Текст книги "Сладких снов (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

Ну конечно. Нита разъезжала ночью с опущенным верхом.

Нита увидела меня, вырвалась от Вуда и метнулась ко мне с такой скоростью, что почти сложилась пополам, когда Вуд обхватил ее рукой за талию, прервав ее движение.

Она вскинулась, осмотрела меня с ног до головы и пригрозила:

– Я сорву с тебя эту футболку, ты, гребаная сука.

Я тоже прошлась по ней взглядом. Еще одна очень короткая мини-юбка. Еще одна обтягивающая майка. Пара шлепок. Полный макияж, несмотря на ночное время, рассвет еще только занимался.

Стоя на веранде Тейта перед страшной и ужасной Нитой, я по какой-то причине была абсолютно спокойна. Я никогда в жизни не участвовала в драках, и мне бы не хотелось начинать. Но в ту секунду мне было наплевать. Скорее всего, она надрала бы мне задницу, но может быть, и мне удалось бы провести несколько ударов, и я с нетерпением ждала этого.

– Что я вам сделала? – спросила я ее.

Она вырывалась из хватки брата, не сводя с меня глаз, и прошипела:

– Снимай футболку сейчас же или я сорву ее.

– Я вас даже не знаю, – сообщила я ей.

– Лори, иди в дом, – приказал Вуд, другой рукой обхватив Ниту поперек груди и оттаскивая ее назад.

Нита вытянула руку и схватилась за перила, мешая Вуду.

– Ты меня знаешь, – рявкнула она.

– Я вас никогда не встречала, – указала я очевидное.

– Если ты живешь в Карнэле, то знаешь меня, – повторила она. – И знаешь, что пытаешься забрать то, что принадлежит мне.

– Он вам не принадлежит, – спокойно проговорила я.

– Он мой, – выпалила она и махнула рукой в сторону дома. – Этот дом – мой. – Она ткнула в меня пальцем. – Эта футболка – моя. – Она дернулась в руках Вуда и прищурилась. – Его член – мой. Он... мой.

Я посмотрела на Вуда:

– Ей нужно лечиться.

– Да пошла ты! – взвизгнула Нита, отпустила перила и забилась в хватке Вуда.

– Ты не можешь серьезно считать, что испугаешь меня таким поведением. Я знаю про тебя и знаю, что Тейт не желает иметь с тобой ничего общего, – заявила я.

Она перестала вырываться и посмотрела мне прямо в глаза:

– Да? Это он тебе сказал?

– Да, он.

– Пускай говорит, сука, но, когда я шепчу ему на ухо и раздвигаю ноги, ему нравится запах и вкус, и он снова возвращается.

– Может, и так, – ответила я. – Но это было до меня, и он сказал, что я – лучшее, что у него когда-либо было. И еще он сказал, что после двадцати лет с тобой, когда он не чувствовал ничего, кроме горечи во рту, я стала сладостью, которой он никогда не пробовал.

Я немного приукрасила, но решила, что ситуация это оправдывает.

После моих слов Нита затихла в руках брата. Секунду я наблюдала, как она смотрит на меня, а когда она ничего не ответила, продолжила:

– Он признал, что ты въелась ему под кожу. Признал, что любил тебя. Но он сказал, что теперь у него под кожей я, он излечился от тебя. Или, судя по тому, как это звучало, ты так плохо с ним обращалась, что сама ушла. – Я покачала головой и тихо сказала: – Глупо, дорогая, ты должна была сделать все что угодно, чтобы остаться там, где была. Теперь там я, и, надо сказать, мне тут хорошо.

– Заткни свой поганый рот, – прошептала она дрожащим от ярости голосом.

Я проигнорировала ее.

– Так что этот дом не мой, и эта футболка не моя, они Тейта, но он мой.

– Заткни свой гребаный рот, – взвизгнула она и снова начала биться в захвате Вуда, но мы все услышали рев мотора и увидели, как по дому мазнул свет фар.

Я повернулась и стала смотреть, как Тейт подъехал и припарковался рядом с машиной Ниты. Вокруг было много фонарей: на веранде, на подъездной дорожке, на площадке рядом с гаражом, и Тейт был полностью освещен, но двигался так быстро, что я не видела, как он слез с байка и подошел к веранде. Он просто внезапно оказался там.

