Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 53 страниц)

Это понимал и Дарт Вейдер. Мощь новоявленного ситха была поистине ужасающа, но как фехтовальщик он здорово проигрывал Вейдеру, и единственной возможностью справиться с Аксом было не давать ему применять Силу в полной мере.

А это означало, что нужно драться, наращивая темп, чтобы Дарт Акс не мог и пальца оторвать от рукояти своего сайбера.

…Ирис, притаившаяся в крытой галерее, из разбитого окна, затянутого пыльной паутиной, наблюдала за яростно дерущимися ситхами, и ей казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Лёгкие от духоты словно горели, и то, что она дышала часто-часто, лишь усугубляло ситуацию.

Очередной тяжелейший удар сайбера Вейдера высек целую тучу искр, и Ирис с тихим воем быстро юркнула под окно и уселась там, спрятавшись, сжавшись в комок и обхватив колени руками. В её глазах, – чёрных провалах расширенных зрачков – застыл дикий ужас.

Она и не думала, не предполагала, что битва так страшна и беспощадна!

Боже, зачем она притащилась сюда?!

Как она планировала вмешаться?! Как помочь?!

Вмешаться, встрять между ситхов, которые готовы разодрать зубами и прожевать друг друга, сожрать без соли и перца?!

Один из сайберов прочертил алую дугу совсем близко, и Ирис снова подскочила и припала к окну.

Вейдер вынудил Дарта Акса перепрыгнуть ещё ниже, с маленькой площадки у галереи к самому провалу, к краю бездны, и теперь бой продолжался там, с всё нарастающей яростью.

Обоим противникам приходилось нелегко: духота выматывала, и Дарт Акс в своём шлеме, и Дарт Вейдер, наверняка испытывающий приступы паники от знакомого чувства нехватки кислорода, наверное, были бы на грани обморока, если бы не ярость, горящая в их глазах. Эта обоюдная ненависть заставляла их руки двигаться быстрее, и Сила, которая вырывалась из тел, сшибалась, и ударные волны, словно от взрывов, разбивали камни вокруг дерущихся, и сами ситхи, чтобы устоять против этого урагана, обрушивающегося на них, зарывались ногами в землю, в разбитую искрошенную корку. Сайберы мелькали так быстро, что Ирис казалось, что они прочерчивают в темноте алые буквы, которые складываются в какие-то зловещие древние письмена.

На миг Дарт Акс, отпрыгнув далеко назад, оказался на достаточном расстоянии и тотчас воспользовался этим, выбросив вперёд руку и послав в противника молнию Силы.

Ирис громко ахнула, даже присев от страха, но Вейдер лишь отмахнулся от молнии сайбером, словно от назойливой мухи, и продолжил наступать.

– Ага! – ликуя, вскричала Ирис, колотя от радости кулаком по раме. – Съел, гадёныш?!

Сила начала предавать Вайенса.

Он столько её вложил в свои удары, что не заметил, как она утекает из тела, словно песок сквозь пальцы. Щедро зачерпнутая горсть превратилась в тонкие струйки, чуть проливающиеся и превращающиеся в капли.

Третий и самый ужасающий подарочек от Ирис…

А Ирис, наполовину вывалившись из окна, напряжённо наблюдала, как поведёт себя Дарт Акс, ощутив, что постепенно слабеет. Она ожидала смятения, страха, растерянности – он должен был дрогнуть и отступить, и алый луч сайбера Дарта Вейдера тотчас пронзить его тело!

Но этого не произошло – потерпев неудачу, Дарт Акс не дрогнул.

И вместо того, чтобы обратить следующий удар против Вейдера, он обрушил его на верхнюю площадку, отчего сверху посыпались камни и песок.

Удар был слабым, таким толчком Дарт Акс вряд ли смог сбить Вейдера с ног, и этот выпад был похож на бесцельную трату Силы.

– Что он делает?! – прошептала Ирис. – Что он делает?!

Дарт Вейдер вновь налетел на противника, и их сайберы опять скрестились, прошивая темноту алыми дугами.

Дарт Акс был вымотан; его не только предавала Сила – собственные руки были уже не так быстры и надежны, как сначала, и в свои удары он уже не вкладывал ту мощь, что превращала его в сокрушающий молот. Вейдер неумолимо и целенаправленно теснил противника, и потому следующий Удар Силы, вновь направленный на мёрзлую землю, а не на Вейдера, был абсолютно непонятен.

