Текст книги "Крестное знамение"

Автор книги: Крис Кузнецки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

Глава 54

Фрэнки был официальным представителем Католического университета, поэтому его хорошо знали в полицейском участке, расположенном на территории учебного комплекса. Он кивнул сержанту, сидевшему за столом при входе и сразу сделавшему вид, что ему сейчас не до жалкого карлика из отдела по связям с прессой. Именно на такую реакцию и рассчитывал Фрэнки. Чтобы план успешно сработал, ему необходимо было на несколько минут остаться в одиночестве.

Как только сержант, чтобы избавиться от надоедливого посетителя, удалился, Фрэнки, проверив список полицейских, узнал, кто из них закончил смену, после чего отправился в один из их опустевших кабинетов. Не медля ни секунды, он включил компьютер и вошел в базу данных полиции, чтобы отыскать имена погибших в Орвието.

Почти сразу же после того, как Фрэнки разглядел на снимке первую жертву, он обнаружил и второго солдата – на расстоянии примерно двадцати футов от первого. Итак, жертвами несчастного случая стали не двое, а четверо, и это показалось Фрэнки крайне подозрительным. Что делали там двое солдат в момент крушения вертолета? И почему они были не внутри вертолета? В высшей степени нелогично. Столь же нелогично, как и поспешная попытка скрыть следы крушения. Зачем убирать остатки вертолета до того, как их осмотрят эксперты?

Фрэнки чувствовал, что дело попахивает серьезным заговором. Но вот каким, понять не мог.

Он загрузил фотографию первого трупа, затем сузил параметры поиска, отбросив всех мужчин старше сорока пяти лет. Определить точный возраст жертвы было очень трудно, так как тело было практически раздавлено, но Фрэнки предположил, что мужчина, по всей вероятности, был довольно молод. Военный старше сорока пяти лет не стал бы карабкаться по почти отвесной скале.

На экране монитора появились фотографии. Они мелькали одна за другой, иногда задерживаясь на мгновение, пока программа оценивала особенности внешности изображенных на них людей: высоту лба, изгиб челюсти, длину носа. Так продолжалось несколько минут. По экрану лица проносились подобно пассажирам скорого поезда. Наконец компьютер издал характерный сигнал, свидетельствовавший о том, что объект обнаружен.

Жан Келлер, тридцати трех лет, родился и учился в Швейцарии, затем переехал в Рим и в возрасте двадцати лет поступил на службу в элитное подразделение швейцарских гвардейцев. В соответствии с традицией у гвардейцев была одна обязанность – охранять папу, и Фрэнки не мог понять, что папские телохранители делали в Орвието. Более того, его настолько поразило досье гвардейца, что он дважды перепроверил адрес Келлера и перечитал подробности его биографии, прежде чем окончательно убедился, что тот действительно был гвардейцем.

Отчего у Фрэнки возникло еще больше вопросов.

Впрочем, он решил воздержаться от поспешных выводов и начал поиски данных по второй жертве. Детали этой фотографии были еще менее ясны, чем первой. Труп Келлера освещали яркие лучи солнца, вторая жертва находилась в тени. Фрэнки тем не менее не терял надежды.

Через десять минут итальянец нашел данные, которые искал, – сведения столь потрясающие, что он сразу же, не теряя ни минуты, бросился к телефону.

Фотография с липицианскими жеребцами висела на стене Архива Альстера в течение многих десятилетий. Сам Альстер проходил мимо нее тысячи раз и никогда не замечал ничего, кроме лошадей. И вот теперь Пейн обнаружил, что прямо за лошадьми находится статуя смеющегося человека. Статуя, украшающая знаменитый венский дворец Хофбург.

Пока Бойд, Мария и Джонс спорили по поводу значения статуи, Альстер спустился вниз, чтобы разузнать побольше о фотографии. Ему было известно только то, что дед сделал ее в тридцатые годы. Он не знал, находится ли статуя до сих пор в Вене или стала одной из жертв Второй мировой войны. Впрочем, даже если случилось самое худшее, у них все равно остается фотография, на которой есть неоспоримое свидетельство существования статуи смеющегося человека, и они всегда смогут связаться с историками в Хофбурге и запросить дополнительную информацию.

