Текст книги "Крестное знамение"

Автор книги: Крис Кузнецки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

Глава 41

Аэропорт Линате находился на расстоянии примерно четырех миль от кампуса Католического университета. Фрэнки описал Пейну и Джонсу самый короткий путь туда. Они надеялись, что он окажется достаточно коротким, чтобы поймать Бойда, если тот вообще там появится. Так как оба автомобиля арендовала женщина, это могло означать, что Бойда там не будет. Если он приедет с ней в аэропорт, они захватят Бойда раньше, чем профессор поймет, с кем имеет дело. Но если все-таки им не повезет и женщина будет одна, они проследят за его сообщницей в надежде, что она выведет их на его укрытие.

– Нам известно, какого цвета машина? – спросил Пейн.

Джонс отрицательно покачал головой.

– По словам сотрудницы проката, «Фиат-98». А так как «фиат» означает «Fabbrica Italiana Automobili Torino», в Италии их должно быть бесчисленное множество.

Было раннее утро, и напарники добрались до офиса прокатной компании меньше чем за пять минут. Они остановили машину на противоположной стороне улицы и сразу же заметили женщину. На голове у нее был шелковый шарф, но остальная одежда ничем не отличалась от той, которую они видели на фотографии в газете.

Неужели все настолько просто?

Охваченная манией преследования, Мария бросила тревожный взгляд в зеркало заднего обзора, однако не увидела ничего, что подтвердило бы ее опасения. Движение близ аэропорта было минимальным, свет же исходил только от железных фонарных столбов, что возвышались вдоль безлюдных улиц пустынного района текстильной фабрики. Если повезет, они выберутся из города до того, как он наполнится миланцами, спешащими на работу и бросающими по сторонам любопытные взгляды.

Таков был план Марии. Возвратилась она к заброшенному складу без происшествий. В качестве дополнительной меры предосторожности девушка дважды объехала здание по периметру, чтобы убедиться, что за ней никто не следит. Наконец Мария остановила желтый «фиат» на булыжной мостовой переулка рядом со складом, за большим баком для мусора. Чтобы было легче отыскать дорогу, она оставила фары включенными.

Вначале Мария хотела взять Бойда с собой в агентство по прокату автомобилей, однако после долгих споров они решили, что будет лучше, если она пойдет одна. Конечно, вдвоем они управились бы быстрее, но профессор справедливо заключил, что во все аэропорты разосланы его фотографии и чем дальше он будет находиться от аэропорта, тем лучше. Приехав туда, Мария убедилась, что учитель был прав. У входа на территорию она заметила нескольких полицейских, и почти все они держали в руках портрет Бойда.

– Профессор! – позвала Мария, входя в здание. – Я вернулась.

Из темноты появилась фигура Бойда, он приветствовал девушку радостной улыбкой.

– Слава Богу, дорогая. Я уже начал беспокоиться. У меня появились жуткие мысли, что вас могли заметить и арестовать.

В ответ Мария просто отрицательно покачала головой, сняла шелковый шарф и вместо него надела вязаную шапочку.

– Готовы? Необходимо воспользоваться темнотой, пока у нас еще есть такая возможность.

– Вне всякого сомнения. Позвольте, я соберу вещи, и мы тотчас отправимся. Всего одну минуту. – Он исчез в темноте.

– Профессор, – поторопила она, – нужно выезжать как можно скорее. Пожалуйста, поспешите.

Ответа девушка не услышала. Более того: единственный звук, который до нее доносился, был стук ее собственного сердца. Звук, который с каждой секундой делался громче и сильнее.

Слегка обеспокоенная, Мария стала осторожно пробираться за несколько рядов пустых ящиков, за которыми они провели сегодняшнюю ночь. Чем дальше внутрь здания она продвигалась, тем темнее становилось вокруг, и вскоре девушка поняла, что не может идти из-за практически полной темноты.

– Профессор? Где вы? Что случилось?

