Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 53 страниц)

– Она сказала, – помертвевшими губами произнесла Ева, – что была с ним. И я… я отвергла Дарта Вейдера…

– И это всё? – недоверчиво произнес Фей'лия. – За это он решил её убить? Поставить на кон свою безопасность, безопасность сына?

Ева, оглушенная нахлынувшей догадкой, сидела на месте, словно её пригвоздили мощным ударом к креслу. Светлые глаза, казалось, стали чёрными от расширившихся зрачков, и Борск, глядя в эти бездонные озера, понял, что его слова достигли цели.

– Такой поступок говорит о том, – подзудил хитрый Фей'лия, – что вы ему не безразличны. Но всё же, эта погоня за Ситх Леди, этот чудовищный риск…

– Я поверила ей… – шептала Ева, чувствуя, как шок овладевает разумом.

– Ну, милая! Не корите себя! Вероятно, она вам привела какие-то доказательства?

– Шрам, неровно сшитый…

– На правом боку? Да об этом ранении Лорда Вейдера знает весь Альянс, – Борск подпер рукой подбородок, и по его губам скользнула тонкая тень улыбки.

Ева закрыла лицо руками. Ни звука не вырвалось из её сомкнутых губ.

– Что я натворила! – прошептала она, прижимая ладони к горящим щекам.

– Вы всего лишь пустили часовой механизм, и бомба рванула, – подсказал Фей'лия.

– Что он теперь думает обо мне!

– Наверное, много плохого.

– Боже…

– Ну, а объясниться вы не пробовали?

Ева подскочила, безотчетно двинулась к дверям, но тут же встала.

– Нет, нет, – повторяла она, сжимая виски ладонями, и на лице её все более красноречиво вырисовывался ужас. – Он теперь и слушать меня не станет!

– Станет, – беспечно ответил Борск, вскакивая. – Это я могу вам устроить.

Ботан обошёл стол, приблизился к женщине и, приподняв её лицо за подбородок, взглянул в полные ужаса глаза.

– Послушайте меня. Услышьте меня! Лорд Вейдер теперь у власти. От него зависит многое – практически всё. И я, как истинный приверженец Альянса, не хочу, чтобы однажды он, поддавшись некоему импульсивному порыву, бросил жизнь в пасть сарлакку и рванул в неизвестном направлении мстить непонятно кому, не щадя ни себя, ни подчиняющихся ему людей. Поэтому я всего лишь хочу, чтобы вы с ним поговорили, хорошо? И выяснили все недоразумения, возникшие между вами.

– Послушайте, но это всего лишь догадки! – Ева усилием воли взяла себя в руки, и её взгляд приобрел осмысленное выражение. – Если он был с нею… я могу лишь усугубить ситуацию…

– Был, не был, – пробормотал Фей'лия, усмехаясь. – Вам действительно это важно? Даже после того, как он пытался её убить, вероятно, мстя за разлад с вами?..

– Вы не понимаете, – горько ответила Ева. – Я тоже… отомстила.

– Пх-ха! – выдохнул Борск. – Что вы натворили?!

– Я вышла замуж.

– Ранкор вас сожри, да вы безумная! И где ваш муж? Где этот весёлый самоубийца?!

– Сейчас его нет рядом. Он… он уехал по делам.

– Час от часу не легче! А ему каково быть всего лишь предметом, инструментом вашей неуклюжей мести?!

– Да мне плевать на то, что он там думает! – заорала Ева, сжимая голову руками, словно хотела выдавить из неё весь этот кошмар, все спутанные мысли, все сомнения. – Вы понимаете, что произошло?!