Пока волнение вокруг открытия Пейна нарастало, сам он сидел в углу и размышлял, не стоит ли им вообще выйти из игры. Еще две недели назад они с Джонсом спокойно обедали в Питсбурге. Теперь они находились в Европе, в исследовательском центре, в поисках свидетельств, которые могли уничтожить одну из самых влиятельных религий в мире.

Ему предстояло решить, хочет ли он быть причастен к этому.

И если да, то чью сторону примет: христиан или римлян?

На первый взгляд задача предельно проста. Он должен сражаться за Христа. Но что, если они найдут неоспоримые свидетельства того, что Тиберий все придумал, что он выдал Иисуса за иудейского мессию и сумел ввести в заблуждение массы евреев? Должен ли он позволить Бойду и Марии предать гласности свои открытия? Или, напротив, необходимо сделать все, чтобы скрыть их? Может, ему стоит позвонить в Пентагон и попросить там совета? Или обратиться к какому-нибудь священнику?

В первую очередь он решил посоветоваться с Джонсом, но в эту минуту зазвонил сотовый. Пейн взглянул на дисплей и обнаружил неизвестный номер. Международный звонок. Он показал номер Джонсу, и тот его тоже не узнал.

– Ты уверен, что твоя программа защиты достаточно надежна? – спросил Пейн.

Джонс кивнул. Несколько недель назад он вставил в телефон Пейна специальный микрочип, который должен был надежно его замаскировать. Передающие станции не могли точно определить, откуда исходит сигнал.

– Чип надежно действует на протяжении минуты. Может, немного более. Все зависит от того, кто тебя ищет. Для полной уверенности отключись через сорок пять секунд, и все будет в порядке.

Пейн нажал на таймер на своих часах и ответил на звонок.

– Алло?

– Синьор Пейн, это вы?

Пейн сразу же узнал Фрэнки.

– Да, я.

– О, я быть так рад. Я не быть уверен, что вы ответить мой звонок.

– У нас нет времени для светской беседы, Фрэнки. Нас могут запеленговать.

– Но это быть очень важно. Жизнь или смерть.

Пейн взглянул на часы.

– Если я прерву разговор, подожди примерно час, а потом перезвони. Понял?

– Si, никаких проблем. Один час.

– С тобой все в порядке?

– Si, signor, со мной полный порядок. Я беспокоиться о вас и ваш друг.

– О нас? И почему ты о нас беспокоишься?

– Я только что узнать такое, что вы не знать.

Осталось двадцать пять секунд.

– Что?

– Я узнавать, почему они убивать ваш американский друг.

Пейн удивленно приподнял бровь.

– Друга? Ты хочешь сказать, Барнса?

– Да, толстяк с красная шея.

Двадцать секунд.

– Фрэнки, кажется, я предупреждал тебя, чтобы ты не влезал в эти дела. Все может обернуться очень плохо.

– Да, и для вас тоже. Я узнавать, почему они прятать тела.

– Тела? Какие тела? О чем ты?

– Когда я смотреть внимательно пленку, я их видеть. Два тела при катастрофе. Один, два!

– Да, пилот и снайпер.

– Нет, синьор, не внутри. Снаружи.

Десять секунд.

– Снаружи? О чем ты? Снаружи вертолета?

– Si! Они падать со скалы!

– Значит, было четверо погибших? Двое внутри и двое снаружи?

Пять секунд.

– Si! И вы не поверить, кто один из них!

– Кто? Скажи мне кто!

– Я идти в полицейский участок и…

– Имена! – крикнул Пейн. – Назови имена!

К несчастью, прежде чем Фрэнки успел ответить, секундная стрелка на его часах достигла нулевой отметки.

