Текст книги "Крестное знамение"

Автор книги: Крис Кузнецки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

Статуя смеющегося человека в Вене оказалась абсолютно идентична миланской. Правда, мрамор здесь был значительно сильнее подпорчен более жестким австрийским климатом, и тем не менее у Марии не возникло ни малейших сомнений относительно того, что они обе созданы одним скульптором. Это ввело Бойда в некоторое замешательство. Зачем скульптору тратить время на изготовление двух совершенно идентичных статуй? Почему немного не изменить положение фигуры или выражение ее лица? И почему на всех изображениях смеющегося человека присутствует одна и та же неприятная широкая ухмылка?

– Существует ли какой-нибудь способ узнать имя скульптора? – прошептала Мария.

Бойд, усмехнувшись, ответил:

– Как странно, что вы задали тот вопрос, который я только что сам собирался задать. Увы, полагаю, любое исследование в данном направлении закончится тупиком. Несмотря на то что со времен Римской империи до наших дней дошло очень много скульптурных изображений, имена подавляющего большинства их авторов нам не известны. Творения древних мастеров должны были радовать глаз, а не прославлять своих создателей.

– И даже имена самых выдающихся неизвестны?

Бойд отрицательно покачал головой.

– Скажите мне, дорогая, кто построил Колизей? Или Пантеон? А мы ведь говорим о двух самых прославленных зданиях в мире, но имен их создателей назвать не может никто. Таков был подход римлян к искусству. Они совсем не ценили его творцов.

– В таком случае бог с ним, со скульптором, давайте попробуем узнать что-нибудь об истории самой статуи. Если римляне действительно так серьезно, как вы говорите, относились к документированию даже самых незначительных событий, возможно, нам удастся установить, когда были созданы статуи и почему их установили в разных городах. Кто знает, возможно, все, что мы ищем, находится внутри здешних стен.

Бойд вздохнул.

– Надеюсь, дорогая. В противном случае истина о Христе так навсегда и останется недоступной.

Глава 63

Австрийская национальная библиотека

Территория дворца Хофбург

Вена, Австрия

Франц загнал фургон на Йозефплатц, небольшую площадь с восточной стороны Хофбурга. Полвека назад американские солдаты, рискуя жизнью, спасали липицианских лошадей от немцев, тайком вывозя их из Вены. Теперь Франц возвращал долг американцам, тайком провозя их туда, где когда-то размещались лошади, мимо охранника, отец которого во Второй мировой войне сражался на стороне Гитлера.

Восхитительная ирония истории!

Карл, сидевший в будке охраны, моментально узнал фургон, нажал кнопку – и массивные железные ворота, увенчанные многочисленными декоративными пиками, медленно, с жутким скрежетом начали отодвигаться. Франц въехал в узкий дворик, постаравшись, чтобы его физиономия не попала в объектив камер слежения.

– Привет! – крикнул ему по-немецки старик охранник. – Уж и не знал, увидимся ли мы когда-нибудь снова, дружище.

Франц вылез из фургона и крепко обнял друга.

– Почему же, Карл?

– Я думал, что хотя бы один из нас уже в лучшем из миров.

Франц рассмеялся и указал на место рядом с водительским.

– Ты помнишь моего начальника, Петра Альстера?

– Ну конечно! – воскликнул Карл. – Семью Альстер в наших краях почитают.

Альстер пожал руку охраннику.

– Рад был снова с вами встретиться.

Все трое проследовали к задней части фургона. Как правило, Карл бывал гораздо более осторожен с приезжавшими в Хофбург машинами, но только не сейчас, когда речь шла о машине Франца. Они так часто встречались, что между ними завязалась давняя и теплая дружба.

– Знаешь, тебе посчастливилось, что я вообще открыл ворота.

В голове Франца сразу же мелькнуло самое страшное подозрение.

– Что стряслось?

– В здании начали генеральную уборку, и большая часть помещений закрыта для посетителей до воскресенья.