Вуд и Нита разошлись, но Вуд отошел только на несколько футов от нее. Они стояли лицом друг к другу, но оба повернули головы к Тейту.

Тейт стоял не так уж близко ко мне, но я все равно ощутила, как от него исходит пугающая энергетика, пока он сердито осматривал открывшуюся ему сцену.

– Как знакомо, – услышала я его голос, – вы оба стоите между мной и тем, что я хочу.

Моя кровь заледенела.

– Прогони ее, – потребовала Нита так, будто все, что ей было нужно, это приказать, и она получит желаемое.

Тейт покачал головой:

– Я попрошу один раз. Садись в машину и уезжай. Если ты этого не сделаешь, Нита, ты можешь стоять здесь и орать целый месяц, я тебя не услышу. Ты перестанешь существовать. Черт, женщина, ты уже не существуешь.

– Я существую, – злобно выплюнула она.

– Нет, – ответил Тейт.

– Точно, – протянула она, прислонившись бедрами к перилам и скрестив руки на груди. – Детка, я оближу головку твоего члена, и ты вспомнишь о моем существовании.

– О да, это я помню, – ответил Тейт. – Однако теперь у меня есть женщина, которая знает, как пользоваться ртом и не забывает следить за зубами.

С быстротой молнии она подалась вперед и уперла руки в бедра.

– Ты любишь мои зубы! – бросила она ему.

– Да я миллион раз говорил тебе, Нит, ни один мужик не любит, чтобы женские зубы царапали его член. Боже, это больно, но у тебя же хорошо получается причинять боль кучей разных способов.

– Ты никогда не жаловался, – возразила она.

– Жаловался, женщина, ты просто никогда не слушала, – выпалил в ответ Тейт. – Должен сказать, что никогда не знал, каково это – иметь женщину, которой не нужны инструкции. И, черт возьми, детка, поверь мне, это охренительно... клево.

Она замолчала, и я прикусила губу, пытаясь понять свои ощущения по поводу того, что Тейт «имеет» меня.

Нита сменила тактику, и, когда она это сделала, веранда под моими ногами закачалась.

– Прогонишь меня и больше никогда не увидишь Джонаса.

Она едва успела договорить, как Тейт сделал четыре быстрых, сердитых шага прямо к ней.

Ее лицо заметно побледнело, она отклонилась в последний момент, но Тейт продолжал наступать, пока она не оказалась прижатой к перилам, его тело находилось вплотную к ней в явно враждебной позе. Она уставилась на него снизу вверх, открыв рот и вытаращив глаза, приготовившись к удару, ее пошатывало.

Я наблюдала за этим, замерев от нездорового восхищения.

Она разрушила его жизнь, но он никогда не делал этого раньше.

Никогда.

Тейт наклонил голову и посмотрел Ните прямо в глаза.

– Предупреждаю, – прорычал он. – Если ты вздумаешь использовать моего сына против меня, Нита, клянусь Богом, ты об этом пожалеешь.

Его сына?

Я почувствовала, как теперь уже от моего лица отлила кровь и у меня закружилась голова.

– И если, – продолжал Тейт, – я увижу тебя в зоне слышимости Лори, я так испорчу тебе жизнь, что ты пожалеешь, что не живешь на гребаной луне.

Нита взяла себя в руки и выпрямила спину.

– Документы у меня, Тейт, и можешь сказать своим адвокатам, чтобы они пошли на хрен. После этого дерьма Джонас для тебя больше не существует.

– Он будет здесь в следующие выходные, или, клянусь Богом...

– Да ты шутишь! – перебила она. – Думаешь, хоть один судья отдаст опеку над десятилетним ребенком охотнику за головами, который бывает дома два дня в месяц?

Боже мой.

У Тейта есть сын. У Тейта и Ниты общий ребенок. И Тейт собирается добиваться опеки над сыном.

«У меня проблемы. И мне меньше всего нужно было сидеть в машине и выслеживать убийцу, теряя еще больше денег, поскольку я занимался этим в свое собственное время и за свои собственные деньги, а не решать эти проблемы. Ты бы меня отвлекала».

Вот оно что.

Вот какие у него проблемы. Это имеет какое-то отношение к тому, почему та ночь в гостинице – ночь перед нашей встречей – была ночью, когда между этими двумя все закончилось.