Не услышав ответа, Мария не на шутку испугалась. А что, если профессор кого-то обнаружил? А если он оступился в темноте и что-нибудь сломал себе? А что, если кто-то?..

В это мгновение Мария услышала за спиной какое-то движение. Она пригнулась, чтобы не зацепиться за широкий паутинный навес, обошла гору ящиков и стала двигаться в сторону света фар. К немалому удивлению, выйдя в переулок, девушка обнаружила Бойда у машины. Он присел на капот автомобиля.

– Профессор! Я вас повсюду ищу! Как вы здесь оказались?

– Без особого труда, моя дорогая; правда, не без помощи…

Мария улыбнулась, радуясь, что нашла его в добром здравии.

– Включенных фар?

Он вздохнул.

– К сожалению, нет.

– Нет? Тогда чего же?

И тут появился Пейн.

– Он пытается объяснить вам.

Мария повернулась и увидела его «беретту». Глаза Пейна полностью закрывали большие темные очки.

– Кто, черт возьми, вы такой? – спросила она по-итальянски. – Что вам от нас надо?

Пейн ничего не ответил. Вместо этого он схватил девушку за волосы и притянул к машине. Мгновение она пыталась сопротивляться, пока он решительно не дал ей понять, кто из них сильнее, прижав к теплому металлу «фиата». Резким толчком Пейн просунул колено между бедер девушки и навалился на нее всем весом своего мощного тела. В такой позе он смог быстро обыскать ее, а затем связать руки за спиной куском проволоки, которую отыскал на складе. Закончив с этим, Пейн произнес:

– Ну, о чем вы там спрашивали?

Мария смотрела на него в полном замешательстве. Вначале из-за темных волос и «беретты» она предположила, что Пейн из итальянской полиции, но как только услышала его голос, сразу же поняла, что он американец.

– Кто вы такой? – спросила она по-английски. – И что вам, черт возьми, надо?

Пейн широко улыбнулся ее наигранной, как он полагал, наивности.

– Эй, док! Где вы ее нашли? Она у вас явно с придурью.

– Вы не ошиблись, я действительно с придурью. А вот с какой, вы поймете, если не ответите на мой вопрос прежде, чем я начну кричать.

– Простите? – Пейн сделал шаг к ней и приставил пистолет к подбородку. – Послушай-ка, милашка. Кажется, ты не совсем понимаешь, в какую переделку попала, поэтому мне придется кое-что тебе растолковать. Прежде всего назови-ка мне свое имя. Сдается мне, с тобой нет смысла обращаться как с порядочной женщиной, пока ты ведешь себя как шлюха.

– Мммрия.

Он чуть ослабил давление, чтобы понять, что она говорит.

– Меня зовут Мария.

– О’кей, Мария. Ситуация такова: в данный момент к твоей глотке приставлен мой пистолет. Чувствуешь?

Она осторожно кивнула.

– Прекрасно. Такое трудно не почувствовать, верно?

Она снова кивнула.

– А ты становишься сообразительной. Теперь я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Очень тихо. О’кей? Никакого крика, никакого хамства – в общем, никакого базара. Мужчины с оружием не любят базара. Ты меня поняла? – Девушка вновь кивнула. – Ну а теперь у нас с напарником есть к вам, ребята, несколько вопросов, которые мы давно уже хотели задать.

– С напарником?

Дверь «фиата» приоткрылась, и появился Джонс.

– О! – прохрипела она.

– О? – передразнил ее Джонс. – Я так внезапно появляюсь на сцене, и единственное приветствие, которым меня встречают, – какое-то жалкое «О!».

Мария презрительно усмехнулась:

– И что же вы хотели от меня услышать?

– Уж и не знаю. Я думал, что такая хорошенькая бабенка, как вы, по крайней мере попытается меня как-то умаслить. Ну, понимаете, задействует сексуальное обаяние, чтобы хоть немного облегчить свое положение. А если это не сработает, то попробует сбить меня с ног, как того охранника в библиотеке.

Мария побагровела.