– Мы не хотели бы причинять вам никаких неудобств, – заметил Альстер. – Возможно, нам лучше приехать в другой раз?

– Нет, герр Альстер, для вас мы всегда готовы сделать исключение. – Карл смотрел, как Франц открывает дверцы. – Вы сегодня забираете или оставляете что-то?

Альстер с улыбкой ответил:

– Оставляем. Определенно оставляем.

Здравый смысл подсказывал Пейну, что проникнуть в здание, где хранится множество величайших сокровищ мира, окажется вовсе не так просто, как утверждал Франц. Однако старик не бахвалился – Карл помог вынести один из ящиков, а на остальной груз просто не обратил никакого внимания. Поэтому они просто дождались, когда Карл войдет внутрь дворца, и выскочили из фургона.

Затем все четверо проследовали на первый этаж того крыла Хофбурга, которое было построено в XVIII веке, рядом с входом в Австрийскую национальную библиотеку, одно из крупнейших хранилищ книг и рукописей в мире. Грандиозная центральная часть библиотеки называлась Большим залом и тянулась на всю длину Йозефплатц. Галерея была 250 футов длиной, 46 шириной и 65 высотой, уставлена резными книжными шкафами и увешана полками, украшена фресками, коринфскими колоннами и несколькими мраморными статуями. Сегодня библиотека была закрыта для посетителей, поэтому помещение освещалось только солнечным лучами, проникавшими внутрь сквозь круглые окошки в куполе потолка.

Первым в помещение библиотеки вошел Пейн. Высоко подняв голову, с широко открытыми глазами, Пейн бесшумно прошествовал по узорчатому каменному полу больше пятидесяти футов, внимательно оглядывая балконы, которые сделали бы честь роскошному оперному театру. Единственным, что грубо контрастировало со всем здешним интерьером, был принесенный ими большой деревянный ящик, стоявший в центре зала. Франц с Альстером заявили, что такова обычная процедура: ящик с материалами заносят в библиотеку, а там его открывает кто-то из сотрудников. На сей раз они собирались открыть его сами. Пейн вернулся к основной части группы и шепотом спросил:

– С чего начнем?

Бойд оглянулся по сторонам, окинув озадаченным взглядом длинные ряды полок. Всего в библиотеке размещалось более двух с половиной миллионов книг, 240 тысяч карт, 280 тысяч зарисовок различных местностей, 43 тысячи рукописей VI века и более 24 тысяч автографов.

– Нам следует искать каталог скульптур Хофбурга или алфавитный указатель австрийских мастеров со времен Христа. К сожалению, если что-то подобное и обнаружится, текст явно будет не по-английски.

– Ну, тогда я вам ничем помочь не смогу, – отозвался Пейн. – Если только вы не найдете для меня какую-то другую работу.

– Вы отличаетесь чрезвычайной наблюдательностью, и у вас глаз наметан на самые мелкие детали, – заметил Бойд. – Может быть, вы поищете здесь изображения нашего смеющегося друга? Кто знает, возможно, он стоит где-нибудь неподалеку и ухмыляется нам из-за угла.

Пейн кивнул, обрадовавшись, что на сей раз не придется что-либо взламывать, куда-то врываться или кого-то убивать.

– А где вы будете?

– Большая часть старых изданий хранится на третьем и четвертом этажах. Если посчастливится, мы с Марией, возможно, найдем какие-нибудь документы времен Христа.

– Я пойду с ними, – вызвался Джонс. – Мало ли какая опасность может ждать наверху.

Пейн наблюдал, как они, выбиваясь из сил, тащат ящик с книгами. Он знал, что ему предстоит заняться значительно более важными вещами, нежели подъем тяжестей. К примеру осмотром первого этажа на предмет наличия там охраны. Конечно, он поищет и смеющегося человека, но пока не убедится, что здесь они одни, главной его заботой будет безопасность.

