Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 53 страниц)

15. Пять секунд тишины

Палпатин не зря не стал помогать Вайенсу заманить Вейдера в ловушку.

Он не стал назначать ни дня, ни часа, ни места.

Это было своеобразной проверкой Вайенса, и Вайенс это знал.

Вейдер был силен как никогда.

Это Палпатин понял, как только Вайенс произнес «может любить женщину».

Это означало, что Вейдер может обходиться безо всякой защиты. Абсолютно.

Это было серьезной заявкой на превосходство в Силе.

Два ситха, примерно равные по силе – они просто не могли бы оставить друг друга в покое. Вайенс все верно рассчитал – узнав о выздоровлении Владыки Вейдера, Палпатин не мог оставить это так, и ничего не предпринять. Сила, наполнившая тело темного лорда, манила его к себе, как манит собаку запах дурной смерти. Палпатин, несомненно, и до визита Вайенса ощущал колебания Силы, но он и предположить не мог, что исходят они от его бывшего ученика.

А вести, что привез Вайенс… это были очень недобрые вести.

У Палпатина не оставалось никаких сомнений насчет того, как поступит Вейдер, когда родит его женщина.

Он не мог поступить по-другому. Соблазн Темной Стороны был слишком велик. Взять в ученики своего ребенка, как Вейдер всегда и хотел, и зажать всю Галактику в своем железном кулаке – вот что Палпатин видел впереди, и, если ничего не предпринять, так оно и будет.

Вейдер всегда был сильнее Палпатина; и Палпатин компенсировал это превосходство Вейдера своим умом.

Сейчас он тоже мог полагаться только на него; и еще на Вайенса. Если его внезапный союзник окажется настолько умен, что сумеет заманить Вейдера в ловушку, то победа точно окажется за Палпатином.

И Вайенс точно сможет понадобиться императору…

Вайенс вышел из зала, где принимал его Палпатин, на ватных слабых ногах. Он изо всех сил старался сохранить свой обычный вид, но уже за дверью ему понадобилась помощь, и он оперся на предложенную руку.

То был охранник Палпатина. Его глаза смотрели из прорези в красной маске, совершенно ничего не выражая, и Вайенс на миг почувствовал себя смертником.

Нет, нет! Надо собраться!

До транспортника, на котором Вайенс прибыл на борт имперского крейсера, его провожала все та же охрана. Шагая перед двумя дюжими Красными охранниками, слушая щелчки их каблуков об натертый до блеска пол, Вайенс все никак не мог сосредоточиться и поймать хотя бы кончик ускользающей мысли.

Палпатин не зря устроил эту проверку.

Он хотел не только Вайенса проверить.

Он хотел узнать наверняка брешь в защите Вейдера, хотел знать его слабое место, и точно ударить в него. Если у простого человека получится подцепить ситха за эту слабину, то уж император сможет нанести смертельный удар наверняка.

Присутствие людей, какие-то реплики, звуки шагов и работающей техники мешали Вайенсу сосредоточиться. Ему казалось, что от ужаса и напряжения у него кожа на черепе отслаивается, но он никак не мог придумать, как же заманить Вейдера… да и куда его заманить?! Вайенс вспомнил треск огромной железной ломающейся клетки и хруст, с которым лопались кости у каннибала. Что, что может удержать Вейдера, когда он впадет в ярость?

– Генерал Вайенс?

Непонимающий взгляд адъютанта.

Тот был удивлен, увидев Вайенса одного, сопровождаемого только стражей Палпатина. Он ожидал еще кого-то? Ах, эта ложь про обмен… Вайенс и забыл о том, что брал с собой имперцев якобы для обмена…

Вайенс прикусил губу и лишь покачал головой. Адъютант замолчал, больше не стал задавать вопросов. Он истолковал молчание Вайенса по-своему.

– Скорее, – произнес Вайенс, ступая на борт своего корабля.

– Генерал Вайенс…

– Летим домой, – перебил Вайенс. Он не хотел ничего слышать.

Ему нужно было подумать, подумать! Замолчите все! Ему нужно подумать…

Как во сне, он дошел до капитанского места.

Снова какие-то вопросы, команды, распоряжения.

Вайенс опустился в свое кресло и зажал руками уши, но звуки, отвлекающие его от мыслей, мечущихся в голове, все равно были слышны.

