Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 53 страниц)

41. Искупление

Палпатин ждал доклада Вайенса по поводу переговоров с Вейдером долго, почти месяц. Нечасто это случалось, чтобы Император ждал и не напоминал о своем нетерпении и гневе, но сейчас явно был особый случай.

Вайенс, задержанный делами Риггеля, не мог отлучиться, а никого из моффов Палпатин слушать не хотел, хотя, несомненно, был в курсе всех сплетен и слухов, что бродили в его дворце. Но он не уточнял, не спрашивал – словно боялся услышать…

И он не призывал в нетерпении Вайенса, словно оттягивая этот миг как можно дольше…

Вайенс дождался аудиенции очень быстро, Алая Стража раскрыла перед ним огромные, высокие резные створки дверей, ведущих в покои Палпатина, и ученик ступил в пропахшую благовониями, роскошью и страхом полутьму.

Толстый роскошный ковёр ручной работы, лежащий на полу, заглушал звук шагов вошедшего, и шёлковые драпировки поблёскивали золотой вышивкой, затеняя комнату. Император не находился в кресле для аудиенций; Вайенс понял это, едва ступив в комнату. Кресло, обтянутое тонко выделанной светлой замшевой кожей, стояло вполоборота к окну у роскошного письменного стола из дорогих пород дерева, и Император в привычном алом облачении, словно политый рекой крови, недвижимой статуей замер, глядя на занимающийся над Биссом рассвет. Длинные рукава его мантии, расшитые золотом, спускались до самого пола, и казалось, что руки Палпатина висели бессильными плетьми вдоль какого-то опустошенного, смятого тела. Даже огненные волосы Палпатина, умащенные ароматическими маслами, казалось, потускнели, подёрнулись пеплом, посерели.

– Мой Император, – нерешительно позвал Вайенс, ступив ближе к Палпатину. Император чуть шевельнулся, поднял голову и обернулся к ученику, мнущемуся у входа.

– Проходи, – тихо произнёс он, рукой указывая на место подле своего стола.

Сам Палпатин двигался с заметным трудом, словно был обессилен, обескровлен или тяжко болен. Опираясь на подлокотник своего кресла, он опустился на удобное сиденье и с явным вздохом облегчения откинулся на спинку, прикрыв глаза. Вайенс заметил, как участилось дыхание Императора – он словно готовился войти в холодную воду, набирался смелости и никак не мог решиться сделать этот шаг.

Страх, пожирающий изнутри – страх перед Вейдером, рассевшимся в кресле и нетерпеливо покачивающим ногой, с металлическим стуком барабанящим по столу пальцами, страх перед внимательными, буравящими глазами, изматывал.

– Вы знали, – начал Вайенс решительно, видя, что сам Палпатин никак не осмелится начать этот разговор, – что Дарт Фрес чувствителен к Силе?

– Дарт Фрес, – простонал Палпатин, не открывая глаз, и веки его задрожали, а губы изогнулись в злом оскале. – Конечно, я знал. Не сразу, и не так давно, но я понял, да. Выскочка, явившийся из ниоткуда… обаятельный проходимец, приятный собеседник, внимательный слушатель… Однажды я вспылил и при нём сказал… намекнул… обмолвился… что больше не желаю видеть одного человека. Я долго думал, как устранить его, я работал над этим, подкупал его людей, его приближенных, и все никак не мог подобраться вплотную. Напряжённость длилась месяцами; мне надоело ждать, и я позволил себе вспылить, лишь обронив пару слов при Фресе. И на следующий день этого человека уже не было. Его не нашли по сей день – ты же уже знаешь, как Фрес может проделать такой фокус. Тогда я заподозрил, нет, понял, что он… я смотрел ему в глаза, я разговаривал с ним, спрашивал, я прикасался к нему Силой, но не чувствовал его! Я не понимал, как такое возможно; я даже подумал, что ошибся. Я долго так думал. А потом мне снова потребовались его услуги, и я прямо сказал Фресу об этом. Он ничего не ответил, лишь поклонился, но дело было сделано в кратчайшие сроки, а потом ещё и ещё… С ним было так легко… проблемы решались сам собой, и каждый его вежливый поклон обозначал мою очередную победу…

– Зачем же вы велели убить его?

