Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 53 страниц)

24. Клин

По прибытии на Риггель Вайенс поместил Ирис в медицинский корпус и велел не высовываться до поры, пока это не понадобится ему. Месть полагалось подавать холодной, размышлял Вайенс про себя, а сейчас… сейчас холодной мести не получилось бы. Слова Ирис напрочь выбили его из колеи, и Орландо чувствовал себя так, словно она выстрелила в него из бластера и прожгла дыру в груди. Его уверенность в себе, основанная на твердом убеждении в уродливости и ущербности Вейдера, улетучилась, рассыпалась в прах, и генерал, тайком рассматривая своё тело, – изорванное иглами, железными браслетами, накрепко фиксирующими его на операционном столе, растерзанное, словно его грызли собаки, а главное – своё изуродованное лицо – приходил в отчаяние. Конечно, у Вейдера тоже был шрам на щеке, но он не делал ситха похожим на ярмарочного уродца-идиотика.

Нужно было время, чтобы Вайенс смирился с этими упрямыми фактами, и он выжидал, когда его отчаяние и боль пройдут, не выпуская на сцену Ирис.

Впрочем, та и не настаивала.

Но в одном себе Вайенс не смог отказать – издали, тайком, он показал Еву Ирис.

Не то, чтобы он желал, чтобы Ирис знала соперницу в лицо – нет. Просто ему хотелось, чтобы Ирис на неё посмотрела, и, вероятно, сказала что-то язвительное в своей привычной манере.

И тут Вайенс не ошибся, Ирис действительно порадовала его.

Ева лично следила за работой грузчиков, отгружающих вновь прибывшее оборудование.

Издали наблюдая за высокой фигурой в синей форме, Ирис долго молчала, рассматривая льняную косу и тонкое чистое лицо, наблюдала за движениями молодой женщины, и брови её удивлённо ползли вверх.

– Эта?! – произнесла она с таким неподдельным изумлением, что наблюдавший за её реакцией затаивший дыхание Вайенс шумно, с облегчением выдохнул. – Ты серьёзно?!

Ирис потрясённо взглянула на Вайенса и снова перевела взгляд на командующую у погрузчиков Еву.

– А ты представляла её иначе?

Ирис пожала плечами.

– Ну да. Она, конечно, хорошенькая, но ничего особенного. Я слышала о жене Вейдера – о сенаторе Амидале – и ожидала чего-то похожего, равнозначного, но чтобы увидеть такую блёклую девочку… на это я не рассчитывала.

– Она потомственная аристократка, – напомнил Вайенс.

– А! Это объясняет ее бледный вид, – Ирис еще раз с удивлением пожала плечами, поражаясь, как много шума поднято из-за такой весьма посредственной женщины. Вайенс из кожи готов выпрыгнуть, чтобы она только обратила на него внимание, а Тёмный Лорд Вейдер ведет себя как верный муж в командировке… н-да, чудеса-а… – Интересно, чем она его зацепила? У нее что, попер…

– Прекрати свои похабные армейские шуточки, – перебил её Вайенс, подхватил женщину под локоть и торопливо потащил к лифтам. Ева закончила свои дела и направлялась в здание – как раз в то самое место, где притаились незамеченные ею наблюдатели. – Ты её просто не знаешь.

– А он узнал, да? – машинально продолжила дразнить Вайенса Ирис – скорее по инерции, чем из желания его позлить. – Когда ж успел-то? И с каким из её достоинств он познакомился самым первым?

– Она первый человек из Альянса, кто осмелился говорить с ним без оружия в руках и без защитного поля между ними, – отрезал Вайенс, втаскивая Ирис в лифт и нажимая на первую попавшуюся кнопку. – Её смелость – вот неопоримое достоинство, с которым он познакомился в первую очередь.

Створки лифта закрылись, и Вайенс, переведя дух, поднял взгляд на Ирис.

– В тебе тоже что-то есть, – задумчиво произнес он, рассматривая красивое насмешливое лицо женщины. – Не думаю, что он позарился только на твою смазливую мордашку. Чем-то ты его тоже… зацепила, если он проявил к тебе такой интерес. Возможно, твоя дерзость показалась ему забавной.