– Могу поклясться, я не хотела причинять вреда тому парню. Я просто хотела, чтобы он от меня отстал. Вот и все. Я должна была предупредить…

Пейн ждал, пока она закончит фразу, но так и не дождался.

– И кого вы должны были предупредить? Своего дружка?

– О Господи! – вмешался Бойд. – О чем вы толкуете? Я ей не дружок. За кого вы меня принимаете? Мария – моя ученица. И ничего больше!

– Всего лишь ученица? – переспросил Пейн. – Ученица в науке преступлений, по-видимому. Да уж, ребята, вы поработали на славу. Вертолет в Орвието, взрыв автобуса, избитый охранник в библиотеке. Ай-ай-ай! Вам должно быть стыдно!

– Стыдно? – воскликнула Мария. – Мы не сделали ничего дурного! Вертолет и охранник – только результат самообороны. А автобус сгорел из-за покушения на нас.

– На вас?! Ах, оставьте! Зачем кому-то понадобилось убивать стольких людей из-за вас двоих?

Мария уже была готова ответить, но тут заметила, что Бойд отрицательно качает головой.

– Ну давайте-давайте, говорите, – подтолкнул ее Пейн. – Нам все известно относительно сокровища из катакомб. Может быть, есть еще какой-то секрет, который вы хотите скрыть от нас?

Бойд от удивления не смог сдержаться.

– Но как? Каким образом? Кто?.. Кто вы такие?

– Док, с какой стати мы должны отвечать на ваши вопросы? Вы, ребята, не отвечаете на наши. Так что не теряйте попусту время.

Джонс ухмыльнулся:

– А может быть, нам все-таки стоит представиться? С нашей стороны это будет актом доброй воли.

– Возможно, ты и прав. – Пейн повернулся к Бойду и широко улыбнулся. – Привет! Меня зовут Джон, рядом со мной мой друг – Ди-Джей. Мы работаем на ЦРУ.

– На ЦРУ? – повторил за ним Бойд.

– Да, герр доктор! – ответил Пейн, имитируя густой немецкий акцент. – И нам известно, что ви есть шпион!

– Шпион? Что вы такое говорите?

Джонс рассмеялся.

– Заканчиваем игры, док. Нам все известно о вашем прошлом.

– О моем прошлом?

– О том, что вы похищали древние сокровища из половины европейских стран, а затем прятали их. Неплохо задумано. Только вот зачем такому хитрецу, как вы, док, пришло в голову переходить дорогу Манзаку и Бакнеру? Ребята они страшноватые.

Внезапно в глазах Марии появилось сомнение.

– Профессор?

– О Господи, да не верьте вы этим американцам! За всю свою жизнь не слышал подобной ерунды! Переходить дорогу ЦРУ? Какая-то немыслимая нелепость!

Пейн продолжал давить на профессора:

– А как насчет Центра управления ресурсами? Вам ничего не говорит название этой организации?

Во внешней броне Бойда появились трещины.

– Да, но…

– Но что? Она финансирует вас уже много лет, не так ли?

– Да, но упомянутый вами факт не означает, что…

– Не означает чего? Не означает, что вы связаны с ЦРУ? Ну-ну, док, не будем строить из себя младенцев. У меня имеется информация непосредственно из Пентагона. И мне прекрасно известно, что вас финансирует ЦРУ.

Бойд нервно заморгал.

– Хорошо, пусть так, только это вовсе не означает, что я кому-то переходил дорогу. Я хочу сказать, что… – Его голос сорвался.

– Продолжайте, – настаивал Пейн. – Что именно вы хотите сказать? Вы совершили что-то такое, отчего их так сильно пробрало. Они бы не привлекли нас к решению проблем, если бы ваше дело не стало для них важнейшим.

Внезапно в глазах Бойда появился совершенно искренний ужас.

– Они что?

– Вы меня прекрасно слышали. Они привлекли нас к решению проблем с вами, попросили выследить вас. Мы – те, кого вы называете профессионалами.