Джонас. Десятилетний сын Тейта. Сын, о котором он никогда – ни разу – не упоминал.

Сын, которого, скорее всего Нита была права, ни один судья не отдаст охотнику за головами, который бывает дома два дня в месяц.

Если только у него дома нет кого-то, чтобы помогать. Скажем, достойной доверия хорошей девочки, умной, работящей и выросшей на ферме. Женщины, на которую он наткнулся на следующий день после того, как случилось то, что случилось.

Я шагнула назад и заметила, как Вуд едва заметно шевельнулся. Переведя взгляд на него, я увидела, что он смотрит не на Тейта с Нитой. Он смотрел на меня и делал это очень внимательно.

– Точно, – огрызнулся Тейт, и мой взгляд вернулся к нему. – А ты думаешь, хотя бы один судья решит, что то, что я могу дать ему здесь, не лучше, чем оставаться с тобой, женщиной, стоящей на учете в полиции, чей муж сидит без работы и каждый вечер напивается в стельку? Ты обещала, что уйдешь от этого урода и заберешь моего сына из бардака, который называешь домом. Ты этого не сделала. Я тебе говорил: если ты этого не сделаешь, я его заберу. И не сомневайся, Нита... – Он наклонился к ее лицу. – Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы забрать Джонаса.

– Я буду бороться с тобой, пока не умру, Тейт, – ответила она, потом повернула голову ко мне и показала на меня. – Я ни за что не позволю твоей шлюхе растить моего ребенка.

Рука Тейта метнулась вперед, и его пальцы обхватили ее запястье, завернув руку ей за спину, так что она вскрикнула. Я тоже вскрикнула, только потому, что была удивлена тем, как жестко он с ней обращался. Но Тейт не колебался. Он сделал шаг назад, повернулся, заставив ее двигаться вместе с ним, и оттолкнул ее. Она пролетела два фута и выпрямилась.

– Прекрасно, Тейт, спасибо, – едко огрызнулась она. – У меня будут свидетели нежного обращения со стороны отца моего ребенка.

– Садись в машину и уезжай, – выдавил Тейт, неподвижно замерев.

– Будешь продолжать с ней, Блейк будет вправе усыновить мальчика, и ты больше никогда его не увидишь, – пригрозила она.

– Садись в машину и уезжай, – повторил Тейт.

Она проигнорировала его.

– Я приведу в суд каждую дрянь. – Она посмотрела на меня. – Ты не первая, дорогуша, и, поверь мне, не последняя.

– Уезжай, – прорычал Тейт, – сейчас же.

Она посмотрела на Тейта и прошипела:

– Дешевка.

– Да, – ответил он, все еще рыча. – Я трахал дешевку. Должен сказать тебе, Нит, после всех этих лет, что я трахал тебя, ты не представляешь, как здорово вставить член во что-то нежное и чистое.

Я втянула обе губы и прикусила их, переведя взгляд на Вуда. Он не отрывал глаз от шоу, которое разворачивалось всего в трех футах от него.

Нита злобно уставилась на Тейта, и Тейт стоял ко мне спиной, но, подозреваю, что он выдержал ее взгляд. Потом она повернулась к Вуду.

– Он разговаривает с твоей сестрой, тебе совсем нечего сказать? – рявкнула она.

– Это меня убивает, – прошептал Вуд, и мое сердце запнулось, потому что тон, которыми он произнес эти три слова, очень точно передавал: то, что он собирается сказать дальше, действительно в некотором смысле его убивало. – Но я знаю, давно знаю, но с тем пиздецом, что ты устроила сегодня, Нит, я понял, что ничего не изменилось.

– Что? – прошипела она.

– Ты, – повторил он и снова прошептал: – Джонас? Серьезно, Нита?

– Я не стану... – начала она.

– Ты сохранишь опеку и продолжишь вести себя, как сумасшедшая, – перебил Вуд. – И должен сказать, Нит, я чертовски надеюсь, что этого не случится. Я просто надеюсь, что вы с Блейком не повлияли на пацана настолько, что он в итоге станет таким, как один из вас.

– Ты сволочь, – прошептала Нита.

Вуд повернулся к Тейту и твердо произнес:

– Все, что нужно, мужик. Все, что нужно.

