Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 53 страниц)

Она встала по правую руку от ситха – так обычно становится обслуживающий персонал, подавая обед, – и наклонилась, расставляя перед ситхом приборы. Ее волосы, убранные в жгут на затылке, скользнули по ее рукаву. Одна из прядей коснулась перчатки Вейдера – скосив глаза, Вейдер видел, как блестящие волосинки на миг задержались между его большим и указательным пальцами.

… Схватить за волосы, намотать их на кулак, и потребовать изменить курс – не то они, те, кто так поспешно сбежал из его отсека, увидят в свои камеры, как у нее оторвется голова. Он управится в два поворота…

При ближайшем рассмотрении R-052 оказалась совсем молодой женщиной.

Почти как Падме, подумал он, на миг отвлекаясь от своих кровожадных мыслей.

Только Падме была красива, ослепительно красива. У нее были такие глаза… казалось, в них отражалась вся Галактика, когда она вечером выходила на балкон, полюбоваться ночным городом.

R-052 была обычна. Ничего особенного. У нее было тонкое, очень чистое лицо и ровный высокий лоб, светлые гладкие волосы и светлые прозрачные глаза. Когда она глянула на Вейдера, он увидел, что они светло-зеленые, и такие прозрачные, как хрусталь.

Пожалуй, можно было сказать, что ее глаза тоже были красивы, если бы не выражение безмятежности, которое не покидало их.

Да, это было странно – такие чистые и невинные глаза на таком сосредоточенном лице безупречного офицера.

И спокойные, на удивление спокойные.

Она заметила, что ее волосы елозят по перчатке ситха, когда она склоняется над его импровизированным столиком, и просто перебросила их на спину. Ни тени волнения не отразилось в ее чистых прозрачных глазах.

Что дает тебе силы не бояться, девочка?

Она расставила приборы, и подняла блестящую серебряную крышку на блюде.

– Ваш завтрак, лорд Вейдер.

Она даже вино ему откупорила, и налила в до блеска натертый бокал. Капля вина – красного, темного, – капнула на белую скатерть, и Вейдер усмехнулся, достаточно громко. Черт! Ее никчемная доброжелательность переходит все границы. Это он вполне мог сделать сам.

– Приятного аппетита! – R-052 отступила на шаг, и тут рука ситха в черной перчатке внезапно ухватила ее за запястье.

R-052 подняла глаза, медленно-медленно, но, возможно, это всего лишь показалось ему. В их хрустальной прозрачности отразилось удивление – слишком мало для того, кого хватает за руку сам лорд Вейдер.

Она впервые была так близко рядом с ситхом, и Вейдер, уже не скрывая своего любопытства, смотрел в ее лицо, стараясь понять, какие чувства она испытывает.

Да что же дает тебе силы не бояться, девочка?!

– А вы? – произнес он таким тоном, будто отдавал приказ своему штурмовику. – Вы сказали что составите мне компанию. Или вам неприятно находиться рядом со мной?

В его голосе послышалась издевка. – Не нужно притворяться, девочка! Я знаю, что, несмотря на свою безупречную вежливость, ты, скорее всего, ненавидишь и презираешь меня. Потому что я – ситх. Я – убийца, и Акбар наверняка тысячи раз говорил тебе, что у меня руки по локоть в крови. Те самые руки, которыми я держу теперь тебя. Этими самыми руками я душил людей. И женщин – тоже. На самом деле, женщины ничем от мужчин не отличаются, когда их душишь.

Она, все так же спокойно глядя в его лицо, исчерченное черными прожилками Силы, лишь покачала головой, не пытаясь, впрочем, отнять свою руку у него.

Это было просто бесполезно.

– Лорд Вейдер, я буду завтракать с вами, но по ту сторону защитного экрана, – ответила она, – Такова инструкция.

Она перевела взгляд на свою руку, крепко схваченную Вейдером, и он сообразил, что сжал ее запястье слишком сильно. Возможно, ей даже очень больно.

Не понимаю. Ты дроид, девочка?

Почему ты не боишься?

Его пальцы в черной перчатке разжались, и ее рука неспешно опустилась вдоль ее тела.