– Постойте, постойте! Одну минуточку. Значит, вы все-таки не сотрудники управления?

– Черт! Конечно, нет! – ответил Пейн. – Мы искатели сокровищ мирового класса, нанятые, чтобы схватить вас за задницу, док. – Он сунул руку в карман и вытащил устройство слежения, которое ему дал Манзак. – Достаточно одного прикосновения к этой кнопке – и наши обязанности закончатся. Они тут же появятся здесь, а мы отправимся домой.

Бойд несколько мгновений внимательно разглядывал прибор.

– Да, друзья, – произнес он наконец, – вы отправитесь домой… но в сраном мешке для перевозки трупов.

У Марии от ужаса и удивления отвисла челюсть. Она впервые за все время услышала, как профессор употребил грубое слово.

– О Господи! – воскликнул Бойд. – Откройте же свои гребаные глаза! ЦРУ никогда ни к кому не обращается за помощью. В каждой стране у него есть свои агенты, в любой момент готовые решить любую возникающую проблему. Чтобы поймать меня, они ни при каких обстоятельствах не стали бы обращаться к кому-то за пределами агентурной сети. Это не их стиль работы!

– Ах вот как! – парировал Джонс. – Значит, вы такой великий знаток их методов. И каким образом вы им стали?

Бойд взглянул Джонсу прямо в глаза.

– Дело в том, что я и есть один из упомянутых агентов.

– Простите? – переспросил Пейн.

– Что?! – вскрикнула Мария.

– Вы меня хорошо слышали. Я работаю на них уже много лет, а профессорское звание дает мне хороший предлог для поездок за рубеж.

Джонс вытаращил глаза.

– Да ладно. Оставьте! Какой тайный агент станет сам себя выдавать и признаваться, что он работает на разведку? По крайней мере настоящий никогда не будет этого делать.

– Откуда вам это может быть известно? Впрочем, да, вы правы. В большинстве ситуаций такое невозможно. Даже в случаях, угрожающих изменой. Боюсь, мы столкнулись с крайне необычной ситуацией. Из-за ложных обвинений в прессе моя шпионская карьера, вне всякого сомнения, закончена. Кроме того, у меня есть очень серьезное предчувствие, что если вы сейчас нажмете кнопку на вашем интересном устройстве, то закончится и моя жизнь. Поэтому мне, собственно, нечего терять.

– Секундочку! – прервал его Пейн. – Вы пытаетесь убедить нас в том, что являетесь агентом ЦРУ? Бросьте свои детские шутки, док. Придумайте что-нибудь более достоверное.

– Конечно, я мог бы придумать и что-нибудь попроще специально для вас Все дело в том, что я действительно сказал вам правду. Естественно я совсем не похож на агента. Но и большинство других сотрудников управления совсем не похожи на киношных джеймсов бондов. В противном случае нас можно было бы узнать с первого взгляда.

Джонс улыбнулся логике профессора.

– В принципе небезосновательно.

– Что? Ты поверил этому старому лжецу? Он тридцать лет проработал в Дуврском университете!

– Да, но до меня доходили слухи о том, что у ЦРУ повсюду «носы», основная задача которых состоит в том, чтобы тихо сидеть и ждать поручений из центра.

Пейн знал, что «нос» значит «неофициальный сотрудник» – сотрудник правительственного учреждения США, работающий за границей и не имеющий дипломатического иммунитета, – однако не понимал, на что намекает Джонс. Поэтому Пейн схватил друга за руку и, не сводя глаз с Бойда и Марии, оттащил его в сторону.

– О чем ты, дружище? Ты что, считаешь, что мы должны поверить этому старому пидеру?

– Я ничего подобного не говорил. Конечно, есть шанс, что он пытается нас обдурить, чтобы спасти свою задницу. Но с другой стороны, вполне возможно, что он говорит правду. Честно, я не знаю.