Палпатин распахнул глаза, и в них засверкала ярость.

– Зачем?! – визгливо переспросил он, и рот его задрожал от ненависти. – Не было другого выхода – он предал меня! Я велел ему убить… неважно кого. Нет, не Вейдера – я не был уверен, что ручного щенка можно натравить на волка. Я велел убрать моффа. Фрес отказался. Он сказал, что это невозможно.

– Но может, – осторожно заметил Вайенс, – так оно и было? Вероятно, орешек был ему не по зубам?

Палпатин то ли засмеялся, то ли застонал и снова прикрыл больные глаза тонкими бледными веками.

– Ты же видел Фреса, – совершенно старческим голосом, так не вязавшийся с молодым, сильным телом, произнес Император. – Он похож на человека, который не может кого-то убить? Или на человека, который может признаться, что не может кого-то убить?! Не-ет, щенок просто не захотел служить мне больше. Предательство читалось в его глазах, в его жестах, в его вежливых поклонах. Я касался его, а он упрямо не поддавался, скрывая Силу. Он знал, что я знаю… и всё равно не раскрывался. Когда я велел Алой Страже убить его, он просто ушёл. Он вышел из моего дворца живым и невредимым, понимаешь? Никто не смог ему помешать. Просто ушёл… Говоришь, он теперь с Дартом Вейдером?

Ничего подобного Вайенс не говорил Императору; вообще, он надеялся, что будет первым, кто донесёт эту весть до Палпатина, кто раскроет ему глаза, но наивная надежда не сбылась.

– Да, он теперь с Дартом Вейдером, – сухо подтвердил Вайенс, испытывая некоторое разочарование. – Основные силы Альянса теперь в их руках. Я не знаю, куда смотрели члены Совета и подобные так называемые лидеры, но Дарт Вейдер теперь обладает реальной мощью. Альянс теперь – он.

– Фрес больше не скрывается, – задумчиво произнёс Палпатин, игнорируя сетования Вайенса относительно судьбы Альянса. – Он открылся Дарту Вейдеру, и старый лис признал его как равного себе. Нашёл, чем подкупить этого…

Император помолчал, видимо, не в состоянии выдумать ругательное слово, точно характеризующее Дарта Фреса.

– Нам не выстоять против них, – холодно бросил Палпатин наконец, потирая ладони, словно они зябли. – Если Дарт Вейдер доберется до меня, и Дарт Фрес закончит начатое им… ты не в счёт: эти двое тебя сотрут в порошок в один миг и не заметят. Ни за что я не хотел бы услышать шаги предателей-ситхов в коридорах моего дворца, когда бы они пришли за мной, плечом к плечу… более ужасной пытки и придумать себе нельзя, как только слышать роковые шаги и читать в их глазах непреклонное желание достичь своей цели!

– Но есть верное средство! – выкрикнул Ваейнс, горячась.

– Триумвират, – полувопросительно, полуутвердительно произнёс Палпатин, и в голосе его проскользнула брезгливость.

– Да! – выкрикнул Вайенс, сжимая кулаки, и кожа на его правой перчатке жалобно скрипнула. – Примите её в ученицы, владыка! Не то…

– Не то что? – быстро спросил Палпатин, весь подавшись вперёд, пожирая взглядом ученика. – Что ты видел? Кого ты видел?!

Вайенс понимал, что и в видениях Палпатина была подобная же картинка – победно улыбающаяся Дарт София, положившая руку на спинку трона. Её пальцы, облаченные в чёрную кожу ситхской перчатки, чуть сжимались, и можно было даже рассмотреть тонкие проколы и стежки, которыми были сшиты эти перчатки.

Но того, кто занимал этот трон, не было. Сила не открывала всей правды, или же будущее было ещё не предопределено.

– Она должна быть нашей! – прошептал Палпатин неистово, и его вспыхнувший взгляд стал совершенно ненормальным, маниакальным. – Только нашей! Вейдер продолжает ненавидеть её за разрыв со своей юной любовницей. Каждый его день начинается и заканчивается мукой оттого, что он не может прикоснуться к желанному телу; иногда я слышу, как он стонет от вожделения… Такие вещи не прощают. И София это знает. Убеди её заключить союз с нами – прости ей свою руку и перетяни на нашу сторону. Поверь: она может дать тебе намного больше, чем кусок мяса, который отняла. Ты ведь не предашь меня, мальчик мой? Ты ведь не обманешь меня, как этот бессердечный Фрес, к которому я был так добр?