Но Ирис, которой сверху было видно и поле боя, и оставленная ранее дерущимися площадка, поняла маневр Дарта Акса.

– Люк! – завопила она, перевешиваясь через оконную раму. – Он хочет сбросить вниз Люка!

Как врач, Ирис знала, что происходит с молодым человеком.

То, что молния Силы не прикончила его сразу, уже было великим чудом – адъютант наверняка была мертва. Теперь же, если Люка не поместить в бактокамеру, ему грозит полное вымывание кальция из тканей, и он будет либо обезображен, как Палпатин, либо останется инвалидом.

Надежды на то, что он очнется сейчас и сам о себе сможет позаботиться, нет.

Если оползень не удержать, Дат Акс просто спихнёт бесчувственное тело юноши вниз, на камни.

Крик бесцельно потонул в гудении сайберов – Ирис никто не услышал, но краткий взгляд, брошенный Вейдером наверх, говорил о том, что и он разгадал план Акса.

Тот понял, что ему не одолеть Вейдера, и решил просто сбежать, вынудив его броситься на помощь сыну.

И следующий Толчок Силы практически сбил бесчувственного молодого человека к краю тропинки, и одна его рука свесилась вниз.

Терзая волосы, Ирис вновь нырнула под окно и уселась на пол.

Ещё один небольшой толчок, и Люк рухнет вниз. Вейдер бросится на помощь сыну, а этот скользкий гад, эта гнида Вайенс просто сбежит.

И ничего не изменится.

Ирис не будет отомщена.

Более того, она окажется заперта на Риггеле с Вайенсом, который наверняка захочет отомстить ей за покушение – давайте называть вещи своими именами, это именно покушение.

– Сейчас или никогда! – прошептала Ирис, обмирая от страха, и её пальцы нащупали в кармашке впрыскиватель.

Когда сыворотка проникла под кожу, Ирис вдруг показалось, что опустила руку в кипяток. Глаза полезли на лоб, и она испустила дикий вопль, зажимая ладонь между коленей. Брызнули слезы, и от напряжения на шее толстыми веревками вспухли вены..

Трансформация была очень болезненна, и Ирис орала, вопила, каталась по галерее, а дерущимся внизу ситхам казалось, что огненный феникс мечется за тонкими обветшалыми стенами.

Сила ворвалась в тело, в разум Ирис, заставив терпеть медленно затихающую боль, и женщина, ухватив рукой раму, подтянулась, чтобы снова увидеть происходящее. Её лицо дрожало мелкой дрожью от пережитого страдания, но глаза, уже наливающиеся огненной желтизной, были внимательны.

Боль продолжала разливаться по сосудам тела Ирис, но это было уже неважно; главное, что она успела – Люк уже наполовину свешивался над краем тропинки. Ещё удар – и он покатится вниз, и если не разобьется, упав с площадки, то падение в пропасть его точно прикончит.

Вейдер это понимал. Понимал и Дарт Акс, усиливающий натиск, не дающий противнику ни секунды на то, чтобы исправить положение сына.

"Удержать Люка!" – промелькнуло в голове Ирис, и она протянула было руку, но тут же вспомнила свои опыты в лаборатории и отдернула растопыренные пальцы.

Её неумелая мощная хватка превратит Люка в кусок раздавленного мяса и прикончит его вернее, чем падение с высоты. И тогда к списку её врагов прибавится ещё и Вейдер.

Следующий удар потряс тропинку, и Люк, свесившись, начал скользить вниз, вниз…

Ирис видела, как оглядывается Дарт Вейдер, готовый уже оставить измотанного Дарта Акса в покое, готовый отпихнуть его и броситься назад, к сыну, и она решилась.

– Сейчас или никогда!

Прежде, чем Вейдер отступил, бросил свою жертву, она всю свою Силу бросила вперёд и подхватила бесчувственное тело, мертвой хваткой впившись в ворот лётной куртки Люка, отчего стиснутая ткань треснула, словно полено под прессом. Следующий удар стряхнул Люка с тропы, и он повис, удерживаемый Ирис, раскачиваясь над пропастью.