– Черт! – воскликнул Пейн, отключая телефон. Ему совсем не хотелось этого делать, но другого выхода не было. Они не могли рисковать. – Почему же он не назвал чертовы… – Пейн замолчал на полуслове и сделал глубокий вдох. Все уставились на него.

– Что сообщил тебе Фрэнки? – спросил Джонс.

Пейн перевел взгляд на Бойда и Марию, пытаясь уловить их реакцию.

– Насколько я понимаю, ящик с инструментами доктора Бойда обладал значительно большей убойной силой, нежели мы предполагали поначалу. Фрэнки увеличил фотографии Барнса и обнаружил, что убитых было четверо. Двое в вертолете и двое на склоне горы.

– Бессмыслица какая-то! – воскликнула Мария. – Зачем им понадобилось лазать по скале, если у них был вертолет?

– Насколько я понимаю, они шли убивать вас. Лично и с близкого расстояния.

– У парня в вертолете было оружие.

– Не пытайтесь обмануть себя, Мария. У них у всех было оружие. – Пейн взял листок бумаги и начертил простую диаграмму. – Классическое формирование – два на два. Двое на скале были атакующей группой. Двое в вертолете – группой поддержки. – Он начертил еще несколько линий. – Они планировали войти в катакомбы и убедиться, что заставили вас навеки замолчать. Доктору Бойду посчастливилось, что он вовремя услышал звук вертолета, в противном случае они спокойно пристрелили бы вас, и вы теперь гнили бы в том подземелье вместе со всеми остальными трупами.

– Но как они…

– Да-да, и я хотел задать тот же вопрос, – перебил ее Пейн. – Если ваше открытие было такой уж тайной, кто сообщил им о нем?

Бойд и Мария молча смотрели на Пейна.

– В Милане вы говорили нам, что у вас было разрешение на раскопки в Орвието, – напомнил Джонс. – Тем не менее, по словам нашего друга, только что звонившего Пейну, всем известно, что Бенито Пелати… – он взглянул на Марию, – …что ваш папаша никому не позволяет приближаться к катакомбам… У меня создается впечатление, что вы все-таки сумели убедить папочку.

Мария залилась краской.

– Ничего подобного мне просто не могло прийти в голову. Я никогда ни о чем не стану его просить. Доктор Бойд вам подтвердит. Профессор хотел, чтобы я позвонила отцу, как только мы прибыли в Милан, но я отказалась. Я скорее умру, чем обращусь к нему за помощью.

– Возможность этого, кстати, весьма велика, если мы как можно скорее не выясним, кто за вами охотится. – Пейн бросил взгляд на Бойда, у которого был глубоко несчастный вид. – Док, признавайтесь, как вам удалось получить разрешение? Или вы просто в очередной раз солгали и у вас никакого разрешения не было?

Бойд перевел виноватый взгляд на Марию.

– Клянусь, если бы мне была известна суть ваших отношений с отцом, я бы никогда не воспользовался вашим именем…

– Что?! – Глаза Марии наполнились неподдельным возмущением. – Вы воспользовались моим именем для чего?

– Чтобы получить разрешение.

Мария вскочила со стула.

– О Господи! Я не верю своим ушам!

– Мария, послушайте. Я не говорил с вашим отцом. Клянусь! Я попытался оформить все документы законным путем, но…

– Но что? Вам везде отказали, и вы решили прибегнуть к моему имени?

– Нет, вовсе нет…

– Вы поклялись, что пригласили меня как вашу лучшую студентку, а не из-за моего имени. А теперь вижу, что оно было единственным моим достоинством, в котором вы нуждались!

– Мария, клянусь вам, это не так.

Пейн положил руку Бойду на плечо и отвел его в противоположный угол. Тем временем Джонс обнял Марию за талию и тоже попытался ее успокоить. Они понимали, что самым неприятным в сложившейся ситуации будет, если Мария начнет ненавидеть своего старого учителя.

– Док, – сказал Пейн, – поговорите с ней позже, когда она успокоится. А сейчас я хотел бы, чтобы вы сосредоточились и вспомнили одну очень важную деталь. Кто дал вам разрешение на раскопки в Орвието?