Вайенс бросился на колени и низко склонил голову, прижав руку к сильно бьющемуся сердцу.

– Никогда! – твёрдо ответил он, поднимая тёмные глаза на Палпатина. – Я обещаю вам, мой Император: она будет с нами!

* * *

Ева теперь ходила тяжело. За последние два с половиной месяца плод вырос и обезобразил её тело, превратив в грушу, и Вайенс ловил себя на мысли, что ему бесконечно противно смотреть, как ребенок Вейдера раздувает Еву всё сильнее. Теперь она носила исключительно светлые, из легких летящих тканей платья, при ходьбе обнимающие стройные длинные ноги мягкими изящными складками, и Вайенс недобро усмехался, глядя, как смягчает и украшает черты её лица грядущее материнство. Как будто в её чреве зреет плод не от самого жестокого и кровавого человека в галактике! Маленький злобный ублюдок – кровь от крови, плоть от плоти Дарта Вейдера! От одной мысли, от самого тонкого воспоминания, что Ева была с ним, что она отдавалась этому налитому темнотой монстру, что его тело касалось её живота, груди, что он властвовал над нею, Вайенса трясло, как в лихорадке, и он до крови прокусывал губы острыми зубами и рычал, словно цепной злобный пес. Он еле сдерживался от того, чтобы влить себе Императорской крови и прибить, придушить ребенка в чреве матери, но мысль о том, что рождённое дитя станет его донором, останавливала и гасила пожирающую изнутри ненависть.

Как скоро ей рожать?

К тому времени надо будет перевезти Еву на территорию Империи, чтобы Дарт Вейдер не смог до неё добраться, даже если что-то и заподозрит.

Интересно, почему он не чувствует ничего сейчас?

Наверное, потому, что Сила теперь шептала всем чувствительным к ней только одно: о выступающей из темноты порочно улыбающейся женщине в темных ситхских доспехах, о светящихся адским коварством и жестокостью глазах и о изящной руке, ложащейся на спинку трона.

И Дарт Вейдер, несомненно, видел подобное в своих звёздных прогулках между кипящими вулканами газа на вращающихся светилах. Его внимание, как и внимание многих, было целиком заострено на этой многократно повторяющейся сцене. Может, поэтому он и не видит ничего иного…

Интересно, что пересилит в его сердце: злоба за разрыв с Евой или жажда власти?

Протянет ли он руку Дарт Софии, надеясь заручиться поддержкой Силы в борьбе за трон, или же попытается убить её, чтобы будущее было неясно, и начнет яростную борьбу за трон снова?

Сила знает, в скольких ещё звёздных мирах они, чувствительные, поднимали головы к тёмному небу, на котором расцветала искрящейся лентой галактика, и с тревогой спрашивали у бесшумно вращающейся Вселенной: "Кто?"

Кто сядет на трон и будет дальше вершить судьбы миллиардов?

Но ответа не было; время шло, тысячи медитаций, обращённых к Силе, сливались воедино, но Сила показывала только одно – чёрные сапоги на высоких каблуках, твердо шагающие по натёртому до блеска полу тронного зала, эхом отдающийся от камней каждый чёткий шаг, и женские пальцы, нетерпеливо постукивающие по спинке трона.

Вайенс, цедящий Силу по капле, впрыскивая себе микродозы императорской крови, с трудом рассматривал и это видение. У него не хватало сил даже заманить в ночной кошмар Еву; каждый раз, пытаясь это сделать, он безрезультатно гонялся за бесплотным призраком, уносящимся от него в облаке развевающихся одежд, и эта бесконечная погоня выматывала. Исчезал нежный светлый призрак, рука судорожно хватала летящий в темноте шёлк, а тот оборачивался невесомым газом и таял в ладони, а Вайенс, мокрый от пота, задыхающийся, выныривал из медитации, и в ушах его долго звенел переливистый детский смех.

Палпатин последнюю дозу крови выжал из своей вены; оставшиеся клоны были почти обескровлены, а Вайенсу необходима была Сила для разговора с Дарт Софией. Для великой цели Император не пожалел бы ничего!

