Текст книги "Крестное знамение"

Автор книги: Крис Кузнецки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Глава 59

Кюсендорфская гостиница располагалась на расстоянии двух кварталов и, по всей вероятности, находилась под наблюдением. Это значило, что им нужно было найти альтернативное средство передвижения. Франц предложил воспользоваться одним из архивных фургонов, которые размешались на специальной стоянке за пределами территории архива.

В каждом фургоне было два места в кабине водителя и двадцать мест сзади. Франц согласился вести машину, так как ему были хорошо известны здешние дороги, а Альстер составил ему компанию в кабине. Все остальные устроились в задней части фургона, среди коробок и ящиков. Здесь имелся верхний свет, что для Пейна было самым важным. Он настроился на серьезный разговор с Марией, и ее реакция могла быть красноречивее слов, поэтому ему было необходимо видеть лицо девушки.

Как только все расселись по местам, Пейн забрал у товарищей оружие, сказав, что антикварное вооружение требует осмотра и просушки. Никто не заподозрил в его словах никакого лукавства. Затем Пейн спросил Бойда, что у того в вещевом мешке, и профессор ответил, что там видеопленка, свиток и книги, много книг.

– Ладно, – пробормотал Джонс, разворачивая распечатку электронного послания от Раскина. – Нам нужно кое-что обсудить.

Пейн сел справа от Джонса, сделав вид, что протирает под завязку заряженный «люгер», который был постоянно нацелен на Марию. Она сидела, поджав ноги, как раз напротив Пейна, а Бойд сидел рядом с ней на полу.

– Перед тем как на нас напали, мы получили информацию из Пентагона. Я как раз успел ее распечатать. Создается впечатление, что один из вас кое-что хранил от нас в секрете. Сведения о вашей связи с людьми из Милана.

Бойд взглянул на Марию, Мария – на Бойда. Они явно не понимали, о чем идет речь. Джонс применил тактику, благодаря которой по поведению подозреваемых часто удавалось понять, что они на самом деле скрывают.

– Вы не могли бы быть более… – начала Мария.

Джонс резко прервал ее:

– Отвечайте на мой вопрос. Нам необходимо знать все, здесь и сейчас, в противном случае мы передадим вас полиции. И последствия нас уже не будут интересовать.

Бойд с Марией уставились друг на друга. Оба пребывали в полной растерянности.

Наконец Бойд сказал:

– Хватит играть с нами! Я получил хорошее образование и прекрасно понял вашу тактику. Совершенно очевидно, что вы хотите, чтобы кто-то из нас раскололся и сообщил вам какую-то важную информацию. Тем не менее могу вам поклясться, что ни я, ни она ничего от вас не скрываем. – Он ткнул пальцем в бумагу, которую Джонс держал в руках. – Прочтите, что там написано, и, я уверен, мы сможем все логически объяснить.

Джонс глянул на Пейна, и тот кивнул. Пришло время раскрыть карты.

– Что вы делали в Милане, когда Мария брала напрокат автомобиль? – спросил Джонс.

– Ждал на складе, – ответил профессор.

– Мария, вы звонили кому-нибудь в аэропорту?

– Кому я могла звонить? Была глубокая ночь, и мы пытались ускользнуть из города. Мне и в голову не приходило пользоваться телефоном.

Джонс кивнул.

– А люди в вертолете вам, случайно, не знакомы?

Бойд отрицательно покачал головой:

– Мне нет.

– А вам, Мария? Вам они знакомы?

Она в растерянности взглянула на Бойда.

– Вы были со мной все время. И прекрасно знаете, что я никого не видела. Было очень темно, и мы находились слишком далеко от вертолетов.

– Верно, – признал Джонс. – Абсолютно верно.

Мгновение он молчал, ожидая, пока напряжение достигнет предельной точки. Этого оказалось достаточно, чтобы довести Бойда до предела.

– Хватит! Мы хотим знать, что происходит, и требуем, чтобы вы немедленно все объяснили! Мы на вашей стороне! Неужели вам до сих пор непонятно? Не на их!

