Текст книги "Сладких снов (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

А сейчас он выглядел как ребенок, беззащитный и невинно любознательный.

Потом я поняла, что заставило меня нервничать.

Полагаю, Нита не разговаривала с сыном мягко и не прикасалась к нему нежно. Он никогда этого не испытывал, по крайней мере не от женщины или, по крайней мере, не каждый день. В ту ночь она назвала его «мой ребенок». Тогда я не придала этому значения, но теперь это показалось мне отстраненным. Она не называла его «мой сын» или «мой мальчик». Просто «мой ребенок».

Этот прекрасный мальчик был для нее просто ребенком.

Мое сердце снова перевернулось, а в животе все сжалось, и мне пришлось осторожно вдохнуть, чтобы он не услышал и я смогла бы удержать грозившие пролиться слезы.

Он пришел в себя и прошептал:

– Если она узнает, то психанет.

– Если узнает, что ты хочешь жить со своим папой?

Он кивнул.

Моя рука по собственной воле, хотя я не сделала ничего, чтобы остановить ее, скользнула с его подбородка по нежной щеке, по его густым волосам, а потом вниз и легла ему на шею.

– И она психанет, если узнает, что ты готов сказать судье?

– Да, и если узнает, что я сказал папе. Но если она узнает, а я скажу, что не говорил ему, она мне поверит.

– Поверит?

– Я не вру ей.

Я подумала, что это, скорее всего, потому, что она набросится на него, если он соврет.

Но все-таки я спросила:

– Не врешь?

– Нет. Она не... она... Блейк... Она привыкла к обманам. Она знает, когда человек врет. Она сказала, что мы с папой, дедушка, дядя Вуд – единственные, кто никогда не врал ей. Она всегда мне верит. Мне просто нужно, чтобы папа знал, и нужно сделать это так, чтобы не пришлось врать ей.

Я внимательно смотрела на него, потом кивнула:

– Хорошо, милый, я скажу твоему папе.

Он явно расслабился, и я тут же пожалела, что не ввязалась в драку с его матерью, тогда у меня была бы возможность всыпать ей.

– Спасибо, Лорен, – тихо сказал Джонас.

– Лори, – поправила я.

– Лори?

– Так меня зовут друзья и твой папа.

Он слабо улыбнулся:

– Хорошо. Лори.

– Хорошо, малыш, – прошептала я. – И еще, Джонас.

– Да?

– Перед отъездом я дам тебе свой номер. Если тебе что-то понадобится, в любое время, звони мне. И если тебе нужно будет что-нибудь передать папе, но так, чтобы мама не узнала, дай мне знать, и я передам ему. Договорились?

Его улыбка стала шире. Это не была его обычная, широкая и уверенная улыбка, но уже лучше.

– Да, – ответил он.

– А теперь последний шанс, хочешь еще торта?

Улыбка вернулась в полную силу.

– Да.

– Я помыла твою тарелку, милый, достань мне еще одну.

Тейт вошел, когда я отрезала Джонасу второй кусок торта. Мы с Джонасом повернулись к нему, и я заметила, что его лицо больше не было суровым, но он не выглядел довольным.

– Джонас ест еще торт, милый. Хочешь еще кусочек?

– Нет, Крутышка, спасибо, – ответил Тейт, и я подняла брови. В ответ он только медленно закрыл глаза, незаметно отрицательно качнул головой, а затем посмотрел на Джонаса.

Я узнала о том, что случилось только после того, как Джонас доел свой торт, мы с ним помыли посуду и посмотрели фильм, в котором было столько кровищи, что большую часть его я провела, уткнувшись лицом в грудь Тейта. Джонас посчитал это забавным, потому что видел этот фильм сто тыщ (его слова) раз. Потом Джонас спустился на первый этаж в свою спальню (одна из комнат, в которые я не заглядывала, когда Тейт уезжал в первый раз, но с тех пор побывала там и убралась).

Когда Джонас уснул, Тейт пошел прямиком к холодильнику и достал пиво. Я последовала за ним на кухню, он показал мне бутылку с молчаливым вопросом. Я покачала головой. Он свернул крышку, бросил ее в мусорку и повел меня на задний дворик, где мы сели на кованые стулья. Подозреваю, что он привел меня сюда потому, что веранда перед домом находилась как раз под комнатой Джонаса, и, если у него были открыты окна, он мог услышать.