– Понимаю, – мягко ответил ботан, отступая от женщины. – Клин между вами был вбит умело. Вы отвергли Лорда Вейдера. И он попался в расставленные сети. Поэтому я и говорю – вам нужно объясниться. Сейчас, – Борск обернулся к своему столу и подхватил папку, – мы пойдем к нему. Я как представитель пограничных войск, для консультации, вы – как представитель Риггеля. Теперь, в свете сложившейся ситуации, вам наверняка будет поручено увеличить одни добычи, снизить другие, что-то в этом роде. В какой-то момент я оставлю вас одних, – Фей'лия склонил голову к плечу, и в его круглых нечеловеческих глазах сверкнула угроза. – Сделайте так, чтобы Лорд Вейдер больше не рисковал нашей и своей безопасностью.

* * *

Борск был в кабинете Вейдера долго, и теперь Еве пришлось маяться, выдумывая слова для своей речи.

Быстрая бойкая болтовня ботана лилась из-за неплотно прикрытой двери непрекращающимся потоком, лишь изредка прерываемая короткими замечаниями Вейдера, но Еве казалось, что ситх сквозь двери чувствует её. Видит её. Осязает её запах.

И молит о ней.

Ни слова. Ни намека.

Вероятно, и Фей'лия рассчитывал, что Вейдер сам задаст вопрос о Еве, но тот промолчал, и хитрому ботану пришлось и тут выкручиваться. Ева слышала, как его ровный говорок несколько раз споткнулся, прерываемый отказами ситха, и её сердце бухнулось в пятки.

Не хочет видеть!

Она припомнила его холодный взгляд через плечо и брезгливо брошенное слово "забирай" и зябко передернула плечами. Как же страшно было теперь снова идти к нему, чтобы снова предстать перед ледяными от гнева глазами!

Однако дверь распахнулась, и Борск, отдуваясь, вертким ужом выскользнул наружу.

– Ну, идите! – прошептал он, подталкивая женщину к дверям. – Начните с чего-нибудь нейтрального, не знаю… с железа и добычи урана!

Он практически насильно впихнул её вовнутрь и захлопнул за ней дверь, и Ева на негнущихся ногах сделала несколько шагов к освещенному столу, за которым сидел Вейдер.

На миг ей показалось, что прошлое вернулось и вцепилось в неё своими давно умершими костлявыми пальцами. Дарт Вейдер внимательно изучал данные, пролистывая комлинк, и свет играл на его чёрной броне, бликами переливаясь на металлических пластинах, и его суровое лицо – палача, солдата, не старого ещё человека, – было сосредоточено и спокойно.

Как много лет назад, Ева увидела перед собой второе лицо государства, всемогущего и ужасного Дарта Вейдера, который снизошел до неё и её маленькой просьбы, и ей стало жутко, как и тогда.

– Говорите, – велел он, не поднимая глаз, и Ева, вздрогнув, вдруг сделала несколько глубоких вздохов, словно ожидая, что кислород опьянит её и уймет нервную дрожь.

– Борск Фей'лия, – как можно тверже произнесла она, – сказал, что, вероятно, мне придется перестроить производство.

– Скорее всего, – сухо подтвердил Вейдер, не отрываясь от своего занятия. Ева приблизилась на шаг и заглянула в его работу. Боги и всемогущая Сила, да он и в самом деле работал, был занят, а не притворялся! Его металлический палец рисовал на экране, чертил, внося правки в документы, и Дарт Вейдер не обращал на посетительницу ни малейшего внимания.

– И я хотела бы уточнить, – робко произнесла Ева, – как именно…

Вейдер отложил комлинк и поднял взгляд на неё. Его глаза были светло-голубые, обычные глаза человека.

– План ещё не составлен и не утвержден, – ответил он. – Вы всё узнаете позже. Идите.

Он молча смотрел, не говоря больше ни слова, и Ева вздрогнула, ощутив неприятную слабость в ногах.

– И… и это всё, что вы можете сказать мне?

– Чего же ещё? Что вы ожидали услышать от меня, леди Вайенс?

Вейдер, опершись руками о стол, неторопливо встал во весь свой рост, и теперь ситх из её воспоминаний возвышался над нею, глядя свысока отстраненным насмешливым взглядом.