Транспортник отстыковался, и одним камнем на душе Вайенса стало меньше. Император отпустил его; но это означало, что теперь Вайенс действительно на крючке у императора, и обратного хода нет.

– Курс на Риггель, сэр.

– Отлично, Джуд.

Звезды за толстым стеклом кабины пилотов превратились в длинные толстые полосы, и настала тишина, тот краткий миг, когда люди максимально сосредоточены на своем деле.

И Вайенс, закрыв глаза, почувствовал себя в вакууме, в неживой пустоте, в долгожданной тишине.

Раз, два, три, четыре…

И решение пришло само собой.

Все просто. Все очень просто.

Вейдера можно ловить только на одну приманку – на Еву.

Это понял Палпатин.

Это был первый его вопрос, а стоит ли Ева тех усилий, что прилагает Вайенс, и действительно ли эта женщина – слабое место Вейдера.

Да, это так. Все так.

И Вайенс нашел ответ на первый вопрос Палпатина, который тот даже не озвучил.

Отлично. Ева.

Вейдера всегда ловили на женщин. Это стало уже традицией. И он никогда не отказывался проглотить этот крючок…

Что потом?

Потом можно будет сказать Вейдеру, что Ева находится в квадрате… да любом квадрате, где мало людей, но где происходит бунт. Можно выпустить пару психов, пусть побегают, подразнят ситха.

И Вейдер придет.

Он не сможет не прийти.

Вайенс словно наяву видел тяжелую фигуру ситха, шагающего по обледеневшей земле, и алый отблеск сайбера в его руке.

А там его уже встретят…

…Пять.

– Риггель по курсу, сэр, – голос адъютанта снова вернул Вайенса в реальный мир, и Вайенс, распахнув глаза, с удивлением обнаружил, что находится на борту своего транспортника, а не в обледеневшей пустыне, где ветер гоняет песок и снег, и где черный ситх идет навстречу своей смерти.

– Отлично, – произнес Вайенс, и в голосе его послышалось удовлетворение. Он сказал это больше собственным мыслям, чем своему адъютанту, но объясняться не стал.

Кажется, первый этап проверки императора он прошел…

А это отличная мысль, подумал Вайенс уже веселее, и улыбка торжества скользнула по его губам.

Это великолепная мысль!

Ева определена в охрану на железные рудники.

Так?

Так.

Оттуда он изъял имперцев? Оттуда.

Кто знает об этом?

Адъютант.

И начальство рудников.

Ева придет на отчет, в этом можно не сомневаться. Даже если она всего лишь придет, чтобы плюнуть Вайенсу в лицо, она все равно покинет территории рудников, и будет в главном управлении.

Адъютанта нужно будет послать к Вейдеру. Чтобы он сопроводил ситха до места.

В назначенный день и час Вейдер направится на рудники; туда же Палпатин пошлет убийц… и один только бог знает, как окончится для этого места встреча ситхов!

На это можно будет списать исчезновение имперцев, смерть адъютанта, и вообще всего, что там произойдет!

Вот тебе и еще одна не загаданная загадка от Палпатина, которую решил Вайенс.

Палпатин потом может забрать Еву.

Об этом Вайенс думал с самого начала, и мысль эта причиняла ему ужасную боль, но все же эта боль была намного меньше той, что он испытывал при мысли о том, что Ева достанется Вейдеру. Нет, нет! Пусть лучше она умрет, жестоко думал Вайенс, сжимая челюсти до боли, пусть лучше она погибнет, но не достанется Вейдеру.

А значит, Вайенс устроит все таким образом, чтобы люди, которых пошлет император, добрались до Вейдера.

– Ускоряемся, – произнес адъютант, и снова настала тишина, в которой, как казалось Вайенсу, было слышно только тонкое дыхание космоса.

Итак, фигуры расставлены.

Шаг первый.

Устроить беспорядки на шахтах.

Это просто.

Вайенс лукавил, когда говорил Еве, что охрана Риггеля досматривает его на каждом посту. Это, разумеется, было не так. Вся строгость досмотра была ничем иным, как трюком для отведения глаз начальству, если таковое вдруг являлось с проверкой.

На самом деле, у Вайенса был универсальный ключ.