Прежде всего безопасность, а потом уже успех – таково всегда было его кредо.

С пистолетом в руках Пейн проследовал в заднюю часть Большого зала, прошел под украшенной фресками аркой, которую поддерживали древовидные колонны. За ней располагалось самое потрясающее зрелище во всей Национальной библиотеке. На девяносто футов над Пейном поднимался грандиозный купол, сквозь который внутрь помещения проникал солнечный свет. Купол напоминал до отказа забитую театральную галерку, только фигуры на вогнутой поверхности купола были нарисованы Даниэлем Граном в 1730 году. Пейн уже стоял в самом центре помещения, не сводя глаз с изображений наверху, когда у него на бедре завибрировал телефон.

– Алло? – шепотом произнес он в трубку.

– Синьор Пейн? – послышался голос Фрэнки. – Это вы? Быть не уверен, что вы ответить на звонок. Я звонить вам каждый час со вчера. Почему вы не отвечать?

У Пейна не было времени на подробный ответ, необходимо было уложиться в полминуты, в противном случае его могли засечь. Поэтому он ответил:

– Я отключил телефон, чтобы не разрядилась батарея.

– А! Хорошо. Пользоваться только в экстренной ситуации. Очень мудро!

На Пейна нахлынули воспоминания о вчерашних событиях. Не только потому, что пришлось прервать разговор с Фрэнки, но и потому, что на них самих было совершено нападение в Кюсендорфе меньше чем через час после беседы с итальянцем. Возможно, все эти разговоры по его сотовому не так уж и безопасны?

– Напиши все, что ты собирался мне передать, абсолютно все. Я перезвоню тебе позже и назову номер факса, на который ты сможешь переслать сообщение. Ни в коем случае не посылай с собственного факса. Только с такого, который невозможно отследить. Понятно?

– Да, но…

– И прекрати звонить по сотовому. Это небезопасно.

Пейн отключил телефон, прежде чем Фрэнки успел произнести следующее слово, и преисполнился гордостью, оттого что ему удалось уложиться в двадцать три секунды.

Увы, его предусмотрительность на сей раз оказалась совершенно бессмысленной – их обнаружили всего через несколько минут.

У Ника Дайала не было ни времени, ни соответствующих документов, чтобы лететь в Китай. И тем не менее, едва решив загадку со знаком креста, он тут же позвонил в интерполовский офис в Пекине.

Поначалу полицейские весьма скептически отнеслись к его предупреждениям. Их реакция несколько изменилась, когда сотрудники различных СМИ получили сведения о намечающейся демонстрации с намеком на ожидающееся насилие. Это было то основание, которого не хватало китайским властям для решительных мер. В течение нескольких минут для охраны крупнейших туристических объектов города были направлены войска. Они должны были делать все от них зависящее, чтобы произвести на представителей прессы впечатление абсолютной надежности.

Катрина Коллинз принадлежала к сотрудникам СМИ. Она стояла у Запретного Города абсолютно зачарованная, взгляд ее голубых глаз был прикован к гигантскому кресту, который плыл по небу. Повсюду слышалось щелканье фотоаппаратов, журналисты оглядывались по сторонам, прикидывая, где может приземлиться парашют. Солдаты с «М-14» в руках держали его под прицелом, ожидая приказов, а их командиры пытались выяснить, насколько велика угроза.

Что там: бомба, террорист или четвертая жертва маньяка-распинателя?

Директор отдела новостей Си-эн-эн кричал в телефон, что через минуту они будут на месте. Шон Фарли, ее оператор, должен был снимать все происходящее, а сама Коллинз давала комментарии тому, что видела на небольшом мониторе.

– Черт, черт, черт! – бормотала она. Нужно было подправить косметику, да она и не знала толком, что ей следует говорить. – Да уж, счастье привалило!

Директора совершенно не интересовали ее эмоции.

– Ты в эфире. Три… два… один.

И кадр с медленно опускающим крестом появился на экранах телевизоров по всему миру.

