Текст книги "Сладких снов (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

Не глядя на него, я кивнула. Он сжал мои плечи. Я сжала плечи Джонаса и, наклонившись, прошептала ему в макушку:

– Расслабься, детка, скоро все закончится.

– Хорошо, Лори, – прошептал Джонас в ответ.

Я обняла его крепче, а Тейт обнял меня.

Затем заиграла «Sweet Child o’ Mine» группы «Ганз энд Роузес», и я краем глаза заметила движение Вуда. Я посмотрела на него и увидела, что он повернул голову в сторону Тейта.

Одинокие гитарные аккорды разорвали тишину, затем к ним присоединилась вторая гитара, а потом и ударные. Громкая музыка ритмично отдавалась в груди, все ускоряясь, и наконец голос Эксла Роуза запел слова настолько нежные, что они разрывали душу.

Вуд улыбнулся Тейту.

Я повернула голову и увидела, что Тейт улыбается в ответ.

* * *

Позже, на кладбище, Джонас и Тейт сидели рядом с гробом, я за ними. За мгновение до того, как пастор начал говорить, с другой стороны к скорбящим подошел Бабба.

Как только служба закончилась, Тейт встал, отодвинул свой стул, взял меня за руку и потянул к себе. Держа меня за руку, вторую руку он положил на плечо Джонаса и повел нас прямо к Баббе.

Бабба смотрел, на нас, не отрывая взгляда от Тейта.

Тейт остановился перед Баббой, и я затаила дыхание.

– Тейт... – начал Бабба, но Тейт отпустил мою руку и обнял Баббу. Бабба закрыл глаза и обнял Тейта одной рукой.

Так они долго стояли, прежде чем Тейт похлопал Баббу по спине и шагнул назад.

Бабба посмотрел на Джонаса.

– Привет, мужичок, – прошептал он, Джонас подался вперед и обнял Баббу за пояс.

Когда он отошел, я подошла, прижалась к нему и обняла.

– Привет, красавица, – прошептал он мне в макушку.

– Привет, – прошептала я в ответ.

Когда я отошла, Тейт приобнял меня за плечи одной рукой, но смотрел на Баббу.

– Ты придешь к Па? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Бабба. – Ты хочешь?

Тейт не ответил, только многозначительно посмотрел на него.

Бабба опустил голову и сказал траве:

– Я приду к Па.

Тейт кивнул, поднял руку и хлопнул Баббу по плечу, потом повел нас с Джонасом к «Эксплореру».

И мы поехали к Па.

* * *

Потребовалось примерно двадцать минут, чтобы настроение поднялось и задний двор Па стал меньше походить на собрание после похорон и больше на вечеринку. Немалое отношение к этому имел бочонок с пивом, стоявший рядом с кулером, заполненным бутылками пива, а также тот факт, что многие принесли с собой более сильную выпивку, к которой они в буквальном смысле присосались, даже не пользуясь стаканами.

Я держалась рядом с Джонасом и Тейтом, а моя семья держалась рядом со мной. Только через полчаса, выпив пива и отведав еды, которой были заставлены стол в столовой Па и рабочие поверхности на его кухне, мы расслабились.

Я заметила, что Джонас с папой и Маком разговаривали со Стеллой, Вудом и его двумя детьми. Бывшая жена Вуда, Мэгги, изящная фигуристая брюнетка тоже приехала (Тейт показал мне ее, кивнув в ее сторону и пробормотав: «Старуха Вуда, Мэгги»), но держалась поодаль.

Некоторое время я рассматривала Мэгги и думала, что она красивая, но при этом выглядит какой-то грустной и потерянной, как вдруг поняла, что потеряла Тейта из вида. Так что я перестала рассматривать Мэгги и пошла его искать. Не найдя его в доме, я пошла на задний двор, но и там его не увидела. Я обошла дом и остановилась, заметив стоявшего спиной ко мне Тейта. Судя по яркой цыганской юбке, перед ним стояла его мама.

– ...с тех пор как ему было пять лет. Это совершенно точно не дает тебе права так себя вести, – услышала я его слова и по голосу поняла, что он очень зол.

– Тейтум... – начала Шания.

– Он тебя даже не знает, ему и так тяжело, а ты приезжаешь и... – Он замолчал. – Блядь, я даже не знаю, что все это было.

– Я его бабушка, – огрызнулась она.