– Что? – рассеянно переспросил профессор.

– Вы только что утверждали, что никогда не говорили с отцом Марии об Орвието. Кто же в таком случае дал вам разрешение?

Бойд заморгал.

– Какой-то парень по имени Данте, работающий на ее отца. Я объяснил ему, что мы с Марией хотели бы заняться раскопками в Орвието, и он заверил меня, что позаботится об этом. Через неделю он позвонил мне и сказал, что все улажено.

– Значит, вы не беседовали с самим Бенито?

– Нет, клянусь вам. Данте все очень хорошо организовал. Разрешения… Получил все необходимые подписи, оповестил полицию. Он решил все бюрократические вопросы меньше чем за неделю.

– А вы уверены, что разрешение было законным?

– Конечно, уверен. От нас его потребовали в первую же минуту, как только мы прибыли в Орвието. Более того, полицейские еще раз проверили наши документы перед началом раскопок. Уверяю вас, у нас были самые что ни на есть законные документы на разрешение раскопок.

Пейн, внимательно всмотревшись в лицо Бойда, понял, что тот говорит правду. До той минуты Пейн полагал, что за всем насилием в Орвието стоит Бенито Пелати, пытавшийся сохранить катакомбы в тайне и делавший все, чтобы не позволить Марии и Бойду обнародовать свои открытия. Теперь Пейн не знал, что и думать.

– Вам что-нибудь подсказывает ваша интуиция, профессор? – спросил он.

– По поводу чего?

– По поводу всего этого насилия. Кто пытался убить вас в Орвието? Кто взорвал автобус?

– Не имею ни малейшего представления.

– Ну-ну, док. Не надо вешать мне лапшу на уши. Я все равно не поверю. Вы ведь сотрудник ЦРУ. У вас уже должна была сформироваться какая-то версия. У ЦРУ всегда масса самых разных версий.

Бойд отрицательно покачал головой:

– Не в данном случае. Откровенно признаюсь, меня слишком увлекала тайна катакомб, чтобы я мог задумываться о собственной безопасности. Единственное, что меня занимало, был свиток.

– Свиток? Кто-то пытается вас убить, а вы думаете только о свитке? Придумайте что-нибудь подостовернее. В это я не поверю. В какой-то момент, как бы вы ни были увлечены своими научными поисками, инстинкт самосохранения должен был в вас проснуться. Неизбежно. Такова человеческая природа.

– В самом деле? – насмешливо переспросил Бойд. – Если самосохранение столь уж важно, почему в таком случае вы находитесь здесь?

Это был тот самый вопрос, на который Пейн безуспешно искал ответ в течение нескольких последних дней. И, по правде говоря, нашел его только сейчас, под давлением Бойда.

– Наверное, прозвучит дико, но я думаю, что нахожусь здесь только для того, чтобы выяснить, для чего я здесь нахожусь.

– Несколько парадоксально, не так ли?

Пейн кивнул:

– Однако, если вдуматься, в таком подходе есть свой смысл. Манзаку по какой-то безумной причине захотелось втянуть нас в это дело. И теперь я чувствую себя обязанным найти ответ на вопрос: зачем?

Глава 55

Как только все успокоились, Пейн рассказал Джонсу об отпечатках пальцев Манзака и Бакнера. Компьютер Джонса находился в зале Римской коллекции, и они поспешили наверх узнать, не прислал ли Рэнди Раскин из Пентагона результаты анализа. И там их уже ждало электронное письмо.

Привет, ребята!

Я проверил наши архивы. Ни один из тех парней не работал в ЦРУ. По крайней мере они не настоящие Манзак и Бакнер. Вам следует быть более внимательными… Я проверил их отпечатки по нескольким европейским базам данных и получил два совпадения. Результаты весьма интересные. Во что это вы ребята вляпались?

P.S. Я, кажется, упомянул о том, что вам следует быть внимательными?