Потом он развернулся, подошел прямиком ко мне и положил ладонь мне на шею. Сжав мою шею пальцам, он всматривался в мои глаза, так что я подумала, будто он хочет что-то сказать, но я была слишком ошарашена произошедшим и тем, что узнала, чтобы понять, что это значило. Вуд еще раз сжал мою шею, отпустил меня и прошел по веранде, мимо Тейта и Ниты, к своему байку, потом на него, завел и с ревом выехал с подъездной дорожки.

Когда он свернул на дорогу, я услышала предостережение Ниты:

– Ты только что нарвался на самое большое сражение в жизни.

Мои глаза вернулись к ней, она свирепо смотрела на Тейта снизу вверх. Он не пошевелился, но я услышала его вздох. Вздох был глубоким и тяжелым, и я точно знала, что он означал. Тейт на пределе. Он зол. Его это достало. И он примет ее вызов, что бы она ни устроила.

Не получив никакой реакции, Нита оторвала взгляд от Тейта и повернулась ко мне.

– Не забывай оглядываться, сука, – рявкнула она, развернулась и грациозно побежала в своих шлепках к своей машине. Она завела машину с тревожным ревом, сдала назад и так быстро рванула с места, что из-под колес полетел гравий.

Я повернулась и смотрела, как она уезжает. Я была так сосредоточена на этом, что вздрогнула, когда почувствовала, как ладонь Тейта легла мне на плечо там, где оно переходило в шею.

– Детка, – прошептал Тейт, и я посмотрела на него.

Боже, до чего он красив.

Но он также обманщик – притворяющийся отвратительный обманщик.

Я сглотнула, потом вывернулась из-под его руки и побежала к раздвижной стеклянной двери. Потянув, я открыла ее, вбежала в дом, потом по коридору прямиком к спальне. Я щелкнула выключателем, потом подбежала к гардеробной и включила свет там. Когда вошел Тейт, я стояла на коленях, застегивая один из своих чемоданов.

– Что ты делаешь? – спросил он, и я быстро подняла голову. Он стоял в дверном проеме.

Я снова опустила глаза на чемодан и прошептала:

– Ухожу.

– Лори, – тихо сказал Тейт, и я резко повернула голову, сердито уставившись на него.

– Да пошел ты! – крикнула я, вскочила на ноги и в два широких шага оказалась рядом с ним, уперлась ладонями ему в грудь и оттолкнула. Он шагнул назад на фут, обхватил пальцами мои запястья и крепко сжал. – Да пошел ты! – повторила я.

– Крутышка, успокойся, – он продолжал говорить тихо.

– Джонас? – спросила я.

– Детка... – начал он, но я выдернула свои запястья из его захвата, вернулась к своей сумке и встала на колени перед ней.

– Пошел ты, Тейт, – огрызнулась я, дергая молнию на сумке, несмотря на то, что она зажевала футболку, которую я не засунула до конца. – Господи! – воскликнула я, качая головой. – Что со мной такое? Как я умудрилась вляпаться в подобное дерьмо?

– Лорен, успокойся и приходи в спальню, чтобы мы могли поговорить, – приказал Тейт.

Я замотала головой, все еще сражаясь с молнией.

– О нет. Ни за что. У тебя была возможность поговорить. У тебя была куча возможностей рассказать мне, что у тебя есть сын. Сын от этой... этой... – Я резко повернула голову и посмотрела ему в глаза. – ...этой женщины.

– Крутышка, выслушай меня...

Я вскочила на ноги и развернулась к нему.

– Я легла спать голая, Тейт. Я никогда не сплю голой. Мне не нравится спать голой. Мне так неудобно. Но я сделала это для тебя. – Я ткнула в его сторону пальцем и всплеснула руками. – Боже, какая я дура! Мне следовало знать. Чтобы ты... – Я снова ткнула в него пальцем. – ...хотел меня? Какого хрена я думала?

– Лорен...

– Старую, толстую, бестолковую стерву, – бросила я ему его же слова. – Это бы сработало, Тейт. Отличный ход, милый. По крайней мере эта старая, толстая, бестолковая стерва создала бы перед судьей видимость того, что ты можешь обеспечить Джонасу стабильную семью!