Вейдер даже поморщился, когда она в очередной раз склонила голову и отступила от его столика. Меж ними тотчас с гудением возникли три силовых поля; они опустились с той же поспешность, с какой удирали эти два члена экипажа.

Оставив Вейдера, R-052 занялась своим столиком, – орудуя ножом и вилкой, Вейдер исподтишка поглядывал, с каким изяществом офицер разложила приборы для себя, и положила на колени белоснежную салфетку. У нее был точно такой же завтрак, как и у него, с той лишь разницей, что в свой бокал она налила воды.

Символично, подумал Вейдер, глянув на свой бокал, до половины налитый темной красной жидкость.

Они ели молча.

R-052 отрезала маленькие кусочки от своей отбивной, и между делом поглядывала на Вейдера, не стало ли ему плохо.

Вейдеру было наплевать.

Он ел с удовольствием – как давно он не испытывал такого обжигающего, сумасшедшего удовольствия! Поддерживая свою жизнь капельницами и вливаниями, он чувствовал себя каким-то полуфабрикатом, автоматом, который заряжали электричеством для того, чтобы он ехал дальше.

Еда – это совсем другое. Так же, как и кислород, который теперь наполнял его легкие, еда наполнила Вейдера жизнью. Еще пара недель, и он будет здоров совершенно. Наверное.

Вино было отличным; и оно очень быстро ударило в голову, заставляя кровь шуметь. От этого шума Вейдер почувствовал, как у него расслабляются плечи, и он откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

– Лорд Вейдер, – голос R-052 звучал встревоженно. – Вам плохо? Вам требуется помощь?

– Мне хорошо, – ответил он, и в голосе его послышалась злость. – Мне хорошо, черт тебя дери!

В миг, одним прыжком, он оказался лицом к лицу с R-052, и она инстинктивно отшатнулась от разделяющей их стены силового поля.

– Чем ты можешь помочь мне, ничтожество? – прорычал ситх, и от всплесков его силы заискрились силовые поля. – Как ты смеешь предлагать мне свою помощь?!

R-052 тревожно огляделась – освещение в отсеке начало мигать от перенапряжения. Ситх пытался продавить силовые поля, чтобы добраться до нее – казалось, она кожей ощутила его жгучую ярость и то, как его сила корежит, ломает поля, отделяющие ее от него.

С треском лопнул первый экран, и из панелей посыпались искры. Звук сирены наполнил каюту.

Ситх с рычание усилил свой натиск; его злобные глаза налились кровью, и рука в черной перчатке впилась скрюченными пальцами в искрящийся силовой экран. От черной кожи по всему экрану разбежались толстые силовые молнии, посыпались искры из-под ладони. Глаза Вейдера горели лютой ненавистью прямо напротив глаз R-052, и тот покой, что Вейдер видел в этих странных хрустальных глазах, приводил его в еще большую ярость. На его жалобно дребезжащем столе взорвался бокал с остатками вина – пожалуй, это был единственный миг, когда R-052 отвела взгляд от взгляда Вейдера, и в ее глазах промелькнула тревога.

Она боялась, что осколки стекла поранят ситха.

Осознав эту ее нехитрую мысль, Вейдер просто взбесился. Его механические пальцы с хрустом впивались в поле, плавясь, и он с ревом давил, продавливал поле.

– Как ты смеешь жалеть меня?!

Наверное, это было очень больно – силовое поле ломало механическую руку Вейдера, а та, в свою очередь, выламывала живые ткани его тела, но он сейчас готов был остаться без руки, лишь бы добраться до R-052.

Она видела эту лютую злобу.

Она понимала, что он жаждет убить ее.

Она понимала, что он убьет ее, дай ему хоть полшанса.

И так же она понимала, что продавив поля, он пойдет дальше – и доберется до команды… или уничтожить весь корабль бешеным всплеском силы.

R-052 моментально вытащила свой ключ. Миг – и поле между ними, в которое погружались пальцы ситха, исчезло, и Вейдер, потеряв опору, по инерции завалился вперед, едва не упав. Вой сирены прекратился. Солдат и ситх оказались лицом к лицу, не разделенные никакой преградой.