– Он встретил свою бабушку сегодня, маму Лорен, и она будет его единственной бабушкой, если ты не угомонишься.

– Маму Лорен? – прошипела она. Я стояла и смотрела на них, слова, которые я собиралась произнести, застряли в горле, когда Тейт напрягся всем телом и угрожающе подался вперед.

– Да, маму Лорен, – выпалил он и сердито продолжил: – Знаешь, я всегда считал, что это нормально, то, как ты себя вела, потому что не знал ничего другого. И из-за этого я считал, что и для Джонаса нормально жить с такой матерью, как Нита. Думал, лучше уж пусть у него будет хоть что-то, чем совсем ничего. Потому что я знал только ничего, Нита не ты, а хоть что-то намного лучше, чем это. Теперь я знаю, что это неправильно, что ты поступала неправильно.

– Это Лорен тебя научила? – спросила она со злостью.

– Дело не в Лорен, – возразил Тейт.

– А мне кажется, что в ней. Похоже, кто-то заполучил роскошную крошку и теперь считает, что его дерьмо не пахнет, совсем как тогда, когда был мистером горячим футболистом.

Я ахнула, и Шания выглянула из-за Тейта. Она увидела меня и прищурилась, но Тейт не отвлекся от темы.

– Тебя не было пять лет, Джонас тебя даже не помнит, и ты думаешь, что можешь прикатить в город и сделать этот день своим? Второй дерьмовейший день в его жизни после того дня, как он узнал, что его мама мертва. Женщина, это ненормально.

– Хочешь к нам присоединиться? – спросила Шания, игнорируя Тейта и глядя на меня. – Раз уж тебе так интересно.

Тейт повернулся и увидел меня, но я смотрела только на Шанию.

– Нет, я просто послушаю.

– Может, окажешь мне услугу, дорогуша, и дашь мне секунду наедине с моим сыном? – потребовала она с намеком.

– Может, не окажу, – ответила я, и Шания посмотрела на Тейта.

– Ниту только похоронили, а она уже переворачивается в гробу, зная, что эта здесь, в своих шикарных шмотках и шикарных туфлях, смотрит на всех нас свысока, – заметила она.

Тейт долго смотрел на мать, потом поднял глаза к небу и вздохнул.

Потом он покачал головой и пробормотал:

– Мы закончили.

– Нет, не закончили, – заявила Шания, и Тейт посмотрел на нее в упор.

– Закончили, и я имею в виду во всех смыслах, ты поняла?

Она выглядела, словно он дал ей пощечину.

– Я...

Тейт перебил ее.

– В жизни Джонаса уже хватило твоего фирменного неадекватного дерьма, и я не оградил его от этого. На мой взгляд, у меня есть восемь лет, чтобы беречь его от этого дерьма, прежде чем он найдет собственный путь, что я и сделаю.

– Поверить не могу, – прошипела она. – Говорить мне такое, сегодня. Нита была моей девочкой, и мы только что ее похоронили.

– Мы ни черта не делали. – Тейт наклонился к ней. – Ты продефилировала, как обычно, устроила сцену и оказалась в центре внимания. Па, Стелла, Вуд и Джонас хоронили ее сегодня. Ты просто заявилась и превратила все в дерьмо. – Он выпрямился и насмешливо протянул. – Поздравляю, мама, я-то думал, что невозможно сделать дерьмо еще дерьмовее, но тебе это удалось.

– Я любила ее! – огрызнулась она, повышая голос.

– Если любила, то почему подвела ее, когда она потеряла маму и нуждалась в другой? Я был молод, но помню, как Нита тянулась к тебе, а ты делала то, что у тебя получалось лучше всего, – отворачивалась. – Шания побледнела, но Тейт продолжал. – Если на то пошло, почему ты подвела меня, поскольку ты сделала так, что у меня вообще никогда не было матери?

Еле слышным шепотом она произнесла:

– Ты знаешь меня, Тейт, ты знаешь, что мне нужна свобода.

– Ага, так вот хорошая новость в том, что ты можешь быть свободной, сколько хочешь. Будь спокойна, мам, мы справимся, – резко ответил Тейт.

Шания взглянула на меня и обвинила:

– Все дело в ней.

– Чертовски верно, – выпалил Тейт и повторил: – Чертовски, блядь, верно.

Потом он отвернулся от нее и подошел ко мне. Обнял меня за шею одной рукой, развернул и подтолкнул вперед к заднему двору, через него и к задней двери в дом.