О том, что у Вайенса осталось две капсулы с сывороткой Ирис, учитель не знал. Иначе Вайенс уже был бы мёртв.

"А ведь и правда, – вдруг подумал Вайенс, в очередной раз вводя в вену катетер и откидываясь на спинку кресла в ожидании мучительной трансформации, – ведь ее можно просто убить, и тогда… "

Тогда неясно, чей будет трон.

* * *

Ева тоже видела эти сны, в которых гулко звучали шаги Дарт Софии, и свет звёзд падал сквозь толстое стекло на подножие трона Палпатина.

Этот сон был тем настоящим, куда не мог проникнуть ненастоящий монстр с иглами дикобраза, и которого не касался свет формирующейся Вселенной. Ева слышала даже дыхание Ситх Леди, то, как бьется её сердце, и её обрёченный вздох. Дарт София больше всего на свете хотела избежать такой участи, но Сила своей всемогущей властью извлекала её из тёмного тайного убежища, вытаскивала на всеобщее обозрение и принуждала шагать, знаменуя поддержку Императору.

Ева старалась в своём сне спрятаться, уйти незамеченной, но всякий раз Дарт София раскрывала её и усмехалась, и ситхские сглаза неотрывно следили за непрошеной гостьей, пытающейся спрятаться, затеряться в толпе. Ева не знала, что хуже: то, что тебя видит твой враг, или самой стоять на возвышении, словно на эшафоте, где каждый видит тебя.

Ева просыпалась с криком, и вспугнутый сон улетал прочь, а призрак грозной Ситх Леди витал перед глазами, и за её спиной вставала вся мощь Имперского флота.

Ева спускала босые ступни с постели и в ночном свете Риггеля измеряла свою комнату шагами, из угла в угол.

Кто же знает, отчего, но леди София олицетворяла собой мощь Империи.

Ясно слышались команды, тысячами голосов разносимые по ИЗР-ам, и миллионы СИД-истребителей разносились в Космосе, расчерчивая чёрный бархат огненными линиями выстрелов.

Леди София словно дразнила Еву; с прищуром наблюдала она за своей безмолвной визави и иногда присаживалась на сидение трона, а когда гостья, негодуя, выскакивала из безопасного сна, леди София поднималась, словно распрямившаяся пружина, и Ева ощущала её твердые пальцы на своем горле.

София ненавидела Еву, и Ева готова была поклясться, что София всем морочит голову, стоя подле трона.

Она обманывает, не раскрывая всей правды.

Она дает надежду и убивает того, кто посмеет надеяться.

– Неужели она займёт трон, – шептала Ева вслед за многими одарёнными, всматриваясь слепыми спящими глазами в звёздное небо над бескрайней каменистой землей, где пряталась София. – Неужели ничего нельзя сделать?

Ветер гнал серый песок над древними руинами, и Ева, оглядываясь по сторонам, видела только обглоданный временем остов некогда величественного храма или гробницы из желтоватого камня. Посечённая и полузасыпанная красными песками стена шла на юг, отрезая всё, что располагалось слева, а над головой ярко, нестерпимо сиял рисунок из россыпи звёзд, и подлый, тихий, соблазнительный голос Софии шептал где-то у правого виска "это Венец Оленя", а её зеленые глаза так же задумчиво всматривались в небо.

Ева раскрывала глаза и обнаруживала себя в собственной комнате, насквозь пронизанной ночными тонкими лучами, и ощущала страх Софии.

Она была одинока: словно раненый загнанный зверь, клубком свернувшийся в чужой норе и ожидающий, когда за нею придут. Софии надоело прятаться и до боли опротивело мучительное долгое ожидание, и она выходила из своего логова и вставала в полный рост посередине великой коррибанской пустоши.

Она ждала тех, кто придет за ней.

И она звала, приманивала Еву, дразня и распаляя в ней гнев.

– Время пришло, – торжественно произнесла Ева.

Найти планету, где так хорошо было видно конкретное созвездие, было очень просто. Она упоминалась везде и всюду, где говорилось о Венце Оленя, и Ева даже засмеялась.