– Я ведь далеко не мальчик, – произнес ситх необычно мягко, даже ласково, неторопливо выходя из-за своего стола. – Всю вашу игру с этим скользким ботаном я понял с первого слова, как только этот лохматый прохвост появился на пороге моего кабинета. Вы хотели объяснений – вероятно, настало время нам объясниться.

Вейдер обернулся, рывком раскрыл некую книгу и яростно ткнул пальцем в строки:

– Я проверял, – прогремел он, и голос его почти сорвался на крик. – Запись подлинная, это ваша рука. Ева Вайенс, урожденная Рейн, вы замужем. Каких объяснений вы ждете от меня? Или, вероятно, вы как-то объяснитесь сами?

– Несомненно, – ответила Ева с достоинством, вздернув голову. – Это был необдуманный шаг, я поступила так сгоряча. Но у меня была причина поступить так.

– Да? И какая ж?!

– Ваша предполагаемая связь с той женщиной, – тихо произнесла Ева. – Я поверила ей. Её рассказ был правдоподобен настолько, что я… я потеряла голову.

– И кинулась в объятия Вайенса. Картина, достойная романа.

– Да, я хотела отомстить вам! – выкрикнула Ева, покрываясь пунцовым румянцем стыда. – Хотела до дрожи! Вы себе не представляете, какую боль причинила мне ваша мнимая измена!

– А мне ваша настоящая?!

В один прыжок ситх оказался рядом с ней, и его перекошенное от гнева лицо оказалось прямо напротив её испуганного лица, а стальные пальцы сомкнулись на шее, не то лаская, не то стискивая нежное горло.

– Думаете, мне ничего не стоила ваша настоящая измена, а, – произнес ситх свистящим голосом, сжимая Еву, стискивая до боли свободной рукой. Он вдыхал её испуганное, сбивчивое дыхание, как зверь принюхивался к аромату кожи, и его светлые глаза постепенно алели, наливаясь злобой. – Кто же мог подумать, что такое светлое, такое чистое создание может так подло обмануть! Ну, что ты хотела спросить? Что ты хотела услышать от меня? Ты же хотела задать мне этот главный вопрос прямо в лоб, чтобы не сомневаться, или напротив, чтобы оправдать свое предательство! Ну же, спрашивай!

– Нет! – пискнула насмерть перепуганная Ева, стараясь вырваться, но стальные пальцы крепко удерживали руки. Таким она не видела Вейдера ни разу – вероятно, эту вспышку гнева узнала бы давно почившая Падме, но не Ева.

– Ты хочешь знать, спал ли я с ней? – ситх крепко ухватил Еву за плечи и как следует встряхнул, принуждая смотреть в его безжалостные страшные глаза.

– Нет! Оставьте меня!

Ева попыталась вырваться, но ситх, продолжая до боли стискивать её руки, прижал женщину к своей груди, к холодным металлическим пластинам, склонился прямо к уху, и, едва касаясь его губами, зашептал:

– Хочешь знать, срывал ли я с неё одежду? Бросив на кровать, одним рывком содрал брюки? Порвал ли на ней крошечные трусики и запустил ли пальцы в её узкое жаркое бархатное лоно?

– Нет! – выкрикнула Ева, извиваясь в его руках, но он лишь еще сильнее, до боли, прижал её к себе, и продолжил, выдыхая каждое слово будто прямо в мозг, опаляя дыханием кожу, чуть касаясь губам шеи:

– Хочешь ли ты узнать, как я лег на неё, прижав всем весом, чтобы она не могла сопротивляться, удерживая её руки, причиняя боль, принуждая раздвинуть подо мной ноги? Хочешь узнать, как она сопротивлялась? Как брыкалась, доставляя мне ни с чем несравнимое удовольствие от борьбы с ней? Как пробовала укусить? Как кричала? И как замолчала, когда я заткнул ей рот поцелуем? И как она сама ответила на мой поцелуй, когда я прикоснулся к её клитору Силой, хочешь узнать? Хочешь ли знать, сплетались ли наши пальцы, ласкаясь? Хочешь ли знать, как она обнимала меня ногами, и её живот дрожал под моим? Хочешь ли знать, извивалась ли она подо мной, как рыба, вытащенная на мелководье, и дрожали ли её бедра в момент наслаждения от моих настойчивых ласк?