– Тогда давай нажмем кнопку и побеседуем с Манзаком. По правде говоря, меня ни черта не колышет, что с ними произойдет, как только мы сами выйдем из игры. Нам в любом случае придется с ним связаться, поэтому чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Ведь все равно хуже не будет.

– Не нажимайте кнопку! – взмолился Бойд. – Я вам клянусь, что, как только вы нажмете кнопку, мы все погибнем. Точно так же, как пассажиры автобуса. Неужели вы не понимаете? Ребята, которые послали вас сюда, не могут позволить себе оставлять свидетелей. Судьбы религии зависят оттого, насколько чисто все будет ими сработано.

Пейн расхохотался.

– От чего зависят? От спрятанных сокровищ? О какой религии вы говорите? Об алчностизме?

– Алчность? Неужели вы в самом деле верите, будто все, что здесь происходит, продиктовано алчностью? Черт возьми, молодой человек, вы абсолютно ни в чем не разбираетесь! В свитке, который мы нашли в катакомбах, говорится не о деньгах. В нем говорится об истине! Он способен пробудить сомнения относительно всего, чему вас учили верить. Даже относительно самого Христа.

– Профессор!

Бойд повернулся к Марии, чтобы объяснить ей свое поведение.

– Им необходимо это узнать, дорогая. Если он нажмет кнопку, мы все погибнем, а вместе с нами и наша тайна. Все очень просто. Церковь не может допустить, чтобы подобные сведения вышли на поверхность. Они могут подорвать основы христианства.

Пейн взглянул на Джонса и присвистнул.

– Ну, мне все понятно. Я нажимаю кнопку. Сам посуди, вначале он утверждает, что работает на ЦРУ, теперь говорит, что Церковь пытается с ним расправиться. Наш док совсем свихнулся.

Джонс пристально всматривался в Бойда.

– Лично у меня всегда была масса сомнений относительно папы. Нельзя доверять человеку, который носит такую шапчонку.

– Всемогущий Боже! – закричал Бойд. – Я о папе не говорил ни слова! Но кто-то в Церкви, несомненно, имеет к этому делу какое-то отношение. Иначе и быть не может. Я хочу сказать, что они единственные, кто… – Бойд внезапно замолчал и по совершенно необъяснимой причине поднял голову вверх. – О Боже, нет!

– Ну что теперь? – спросил Пейн. – Неужели с вами заговорил сам Господь Бог?

– Ш-ш! – прошептал профессор. – Тот самый звук! Неужели вы не слышите? Тот, который я слышал в Орвието.

Пейн с Джонсом не понимали, о чем говорит Бойд, но на мгновение прислушались. Кроме гула мотора «фиата», был отчетливо различим какой-то другой звук. Понять точно, откуда он исходит, было невозможно из-за эха в переулке, тем не менее звук становился все громче.

Джонс заглушил мотор машины и шепотом спросил:

– Ты, случайно, не нажал кнопку?

Пейн отрицательно покачал головой, отошел в глубь переулка футов на пятьдесят и прислушался.

– Вертолеты, – заключил он. – И их несколько. Они летят сюда.

– Как они нас нашли?

– Не знаю. Возможно, это устройство все время передавало им наши координаты. – Он швырнул прибор на землю и раздавил. – Не имеет значения. Если мы не захотим, они нас все равно не найдут.

Пейн подошел к Бойду и приставил ему к подбородку пистолет.

– Где вы родились?

Бойд глубоко вздохнул, а затем спросил:

– Вам нужна правда или моя легенда?

Шутливое настроение Пейна прошло, поэтому он еще сильнее надавил своей «береттой» профессору на глотку.

– Ладно, – прохрипел Бойд, – Сиэтл, штат Вашингтон.

– Образование?

– Военно-морская академия США. Затем Оксфорд.

Пейн слегка ослабил давление.

– Мимо цели, док. Так случилось, что мне кое-что известно об академии.

– Превосходно! Задайте мне любой вопрос! Только быстрее, иначе мы все очень скоро погибнем.

Пейн мгновение молчал.