Пейн, читая сообщение через плечо Джонса, почувствовал, как друг его напрягся, когда дошел до последней строчки. Джонс всегда гордился тем, что во всех ситуациях бывал предельно внимателен. Может быть, поэтому Раскин дважды употребил это слово. Зачем нужны друзья, если не для таких подколок? Пейну совсем не хотелось, чтобы у Джонса испортилось настроение, поэтому он сказал:

– Кому-нибудь в Пентагоне явно надо заняться образованием Раскина и научить его выделять обращения запятыми.

Джонс с усмешкой открыл первое приложение.

Мерзкая рожа Сэма Бакнера заполнила весь экран. Или, точнее, физиономия Отто Гранца – именно так громилу звали на самом деле. Родился в пригороде Вены, в возрасте восемнадцати лет призван на военную службу в австрийскую армию. Отслужив обязательный шестимесячный срок, он решил остаться там еще на десять лет. Потом разъезжал по всей Европе, выполняя различные задания, обычные для наемника, и наконец обосновался в Риме.

Последнее место работы – неизвестно. Последнее место пребывания – неизвестно.

– Можно послать сообщение Раскину, чтобы он обновил второй пункт: «Последнее место пребывания – мостовая на окраине Милана».

Джонс кивнул:

– Наверное, надо. Чтобы он не считал нас недостаточно внимательными.

Пейн рассмеялся, а Джонс открыл второе приложение. Друзья понимали, что главный – Манзак, поэтому, если выяснится, на какую организацию он работал, будет получен ответ на основной вопрос.

– Ну-ка, Ричард Манзак, выходи. Ты ведь у нас второй участник соревнования…

И тут они увидели его настоящее имя. Имя, которое заставило их мгновенно заткнуться.

– Не может быть! – воскликнул Джонс. – Он, наверное, издевается над нами.

Пейн уставился на физиономию Манзака. Это определенно был он. Пейн никогда не забывал лиц своих жертв. Джонс тоже его узнал. Правда, ему было труднее освоиться с информацией, которую они получили. В основном потому, что Джонс был неравнодушен к Марии и понимал, что именно ему придется сообщить ей о происшедшем. Он прямо сейчас должен пойти к ней и задать вопрос, на чьей она стороне. Ее реакция будет ответом. И им все сразу станет ясно. На кого она все-таки работает?

Джонс просмотрел личное дело Манзака, распечатывая копию, которая могла им еще пригодиться. Закончив, сказал:

– Теперь нам нужна она. Необходимо с ней поговорить.

Пейн кивнул.

– Иди первый. Я прикрою тебя.

Если бы он мог представить в то мгновение, насколько пророческими были его слова.

Как только они вышли на лестницу, Пейн бросил взгляд в окно на отдаленную вершину, ожидая увидеть снег. Вместо этого он заметил, как что-то мелькнуло у него на границе зрения во дворе архива. Человек. И притом явно не желавший, чтобы его заметили.

– Стой! – произнес он, схватив Джонса за плечо. – Осторожно! Сто двадцать градусов.

Достаточно было одной простой фразы – и Джонс переключился в боевой режим. Из мирного исследователя за полсекунды он сделался солдатом, словно Пейн нажал на какую-то кнопку у него на затылке. Никаких вопросов и недоумения. Он достаточно доверял своему другу, чтобы знать: если Пейн чем-то обеспокоен – значит, для такого беспокойства есть вполне основательная причина.

Они находились примерно посередине лестничного пролета, поэтому Джонс поспешил вниз, а Пейн вернулся наверх, решив, что обзор с двух разных перспектив лучше, чем с одной. В левой стене в деревянных панелях было небольшое вертикальное углубление. Пейн втиснулся в него в надежде обеспечить себе хороший обзор, а самому оставаться невидимым. Солнце уже начало заходить за западные склоны гор, и это означало, что очень скоро из-за света в помещении их будет очень легко разглядеть с улицы. Пейн огляделся по сторонам в поисках выключателя, однако ничего не обнаружил.

– Ты кого-нибудь видишь? На улице?