– Вот как? – вмешался в разговор Пейн. – Нам бы очень хотелось вам верить. Однако полученная информация вызвала у нас определенные сомнения. В особенности после того, как мы узнали, что наш враг – брат Марии.

Услышав его слова, Мария и Бойд побледнели, затем уставились друг на друга. Так ничего и не поняв, они молча воззрились на Пейна с Джонсом.

– Ну и в чем связь? – спросил Джонс.

– Никакой связи нет. Я даже не знаю, о каком брате вы ведете речь.

– Роберто, – ответил Пейн. – Мы ведем речь о Роберто. Именно он приехал в Памплону и выдал себя за Ричарда Манзака. Того, кто явился по наши души в Милане.

– Тот, кого вы убили? – выдохнула Мария.

– И пытал. И искалечил. – Пейн намеренно старался вывести ее из себя. – Разве я не говорил вам, что сделал с ним, пока вы сидели в вертолете? Мне необходимо было узнать его имя, но он не желал называть его ни под каким видом, и мне пришлось прибегнуть к импровизации.

Вдруг Пейн вскочил, схватил ее за руку и резко рванул вниз. Затем развел ей пальцы на грязном полу и постучал дулом своего «люгера» по костяшке указательного пальца. Он стучал и стучал, снова и снова. Мария ощущала болезненное прикосновение холодного металла и представляла, что мог чувствовать тогда в Милане ее брат. Пейн делал все это в надежде заставить ее заговорить. Он поступал так без особого желания – но ради безопасности всех остальных необходимо был проявить жестокость.

Он обязан выяснить, с кем она. Иначе все они погибнут.

– Лезвие вошло вот здесь. Пронзило кожу, сосуды и кость. Я перепилил его палец и верхнюю фалангу положил в карман, чтобы потом снять отпечаток. Да, в тот момент, когда вы находились в вертолете. Я нес палец вашего брата, и с него капала кровь вашей семьи.

Оливковая кожа Марии приобрела бледный оттенок, и Пейн предположил, что это результат его слов. А потом она сообщила нечто такое, о чем все они забыли – простой факт, который открыл глаза Пейну и Джонсу на многое.

– Вы кое-что забыли, – заметила Мария. – Той ночью в Милане, когда появился Роберто, вы сказали ему, что я в «феррари», верно? И что я там прячусь вместе с Джонсом.

Пейн кивнул.

– И чем он ответил на ваши слова?

«О черт!» – пронеслось в голове у Пейна. Как он мог быть таким идиотом?! Как мог не обратить внимание на подобный факт?! Роберто не раздумывая нажал кнопку на детонаторе, словно наступил на муравья. Без малейшего чувства вины. Или сожаления. Без всяких колебаний. Более того, создавалось впечатление, что он получал от этого особое удовольствие. По какой-то загадочной причине сама мысль о том, что он убивает свою младшую сестру, доставляла Роберто особо острое наслаждение.

Внезапно Пейн все понял. Больше ни в каких доказательствах он не нуждался. Мария и Роберто были по разные стороны баррикад.

Глава 60

Бенито Пелати не кричал. Он вообще не повышал голоса. Бенито полностью сохранил присущее ему хладнокровие. Он просто с улыбкой откинулся на спинку кресла. Такой реакции кардинал Верчелли и другие члены совета не ожидали.

– Возможно, я чего-то не понял? – спросил Верчелли. – Несомненно, ваша репутация может самым серьезным образом пострадать, если мы позволим шантажистам раскрыть глаза общественности на истинное положение дел с катакомбами. Я надеюсь, вам это понятно?

В течение многих лет Пелати хранил тайну катакомб. Отчасти из уважения к своему лучшему другу, кардиналу Бандольфо, который не вынес бы его предательства, отчасти же потому, что он до сих пор надеялся получить из гробницы в Вене рассказ очевидца о распятии Христа. Теперь, после того как Бандольфо скончался и в Вене начались раскопки, а также после убийства его собственного сына Роберто, Бенито решил, что настала пора действовать.

