Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 53 страниц)

Лишь попробовав на вкус крошечную каплю этой горячей, жгучей смеси, Вайенс тотчас понял, что прежние представления о сопернике были пусты и ничтожны. Тот образ, что он себе выдумал, не имел ничего общего с настоящим. Увечья? "Какая чушь, – словно наяву слышал Вайенс спокойный, низкий голос Вейдера. – Разве сам ты не понимаешь, что немощь тела не имеет никакого значения, и твое превосходство, основанное на иллюзии моей ущербности, никогда не существовало?"

Есть нечто куда важнее руки или ноги.

Есть жизнь.

Пока ты жив, пока бьется твоё сердце, пока мысли рождаются в твоей голове, ты в состоянии желать. Хотеть чего-либо!

И пока эта жажда не погасла в сердце, ты можешь добиться всего, потому что тебя ведёт Сила.

24. Клин (3) +18

Вайенс, отойдя от первого шока, вновь потянулся к Ирис, и опять положил руку ей на лоб. Женщина, сцепив зубы, не произнесла ни слова, хотя по её лицу градом катился липкий холодный пот, и опущенные веки дрожали.

В её видениях Вейдер рисовался просто чудовищем, опасным и прекрасным одновременно. Его нагота не так возбуждала женщину, как острые чувства опасности и ярости, исходящие от него.

Вайенс даже смог ощутить благоговение, которое охватило Ирис, когда она очутилась одна напротив великого ситха.

Преклонение.

Страх.

Раболепное желание то ли прислуживать, то ли принадлежать ситху. Вероятно, она покорно снесла бы даже ожог сайбера, чтобы доказать ему свою преданность, покорность, и подтвердить его абсолютную власть над собой.

Это были не мысли Ирис, нет. Вероятно, она сама даже не догадывалась о том, что сейчас видел Вайенс в её сознании. Это были инстинкты, что-то такое безотчётное, на самых потаенных глубинах подсознания Ирис, и, казалось, что на своих пальцах он ощутил влагу женщины, кончившей от его прикосновения.

Когда каждый нерв чувствует в сотню раз больше, чем обычно…

Непонятно, как это Вейдер сдержался и не закончил начатое. Ведь это пытка – останавливаться, когда Сила нашептывает, говорит, кричит, приказывает: взять, проникнуть, растерзать…

И Вайенс отдернул поспешно руку, не в силах справиться с целым потоком бесстыдных видений, продиктованных Силой Тёмной Стороны, которые принадлежали… Вейдеру? Или ему самому?

– А знаешь, что он хотел сделать с тобой? – прошептал Вайенс на ухо Ирис, и её глаза широко распахнулись, и в них засветился ужас. – Я покажу.

– Нет! – взвизгнула Ирис; Вайенс почувствовал, как ужас расходится волнами от неё, словно круги по воде, и коротко рассмеялся.

– Не бойся, тебе понравится, – пообещал он.

Продолжая удерживать женщину путами Силы, он Толчком Силы сбил с широкого лабораторного стола оборудование – стекло, металлические инструменты, документы, – и швырнул Ирис на пластиковую гладкую поверхность. Пожалуй, он слегка переборщил с Силой – стиснутая, она была похожа на тонкую щепку и даже не могла произнести ни звука.

В лаборатории был и диванчик, на котором, бывало, Ирис отдыхала после обеда, но Вайенс напрочь отмел мысль о диване. Он не собирался устраивать любовное гнёздышко, ему нужен был простор. В конце концов, это ведь больше опыт, чем акт любви, не так ли?

– Можешь кричать, – разрешил он, переворачивая её на живот и сдирая юбку и трусики. – Меня это даже заводит.

– Подлец, – яростно прорычала Ирис, багровея от натуги. Сила продолжала опутывать, удерживая на месте, но теперь основная её часть переместилась вниз, между ног женщины. Ирис почувствовала, как эти бесконечные, длинные, как тела змей, теплые потоки Силы бесцеремонно разжали стиснутые колени и развели бедра так широко, как это было возможно. Ирис сжала зубы, когда почувствовала, как эти странные змеи теперь терлись в её промежности, покусывая, пощипывая, проникая в тело, покалывая каждый нерв сотнями иголочек.

– Как ощущения? – вкрадчиво произнес Вайенс, положив свою руку на быстро ставшее влажным лоно. Его палец ласкал вход во влагалище, и у Ирис круги плыли перед глазами, она мучительно закусила губу, чтобы не издать ни звука, когда ей показалось, что одна из этих змей вползла в неё и теперь трётся там, отчего тело начинает наполняться накатывающими волнами наслаждения.