Предмет интереса, к слову сказать, тоже был Вайенсом осмотрен, и даже тщательно пересчитаны синие отпечатки пальцев на бёдрах Ирис.

– У него что, на наглость стоит? – с деланным удивлением произнесла Ирис, и Вайенс, закатив глаза, с тяжким вздохом и со стойкостью мученика вновь пережил этот пренеприятнейший укол – напоминание о физическом здоровье Тёмного Лорда.

Эта стерва, Ирис, оказалась той еще штучкой.

Оправившись от побоев, пережив мучительный страх, она, казалось, то ли вообще позабыла, что это такое, то ли слетела окончательно с тормозов, а может, и вернулась в свое естественное состояние.

И, глядя в яркие глаза, Вайенс понял, что хрен он теперь сможет сломать её. Сколько б он не бил, высекая слезы и крики, сколько б она не умоляла, не кричала, всё равно настанет такой момент, когда он отступит, а она, прекратив плакать и орать, отерев слезы, вытащит свою пудреницу и примется замазывать синяки, разглядывая себя в зеркальце, а через полчаса уже начнет цинично размышлять, а не компенсирует ли таким образом Вайенс длину своего члена.

Это он понял, когда Ирис, крепко матеря Тёмного Лорда, ничуть не стесняясь Вайенса, стащила брюки, и, оставшись в одних плавках, прикладывала примочки к синякам на бёдрах.

Необычайно устойчивая нервная система.

Поэтому Вайенс научился переносить все её колкие шуточки, иронию, направленную как на него, так и на кого угодно.

…Ей он, как и обещал, дал доступ к крови Люка, хотя и ограничил количество, которое она может взять себе для опытов, и доступ к клонам Императора тоже дал – но там она могла забирать столько проб, сколько ей вздумается.

Так же, как и обещал, он приставил к ней человека, который следил за тем, что она делает, и фиксировал результаты экспериментов.

Наличие этого человека, всюду следующего за ней и сующего свой нос в любые дела, здорово раздражало Ирис. Мало того, что она теперь была лишена возможности проводить опыты со своей сывороткой, так ей еще и приходилось по полдня отчитываться и объяснять, что и зачем она делала.

Поэтому в системе в тысячный раз прогонялась императорская кровь, в которой были немного улучшены показатели, и Вайенс получал ежедневные отчеты о том, что количество мидихлореан увеличилось на две-три единицы, но и только. Прорыва как не было, так и нет.

Вайенс по этому поводу злился, а Ирис размышляла, как же ей удалить соглядатая. Нудное перекладывание бумажек и капание питательных растворов надоело ей настолько, что она готова была выть, и в скором времени она, наконец, готова была выложить перед Вайенсом свой козырь.

Когда Ирис постучала в двери Вайенса, генерал был занят косметическими процедурами.

Тщательно скрывая это ото всех, он вечерами, закрывшись в своих покоях, раздевался и втирал в свои шрамы всяческие крема и мази, стараясь сгладить, зашлифовать уродливые рваные раны на теле, или хотя бы сделать эти неровные, толстые келлоидные рубцы белыми, эластичными и мягкими.

Внезапный визит Ирис нарушил его вечернюю идиллию.

Чертыхаясь, Вайенс торопливо побросал банки и тюбики в стол и с грохотом закрыл ящик, поспешно натягивая на лоснящееся, маслянисто поблёскивающее тело китель. Подкладка неприятно липла к намазанной кремом коже, сбивалась в комок, и это бесило генерала ещё сильнее.

– Кто там, ситх вас побери? – кое-как справляясь с рукавом и торопливо застегивая пуговицы, прокричал Орландо. – Входите!

Ирис гибким ужом проскользнула в его комнату, поспешно заперев за собой двери на ключ.

Ее визита Вайенс ожидал меньше всего, и внезапное появление радости ему точно не принесло. Одного взгляда на глумливую полуулыбку, с какой она принюхивалась к витающим по комнате ароматам, было достаточно, чтобы испортить ему настроение. Поспешно ухватив какой-то пузырек, позабытый на столе, он скинул его в ящик и плюхнулся в кресло, отводя взгляд от насмешливых глаз Ирис.

– Тебе чего, – буркнул он, растирая остатки мази на запястье. Смысла скрываться больше не было, да, впрочем, он так же стеснялся Ирис, как и она его, то есть вообще никак. – Какого ситха ты припёрлась, я же велел тебе не высовываться?