– Почему вы улыбаетесь? – спросил Верчелли. – У вас что, есть какие-то особые причины улыбаться?

– Собственно, это у вас нет никаких причин улыбаться.

Верчелли промолчал. Было что-то в тоне Бенито, что заставило его насторожиться. Тон был слишком холодный и уверенный. Как у убийцы, приготовившегося нанести удар. Все присутствовавшие на заседании совета ощутили примерно то же самое. Взгляды всех кардиналов устремились на Бенито, когда тот встал и проследовал к Верчелли.

– Совет поручил мне найти человека, ответственного за смерть отца Янсена и за шантаж. И я выполнил поручение совета. Разве я не имею права радоваться?

– Вам известно имя виновника? – спросил кардинал из Бразилии. – Тогда скажите нам, кто он.

Бенито взглянул ему прямо в глаза.

– Я.

– Вы?! – воскликнул Верчелли. – Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что вы слышали. Я тот самый человек, который несет ответственность за его смерть. Более того, все нынешние распятия на моей совести.

Последние слова не сразу дошли до потрясенных умов членов Верховного совета. Но как только они поняли суть услышанного, зал сотряс взрыв негодования. Своды дворца готовы были рухнуть от возмущения, переполнявшего присутствующих. А Бенито получал ни с чем не сравнимое наслаждение. Он впитывал его всеми фибрами души, радуясь оскорблениям словно аплодисментам. В этих выкриках он каким-то извращенным образом находил оправдание своим злодеяниям. Дойдя до конца стола, до места председателя совета, Бенито наклонился и шепнул на ухо Верчелли:

– Вы заняли мое место.

Чтобы смысл слов дошел до кардинала, он схватил его за голову и ударил лицом о стол. Кровь потоком хлынула из носа и рта Верчелли, окрасив алую кардинальскую мантию в еще более темный оттенок красного цвета – того самого цвета, который символизировал желание при необходимости умереть за веру. Однако никакого намека на ожидавшееся от него мужество в поведении Верчелли не было. Он просто встал и без дальнейших настояний со стороны Пелати уступил место. Все остальные кардиналы мгновенно замолчали, про себя задаваясь вопросом о намерениях Бенито. Они не исключали того, что он вооружен и собирается их всех перестрелять.

Впрочем, это вовсе не входило в планы Пелати. Он собирался уничтожить не их самих, а их религию.

Совет нанял его для отыскания преступника, а преступником оказался он сам. Нанятые им люди находили по всему миру и убивали невинных с единственной целью привлечь внимание. Их жертвами становились жители различных континентов, последователи разных религий. Пелати была необходима огласка в СМИ, чтобы иметь возможность еще больше надавить на совет. Бенито хотел, чтобы члены совета поняли: он с его безжалостными методами не остановится ни перед чем ради получения того, что ему нужно.

Впрочем, с этим он разберется позже. А сейчас ему очень хотелось увидеть выражение физиономии Верчелли, когда тот услышит наконец, в чем заключалось истинное предназначение катакомб. Когда он сообщит ему, что под церковными захоронениями находится тайное помещение, в которое ведет специальная лестница. О его существовании Ватикану ничего не было известно. А в том помещении хранится великая загадка. Та, которая уничтожит христианство.

Наконец после столь долгого ожидания Бенито и его семейство получат то, что заслужили.

Глава 61

Пятница, 14 июля

Китай, Дасинь, 20 миль к югу от Пекина

Грузовой самолет поднялся с небольшого аэродрома, о существовании которого знали совсем немногие. Единственная взлетно-посадочная полоса заросла травой и скорее напоминала заброшенное поле. А единственным «авиадиспетчером» здесь был местный крестьянин, отгонявший скот при первых отдаленных звуках приближающегося самолета.

План пришел в голову Тэнку Харперу, когда он размышлял над тем, как переправить массивный крест через стены Запретного Города. После долгих раздумий он понял, что проще сбросить крест сверху, нежели поднимать его снизу. Им не только будет гораздо легче скрыться, но происходящее как раз и привлечет то внимание СМИ, которого они добивались.