Яростные глаза нависшего над маленькой женщиной ситха испепеляли ее. А она, глядя снизу вверх, молчала, и ее лицо было все так же спокойно. Она испугалась, ее сердце билось так сильно, что Вейдеру казалось, что он слышит его удары. Но он не чувствовал в ней паники. Она не хотела удрать сию же секунду.

Точнее – она совсем не хотела удирать…

– Что дает тебе сил не бояться? – произнес ситх шепотом, и его страшные черные пальцы за подбородок приподняли ее лицо к себе. Этот жест был обманчив – через миг он мог моментально сжать свои страшные пальцы и одним рывком оторвать ей голову. – Скажи мне; я хочу это знать.

Но она все равно не испугалась.

Точнее, поправил себя Вейдер, испугавшись, умирая от страха, ощущая уже дыхание смерти на своем лице, она не захотела уйти, скрыться.

Она, сжав губы, бледная, храбро смотрела своими чистыми глазам в страшное лицо ситха, и ее сердце колотилось так, что видно было, как пульсирует тонкая синяя жилка на ее шее.

– Скажи мне, – ситх повысил голос. Его слова выглядели как приказ, и в них снова стала слышна немыслимая ярость. – Неужели твоя храбрость всего лишь плод твоей верности Альянсу, отправившему тебя конвоировать меня?

В его словах послышалась издевка. В самом деле, какая нелепость…

– Я люблю вас, лорд Вейдер, – твердо произнесла она, хотя от страха у нее даже губы побелели, а прозрачные глаза стали почти черными – так расширились ее зрачки.

– Что? – пальцы Вейдера разжались моментально, и его рука отдернулась от ее лица, словно он обжегся. – Что?!

R-052 перевела дух, и наклонила голову, чтобы Вейдер не видел, как на ее глаза от пережитого ужаса наворачиваются слезы.

– Я люблю вас, лорд Вейдер, – твердо произнесла она, хотя предательские капли уже ползли по щекам.

5. R – 052 (+18)

Вейдер отступил на шаг, и между ним и R-052 мгновенно опустился силовой экран.

Впрочем, Вейдер даже не заметил этого.

– Уходи, – произнес он, и его губы презрительно изогнулись. – Убирайся.

R – 052 гордо вздернула голову. Слезы, застлавшие было ее глаза, моментально высохли, и ее страдающие живые глаза вмиг превратились в хрустальные, ничего не выражающие.

Ее неожиданное признание выбило его из колеи. Сорвав с нее маску безмятежности и сдержанности, оно на некоторое время сделало ее просто женщиной – испуганной, растерянной, глядящей с надеждой глазами, полными слез и отчаянья, на того, кто втайне был ей дорог, и кто смотрел на нее, как на врага.

Но его злые слова словно отрезвили ее, и привычное выражение бесстрастного покоя вернулось на ее лицо. Она упрямо сжала губы, и ноздри ее затрепетали от едва сдерживаемого гнева.

– Уходи, – повторил ситх, повернувшись к ней спиной.

Для него эта ситуация была странной и необычной, и он просто не нашел, что ответить. Чтобы она не заметила его замешательства, он отвернулся от нее, чтобы даже тень его не была замечена ею.

В его жизни никогда не было иной женщины, кроме Падме.

Несомненно, когда он был Энакином Скайуокером, он привлекал внимание многих из них, но сам он их не видел. Не замечал он ни взглядов, ни улыбок, ни всего того, чем женщины обычно привлекают внимание мужчин. Кто знает, сколько разбитых сердец и надежд оставил за собой синеглазый юный джедай?

В его жизни никогда не было ни тайных встреч, ни свиданий, ни любовных писем, ни уж тем более – чьих-то признаний.

С Падме вышло все по-другому.

Он сам добивался ее; сам признавался в своей любви; и Падме была для него первой и единственной.

Возможно, были еще женщины, которым он нравился, и которые хотели бы смотреть в его синие глаза вечно, но для него они не существовали; или он считал, что их чувства не имеют права стоить так же дорого, как любовь его Падме.

Потому признание офицера в его душе подняло целую бурю эмоций… но ни одной положительной среди них не было.