– Что? Не очень хорошо? А так?

Раздался звук расстёгиваемой молнии, и горячая влажная головка напрягшегося члена ткнулась Ирис в бедро. Вайенс приподнял Ирис за бёдра, чтобы было удобнее, и вошёл в неё.

У женщины дыхание перехватило. Полное ощущение, что её на кол посадили – таким огромным показался ей член Вайенса. Казалось, все её ткани были туго натянуты и вот-вот порвутся, и первое острое удовольствие от проникновения граничило с болью. Понимая, что это всего лишь иллюзия, что это Сила, умножающая чувствительность нервных окончаний, Ирис, тем не менее, замерла и даже дышать старалась через раз, чувствуя, как внутри ворочается что-то огромное и твёрдое.

– Дорогая, ты что-то совсем тихая сегодня, – заметил Вайенс, нарочно усиливая её ощущения и чувствуя, как тело конвульсивно сжимается вокруг его плоти. Он безжалостно трахал Ирис, наслаждаясь её беспомощностью и абсолютной покорностью. Её даже держать не надо было. – Давай-ка бодрее! Двигайся, двигайся!

– Я не могу… Мне больно, – задушенно прохрипела она при очередном толчке. Она боялась даже двинуться, замерев, как паралитик, ощущая, как по горячей коже льются целые ручьи пота. Вайенсу понравилась её беспомощность; он бесцеремонно и быстро ввел два пальца ей в анус, и она вскрикнула, но пошевелиться по-прежнему даже не попыталась.

– Не ври, – тихо рассмеялся он, двигая рукой, растягивая и второе её отверстие. Теперь Ирис казалось, что её сейчас разорвет точно. – Хочешь, я помогу тебе?

Она вздрогнула, ощутив, как к клитору словно приставили раскалённую щетку с тысячью игл, впившимися в каждый рецептор удовольствия. Это острое, жгущее наслаждение начало скользить по влажной промежности, то остро проникая неглубоко внутрь, то терзая разбухший клитор, и Ирис, испустив истошный вопль, рванулась вперёд, стараясь уползти от своего мучителя. Но Сила крепко удерживала её за трясущиеся от напряжения бедра, и Ирис начала ерзать, дергаться, крутить задницей, стараясь избавиться от мучающего ощущения, от которого дрожало всё тело и жгло огнем промежность, и, по сути, сама насаживалась на член Вайенса и на его руку, что добавляло ей наслаждения и страданий одновременно.

– Ещё? – спрашивал Вайенс, прижимая Силой разбухший клитор, и она с воем ускоряла и усиливала свои движения, чтобы только избавиться от свербящего чувства. Удовольствие пересиливало боль, и Ирис даже привыкла к ощущению чего-то огромного, движущегося в её теле.

И эта покорность и обреченность, с которой Ирис, подчиняясь его воле, сама доставляла себе и муки, и удовольствие, приносила ему больше наслаждения, чем секс.

Наслаждение пришло внезапно, сильно, так, как никогда до этого не бывало, и Ирис визжала, как кошка, кончая.

Вайенс замедлил движения, удерживая обессилевшую женщину. Исчезло ощущение горящих игл, и Ирис, содрогаясь, переживала последние сладкие спазмы и наслаждалась наступающим покоем.

– Тебе понравилось? – вкрадчиво поинтересовался Вайенс, поглаживая её ягодицы. – Не отвечай. Вижу, ты в полном восторге. Что ж, тогда давай продолжим!

– Не-ет… – прошептала Ирис, соображая, что Вайенс-то ещё не кончил, и чувствуя, как щётка напоминает о себе вновь. – Нет, ну, пожалуйста, не надо!

– Погоди, дорогая! Я придумал ещё одну штуку. Обещаю, тебе понравится!

25. Клин. Дар София

Сила у Вайенса кончилась внезапно; Ирис, которая почти потеряла сознание и для которой происходящее было похоже на наркотический бред, вдруг ощутила, что больше нет змей, ласкающих и пожирающих её, что исчезли колющие раскалённые иглы, и огромный член больше не разрывает тело.

Вайенс, навалившийся на неё, тяжело дышал, и его руки, упершиеся в белую поверхность стола, заметно дрожали.

– Хорошо было, да? – сиплым голосом произнёс он.