Достаточно было активировать его, и любое транспортное средство, помеченное этим ключом, распознавалось как средство, приписанное к квадрату, над которым передвигалось, и не вызывало никаких вопросов у охраны.

Шаг второй.

Вайенс поднял в памяти все возможные дела заключенных, перебирая в уме всех, у кого срок побольше, кто мог быть потенциально опасен и склонен к побегу, а так же тех, у кого за пределами Риггеля оставались могущественные покровители, которые могли бы, в принципе, устроить побег своими протеже.

План прост – оповестить пару таких людей о том, что вечером, когда работы будут закончены, и все заключенные разойдутся по своим камерам, их камеры будут открыты, и в их одежде их будут ожидать пропуска. Их дело – пробраться до транспортника, расположенного на взлетной площадке. Он должен будет стоять в строго определенном месте. На этом транспортнике они должны будут добраться до станции на орбите Риггеля. Там их якобы уже ждут…

Но парочка заключенных не наделает большого шума, не так ли? Значит, нужно открыть много камер. Чтобы выскочили не только те, у кого будет план, но и те, кто просто внезапно обнаружит, что дверь камеры открыта.

И тогда настанет хаос.

Охрана, конечно, быстро устранит это, но при этом, конечно, придется немного пострелять и наделать шуму.

Прибывший на место Вейдер должен увидеть настоящий побег, и не заподозрить подвоха. А он придет! Еще как придет!

О беспорядках будет слышно к утру. Дело обычное.

Ничего не подозревающий адъютант пойдет к Вейдеру и пригласит его в строго определенное время в строго определенное место. Не надо придумывать ничего особенного. Можно ограничиться лишь одой фразой – в секторе, где находится Ева, происходят беспорядки. И, возможно, Ева ранена. Это можно озвучить в записке. Сама Ева не попросила бы, нет.

Кто знает, как отреагирует на это Вейдер, и что сделает он с принесшим эту весть человеком? Задавит одним движением руки? Или в ярости вышвырнет Силой вон из лопнувшего вдребезги окна?

… словно наяву Вайенс увидел, как толстое стекло от яростного прикосновения Силы разлетается, взрывается в мелкое крошево, и осколки с всхлипом несутся вниз, вниз, по облицованному полированным мрамором фасаду, и острым дождем разбиваются о землю, а в комнату врывается обжигающий ледяной ветер, и рвет черный плащ взбесившегося ситха…

Шаг три.

Вейдер прибудет на том самом транспортнике, на каком, как предполагалось, должны улететь те двое…

Нос к носу столкнувшись с ситхом, что они сделают?

Впрочем, это не важно. В живых они не останутся. Алый луч сайбера рассечет их прежде, чем они что-то смогут понять.

Шаг третий.

Ситх должен уйти. Подальше ото всех. И он пойдет. Он пойдет за Евой.

Это значит, что он должен увидеть, как Ева улетает на своем личном серебристо-синем корабле с ее личным номером на крыле, вперед, в пустыню.

И он пойдет туда.

Раненая женщина, улетающая прочь – она будет вести его, как ведет хищника запах крови.

И он будет преследовать ее.

Вайенс знал и еще одно слабое место Вейдера – тот всегда боялся не успеть. Разум, захлестнутый яростью, не успеет даже подумать о чем-то другом. Вейдер будет думать только о том, как бы успеть!

И Вайенс, совершенно хладнокровно и спокойно, наклонился к панели и набрал дату и время. Цифры высветились на экране и ушли сигналом на крейсер Палпатина.

День был назначен.

15. Пять секунд тишины (2)

Вейдер понял все сразу, как только увидел корабль, которого тут быть не должно.

Впрочем, нет.

Он понял все намного раньше, когда только шел сюда. Сила вела его, и ее прикосновения, направляющие его в нужном направлении, выводили Вейдера из себя, и он стискивал сайбер так, что, казалось, еще чуть-чуть, и он раздавит свой меч в ладони.

Ну, можно же было догадаться! Кому и какое дело было до Евы в этой Риггельской тюрьме? Кто бы написал это странное письмо?

Однако, пара красных пятен на нем привела Вейдера в бешенство. Слово «ранена» наполовину было скрыто этим размазанным кровавым пятном, и Вейдер потерял голову.