– Поганая сука! – проорал Дарт Акс, и следующий удар, выплеснувшийся, казалось, из его души, обрушил тропинку, но Люк, зависнув в воздухе, остался невредим.

Куртка его была схвачена крепко, в том, что она выдержит и не отпустит, Ирис ничуть не сомневалась, но была одна проблема: оказалось, что мало было ухватить, надо было зафиксировать пойманного Люка в пространстве, а этого Ирис как раз не умела. Сила превратилась в длинную нитку мёда, тянущуюся на ветру под весом попавшей в него мушки, и Ирис чувствовала себя человеком, который пытается намотать мёд на ложку, чтобы не дать капле упасть, и одновременно не дать этой нитке порваться.

Пыхтя, она трясущимися руками перебирала в воздухе, перекидывая Люка из руки в руку, как горячий пирожок, и наблюдать за поединком у неё не было ни сил, ни возможности.

Однако, этого было достаточно, чтобы Вейдер вновь обернулся к своей жертве и продолжил наступление.

Только теперь Дарт Акс ощутил страх.

Он не чувствовал его в самом начале поединка, потому что был уверен в своем превосходстве, он не чувствовал страха и тогда, когда понял, в какую ловушку завлекла его Ирис.

Он думал, что ему удастся вырваться и уйти.

Но когда он понял, что Ирис лично явилась, чтобы посмотреть на то, как Вейдер расправится с ним, да еще и осмелилась принять сыворотку, чтобы добить его, он испугался.

"Разбей сайбер Вейдеру, – вдруг раздался в его голове жёсткий голос Палпатина. – Разбей ему сайбер!"

Подсказка поступила вовремя; Дарт Вейдер загнал противника практически к самому краю шахты, и вонючий пар, поднимающийся с далекого дна ущелья, застилал Аксу зрение, покрывал эластичную блестящую ткань его комбинезона мелкими каплями воды.

Вейдер казался измотанным не меньше, его обычно бледное лицо покраснело, и дыхание со свистом вырывалось из горла, но он упрямо шёл вперёд.

Размахнувшись, он нанес удар, метя Дарту Аксу наискось в грудь, но тот, собрав воедино остатки своей утекающей Силы, вложил её в свой сайбер, и тот, встретившись с сайбером Вейдера, разрядился ужаснейшей молнией, отрикошетившей в галерею и расколовшей кристалл в оружии Вейдера.

Оставшись безоружным, Вейдер отшатнулся назад, и вновь мелькнувший сайбер Акса всего лишь отхватил кусок от его растерзанного, иссечённого плаща.

Галерея, ухнув, лишилась выбитой из-под неё опоры, треснула и сложилась пополам, и Ирис, скользя, как по горке, выкатилась прямо на поле боя; вместе с ней, так и не вывернувшийся из мертвой хватки, упал и Люк – правда, намного мягче, как будто и сам катился вместе с нею.

Дарт Акс еще раз махнул сайбером, метя в тело Вейдера. Но эти выпады больше походили на действия человека, отмахивающегося от жалящего его роя.

Вейдер отступил ещё на шаг, уворачиваясь. Его бесполезный сайбер был намертво зажат в металлической руке. Казалось, пальцы были приварены к нему.

– Я убью тебя, – прохрипел Дарт Акс. Его голос из-под маски звучал глухо и дребезжал. – Вот и конец.

Он размахнулся коротко и страшно, и в этом движении было больше решимости и силы, чем в самом начале боя.

И тут, далеко впереди себя, он внезапно увидел ещё один вспыхнувший алый луч.

Ирис никогда не активировала сайбер Силой, и уж тем более никогда не кидала его, направляя полет.

Но осознание того, что заветная цель вновь ускользает из рук, придало ей сил. Превозмогая боль – кажется, при падении она переломала пару ребер, – она вскочила на ноги, и Сила вместе с её пальцами сомкнулась на рукояти императорского сайбера.

– Убей его, Лорд Вейдер!!!

Этот кровожадный крик длился невероятно, невозможно долго, пока сайбер, крутясь, как бумеранг, направляемый всей мощью потока Силы, летел к размахивающемуся в последнем ударе Дарту Аксу.

Ирис не видела, как Вейдер, пропуская пущенный ею снаряд, отклонился в сторону, и алый диск, образованный вращающимся с бешеной силой и скоростью, едва не зацепив плечо ситха, тоже отхватил чёрную ленту от его взметнувшегося плаща.