– Коррибан, – произнесла он. – Почему я сразу не подумала о Коррибане? Где ещё может скрыться всеми гонимый ситх?

Вайенс, который обычно следовал за нею как тень, сегодня ушел в лаборатории. Кто знает, что он там делал, а только его отсутствие было гарантировано до вечера. Значит, он не помешает ей.

Ева, присушиваясь к шёпоту коррибанҫкого песка и нетерпеливому зову Софии, поспешила одеться основательно, помимо формы натянув еще и тёплый плащ. Ветра Коррибана, говорят, не самые лёгкие в это время года.

– Я иду к тебе, – прошептала Ева. Из ящика стола она достала оружие и поместила его на поясе; если бы кто-нибудь спросил у неё, что та задумала, она бы не смогла ответить…

Коррибан звал гостей.

* * *

Ева заложила вираж, заходя на посадку. Огромная гряда скал, напоминающих ей недавний сон, уходила до самого горизонта и защищала от резкого западного ветра то ли пирамиду, то ли храм.

Наверху, на ровном плато, словно нарочно защищённом от резких ветров, была удобная площадка для посадки, и Ева туда и направила свой легкий прогулочный катер.

Время от времени она нащупывала на поясе бластер, словно хотела удостовериться, что он с ней, и чуть поглаживала живот, упрашивая дитя помочь ей увидеть Дарт Софию.

Но ребенок словно спрятался, опасаясь чего-то, и ей пришлось полагаться только на силу своего зрения.

В быстро опускающихся потёмках, оставив катер наверху под порывами холодного ветра, Ева начала спускаться по узкому уступу вниз, к подножию храма, но внезапно мощный подземный толчок вырвал землю из-под ног, и она упала на колени, цепляясь руками за каменные стены и обламывая ногти. Её бластер выпал и, скользя по дорожке, упал в расщелину, вслед за каменными ручейками и осыпающимся песком, и мгновенно исчез там, похороненный повторяющимися толчками.

Земля плясала так, что каменная кладка начала разрушаться, и Ева вжалась в стену, чтобы камни, пролетающие по дорожке, не задели её.

* * *

Первым по зову Софии пришел Дарт Акс.

Холодный ветер трепал капюшон плаща из ветхой редкой ткани, накинутый на голову женщины, и Дарт Акс, ступая по оседающему под ногами песку, видел лишь тёмный силуэт на фоне ярко освещённого проёма в каменной пирамиде.

Яркие ситхские глаза следили за Дартом Аксом, тонкими руками София удерживала бьющийся на ветру плащ, и Дарт Акс, не дойдя до неё добрый десяток метров, встал, тяжело дыша.

– Приветствую тебя, Дарт София, – крикнул он, заглушая вой ветра.

Губы Ситх Леди брезгливо изогнулись, и она произнесла, словно выплюнула:

– Жив… гнусная мразь…

В её памяти он читал наслаждение, которое доставляли воспоминания о нанесённом ударе, отсекшем ему руку, и о разрывающем тело толчке, впечатавшем его в крошащуюся породу. О, она с удовольствием повторила бы удар снова!

– Жив, – подтвердил Дарт Акс, демонстрируя ей правую, механическую руку и игнорируя оскорбление, полное ненависти. – И я не держу на тебя зла. Напротив: я предлагаю тебе помощь и поддержку, и даже более – я предлагаю тебе союз, власть, Триумвират и то самое место у трона Императора. Я здесь затем, чтобы позвать тебя на сторону Империи; идём со мной, и мы победим! Оставаясь здесь одна, ты подвергаешь себя смертельной опасности. Я слышу, как ненависть Дарта Вейдера разгорается с каждым днём всё сильнее. Он жаждет убить тебя, и он вполне может послать шпионов, которые тебя выследят. Он выкупил у тебя жизнь своего сына, отпустив, но больше он не будет так щедр. В Империи же ты будешь в безопасности. Император сможет защитить тебя от убийц Вейдера! Соглашайся – сильнее его полыхающей ненависти я слышу только твоё отчаяние и твою злость, но ты напрасно винишь меня во всех бедах. Я всего лишь орудие, при помощи которого Сила создала тебя; ты избрана Силой, ты создана для того, чтобы занять подобающее место у трона Императора и сделать нашу Империю непобедимой. Так предначертано: так решила Сила, и ты ничего не сможешь изменить. Так давай вместе уничтожим Дарта Вейдера! Ты и я!