Жаль, у человека, принесшего эти вести, спросить уже ничего не удастся. Интересно, он был агентом императора или просто исполнителем чьей-то воли? Впрочем, теперь это не важно.

Увидев, как пролетает над головой Эта-2 Евы, он забыл обо всем, и побежал за ним. Да, Палпатин, сидя в своем корабле, имел удовольствие видеть, как Вейдер ловко научился бегать, без шлема и маски, и при этом не задыхаясь на бегу, и это был очень неприятный сюрприз, один из многих.

Переводя дух, Вейдер встал.

Выйдет или улетит? Выйдет; Вейдер почувствовал решимость императора. Тот не колебался ни на мгновение. Или сейчас, или никогда. Глядя на бывшего ученика, прикасаясь к его Сила, Палпатин не мог оценить, насколько возросла мощь Вейдера, и не мог не понять, что ситх представляет собой серьезную угрозу. Его необходимо было устранить.

– Ну же, давай, иди сюда, – сквозь зубы процедил Вейдер, и алый луч его сайбера разрезал с негромким гудением морозный воздух.

А это дурно – то, что Палпатин знает о Еве, вдруг подумал Вейдер совершенно хладнокровно. Это очень-очень дурно. Это означает, что тот, кто устроил эту встречу, тот, кто служит Палпатину, находится очень близко, и все видит. И мало того, что он все видит – он и об их связи знает. Кто он, ситх его подери? Новый ученик Палпатина, разгуливающий под самым носом Вейдера?

Значит, Палпатина надо убить непременно.

Не то в следующий раз Ева будет наживкой на самом деле. Своим прибытием Вейдер лишь подтвердил Палпатину то, что это действительно то, на что его можно подманить и поймать.

Из корабля спустилась лесенка, и кто-то, кутаясь в черный плащ, начал спускаться вниз. Не Палпатин – отлично! Кто бы мог подумать, что Палпатин прилетит не один!

Сошедший первым прятал лицо и руки под одеждой, но Вейдеру даже не надо было смотреть на него, чтобы понять, что тот ситх.

Новый ученик? Владыка ситхов?

Или просто ситх-убийца?

Палпатин взял его с собой не просто так; человек в капюшоне был хорошим пилотом. Это раз.

Второе – император хотел покончить с Вейдером наверняка.

Едва нога первого ситха ступила на промерзшую черную от окислов железа землю, как на лестнице появился второй человек в развевающемся черном плаще.

– Приветствую тебя, Владыка Вейдер! – произнес он, неторопливо спускаясь, и Вейдер узнал этот голос.

Он не спутал бы его ни с чьим другим, ему знакомы были все мелочи – и интонации, и выговор, и сама манера говорить и растягивать слова.

Молодой человек, чьи курчавые волосы перебирал и засыпал колючим снегом ветер, с недоброй улыбкой смотрел на Вейдера, и у того не оставалось никаких сомнений – император прилетел убивать его лично.

Какая честь!

– Я вижу, ты преуспел, мой ученик, – продолжил Палпатин, с интересом разглядывая темную фигуру Вейдера.

При слове «ученик» второй ситх, прячущий лицо под капюшоном, чуть двинулся, а Вейдер остался стоять прямо.

Ни один мускул его даже не дернулся, чтобы согнуть ногу в колене и склониться перед учителем.

– Время ученичества прошло, Дарт Сидиус, – ответил Дарт Вейдер. – Ты мне больше не нужен. По-моему, я ясно дал тебе это понять в нашу последнюю встречу.

– Да, да, – закивал Палпатин. – Я помню. Мы не очень хорошо расстались.

– По-другому и быть не могло… учитель, – с усмешкой произнес Вейдер.

Палпатин с сожалением покачал головой:

– Быть может, быть может. Хотя… у нас могло быть прекрасное будущее! Еще более прекрасное, чем было. Я мог бы многому научить тебя, – Палпатин развел в стороны руки в широких рукавах, словно демонстрируя Вейдеру свое крепкое тело в темных одеждах. – Ты убил меня, а я снова стою перед тобой! Не этому ли ты желал научиться? Все еще возможно. Ты смог бы вернуть свою женщину, прекрасную Падме.