– Назовите дорогу на территории академии.

– Что? Там же их несколько…

– Называйте одну, или я буду стрелять.

– Ладно, э-э… Кинг-Джордж-стрит. – Названная улица действительно была главной проезжей магистралью в кампусе академии. – Могу продолжить, если желаете, Вуд-стрит, Док-стрит, Блейк-роуд, Дикейтор-роуд, Колледж-аве…

Удивленный Пейн кивнул.

– Где проводились занятия во время войны?

– Какой войны?

– Говорите!

– Полагаю, что вы имеете в виду Гражданскую войну, так как только во время Гражданской войны занятия проводились за пределами академии. Ответ – в Ньюпорте, штат Род-Айленд. Перебазирование осуществлялось из соображений безопасности.

– Неплохо, – вынужден был признать Пейн. – Но вот последний вопрос будет решающим! Любой выпускник академии должен ответить на него мгновенно. Вы готовы? Потому что именно от него будет зависеть, останетесь вы живы или умрете. Поняли? Как во времена вашей учебы там называлось женское общежитие?

Бойд улыбнулся:

– Увы, никак. К моему великому сожалению, женщин стали принимать в академию только после моего окончания. Примерно около 1976 года, если не ошибаюсь.

Пейн недовольно опустил пистолет.

– Значит, вы учились в академии?

Бойд кивнул.

– Насколько я понимаю, вы тоже ее выпускник.

– Да, сэр. Джонатан Пейн, к вашим услугам.

– Ну-с, мистер Пейн, если вы действительно хотите еще какое-то время погулять по земле, я настоятельно рекомендовал бы вам немедленно отправляться в путь. В противном случае мы все будем убиты, не выходя из этого переулка.

Глава 42

Это случилось много лет назад, вскоре после обнаружения в тайных подвалах свитков – документов, о существовании которых не знали даже самые высокопоставленные лица в Ватикане. Следуя сложным рекомендациям, изложенным в них, Бенито Пелати отправился в Орвието и сделал снимки территории, используя сверхсовременное геологическое оборудование из Германии, к которому никто больше не имел доступа. Это позволило нанести на схему каждый дюйм городской земли от поверхности и до глубин более чем в сто футов.

Нет нужды говорить, что для этого существовали более чем серьезные основания.

Под городом обнаружилось более пятидесяти туннелей. Все они начинались под одним частным владением и затем разветвлялись в туфовой породе подобно сети артерий. Большинство внезапно обрывались – либо копавшие натыкались на камень, который не могли пробить, либо им надоедало и они забрасывали работу, – другие же туннели пересекались с соседними. Самым глубоким был туннель, заходивший под землю на двадцать три фута. Бенито прекрасно знал, что катакомбы существуют. Или существовали… Об этом свидетельствовали обнаруженные им свитки, равно как и другие документы, которые он прочел в тайном архиве. Но до начала исследований Бенито не был уверен, что катакомбы сохранились до нынешнего времени. В одном ватиканском документе упоминалось о серьезном обвале в катакомбах, который произошел вскоре после Великого раскола. Если он действительно имел место, то мог уничтожить все, что надеялся отыскать Бенито Пелати. Все доказательства, которые ему были нужны.

К счастью, все складывалось более или менее удачно. Достаточно было одного взгляда на отчет о геологической экспертизе, чтобы понять – катакомбы сохранились и находятся в неплохом состоянии. В папских документах времен раскола упоминался один уровень с помещениями и туннелями, но на деле их оказалось значительно больше. Множество уровней… Лестниц… Пелати предположил, что древние римляне в самом низу соорудили гробницу, а затем сразу замуровали проход в нее со стороны верхних помещений. Зачем это было нужно римлянам, он не понимал, но если верить легенде, передававшейся из поколения в поколение в их семействе, именно там и находилось доказательство, которое он искал.

Конечно, до начала поисков Пелати необходимо было решить ряд и других вопросов.