– Я нахожусь в Пекине, у стен Запретного Города, где несколько мгновений назад в небе высоко над городом заметили парашют… Как вы уже, наверное, поняли, мы видим четвертую жертву загадочной череды распятий, которые в последнее время привлекли внимание всей мировой общественности.

Бегущей строкой внизу шла информация о предыдущих трех преступлениях.

– На сей раз жертва, по всей видимости, белый мужчина лет тридцати. Он прибит к кресту несколькими гвоздями, примерно так же, как и Христос.

В наушниках послышался голос ее директора:

– Черт возьми! Никакой связи с религией!

Коллинз попыталась собраться с мыслями.

– Видно, как кровь струится из рук и ног жертвы, стекая по кресту словно в жутком фильме ужасов. – Фарли попытался сделать план покрупнее, сохранив при этом четкость. – Видно, как кровь потоком хлещет из раны в боку, как… О Боже! Взгляните на его лицо! Он открыл глаза! Всемогущий Боже! Он жив!

– Твою мать! – выпалил директор. – Перестанешь ты наконец поминать Господа Бога по поводу и без повода? Из-за тебя весь «Библейский пояс» [30]30
  Часть территории США, где особенно популярен протестантский фундаментализм.


[Закрыть]встанет на дыбы.

Коллинз пыталась сохранять спокойствие.

– Все улицы вокруг заполнены солдатами, которые не знают, что предпринять. Мне не совсем ясно, понимают ли они, что жертва еще жива, что есть шанс спасти этого человека и таким образом получить информацию об убийце. – Она бросила взгляд на монитор, лихорадочно соображая, что еще можно сказать телезрителям. – Сейчас я смотрю на небо, ищу самолет, но ничего не вижу и не слышу, что делает происходящее еще более таинственным. Откуда появился крест? Почему убийца избрал Китай? Что значат его преступления? Какой смысл он вкладывает в них?

Крест продолжал медленно опускаться к внутреннему дворику Запретного Города.

– К сожалению, крест вот-вот исчезнет из поля видимости наших камер. В настоящий момент он находится на высоте примерно пятисот футов над большим дворцом – местом, куда не разрешено входить представителям СМИ. Мы будем продолжать наблюдение и вести трансляцию, пока возможно. Солдаты бегут к ближайшим воротам, все вооружены на случай возможного теракта… Среди них я не вижу медиков. Надеюсь, они уже внутри Запретного Города в ожидании приземления парашюта.

Фарли следил за движением парашюта, пока тот не скрылся за массивными стенами бывшего Императорского дворца, затем быстро перевел камеру на Коллинз. Она смотрела прямо в объектив.

– Я много лет работаю комментатором и ведущим новостных программ, но никогда не видела ничего столь жуткого и одновременно столь загадочного. И благодаря магии телевидения у вас есть возможность также стать свидетелями происходящего.

В бостонском гостиничном номере Ник Дайал сидел у телевизора и кивал в такт ее словам.

Затем выключил звук и подошел к рабочей доске. Четыре красные иголки отмечали места преступлений. Четыре разных континента, четыре разных жертвы. Их соединяют на карте мира две прямые линии. Линии, образующие гигантский крест. Линии, пересекающиеся в Италии.

Но где конкретно в Италии? Вот в чем вопрос. Центр креста находится где-то на расстоянии примерно пятидесяти миль от Рима и Ватикана. Это удивило Дайала, так как и тот и другой, так же как и расследуемые им преступления, были теснейшим образом связаны с историей христианства. Кроме того, Рим – прославленный город, притягивающий миллионы туристов. Тем не менее центр креста, по расчетам Дайала, находится где-то в Умбрии, среди маленьких, ничем не примечательных селений.

Дайал наклонился поближе, внимательно рассмотрел местность и сразу понял: ему нужна более подробная карта Италии, чтобы установить, где точно пересекаются линии широты и долготы, так как теперь он нисколько не сомневался, что в ближайшем будущем там должно произойти чрезвычайно важное событие. Он не сомневался – место это ключ к сути события.