– Всю Силу проебал, мудак, – еле шевеля языком, ответила Ирис.

Краем своего измученного длительной пыткой сознания она понимала, что произошедшее сейчас было отчасти даже на руку.

Вайенс, рассмотрев голого Вейдера, позабыл обо всем и просто начал с ним соревноваться – как и обычно, впрочем, – доказывая непонятно кому, что он ничуть не хуже. В перерывах между непрекращающимися оргазмами, едва приходя в себя, Ирис ощущала на своём лице его жадный горячий рот, который, казалось, не целовал, а жадно пил её жизнь, и слышала полубезумный шепот Вайенса, твердящий одно только имя – Ева.

– Ты чувствуешь, как я трахаю тебя, Ева? Я сделаю это с тобой, как только доберусь до тебя, я положу тебя на спину и буду смотреть, как ты корчишься и кончаешь, я буду трахать тебя во все дырки, я поставлю тебя кверху задом и буду трахать, я буду тереть твой клитор и смотреть, как трясутся твои ляжки, Ева…

И за всем этим безумием, бредом, за этой грязью, потом, вонью разгорячённых тел Вайенс так и не заметил того, что так тщательно скрывала от него Ирис – коварство сыворотки. Того, что Сила утекает, как вода сквозь пальцы.

Истязая Ирис, Вайенс списал исчезновение Силы на то, что расходовал её практически безостановочно в течение долгого времени, и потому у него не возникло ни подозрений, ни вопросов…

Может, благодаря этому Ирис сейчас жива?

Она рассчитывала на то, что получив Силу, Вайенс начнет её расстреливать, как новобранец, испытывающий выданный ему новенький бластер, и так же быстро все растратит. Словом, она готовилась выкручиваться и врать, но… вышло, как вышло.

Может, это и к лучшему.

– Но оно того стоило, – ответил Вайенс и поднялся, наконец, с женщины.

Вайенс неторопливо надел брюки и поднял китель, брошенный на диване.

Ирис еле шевелилась на столе, нащупывая опущенной вниз ногой пол и свою одежду, брошенную под ноги.

– Похотливый кобель, – рыкнула она. Вайенс, застегивая китель, не смог сдержать улыбки; упрямство Ирис и нежелание сдаваться определенно заслуживали уважения и привлекали к себе внимание.

– Не ругайся, дорогая, – Вайенс пригладил волосы и, довольный собой, оглядел своё отражение в застеклённой дверце шкафчика. – Это для твоей же пользы.

– Для моей пользы?! Да у меня вся пизда в клочья!

Пропустив мимо ушей грязное ругательство, Вайенс беспечно кивнул:

– Ну, разумеется. Тебе предстоит убедить Еву в том, что ты была с Вейдером. Думаешь, если бы ты не испытала таких эмоций, Ева тебе поверила бы? Завтра, нет, послезавтра (тебе же надо отдохнуть после такого… секс-марафона, я понимаю!) мы встретимся и обговорим, где и когда ты пересечешься с Евой, и что ты ей скажешь. Ты должна быть убедительна.

– Ты вконец рехнулся со своей Евой! – с ненавистью прошипела Ирис, усаживаясь на столе. Она была растрёпана, растерзана и чувствовала себя так, словно на неё приземлился ИЗР. – Можешь думать о чём-то другом?!

– Нет, – отрезал Вайенс резко, обернувшись к ней. Его глаза стали холодными и внимательными, и на миг Ирис показалось, что вновь вернулся Дарт Акс, и она вжалась в испуге в стол. – Ты разве не поняла? Все, что я делаю, я выполняю лишь с одной целью – получить Еву. Все мои поступки – для неё и ради неё. Будет нужно – я и Вейдера убью, лишь бы её заполучить.

– Ты её хоть любишь? – внезапно спросила Ирис. Вопрос застал Вайенса врасплох, он осёкся и некоторое время молчал.

– Пожалуй, – ответил он, наконец. – Но это неважно.

Разговор стал ему почему-то неудобен, неприятен, и он, мотнув головой, словно отгоняя мучающие его мысли, поспешил выйти, кое-как прикрыв за собой разбитую дверь.

Некоторое время Ирис сидела, тупо глядя перед собой и прислушиваясь к его удаляющимся шагам. Вид у женщины был отсутствующий, словно она размышляла о чём-то далеком, словно дух её был не здесь.