Как только мы оказались внутри, я прошептала:

– Ты в порядке?

– Ни хрена, – ответил он совсем не шепотом.

– Я могу что-нибудь сделать? – спросила я, и он остановил нас в гостиной Па, повернулся ко мне и посмотрел на меня сверху вниз.

– Ты делаешь, – заявил он.

– Делаю?

Он посмотрел поверх меня, покачал головой и опять посмотрел на меня.

– Ты меня любишь? – спросил он.

– Да, – моментально ответила я.

– Вот, ты делаешь, – закончил он.

Не убирая руки с моей шеи, он повел нас к Джонасу.

* * *

Потребовалось примерно двадцать минут, чтобы настроение поднялось и двор Па стал меньше походить на поминки и больше на вечеринку. Немалое отношение к этому имел бочонок с пивом, расположенный рядом с кулером, заполненным бутылками пива, а также тот факт, что многие принесли с собой бутылки с более крепкой выпивкой, к которым в буквальном смысле и присосались, даже не пользуясь стаканами.

Я держалась рядом с Джонасом и Тейтом, а моя семья держалась рядом со мной. Только через полчаса, выпив пива и подкрепившись едой, которой были заставлены стол в столовой Па и рабочие поверхности на его кухне, мы расслабились.

Джонас с папой и Маком разговаривали со Стеллой, Вудом и его двумя детьми. Бывшая жена Вуда, Мэгги, красивая брюнетка с изящной фигурой, тоже приехала (Тейт показал ее мне, кивнув и пробормотав: «Старуха Вуда, Мэгги»), но держалась в стороне.

Некоторое время я рассматривала Мэгги и думала, что она красивая, но при этом выглядит какой-то грустной и потерянной, как вдруг поняла, что потеряла Тейта из вида. Так что я перестала рассматривать Мэгги и отправилась на поиски. Не найдя его в доме, я пошла на задний двор, но и там его не увидела. Я обошла дом и остановилась, заметив стоявшего спиной ко мне Тейта. Судя по яркой цыганской юбке, перед ним стояла его мама.

– ...с тех пор как ему было пять лет. Это совершенно точно не дает тебе права так себя вести, – услышала я его слова и по голосу поняла, что он очень зол.

– Тейтум... – начала Шания.

– Он тебя даже не знает, ему и так тяжело, а ты приезжаешь и... – Тейт замолчал. – Блядь, я даже не знаю, что все это было.

– Я его бабушка, – огрызнулась она.

– Он встретил свою бабушку сегодня, маму Лорен, и, если ты не угомонишься, она будет его единственной бабушкой.

– Маму Лорен? – прошипела она.

Я стояла и смотрела на них, все слова, которые я собиралась произнести, застряли в горле, когда Тейт напрягся всем телом и угрожающе подался вперед.

– Да, маму Лорен, – выпалил он и сердито продолжил: – Знаешь, я всегда считал твое поведение нормальным, потому что не знал ничего другого. И из-за этого думал, что и для Джонаса нормально жить с такой матерью, как Нита. Лучше уж пусть у него будет хоть что-то вместо ничего, потому что я знал только ничего. Нита была не похожа на тебя, а что-то намного лучше, чем так. Теперь я знаю, что это неправильно, что ты поступала неправильно.

– Это Лорен тебя научила? – спросила Шания со злостью.

– Дело не в Лорен, – возразил Тейт.

– А мне кажется, что в ней. Похоже, кто-то заполучил роскошную крошку и теперь считает, что его дерьмо не пахнет, как считал, когда был мистером горячим футболистом.

Я ахнула, и Шания выглянула из-за Тейта. Она увидела меня и прищурилась, но Тейт не отвлекся от темы.

– Тебя не было пять лет, Джонас тебя даже не помнит, и ты думаешь, что можешь прикатить в город и устроить показательные выступления в такой день. Второй дерьмовейший день в его жизни после того, как он узнал, что его мама мертва. Женщина, это ненормально.

– Хочешь к нам присоединиться? – спросила Шания, игнорируя Тейта и глядя на меня. – Раз уж тебе так интересно.

Тейт обернулся и увидел меня, но я смотрела только на Шанию.

– Нет, я просто послушаю.

– Может, окажешь услугу, дорогуша, и дашь мне секунду наедине с моим сыном, – потребовала она с намеком.

– Может, не окажу, – ответила я, и Шания посмотрела на Тейта.