И он понимал, что расположено оно как раз в центре креста.

Глава 64

Бойд с Марией рыскали по верхним этажам библиотеки в поисках информации о смеющемся человеке. Делали они это поодиночке, что позволило Джонсу провести некоторое время с Марией наедине. Он нашел ее на третьем этаже рядом с отделом рукописей.

– Что вы ищете?

– Иголку в стоге сена, – ответила она.

Джонс вместе с Марией погрузился в книжные сокровища библиотеки.

– Довольно большой стог… А как выглядит ваша иголка? Я смогу помочь?

Мария пожала плечами.

– Не имею ни малейшего представления…

– Великолепно! Это сводит зону поиска к нулю.

Мария подошла к нему, ласково проводя пальцем по корешкам книг.

– В нашем пребывании здесь есть какая-то ирония судьбы. Мы оказались именно в Хофбурге и ищем здесь свидетельства гибели Христа. И все из-за копья.

– Копья? Какого копья?

– Копья Судьбы. Того, которым пронзили Христа. Оно находится здесь, в Хофбурге.

– О?! То самоекопье?

Мария кивнула.

– Первое, что сделал Гитлер после присоединения Австрии в 1938 году, – приехал сюда и забрал копье. Историки говорят, что оно поддерживало в нем стремление захватить весь мир. Гитлер впервые увидел его, еще будучи студентом, и ему было видение, что копье сделает его непобедимым.

Гитлер был не единственным, кто верил в магическую силу копья. В соответствии с легендой любой, кто завладеет им, одновременно получает способность покорить мир. Но легенда также гласит, что если владелец копья терял реликвию, то его ждала скорая и неминуемая смерть. Пророчество сбылось и в случае с Гитлером, который покончил с собой через восемьдесят минут после того, как американские войска захватили бункер, где хранилось святое копье. Некоторые объясняют случившееся простым совпадением, другие же считают его смерть подтверждением древней легенды.

История святого копья уходит в далекое прошлое, однако никто не может сказать наверняка, им ли римский центурион Лонгин в свое время пронзил Христа. Некоторые историки считают, что двенадцатидюймовый наконечник копья изготовлен спустя несколько столетий после гибели Христа и представляет собой обыкновенную подделку.

Некоторые библеисты идут еще дальше, заявляя, что не только копье – фальшивка, но и сам Лонгин – личность вымышленная, так как его имя ни в каких источниках и документах не упоминается до появления в 715 году Евангелия Никодима. Кроме того, так как имя Лонгин, вполне возможно, является латинизированным вариантом греческого слова «лонгие», «копье», скорее всего оно было придумано Церковью для совершенно до того времени безымянного персонажа.

– В Евангелиях говорится, – продолжала Мария, – что удар копьем удостоверил смерть Христа. Вот и суть совпадения: мы находимся там, где хранится легендарное копье, и ищем доказательства того, что Христос не умер на кресте. Удивительно, не правда ли?

Джонс помолчал немного, а потом задумчиво произнес:

– А что, если это не простое совпадение? Что, если существует какая-то вполне определенная причина того, что и копье, и смеющийся человек находятся здесь? А что, если Лонгин и есть тот самый смеющийся человек?

Мария рассмеялась.

– Вы шутите?

– Вовсе нет, – ответил Джонс. – Лонгин участвовал в распятии. Правильно? Тем не менее никто не может дать точное описание его внешности, о нем не упоминается ни в каких исторических хрониках до момента гибели Римской империи. Не кажется ли вам это довольно странным, если вспомнить, насколько скрупулезно римляне вели свои анналы? Возможно, все данные о нем были засекречены самим Тиберием. И он же своим повелением мог убрать их из исторических хроник.

– А как же буква «пэ»? На кольце на пальце у смеющегося человека выгравирована буква «пэ». Она что-то должна означать.