Тем не менее Харпер понимал, что, прибегая к такому способу выполнения задания, он нарушает ряд правил Манзака и тем самым рискует своей долей вознаграждения. Поэтому в начале недели он позвонил ему в надежде получить разрешение. Манзака настолько восхитила идея Харпера, что он пообещал ему в случае удачного ее исполнения прибавить к исходной сумме вознаграждения еще дополнительные сто тысяч долларов. После этого пути назад не было. Идею Тэнка, или, как он ее сам называл, «приход Иисуса сверху», необходимо было реализовать во что бы то ни стало.

Перед вылетом Харпер и его люди сделали то же самое, что делали остальные группы со своими жертвами. Бичевали Адамса кожаными плетьми до тех пор, пока кожа на спине не начала отрываться клочьями. Затем прибили к кресту, забивая последовательно по одному гвоздю. Повесили над жертвой надпись. Кроме того, им необходимо было удостовериться, что несколько видоизмененный крест – укрепленное основание, стальные крючки наверху – устоит. В противном случае все будет испорчено и план провалится.

– Две минуты, – сказал пилот, оглядывая горизонт. – Можем спуститься немного ниже, если желаете.

– Держись плана, – прохрипел в ответ Харпер.

Импровизировать было опасно. В самом начале недели он проделал все необходимые вычисления, после тренировочного прогона еще раз перепроверил все цифры и внимательно просмотрел схему Запретного Города в поисках лучшего места для приземления. Единственное, что теперь оставалось, – в точности следовать предварительным расчетам, и все будет в порядке.

– Крест – в стартовое положение, – скомандовал Харпер.

Два других члена группы вскочили и продвинули крест с Адамсом к специальному люку, через который большие грузы сбрасывались с самолета на позиции противника. Над дверцей располагалось несколько зажимов, соединенных с парашютом, прикрепленным к кресту. Они должны были гарантировать, что сорокафутовый купол раскроется в нужный момент.

– Тридцать секунд! – крикнул пилот.

Харпер бросил взгляд на часы. Все идет по плану. Оставалось только нанести окончательный удар, перед тем как выбросить Адамса из самолета.

– Последнее слово?

Адамс попытался что-то произнести, но не смог из-за кляпа во рту. Все находившиеся в самолете расхохотались, увидев, как Харпер приложил руку к уху, сделав вид, что старается разобрать слова жертвы.

– Двадцать секунд, – предупредил пилот.

Харпер улыбался, взяв в руки копье со стальным наконечником. Он ждал этого мгновения целую неделю.

– Так как вам, по-видимому, нечего сказать, то, я полагаю, вы готовы умереть.

– Пятнадцать секунд.

Грузовой люк распахнулся в то же мгновение, когда Харпер вонзил копье в бок Адамсу. Рев ветра за бортом заглушил звук ломающегося ребра и хлюпанье проколотого легкого. Кровь хлынула из раны будто из разбитой бутылки кьянти, заливая тело жертвы. Харпер не мог рисковать, поэтому вогнал копье еще глубже, пока металлический наконечник не вышел наружу с другой стороны. Только после этого он извлек копье.

– Пять секунд.

Харпер извлек изо рта Адамса кляп, а его подчиненные обрубили канаты, привязанные к основанию деревянной конструкции. И вот широко развернулся купол парашюта и с шумом потащил крест за собой. Распростертый на нем Адамс стал медленно опускаться на территорию Запретного Города.

Катрина Коллинз некоторое время оттачивала свой журналистский профессионализм в «Вашингтон пост» и в «Нью-Йорк таймс», прежде чем перешла на работу в Си-эн-эн. Она привыкла жить на чемоданах, сразу же вылетая туда, где ее ждали самые горячие новости. В прошлом Катрина, как правило, в одном месте проводила не более недели – во всяком случае, на три месяца ей задерживаться не приходилось нигде. А вот теперь ей предстояло на все лето застрять в Пекине. Невероятно скучное лето.