– Ну что? – спросила я, когда мы сели.

– Она сократила один день, – сказал мне Тейт, делая глоток пива.

– Что это значит?

– Сказала, что приедет за ним завтра.

– Почему?

В темноте я увидела, что он повернул голову ко мне.

– Из-за тебя.

– Из-за меня?

– Ты здесь. Кто-то из ее подруг шпионит, и они сказали, что ты все еще здесь. Поэтому она сказала, что не хочет, чтобы он находился здесь, когда ты здесь.

– Я поеду в гостиницу, – предложила я. – Прямо сегодня поеду.

– Ни хера, детка.

– Тейт...

– Она не распоряжается твоей жизнью. Она не распоряжается моей жизнью. И когда мой сын со мной, она не распоряжается его жизнью.

Он казался весьма разозленным. На самом деле, его голос звенел от гнева, так что я мягко сказала:

– Хорошо, милый.

– Прошлой ночью ты уехала в гостиницу, Лори, и одна из этих сучек видела тебя с Недом и Бетти. Она решила, что ты ушла.

Блин, блин, и еще раз блин.

Как у Ниты могут быть подруги? Кому она вообще может нравиться? И почему я вышла из себя и оставила Тейта?

Как глупо.

Я перестала мысленно пинать себя и спросила:

– Она отдала бы его тебе, если бы знала, что я все еще здесь?

– Нет, – ответил он, потом сделал еще глоток пива. – Ее все равно не было дома, когда я приехал. И Джонаса тоже. Был только Блейк. Она прикатила только через полтора часа. И все это время я сидел в машине на обочине.

– О Тейт, – прошептала я.

Он покачал головой и сказал:

– После разговора с ней я позвонил Па. Он посмотрит, что сможет сделать.

– Что, если она приедет?

– Не знаю. Мне все равно.

– Нельзя, чтобы Джонас увидел такую сцену, как на прошлой неделе.

Тейт вздохнул. Потом откинул голову назад и глотнул еще пива.

– Мы с Джонасом разговаривали, – сказала я ему, и он повернулся ко мне.

– Да?

– Он знает про иск, – начала я, но замолчала, когда от Тейта начала исходить пугающая энергия.

– Господи Иисусе, – прошептал он. – Господи. – Он покачал головой. – Может она хоть раз вести себя как мама и оградить его от этого дерьма? Ему же десять. Это дерьмо началось, когда он родился, и с тех пор, как он научился понимать слова, она рассказывает ему, что мы сражаемся, каждый раз, когда мы это делаем. Неужели так трудно дать ему быть ребенком и оставить родителей самих справляться с этим дерьмом?

«Хороший вопрос», – подумала я, но у меня не было на него ответа.

– Сочувствие? – предположила я.

– Чертовски верно, Крутышка. Она пытается перетянуть его на свою сторону, сколько я помню. Черт, она, вероятно, говорила ему гадости обо мне, когда он еще был в утробе.

– Вы тогда не были вместе?

– Нет, – ответил он.

Это меня удивило.

– Не были?

– Нет, детка, – твердо ответил он.

– Но разве, чтобы сделать ребенка, вы не должны быть вместе?

– Да, и вы должны быть вместе, чтобы заставить мужчину жениться на тебе.

Я ахнула. Тейт кивнул.

– Она заговорила о свадьбе в первую же минуту задержки. Эта стерва пила таблетки с четырнадцати лет. Никогда не пропускала. Фанатично. И вдруг она залетела. Внезапно, после того, как вынесла мне весь мозг насчет свадьбы.

– Почему ты не женился на ней? – мягко спросила я.

– Подсознательное самосохранение, – пробормотал он, сделал глоток пива и закончил: – Слава Богу.

Я медленно вдохнула. Потом откинулась на спинку стула, посмотрела в ночь и выдохнула.

Потом я сказала Тейту:

– Джонас хочет жить с тобой.

Я скорее почувствовала, чем увидела, что Тейт повернул голову и посмотрел мне в глаза.

– Это он тебе сказал?

– Говорит, что хочет, чтобы ты знал, но не может сказать тебе. Говорит, что скажет судье.

– Если она узнает, то устроит ему истерику. Он сможет все отрицать, формально не солгав, – пробормотал Тейт.

– Именно так он и сказал, – подтвердила я.

– Бросил тебя на амбразуру.

Я повернулась к нему:

– Что, прости?