– Наверное, должна. Но что, если имя Лонгин действительно вымышленное, как утверждают некоторые историки, а настоящим его именем могло быть Петр, или Павел, или какое угодно другое? Я к тому, что, если Лонгин стоял прямо рядом с крестом, именно он мог дать Христу напиток из мандрагоры. Кроме того, он мог сообщить толпе, что Христос мертв, и доказать это, пронзив его копьем.

Мария молча слушала своего спутника, сравнивая его доводы с тем, что ей было известно из истории. Интуитивно она чувствовала, что чего-то в его версии не хватает. Какой-то весьма существенной детали.

Не пройдет и нескольких часов, как она найдет разгадку.

Ник Дайал листал атлас. Наконец он дошел до страницы с подробной картой Италии. Провел две перпендикулярные линии по цветной поверхности листа, время от времени переводя взгляд на красные булавки, торчавшие на большой карте. Он понимал, что стоит ему отклониться всего на какую-нибудь четверть дюйма, и он пройдет мимо цели на целых пятьдесят миль.

Как Ник и ожидал, обе линии пересеклись в Умбрии, плодородном крае, больше известном своим сельским хозяйством, нежели историческими достопримечательностями.

Заинтригованный, Дайал поправил на носу свои бифокальные окуляры и сосредоточился на месте пересечения.

– Орвието, – прошептал он. Что-то в этом названии показалось ему очень знакомым. И совсем недавно слышанным.

Дайал проверил почту на своем ноутбуке. В нескольких сообщениях говорилось о взрыве автобуса, имевшем место несколько дней назад около Орвието, и продолжающихся поисках доктора Чарлза Бойда.

Дайал схватил сотовый телефон, набрал номер местного интерполовского офиса, и его соединили с кабинетом Анри Тулона. Тот ответил после третьего гудка.

– Ник, дружище, откуда ты мне сегодня звонишь?

– Из Бостона, но скорее всего я здесь надолго не задержусь.

– О? Неужели ты решил уйти в отставку и передать мне свое место? Очень мило с твоей стороны…

– Бойд, – оборвал он словоохотливого француза, – доктор Чарлз Бойд. Что ты мне можешь о нем сообщить?

– В настоящее время весьма популярная личность. Вся Европа занимается его поисками. А почему ты спрашиваешь?

– У меня появилось чувство, что он может быть связан с расследуемыми мною преступлениями. Ты можешь прислать какую-нибудь информацию о нем?

– Какую угодно… Но я в некотором замешательстве. Как он может…

– Просто хочу проверить, могу ли я доверять своей интуиции. Ты можешь переслать эти сведения поскорее? Мне они нужны до вылета.

– Вылета? Ты еще не завершил расследование в Бостоне. Я получил информацию, которую ты запрашивал относительно факса.

Черт! – подумал Дайал. Он совсем забыл о пресловутом факсе. Человек, пославший его в Интерпол, заранее знал о гибели Орландо Попа. Если бы Дайалу удалось его обнаружить в Бостоне, многое бы прояснилось.

– Хорошо, давай, только побыстрее. Мне все равно нужно успеть на самолет.

– Ник, ты ведь не думаешь…

– Давай, Анри! Я сегодня не в настроении выслушивать твои шуточки. По крайней мере не сейчас. Пришли мне то, о чем я тебя прошу. Не потом, не после следующей выкуренной сигареты, а не-мед-лен-но! Ты меня понял? Не-мед-лен-но!

Тулон расхохотался. Ему нравилось сажать начальство в лужу. А Дайала в особенности, так как тот опередил его в продвижении по служебной лестнице.

– Расслабься, Ник! Проверь свою почту. Информация уже давно ждет тебя.