Но как только шаги Вайенса стихли вдалеке, она сползла со стола и еле успела добраться до умывальника. Её тяжело и отвратительно вырвало, и она разревелась, разоралась на всю лабораторию, отирая мокрое лицо руками.

Ирис не была легкомысленной, отнюдь. И то, что делал с ней Вайенс, – несомненно, она испытала невероятное, нечеловеческое удовольствие – всё же восприняла как унизительное насилие: извращённое, грязное, пошлое.

То, что себе позволил Вайенс, даже не спросив её согласия, не позволял себе никто. Ирис чувствовала, что все её интимные, потаённые желания были бесцеремонно вывернуты наизнанку, словно она какая-то шлюха, лишенная всякой стыдливости. Но хуже всего: когда Дарт Акс проделывал с ней множество грязных, развратных, унизительных вещей, то заставлял корчиться и кричать "да, да, ещё!" и смеялся, глядя, как она выпрашивает его… его…

Ирис снова стошнило, и желудок чуть наизнанку не вывернулся. Однако стало легче, и вместе с содержимым желудка из неё словно выплеснулась истерика.

Ирис враз смолкла, и слезы её моментально высохли. Она открыла воду и смыла всю грязь, затем тщательно, хорошенько умылась, обтёрла несколько раз тело полотенцем, брезгливо смывая слюнявые жадные поцелуи Вайенса, отпечатки его зубов, его пот, запах и сперму. Натянув на голое тело чистый белоснежный похрустывающий халат, женщина выкинула провонявшие интимным свиданием тряпки в утилизатор и долго задумчиво смотрела, как ножи перемалывают в мелкие лоскутки её вещи.

Она ненавидела Вайенса ещё больше и сильнее, чем за первый раз.

Блядь, даже Дарт Вейдер не такая скотина, как он!

Даже этот человек, которого ненавидит и боится вся Галактика, не стал применять к ней Силу… таким образом.

Не дал ей попробовать ситха…

Ирис усмехнулась. Попробовать ситха – высказывание вышло каким-то двусмысленным и пошлым. Но уж как вышло.

Но шутки в сторону.

Нужно думать о том, что и как она скажет этой Еве – глупой девочке с чистым доверчивым лицом. В том, что Вайенс притащит Ирис на аркане и заставит навешать лапши на уши этой блеклой аристократке, сомнения не было. Заставит. Если заупрямиться и начать юлить, он от ярости и кишки выпустит.

Значит, разговору быть.

Утилизатор перемолол вещи и остановил свои ножи, сыто заурчав. Ирис, вытащив из пачки сигарету, в задумчивости прошла к дивану и присела на край, прикурив и щуря глаз от едкого дыма.

Сказать аристократочке, что её трахал Вейдер? Дураков нет. За это Вейдер Ирис из-под земли достанет и снова закопает, но уже по частям. Но именно этого требует от неё Вайенс.

Разумеется, он понимает, что за всю эту гадкую аферу Вейдер с Ирис спросит. Не может не спросить. Если эта женщина действительно что-то значит для великого ситха, он взбесится, когда она ему предъявит за измену. И тогда он найдет лгунью. И тогда…

Ирис стряхнула пепел с сигареты и кивнула головой.

Тогда Вейдер убьет её.

Что такое она, Ирис, в той борьбе за женщину и власть, которую устроили ситхи? Ничто. Пешка, разменная монета. Вайенс пожертвует ею не раздумывая, будь она даже турой.

И есть реальные шансы закончить свою жизнь с горлом в кулаке Вейдера.

Нет, сначала тот, конечно, спросит, кто научил её этой гадости и зачем, а потом обязательно убьет. Трахать он её не будет, но, судя по тем возможностям, что дает Сила, если возможно многократно усилить наслаждение, то так же многократно можно усилить и боль. Мучительнейшую боль, при этом продлевая жизнь. Вейдер знает, как это делается, с ним с самим такое проделали, и кто знает, сколько раз он желал уже умереть, когда Палпатин Силой заставлял биться его сердце.

Знает это и Вайенс.

И про боль, и про то, что Вейдер будет искать лжецов. И о том, что Ирис просто умрет, назвав имя заказчика, а вот самому Вайенсу, интригану Вайенсу, Вайенсу – Дарту Аксу, придется помучиться.

И тут не поможет ни вливание императорской крови, ни сыворотка Ирис – её, кстати, у Вайенса нет, и это единственная причина, почему она до сих пор жива.