– Я не пойду с тобой, Дарт Акс, – бесцветным голосом произнесла Дарт София, и её правая рука выкинула луч ослепительно-оранжевого цвета. – Я всегда буду ненавидеть тебя, даже когда ты умрёшь.

Дарт Акс отступил от яркой оранжевой вспышки, прорезавшей опускающиеся сумерки. Его ноги вязли, тонули в колючем песке, и ступать по нему было неудобно.

– Я вижу, ты нашла голокорн, – произнёс он. – Тебе удалось вырастить необычный кристалл.

– Да, нашла, – подтвердила София, рывком сдирая с себя ветхий плащ. Холодный ветер рванул тёмные, начавшие отрастать волосы, длинными прядями захлестнув ненавидящие, кипящие огненной решимостью глаза. На женщине была всё та же куртка, в которой она бежала с приема Акбара, талию перепоясывал широкий джедайский старый пояс, на котором Дарт Акс заметил сайбер Императора, добытый Дартом Вейдером в бою, а затем отнявший руку у Акса. Стройные ноги женщины обтягивали тёмные брюки, и высокие, до колена, сапоги с толстой подошвой помогали ей устойчиво стоять на песке, не проваливаясь.

– Ты думаешь, твои знания помогут тебе победить меня? – произнёс Дарт Акс, продолжая пятиться. Его алый сайбер зажегся словно нехотя, но ситх понимал, что схватки не избежать. Решимость читалась в глазах соперницы, в грозном изгибе её бровей, в плотно сжатых, презрительно изогнутых губах.

– Они помогут мне выжить, – твёрдо ответила София, делая шаг вперед, из круга тёплого света, в бушующую песчаную бурю.

– Если ты не хотел, чтоб тебя нашел я, то зачем же ты вышла из своей спасительной тени? – спросил Дарт Акс. – Разве не для того, чтобы Император призвал тебя?

– Мне надоело прятаться, – ответила София, и под её сапогом захрустел песок. – Мне известно, что такое честь, и я не хочу, чтобы обо мне говорили как о трусливой твари, скорчившейся в грязной норе, из страха прожившей свой век в нищете и забвении. Я выбираю бой.

Она резко выкинула руку вперед, и, разжав чёрные пальцы, мощным броском Силы послала свой сайбер вперед, в Дарта Акса.

Вращаясь, словно огненное колесо, сайбер Софии прорезал тьму и Дарт Акс, еле сумев отпрыгнуть, подняв целую тучу колючего песка, самым концом своего сайбера успел отбить атаку этого чудовищного снаряда, откинуть его подальше от себя. Но его действия были не так быстры, как ему хотелось бы, и оранжевый раскалённый бумеранг отлетел совсем недалеко. Дарт София резким движением руки заставила его вернуться к цели, и ярко вспыхнувшее оранжевое пламя прочертило черную оплывающую полосу на груди Дарта Акса, заставив того завопить от боли.

Однако, ситх успел отразить следующий удар взбесившегося сайбера, и Дарт София, протянув к оружию руку, заставила его вернуться в свою ладонь, оставив скорчившегося от боли Дарта Акса зажимать свою рану.

По её жестокому лицу блуждала злорадная ухмылка, и Дарт Акс чувствовал, как Ситх Леди дрожит, но не от пронизывающих порывов ледяного ветра, нет, а от наслаждения его страданиями.

– Достаточно, или добавить? – насмешливо произнесла она, и глаза Дарта Акса налились полыхающей алой злобой. Он с усилием разогнулся, крепче сжав рукоять сайбера.

– Тупая дура! – проорал он. – Ты что, думаешь, можешь остановить меня какой-то пустяковой царапиной?! Ты что, полагаешь, что можешь что-то изменить?! Даже убив меня, ты не сможешь исправить ничего, предначертанного Силой!

– Зато ты будешь наконец-то мёртв! – прошептала с ненавистью Дарт София, и её голос слился с воем ветра, притащившего целую тучу песка.