В одну секунду он стоял в дверном проеме, а в следующую уже прижимал меня к дальней стене гардеробной. Он двигался так быстро, а я на автомате отступила, что даже не поняла, как я там оказалась. Я просто почувствовала спиной стену, а Тейт стоял вплотную ко мне. Я ощущала исходившую от него энергию, настолько сильную, что она казалась потоком и окутывала меня так плотно, будто в воздухе совсем не осталось кислорода, чтобы дышать. Его тело не было враждебным, как с Нитой, но оно было агрессивным, так что мне ничего не оставалось, как слушать его.

– Это последний раз, когда ты тыкаешь меня в это дерьмо, – прошептал он, и даже его голос меня напугал.

Я втянула воздух и вместе с ним попыталась набраться смелости.

– Отойди, Тейт. Я ухожу.

– Ты не имеешь никакого отношения к Джонасу, – продолжал шептать он.

– Отойди, – потребовала я.

Его лицо оказалось в миллиметрах от моего.

– Ни малейшего.

– Верно, – выпалила я в ответ полным сарказма голосом.

– Она обещала мне, что уйдет от него, – сказал Тейт. – Обещала, что вернется домой, привезет моего сына домой, что мы начнем сначала, она возьмет себя в руки, что у нас будет жизнь, семья. – Я ничего не ответила, но это не имело значения, Тейт продолжал говорить. – Когда она приехала, то должна была привезти Джонаса. Но не привезла. Она просто хотела кончить. Она любит кончать. Она любит сосать член. Ее муж, он так много пьет, и его член такой вялый, он уже так давно не использовал его ни для чего, кроме как поссать, просто чудо, что он до сих пор не отвалился. Она вернулась не для того, чтобы создать семью, она пообещала это только, чтобы заполучить мой член. Просто кончить. Господи, Лорен, эта женщина растит моего сына.

– Тейт, отойди...

– Я проходил все это раньше. Мы ведем эту битву десять лет. Она нарушает обещания, что ведет к нашим встречам в суде за опеку над Джонасом. Ее мудак-муж теряет очередную работу или в очередной раз проигрывает в карты, и мы снова оказываемся в суде, не из-за опеки, а из-за алиментов, чтобы я поддерживал на плаву ее и этого ее мужа без члена. Джонас не должен страдать, а значит, что я делаю, Лорен? Что я делаю?

– Тейт...

– Я даю больше денег, он пропивает или проигрывает их, она пронюхивает или прокуривает, Господи, кто знает? Мне приходится изворачиваться, только чтобы не пропустить выходные с ним. Я могу видеть его дважды в месяц. И это все, дважды в месяц до того вечера, как она появилась в номере гостиницы, я вошел, а моего сына не было, и я понял ее игру. Я понял: неважно как сладко она лжет, она снова меня обманет и использует для этого моего мальчика. Так что это был конец, и она это знала. Мы не ругались. Я велел ей разобраться со своим дерьмом, потому что мой адвокат с ней свяжется. Она попыталась снова обмануть меня, но мне надоело. Нельзя использовать моего мальчика против меня, не ради гребаного оргазма, твою мать.

– Тейт, я...

– Я не видел его два месяца, Лорен. Твои дела, Тонины дела, мне нужно было работать, чтобы оплачивать счета и кормить ребенка, потому что ни один из этих двоих ни хера не делает. Я не видел своего сына.

– Мне жаль, но...

– Я возвращаюсь домой, тут такое происходит, а ты... что? Я даже не знаю, какого хрена ты творишь.

– Я знаю, почему ты со мной, – сказала я.

– Да, детка? И почему же?

– Я... – Я глубоко вдохнула и начала заново: – У меня нет детей, но это звучит ужасно, Тейт. Мне так жаль, это звучит... Мне очень жаль. И я могу понять, почему ты хочешь сделать все что угодно, чтобы забрать Джонаса, но ты не можешь действовать, как Нита. Ты не можешь обманывать кого-то другого, чтобы позаботиться о своем сыне.

Тейт склонил голову набок:

– Действовать, как Нита?

– Чтобы создать дом для своего сына. Создать семью. Сделать что-то, на что судья посмотрел бы благосклонно, и использовать для этого меня.

Его брови сошлись вместе над сузившимися глазами.

– Использовать для этого тебя? – повторил он.

– Да, – заявила я. – Вот почему ты со мной. Такой мужчина, как ты... и женщина, как я. – Я покачала головой и прошептала: – Я не понимала, но теперь поняла.

– Скажи, что ты шутишь, – потребовал он.

– Прости?