– Ниту только похоронили, а она уже переворачивается в гробу, зная, что эта здесь, в своих шикарных шмотках и шикарных туфлях, смотрит на всех нас свысока, – заметила она.

Тейт долго смотрел на мать, потом поднял глаза к небу и вздохнул.

Потом он опустил голову, но покачал ею и пробормотал:

– Мы закончили.

– Нет, не закончили, – заявила Шания, и Тейт посмотрел на нее в упор.

– Закончили, и я имею в виду во всех смыслах, ты поняла?

Она выглядела, словно он ударил ее по щеке.

– Я...

– В жизни Джонаса уже хватило твоего фирменного неадекватного дерьма, – перебил ее Тейт, – и я не оградил его от этого. На мой взгляд, у меня есть восемь лет, чтобы беречь его, прежде чем он сам будет решать, и так я и сделаю.

– Поверить не могу, – прошипела Шания. – Говорить мне такое, сегодня. Нита была моей девочкой, и мы только что ее похоронили.

– Мы ни черта не делали. – Тейт наклонился к ней. – Ты продефилировала, как обычно, устроила сцену и оказалась в центре внимания. Па, Стелла, Вуд и Джонас похоронили ее сегодня. Ты просто заявилась и превратила все в дерьмо. – Он выпрямился и насмешливо протянул. – Поздравляю, мама, я-то думал, что невозможно сделать дерьмо еще дерьмовее, но тебе это удалось.

– Я любила ее! – огрызнулась она, повышая голос.

– Если любила, то почему бросила ее, когда она потеряла маму и нуждалась в другой? Я был молод, но помню, как Нита тянулась к тебе, а ты делала то, что у тебя получалось лучше всего, – отворачивалась. – Шания побледнела, но Тейт продолжал: – Если на то пошло, почему ты подвела меня, поскольку сделала так, что у меня вообще никогда не было матери?

Еле слышным шепотом она произнесла:

– Ты знаешь меня, Тейт, ты знаешь, что мне нужна свобода.

– Ага, так вот хорошая новость в том, что ты можешь быть свободной, сколько хочешь. Будь спокойна, мам, мы справимся, – резко ответил Тейт.

Шания взглянула на меня и обвинила:

– Все дело в ней.

– Чертовски верно, – выпалил Тейт. – Чертовски, блядь, верно.

Потом он отвернулся от нее и подошел ко мне, обнял одной рукой за шею, развернул и подтолкнул вперед к заднему двору и дальше к задней двери в дом.

Как только мы оказались внутри, я прошептала:

– Ты в порядке?

– Ни хрена, – ответил Тейт совсем не шепотом.

– Я могу что-нибудь сделать? – спросила я, и он остановил нас посреди гостиной Па, повернулся ко мне лицом и посмотрел на меня сверху вниз.

– Ты уже делаешь, – заявил он.

– Делаю?

Тейт посмотрел поверх меня, покачал головой и снова опустил взгляд на меня.

– Ты меня любишь?

– Да, – моментально ответила я.

– Вот, ты уже делаешь, – заключил он и, не убирая руки с моей шеи, повел нас к Джонасу.

* * *

Становилось поздно.

Я сидела на диване Па, потягивая пиво из бутылки, прижимаясь к сидевшему рядом папе и пропуская пальцы сквозь волосы Джонаса. Он положил голову мне на колени, а сам свернулся рядом и спал.

– Мне нравится твой парень, – тихо сказал папа.

– Который из них? – посмотрела я на него, и папа улыбнулся.

– Оба, – ответил он, и я улыбнулась.

В другом конце комнаты люди подъедали остатки еды на столе, среди них, слегка в стороне, стояли Тейт и Стелла. Тейт обнимал Стеллу за плечи одной рукой, она положила голову ему на плечо и привалилась всем телом, обняв обеими руками за пояс. Кэрри и Мак стояли с ними. Со своего пункта наблюдения я видела маму в кухне с Па. Он опирался бедрами о столешницу и пил пиво из бутылки. Мама болтала и суетилась вокруг, перекладывала остатки еды с одной тарелки на другую, уменьшая объемы, и одновременно убиралась. С улицы доносилась музыка, и вечеринка становилась все более буйной, судя по людскому шуму.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила я папу, не глядя на него.