У Джонса было зрение превосходного снайпера: пока большинство солдат продолжали целиться, он уже нажимал на спусковой крючок.

– Пока нет… Подожди! Там внизу какой-то человек. Триста тридцать градусов, рядом с валуном.

Из-за выступа в стене Пейн не видел ничего слева от себя. Он лег на пол, прополз к противоположной стене и взглянул туда, куда указывал Джонс. Там он увидел охранника, лежащего лицом вниз. На спине у него расплывалось большое красное пятно.

– Иди за Бойдом и Марией, а я найду Петра.

Джонс распахнул нижнюю дверь, а Пейн тем временем бросился в противоположном направлении. Ни у одного из них не было оружия, так как в архив его вносить запрещалось. Однако у напарников имелись сомнения относительно того, что их нынешний враг станет соблюдать правила.

Был вечер, и большинство сотрудников архива отправились по домам, что несколько облегчало задачу Пейну. Защищать двадцать человек гораздо труднее, чем одного. Пейн несколько раз позвал Альстера в надежде привлечь его внимание, но его услышал только Франц, старик, рассказывавший ему о липицианских жеребцах.

– Что случилось? – спросил он.

– На архив совершено нападение. Один охранник убит. Нам нужно каким-то образом вывести отсюда всех людей.

Пейн снова позвал Альстера.

– Нам нужно оружие. У вас оно есть?

– Ja, в подвале. Там арсенал. Много оружия.

«Слава Богу!» – подумал Пейн.

– А ключи у вас есть?

– Ja, у меня есть ключи.

– Тогда вы пойдете вместе со мной.

– А Петр? Нам необходимо его найти.

– Как только у нас будет оружие, мы его обязательно найдем. Мы не сможем спасти Петра голыми руками.

Франц двигался поразительно быстро для человека его возраста. Через две минуты они уже стояли у входа в подвальный арсенал. Дверь туда была изготовлена из немецкой стали и могла выдержать даже атомную бомбардировку. «Взломать ее и мне не удастся», – подумал Пейн. К счастью, старик знал код, и они вошли внутрь практически сразу же. Бетонированное помещение было гораздо меньше, чем предполагал Пейн, но оружия, хранившегося в нем, хватило бы, чтобы совершить государственный переворот в какой-нибудь центральноамериканской стране. Вдоль противоположной стены в ряд выстроились винтовки, а с деревянных крючков свисали пистолеты. Справа от Пейна находилось несколько деревянных полок, забитых боеприпасами, там же лежали военные каски и много… О черт! Пейн перевел взгляд на каски. Немецкие, времен Второй мировой войны.

И тут он все понял. Он находился не в обычном арсенале двадцать первого века, а в музее. Растреклятом военном музее. И все вокруг было намного его старше.

Франц почувствовал растерянность Пейна.

– Не беспокойтесь, – заверил он его, – здесь все прекрасно действует. Я собственными глазами видел.

Пейн не стал больше тратить времени на пустые разговоры. Схватив мешок, он засунул туда три винтовки, пять пистолетов и груду боеприпасов. Франц сделал то же самое. Кроме того, Пейн зарядил три девятимиллиметровых пистолета «Люгер Р-08» и протянул один из них Францу. По выражению его лица он понял, что старик прекрасно знает, как обращаться с этой вещью, и что он не раз бывал здесь и раньше.

Франц улыбнулся и сказал:

– Пойдемте попробуем спасти нескольких лошадей.

Пейну старик все больше нравился.

У Джонатана были две главные цели, когда он выходил из подвала: найти членов своей группы и затем всем вместе покинуть помещение архива. Кюсендорф расположен вдали от крупных центров, практически на вершине горы, значит, помощи от полиции ждать не приходилось. Впрочем, даже если бы здесь поблизости и была какая-то полиция, больших надежд на нее он тоже не возлагал. Воинские доблести швейцарцев весьма сомнительны. Полицейские могут появиться и с радушной улыбкой провозгласить: «Мы пока посмотрим, как вы тут сражаетесь, а потом угостим победителей чашкой горячего шоколада». Короче говоря, педики, что с них взять. По мнению Пейна, швейцарцы еще хуже французов.