Катрине поручили освещать серию экономических саммитов, которые были намечены на это время в Дальневосточном регионе. Представители разных стран мира прибыли в Китай обсудить преимущества капитализма и те блага, которые он обещает Азии. Конечно, новости далеко не первостепенные, но тем не менее достаточно важные.

Коллинз проснулась рано утром в пятницу, с ужасом думая о необходимости идти на работу. Если придется выслушать еще одну лекцию о свободной торговле, ее стошнит прямо там же. К счастью, позвонили из Си-эн-эн и сказали, что какой-то неизвестный подбросил им информацию о том, что рядом с Запретным Городом должна состояться демонстрация. Звонивший не представил никаких конкретных деталей – просто сообщил, что там может быть применено насилие. А «насилие», как хорошо известно, – магическое слово для всех телевизионщиков.

Катрину несколько разочаровало то, что представители ряда других информационных агентств опередили ее. Когда она прибыла туда, Эй-би-си, Си-би-эс, Эн-би-си и «Фокс» уже были на месте. А также масса репортеров с разных концов света. Тем не менее никто из них точно не знал, что здесь должно произойти, – все располагали теми же сведениями, что и Си-эн-эн.

– Кэт, – позвала ее Холли Адамсон, репортер из «Чикаго сан-таймс». – Что ты здесь делаешь?

Катрина улыбнулась и обняла Адамсон.

– Освещаю экономические саммиты. А ты?

– Сферу специальных интересов. – В журналистском мире ее слова значили: «Ничего не могу рассказывать». – А что тебе известно о сегодняшнем событии?

Катрина пожала плечами.

– Совсем немного. А тебе?

– Еще меньше.

Коллинз рассмеялась.

– Ты прекрасно знаешь, чем заканчиваются все эти анонимные звонки. Обычная туфта.

– Если действительно все окажется ерундой, хлопнем по пивку или чего-нибудь покрепче. Ведь сегодня все-таки пятница.

– А знаешь что? Действительно неплохая идея…

Внезапно внимание обеих женщин привлекли щелчки камер. Они повернулись к фотографам и увидели, что те направляют свои объективы в небо. Коллинз прикрыла глаза ладонью от солнца и попыталась разглядеть, что там наверху такого интересного.

– Что, черт возьми, это такое? – спросила Адамсон.

Коллинз пожала плечами и повернулась к своей операторской группе.

– Шон, снимаешь?

Шон Фарли крутил объектив.

– Пока не могу точно сказать, что там такое, но снимаю.

Коллинз вытащила из сумки с аппаратурой бинокль. Щелканье камер доносилось отовсюду.

– Что там такое? Парашют?

– Точно, парашют. Красного цвета. Непонятно, кто на нем спускается.

– Надеюсь, что не бомба. Тогда день у нас будет явно испорчен.

– Кэт, – произнес оператор совершенно серьезным тоном. – Возможно, у меня галлюцинации, но там, по всей видимости, человек.

– О! Китайский скай-дайвер. Действительно сенсация.

– И создается впечатление, что он… гм… – Фарли увеличил картинку и не поверил своим глазам: – Он на кресте! Да-да, прибит к кресту.

Коллинз была хорошо осведомлена о всех трех распятиях, имевших место в последнее время, и часто заходила в Интернет, чтобы узнать, продвинулось ли расследование этих в высшей степени необычных дел. Она начинала свою журналистскую карьеру в качестве обозревателя уголовной хроники, поэтому в историях о серийных убийцах всегда находила что-то ностальгическое. Не теряя времени она решила позвонить боссу.

– Вы не поверите, если я скажу вам, свидетелями какого зрелища мы только что стали.

– Попробую угадать. Плакат с портретом обнаженного Яо Мина. [29]29
  Самый популярный китайский баскетболист.


[Закрыть]

Его шутку она пропустила мимо ушей.

– Четвертого распятия.

– Извини, что-то не понял.

– И вы не поверите, когда узнаете, откуда появилась жертва. Богом клянусь, не поверите.

– И откуда же? – спросил он.

Катрина продолжала наблюдать за медленным спуском парашюта.