– Прекратите! – рычала Ева, багровея до корней волос, но ситх неумолимо продолжал, чуть куснув нежную кожу за ушком женщины, хотя его остановившийся взгляд, смотрящий в никуда, был холоден и страшен:

– Хочешь знать, долго ли длились наши поцелуи? Хочешь ли знать, ласкала ли она меня языком, разгораясь от страсти, и покусывала ли она мои губы, сгорая от нетерпения? А хочешь, я расскажу тебе, какая у неё грудь? Хочешь знать, ласкал ли я соски? Губами? Языком? Прикусывал, чтобы услышать стоны? Накрывал всей ладонью, мял белоснежную кожу? Вылизывал ли выступивший горячий пот? Хочешь ли знать, есть ли у неё под грудью родинка или нет?

– Довольно!!

– Хочешь ли знать, как я развел её бедра и прижался ртом к горячему лону? Хочешь знать, как я ласкал её языком, руками, проникая в тело, доводя до хриплых криков, прежде чем овладеть ею, прежде чем взять её, уставшую, не способную сопротивляться, так, как мне хочется? Точно так же, как делал это с тобой той ночью, помнишь?

Ева больше не кричала; крепко зажмурившись, она молчала, и по щекам её текли слезы, несмотря на то, что ситх жадно и страстно целовал ей шею. Каждое его слово было словно удар плетью, и она дрожала от единого звука его голоса.

– Хочешь ли знать, трахались ли мы всю ночь, без остановки, пока Сила не оставила меня? Хочешь ли ты знать, делал ли я подобное? Правда, хочешь?

Несколько секунд он помолчал, прикусывая мочку уха Евы, прежде, чем прижаться к ушку сильнее и выдохнуть, нет, не сказать – выдохнуть:

– Нет. Не делал. Ничего этого не было. Но звучало правдоподобно, правда?

Глаза Евы широко раскрылись, и она рванулась прочь, тем более, что удерживающие её руки разжались, и она была свободна.

– Что?! – произнесла она, машинально отирая слезы. Вейдер, насупившись, смотрел на неё, скрестив руки на груди, и Ева, глядя на его лицо, всё ещё хранящее выражение пережитой страсти, на его подрагивающие губы, поверила ему тотчас.

– Я сказал "нет", – повторил он жестко, по-прежнему прямо глядя ей в глаза. – Ты видела её. Эта женщина приходила ко мне ночью и предлагала себя. Но ничего не было. Хотел ли я её? Да. Хотел до дрожи. Я мужчина, она – красивая женщина, да другую на эту роль и не взяли бы. Но ничего подобного не было.

37. Раскол

Дарт Вейдер отвернулся к окну, всё так же крепко обхватывая себя скрещёнными руками за плечи, словно защищая грудь от чего-то невидимого, и в комнате повисла тяжёлая, гнетущая тишина.

Тёмное вечернее небо прояснилось, разошлись тучи, прекратился весенний бесконечный серый дождь, и миллиарды отмытых до белого блеска звёзд, собранных в единую цепь на теле Галактики, перечеркнули чёрный весенний бархат. Ночной разгорающийся свет снизу лизал голубыми языками наливающийся темнотой космос, и издалека были видны взлетающие и заходящие на посадку крестокрылы.

Вейдер рассматривал эту великолепную панораму с каким-то изумлением: свет звезд, мощь машин… как давно он забыл о том, насколько это прекрасно, и променял на поцелуи женщины? Как всего лишь одна женщина смогла заменить ему горячие порции адреналина, жестокое и сладкое предвкушение победы, жадность космоса, пожирающего жизни людей тысячами?