– Кто-то должен мне сказать. Если он сказал, значит, так и есть, он так и сделает, если до этого дойдет. Она узнает, она узнает, что он мне не говорил, но сказал кому-то, кто передал мне, и она разозлится на меня и на того, кто мне сказал. Ты видела ее, когда она злится, Крутышка. И Джонас тоже. Вот так. Бросил тебя на амбразуру.

– Он не хотел...

Тейт наклонился ко мне, и его движение было резким и сердитым.

– Я знаю, что он не хотел, Лори, но она вынудила его к этому. Мой десятилетний сын манипулирует людьми. В десять. Лет. Вот что она делает с людьми. Ему это не нравится, но ему нужно, чтобы я знал, и он знал, что бросает тебя на амбразуру, и что он вынужден так поступить. Блядь. – Он откинулся на спинку стула и повторил: – Блядь.

– Тейт, ты делаешь все, что можешь, – заверила я его.

– Точно, – отрезал он.

Я потянулась и положила ладонь ему на руку.

– Это все, что ты можешь сделать. Делай. Забери его домой. Он хочет жить здесь. Это о многом говорит. У тебя есть поддержка. Просто надо набраться терпения.

Тейт взглянул на меня, и я поняла, что он собирается огрызнуться. Потом он отвернулся, сделал глоток пива, громко вдохнул и на выдохе повторил:

– Точно.

Я встала и склонилась к нему, скользнув пальцами в его волосы, и он откинул голову назад, глядя на меня снизу вверх.

– Я иду умываться. Хочешь, потом вернусь?

– Я сейчас приду.

– Ты в порядке?

– Нет.

В темноте я коснулась его губ своими и прошептала:

– Буду ждать тебя в кровати.

Его голос был менее резким, когда он ответил:

– От этого мне лучше, Крутышка.

– Что Джонас любит на завтрак?

– Учитывая, что обычно его завтрак состоит из сахарных хлопьев или фаст-фуда, если ты сделаешь ему домашний завтрак, ему понравится что угодно.

– Тогда французские тосты, – прошептала я, снова коснулась его губ, потом поднялась выше и поцеловала его в лоб.

Я выпрямилась и уже было отошла от него, когда Тейт поймал меня за руку.

Я обернулась.

– Ты скажешь, что узнала, что он использовал тебя? – спросил он.

– Нет. Я дам ему свой номер, и, если ему когда-нибудь понадобится передать тебе что-то, он может сказать мне, а я передам тебе.

– Бросишься на амбразуру, – пробормотал он.

– Я не думала, что он использует меня, Капитан, – ответила я. – Но даже если бы думала, все равно сделала бы это снова.

Он ничего не сказал, но и не отпустил мою руку. Потом он поднял ее, перевернул и поцеловал внутреннюю сторону запястья. Его борода защекотала нежную кожу. Этот жест затронул что-то глубоко внутри меня.

Тейт отпустил мою руку и мягко сказал:

– Встретимся в кровати, детка.

– Хорошо, – прошептала я и оставила его допивать пиво.

Глава 20

Переворачивается в могиле

Следующим утром мы с Тейтом пили кофе на веранде.

Наши стулья стояли рядом. Тейт положил ноги на перила, а потом потянулся вниз, обхватил мои колени рукой и положил мои ноги поверх своих. Так мы и сидели, молча потягивая кофе и купаясь в утреннем солнце, мои ноги естественно и уютно лежали на нем.

Время шло, а я думала о том, что хотела бы всю оставшуюся жизнь начинать день именно так. О чем думал Тейт, я не знала, но надеялась, что примерно о том же.

Открылась раздвижная дверь, и я повернулась и вытянула шею, чтобы посмотреть мимо Тейта.

Джонас закрыл дверь и развернулся к нам. На нем были помятые после сна свободные трикотажные шорты и футболка, а волосы находились в очаровательном беспорядке. И я встревожилась, заметив, как он идет к нам, спотыкаясь, словно пьяный.

Я напряглась всем телом, волнуясь, не заболел он или это что-то другое, когда Тейт пошевелился и протянул руку своему сыну. Джонас подошел прямиком к Тейту, но не остановился, а сонно врезался в него, после чего прильнул к его боку, а Тейт обнял сына одной рукой.

Мое сердце снова перевернулось.

Несколько долгих минут Тейт с Джонасом молчали.

Наконец Тейт тихо спросил:

– Хорошо спал?