В голосе Вайенса сквозило явное неудовольствие и разочарование.

В глубине души он надеялся, что это Ева пришла навестить его, ведь с момента возвращения они даже не поговорили толком – так, обменялись парой дежурных приветственных фраз и всё. И при этом лицо майора было абсолютно равнодушно – о, как хорошо он знал это ледяное, безмятежное отчуждение в её глазах!

Даже глядя на изуродовавший его шрам, Ева не выражала никаких эмоций, будто ничего между ними не происходило: ни плохого, ни хорошего.

И Вайенс бесился.

Больше всего на свете ему хотелось услышать от неё слова поддержки, сочувствия, сожаления, ну, хоть что-нибудь, что хоть немного облегчило бы ему страдания.

Но Еве не было его жаль, а самому выйти на этот разговор или просто броситься к ней, обнять её тонкое тело и высказать все, что давно просилось наружу, он не мог. Теперь не мог. Это было равнозначно мольбам о прощении и сочувствии – всё равно, что униженно выклянчивать к себе жалости.

Поэтому Вайенс, свысока глядя в хрустальные глаза, в ответ тоже процедил какие-то отчужденные, холодные слова, и затаил на неё еще большую злость.

Месть подают холодной…

– А я к тебе не с пустыми руками, я с подарком, – весело произнесла Ирис, усаживаясь перед его столом и выкладывая на стол маленький чемоданчик – крохотную квадратную сумочку, обтянутую чёрной кожей. – Слушай, да закажи ты маску, не мучайся. От этих твоих притираний толку всё равно не будет!

Она протянула руку и стёрла с его щеки слишком жирный мазок крема, предательски белеющего на неровной поверхности багрового шрама.

Маска? Это выход, пожалуй…

– Так что там у тебя, выкладывай побыстрее, – с неудовольствием произнёс Вайенс, отстраняя её руку. – Не твоё дело, что я делаю со своим лицом.

Ирис насмешливо фыркнула, пожав плечами по своему обыкновению.

– Да просто пускаешь деньги на ветер, ничего больше, – сказала она, щёлкая застежками своего мини-чемодана. – Ну да ладно, дело хозяйское. А у меня вот что, – раскрыв чемодан, она повернула его к Вайенсу, и он увидел на белом пластиковом ложе пробирку и шприц.

– И что это такое? – произнёс он. – Прости, у меня микроскоп в глаз не встроен.

– А это моя сыворотка, – явно гордясь собой, но при этом пытаясь придать своему голосу как можно более небрежное выражение, произнесла Ирис, разглядывая зачем-то стены комнаты и весело качая ногой. – Это твоя обычная доза мидихлореан. Вместо пяти литров – вот эти несколько кубиков, быстро и безболезненно – и ты король мира!

– Что?!

Вайенс с недоверием уставился на крохотную пробирку, поблёскивающую стеклянным боком.

– Как… что ты сделала?

– Очень просто: я заставила их размножаться! – гордо заявила она. – Тут, в сыворотке, их совсем немного: если тебе их ввести, ты и не заметишь. Но когда они попадут в организм, они начнут бурно размножаться, и твоя способность к Силе будет увеличиваться.

Вайенс, потрясённый, откинулся на спинку кресла, как заворожённый глядя на сыворотку Ирис.

– Откуда ты знаешь? – быстро произнес он. – На ком ты проводила опыты? И почему я ничего об этом не знаю?

– Потому что твой наблюдатель дурак, – спокойно ответила Ирис, внимательно наблюдая за реакцией Вайенса. – Он же всего лишь снимает показатели, не вникая в суть самих опытов.

– Так на ком ты проводила опыты? – повторил свой вопрос Вайенс.

– На пробирке, – явно дразнясь, прогнусавила Ирис. – У меня же богатый выбор… пробирок. Я смотрела показатели анализатора, могу тебе предъявить отчёты.

Вайенс промолчал в ответ на колкость. Само собою, она была права – такой препарат нужно исследовать на ком-то, прежде чем вводить его Вайенсу. Но на ком?

– Дай мне одного клона, – угадывая мысли Вайенса, сказала Ирис, – и на результат сам посмотришь.