– Лучше, – ответил он. – У меня новая диета и упражнения, которые я делаю каждый день. Еда омерзительна, я бы убил за тарелку жареных грибов, но, если я только посмотрю в их сторону, у твоей мамы случится истерика. Она даже не хранит дома жирное и все готовит на пару: овощи, рыбу. Клянусь, эта женщина и стейк сделала бы на пару, если бы могла.

– Тебе нужно поддерживать форму, снижать уровень холестерина.

– Если твоя мама будет продолжать в том же духе, мое тело забудет, что такое холестерин, – буркнул папа. Я улыбнулась и опустила взгляд на голову Джонаса у себя на коленях, пропуская его волосы сквозь пальцы.

– Мама рассказывала мне про него, – мягко сказал папа, – про Тейта.

– Да? – тихо спросила я в ответ, продолжая перебирать волосы Джонаса.

– Сказала, что он позаботился о тебе, когда ты узнала про мою болезнь. Привез тебя в Индиану, объяснил все твоему идиоту-бывшему мужу, – продолжил папа.

– Да, – все так же тихо сказала я.

– Должен сказать, солнышко, я столько лет волновался. Все годы, что ты была с тем мужчиной. Никогда не верил, что он позаботится о моей девочке. Никогда. Никогда не думал, что он присмотрит за тобой, будет беречь тебя. И в итоге я оказался прав.

Я повернулась к отцу и прошептала:

– Папа.

– Не передать, Лорен. – Его голос стал тише и охрип, взгляд скользнул к Тейту, прежде чем вернуться ко мне. – Не скажешь... был сам не свой, зная, что не могу перестать беспокоиться за свою девочку.

– Папочка, – снова прошептала я, но больше ничего не сказала, потому что Джонас шевельнулся, вздрогнул, и я поняла, что он не спит. Но, прежде чем я успела сказать что-нибудь Джонасу, папа, который естественно не чувствовал его движения, продолжил:

– Он хороший мужчина, я вижу, это на нем написано, но самое лучшее – то, как он смотрит на тебя и на своего сына.

Джонас замер.

– Папа... – начала я.

– Он умрет, но не позволит чему-нибудь навредить вам, – продолжил папа.

– Папа, – торопливо сказала я, почувствовав, как Джонас напрягся еще сильнее.

Папа перебил меня:

– Ради тебя или своего сына он не задумываясь пожертвует жизнью, глазом не моргнув.

– Папа, Джонас... – начала я.

Джонас перекатился на спину, и папа посмотрел на Тейта.

– Вот такой мужчина хорош для моей девочки, – сделал вывод папа, но я смотрела на Джонаса, который снизу смотрел на меня.

– С каким мужчиной ты была, Лори? – прошептал Джонас, и краем глаза я увидела, как папа повернул голову к нему, но продолжала смотреть на Джонаса.

– Прикидываешься спящим, Баб? – улыбнулась я, пытаясь сменить тему.

– С каким мужчиной ты была? – повторил Джонас, не желая ее менять.

Я погладила его по щеке и положила ладонь ему на грудь.

– Я была замужем до того, как встретила твоего папу, – мягко сказала я.

Джонас сел и развернулся к нам, не сводя глаз с моего папы.

– Он был не такой хороший, как папа? – спросил Джонас моего отца.

– Никакого сравнения, – твердо ответил папа, и Джонас посмотрел на меня.

Потом он широко улыбнулся, и только тогда я расслабилась.

– Папа – хороший улов, – заметил он.

– Эм... да, – улыбнулась я в ответ.

– Девушки считают, что он горячий, – заметил Джонас.

Продолжая улыбаться, я посмотрела на Тейта, потом обратно на его сына:

– Ага.

Улыбка Джонаса стала озорной.

– Все говорят, что я совсем как он.

Я услышала, как папа хохотнул, и, подавив смешок, кивнула:

– Да, детка, очень похож.

– Значит, я тоже горячий, – заявил Джонас.

– Ну... – начала я.

– Девчонки уже не дают мне прохода, хотят, чтобы я целовался с ними на переменах, – дерзко сообщил мне Джонас.

– И ты целуешься? – спросил папа.

– Только с хорошенькими.

Папа расхохотался, но я прищурившись посмотрела на Джонаса.

– Джонас Джексон, ты говоришь, что целуешься с хорошенькими девочками на переменах?

– Ну, да, – ответил Джонас.

– Баб, тебе десять лет, – напомнила я.

– И что?

– Тебе не положено интересоваться девочками еще лет пять как минимум, – объявила я.