Прежде всего следовало наложить строжайший запрет на любые раскопки в Орвието. Больше всего Бенито опасался еще одного обвала, поэтому отправился к начальнику местной полиции и заявил ему, что, по данным геологической экспертизы, Орвието в случае продолжения несанкционированных раскопок может провалиться под землю. Чтобы подкрепить свои доводы, он продемонстрировал полицейскому чиновнику проведенные им сейсмические исследования, естественно, ни словом не упомянув о катакомбах.

Следующим шагом Бенито Пелати стало приобретение земли над двадцатитрехфутовым туннелем. Он заявил, что правительству необходимо провести в этом месте работы, в противном случае Орвието может опуститься в подземные пустоты. Владелец земли был настолько потрясен информацией, представленной ему Пелати, и подавлен возможной чудовищной перспективой для его родного города, что без лишних разговоров продал все Бенито. Естественно, тот не собирался засыпать подземелье. Напротив, он хотел углубить туннель до тридцати шести футов, ведь именно на этой глубине начинались катакомбы.

Весь процесс занял несколько недель. Бенито старался привлекать как можно меньше внимания, поэтому пользовался не бросавшимся в глаза оборудованием и крошечной группой шахтеров из Восточной Европы, которые не умели ни говорить, ни читать по-итальянски. Бенито прекрасно понимал: найми он местных рабочих, хорошо знавших легенды о катакомбах Орвието, они очень скоро разгадают его намерения. А вот несведущих иностранцев не было необходимости заставлять молчать. По крайней мере до того момента, когда они достигли глубины в тридцать пять футов. На один фут выше истории. Больше Бенито не мог рисковать, используя наемную рабочую силу, какой бы она ни была. За работу он отблагодарил шахтеров банкетом, на котором каждый получил пулю в затылок. Затем закопал трупы их собственными лопатами. Подобно всем великим исследователям прошлого, его значительно больше заботила слава, чем судьбы людей, помогавших эту славу добывать.

С тех пор как обнаружил свитки в Ватикане, Бенито утратил чувство жалости. Раньше он был просто ученым, который страстно увлекался исследованиями, не боялся рисковать и отстаивать свои взгляды, но стоило обнаружить свитки, и он стал постепенно меняться. Мало-помалу он сделался жестоким негодяем. Злобным. Аморальным. Все перечисленное подпитывалось мыслями о том, что могли ему дать свитки. Власть и немыслимое богатство.

С того момента Бенито больше не заботили ни его рабочие, ни город Орвието, ни святость католической церкви. Единственное, о чем он теперь думал, был он сам и тайна его семьи.

Тайна, сокрытая на протяжении нескольких столетий. И Бенито намеревался раскрыть ее внезапно и разрушительно, подобно эпидемии чумы.

Несколько лет назад Бенито привел свой план в действие: назначил встречу в Ватикане с целью обсуждения своего открытия.

И тут внезапно привалила неожиданная удача, из-за которой пришлось несколько изменить планы.

Переводчик, работавший на Бенито, обнаружил в древнем манускрипте упоминание о доме одного римского героя, жившего у подножия Виндобоны в Иллирии. В мраморную гробницу тот поместил некую реликвию и описание распятия Христа устами очевидца. По всей видимости, там содержалось нечто такое, что должны были знать мир и Церковь относительно давних событий в Иерусалиме.

Подробности подготовки казни Христа, самой казни и ее последствий.

Старший сын Бенито, Роберто, полагал, что встреча в Ватикане должна состояться так, как было запланировано. Он исходил из того, что их организация готова к нанесению удара и любое промедление может повредить их целям. Бенито не согласился с ним. Он отменил встречу, заверив сына, что его открытие прибавит им козырей в переговорах с верхушкой католической церкви. Роберто ничего не оставалось, как смириться с решением отца.

С этого момента отыскание гробницы стало важнейшим приоритетом в жизни Бенито.

Все остальное можно было отложить до тех пор, пока в холмах Иллирии не будет обнаружено древнее захоронение.

И вот его цель достигнута…