Вейдер почувствовал, что ему становится жарко, горячо, несмотря на пронизывающий холод. Тьма и Сила, переплетаясь, наполнили его доверху, и ему казалось, что он стал огромен, вырос до самых звезд, а Палпатин превратился в крохотную черную точку, растрепанную ветром, где-то внизу.

– Что? Уже не хочешь? – Палпатин сделал вид, что очень удивлен. – А-а, я забыл, что теперь у тебя другое увлечение. Эта маленькая девочка из Риггельской охраны. Злые языки говорят, что она крепко держит лорда Вейдера в своих руках. И даже утверждают, что ты влюблен в нее, мальчик мой, как когда-то был влюблен в сенатора Амидалу.

Ярость огненным фейерверком вырвалась из души Вейдера, и затопила все его сознание, и конец фразы Палпатина потонул в гудении сайбера Вейдера.

– Где ты тут мальчика увидел?!

Первым под удар сайбера Вейдера сунулся безмолвный ученик. Ну и дурак; Вейдер, нанеся ему мощный удар, которого сайбер ученика не удержал, пинком в грудь отправил молодого ситха в полет над мерзлой землей.

Алый луч вырос из ладони Палпатина, и второй удар Вейдера высек из него искры.

Надо отметить, что тут Палпатин получил еще один пренеприятнейший сюрприз. Вейдер начал драться иначе. Теперь его движения не сковывал его костюм, и не было нужды защищать грудную панель. Движения Вейдера утратили прямолинейность, и техника его боя больше напоминала бой Энакина Скайуокера. Черт бы побрал этого Энакина..!

…Давай померяется силами, Кос Палпатин! Давай! Никогда наши сайберы не скрещивались, надо же, какое упущение! Сначала я был нужен тебе, потом мы были нужны друг другу. Потом мы боялись; но это не может длиться вечно.

Подоспел отошедший от первого удара ученик Палпатина; крепкий. Техника боя у него была немного иная, чем у Палпатина, бившего коварно и вместе с тем сильно – значит, не он первый обучал мальчишку. Снова джедай-перебежчик?

Это разъярило Вейдера еще больше. Наверное, его старая история глянула ему в глаза из далекого прошлого, и вместо молодого ситха он увидел себя, юного, одураченного тщеславного гордеца.

Трое ситхов, похожие на растрепанных черных ворон, размахивая алыми лучами, катались по истоптанной черно-белой земле, и казалось, сам воздух вокруг них гудит от ярости и желания убить.

…Такие дураки должны умирать сразу, как только дали себя обмануть и превратились в инструмент устрашения в чужих руках!

Вложив в удар всю свою силу, Вейдер нанес сокрушительный удар молодому ситху, и, выбив из его рук сайбер, быстро и безжалостно полоснул ученика от паха и до середины груди.

– Первый, – выдохнул он.

15. Пять секунд тишины (3)

Вейдер никогда раньше не чувствовал страха Палпатина.

Раньше это чувство имело другой привкус. Оно было понятно и логично; его можно было назвать опасением, осторожностью. Оно помогало Палпатину выжить рядом с Вейдером, с человеком, который ненавидел его больше всего на свете.

Оставшись один, без помощи ученика, Палпатин испугался по-настоящему, и этот страх, жгучий, иррациональный, сродни ужасу первобытного человека перед огнем, не помог бы ему выжить, нет.

Вейдер, приходя в себя от всплеска ярости, накрывшей его во время первого убийства, неторопливо шагнул к распростертому телу мертвого ситха. Протянул руку, и сайбер убитого послушно прыгнул к нему в ладонь, и второй алый луч загудел в его руке.

Палпатин боялся смерти; у него была целая станция на некой планете, где император мог хранить несколько сотен тысяч своих тел, и он знал, что после этой встречи ему, скорее всего, придется вернуться туда, но он все равно боялся смерти.

Что там, за чертой, если Палпатин так боится этого?

Неужто все так плохо, что, познав ответ на самый главный, интересующий всех без исключения, вопрос, Палпатин все равно хочет вернуться сюда?

Что там?

Темнота? Сводящая с ума непостижимая пустота?

И где-то там блуждает Падме… теперь уже одна.

Вейдер крутанул сайберами, словно играясь, привыкая ладонями к рукоятям. Палпатин, отступив на шаг, и его опущенный сайбер дрогнул.