Вейдер ощутил непонятную гадливость, как будто кто-то грязными руками прикоснулся к самому светлому и святому его воспоминанию, и оставил на нем липкие грязные отпечатки.

Странное влечение молодой женщины к себе он оценил как глупую блажь юной и романтичной девочки, начитавшейся старинных романов о любви. Какая пошлость!

На что она рассчитывала? На то, что ее подопечный, плененный ее благородством и красотой, ответит на ее чувства?! И что ждет их дальше в ее романе? Полгода любви? Побег с любимым, вечные скитания, странствия, спасения от настигающих их сил Альянса?

Вейдера даже передернуло от омерзения.

Героем таких пошлых желаний он еще никогда не был!

Но, впрочем, одно приятное чувство в душе Вейдера это признание все же породило.

Эти пылкие слова из уст безупречной и холодной R – 052 затронули тщеславие Вейдера.

Самый безупречный офицер, преданный делу Альянса, влюблен в Вейдера – это ли не парадокс?! Наверное, можно было бы расхохотаться, напомнить R – 052 тревожного Акбара, который настаивал на опасности Вейдера, но…

– На что ты рассчитывала, говоря мне эту чушь? – произнес он, не оборачиваясь к ней. Вейдер не хотел видеть офицера; ему было невыносимо противно. – Чего ты хотела добиться, сказав это? Если ты рассчитывала, – Вейдер запнулся, не зная, как озвучить то, чего, по его мнению, хотела R – 052, – рассчитывала обратить на себя мое внимание, то напрасно. Мне не нужны твои чувства. Ты сама не нужна мне. Ты мне противна, и я с большим удовольствием вырвал бы тебе сердце, чем принял бы твою любовь. Зачем вообще ты это сказала?

– Вы хотели знать, – резко ответила R – 052, и Вейдер услышал в ее голосе нотки злости. – И я ответила. Если бы вы не спросили, я бы не сказала об этом никогда. Я никогда и ни на что не рассчитывала в отношении вас!

– Никогда? – Вейдер обернулся; его глаза, презрительно прищурившись, смотрели на нее, тонкие ноздри гневно трепетали. – Никогда – это слишком долго! И как давно это продолжается?

Он не смог произнести "как давно ты любишь меня". Это слово жгло ему язык, застревало в горле. Он не мог его произнести!

R – 052 гордо вздернула голову; ее глаза были полны гнева и смешного негодования.

– Мои чувства, – отчеканила она, – касаются только меня! Это не ваше дело!

– Свой характер нужно было показывать раньше, – злобно огрызнулся Вейдер. Он обернулся, и R – 052 съежилась под взглядом его яростных глаз. – Тогда, когда мне искали конвоира! Если бы ты ни на что не рассчитывала, ты бы не вызвалась лететь со мной сама, а предпочла бы отказаться, как и прочие.

R – 052 мучительно кусала губы, ее лицо пылало пунцовым румянцем от стыда.

– Вы можете думать обо мне все, что вам будет угодно, – отчеканила она. – Но мои чувства к вам не были решающим фактором при моем решении сопровождать вас. Я солдат, и я не могла ослушаться приказа.

– Можешь не лгать мне! – рявкнул Вейдер, сжимая кулаки, и от напряжения Силы снова заискрились панели. – Я тебя насквозь вижу! Убирайся!

*****************************

Весь день Вейдера лихорадило, и он чувствовал, как только что обретенная им сила утекает, как вода сквозь пальцы. Признание R – 052 взволновало его, и он не находил себе места.

Чтобы скрыться от чужих глаз, он закрылся в одной из камер медитации и завалился там на кресло, закрыв лицо рукой.

Нет, Вейдер не думал о влюбленной в него девочке, и ни единой минуты он не размышлял о ее любви к нему.

Но ее живое и горячее чувство вдруг напомнило Вейдеру о Падме, и он потерял покой.

В его жизни не было и дня, когда бы он не думал о ней, и обычно его мысли были наполнены горечью, стыдом и раскаянием. Так или иначе, а Палпатин не солгал ему, сказав, что Падме убил именно он, Вейдер. Пусть не своей силой, удушив ее, так своим выбором, перейдя на темную сторону и тем разбив ее сердце.