Джонас кивнул, невидяще глядя на деревья, его тело все еще тяжело опиралось на отца.

– Кровать в порядке? – спросил Тейт.

– Лучше, чем дома, – проговорил Джонас. – Больше.

Кровать Джонаса была двухместной. Она была застелена светло-серыми простынями и темно-зеленым одеялом, гораздо более новыми и лучшего качества, чем у Тейта до того, как я их сменила. На прикроватной тумбочке стояла лампа с основанием в виде мяча для американского футбола, а абажур украшали эмблемы команды «Филадельфия Иглз». На стенах висели плакаты с игроками того же клуба. В комоде лежали футболки, шорты и белье, в шкафу на вешалках висели куртки и джинсы, на полу обувь. В комнате стоял телевизор с подключенной приставкой для видеоигр и кучей перепутанных проводов и джойстиков. Рядом с бумбоксом валялись диски, а на тумбочке, на комоде, на телевизоре – разное мальчишечье добро.

Когда я обнаружила эту комнату, кровать была незаправлена, а на полу валялась одежда. Я поняла, что это не просто комната, в которой Джонас спит, когда приезжает к отцу. Здесь его одежда, вещи. Это не гостевая комната в доме Тейта. Это своя комната у него дома.

– Хочешь, Лори приготовит тебе завтрак? – спросил Тейт.

– Угу, – пробормотал Джонас, не отводя глаз от деревьев.

Я перегнулась через Тейта:

– Что ты хочешь, детка? Французский тост? Оладушки? Яйца?..

– Яйца, – сказал Джонас.

– Омлет? Яичницу? В мешочек?

– Яичницу.

– Понятно, – мягко сказала я, убирая свои ноги с Тейта и вставая. Он поднял глаза на меня. – Погреть тебе еще кофе? – спросила я, кивая головой на его кружку.

– Да, милая, – ответил он.

Я взяла кружку и посмотрела в его красивые глаза. Не знаю, правильно я сделала или нет, но мне было все равно, и под влиянием порыва я наклонилась и прижалась губами к губам Тейта. В конце концов, когда девушка байкера что-то хочет, она это делает.

Тейт положил руку мне на бедро и сжал пальцы.

Я подняла голову и увидела, что его черты стали мягче. Потом я посмотрела на Джонаса, он больше не смотрел на деревья, он смотрел на нас. Его лицо все еще было сонным, но я поняла, что он видел поцелуй и видел отцовское лицо после.

Повинуясь еще одному порыву, я наклонилась к Джонасу и поцеловала его в лоб, слегка отодвинулась и посмотрела в его красивые глаза.

– Яйца, – прошептала я, выпрямилась, обогнула стул Тейта и ушла.

* * *

– Еще! – крикнул Джонас.

Я отдыхала в шезлонге и смотрела, как отец с сыном играют в бассейне Неда и Бетти.

«Еще» означало, что Тейт должен схватить Джонаса за талию и с брызгами бросить его в глубокий конец бассейна. Они делали так уже некоторое время, а я – и сидевшие напротив меня две девушки в бикини, обе чуть старше двадцати, – жадно наблюдала.

Потому что зрелище того стоило – блестящий от воды Тейт, его орлиная татуировка и мощные мышцы, которые бугрились, когда он бросал сына в бассейн.

День клонился к вечеру, но было все еще жарко. Тейт с Джонасом отвезли меня на тренировку и забрали после. Я сложила наши сумки для бассейна еще до тренировки и переоделась в доме Неда и Бетти, пока Тейт с Джонасом пошли к бассейну.

Джонас был в плавках.

Тейт нет. Тейт нырнул в бассейн в выцветших обрезанных джинсовых шортах. Еще одна причина жадно глазеть на него, когда он вылезал из бассейна: его мокрое от воды тело и эти прилипшие шорты были не просто зрелищем. Это было зрелище, которое доказывало, что Бог существует и это Тейт.

Тейт подбросил Джонаса, и тот ушел под воду, подняв фонтан брызг. Он выплыл, смеясь и тряся головой. Каким бы красивым ребенком ни был Джонас – а он был еще красивее, когда смеялся, – я заметила, что двадцатилетние девицы не отрывают глаз от Тейта, который как раз проводил рукой по своим мокрым волосам, глядя на Джонаса и улыбаясь. Восхитительно! И я сплю с этим мужчиной. Эти две девушки, наверное, решили, что умерли и попали в рай для подружек байкеров.