– Размечталась! – хохотнул Вайенс, покачиваясь в кресле и потирая подбородок. Радостное возбуждение и предвкушение чуда, овладели им. С одной стороны, он боялся, несомненно опасался того, что может натворить клон, накачанный сывороткой Ирис (если та, конечно, не врёт, и сыворотка действительно увеличивает способность к Силе).

Что если она натравит потом этого клона на Вайенса?

Самому принять принесённый ею препарат? А что, если это яд? Ну уж шиш, так просто Вайенса не возьмёшь!

С другой стороны, Ирис может незаметно накачать этим раствором клона, и смотри пункт А.

Ведь не заметил же наблюдатель то, как она создала свой препарат?

– Не сомневайся, – сухо произнесла Ирис. – Сомнения ведут к застою, а застой – к отсутствию результатов. Пойдем в лабораторию сейчас, пока там никого нет, и я волью её любому клону. Если он не издохнет, опробуем на тебе. Мне и самой любопытно, если честно, как этот препарат будет действовать в живом организме.

Вайенс облизнул пересохшие губы и вновь уставился на поблескивающую пробирку.

– А что, – протянул он задумчиво. – Идём!

Ирис поднялась и неторопливо застегнула чемоданчик. Краешком глаза она заметила, как Вайенс тайком от неё прячет в карман оружие, и ещё раз усмехнулась.

– Вперед, мой генерал! – скомандовала она, кивнув на двери. – К могуществу и власти!

… В лаборатории Вайенс выбрал клона сам. Тот, плавая в прозрачной жидкости, неловко прижался лицом к стеклянной стенке сосуда, в котором обычно содержат подопытные организмы, и его черты исказились, напомнив Вайенсу настоящего, живого Императора, его гнев и последовавшую за ним прилюдную порку и унижение.

– Этого давай, – скомандовал он.

Ирис слила жидкость из огромного цилиндра, и через некоторое время бессловесный клон был закреплён на столе, привязан по рукам и ногам, а Ирис обкалывала его наркотиком, чтобы клон не вздумал брыкаться.

– Теперь самое интересное, – произнесла она, втыкая иголку в его вену и забирая несколько капель крови. – Смотри сюда.

Она капнула каплю в анализатор, и Вайенс склонился, разглядывая показатели прибора.

– Это показатели мидихлореан Императора, – немного торжественно произнесла Ирис, ткнув пальцем в перчатке в мигающие циферки. – А теперь добавим ему немного нашей сыворотки.

Ирис заметно волновалась; руки, держащие шприц, немного дрожали, но она сделала укол аккуратно и вынула иглу из тела.

Ничего не произошло.

Вайенс вспомнил выламывающую суставы, жгущую, рвущую жилы боль, и ему подумалось, что такую невозможно заглушить ничем, однако клон лежал спокойно, его дыхание было абсолютно ровным, глаза закрыты. Ирис деловито маленькой дрелью высверливала в его черепе отверстия и прилепляла к его обритой налысо голове проводки.

– Это ещё зачем? – подозрительно спросил Вайенс.

– Как зачем? – удивилась Ирис, прикрепив последний проводок пластырем. – Будем пробовать его способности к Силе. А ты разве не хочешь?

Производя подобные манипуляции с клоном, Ирис то и дело поглядывала на часы.

– Пора, – произнесла она, потирая ручки. – Ну, бери у него пробу!

Увиденное Вайенса потрясло; число, указанное Ирис как количество мидихлореан, увеличивалось на глазах, и было уже намного больше показателей императора.

– Работает! – ликуя, крикнула Ирис. – Невероятно! Пойдем, заставим его применить Силу!

За компьютером, на который выводились данные из мозга клона, Ирис набрала некую команду, и распростертый на столе человек двинулся, шевельнул рукой.

– Связь есть, – пробормотала Ирис. – Ну, вели ему сделать что-нибудь!

Вайенс осклабился; мысль о том, что одно из тел Императора, самое сильное, всего лишь его, Вайенса, марионетка, показалась ему забавной.

Он склонился над клавиатурой и задумчиво потёр подбородок. Что бы такого не очень разрушительного проделать? Император, обучая его, был скуп на уроки, и возможности Силы раскрывал перед своим учеником медленно. Может, опасался, а может, так и нужно было делать, а его нетерпеливому ученику казалось, что обучение движется медленно.