Как бы то ни было, до первого этажа они дошли более или менее спокойно, хотя, когда они открывали дверь подвала, их ожидал сюрприз – отчетливый запах дыма. Архив Альстера представлял собой шале с деревянной облицовкой, до отказа забитое тысячами книг и рукописей. Самое страшное, что могло ожидать обитателей такого места, – это запах дыма. Самый жуткий кошмар всех библиотекарей.

– Насколько надежна ваша противопожарная система? – шепотом спросил Пейн.

– Самая лучшая из возможных. Все помещения закрываются несгораемыми дверями. В случае пожара они заполняются двуокисью углерода, защищающей сейфы с документами.

И тут Пейн услышал какой-то грохот у них над головой. Как будто кто-то двигал концертный рояль по коридору. Звук раздался вначале слева от Пейна, затем справа, а вслед за этим внезапная симфония непонятных звуков наполнила все здание. Грохот был настолько сильный, что на стенах задрожали картины и под ногами затрясся пол. Пейн вопросительно взглянул на Франца, и тот спокойно кивнул. По всему архиву закрывались несгораемые двери. Вскоре изо всех разбрызгивателей польется вода.

– А что будете людьми, находящимися внутри помещений? Они окажутся в ловушке?

Франц отрицательно покачал головой.

– На всех дверях есть специальная кнопка. Находящиеся внутри могут выйти, но не могут потом опять вернуться туда. До того момента пока система не будет отключена.

Пейн внимательно вглядывался в глубь коридора. С потолка текла вода, все двери закрывались. В помещения, где они не смогут найти убежища. На протяжении следующих пятидесяти футов они были практически беззащитны. Они не могли вернуться, не могли нигде спрятаться. Их без особого труда расстреляет даже слепой. Пейну не хотелось думать, что мог бы с ними в такой ситуации сделать хорошо тренированный военный.

– Как ваше сердце, Франц?

– В порядке… А как ваш мочевой пузырь?

Старик умел ответить. Несмотря на всю серьезность ситуации, Пейну это нравилось.

– Я пойду первым. Следуйте за мной только тогда, когда я достигну конца коридора. Если что-то случится, запритесь в арсенале.

Франц похлопал Пейна по плечу.

– Не беспокойтесь, все будет хорошо.

Пейн бросился вперед по коридору, стараясь передвигаться как можно тише. Оружие свисало с правого плеча, иногда во время движения ударяя по ногам. Два «люгера» он сжимал в руках. Он никогда не пользовался подобным оружием в деле, тем не менее несколько раз стрелял из него в учебном тире. Оставалось только надеяться, что оно не даст сбой при таком ливне с потолка.

Дойдя до середины коридора, Пейн услышал шаги за спиной. Он упал на одно колено и резко повернулся, наводя пистолет на цель. Тревога оказалась ложной – просто Франц не подчинился его приказу. Пейн взмахом руки скомандовал ему возвращаться, но тот продолжал упрямо бежать за ним.

– Что случилось? – возмущенно воскликнул Пейн.

Старик опустился на колени рядом с ним.

– Я подумал, что вы достигли конца коридора.

Пейн пристально взглянул ему в глаза. Франц был предельно серьезен.

– У вас близорукость?

– Ja. И близорукость, и дальнозоркость и среднезоркость. Я старый человек, чего еще вы ожидали?

Ситуация усложнялась с каждым мгновением.

– В таком случае не стреляйте до тех пор, пока первым не выстрелю я. Поняли?

– Ja, Ja. – Старик насмешливо отсалютовал Пейну и вдобавок пробормотал несколько грубых слов по-немецки.