Мне следовало беспокоиться насчет двадцатилеток. Они были стройнее меня, симпатичнее и моложе. Их купальники были намного миниатюрнее моего, и они ясно давали понять, что Тейт может поиметь одну, другую или обеих сразу, стоит ему только поманить пальцем.

Как бы ни было весело смотреть на мокрого Тейта в обрезанных джинсах, катающего на спине своего сына в бассейне Неда и Бетти, я так вымоталась на тренировке, что решила поспать. Решила я это потому, что, во-первых, была твердо уверена в том, что Тейту нужна я. Во-вторых, программа Тайлера в тот день чуть не убила меня, и если одна, вторая или обе девицы попытались бы заполучить Тейта, то у меня просто не было сил сражаться за своего мужчину (или делать что-нибудь с ним, если уж на то пошло).

Я опустила спинку шезлонга, перевернулась на живот и закрыла глаза.

Но стоило мне погрузиться в вызванную усталостью после тренировки и горячим солнцем дремоту, как меня вырвали из сна потоком крупных холодных капель на спину.

Я приподнялась и повернула голову. Около меня стоял Джонас и тряс своими мокрыми волосами.

– Джонас, перестань, предатель! – совершенно по-девчачьи взвизгнула я.

Он широко улыбнулся и потребовал:

– Хватит бездельничать, Лори, пойдем к нам в бассейн.

– Я не бездельничаю. Я целый час потела и кряхтела, задыхаясь в душном спортзале. Я даю своему телу необходимую передышку, – возразила я.

– Ты бездельничаешь, – ответил Джонас.

– Нет! – рыкнула я.

Неожиданно меня перекатил на спину и подхватил на руки незаметно подкравшийся Тейт.

– Тейт! – завизжала я. – Отпусти меня!

Он не отпустил меня, а поднес к краю бассейна.

– Не смей, – предупредила я и пронзительно взвизгнула, когда он разжал руки. Я успела закрыть глаза и зажать нос пальцами, прежде чем рухнула в воду.

Я выплыла на поверхность, задыхаясь, моей разгоряченной коже вода показалась ледяной.

– Ты придурок! – заорала я. Отец и сын стояли бок о бок, глядя на меня с одинаковыми широкими улыбками. – А ты жулик! – сказала я Джонасу.

Тейт согнул колени и, оттолкнувшись от бортика, вошел в воду как нож в масло. Джонас последовал за ним, правда менее грациозно, бомбочкой.

По глупости я продолжала удерживаться на поверхности и сердито смотреть на их силуэты под водой, вместо того чтобы бежать. Тейт схватил меня за щиколотку и дернул. Я ушла под воду, пинаясь изо всех сил, и он выпустил мою ногу, но подплыл ближе, схватил меня за талию, и мы одновременно вынырнули, лицом к лицу.

– Ты меня потопил, – обвинила я, но это все, что я успела сказать. Мне на голову легла ладонь, вторая – на плечо, Тейт отпустил мою талию, и я снова ушла под воду, на этот раз меня утопил Джонас.

И тут началось. Я смогла утопить Джонаса, но не Тейта, и некоторое время сидела у него на спине, прежде чем Тейт обернул руку вокруг моей талии, притянул мою спину к своей груди и вместе со мной сделал заднее сальто под водой. Мы выплыли, Тейт все еще крепко прижимал меня к себе.

– И меня! И меня! – закричал Джонас, Тейт отпустил меня и сделал сальто с Джонасом.

Он отпустил Джонаса, и пока оба они вытряхивали воду из мокрых волос, я одной рукой обняла Джонаса.

– На этот раз кувыркаемся вперед, – сказала я ему на ухо, сгруппировалась вместе с ним, оттолкнулась и сделала сальто вперед. Когда мы вынырнули, я отпустила Джонаса и он отплыл в сторону.

– Вот видишь, в воде лучше, – сказал он мне со знающей улыбкой.

Я согласилась и бросила ему вызов:

– Спорим, я дольше тебя простою на руках.

– Ни за что! – прокричал Джонас, уже рванув к мелкому месту.

– Точно-точно, – ответила я, последовав за ним.

Мы встали на руки, и я ткнула его в ребра под водой. Он ткнул меня в живот. Я могла бы простоять дольше, но позволила ему выиграть. Пять раз подряд.