Джонас склонил голову набок:

– Это правило?

– Да, я его только что установила. Это правило Лорен относительно того, когда Джонасу интересоваться девочками.

– Ты не можешь устанавливать правила, Лори.

– Я только что это сделала.

Джонас посмотрел на папу и закатил глаза, но я посмотрела на Тейта и крикнула через всю комнату:

– Тейт! Джонас на переменах целуется с хорошенькими девочками!

Тейт повернулся, но Джонас бросился ко мне и закрыл мне рот ладонью.

– Лори! – крикнул он.

Я сопротивлялась его худому, слишком сильному для десятилетнего мальчика телу, одной рукой схватив его за талию, а другой – за запястье, стараясь оторвать его ладонь от своего рта.

Мне это удалось, и я крикнула Тейту:

– Джонасу десять лет, а он уже разбивает сердца!

– Лори! – оскорбленно и сердито повторил Джонас, и я отвела взгляд от его еле сдерживающего смех отца.

– Так и есть, – сказала я.

– Не нужно кричать об этом на всю комнату! – продолжал кричать он.

– Твой отец должен знать, – сообщила я. – Поскольку ты двигаешься так быстро, то весьма вероятно, что начнешь ходить на свидания на следующей неделе, и Тейту придется тебя возить, а мне придется печь больше кексов, если все твои женщины станут приходить к нам, чтобы позаниматься с тобой.

Джонас откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди.

– Я не хожу на свидания. Я в активном поиске.

Папа захохотал, но я сердито зыркнула и рявкнула:

– Джонас!

Джона посмотрел на моего папу.

– Я должен оставить себе свободу выбора, чтобы убедиться, что получу лучшую.

Я подняла глаза к потолку и взмолилась:

– Господи, помоги мне.

Джонас ткнул меня в бок, и я посмотрела обратно на него.

– Лори, мне десять лет. – Он использовал мои слова против меня, потом снова нахально улыбнулся. – Как я сказал, должен оставить себе свободу выбора.

– Ты под домашним арестом, – объявила я.

– За что?! – возопил он.

Вместо ответа я продолжила:

– И останешься под домашним арестом, пока тебе не исполнится шестнадцать.

Джонас повернулся к отцу и крикнул:

– Папа! Лори посадила меня под домашний арест до шестнадцати лет!

Я посмотрела на Тейта. Мама и Па присоединились к Тейту, Стелле, Маку и Кэрри, и все они смотрели на диван.

– Уверен, что смогу отговорить ее, Баб, – крикнул в ответ Тейт. Джонас повернулся ко мне и самодовольно улыбнулся.

Я сурово глянула на него, потом закатила глаза и пробормотала:

– Мне нужно еще пиво.

Потом посмотрела обратно на Джонаса, подняла брови и спросила:

– Раз уж ты так быстро взрослеешь, может, хочешь пива?

– Ага, – не растерялся он.

– Облом, – ответила я, притянула к себе, обняв за шею, и поцеловала в лоб.

Потом отпустила его, встала с дивана, глянула на Тейта с выражением «позже поговорим», отчего он только покачал головой, все еще борясь с улыбкой, и отправилась к кулеру во дворе.

Во дворе сквозь море людей я разглядела Баббу, сидящего на столе для пикника в дальнем углу.

Я отложила мысли о пиве, выбросила пустую бутылку в переполненную мусорку и зашагала через толпу. Когда я дошла до Баббы, то начала осторожно забираться на стол (в своей узкой юбке и лодочках), потом Бабба протянул руку и крепко сжал мою, пока я не села рядом с ним, соприкасаясь бедрами, и тогда он отпустил мою руку.

Пока я шла и пока садилась, он все время смотрел на меня, но не произнес ни слова. Я дала ему время, прежде чем толкнуть плечом и тихо спросить:

– Ты в порядке?

Бабба не ответил, поэтому я развернулась к нему.

– Бабба?

– Я скучаю по своей туче, – пробормотал он, потом сел ровнее, поднес ко рту банку «Колы» и сделал большой глоток.

Я уставилась на «Колу» – на «Колу», не на пиво и не на бутылку бурбона, водки или джина, потом я уставилась на Баббу и спросила:

– Скучаешь по своей туче?

Он уперся локтями в колени и не ответил.

Я тоже уперлась локтями в колени, но при этом повернулась к нему.

– Бабба, милый, поговори со мной, – прошептала я.