Она часто являлась к нему в его воспоминаниях, плачущая, отчаявшаяся, отступающая от него – там, на Мустафаре.

И ему становилось невыносимо стыдно за свое давнее бахвальство и за то, что он тогда поднял руку на свою любимую женщину.

Признание R – 052 заставило взглянуть на эту сцену, терзающую его все эти годы, по-другому.

Откинувшись на спинку кресла в своей камере медитации, мучительно потирая лоб и слушая, как гудят новые силовые поля, которыми укрывают его отсек, чтобы он больше не смог добраться до R – 052. Глупые предосторожности! Что значит жизнь, если есть страсть? Если он захочет убить ее, сжав ее горло механическими пальцами, он сделает это, пусть даже для этого ему придется сломать все силовые поля, растратить всю свою силу и взорвать в конечном итоге "Небесную крепость".

В его памяти снова и снова вставал горящий Мустафар, и слезы на щеках юной Падме, которую Оби-Ван выставил вперед, словно наживку, на которую Энакин не мог не клюнуть.

Он снова и снова видел себя, молодого, полного сил мальчишку.

В те годы говорили, что он красив. Ореол Избранного витал над ним, и Падме говорила, что любит его.

Однако же, тогда, на Мустафаре, она смотрела на него с ужасом, и потеря демократии для нее была ужаснее, чем потеря его, близкого человека.

Она сделала шаг назад, не в силах поверить, что он погубил ее демократию, эту несуществующую игрушку. Она отреклась от него. Для нее он умер еще тогда, когда Оби-Ван даже еще не ступил на горячую землю Мустафара.

Вейдер глянул на свое отражение в медицинском зеркале; зеркало зрительно увеличивало отражение, и все изъяны его лица были гипертрофированы, и уродливо подчеркнуты.

В зеркале он увидел бледное лицо, обезображенное шрамом. Под сурово сдвинутыми бровями горели яростные глаза, нахмуренный лоб изборожден морщинами, губы жестоко изогнуты. Да уж, не красавец, что и говорить.

И, к тому же, враг.

Любой из членов Совета отдал бы приказ убить его, и любой из солдат Альянса исполнил бы этот приказ, будь у него такая возможность, конечно.

А R-052? Интересно, смогла бы она убить его, если б ей приказали?

Любовь Падме к Республике пересилила ее любовь к Энакину. Интересно, что сильнее – любовь R-052 к Вейдеру или ее верность Альянсу, которому она присягала и так преданно служит?

Но, несмотря ни на что, женщина все же сделала ему шаг навстречу.

***************************

После попытки Вейдера продавить силовые поля охрана отсека, где он содержался, усилилась. Разумеется, это обстоятельство не могло укрыться от его внимания; теперь силовых полей было столько, что, продавив их, Вейдер точно взорвал бы "Небесную крепость".

"Словно лягушка под железной крышкой" – усмехнулся про себя Вейдер, обнаружив изменения.

Силовые поля гудели постоянно, раздражая ситха, и ему снова пришлось вернуться в свою камеру медитации. Закрывшись там, Вейдер не слышал монотонный гул и был отделен от команды еще больше.

Но в этом был и своеобразный плюс – он был не виден своим тюремщикам.

Однако теперь он оказался в почти полной изоляции.

R-052 теперь не интересовалась его пожеланиями – все равно на все свои предложения она получала отказ, – и завтрак ему приносили, пока он находился в камере медитации.

Тележку с едой оставляли в двух отсеках безопасности от его каюты. В свои апартаменты он закатывал тележку сам.

И алкоголя ему больше не предлагали.

Поначалу он испытывал мрачное удовлетворение от того, что избавился от общества R-052. Ее подчеркнутая вежливость и предупредительность теперь казались ему неискренними. Вейдер думал, что таким образом R-052 пытается завоевать его расположение, и от этой мысли она становилась ему еще противнее.