– Теперь я вижу, – произнес Палпатин, пятясь от наступающего на него Вейдера, – что ты многому научился, мой ученик. Ты стал поистине могущественен.

Вейдер лишь усмехнулся, слушая эту безобразную лесть. Могущественен? Это не то слово. Он ощущал себя сильнее Палпатина настолько, что у него не оставалось даже сомнений, что ему удастся легко убить императора.

– И сила твоя будет только расти день ото дня, – продолжал император. – Возможно даже, ты сумеешь продлить себе жизнь на сотни лет… Уйдут люди, которых ты любишь. Станет дряхлым тело; неужели тебе действительно не интересно, как вернуть из небытия всех, кто тебе нужен? Падме? Друга Оби-Вана? Мать?

Вейдер усмехнулся еще раз. Император нарочно заготовил напоследок козырь – мать. Энакин очень любил мать. Женщины? Что ж, их может быть очень много. И дружбой с Оби-Ваном Энакина тоже не соблазнить.

Но есть же в этом мире что-то постоянное.

– Вернуть мать? – повторил Вейдер, и его желтые глаза сощурились. – А кто вернет Энакина Скайуокера?

Ни слова больше не говоря, Вейдер напал на Палпатина, и скрестившиеся сразу три клинка высекли целый фонтан искр.

Кто вернет умершего давно Энакина?

Кто вернет его невинность, его покой, кто поможет забыть вкус крови и научит, что чужая жизнь бесценна, и не дешева, как лист бумаги, который запросто можно скомкать в ладони и выкинуть?

И два алых луча в руках Вейдера били яростно, кромсали черные развевающиеся одежды Дарта Сидиуса, отсекая от них клочья, словно вороньи перья, чтобы добраться до спрятавшегося за ними живого человека.

Где ты тут разглядел мальчика, Дарт Сидиус? В мрачном ситхе ты все еще видишь Энакина Скайуокера? Это потому, что стоишь ты слишком далеко от меня, и все время отходишь все дальше. Постой же, не уходи. Я хочу поближе рассмотреть твое лицо. Я хочу заглянуть в твои глаза, и хочу, чтобы ты хорошенько посмотрел в мои, и сам ответил, нужно ли мне все то, чем ты сейчас меня пытался соблазнить.

Я отрублю тебе ноги и руки и разрисую тебе всю кожу сайбером. Я не такой искусный художник, как лава на Мустафаре, но ты все же сможешь оценить мои таланты по заслугам. А потом попытаешься ответить мне, нужен ли ты будешь такой хоть одной женщине.

За одним, когда я закончу рисовать, я спрошу, а захочешь ли ты назвать меня другом после всего того, что я с тобой сделаю.

И после всего этого я вырежу тебе сердце. А пока ты будешь умирать, я хотел бы услышать от тебя ответ, похож ли я на того Энакина, которого любила моя мать.

Вейдер теснил Сидиуса; вкладывая в удары всю свою силу, он заставлял императора удерживать его сайберы из последних сил, и Сидиус почувствовал отчаянье. Он попытался воспользоваться молнией силы, своим коронным приемом, но Вейдер просто отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. Запустив сайбером мертвого ситха в Сидиуса, Вейдер умудрился отсечь ему одну кисть руки, и ситх, закричав, зажав культю уцелевшей рукой, упал на колени.

Возможно, он мог еще продолжать драться. Возможно, у него был еще один шанс, но он был слишком деморализован. Как Вейдер чувствовал его страх, так и Сидиус чувствовал превосходство Вейдера.

Неторопливо Вейдер подошел к поверженному императору. Не стоит обманываться его угнетенным видом. Он все еще мог быть опасен.

Стоя на коленях, глядя снизу вверх на победителя ненавидящим взглядом, Дарт Сидиус кривил тонкие губы в ярости, и тело его била крупная дрожь.

Кажется, он тоже ощутил страх и холод.

– Ты же знаешь, что это не конец? – прошипел он, сверкая желтыми глазами.

– Кто помог тебе встретиться со мной? – игнорируя вопрос Сидиуса, произнес Вейдер. Сидиус хохотнул, раскрыв в хищной улыбке острые зубы, и Вейдер молча вонзил алый клинок ему в грудь, пробив тело ситха чуть ниже ключицы. Не смертельно, но очень болезненно.