– Ублюдок достал Ниту, – прошептал он в ответ.

Я положила ладонь ему на спину.

– Знаю.

– Крис была права, Лори, – продолжал шептать он. – Это мог быть кто угодно. Могла быть она, и я был бы виноват.

– Бабба, – мягко сказала я.

Он повернул голову и посмотрел на меня.

– Видишь ее мужчину?

– Что, прости?

Он посмотрел мне за спину во двор. Я проследила за его взглядом. Бабба смотрел на Блейка, который стоял отдельно от толпы, с почти пустой бутылкой бурбона в руке, с пустым лицом и отстраненным видом, и смотрел на людей во дворе, как будто не знал, кто они такие, даже что они такое, как будто его телепортировали на другую планету изучать инопланетян.

– Блейк, ее мужчина, – ответил Бабба, покачал головой, отвел взгляд и пробормотал: – Блядь.

– Милый...

– Он чувствует это, ублюдок, по нему видно, так ему и надо, – сказал мне Бабба.

– Бабба…

– Я правда считал, давно, что он ей подходит. Она совсем не подходила Тейту, между ними слишком много дерьма, слишком много, но Блейк, он был хорошим парнем и любил ее. Не вру, он был основательным, имел хорошую работу, хорошо управлялся с ней. Не знаю, что пошло не так, да и плевать. Он облажался, и ее изнасиловали, но...

Я прижалась к нему и быстро сказала:

– Бабба, не надо.

Он посмотрел на меня и сказал:

– Это могла быть Крис.

– Но не стала.

– Но могла, – продолжал он, как будто я и не говорила. – Ублюдок все еще на свободе. И вот он я. – Он вытянул руку. – Я чертов Блейк. Что бы ни пошло не так за это время, он больше не мужчина, и это доказало, когда его женщину убили, и это я. – Он покачал головой, снова отведя взгляд. – Это я.

– Милый...

– Скучаю по своей туче, – прошептал он и уронил голову.

– Она не умерла, Бабба, и ты тоже, – сказала я ему, он не ответил, и я продолжила: – Все еще можно исправить.

– Получил чек и документы две недели назад, красавица, – сказал он, не поднимая головы. – Подписал их. Все кончено. Я вышел из дела. Бар называется «У Баббы», но я больше не в деле.

– Тогда войди обратно, – посоветовала я, и он снова повернулся ко мне.

– Что?

– Ты не Блейк.

– Лори...

Я кивнула на его «Колу»:

– Разберись в себе и возвращайся.

– Она меня не хочет.

– Когда-то она хотела тебя, – напомнила я.

– Теперь она меня не хочет.

– Тогда напомни ей, почему она хотела тебя тогда. – Я наклонилась к его лицу. – Я не знаю Блейка, но знаю другое, знаю с той самой минуты, когда ты пришел на кладбище. Ты не Блейк.

– Лори.

– Ты хороший человек, Бабба.

– Красавица...

– Ты хороший друг, Тейт так сказал.

– Да?

– Да, – улыбнулась я, – неподходящий партнер по бизнесу, он сказал, но отличный друг.

Бабба покачал головой и отвернулся.

– Он назвал сына в твою честь, – прошептала я и почувствовала, как рядом застыл Бабба.

Он не заговорил, и я позволила молчанию продлиться некоторое время.

Потом я продолжила шепотом:

– Тебе не обязательно спать с ней рядом, чтобы быть уверенным, что она в безопасности. – Я обняла его одной рукой и сжала. – Подумай об этом, Бабба. Может, ей безразлично, может, для нее все кончено, но дело не в том, что получишь ты. Дело в том, чтобы охранять ее. Найди способ сделать это, пока они не найдут этого парня. Потом будь что будет. Но до этого береги ее. Да?

Бабба не ответил, просто смотрел на траву, потом откинул голову и сделал еще один глоток «Колы». Я на секунду прижалась к нему, потом отодвинулась и спрыгнула со стола.

– Становится поздно, – сказала я ему.

– Да.

– Еще увидимся? – спросила я.

– Конечно, Лори, – ответил он без энтузиазма.

– Пока, дорогой, – прошептала я.

– Пока, – ответил он, не глядя на меня.