С ревом Дарт Акс одним прыжком подскочил к Ситх Леди и обрушился на неё сверху, нанеся сокрушительный удар сайбером. К его изумлению, Дарт София его удар вынесла, и их сайберы впервые скрестились в поединке, а сам Дарт Акс чувствовал себя так, словно со всего размаху упал на бетонную стену.

Дарт София не умела драться, но её невероятная мощь компенсировала неумение и помогала успешно защищаться. Несколько секунд она продержалась под натиском обрушившихся на неё ударов Дарта Акса, вытесняющего женщину с удобной ровной площадки в рыхлый песок, где вязли ноги, а затем, выкинутая его мощным толчком во мрак, с яростью выбросила искрящуюся плеть Молнии Силы, которую ситх еле успел поймать своим сайбером, и всем телом навалившись на невидимую стену, сдержал обрушившуюся на него мощь.

От силы искрящегося чудовищного разряда Дарту Аксу показалось, что живые пальцы на левой руке с шипением обугливаются, и вибрирующая рукоять сайбера крошит, ломает связки и суставы, и он с трудом сдержал крик, полный боли, а ярость его яркой вспышкой взлетела к самым небесам, разорвав чёрный бархат.

Следующий удар, нанесенный ему подоспевшей Софией, был поистине ужасен. В него она вложила всю мощь, отпущенную Силой, и кристалл в его сайбере не вынес такого чудовищного напряжения и лопнул. Следующий удар Дарт Софии пришелся в пустоту, и она провалилась вперёд по инерции, не встретив сопротивления, а Дарт Акс, отступив, ушел из-под удара, сжимая в правой руке бесполезную теперь рукоять мертвого сайбера.

Дарт София, тяжело дыша, мгновенно обернулась к Дарту Аксу, и подрагивающий оранжевый луч смотрел ситху в лицо. Человеческая слабость и невероятная космическая мощь странно сочетались в одном теле, и если недолгая схватка вымотала её физически, то Силы внутри не убавилось ни на каплю. Она бушевала в крохотном теле женщины, и Дарт Акс чувствовал, как захлебывается в её чернильных волнах.

– Идем со мной, – прокричал он, перекрывая рёв ветра, таскающего по пустыне тучи колючего песка, – или ты умрёшь!

– Никогда, – ответила женщина, и Дарт Акс ощутил накатывающую на него ярость, раскалённым металлом выжигающую его разум и все доводы здравого смысла.

Вытянув вперёд руку, он направил лавину Силы на запыхавшуюся женщину и стиснул, давя, дробя каждую клеточку её тела. В своем гневе он позабыл всё, о чем говорил Император, и только жажда мести вела и руководила его действиями. Он ненавидел Дарт Софию, искалечившую его, и не понимал, почему должен склониться перед ней и упрашивать вернуться. Приём, продемонстрированный Дартом Фресом на моффе, как-то кстати вспомнился, и Дарт Акс неумело, но чувствительно ухватил свою извивающуюся жертву.

– Я заставлю тебя подчиниться мне, – злобно шипел он, чувствуя, как по его напряжённым пальцам стекает вязкая Сила, и Дарт София заорала от боли, ощущая, как Сила, разрывая кожу, проникает глубже, и как закипает её кровь.

– Никогда!! – прокричала она, припадая на колено и пряча побагровевшее от напряжения лицо. На миг её рука взлетела над головой и резко опустилась, впечатавшись с Силой в занёсенные чёрным песком камни, направляя удар в землю. От чудовищного удара, эпицентром которого стало скорчившееся от боли тело женщины, вздрогнул каждый камень в кладке, с перестуком перебрался каждый кирпичик в здании храма, тонны вековых залежей песка обрушились вниз, и плиты под ладонью в лопнувшей чёрной перчатке треснули и пошли трещинами. Концентрическая огромная волна песка и земли, расходясь кругом от Ситх Леди, подхватила, закрутила и отбросила далеко прочь Дарта Акса, ломая, давя его тело, не позволяя ему вздохнуть, и его чудовищный захват исчез, освобождая Софию.

Но погребённый под слоем тяжёлого песка, побитый камнями, завалившими его, не имея возможности вздохнуть, Дарт Акс не спешил подняться и снова вступить в бой. Над потрясённой пустыней проносился злой ветер, камни медленно остывали от опалившего их жара схватки, а чёрный песок неторопливо тревожили шаги нового пришельца – последнего приглашенного на Коррибан.