Для неё сайбер превратился в крошечную алую точку, которая стремительно неслась к руке Акса с зажатым в ней сайбером.

Алый диск резанул руку высоко, почти подмышкой, и в сторону Вейдера Дарт Акс по инерции махнул лишь коротким обрубком, в то время как его рука с зажатым в ней сайбером падала вниз, в пропасть.

– Убей его!!! – повторила Ирис свой исступленный крик. Её собственный меч был принесен в жертву и тоже исчез на дне пропасти.

И Вейдер, размахнувшись, крепким пинком в грудь отправил вниз и самого Дарта Акса, еле балансировавшего на краю.

35. Доспехи ситха

Падающий в бездну Дарт Акс размахивал руками – точнее, левой рукой, и тем, что осталось от его правой руки, куцым коротким обрубком, – и Дарт Вейдер почувствовал, что огромная Сила стискивает его, вцепляется в плечи и тащит вслед за Аксом вниз, в бездну. Вейдер упёрся ногами в землю, и под его сапогами тотчас вздыбилась, полопалась раздавленная засохшая корка, гармошкой собравшаяся и подкатившаяся к самому краю. Стараясь разорвать обвившие его путы чужой Силы, Вейдер сползал вниз, к краю, понимая, что видение его не обманывало, и путь вниз был уготован и для него.

Когда с другой стороны невидимая рука ухватила его поперек туловища и рванула прочь от края пропасти, ему показалось, что все рёбра покрошены, и вдохнуть просто невозможно.

Леди Ситх отбросила его одним рывком, вырвав из лап цепляющегося в отчаянной попытке спастись Дарта Акса, оборвав как паутину его тёмные щупальца, и, казалось, с яростью отвесив Аксу пинка на прощание.

Задыхающийся Вейдер покатился по земле, ощущая, как сдавливающая его грудь Сила исчезла. Она ухватила его и бросила, как уголёк, выхваченный из пламени и ожегший руки. Насчет поступка Леди Ситх он не заблуждался; она не столько спасала его, сколько с остервенением вырывала спасительную соломинку из рук поверженного Акса. Ненависть к упавшему в пропасть ситху, желание убить его были больше, чем боязнь Дарта Вейдера.

Вейдер тяжело опёрся левой рукой об истоптанную, истерзанную серую землю, качающуюся буквально в метре от его лица. Духота делала свое дело – сознание уплывало от ситха, как бы он не цеплялся за него. Схватка с Дартом Аксом вымотала его, выжала насухо, и он чувствовал, как поредел поток Силы, проходящий через его тело.

А ведь был ещё второй ситх.

Точнее, леди-ситх, которая возродилась, словно Феникс из пепла, из этой мёртвой серой земли, ослепляя вспышкой своей неимоверной, космической Силы, и выбрала его, Вейдера, сторону, в этой драке.

Но выбор был сделан до того, как Вейдер отправил полетать Дарта Акса; теперь же, оставшись один на один, она вполне может напасть на него. Ведь изначально леди действовала заодно с Дартом Аксом, и, скорее всего, стала союзницей Вейдера потому, что стала для Акса опасна, и тот попытался её убить.

Рывком содрав иссечённый, искромсанный плащ с плеч, Вейдер отшвырнул его в бездну и одним четким движением встал на ноги, словно усталость и удушье не тянули его в зыбкое тёмное забытье.

С усилием разжал он металлические пальцы, приваренные к сайберу, и бесполезный кусок металла упал ему под ноги. Шансов против Леди Ситх у него практически не было; он едва ли не жмурился, рассматривая бушующую Силу напротив себя, но на поле боя лежал Люк, и леди была не таким опытным бойцом, как он, а значит, отступать было нельзя.

Нужно было попытаться.

– Я преклоняюсь перед твоей храбростью и силой, Лорд Вейдер, – спокойно и тихо произнесла темнота, поблескивая жёлтыми глазами. Тонкая рука протянулась вперед, и сайбер Императора, призванный из пропасти, послушно скакнул в ладонь женщины, и алый луч, гудя, разрезал мрак, осветив её маленькую фигурку.