Люди были с ним вежливы, это правда, притом большую часть его жизни. Но это оттого, что они просто боялись его и хотели выслужиться перед ним, что, впрочем было одним и тем же. И R-052 ничем не лучше их всех. Только у нее немного иная цель, гхм…

К его презрению к R-052 добавилась и толика свежей ненависти.

Своими словами она разбередила его давнюю рану, напомнив о Падме, Мустафаре и о том, что любимая женщина отреклась от него… черт! От этой мысли Вейдер зверел, и его механические кулаки сжимались от ярости.

Что злило его больше, отречение Падме, или же то, что R-052 смогла посеять эту мысль в его голове, Вейдер не знал.

И эти два шага – от него и к нему, – не давали ему покоя, и мучили его больше прежних болезней.

Он метался по камере; он то застывал в своем кресле, откинувшись на его спинку, то раскачивался в нем, и мысли о Падме терзали его.

И была еще одна мысль, скользкая и острая, от которой ему было никак не избавиться; он гнал ее, он не желал, чтобы она появлялась даже на краешке его сознания. Но она снова и снова вползала в его измученный мозг, и ранила его больше всего.

А ведь Падме могла не отступать тогда..?

Она могла пойти с ним.

Она могла помочь ему, когда Оби-Ван бросил его умирать.

Он вспомнил свой ужас, когда понял, что потерял руки и ноги, и обезображен пламенем. Тогда он подумал, что, такой уродливый, он не будет нужен никому.

А ведь Падме могла не отрекаться от него и такого…

Могла…

Как бы то ни было, R-052 не имела права оскорблять память Падме. Она не имела права говорить те же слова, которые когда-то шептала ему Падме!

Мой душистый Лотос, я виноват перед тобой, я очень виноват перед тобой… и мне ли сейчас разбираться, почему ты сделала шаг назад, и мне ли сейчас винить тебя в том, что ты его сделала..?

И, найдя успокаивающий его ответ на мучительный вопрос, Вейдер утихал, переставал скрежетать с ненавистью зубами, и в его глазах исчезало страдание, уступая место сосредоточенности.

R-052 влюблена в него. Это можно использовать с пользой для себя. Нужно только придумать как.

*********************************

"Небесная крепость" прибыла на место. Вейдер видел в темноте космоса планету, подернутую голубоватой дымкой. R-052 отстояла его право на относительную свободу – это означало, что на каторжную планету его не спустят.

"Небесная крепость" просто будет находиться на орбите планеты.

И все необходимое будут доставлять оттуда.

И сменится персонал, как только "Небесная крепость" встанет на дрейф.

Щуря желтые глаза, Вейдер рассматривал планету в иллюминаторе и думал о чем-то. Меж его бровей залегла складка, на губах застыла недобрая улыбка.

R-052 непременно спустится на планету и отчитается о путешествии. Плюс проинструктирует членов новой команды.

Команду меняли из соображений безопасности.

Во-первых, никто особо не горел желанием оставаться на одном корабле с Вейдером, а значит, команда могла взбунтоваться.

У любого другого офицера это бы так и было – и тогда, уничтожив корабль вместе с пленником, солдаты решили бы огромную проблему Альянса, к радости Акбара… но только не у R-052.

Вторая причина, по которой было решено команду как можно чаще – это прямо противоположная причина. Альянс опасался, что среди солдат может оказаться шпион, или сочувствующий Вейдеру.

И, опять-таки, R-052 была вне подозрений.

Какая ирония!

Несмотря ни на что, R-052 больше не проявляла никаких знаков внимания, и даже не появлялась перед Вейдером. Он даже пожалел о своей необдуманной резкости; но что сделано, то сделано. И он точно знал, на какую удочку ловить эту рыбку.

К следующему завтраку он поджидал R-052 у дверей камеры. Увидев его темную фигуру, она, как показалось Вейдеру, даже немного растерялась, и чуть замедлила шаг, отчего вода, налитая в блестящий бокал, расплескалась на скатерть.

Ситх стоял, скрестив на груди руки, расставив ноги, и исподлобья глядя на офицера.

– Мне нужны инструменты, – произнес он вместо приветствия. – Мне нужно отрегулировать кресло в камере для медитации. Мои протезы слишком тяжелы, мне трудно спать.