– С неба.

Глава 62

Австрийское скоростное шоссе

Швейцарско-австрийская граница

Переход границы может стать очень трудным делом, особенно если у пограничников есть ваша фотография и за вас пообещали большое вознаграждение. Поэтому Пейн решил, что будет лучше, если Альстер с Францем высадят всех пассажиров за милю от границы, чтобы те смогли добраться до австрийской территории пешком. Пейн полагал, что еще достаточно темно, лес вокруг – густой, а у них с Джонсом достаточно опыта, чтобы помочь Марии и Бойду. Услышав предложение Пейна, Альстер рассмеялся. Он заявил, что на здешнем пропускном пункте все пограничники ему хорошо знакомы и не станут обыскивать фургон, так как у них имеется предварительная договоренность.

Как ни удивительно, Альстер оказался прав. Десять минут спустя беглецы уже были на пути к столице Австрийской республики. Вена находится на северо-востоке Австрии, и в ней проживает примерно два миллиона человек. С городом связаны имена многих великих музыкантов прошлого – например, Моцарта, Бетховена и Брамса, а также величайшего психиатра всех времен Зигмунда Фрейда, но самой потрясающей достопримечательностью австрийской столицы остается Хофбург – грандиозный, занимающий обширную территорию дворец. Он располагается на площади 2,7 миллиона квадратных футов, и в нем размещено более миллиона произведений искусства. Хофбург стал официальной королевской резиденцией в 1533 году, когда Фердинанд I, принадлежавший к династии Габсбургов, сделал из него свои императорские апартаменты. С тех пор на протяжении пяти столетий в Хофбурге проживали правители разных государств, столицей которых была Вена: императоры «Священной Римской империи» (1533–1806), императоры Австро-Венгрии (1806–1918), – а в настоящее время во дворце размещается резиденция федерального президента Австрии.

Но самой интересной особенностью здания был не список селившихся в нем правителей, а то, что все они с ним сделали во время своего пребывания там. С 1278 по 1913 год каждый монарх считал своим долгом что-то добавить к конструкции дворца в характерной для его времени манере. Результатом стала невероятная мозаика стилей, разместившаяся в восемнадцати флигелях дворца и девятнадцати внутренних дворах, включающая барокко, французский и итальянский ренессансный стиль, готику и немецкий классицизм.

Тем не менее единственным украшением, в данный момент представлявшим для них интерес, была статуя смеющегося человека, которую Пейн заметил на фотографии из Архива Альстера. Статуя, находившаяся внутри парадных ворот австрийского «Белого дома». Необходимо было каким-то образом найти способ осмотреть скульптуру и при этом остаться в живых и на свободе.

Прокручивая в голове различные сценарии, Пейн слушал, как Мария с Бойдом обсуждают значение статуи. Половина их доводов тонула в шуме мотора, однако страстность, с которой они разговаривали, компенсировала недостающие слова. Бойд настаивал, что статуя смеющегося человека в Вене является несомненным доказательством того, что замысел императора с мнимым распятием удался. Зачем в противном случае воздавать ему подобный почет?

У Марии этой уверенности не было. Она напомнила Бойду о том, что видела смеющегося человека на крыше собора в Милане. И там никто не знал, чья это статуя и как она попала на крышу. Более того, так как тамошняя скульптура была изготовлена из венского мрамора, Мария настаивала на том, что, по всей вероятности, они имеют дело с произведением местного мастера. Таким образом, хофбургская статуя могла быть просто копией миланской. Или наоборот.

Джонс сидел рядом с Пейном и рассматривал Хофбург в путеводителе, обнаруженном им в одном из ящиков.

– Когда-нибудь слышал о Венском хоре мальчиков? Каждое воскресенье они поют на мессе в Хофбурге. Если дождемся начала службы, то сможем пройти внутрь вместе с другими прихожанами.