Дарт Вейдер, шагнувший было вперед по хрустящей, изломанной корке, сковывающей землю, мгновенно встал, не смея двинуться вперёд: под ногами женщины, как-то странно согнувшейся на один бок, лежал его сын, и опущенный луч сайбера практически утыкался в землю рядом с рукой юноши.

– Кто ты или что ты? – прохрипел Вейдер. Его легкие были полны колючей пыли, в горле першило от горького привкуса породы и солоноватого вкуса крови.

– Я такая же, как ты. Разве не видно?

– Что ты хочешь?

– Жить. Я хочу жить. Я не хочу драться с тобой, Тёмный Лорд.

– Зачем ты сделала это? – Вейдер не уточнил, что именно, но Ситх Леди поняла с полуслова, о чём идет речь. О Еве.

Упоминание о ней, да и о страстной сцене в его каюте вызвало очередной бурный всплеск Силы, и теперь её мощь сияла, как раскаленная в горниле струна. Добела, раня незащищённое зрение. Вейдер почувствовал жгущее ощущение на губах, словно эта женщина вновь целовала его, прикусывая острыми зубками его губы, пробуя их на вкус влажным нежным язычком, и странное, почти ненормально влечение к незнакомке вновь родилось в его сердце.

– Он заставил меня. Он был сильнее, и он мог запросто убить, – ответила она быстро и ровно, никак не выдавая свои эмоции, хотя, казалось, её сейчас разорвет изнутри от еле сдерживаемой ярости.

– Ты понимаешь, что ты сделала? И что я сделаю с тобой? – произнёс Вейдер, и ощутил, как от гнева Сила шумным потоком потекла в тело, наполняя его новой жизнью, да так, что на миг ему показалось, что кончики его обожженных металлических пальцев живы и ноют от впившихся в них капель металла. Он с силой сжал кулаки, чтобы избавиться от этого омерзительного чувства, и воздух вокруг него завибрировал, запел.

– Я сделала тебе большое одолжение, – огрызнулась женщина, оскалившись, как волк. В жёлтых глазах разгорелось презрение, и она с хохотом помотала головой. – Разве ты сам не видишь? Твоя Ева просто глупа – она связалась с ситхом и ожидала, что всю жизнь он будет принадлежать только ей одной, как какая-то вещь. И взамен такого роскошного подарка судьбы она ничего отдавать не хотела, а отдавать придется! Всегда и за всё приходится платить. Приходится делать выбор, и этот выбор всегда меняет тебя. Ты думаешь, я хотела отпивать из вечного потока Силы? Никогда! Я всего лишь хотела жить! И я сделала это, чтобы победить и выбраться!

– Я принадлежу только Еве.

– Ложь! – рявкнула женщина, яростно сверкая глазами. Она всё больше и больше походила на огрызающуюся оскалившуюся волчицу, отстаивающую свою добычу у более крупного соперника. – Больше чем Еве, ты принадлежишь Силе. Сила делает тебя ситхом. Сила велит тебе желать власти. Сила ведет тебя. Сила изменила тебя, оставив без рук и ног, и всё же ты служишь ей. Ради Евы ты снял свою броню и шлем. Расскажи мне, как изменилась твоя Ева, и чем она пожертвовала ради тебя?

Дарт Вейдер промолчал.

– За что ты хотела убить его? – сказал он, наконец, кивнув в сторону парящей пропасти.

Глаза напротив блеснули тожеством, и женщина, в улыбке показав острые зубы, гордо вздёрнула голову:

– Я отомстила ему, – прошипела она, и от ненависти её глаза разгорелись, словно танцующие языки пламени отразились в зрачках. – Он принуждал меня делать разные вещи… которых я делать не хотела. Прости, Лорд Ситхов, ты стал орудием мести.

Вейдер чуть коснулся её разума, и его сознание едва не унеслось в кипящей мешанине из жестоких и уродливых образов, среди которых он увидел и извращенное насилие, и все те недобрые и ужасные вещи, что хотела женщина проделать со своим насильником. Кровь и секс смешались воедино в её голове, и Вейдер почувствовал добрую толику безумия, которое овладевало взбесившимся разумом. Да, она будет получать удовольствие, убивая, хладнокровно орудуя скальпелем под рев извивающейся от боли жертвы… Никаких сожалений о произошедшем, никаких терзаний и душевных мук. Насильник издевался над ней – она отомстила. Удар за удар, смерть за смерть. Правильная ситхская реакция, слишком правильная. Безупречный ситх.