Он давно перестал быть главкомом Империи, он перестал быть солдатом и воином, он отрёкся даже от жажды власти – того единственного вкуснейшего, самого хмельного и горячего напитка, что мог напоить его и насытить неутолимую жажду.

И всё ради чего?

Ради одной крохотной женщины, ради совершенно простой земной женщины.

Да как это могло произойти вообще?

Просто Вейдер вдруг поверил – почувствовал, что жив, и крепко поверил в это.

Сняв свой чёрный костюм и шлем, он соскрёб с себя свой мир, обволакивающий его, как расплавленный воск, плотно прилегающий к коже и повторяющий каждое движение искалеченного, разорванного бесконечной войной тела.

Жизнь Вейдера состояла из электронных сигналов, из уколов электродов, из колонок цифр, преобразующихся в информацию, из отчётов и вспышек боя в тёмном Космосе.

Вдохнув настоящий воздух, попробовав настоящего хлеба и потянувшись к женщине, Вейдер поверил, что жив, и позабыл прошлое – и многие годы нескончаемой борьбы с немощью тела, и битву за власть, и даже всепожирающие объятия Мустафара.

Он сам позабыл, кто он таков, позволив воскреснуть Энакину Скайуокеру.

Вейдер, рассматривающий панораму за огромным, во всю стену, стеклом, перевел взгляд с далёкого пейзажа на собственное отражение и усмехнулся.

Даже теперь, после стольких лет, в силуэте высокого мощного мужчины с широкими плечами, стоящего твёрдо, уверенно, широко расставив ноги в высоких блестящих сапогах, всё ещё неуловимо проскальзывало какое-то мимолетное, еле заметное сходство с молодым джедаем.

Это Энакин Скайуокер, будь он трижды проклят, выбрался из своей могилы, выполз, как и тогда, на Мустафаре, цепляясь металлической рукой за обломки обгоревшей жизни, и незаметно для всех подменил Дарта Вейдера.

Это он заполучил вмиг всё, чего лишился много лет назад – семью, высокое положение в Альянсе, любимую женщину.

Это Энакин знал, что такое любовь и жизнь, это он ставил на карту всё ради женщины.

Вейдера же пробудила к жизни оплеуха, полученная от Дарт Софии, и он словно проснулся.

Кто он такой, в самом деле?

И кого любит молодая женщина, которой он только что так расчетливо и безжалостно причинил чудовищную боль?

– Зачем вы говорите мне такое? – хриплым от слёз голосом произнесла Ева. – Я знаю, что вы лгали, но зачем… зачем вы позволили мне поверить на минуту, что это могло произойти?

– Чтобы вы посмотрели на меня хорошенько и поняли, наконец, кто перед вами, – ответил Вейдер, отрываясь от созерцания прекрасного вида за окном. Обернувшись к заплаканной женщине, он чуть усмехнулся, блеснув заалевшими глазами, и продолжил: – Кого вы видите перед собой, Ева?

Ева, смахнув слезы со щек, ступила к Вейдеру, и теплая ладонь коснулась его щеки.

Проклятый Энакин Скайуокер, наверное, он заразил жизнью Вейдера!

Ситху вдруг нестерпимо захотелось закрыть глаза, позабыть обо всем, склонить голову и прижаться губами к такой теплой ласковой ладони, поцеловать крохотные подушечки пальцев и раствориться в этой немудреной горячей ласке.

Но он не сделал ничего, с трудом стерпев первый порыв, лишь его тонкие ноздри вздрогнули, словно от нестерпимой боли, и губы изогнулись, как будто Мустафар вновь пожирал его, утаскивал в свое раскалённое алое нутро.

– Посмотрите внимательно, леди Рейн.