Но один из приемов Вайенс всё же освоил хорошо.

Толчок Силы.

Он помнил, как волна, рождающаяся в его голове, стекает в руку, проходит по кисти и срывается с пальцев невидимой, но плотной преградой, быстро движущейся к сопернику, сметая всё на своем пути.

– Можно сбить вон тот столик? – спросил Вайенс у Ирис, указывая на небольшой операционный стол, стоящий у стены.

– Валяй, – великодушно разрешила Ирис, и Вайенс склонился над клавиатурой.

Может, он неточно описал свой приказ, а может, сыграли свою роль мидихлореаны, разведённые Ирис, но после того, как палец Вайенса нажал на кнопку "ввод", кисть клона резко ожила, вывернулась неестественным образом в сторону этого стола, и от мощного удара Силы задрожало здание, а сам стол, подхваченный стремительным потоком, впечатался в стену и вжался в неё, как смятая консервная банка.

Его ножки искривились под самыми причудливыми углами, словно стол попал под удар многотонного молота, сама стена заметно прогнулась, а с потолка на головы испытателям посыпались куски штукатурки, и пол под ногами заходил ходуном, сбрасывая с себя людей.

– Ты ненормальный, что ли? – заверещала Ирис, растопыривая руки, чтобы устоять на ногах. – Ты что творишь!

– Это не я, – с благоговейным страхом произнёс Вайс, выпрямляясь. Весь его мундир был засыпан мелким мусором, смазанное кремом лицо теперь было щедро забелено осыпавшейся штукатуркой. – Это он!

Ирис, дождавшись, когда пол перестанет колебаться у неё под ногами, оглядела разрушения.

– Так и должно быть? – поинтересовалась она.

– Нет, конечно! Я всего лишь велел откинуть стол, вот и всё!

Испытатели переглянулись.

– Ты понимаешь, что это значит? – произнесла Ирис. – Это значит, мне удалось!

Она ликовала; разумеется, как учёный она совершила прорыв, и на этот миг все подлые планы относительно Вайенса забылись, осталось только торжество.

Анализатор показал падение уровня мидихлореан, видимо, приём Силы ускорил их смерть, впрочем, так было всегда, по крайней мере с Вайенсом. Его способность к Силе уменьшалась с каждым приёмом, с каждой пущенной молнией.

Впрочем, и тут сыворотка преподнесла сюрприз: немного упав, показатели вновь начали расти. Мидихлореаны, отвлекаясь на общее дело, потом вновь вернулись к первоначальной идее – к наращиванию армий друг против друга. Ирис злорадно потирала ручки, на ходу сочиняя враки, которыми она будет потчевать Вайенса.

– Мне всё это нужно записать, – пробормотала Ирис, не обращая больше внимания на Вайенса. – Это очень важно… Я останусь тут, а ты иди, успокой охрану. Слышишь, бегают? Сейчас будут тут, а им вообще не нужно видеть всего этого и знать, с чем мы тут работаем!

Состояние клона было стабильным, даже дыхание не участилось. Ирис возилась с приборами и пробирками, а Вайенс лихорадочно соображал, глядя на растущие показатели.

Если клон не умрёт, это может означать лишь одно: в руках Вайенса есть оружие против Императора, Вейдера, да против кого угодно!

Оставив Ирис, он выскочил из лаборатории – от косяка двери к потолку тянулась широкая извилистая тёмная щель, – и помчался навстречу обеспокоенным людям, обыскивающим здание.

– Всё в порядке! – крикнул он. – Просто небольшой взрыв в лаборатории! Угрозы нет, никто не пострадал! Всё в порядке!

24. Клин (2)

…Когда Вайенс вернулся в лабораторию, успокоив охрану и отдав распоряжение наутро вызвать бригаду ремонтников в лабораторный корпус, Ирис, покуривая сигаретку, сидела на диванчике. Сновали дроиды-уборщики, уничтожая обломки и мелкую белую пыль.

Клон лежал на столе, заботливо накрытый Ирис пледом. Он всё ещё был жив, и показатели мидихлореан уверенно стремились к бесконечности.