– Говорил же ни за что, – заявил Джонас после пятой победы.

– Ну и ладно, – буркнула я с наигранным недовольством, что принесло мне еще одну улыбку.

Джонас повернулся к отцу и заявил:

– Спорим, я и тебя побью.

– Да? – спросил Тейт, сидевший на бортике бассейна, болтая ногами в воде и глядя на нас.

– Однозначно, – заявил Джонас.

Оттолкнувшись руками, Тейт спрыгнул в воду, и я отплыла подальше, периодически то плавая, то просто качаясь на воде, иногда глядя на них, иногда стараясь не так откровенно пялиться перед двадцатилетними девушками. Тейт дважды дал Джонасу выиграть и победил его на третий раз.

Они вынырнули, и я поняла, что с Тейта хватит стоек на руках, потому что он приказал:

– Приятель, неси мяч.

– Круто! – крикнул Джонас и поплыл к ступенькам, ведущим из бассейна.

Я медленно поплыла к бортику. Я с удовольствием делала стойки на руках, перевороты и участвовала в утоплении, но не собиралась участвовать в любых играх, где требовалась ловкость, что предполагала любая активность с мячом. Я уперлась ладонями в бортик и приготовилась оставить мужчин играть в мужские игры, а сама вернуться к своему безделью.

Но не успела.

Я почти вылезла, когда две большие ладони схватили меня за бедра и потянули обратно в воду. Не успела я ничего понять, как эти ладони стали руками, крепко обнимающими меня, а моя грудь оказалась прижатой к груди Тейта.

Я задрала голову и открыла рот, чтобы сказать что-то, но он уже целовал меня.

Мы находились в глубокой части бассейна, но Тейт был достаточно высоким, чтобы доставать до дна. Вода доходил ему до шеи и ласково плескалась вокруг нас. Он крепко прижимал меня к себе и крепко целовал. Это был жаркий поцелуй, но в то же время и нежный, ведь я получила его после игр в бассейне с ним и его сыном. Очень нежный. На самом деле, самый нежный поцелуй из всех, что у меня были.

И наверное поэтому, когда Тейт отстранился, я посмотрела в его красивое лицо, в его глаза с мокрыми ресницами и подалась к нему, в последнюю минуту отклонившись вправо и скользнув своей гладкой щекой по его колючей.

Когда мои губы оказались возле его уха, я прошептала:

– Люблю тебя, Тейт.

Как только эти слова сорвались с моих губ, его тело напряглось, а руки вокруг меня сжались сильнее, так что мне даже стало трудно дышать.

Хотя я и так не дышала. Я таращилась на воду за его спиной, думая, что же натворила и зачем я это сделала.

Я ослабила руки вокруг его шеи, опустила ладони ему на грудь и оттолкнулась, отдалившись дюйма на три, прежде чем Тейт дернул меня обратно к себе.

– Крутышка, – мягко позвал он, когда я продолжила смотреть в сторону.

От необходимости отвечать меня спас Джонас, прокричавший:

– Пап, хватит обжиматься с Лори, иди на глубину!

Избегая смотреть на Тейта, я повернулась к Джонасу, который стоял на бортике.

– Иди на глубину, пап! – повторил Джонас.

– Лори, – позвал Тейт.

Я снова повернула голову, мельком взглянув на него, и надавила ему на грудь, глядя поверх его плеча на солнечные блики на воде.

– Капитан, иди на глубину.

Он сжал меня руками:

– Детка...

– Папа! – крикнул Джонас.

– Иди на глубину, – снова сказала я, когда Тейт не отпустил меня.

Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. Оно было нежным, ласковым, а глаза пристально вглядывались в меня.

Потом Тейт наклонил голову, коснулся губами моих губ и отпустил меня. Я тут же развернулась и положила ладони на бортик бассейна. Подтянувшись, я согнула колено, закинула его на край бассейна и вылезла.

Пока я поднималась на ноги, все мое тело дрожало, и не от холода. Услышав плеск воды, я повернулась и увидела, как Тейт мощными гребками плывет спиной назад. Какая же я глупая. Очень, очень глупая.

Я сказала, что люблю его.

Конечно, я его люблю. Хотя сама только-только осознала это и тут же выпалила, но это правда.

