихо потребовала Стелла, когда мы с Па подошли.

– Что? – спросила Шания у Стеллы, но смотрела на меня.

– Подвинься, – заявила Стелла.

Шания повернула голову к Стелле.

– Я сижу со своими мальчиками.

– Хорошо, сиди, только подвинься, – ответила Стелла.

– Но... – начала Шания, но Тейт наклонился, взял меня за руку и посмотрел на Джонаса:

– Баб, садись.

Джонас тут же сел, Тейт провел меня за руку перед Шанией и посадил рядом с Джонасом, после чего сел рядом со мной.

Он посмотрел на свою мать и кивнул головой на соседнее место.

– Садись, мам.

Стелла быстро села с краю у прохода. Вуд сел рядом с ней, а его хорошенькая темноволосая шестилетняя дочь забралась ему на колени. Па сел между Вудом и Джонасом, Тейт уже сидел рядом со мной, и Шании ничего не осталось, кроме как сесть в конце ряда.

Блейк, муж Ниты, сидел через проход со своими родителями и расположившимися рядом подружками Ниты, возглавляемыми Кармен. Я посмотрела в его сторону, но Тейт нет, как и Джонас, и никто из членов семьи Ниты. Блейк тоже ни разу не взглянул в нашу сторону. Но даже по его профилю я видела, что он потерян и страдает. Может, в какой-то момент все и пошло наперекосяк, но когда-то все было хорошо, и именно это Блейк Дэниэлс вспоминал, глядя на закрытый гроб.

– Хрень какая-то, – услышала я бурчанье Шании и отвлеклась от мыслей о Блейке, уловив, как вспыхнуло раздражение Тейта.

Он повернулся к ней и прошептал:

– Еще одно слово, и клянусь Богом...

Он не договорил, и я ощутила, как напрягся Джонас. Я обняла его за плечи, и он немедленно привалился ко мне. Потом Тейт обнял меня, и я потянула Джонаса за собой, прислоняясь к Тейту. Потом я почувствовала губы Тейта у своего уха.

– Крутышка, я знаю, почему ты так сделала, – тихо сказал он мне на ухо, и я поняла, что он все еще сердит. – Но больше не смей нас бросать.