Он среагировал моментально – ударил кулаком в стену рядом с моей головой, потом приблизил свое лицо к моему и заорал:

– Скажи, что ты шутишь!

Я вздрогнула от удара кулака и застыла от крика в лицо, потом заорала в ответ.

– Нет, Тейт! Я не шучу! Я все поняла! Можешь перестать... – Я привстала на цыпочки и тоже приблизила свое лицо к его. – Обманывать меня!

Он сделал шаг назад, и внезапно я оказалась в воздухе. От удивления я моргнула в его спину и поняла, что он перекинул меня через плечо, развернулся и направился к двери гардеробной.

– Что за?..

– Заткнись, – прорычал он.

– Тейт, поставь меня! – крикнула я, упираясь ладонями ему в пояс и дрыгая ногами, пока он обходил кровать.

Он шлепнул меня по попе, не легонько, но и не сильно, просто, чтобы донести свою мысль.

– Замолчи, Лорен.

Я замолчала. Меня никогда не шлепали. Ни разу в жизни. Мой папа не чурался наказаний, но он осуществлял их словами.

Тейт отнес меня в ванную, включил свет, потом нагнулся и поставил меня на ноги. Он рывком развернул меня лицом к раковине и зеркалу и придвинулся, прижимая меня к краю тумбочки под раковиной.

– Смотри, – приказал он.

– Что? – прошептала я, все еще переваривая то, что меня против моей воли притащили в ванную и прижали к тумбочке.

Одной рукой он обхватил меня под грудью, а другой взял за подбородок и наклонился вперед, вынудив меня наклониться над раковиной.

– Смотри, – потребовал он. – Что ты видишь?

– Тейт...

– Что ты видишь? – прорычал он.

У меня не было выбора, к тому же я была более чем напугана, так что я посмотрела на него в зеркало и ответила:

– Я вижу себя.

– Что ты видишь? – повторил он.

– Тейт, я вижу себя, – прошептала я.

– Лорен, смотри на себя, не на меня. Что ты, черт возьми, видишь?

Я уставилась на него в зеркале, потом перевела взгляд на свое отражение.

– Я вижу себя, – мягко сказала я, и так и было.

– Кто сотворил это с тобой? – спросил Тейт, отпустив мой подбородок, и наклонился еще ближе, его ладонь накрыла мою руку, лежащую на тумбочке.

– Сотворил что? – спросила я.

– Исказил то, что ты видишь, – ответил он. – Потому как, детка, полагаю, с тем дерьмом, которые ты только что мне скормила, ты видишь не то же самое, что вижу я.

У меня перехватило дыхание, и я промолчала.

– Я знаю, что это не твои родители, они видят то же, что и я, так кто это сделал?

– Тейт, – выдохнула я, но больше ничего не сказала. Мое сердце неистово колотилось, я чувствовала его в груди, шея, запястья и ноги ощущались, словно желе. Если бы Тейт не вжимал меня в тумбочку и не поддерживал меня прямо, я бы точно упала.

Его ладонь оставила мою руку на тумбочке, а его рука под моей грудью слегка отодвинула нас назад, чтобы он мог приподнять мою футболку и открыть мои трусики. Засунув подол футболки под обнимающую меня руку, он обнял меня и второй рукой тоже и снова вжал меня в тумбочку.

– Детка, – прошептал он, – я ни хрена не понимаю. Неужели тебе легче видеть то, что он заставил тебя видеть? И если это так, то почему? От чего ты защищаешься?

– Я... – Я сглотнула. – Я не понимаю.

– Нет, детка, не понимаешь. Это так глубоко засело в тебе, что ты не можешь исправить, но посмотри, посмотри на себя. – Мои глаза не отрывались от его в зеркале, и он тихонько потребовал: – Лори, детка, посмотри на себя.

Я заставила себя перевести взгляд на свое отражение и внимательно посмотрела, посмотрела на все. Не только на себя, свои бедра, трусики и оголенный живот, моя грудь лежала на руке Тейта, волосы в беспорядке окружали лицо без макияжа, а позади меня стоял Тейт, высокий, темный, широкоплечий и красивый.

– Ты сказала, что ждала чего-то особенного, а он забрал у тебя возможность понять, что ты все время носила это в себе. Ты – особенная, Лори.

Нет.

Нет.