– Но как он сумел? – безотчетно произнёс Вейдер, поражаясь все больше и больше разгорающейся Силе.

– А ты не понимаешь? – вкрадчиво произнесла женщина, чуть хохотнув. – Ещё пять минут назад я была просто человеком.

Вейдер практически слышал, как мёртвая корка льда, такая же толстая и сухая, как земля под подошвами его сапог, щелкая и потрескивая, словно панцирь, закрывает душу женщины, спокойно стоящей напротив него, и яростная огненная Сила, притаившаяся под этой мутноватой холодной коркой, насухо вылизывает все эмоции, чувства, желания, заменяя все милые черточки её характера пламенным желанием свободы.

Сила меняла женщину практически на глазах, всё полнее наливая тело, всё прочнее утверждая свою власть над душой. Взгляд исподлобья становился бесстрастным, бездушным, безжалостным, рот искривлялся в циничной усмешке, лицо, некогда красивое, исказилось до безобразия, плечи напряглись, готовясь к обороне, и как капля на раскаленном металле, испарялась всякая жалость к юноше, лежащему у её ног. Казалось, что даже немощь тела теперь занимает её меньше, чем желание вырваться, уйти.

– Ты зря снял доспехи, Лорд Вейдер, – с недоброй усмешкой произнесла она, продолжая отступать в темноту, погружаясь в неё, словно в чёрную тягучую смолу. – Теперь ты не Энакин Скайуокер, но и не Дарт Вейдер больше. Может, потому с тобой происходят подобные вещи? – один глаз Вейдера нервно дёрнулся, сощурившись, и он сделал шаг вперёд.

– Стой там, где стоишь, – произнесла женщина уже более решительно и твёрдо. – Не то я убью твоего сына. Я хочу уйти, и я уйду отсюда.

– Уходи, – ответил Вейдер бесстрастно, наблюдая, как женщина отступает прочь от Люка. Только бы демоны в её душе не взяли верх! Только бы неутоленная жажда мести не нашептала ей, как бывает сладка чужая смерть…

– Позволь дать тебе совет, – продолжила меж тем женщина, отступая. – Надень свои доспехи вновь, и всё станет на свои места. Я знаю, это странно, но всё же я вижу… вижу, что и тебе придется выбирать. Как и твоей Еве. Ты должен выбрать – кто ты такой.

– Как твоё имя? – спросил почему-то Дарт Вейдер, глядя, как женщина медленно взбирается по крутой дорожке наверх, пятясь прочь от поля боя.

Женщина на миг задумалась.

Может, он сам не понял, но своим вопросом он заставил первой выбирать именно её, и она не смогла назвать ему своего настоящего имени – Ирис.

Та Ирис умерла, исчезла. Сила пожрала её без остатка и властно велела позабыть о том, что когда-то существовала такая женщина.

Вместо этого перед взором Ситх Леди, простирающимся далеко вперед в пространстве и времени, вновь рисовался свободный звездный путь, и бой, расцвечивающий Космос яркими вспышками горящего кислорода, и взгляд ситха, который до боли стискивал её руку, глядя на разворачивающуюся перед ними баталию.

– София Калас, – ответила она безразлично.

– Дарт София, – поправил Дарт Вейдер. В том, что это странное существо, только что попробовавшее Силу, оправдает этот титул, он ничуть не сомневался.

…Пряный вкус на губах, его не оттереть ладонью вместе с крошками породы и каменной пыли. Вкус поцелуев, приводящих в исступление, рождающих в душе что-то первобытное, дикое, горячее. Это маленькое горячее тело извивалось бы в его руках, под ним, и он усмирял бы эту яростную упрямую волчицу, сражаясь с ней и побеждая…

Он не знал, почему дал уйти этой женщине и даже не попытался сомкнуть невидимые пальцы Силы на её горле…

* * *

Боль алыми и черными сияющими пятнами исполосовала мозг, и Вайенс, вдыхая кислород из опущенной на его лицо маски, пробовал издать хоть звук, хотя бы застонать, чтобы хоть немного облегчить состояние, но не мог и вновь проваливался в ядовитую темноту, расплавляющую его тело в кислоте, омывающей каждую клетку, выжигающей каждый нерв.