– Я вижу, – произнесла Ева, и её пальчик вновь скользнул по щеке, к уголку неулыбчивого рта, – человека, который в непростой жизни Евы Рейн сделал для неё больше всех тех, кто назывался близкими. Как отец, он подобрал для меня слова утешения, как друг поддержал в момент падения. Высокопоставленное лицо государства, он заметил просительницу, одну из многих, и выслушал, нашёл время для беседы. Как мужчина, он напомнил мне, что я женщина, когда я уже позабыла об этом. Лорд Вейдер, я вижу вас. Я смотрю на вас. Я люблю вас. Ваша внутренняя сила покорила меня: вы смогли быть любым – даже великодушным, не боясь потерять лицо.

Уголок губ Вейдера чуть дрогнул, и эта легкая, тотчас исчезнувшая полуулыбка была полна горечи.

– Посмотрите глубже, – прошептал он, склоняясь над её лицом и заглядывая своими полыхающими глазами в светлые, как хрустальные озёра, зрачки. Их лица были так рядом, так близко, что Ева не удержалась и провела пальцами по его насмешливым губам, но и эта ласка не смогла исправить положения. – Разве вы не видите ситха?

– И что? – с жаром ответила Ева, и в её чертах промелькнула мольба, а рука снова смело коснулась любимого лица. – Я всегда видела его перед собой, но ничто не мешало мне видеть главного в вас. Мне всё равно.

– Ситха, убийцу, – продолжил этот список Вейдер голосом совершенно безжалостным, и глаза его вспыхнули, зрачки расширились от адреналина, впрыснутого в кровь и разнесённого мгновенно по телу мощными толчками сердца. – Тот человек, о котором вы говорите, был железным канцлером великой Империи, её сторожевым псом, Цербером, судьей и палачом. Сейчас этот человек – я – может, и растерял свое прежнее влияние, но по-прежнему воюет. Я солдат, Ева, и всегда им останусь. Я убивал много, и собираюсь убить ещё больше, – казалось, сама мысль об убийствах радовала, и в его голосе промелькнула нетерпеливая дрожь. – Вокруг меня всегда будет вращаться много людей, и среди них будут и женщины, и те, кто искренне будет желать мне зла. Как Дарт Акс и его протеже, так мастерски внушившая вам мысль, что я воспылал к ней чувствами. Представьте: к вам снова явится некий человек и принесет вам вести про меня, и вы опять обманетесь и… а кстати, что тогда вы сделаете? Кому ещё вздумаете отдаться, чтобы насолить мне?

Щёки Евы вспыхнули пунцовым румянцем стыда, а глаза загорелись яростным гневом, да таким, какого раньше Вейдер не замечал в этих вечно спокойных озерах.

– Ну, знаете! Я виновата, я совершила опрометчивый поступок, ошибку, но лишь потому, что думала, что потеряла вас!

– И что? Теперь я потерял вас, – холодно ответил Вейдер, отстраняясь от Евы и глядя в разгневанное лицо свысока, из-под полуприкрытых век. – И это уже не шутки.

– Боже мой, да вы же не можете не понимать, что мой брак фиктивен, и ничего не значит!..

– Откуда? Откуда мне это знать? – быстро ответил он, искореняя саму возможность сближения. – Я не ошибусь, если скажу, что в самом начале вы так и хотели поступить. Так откуда мне знать, что это не часть вашего плана? И потом, ваш муж, генерал Вайенс. Не стоит его сбрасывать со счетов. Он не даст развода так просто, вы ведь его долгожданная награда, – Вейдер снова приблизил свое лицо к её лицу, и, казалось, с интересом и удовольствием наблюдал за охватившим её смятением. По губам его скользнула усмешка, он чуть хохотнул, увидев понимание в перепуганных глазах. – Он так долго вас добивался, желал… хотел обойти меня… и вот обошел. Согласится ли он дать вам свободу по вашему требованию? Удовлетворит ли он ваш каприз? Не думаю. А быть третьим в этих отношениях, – Вейдер вновь рассмеялся, припомнив что-то, – я не хочу. В свое время вас оскорбило моё предложение быть бесправной наложницей, следующей за мной повсюду, но не имеющей официального статуса, так почему вы думаете, что подобное предложение подойдет мне? Вы правда думаете, что я его приму?