Крик ситха разнесся над пустыней, и Вейдер, подождав, пока он умолкнет, повторил свой вопрос.

– Кто твой человек? – Сидиус, скалясь, едва не рыча, сжав зубы, с ненавистью смотрел на Вейдера.

– Почему ты сам не ответишь на этот вопрос? – прошипел Сидиус.

– Потому что я не знаю ответа на этот вопрос.

– Это майор Рейн. Известно тебе это имя?

– Ты лжешь.

Сидиус расхохотался, сипя и задыхаясь. Кажется, сайбер Вейдера повредил ему верхушку легкого.

– То, что она раздвинула перед тобой ноги, еще ничего не значит, – ответил Сидиус.

– Ты лжешь, – повторил Вейдер. – У нее было много возможностей убить меня. Почему сейчас? Почему не тогда? Нет, это не она. Кто?

– О-о, мальчик мой, – с удивлением протянул Сидиус. – Ты научился верить людям?! Дарт Вейдер никогда не совершал таких ошибок, – Сидиус внимательно вгляделся в глаза пытающего его ситха, и рассмеялся, тихо, истерично. – Неужто Энакин Скайуокер выбрался из своей могилы, чтобы любить женщину?! Неужели!

– Замолчи!!!

Взревев, Вейдер подхватил Сидиуса Силой, и, стиснув тело императора так, что тот дышать не мог, швырнул его о землю.

Изломанной куклой Дарт Сидиус замер на снегу. Когда Вейдер подбежал к нему, от был еще жив, но желтые глаза его уже гасли, изо рта текла кровь. Видимо, переломавшиеся от страшного удара ребра проткнули легкие.

– Кто, я тебя спрашиваю?! – взревел Вейдер увидев, как глаза ситха темнеют, наполняясь пустотой смерти.

– Ищи сам… Энакин…

Кто бы мог знать, как невыносимо жгло старое имя!

Закричав от ярости, Вейдер размахнулся сайбером и разрубил Дарта Сидиуса от макушки и до пояса.

Убив императора, Вейдер ощутил опустошение, и силы словно покинули его. Припав на колено перед телом, Вейдер оперся рукой о землю и некоторое время стоял так, приходя в себя.

Сам того не зная, Дарт Сидиус только что сделал его сильнее. Дразня его, вспоминая Падме, он хотел деморализовать Вейдера, а намекая на его связь с Евой, хотел испугать… у него вышло. У него получилось.

То, что Вейдер скрывал от самого себя, Сидиус посмел озвучить.

«Ты влюблен, мой мальчик».

Кто позволил тебе говорить это?!

Он, Вейдер, оставил Падме одну блуждать в темноте. Он полюбил другую женщину. И даже не Вейдер, нет. Сидиус был прав – это Энакин выбрался из своей могилы. Это он склонялся ночами над Евой и целовал ее, это он совершил свое очередное предательство!

Сидиус, ткнув Вейдера носом в этот факт, причинил ему еще одну порцию боли.

И Вейдер, подняв лицо к темному космосу, выкрикнул вслед улетающему духу Сидиуса:

– Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!!!

От прикосновений его силы корабль, на котором прилетел император, заскрежетал и развалился пополам, словно его переломили надвое две невидимых руки. Вымещая на машине всю свою ярость, Вейдер тискал и сжимал металл, и вскоре корабль превратился в бесформенный ком обломков. С грохотом корабль упал на землю, войдя в нее едва ли не на половину, вбитый Силой, и от взрыва расцветилась теплыми бликами заснеженная пустыня.

И, словно перекликаясь с этим взрывом, раздался второй взрыв, в стороне тюремных построек.

Вейдер обернулся – имперские корабли атаковали Риггель.

И где-то там, в этих серых зданиях, была Ева.

По-настоящему.

*********************

Вайенс не любил отчитываться, никогда.

Но этот раз был особенный.

Едва проснувшись, Вайенс уже знал – сегодняшний день будет особенный. Он и засыпал вчера с ощущением того, что еще шаг – и привычный мир полетит в тартарары, и изменятся многие привычные вещи. И ничто уже не будет прежним.

И все это сделал он, Вайенс.

Одеваясь, он, щурясь, разглядывая себя в зеркало, неторопливо повязал серый шелковый галстук, и пригладил черные блестящие волосы.