– Вам не положено давать инструменты, – ответила R-052, даже бровью не поведя. Какое самообладание! Она держится так, словно ничего не было! Стойкий оловянный солдатик. Когда-то Вейдер читал такую сказку, и R-052 была для него таким солдатиком – невзрачным, сереньким и плоским, мелкой игрушкой, больше похожей на мусор. Говорят, они больно ранят ногу, если нечаянно наступить на него, и не гнутся. Их можно только сломать…

– В Альянсе вошли в моду пытки? – произнес Вейдер, подняв рукав своей одежды и, отстегнув кнопку перчатки, оттянул ее, демонстрируя руку. Место, где протез крепился к живым тканям, покраснело и кровило.

– Хорошо; я пришлю к вам человека…

– Кто-то еще набрался достаточно храбрости, чтобы войти в мою камеру? Или ты сама сможешь подкрутить пару нужных болтов?

R-052 с досадой прикусила губу. Да и в самом деле, что Вейдер может сделать при помощи простейших инструментов?

– Хорошо, я распоряжусь, – сухо ответила она.

Разумеется, инструменты Вейдеру были нужны вовсе не ради того, чтобы крутить гайки. Это он мог проделать и руками, но мысль об этом не пришла R-052 в голову.

Да и кресло он отрегулировал, придав ему полугоризонтальное положение, уже давно.

В своей камере медитации, им самим сконструированной, он мог найти все для того, чтобы сконструировать маленькое подслушивающее устройство.

Вейдеру очень хотелось узнать, что конкретно замышляет Альянс по отношению к нему. R-052 не могла не спросить, и ей не могли не ответить. Но вряд ли R-052 согласится озвучить ему все планы Совета.

Или она может неверно истолковать их.

Вейдеру нужны были сухие факты. Значит, он должен был слышать это сам. Значит, нужен был передатчик.

Это была не проблема; проблема была в том, как подсунуть его R-052.

Как заставить ее взять шпионское устройство, да так, чтобы она не заметила его, и взяла?

Вейдер долго размышлял над этим.

Первой его версией было сделать некое незамысловатое украшение – снова всплыла в памяти Падме, и Вейдер заскрипел зубами, корчась от ставшей ежедневной теперь муки, – и оставить его на столике с приборами.

Влюбленная девушка возьмет его. Хотя бы потому что оно принадлежало ее любимому, думал Вейдер.

И тут же ругал самого себя – ну, что за бред! Перед глазами его вставала R-052, серый оловянный солдатик. Нельзя недооценивать противника. Нельзя.

Увидев незнакомую вещь, она тотчас спросит у Вейдера, не потерял ли он чего. Естественно, он не сможет сказать, что это не его – что за чушь! И тогда как объяснить что он хочет, чтобы R-052 взяла ее себе? Подарок? Да что за бред!

Конструируя крохотный передатчик, Вейдер все размышлял и размышлял, какую же вещь отдать R-052, чтобы она взяла ее без вопросов, да еще и носила всюду с собой…

Защита усиливалась – теперь ее гудение было просто невыносимым, и Вейдер просто не выходил из камеры медитации. Это означало лишь то что "Небесную крепость" покинет практически весь экипаж, кроме дежурного, и Вейдер будет на корабле один. И тогда, если он все же попытается вырваться, корабль просто взорвется… Интересно было бы взглянуть в глаза тому, кто остается дежурить с Вейдером в эту ночь.

Это был верный знак к тому, что путешествие закончено.

В один из дней, так же, как и в прошлый раз, Вейдер встретил R-052, когда она везла ему завтрак.

Так же, как и в прошлый раз, он безмолвно стоял скрестив на груди руки.

Ящик с инструментами стоял перед ним. Поверх него лежала одна из перчаток ситха, закрывающая прежде его руку (он прятал протез от взгляда R-052, прикрыв его другой рукой).

– Мне нужна новая перчатка, – произнес он. – Я испортил эту. Изорвал, чиня кресло.

– Хорошо, – R-052 наклонилась и подняла перчатку. Страшная рука Вейдера, словно расслабив пальцы, была в ее руке.