Он помнил, как упал.

Схватившись за Вейдера, он хотел утащить ситха с собою. Ярость затопила блистающими осколками его разум, раскромсав на мелкие кусочки мысли, все сколько-нибудь похожие на разумный план действий решения, и осталось только одно – чувство ненависти к более удачливому сопернику.

Сила на миг вернулась, подхлестнутая этой яростью, и Вейдер не смог, ни за что не смог освободиться от его, Вайенса, хватки, от удушающего его плаща, если бы не Ирис.

Проклятая сука!

Падая вниз, Вайенс орал проклятья только ей, когда она, вырвав у него из рук то последнее, за что он цеплялся, со всей дури долбанула его Силой, словно молотом. Страшный удар, переломивший ему позвоночник, расплющил его по стене шахты, впечатал в рыхлую породу, откуда тело Вайенса уже съехало вниз.

Именно это и спасло ему жизнь.

Когда алые и чёрные пятна исчезали, появлялся слепящий свет, и комариные укусы игл, сшивающих ему кожу, пронзали его плечо и руку – то немногое, что от неё осталось. Срез горел огнем, и Вайенс, наконец, нашёл в себе силы поднять обрубок, чтобы отстранить от мучающего его предмета, убрать от раскалённого утюга, но перед глазами появилось неясное тёмное продолговатое пятно, над лицом словно зависла птица, неторопливо помахивающая крыльями, и чей-то истеричный голос закричал:

– Он пришёл в себя! Наркоз!

Сладкая струя вливалась в его вены, отнимая силы, убаюкивая, но боль не отступала. Она наваливалась на грудь, заглядывала в глаза и мучительно сжимала руку, мяла пальцы, судорогой сводила запястье и предплечье, словно рука продолжает сдерживать тяжёлые удары озверевшего Дарта Вейдера, словно Сила упорно выламывает её из сустава.

Словно рука ещё на месте, ещё жива и действует.

Он начал стонать, пытаясь уползти от рвущих тело игл и ножей, но не смог. Ноги не слушались, и половина тела мёртвым грузом висела на единственной послушной руке, тянущей разбитое тело вверх, прочь из алого бездонного колодца боли.

– Держите его!

Боль нарастает. Теперь она стекла вниз, на спину, и Вайенс уже ревёт, кричит в голос, и его правая рука крушит, а левая судорожно нащупывает на дребезжащем столике какой-нибудь острый предмет, чтобы вогнать его, вбить в мозг мучителям, но её ловят, и широкий ремень туго обхватывает запястье.

– Наркоз!

– Какое сильное сердце…

Да, его сердце сильное. Оно бьётся даже тогда, когда в позвоночник вгоняют раскалённые штыри, когда мышцы стягивают железными струнами, режущими мясо как лезвие отточенной бритвы.

Оно работает, даже когда визжащая пила, бешено вращаясь, вгрызается в череп, и Вайенс не слышит собственного крика из-за её жуткого воя у себя над ухом.

– Просыпайся, мальчик мой, просыпайся. Все кончилось. Знал бы ты, скольких усилий мне стоило попасть на твой проклятый Риггель и вывезти тебя оттуда! Ты устроил там настоящую крепость, поздравляю.

Чёрная, самая едкая и страшная боль отступала, таяла, и Вайенс, словно попавший в шторм корабль, из бурного моря вынырнувший на спокойную воду, вдруг ощутил, что бороться больше не с чем.

Он с трудом разлепил веки и облизнул пересохшие разбитые губы. Острозубая боль, уписывающая за обе щеки его тело, теперь отступала, отходила, стекала прочь, как талая вода, и теперь остро жгло лишь обрубок руки, разрезанный череп и позвоночник. Она раскалённой струной впивалась в голову, и Вайенсу было страшно повернуться.

Очень осторожно он попытался сесть, цепляясь пальцами за край стола, и это ему удалось.

– Подумаешь, какая малость – рука! – произнес Палпатин (голос принадлежал именно ему). – Я дал тебе новую. Теперь ты даже можешь посостязаться с Дартом Вейдером в силе, побороться с ним на руках, если захочешь, хе-хе! И ноги теперь тебя будут слушаться. Не бойся – сделано на совесть.