– Убедился? – произнесла Ирис, щуря глаза от сигаретного дыма. – Я тебе не мелкий шарлатан, я учёный. Если б я хотела тебя отравить, я бы тебе цианиду подсунула, и готово.

Вайенс, словно не в себе, медленно прошел к ней и опустился рядом на диван.

– А что дальше? – он кивнул на клона. Ирис пожала плечами:

– Мне откуда знать? Посмотрим, понаблюдаем. Но у меня одно условие, – она стряхнула пепел на пол, и дроид старательно затёр мусор. – Никаких наблюдателей. Этот болван мне только мешает. А ещё он может спереть мои разработки и продать их сам знаешь кому. И Император, и Вейдер отдут за них всё, что угодно, а затем тот, кто их обретет, возьмёт в кулак всю Галактику.

– Тебе-то что до того, у кого в руках окажется Галактика?

– Ты что, Императора не знаешь? Он велит меня казнить десять раз, если до него дойдёт, что я вела такие разработки не для него! Вейдер, впрочем, тоже…

– Вейдер не посмеет, он служит Альянсу.

– Не заблуждайся на его счет, – ответила Ирис. – Тебе что, кажется, что Альянс накинул на него узду? Ха!

Они помолчали.

– У тебя ещё осталась сыворотка? – спросил Вайенс. Ирис кивнула, указав на стол с приборами.

– Немного. Одна пробирка лопнула, а вторая ничего, цела.

Вайенс неторопливо встал, скинул испачканный китель и прошел в угол к умывальнику. Он долго умывался, стирая с лица и белёсую пыль, и жирный крем, а Ирис так же сидела в расслабленной позе, сжимая в пальцах сигарету, таявшую длинной тонкой серой лентой дыма. Казалось, силы оставили её, и она, вдоволь нарадовавшись, отпраздновав свой первый успех, теперь отдыхает…

Но внутри у неё все клокотало!

Полуприкрытые веками глаза горели лихорадочным огнем, и сердце выбивало бешеный ритм, словно Ирис пробежала кросс, а в голове была только одна мысль.

Сожри!

Она так долго обдумывала свой план, она так тщательно выверяла, выдумывала каждое своё слово, каждое движение, чтобы Вайенс ей поверил и позволил влить в себя новую сыворотку!

Она так тщательно плела сети интриги, чтобы он запутался в них! Чтобы он уверовал в собственное могущество и, замахнувшись на великое, проиграл и был уничтожен!

Отравить его? Да черта с два, Вайенс не съест и сахарной крошки из её рук, не опробовав сначала на лабораторной крысе. Пробраться к нему и убить?

Невозможно. Охрана этого не допустит, сыщики Альянса мгновенно надут убийцу и подвергнут суду.

Нет, Вайенс должен уничтожить себя сам! У трупа потом не спросишь, с какого перепугу он вообще вздумал тягаться силами с сильными мира сего.

Ну, так сожри, проглоти наживку!

Сожри!!!

Вайенс, вытирая лицо и руки, подошел к развалившейся на диване Ирис.

– Кажется, охранники разошлись, – произнёс он, прислушиваясь к звукам извне. По его лицу было видно, что он что-то задумал, и Ирис внутренне напряглась, но виду не подала.

– Да, вроде тихо, – небрежно подтвердила она, делая глубокую затяжку.

Вайенс, все так же отирая руки, да нет, просто комкая в ладонях лабораторное полотенце, сделал ещё шаг и оказался вплотную к Ирис.

– Послушай, – вкрадчиво произнёс он, – а не хочешь ли ты провести ещё один эксперимент?

На миг Ирис показалось, что у неё сердце остановилось. Она вздрогнула, и сигарета выпала из её расслабленных пальцев.

– Что!? Сейчас?! Что ты задумал?!

– Влей её мне.

– А если ты помрёшь? Сыворотка до конца не изучена, и вообще…

– Когда ты накачивала меня кровью Императора под завязку, у тебя почему-то не возникало никаких сомнений.

– Потому что тогда с меня никто не спросил бы за твою смерть! – огрызнулась Ирис, вскакивая с дивана. – А сейчас мне запросто пришьют убийство!