Упоминание о еженедельной мессе в правительственном здании вызвало удивление у Пейна. Это не только совершенное безрассудство с точки зрения принципов безопасности, но и свидетельство существенной разницы между Соединенными Штатами и Австрией. Разрешая проведение церковных служб в Хофбурге, австрийское правительство тем самым фактически демонстрировало официальный статус католичества в стране.

– А они вообще что-нибудь слышали об отделении Церкви от государства? – спросил Пейн.

Джонс постучал пальцем по путеводителю, где говорилось о взаимоотношениях между Австрией и Римско-католической церковью. Они рассматривались как трон и алтарь – две структуры, действующие рука об руку ради процветания католицизма.

– Здесь написано, что существует соглашение, по которому Ватикану гарантирована финансовая поддержка австрийского правительства. Граждане Австрии могут исповедовать любую религию, тем не менее один процент их доходов в соответствии с упомянутой договоренностью поступает Римско-католической церкви.

– В самом деле? Никогда ни о чем подобном не слышал!

– Я тоже. Однако мне представляется, что в названном союзе есть определенный смысл: ведь ему уже больше двух тысяч лет и его корни уходят в те времена, когда Вена была военным форпостом Рима. Ты не поверишь, кто был одним из отцов-основателей Вены. Не кто иной, как сам Тиберий. Он командовал римским гарнизоном, оккупировавшим подножия Альп. Находясь там, Тиберий сразу понял значимость региона для Рима и отдал приказ своим людям захватить кельтский город Виндобону. После захвата город на протяжении следующих пяти столетий был надежной военной цитаделью римлян.

До этого момента Пейн не был уверен, стоила ли статуя смеющегося человека десятичасовой поездки. Какие-то подробности они, конечно, смогли бы узнать, но стоило ли так рисковать, в особенности учитывая тот факт, что Хофбург является государственным учреждением? Могли бы возникнуть непредвиденные обстоятельства. Здание, вне всякого сомнения, набито хорошо обученной охраной. И все-таки, несмотря на все его аргументы, Мария с Бойдом продолжали настаивать на поездке в Вену.

То, что Пейн услышал от Джонса, помогло ему понять, почему они так хотели попасть в австрийскую столицу.

Как ни парадоксально, связь, несомненно существовавшая между Тиберием и смеющимся человеком, по какой-то загадочной причине никак не была отражена в исторических анналах. А значит, кому-то было очень важно ее скрыть. И как только возникла опасность раскрытия названной тайны, этот кто-то запаниковал, направил убийц в катакомбы, чтобы устранить Бойда и Марию, взорвал автобус, чтобы избавиться от тех, кто мог услышать разговоры профессора с девушкой.

Но почему? И, что более важно, кто? Никто не пошел бы на подобные усилия и такой риск, если бы не знал, что упомянутая тайна может иметь грандиозные последствия для жизни современного мира. И она явно как-то связана с Христом и с верующими в него. Другого объяснения столь отчаянному поведению быть не могло.

– Что ты думаешь по поводу католической церкви? – шепотом спросил Пейн Джонса. – Она не может стоять за всем этим?

– Очень сложный вопрос. Большинство склонно считать свою Церковь непогрешимой. Но ведь она состоит из людей, а люди, как известно, – существа грешные, и, значит, все становится возможным. – Джонс немного помолчал, размышляя над тем, что собирался поведать, затем продолжил: – Тебе что-нибудь известно о папе Иоанне Восьмом? Легенда гласит, что он был англичанином-писцом, а потом стал папским нотариусом. Через много лет служения Церкви он сделался папой. Вдохновляющая история, не правда ли? Однако с трагическим концом. Вскоре после восшествия на папский престол во время одной из процессий ему стало плохо. И прежде чем ему успели оказать помощь, папа скончался прямо посреди римской улицы на глазах у народа… И знаешь, почему он умер?

– Попробую догадаться. Наверное, был отравлен?

– А вот и нет. Он умер при родах. Иоанн Восьмой на самом деле был женщиной и к тому же беременной.

– Женщиной?

– Потрясающе, не так ли? Глава Римско-католической церкви лгала всем на протяжении нескольких лет, чтобы получить от жизни все, что ей хотелось. Для нее ничто не имело значения. Обеты. Церковное право. Единственное, что ее интересовало, был папский престол. И она стала папессой Иоанной.