R-052 смотрела на потертую кожу перчатки, на сгибы на пальцах, а Вейдер смотрел на R-052, и понимал, что он не ошибся с выбором.

*******************************

Перчатка Вейдера лежала у R-052 на коленях. Иногда она гладила старую кожу, иногда ее тонкие пальцы сплетались с кожаными пальцами перчатки.

Ей казалось, что какая-то часть Вейдера сейчас рядом с ней. Интересно, удастся ли ей оставить эту перчатку у себя? Или ее заберут?

Прием у начальника тюрьмы был великолепный. Тут, в отдаленной точке Галактики, да еще и на планете, которая сама по себя была место страдания и неволи, развлечений было не так уж много, и потому "Небесную крепость" встречали с большим интересом.

Начальник тюрьмы встретил R-052 и ее команду, завершающую свою вахту, с радушием. Специально к их прилету он созвал гостей, и устроил что-то вроде светской вечеринки. Всем служащим не терпелось услышать о том, каков Вейдер.

Гости были разодеты в шикарные вечерние туалеты, и R-052 в своей серой форме чувствовала себя немного неловко среди дам с красивыми прическами, в драгоценностях.

Впрочем, сказала она себе, сейчас она на службе. Нет ничего дурного в том, что она сейчас одета как солдат. Своим мундиром следует гордиться.

Гостей рассадили за длинный стол, и R-052 оказалась как можно ближе к начальнику тюрьмы – он жаждал услышать подробности их путешествия.

На его нетерпеливый вопрос R-052 лишь пожала плечами.

– Что я могу рассказать вам, господа? Лорд Вейдер таков, каким вы знаете его из рассказов. Он силен и страшен. Это самый страшный и достойный противник, которого я только видела.

– А это правда, – прощебетала какая-то дама, сидящая по левую руку от R-052, – что он пытался вас убить?

Гости разразились испуганными охами, переглядываясь. Ах, вот как. Слухи уже распространились. Это плохо.

R-052 крепче сжала перчатку, словно прося у нее поддержки, и лишь покачала головой.

– Нет, разумеется. Если бы он попытался это сделать, он непременно убил бы меня. У лорда Вейдера случаются вспышки гнева, но он здравомыслящий и дисциплинированный человек, – R-052 покопалась в своем походном ранце, висящем на спинке стула, и выложила на стол плоский прозрачный тубус. – Адмирал Акбар, опасаясь за мою безопасность, дал мне это.

– Ошейник! Силовой ошейник! – послышались возгласы за столом. R-052 кивнула головой.

– Именно. И, как видите, я его не использовала. Не было причин.

Начальник тюрьмы, как ядовитую тварь, осторожно потрогал тубус и убрал руки под стол.

– Невероятно, – прошептал он. – Акбар был уверен, что вы использовали его! Вы ослушались приказа?

R-052 покачала головой:

– Это был не приказ. Это было пожелание, что ли, и я сочла неуместным надевать на свободного человека ошейник. Я защищаю интересы лорда Вейдера, и интересы Альянса одновременно. Лорд Вейдер не осужденный; а значит, он не может подвергаться стандартным наказаниям и ограничениям, как преступники. Я знаю, многие из вас не одобряют моего поведения. Но поверьте мне, я сделала бы это же самое для любого из вас, окажись вы в такой двусмысленной ситуации.

– Кстати, о любом из нас, – начальник тюрьмы хитро прищурился. – Злые языки поговаривают, что для вас Вейдер не просто один из подопечных. Это так?

R-052 сжала пальцы перчатки так, что ее костяшки побелели.

– Это так, – твердо ответила она, и по залу пронеслось очередное "ах!" – Я глубоко уважаю лорда Вейдера как врага, и он чрезвычайно интересен мне, как человек.

– Говорят, он очень интересный мужчина, – выкрикнула какая-то дама из-за дальнего конца стола.

– Он высок и хорошо сложен, – ответила R-052, яростно терзая перчатку, хотя лицо ее оставалось бесстрастным. Кажется, это называется – ревность. – Кроме того, у него очень мужественное лицо. Лорд Вейдер очень харизматичен. Можно даже сказать, что он красив.