Я зажмурилась и стиснула зубы, наклонив голову вниз и вбок, машинально стараясь отгородиться от его слов.

Тейт приблизил губы к моему уху.

– Тот парень-гей, эти хиппи, даже гребаная Твайла пришли, чтобы поддержать тебя. Они сделали это, потому что видят то же, что видят твои родители, что вижу я, они сделали это, потому что два месяца назад в Карнэле появилось нечто особенное, и они сделали это, потому что для защиты такой красоты не жалко и в лепешку расшибиться.

Его слова прозвучали как мягкий удар, и у меня перехватило дыхание, пока я пыталась проглотить всхлип.

Тейт опустил губы к моей шее и заговорил:

– Ты права, детка. Мне нравится мысль о том, что Джонас познакомится с тобой, будет учиться у тебя, как усердно работать, и быть умным, и как относиться к людям. Но ты ошибаешься. Ты в моей постели, потому что у меня никогда не было такой красоты, и я попробовал ее, а ты думаешь, что можешь перекрутить в своей голове все, что между нами происходит, во что-то уродливое, ни хера. Я не остановлюсь, пока не исправлю это.

Я открыла глаза и посмотрела на него в зеркале, а он поднял голову и посмотрел на меня.

– Почему ты не сказал мне, что у тебя есть сын?

– Потому что Вуд был прав, – моментально ответил он.

– Что? – спросила я.

– Потому что подобное дерьмо – не Джонас, а то, что мне предстоит в будущем, чтобы победить эту стерву и обеспечить ему безопасность, – не взваливают на хорошую женщину, когда ваши отношения только начинаются. И особенно, когда другую женщину жестоко убили, а у папы твоей женщины случился инфаркт. Ты держишься рядом и упорно стараешься привязать ее сильнее, и только потом выкладываешь. Я хочу тебя там, где ты есть. – Он сжал меня в руках. – Так что да, я обманул тебя и сделал бы это снова, без шуток, я бы сделал. И я бы сделал это, не раздумывая. Мне нужно было знать, что ты именно то, чем казалась, потому что в прошлом я не слишком хорошо разбирался в этом дерьме, и, если ты именно такая, мне была нужна уверенность в том, что ты останешься там, где я хочу.

– Скрывая от меня существование сына...

– Я бы сделал это снова, – перебил меня Тейт.

– Что ж, мне это не нравится, я не могу не обращать внимания на то, что мне это не нравится, и я не могу этого простить.

– Все то же старое дерьмо, Лори, – буркнул он.

– Нет, не то же. Мы говорим о том, что у тебя с Нитой есть ребенок.

– Да, детка. Это было приятное зрелище? Тебе понравилось, что произошло снаружи?

– Что? – огрызнулась я. – Конечно нет.

– Двадцать лет, – сказал он мне, – двадцать гребаных лет. У нее грязный рот и дерьмо вместо мозгов, и она ужасно избалована и считает, то может делать все, что захочет. Ни один мужчина, в жизни которого была такая женщина, не бросается в отношения, не прощупав почву, и ни один отец, собирающийся получить полную опеку над ребенком, не приведет в жизнь своего сына женщину, не удостоверившись в том, что она подходит. Нет, я не рассказал тебе про Джонаса, потому что мне была нужна уверенность в том, что ты именно та, кто ты есть, и поскольку это так, я должен был охранять тебя от того дерьма, с которым ты только что столкнулась снаружи, потому что я не хотел, чтобы ты снова запрыгнула в свою проклятую машину и отправилась искать себе новый Карнэл.

Боже, как же я ненавижу, когда он говорит разумные вещи, особенно когда я на него злюсь.

– Тейт, отпусти меня, – потребовала я.

– Ни за что, – ответил он.

Я дернулась назад:

– Пусти... меня.

– Нет, детка, ты будешь смотреть в зеркало, как я тебя трахаю, и я буду делать это до тех пор, пока ты не увидишь то, что вижу я.

Я перестала дергаться и уставилась ему в глаза через зеркало.

– Нет, – прошептала я, когда он одной рукой скользнул вниз по моему животу, а вторую сунул под футболку и обхватил мою грудь.

– Да, – прошептал он в ответ.

– Тейт...

Он положил ладонь мне между ног, а большим пальцем другой руки погладил сосок. Я прикусила губу, глядя, как он опустил глаза на свою ладонь, лежащую поверх моих трусиков.