– Папессой Иоанной? Так ее звали?

– На самом деле, конечно, нет. Так назвали ее только в четырнадцатом веке.

Легенда о папессе Иоанне уходит далеко в глубь веков. Даже в средневековой колоде карт таро есть карта «папесса».

– И она ведь не единственная, кто нарушал церковные законы. Насколько мне известно, папы, пренебрегая законом о безбрачии духовенства, имели бессчетное потомство. Кроме того, хорошо известно, что многие папы захватили папский трон незаконными способами: подкупом, шантажом, вымогательством. Иные не остановились и на этом. Они совершали чудовищные преступления, уже будучи папами, начиная от мелкого воровства до самых жестоких убийств.

Пейн выслушал друга и наконец сказал:

– Если бы ты работал на Ватикан и до тебя дошли слухи, что обнаружен древний свиток, который угрожает всему тому, чему ты посвятил свою жизнь, что бы ты сделал?

– Боюсь, ты задал не совсем корректный вопрос. Надо было бы спросить: «Чего бы ты несделал?»

Фургон остановился на расстоянии четверти мили от дворца. Пейн подошел к кабине, намереваясь поговорить о Хофбурге с Альстером и Францем. Он знал, что тот и другой бывали там, но не знал, насколько хорошо они осведомлены о расположении внутренних помещений дворца и о том, как он охраняется.

– Сколько раз вы бывали во дворце?

– Сложный вопрос, – ответил Франц. – Я уже и счет потерял. Наверное, тысячу раз.

– Вы серьезно?

– Ja! Разве Петр не говорил вам? Из Вены к нам в архив постоянно приезжают ученые, в основном из-за деда Петра. Хофбург является национальным музеем и поддерживает связь с несколькими крупными музеями. Их кураторы привозили в архив экспонаты для исследования. Иногда они бывают довольно больших размеров, а иногда слишком ценны, чтобы их можно было перевозить без охраны. Для этого мы и завели фургоны.

– Из ваших слов я делаю вывод, что вам известна и охрана дворца.

Франц улыбнулся:

– Ja, ja! Я их всех знаю по именам.

Значит, проникнуть в Хофбург вовсе не так сложно, как поначалу казалось Пейну.

Джонс остался в фургоне вместе с Альстером и Францем, а Пейн тем временем прошел через Фольксгартен, роскошную парковую зону вокруг здания парламента. За ним следовала Мария, надвинув на лоб элегантную шляпку, а лицо прикрыв громадными солнцезащитными очками, купленными у уличного торговца. Дальше шел доктор Бойд. Он больше всего беспокоил Пейна, так как его фотография была на первых полосах всех европейских газет. К счастью, Бойд превосходно вписался в группу туристов из Шотландии, которая тоже направлялась к Хофбургу. Бледную физиономию и лысину скрывала широкая панама. Нос профессора был покрыт густым слоем окиси цинка. Поначалу он пытался протестовать, говоря, что будет выглядеть совсем дряхлым стариком. Пейн попытался убедить его, что это вовсе не так плохо, как ему кажется. Вся Европа ищет жестокого убийцу, а вовсе не старую развалину с одутловатой физиономией.

Через несколько минут они уже были на Хельденплатц, центральном дворе перед Хофбургом. Пейн, заметив, что Мария с Бойдом немного отстали, сделал вид, что ему надо завязать шнурок, и дождался их. Затем они пересекли двор у ряда фиакров, которые в течение трех столетий служили главным транспортом в городе.

– Как мы поступим? – спросил Бойд. – Наверное, мне следует подойти к статуе и осмотреть ее?

– Почему бы и нет? – ответил Пейн. – Но как только приедет фургон, мы тут же уходим. – Он указал на конную скульптуру рядом с внешними воротами. – Я буду прохаживаться вон там и наблюдать за вами. За это время сделайте одолжение и все-таки выясните, над чем смеется этот ублюдок.