Дарт Фрес, укрывая лицо от секущего кожу песка, неторопливо шагал к месту схватки, и ветер рвал и трепал форменный плащ офицера Альянса на его плечах, а спокойные, уверенные руки лежали на широком поясе, к которому был подвешена длинная рукоять двустороннего лайтсайбера.

"Почти как у инквизиторов", – подумал Дарт Акс.

Как странно: человек с задатками инквизитора, как он умудрялся скрываться так долго от внимания Императора?

– Стой, стой.

Стон у самой земли привлек внимание ситха, и он встал, рассматривая песчаный холмик, начавший шевелиться у ног.

Осыпая целые реки песка, Дарт Акс высвободил сначала одну руку, затем плечи, и вцепился железными пальцами в блестящий узкий сапог Дарта Фреса.

– Стой, – повторил Дарт Акс охрипшим от песка, скрипящего на зубах, голосом. – Ты кто?

Дарт Фрес, казалось, чуть пожал плечами.

– Разве ты не узнаешь меня? – чуть удивлённо произнес он.

– Зачем ты тут?

– Разве ты не знаешь, зачем я прихожу?

– Убить Дарт Софию? Вейдер велел тебе её убить?!

Дарт Фрес промолчал, глядя свысока на распростёртое перед ним тело, лишь глаза его ярко блеснули.

– Я не позволю тебе сделать это! Раб Вейдера!

– Раб – это ты, – спокойно возразил Дарт Фрес. – Ты исполняешь приказы, а я принимаю решения.

Он снял с пояса сайбер, и, словно играясь, крутанул его в ладони, активируя Силой сразу оба луча.

Одним точным ударом он пригвоздил Дарта Акса к земле, пронзив тело в районе поясницы, и тот, дёрнувшись, замер, и его металлические пальцы разогнулись один за другим, отпуская ногу Дарта Фреса.

Фрес выдернул луч из тела Акса, дезактивировал сайбер и, небрежно стряхнув со своей ноги безжизненные пальцы, проследовал дальше.

* * *

Около храма по-прежнему завывал ветер, гоняя тучи чёрного песка, и Дарт София ждала следующего гостя, сжимая оранжевое пламя в руках и трепеща всем телом.

Дарт Фрес появился из кромешной тьмы, словно уставший странник. Ему тяжело было ступать по песку, но он не скрывал этого под ненужной бравадой. В руке неспешно вращался сайбер, разгоняя мрак дрожащими ярко-алыми лучами, и Дарт София молча поджидала своего высокопоставленного гостя.

– Приветствую тебя, – глухо произнес Дарт Фрес, встав на том самом месте, где до этого стоял Дарт Акс. – Меня послал к тебе Дарт Вейдер. Если ты не станешь сопротивляться, твоя смерть будет легкой и быстрой.

– Зачем ты оскорбляешь меня таким предложением? – произнесла Дарт София. – Мы будем драться.

– Хорошо, – ответил Дарт Фрес, и его сайбер нарисовал огненное кольцо вокруг него.

Он не попался ни на толчки Силы, умело перепрыгивая невидимые стены, сметающие всё на своем пути, ни на молнии, оплетающие своими смертоносными побегами. Чем бы ни атаковала его София, от всего он уворачивался, приближаясь к своей жертве неумолимо и быстро, и сайбер, выписывая алые страшные буквы в темноте, наполненной песком, легко откинул оранжевый луч, выросший на его пути, и одним ударом пронзил плечо Дарт Софии, пробив её тело насквозь и пригвоздив женщину к скале, выбивая из неё яростный крик, полный боли.

Мгновенно бесстрастное лицо убийцы оказалось прямо напротив её лица, искаженного от муқи, страдающего, мокрого от слез, и их глаза встретились – озлобленной, пойманной жертвы и хладнокровного, целеустремленного палача.

Корчась на алом луче, Дарт София вцепилась пальцами в плечо Фреса, стискивая ткань его одежды, и, упрямо сжав зубы, лишь рычала от боли, сверля его ненавидящим взглядом, и он, наклоняясь все ближе к её лицу, дыша одним с нею дыханием, прислушивался к тому, что говорила ему Сила.