Пейн возобновил свое движение по коридору, за ним следовала его дряхлая тень. Когда они достигли конца коридора, то услышали шаги у себя над головой и голос Марии – она что-то говорила шепотом. Десять минут назад этот звук обрадовал бы Пейна, но теперь он не знал, что думать в свете новой информации, полученной из Пентагона. С кем она там шепчется? С Джонсом или с кем-то из врагов? Может быть, именно она и вызвала сюда солдат? Или кто-то из сотрудников архива просигнализировал? Пейн понимал: несколько следующих секунд смогут на многое открыть ему глаза.

Он сделал знак Францу спрятаться за него, а сам устроился на полу справа рядом со стеной. Такое положение давало ему возможность открыть в случае необходимости стрельбу по противнику, а самому оставаться вне его видимости. Так он просидел примерно секунд тридцать, пытаясь разобрать, что говорит Мария. Внезапно ее шепот прекратился. Либо они повернули в противоположном направлении, либо сделали то же самое, что и Пейн: присели и ждут. Скорее всего последнее, подумал он. Дыма становилось все больше, поэтому проходить дальше в глубь здания не имело особого смысла. Риск был слишком велик.

По правде говоря, Пейн мог бы просидеть таким образом всю ночь или пока не почувствовал бы запах гари, так как знал, что терпение – лучший друг солдата. Однако передышка закончилась довольно быстро, как только он заметил, что из-под основания арки появилось лезвие ножа. Кто-то просовывал лезвие, словно в грейпфрут, и Пейн мгновенно понял, что происходит: Джонс пытался узнать, кто находится в коридоре, взглянув на отражение в нержавеющей стали клинка.

– Брось нож, солдат! – прохрипел Пейн.

Джонс помолчал, а затем ответил:

– Иди сюда и попробуй отнять!

Пейн улыбнулся и глянул на Франца.

– Он на нашей стороне. Не стреляйте.

И вновь Франц пробормотал что-то по-немецки. Те же слова, что и раньше.

Первым в коридоре появился Джонс, за ним следовали Альстер, Мария и Бойд. У последнего на плечах висел рюкзак. Пейн с облегчением вздохнул, увидев всю группу в полном составе, так как был совсем не готов к проведению спасательной операции наверху. Где-то над ними загорелись огнеупорные панели. То же ожидало ковры, картины и другие мелкие вещи. Оставалось рассчитывать лишь на то, что на всех этажах сработают разбрызгиватели, иначе архиву суждено превратиться в грандиозный погребальный костер.

Пейн протянул свой мешок Бойду и попросил сложить туда оружие с боеприпасами. Мария тем временем просто стояла рядом в растерянности, не зная, что делать. Пейн отвел Джонса в сторону и спросил:

– Ты уже сказал ей всю правду?

Тот отрицательно покачал головой:

– Как-то не до того было.

– Мы можем доверить ей оружие?

Джонс бросил через плечо взгляд на Марию. Она ответила ему очаровательной улыбкой.

– Возможно, винтовку. Ей будет трудновато повернуть ее против нас.

– Ладно. Но за ней нужен глаз да глаз. Одно неуклюжее движение с ее стороны, и мне придется решать вопрос кардинальным образом.

Джонс кивнул.

– Не убивай, а просто попытайся вывести из строя. Она может располагать важной информацией.

Его ответ не удивил Пейна. В течение многих лет им приходилось слышать слишком много жутких историй о том, как солдаты погибали из-за несвоевременного проявления эмоций. Именно поэтому Пейн решил сам стать палачом, понимая, что надеяться на Джонса в таком деле нельзя. Гормоны Джонса могут помешать ему мыслить здраво. Решив сменить тему, Пейн спросил:

– Кто против нас?

– Четыре человека в камуфляжной форме со стороны фасада. Охраны не видно. Главные сложности – это гора позади и забор вокруг архива… Мы вдвоем смогли бы выбраться, но…

Пейн окинул взглядом всю группу. Престарелый агент ЦРУ, возможная лазутчица, дряхлый австриец и толстяк с бородой. Не говоря уже об оружии времен Второй мировой.

Принимая все перечисленное во внимание, Пейн пришел к выводу, что шанс у них есть.