– Ничего не будет, – Вайенс поймал её за руку и крепко сжал локоть. Его немигающий взгляд, казалось, прожигал Ирис насквозь, проникал в самую душу, и она не выдержала, отвернулась, прячась от этих внимательных глаз. – Ты же отлично знаешь, что ничего не будет. Иначе б ты не притащила меня сюда ночью хвастаться своим открытием. Вливай её мне.

– Ну, хорошо, хорошо! – Ирис с остервенением вырвала свою руку из его цепких пальцев, оправила халат. На её щеках расцветали пунцовые пятна. – Я волью… только ты должен пообещать мне, что не будешь бить меня! И вообще не будешь причинять мне боли любым способом!

– Хорошо, – мягко согласился Вайенс. – Я тебе это обещаю. Я клянусь.

…Ирис вонзила иглу в обнажённую руку Вайенса, и он глубоко вздохнул, чувствуя, как неприятное жжение вскарабкивается по его сосудам в ткани и распространяется там. Через несколько секунд пропало и оно, и Ирис, вытащив иглу из-под кожи, отступила на шаг, с опаской глядя на Вайенса.

– Ну? – с любопытством произнесла она. – Что чувствуешь?

– Ничего, – ответил он, прислушиваясь к своим ощущениям. – Вообще ничего.

– Ждём, – скомандовала Ирис, глянув на часы. – Изменения должны скоро начаться!

И они начались.

С каждым вдохом, с каждым биением сердца, с каждым движением Дарт Акс просыпался, выползал из своего логова, с удовольствием потягивался в теле, которое, как ему показалось, было более здоровым и сильным, чем прежде.

И Сила – прислушавшись к тому, как она наполняет его, как она несётся сквозь него, словно могучая бурная река, Дарт Акс моментально понял, чья именно кровь дала ему это невероятное могущество.

– Что в этой сыворотке? – спросил Дарт Акс, с удовольствием расправляя плечи и вдыхая воздух – даже это немудреное действие приносило ему удовольствие, Сила буквально бурлила вокруг него и в нем. – Кровь Люка Скайуокера?

Ирис рванула было к выходу, но Дарт Акс небрежным движением руки Силой толкнул двери перед ней так, что дверь едва не открылась в другую сторону, и, ухватив женщину потоком Силы, подтянул к себе.

– Ты обещал! – верещала она, извиваясь в воздухе.

– Прекрати притворяться, – с улыбкой произнес Дарт Акс. – Я же вижу, что ты меня не боишься. Если я обещал, значит, не трону тебя. Так что в сыворотке?

Ирис мгновенно затихла, и Акс вернул её на землю. Невидимые путы разошлись, отпуская тело Ирис, и она, потирая грудь, захрипела, прочищая горло.

– Ты же понял, что там, – ответила она совершенно спокойно. – Да, это кровь Скайуокеров сделала тебя таким сильным. Чувствуешь какую-нибудь разницу?

Дарт Акс снова вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Разумеется, – ответил он. Ирис покачала головой:

– Нет, я говорю не об эйфории, эйфория – это от мидихлореановой атаки. Ты чувствуешь разницу, – её голос стал вкрадчивым, – между Силой Императора и Люка?

– О да, – протянул Дарт Акс, улыбаясь. – Да!

Эта улыбка не предвещала ничего хорошего, и сердце Ирис забилось, словно стиснутая в ладони крохотная птичка. Путы Силы, жёсткие, как веревки, перетянули её тело, и она, сама не заметив как, оказалась возле Дарта Акса, словно подтянутая к нему невидимым лассо.

– Только не кричи, – тихо, почти интимно произнес он, зарываясь лицом в её волосы, чуть касаясь кончиками пальцев дрожащего лица. – Я же обещал, что не стану истязать тебя. Не порть вечер.

Тело Ирис, неестественно скрюченное невидимыми путами, била крупная дрожь, женщина практически висела в воздухе, чуть касаясь пола кончиками ботинок, и с трудом сдерживала крик ужаса, рвущийся из груди.

Дарт Акс походил на ненормального маньяка, подвесившего на крюк свою жертву, и теперь обходящего её, любующегося своим трофеем. Он принюхивался к аромату женщины, зарываясь лицом в волосы, кончиками пальцев проводил по коже, прислушиваясь к бешеным ударам пульса, улавливая тонкую нервную дрожь, и по лицу его блуждала странная улыбка, полная умиротворения и удовольствия.