Вейдер громко расхохотался, и непонятно, чего в его смехе было больше – злобы или горечи.

– Какое странное легкомыслие! Почему вы решили, что люди будут делать что-то, повинуясь вашим капризам? Как вы полагали исправить ситуацию, когда праведный гнев утих, и вы всё же снизошли до меня? Вы полагали, что досаднейшее препятствие в лице вашего мужа устранил бы я? Просто убил бы его, предъявляя на вас права? Это правда, я могу так сделать, если мне захочется; если на миг забыть обо всём, то мне ничего не стоит разрубить его пополам, и снова сделать вас своей. И всё могло бы быть по-прежнему. Вы бы сидели на своем Риггеле полноправной хозяйкой, делая карьеру, а я бы возвращался к вам после битв. Этого вы хотите? Этого вы ожидаете от меня? Но мне не хочется этого делать.

Ева подавленно молчала; Вейдер нарисовал ей вполне обыденную картину, но только отчего она кажется плоской и пошлой?..

– Только одно "но", милая Ева: во всей этой истории больше всех мне хочется убить вас, – ситх с яростью сжал кулак, словно опасаясь, что металлические пальцы против его воли стиснутся на женском горле, и закрыл глаза, словно сам её вид доставляет ему немыслимые мучения.

Он обожал и ненавидел своего юного идола, он страстно желал овладеть Евой тут же, сию минуту, распластать на полу и взять, просто задрав ей юбки, но…

– Я не желаю принимать участие в этой семейной драме, – сухо закончил ситх, не позволив чувствам вылиться в бесконечный поток пылких обвинений. Слова подёрнулись пеплом и больше не жгли душу. – Я оставляю вас; пожалуй, я вернусь к своей единственной любви, которая была верна мне все эти годы.

– К кому?! – безотчётно ахнула Ева.

– К войне.

Вейдер вернулся за свой стол и нажал кнопку, вызывая адъютанта.

– Но… вы ничего не сделаете?!

– А что я могу сделать?

– Вы не отомстите?! Вы позволите им просто так разгуливать… то есть, эта женщина… я слышала, вы её отпустили?

Слушая сбивчивую речь Евы, Вейдер лишь безразлично пожал плечами:

– Да, я её отпустил. Дарт Акс покоится на дне шахты Риггеля, если вас это успокоит.

Лицо Евы вновь вспыхнуло, глаза налились такой злобой, что Вейдер откинулся на спинку кресла, когда она кинулась вперёд и, опершись руками о стол, выкрикнула ему в лицо:

– Вы отпустили ту, которая разрушила ваше счастье! Мое счастье, потому что я была счастлива с вами, черт подери! Вы не убили её!

– С чего вдруг такая кровожадность? – усмехнулся Вейдер. – Она не к лицу верному воина Альянса; в вас словно ситх сидит.

– Не касается вас, кто во мне сидит! – рявкнула Ева, уже не контролируя свою ненависть. На миг ей стало дурно; кажется, слишком узкий корсет мешал, стесняя дыхание, и она думала только о том, как бы ни грохнуться в обморок и ещё – о мести. О сладкой мести, о той, что вкуснее крови врага… – Я требую, я настаиваю, чтобы вы убили её! Она пособница имперского шпиона!

Брови Вейдера взлетели вверх, он с изумлением рассматривал эту незнакомую, опасную женщину и не узнавал.

– А если я скажу "нет"? – с интересом произнёс он.

– Тогда я сама убью её! – прорычала Ева злобно, тяжело дыша.

– Думаю, у вас не получится, – безразлично ответил он. – Слишком поздно. Её мощь теперь едва ли уступит моей.

– Вы отпустили её! – зло шипела Ева, тиская побелевшими пальцами край столешницы.

– Вы полагаете, она виновата в том, что вы потеряли свое так называемое счастье? Не думаю; точнее, я предпочитаю думать, что моя собственная жизнь зависит только от меня и от моих решений.