– Вуд бабник, – прошептал он неожиданно, надавив пальцами между моих ног, и его средний палец попал на клитор, я вцепилась руками в край тумбочки, а он снова провел большим пальцем по моему соску. – Он подкатывал к каждой приличной женщине в трех округах.

Его палец нажал сильнее и неторопливо описал круг.

– Тейт, пожалуйста...

Тейт опустил голову, и его окруженные бородой губы защекотали мою шею.

– Когда я увидел, как он вышел к тебе из гаража, сразу же понял, – тихо сказал он мне в кожу. – Я боролся с этим, но уже тогда понял. Я понял, что ты моя девочка.

Дыхание застряло у меня в горле, когда его палец сделал еще один ленивый круг, его язык коснулся моей шеи, а пальцы другой руки сжали сосок.

О Боже, это было прекрасно.

Вцепившись пальцами в тумбочку, я попыталась не поддаваться.

– Тейт...

Его палец перестал давить, а рука скользнула вверх, потом опять вниз, на этот раз в мои трусики, и давление вернулось, кожа к коже, еще один неторопливый круг.

Восхитительно.

Я задрожала всем телом, а Тейт коснулся губами моего уха.

– Он не трахнул тебя, пока меня не было. Чудо. Уважуха. Он знал, что у него в постели.

– Пожалуйста, – прошептала я, и Тейт нежно потянул мой сосок, отчего у меня сбилось дыхание.

– Даже если бы он тебя трахнул, бы все равно вернул тебя. Я был в ярости, когда в тот вечер ушел от тебя в коридоре бара, но к тому времени, когда дошел до байка, уже наполовину остыл, а когда на следующий день увидел тебя около бассейна, просто цеплялся за злость, потому что мудак.

– Перестань, – выдохнула я, и это относилось к разговорам. Моему телу слишком нравилось то, что он с ним делал, чтобы просить его перестать.

Его палец скользнул обратно, и я раздвинула ноги, чтобы дать ему доступ.

– Молодец, девочка, – пробормотал он мне на ухо и продвинул палец дальше, скользнув внутрь.

Я откинула голову ему на плечо.

– Тейт.

Он прихватил зубами мое ухо и начал двигать пальцем туда-обратно.

– Ты мокрая, детка, – прошептал он.

– Да, – прошептала я в ответ и повернула голову к нему.

Он поднял голову, он знал, чего я хотела, и, слава Богу, дал мне это. Он поцеловал меня, глубоко и жадно, продолжая трахать меня пальцем, задевая большим пальцем клитор и перекатывая пальцами другой руки мой сосок. Он продолжал целовать меня, и его руки ласкали меня, пока я не начала задыхаться. Я была так близко, мои бедра двигались вместе с его рукой у меня между ног, стремясь к оргазму.

Тейт поднял голову, я с трудом открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня.

– Смотри, детка, – велел он.

Я насадилась на его руку, и она перестала двигаться, его палец был глубоко во мне, а глаза не отрывались от зеркала.

– Господи, Лори, детка, посмотри на себя.

Я проследила за его взглядом, в основном потому, что хотела, чтобы он продолжал то, что делал, и готова была почти на все, что велел Тейт, лишь бы получить это.

Но то, что я увидела, заставило мое сердце пропустить удар, а ноги подкоситься.

Позади меня стоял Тейт, темный, высокий, его руки выделялись на моем теле, и я, светловолосая, раскрасневшаяся, с полуприкрытыми глазами, крепко прижатая к нему. Идеальное сочетание. Мы идеально подходили друг другу, были созданы, чтобы быть вместе.

Быть здесь.

Быть вместе.

Мы здорово смотрелись.

Мы смотрелись горячо.

Мы выглядели прекрасно.

Я встретилась с его взглядом в зеркале.

– Трахни меня, – прошептала я, он пристально посмотрел мне в глаза, потом уткнулся лицом мне в шею, крепче сжав руку у меня под грудью, но его палец выскользнул из меня, после он сдернул мои трусы вниз по бедрам, и я почувствовала, как он расстегивает свои джинсы, задевая мою попу.

– Наклонись, Лори, – пробормотал Тейт мне в шею, и я сделала, как он просил. Я почувствовала головку его члена, а потом он ворвался внутрь.