Даже уродливый шрам, которым так тяготился Вайенс, казалось, поблек, потускнел и стал не так заметен. Дарт Акс, в отличие от Вайенса, не комплексовал по таким мелочам, и потому все его раны, уродующие тело, смотрелись на нем буднично, и никому бы сейчас и в голову не пришло хихикнуть в рукав, взглянув на его лицо. Став ситхом, Вайенс стал немного больше, чем человеком, и отбросил прочь комплексы, но прибавил в чувстве собственного достоинства. Пожалуй, именно это – отсутствие чувства собственного достоинства – уродовало его больше, чем шрам.

Казалось, он силой разума пронизывает тело Ирис, казалось, слышит, как шумит кровь, убыстряя свой бег по венам, и как рождаются в её голове мысли, он видел тоже…

– Ты себе не представляешь, – выдохнул он ей в ухо, – какое это величайшее наслаждение – Сила. Каждый нерв чувствует в сотню раз больше, чем обычно, и законы Вселенной раскрываются перед тобой, как вот твои препараты под микроскопом. И ты видна как на ладони. Я слышу даже твои мысли, – казалось, Дарт Акс неторопливо копается в её памяти, перебирая воспоминания, и они на мгновение вспыхивают яркими красками при его прикосновении.

Ирис, вскрикнув, в ужасе забилась, стараясь высвободиться из невидимых пут, чувствуя практически физически, как Дарт Акс копается в её голове. Какая тайна смогла бы быть сокрыта от его внимания, если бы он хотел её узнать? Никакая. Его рука легла на её лоб, слегка сжав пальцы на висках – большой и безымянный, – и Ирис взвыла, почувствовав, как в мозг, подобно ледяной острой струе льется Сила, разрывая, кромсая все защиты, что могло поставить её сознание на пути этого неумолимого, всё сносящего на своем пути потока.

Если бы Дарт Акс был хоть немного мудрее, если бы он был хотя бы не тщеславным Вайенсом, он непременно затронул бы истинные побуждения Ирис, предложившей ему свою чудодейственную сыворотку и вместе с ней Силу, равной которой нет в Галактике. Ну, или хотя бы поинтересовался этим вопросом одним из первых, не став ворошить прошлое Ирис ради развлечения и чтобы показать ей свою мощь.

Но Вайенс есть Вайенс, и, стань он хоть трижды ситхом, от своей основной черты он избавиться был не в состоянии. И, глядя в искаженное ужасом лицо женщины, сжимая свои пальцы на её висках, препарируя мозг острым ледяным лезвием Силы, он уходил всё дальше от того, что Ирис так тщательно от него скрывала, и всё ярче и четче в мозгу женщины вырисовывался один образ, найденный Силой в памяти и вытащенный на поверхность.

Тщеславный и ревнивый, Вайенс сам хотел оценить, каков его противник. Именно его он отыскивал в памяти Ирис, на него он хотел взглянуть, и Вейдер, зажав в металлической руке опущенный сайбер, чуть наклонив голову, выступил из мрака забвения, сжигая противника горящими ситхскими глазами.

И Вайенс, увидев его в воспоминании Ирис, отдернул руку, словно обжегшись, и отшатнулся. Но образ теперь не отпускал его, и даже не было нужды прикасаться к женщине, чтобы во всех деталях рассмотреть великого ситха.

Коснувшись образа, Вайенс ощутил странную связь с ситхом. Тот, кого он так яростно ненавидел, кого хотел превзойти, с кем соревновался, сам дал ему Силу. Часть его крови текла в жилах Вайенса, и тот ощущал воспоминания Вейдера, словно обрывки давно забытых снов, в которых в пестром водовороте смешивались и пески Татуина, и обворожительная Падме, и юный синеглазый мальчишка, верящий в добро и желающий протянуть руку помощи всем, восторженно глядящий на друга – Оби-Вана, и пламя раскалённой лавы, вылизывающей свет из становящихся алыми глаз… И Ева, полюбившая того, кто долгие годы скрывался ото всех под чёрным отполированным шлемом.

Обилие образов перетерлось временем, смешалось, сжалось в единое целое и превратилось в того, чья тень выступила из темноты и двинулась на Вайенса из воспоминаний Ирис.