Я была в бассейне в захолустном городке с мужчиной, который предпочитал смотреть, как я делаю стойки на руках с его сыном, а не на двадцатилетних девушек. С мужчиной, который звал своего сына «приятель» и обнимал его, пока тот отходил от сна. С мужчиной, который называл меня Крутышкой и разговаривал со мной или занимался любовью, когда я просыпалась среди ночи, даже если сам хотел спать. С мужчиной, который полетел со мной домой, чтобы удостовериться, что я доберусь до своего больного отца. С мужчиной, который заметил новые простыни, говорил прямо все, что думал, посадил меня на свой байк, всегда был собой и был великолепен в душе.

После многих лет поисков, тоски, надежды, после того как я уже сдалась, я нашла нечто особенное в Карнэле и в Тейте. Это особенное не было идеальным, но все равно было чертовски впечатляющим и оно наконец-то было моим.

Так что я его любила.

Но мне не следовало говорить ему. Это было слишком быстро. Это было слишком открыто. И это заставило меня почувствовать себя неуместно.

Потому что он не ответил, что тоже любит меня

Глупая!

Я посмотрела вниз на Джонаса. Он поднял руку и бросил маленький мяч Тейту. Я смотрела, как мяч пролетел по воздуху с поразительной точностью прямо в поднятую руку Тейта. Тейт поймал его и опустил руку, я перевела взгляд ему за спину и застыла.

К гостинице поворачивал «Крайслер» с откинутой крышей. За рулем сидела Нита в солнцезащитных очках и с распущенными волосами.

Я напряглась всем телом.

– Вот дерьмо, – пробормотал Джонас, и я опустила глаза на него, потом автоматически моя рука потянулась вперед, пальцы схватили его за плечо. Я притянула его к себе, обняв его рукой поперек груди и прижав к себе.

Нита въехала на открытую стоянку рядом с бассейном, и едва машина остановилась, как она уже вылетела из нее. Она даже не закрыла дверь, а сразу быстро зашагала к нам в своих босоножках на высоком каблуке. Ультракороткая мини-юбка открывала ее ноги почти до неприличного уровня.

– Иди в машину, Джонас! – прокричала она.

Я крепче прижала его к себе.

– В машину! – завизжала Нита, наступая на нас. – Сейчас же!

Я заметила, что к нам идут Нед и Бетти. Бетти обрезала цветы в ящиках на окнах своего дома, а Нед был внутри за стойкой регистрации.

И еще я заметила, как на стоянку въезжает фургон Шамблса.

– Я что сказала? – резко потребовала Нита, останавливаясь перед нами. Она обращалась к Джонасу, но ее прищуренные глаза смотрели на меня.

Джонас не шевельнулся, я услышала плеск воды и поняла, что Тейт рядом, но не отрывала взгляда от Ниты.

– Сучка, отпусти его, – приказала она.

– Нита, хватит, – раздался у меня за спиной глубокий голос Тейта.

– Я сказала, отпусти его! – заорала она на меня.

К нашей группе подошли Нед и Бетти и встали неподалеку.

– Джонас, собери наши вещи, – скомандовал Тейт. – Помоги Лори сложить все и идите в машину.

– Он никуда не пойдет с тобой! – крикнула Нита Тейту.

– Он будет дома завтра в пять, – постановил Тейт.

– Он поедет со мной и не вернется, пока эта сучка не уберется из твоего дома! – заорала она в ответ.

– Цветочек! – крикнул Шамблс, и я повернулась к нему. Его фургон стоял рядом с «Крайслером», а сам он бежал к нам, длинные волосы развевались за спиной.

Я сделала два шага назад от Ниты, потащив Джонаса с собой. Она сделала шаг вперед, Бетти одновременно с ней, но обе они остановились, кода между нами шагнул Тейт.

– Цветочек! – повторил Шамблс.

– Шамблс, милый, сейчас не... – Я замолчала, когда он резко остановился перед нами и я разглядела выражение его лица.

Не обращая внимания на Ниту, он перевел взгляд с меня на Тейта, бледный, явно в панике, и спросил:

– Ты разыскиваешь людей?

Я смотрела, как Тейт насторожился буквально каждой клеточкой своего тела, и мое тело тоже напряженно замерло.

– Шамблс, у тебя проблемы? – спросил Тейт.

– Иди в гребаную машину, Джонас, сейчас же! – приказала Нита.

– Говорят, ты разыскиваешь людей, – сказал Шамблс.

– Да, я разыскиваю людей, – ответил Тейт.