Я пошла обратно от Баббы через толпу, когда почувствовала на себе чей-то взгляд, и повернула голову влево. Блейк пристально смотрел на меня, не изучающе, как будто я марсианка, а пристально, с напряженным лицом и пронзительным взглядом. Было в этом что-то, отчего меня пробил озноб, но я не успела обдумать почему, потому что врезалась во что-то твердое, что-то, что положило две ладони мне на бедра.

– Детка, – сказал Тейт, когда я подняла на него глаза.

– Привет, – ответила я.

– Нам пора ехать, отвезти Джонаса домой, – сказал он, и я кивнула. – Не могу найти его пиджак.

– Я знаю, где он. Сбегаю принесу..

Он кивнул, но его голова повернулась вправо, и я проследила за его взглядом.

– Тейт, – мягко сказала я, когда увидела, что он смотрит на Блейка.

Они как будто сцепились в зрительной битве, пока я не прижалась к Тейту и не схватила его за бицепсы.

– Детка, – прошептала я, и он опустил глаза на меня, – нам пора. Джонас.

– Точно, – пробормотал он, убрал руки с моих бедер и направил меня перед собой к двери.

Я отнесла пиджак Джонаса в одну из спален наверху, чтобы он не мешал, и сейчас направилась прямиком туда, Тейт следом за мной. Мы поднялись по лестнице, прошли по коридору, я открыла дверь и остановилась как вкопанная. Тейт резко остановился за мной и положил руку мне на талию, пока я таращилась на Вуда, который прижимал к стене Мэгги. Его ладони обнимали ее попу, язык очевидно находился у нее во рту, она одной рукой крепко обнимала его за талию, а вторую положила ему на затылок.

Тейт издал крякающий звук, похожий на сдавленный смех, и я вздрогнула. Мэгги и Вуд отстранились друг от друга и резко повернули головы в нашу сторону.

– Извините, извините... эм, простите! – забормотала я, бросаясь к кровати и тараторя. – Пиджак Джонаса. Я положила его сюда, чтобы он не испачкался. Ему было жарко. Вы же знаете детей, он просто бросил бы его где-нибудь, и я беспокоилась, чтобы кто-нибудь не пролил на него пиво или еще что.

– Крутышка, – прервал Тейт мою болтовню, пока я отодвигала в сторону сумочки и другие пиджаки.

Я схватила пиджак Джонаса, выпрямилась и посмотрела на них.

– Я не знаю, как чистить такой пиджак, так что пришлось бы сдавать его в химчистку, – глупо сообщила я. – Хотя на самом деле не пришлось бы, поскольку он не носит костюмы каждый день и растет так быстро, что вырастет из него примерно через неделю, но, знаете, пришлось бы.

– Крутышка, – повторил Тейт, взял меня за руку и дернул к двери.

– Точно, – пробормотала я, опустив голову и избегая смотреть в глаза Мэгги и Вуду, пока Тейт вел нас к двери.

– Я просто… – прошептала Мэгги. Тейт остановился, и я подняла голову. Мэгги одну руку запустила в волосы, а второй разглаживала юбку на бедре, ее щеки горели ярко-розовым. – Я... эм... – Она посмотрела на Вуда, потом на нас с Тейтом и закончила: – Пойду посмотрю, как там дети.

После чего она в буквальном смысле выбежала за дверь.

Мы с Тейтом проследили за ней, потом повернулись к Вуду.

Вуд не сводил глаз с Тейта.

– Не начинай, – предупредил он низким голосом.

– Брат, я говорил тебе... – начал Тейт.

– Не начинай, – перебил его Вуд.

– Она лакомый кусочек, – как бы между прочим заметил Тейт, но его голос дрожал от сдерживаемого юмора, и при его словах я резко повернула голову к нему.

– Мужик, я же сказал, не начинай, – прорычал Вуд, и я посмотрела обратно на него.

– Тебе не следовало ее отпускать, – вернул Тейт.

– Говорю тебе... – начал Вуд.

– Я не разговаривал с тобой, когда ты устроил это дерьмо, – сказал Тейт, кивая на дверь. – Рад, что у меня появилась возможность сказать это сейчас.

– Джексон, я серьезно, – отрезал Вуд.

– Она лакомый кусочек? – встряла я.

Тейт опустил взгляд на меня и улыбнулся:

– Да.

– Лакомый кусочек? – повторила я.

– Да, детка.

– Она мать детей Вуда! – рявкнула я.

– И все равно лакомый кусочек, – повторил Тейт, не испугавшись моего тона.

Я выдернула свою руку из его ладони и скрестила руки на груди.