Ник Дайал понимал, что факс с предупреждением об убийстве был чрезвычайно важен для его расследования. Он знал, что если ему удастся найти отправителя, то, вероятно, можно будет выйти на убийцу и его сообщников. Тем не менее Дайал решил, что в данном деле существовали и более важные вопросы, поэтому он позвонил в местное отделение Интерпола Чангу и попросил его заняться этим.

– Только постарайся ничего не напортачить, – говорил Дайал, торопливо пробираясь по территории аэропорта Логан. – Как только получишь нужную информацию, особенно никуда не рвись. Не пытайся раскручивать никакие другие нити. Никому ничего не рассказывай. Занимайся только ею. Понял меня? Я позвоню через несколько часов из самолета.

– Никаких проблем. Я отправляюсь домой и там буду ждать вашего звонка… Что-нибудь еще, сэр?

– Да. Найди как можно больше сведений о ситуации в Пекине. На момент нашего следующего разговора мне будет нужна вся последняя информация.

– Да, сэр.

Дайал взглянул на настенные мониторы, пытаясь понять, куда ему нужно идти на посадку.

– Ты когда-нибудь бывал в Китае?

– Нет, сэр, не бывал.

– А твои родители? Откуда они?

– Из Ноанка.

Дайал поморщился.

– Ноанк? Никогда не слышал. Это неподалеку от Пекина?

– Нет, сэр. Это в Коннектикуте.

Дайал почувствовал себя идиотом, поэтому решил сменить тему.

– В общем, собери мне ту информацию, о которой я тебя просил. А я позвоню тебе из самолета.

– Сэр? Позвольте спросить, а сколько времени вы будете лететь до Китая?

– До Китая? Я не в Китай лечу. Я лечу в Италию.

– Постойте, – озадаченно произнес Чанг. – Я думал, вы собираетесь расследовать сегодняшнее преступление?

– Нет. Я лечу в Италию, чтобы попытаться предотвратить следующее.

Данте Пелати вошел в кабинет отца и увидел, что тот сидит за рабочим столом и сжимает в руках семейную фотографию. Отец был крайне замкнутым человеком и держал всех на расстоянии. Единственным исключением был старший брат Данте. Роберто был «первородным» сыном Бенито, и тот считал его настоящим кронпринцем. Между ними существовала некая тайная связь, рассчитывать на которую Данте никогда не мог. По крайней мере, не при жизни Роберто.

– Ты получил мое сообщение? – спросил Бенито. Его глаза налились кровью, а на щеках были заметны следы слез – ничего подобного Данте раньше никогда не видел. Тем не менее эта картина доставила ему совершенно искреннее удовольствие.

– Я сразу же отправился к вам, – шепотом ответил Данте. – Чем могу быть полезен?

Бенито поставил снимок на стол и повернулся к Данте. Он понимал, что теперь в Данте воплотились все его надежды – его и семейства Пелати, ожидания многих столетий. И Бенито должен был пойти на нечто такое, от чего он уже заранее почувствовал себя крайне неуютно. Ему предстоял личный доверительный разговор с младшим сыном.

– Я знаю, что далеко не всегда был тебе… хорошим отцом… Теперь я понял свою ошибку… и очень сожалею…

Данте был потрясен. Он целую жизнь ждал от отца этих слов, часто думая, что нужно сделать, чтобы добиться отеческой любви. И вот теперь он понял.

– Я мог бы сидеть здесь и дальше извиняться перед тобой… но понимаю, что все это бессмысленно… Ты заслуживаешь большего… Ты заслуживаешь правды.

Бенито откинулся на спинку кресла. Было видно, что ему тяжело дышать. Когда-то он уже произносил эти слова. Очень давно, когда Роберто достиг совершеннолетия. Но сегодняшний разговор будет совсем другим. Бенито будет говорить не о тайнах, сокрытых в Орвието, и о своих надеждах ими воспользоваться. Он раскроет перед своим вторым сыном суть того грандиозного плана, который уже действует. И близок к завершению.

– Отец, – спросил Данте, – правды о чем?

– Правды о нашей семье.