– Солнышко пропала, – сказал ему Шамблс. Мое тело превратилось в камень, и я заметила, что Шамблса трясет.

– Джонас... – начала Нита, но Тейт поднял руку перед ее лицом, и она заткнулась.

– Стерва, заткнись сейчас же, – прорычал Тейт и без промедления опустил руку, посмотрел на Шамблса и приказал: – Говори.

– Она не пришла домой вчера вечером, – сразу начал объяснять Шамблс. – Мы вместе шесть лет, мы никогда не спали отдельно. Ни разу. Ни разу, и она не вернулась домой. Вчера вечером, когда уже темнело и она не вернулась и не отвечала на телефон, я пошел ее искать. Она сказала мне, где собирается поваляться на солнышке. Я пошел туда, но ее там не было, ее велосипеда там не было, ничего. Я подумал, что она могла отправиться в какое-нибудь другое из наших мест, поехал туда тоже, и ее не оказалось ни в одном из них. Я звонил ее друзьям, в больницу, в полицию, ничего. Так что я вернулся домой и стал ждать. Это на нее не похоже. Это просто не похоже на нее. Если она говорит, где будет, то она там. Я ждал всю ночь. Позвонил ей, еще раз позвонил в больницу. Утром я первым делом пошел в полицию. Они сказали, что она должна отсутствовать сорок восемь часов, прежде чем они смогут что-то предпринять, даже несмотря на то, что я сказал им, что это на нее не похоже. Я ходил по городу и спрашивал у всех, не видел ли ее кто, а потом пошел в «У Баббы». Леди там сказала, что ты разыскиваешь людей. Ты разыскиваешь людей?

– Я разыскиваю людей, – ответил Тейт.

– Нам нужно найти ее, – прошептал Шамблс.

– Джонас, я не собираюсь повторять, – вмешалась Нита, предупреждая своего сына, и я запоздало почувствовала, как его тело дрожит.

Бетти шагнула вперед и оказалась между Тейтом и Нитой.

– Нита, садись в машину и уезжай, – приказала она.

Нита, прищурившись, повернулась к Бетти:

– А тебя это каким боком касается?

Бетти не ответила. Она повернулась к Ните спиной и посмотрела на нас с Джонасом и Тейтом.

– Переоденьтесь в доме. Идите, Нед вам откроет. – Когда никто из нас не шевельнулся, она мягко поторопила: – Давайте, этому парнишке нужен Тейт.

Я отмерла и начала разворачивать Джонаса к шезлонгам, вокруг которых были разбросаны наши вещи. Тут-то все и случилось.

Нита рванулась к Джонасу, схватила его за руку и сильно дернула к себе. Настолько сильно, что его плечо неестественно вывернулось, и он удивленно и мучительно вскрикнул от боли.

Когда это произошло, все пришли в движение.

Нед прыгнул перед Тейтом. Я наклонилась и схватила Джонаса за руку, в мыслях я уже видела, как мы с Нитой перетягиваем бедного Джонаса, как канат. Я уже готова была отпустить Джонаса и наброситься на Ниту, когда Бетти подняла руку и с силой шлепнула Ниту по руке, так что в воздухе прозвучал звонкий шлепок. Нита отпустила Джонаса, издав собственный удивленный крик боли. Я осторожно притянула его к себе, снова обняла его одной рукой и отвела за пределы досягаемости Ниты, развернувшись так, чтобы загородить Джонаса собой, на случай если она попытается еще раз, но у нее на пути встала Бетти.

– Отойди, сука! – завизжала Нита на Бетти.

– Нита, ты серьезно? Хочешь, чтобы сын помнил тебя такой? Такое поведение? – Бетти покачала головой и тихо сказала: – Твоя мать, должно быть, переворачивается в могиле. – Нита изменилась в лице и шагнула назад, словно ее ударили. – Благодари Бога, что она не дожила до того, чтобы увидеть, во что ты превратилась.

– Поверить не могу, что ты говоришь мне такое, – прошептала Нита.

– И я поверить не могу, что только что видела, как ты обращаешься со своим сыном, – ответила Бетти. – Бренда была хорошей девочкой. Она любила своих деток. Она бы сделала ради них что угодно. Она бы сделала что угодно ради тебя. Одно я знаю точно: она никогда не трогала тебя так, и она бы боролась насмерть, если бы узнала, что кто-то обращался с тобой так. А сейчас, я знаю, она переворачивается в могиле.