– Леди Рейн уже пришла в кабинет для трансляций? – бросил он через плечо у слуги, подающему ему предметы гардероба.

Слуга, человек с непроницаемым лицом, помог Вайенсу надеть китель и стряхнул несуществующие пылинки с синей ткани.

– Нет, генерал Вайенс, – ответил он сдержанно, разглаживая погоны на плечах Вайенса, пока тот неторопливо застегивал блестящие пуговицы. – Послать за нею?

Вайенс улыбнулся.

– Нет, не стоит, – ответил он спокойно. – Леди Рейн пунктуальна. Она не опоздает.

Вайенс, окончив утренний туалет, отослал слугу и вызвал адъютанта. Тот должен был подготовить ему документы для отчета и сопровождать в кабинет для трансляций, расположенный в тюремном комплексе.

Когда пришел адъютант, Вайенс был готов лететь.

Надев пальто и перчатки, Вайенс неторопливо собрал все документы, что были ему необходимы, еще раз глянул в зеркало и вышел в коридор.

**************************

До кабинета трансляции в тюремном управлении Вайенс должен был пройти длинным коридором, затем спуститься по лестнице, – подсознательно, никогда не торопясь «на ковер», Вайенс не пользовался лифтом, а спускался по лестнице пешком, – и снова пройти по коридору. Шагая по ступеням, размахивая папкой, Вайенс размышлял, где же он встретится с Евой? На лестнице? У лифта? Или она уже сидит в кабинете?

Вайенс усмехнулся, представив себе Еву, перепуганную и напряженную, не находящую себе места и вертящуюся в роскошном кожаном глубоком кресле.

Вайенс любил эти кресла. Они были глубокие, дорогие, и люди в них с непривычки начинали вести себя так, как им подсказывала их настоящая природа. Кто-то сидел, как на иголках; кто-то вольготно разваливался, кто-то прятался нарочно, отклонившись и прячась в тень…

Интересно, как Ева себя поведет?

Однако Вайенс не угадал.

– Леди Рейн, – произнес адъютант, следовавший за Вайенсом, хотя это итак было очевидно.

Ева появилась на противоположном конце коридора, ведущего к кабинету трансляции, одновременно с Вайенсом.

– Пришла, – прошептал Вайенс, торжествуя.

Впрочем, в этом он не сомневался.

Ева подчинилась ему; не желая, противясь всем сердцем, она шла туда, куда велел ей Вайенс, и сейчас будет говорить то, что велит ей Вайенс.

Маленькая смешная женщина, подумал Вайенс насмешливо, храбрый солдатик, так гордо поднимающий подбородок, так гордо несущий свою хорошенькую головку, так храбро глядящий вперед своими светлыми честными глазами. Едва ли не чеканя шаг, ты шла вперед, с таки выражением на лице, будто идешь в бой, и звук твоих шагов гулко отдавался в пустом коридоре.

Ты несла себя в жертву, бескорыстно и честно, не раздумывая и не жалея, а за тобой, в темноте, что было за тобой?

Там, за твоей спиной, маячила фигура ситха. Даже смешно, как рьяно ты рвалась вперед, защищая свою любовь, закрывая его собой. Твоя любовь и твой враг одновременно. Потому что он – всего лишь орудие, при помощи которого Вайенс накинул тебе на шею петлю.

От осознания своей победы над женщиной у Вайенса загорелись глаза, и он с лисьей улыбочкой на губах поспешил ей навстречу.

Ева шла навстречу Вайенсу, шла быстро и решительно, и шаг ее был тверд, а лицо спокойно и непроницаемо, взгляд открыт и смел. Ева вновь надела свою обычную холодную маску, скрывая под ней свои эмоции, свое негодование, все то, что думала на самом деле.

На женщине была надета парадная форма, полагающаяся женщинам-служащим Риггеля, такая альтернатива мундира и строгого красивого костюма, годящегося и для светского приема.

Темно-синяя, почти черная, форма ловко обтягивала тело женщины, выгодно подчеркивая ее фигуру. Фигурно вырезанный высокий ворот зрительно делал шею женщины тоньше и длиннее, хорошо сидящие брюки подчеркивали стройные бедра женщины, светлые волосы гладко зачесаны и собраны высоко, как в тот день.