Вайенс поднял к лицу руки и с ужасом увидел, что его правая рука теперь походит просто на металлический скелет. Обрубок руки, плечо – всё потонуло в металле, в непонятных и чуждых ему приспособлениях, устройствах, обеспечивающих механической конечности подвижность. Заведя руку за спину, Вайенс нащупал металлический гибкий позвоночник, составленный из отдельных сегментов, подвижно сочлененных между собой. Этот хищный червь, повторяя каждый изгиб тела Вайенса, спускался от самого основания черепа до поясницы и впивался в нервные узлы острыми усиками.

Но самое странное приспособление было на голове Вайенса. Часть черепной коробки была выпилена, убрана и заменена металлической пластиной, обнимающей голову Вайенса сзади наперёд, защищающей теперь его затылок, темя и щёки, плотно прилегая к скулам.

– Ты же не хотел бы остаться немощным паралитиком, не так ли? – сухо произнес Палпатин, наблюдая за ужасом, с которым Вайенс рассматривал себя в поднесённое ему зеркало. – Эти двое здорово отделали тебя. Вейдер работу делает на совесть… Кстати, зачем ты полез с ним в драку?

– Я должен был убить женщину, – облизнув сухие губы, произнёс Вайенс, проводя металлической рукой по сковывающей его лицо пластине.

– Так! – произнес Палпатин, сверля взглядом ученика. – Но ты не смог?

Вайенс зло ударил металлическим кулаком по столу, на котором сидел.

– Не смог, – повторил он с горечью. – Надеюсь, Вейдер прикончил эту суку.

– Нет, – ответил Палпатин, внимательно наблюдая за учеником.

От неожиданного ответа у Вайенса, казалось, остановилось сердце – то самое, что заставляло его жить все эти долгие часы, наполненные болью.

– Нет?! – почти прокричал он.

– Нет.

– Но я этого так не оставлю! Мерзкая шлюха, я убью её!

– Не думаю, что у тебя получится, – невозмутимо продолжал Палпатин, притворяясь, что очень заинтересован разглядыванием шитья на собственной мантии. – Прошло уже много времени, очень много, а она продолжает быть в Силе. У неё получилось. То, что не вышло у тебя, у неё получилось.

– Что?!

– Её Сила уменьшилась, но не пропала совсем. Ей больше не нужны вливания.

Вайенсу показалось, что слова Палпатина ранят его сильнее, чем перенесённые мучительные операции, и глаза его моментально наполнились слезами.

Досада, зависть, злоба, накопленные страдания, воспоминания о мучительных унизительных процедурах выплескивались теперь из него, и он сам не понимал, дышит ли он так, хватая кусками воздух, или рыдает.

Палпатин молча наблюдал истерику с самым отсутствующим видом. В его ледяных глазах не отражалось ничего, и тонкие губы были плотно сомкнуты, так крепко, что казалось, будто никакая сила на свете не сможет заставить их разомкнуться и произнести хоть звук.

Эта истерика, такая бурная, такая горькая, как и весь внешний вид его ученика, наполовину исчезнувшего под слоем железа, жестоко потрёпанного, переломанного в схватке с Дартом Вейдером и Дарт Софией, казалась ему достаточным наказанием за ложь и укрывательство разработок Ирис.

Но было и ещё кое-что.

Несмотря на травмы, несмотря на то, что он был искалечен и изуродован бесповоротно, Вайенс не боялся Вейдера.

В его потонувших в слезах глазах было многое – ненависть, ярость, отчаяние, исступление, но страха не было.

Едва вылечившись, едва снова встав на ноги, Вайенс вновь готов был идти и атаковать Дарта Вейдера – как, кстати, и Дарт Софию, – и, наверное, и смерть показалась бы ему несущественным препятствием.

В самом Палпатине этого не было.

Страх, пережитый однажды, навсегда поселился в его душе, и Император ничем не мог его выжечь, вытравить. Оставалось одно – натравливать Дарта Акса на Вейдера постоянно, раз за разом, пока, наконец, один из них не успокоится навеки.

– Успокойся, – холодно велел Император, вдоволь насладившись причиненной ученику болью. – Ты посмел обмануть меня и дорого заплатил за это. Теперь ты будешь слушать только меня, ясно?! Я стану учить тебя, и в следующем своем поединке ты не уступишь Великому Ситху!