Впавший в ярость Вейдер вцепится в горло кому угодно, и даже умирая, утащит с собой в ад, вцепившись своими металлическими пальцами, проткнув ими грудную клетку и схватившись за ребра!

А это означает лишь одно: Вайенс добудет себе пару-тройку доз, как раз по числу важных ему боев – Император, Люк, Вейдер, например, – и сам устранит Ирис ещё до того, как до неё доберётся Вейдер. Или даже не дожидаясь этих доз, невелика потеря. В этом нет никакого сомнения.

Значит, надо действовать быстрее него.

А что она может, собственно?

Ирис затянулась сигаретой и покачала головой.

Ни-че-го.

Она находится тут на полулегальном положении и всецело зависит от Вайенса. Кто она, откуда – знает только генерал.

Кроме троих-пятерых людей никто не знает – её почти никто не видел, Вайенс скрывает ото всех Ирис – и это с его стороны разумно. Потом, когда аристократочка закатит истерику Вейдеру, а он начнет расспрашивать, а что это за женщина его оговорила, никто и не подумает связать её с именем Вайенса.

Та-а-ак.

Что из этого следует? Только то, что встреча с аристократкой будет организована Вайенсом где-нибудь в другом месте, не на Риггеле. Чтобы ничто не связывало имени Ирис с его именем. С ним. С тенью его.

Помнит ли Тёмный Лорд её? Если у него нет склероза, то помнит. Знает, что её якобы спас генерал? Да, наверное. Но это ничего не значит. Женщину ситху могли подсунуть специально – в это Вейдер поверит скорее, чем в то, что этот жалкий червяк Вайенс и есть его тайный и такой смелый недоброжелатель.

Судя по тому, как Дарт Вейдер унизил бравого генерала, он ставит его ниже пилота Альянса. В их с Евой отношениях он его не видит вообще, и точно знает, что сам по себе Вайенс так ничтожен, что его слово не решает ничего.

В голову великого ситха ни за что не придет то, что Вайенс всё же наберется смелости, и что ему хватит ума вклиниться между ними. Да он уже вклинился, подумала Ирис, покачав головой, вклинился в тот самый час и миг, когда лег на первое вливание императорской крови. В бою за Еву он прошел страшный и сложный путь, и ясно, что его ничто уже не остановит.

Впрочем, ситхи другими путями и не ходят…

Дарт Акс – ситх, такой же, как и Палпатин, такой же, как и Дарт Вейдер, нравится это кому-то или нет. Его не стоит сбрасывать со счетов – а вот и первый урок, который преподали ей ситхи. Не стоит недооценивать противников, даже если они кажутся ничтожными.

– Не стоит, – задумчиво повторила Ирис, и в её глазах засверкала злость.

Но она не Вайенс и не Дарт Вейдер. Такая мелкая единица, что её никто не замечает, а она видит всех. Сильные мира сего решили, что могут перемолоть её в муку, как давеча утилизатор грязные тряпки, но она будет сопротивляться до последнего.

– Тем более, что испытания на человеке прошли успешно, – злорадно произнесла Ирис, и в глазах загорелась решимость. – Видит бог, я волью себе эту сыворотку, если потребуется, и размозжу голову любому, кто попытается хоть пальцем меня тронуть!

26. Клин. Дарт София. Восхождение

Однако такое положение вещей заставляло шевелиться.

Если Ирис желала быть на шаг впереди, ей нужно было действовать!

Вайенс, как и Дарт Вейдер, страдал одним существенным недостатком – он опасно недооценивал противников. В частности, Ирис, которую, казалось бы, довольно хорошо уже знал и сам не раз отмечал, что её воля и способность сопротивляться обстоятельствам практически безграничны.

Изнасиловав её, он самодовольно думал, что женщина как минимум три дня будет приходить в себя, рыдая и залечивая душевную рану, другими словами – она растратит такое драгоценное время на пустые жалобы небесам, возможно, на алкоголь и на слёзы.

Но он заблуждался.

Впустив дроидов-уборщиков, чтобы они навели порядок в лаборатории, Ирис поспешила к себе, в комнату при медцентре, отведенную ей Вайенсом. Там она приняла душ и переоделась в неприметную тёмную одежду – чёрные брюки из плотной, но не сковывающей движения ткани, самого простецкого вида свитер, добротные высокие ботинки на толстой удобной подошве – в таких и подкрасться незаметно можно, если что, – и черная куртка из тонкой кожи, без каких-либо изысков. Выбор одежды объяснялся удобством, практичностью и незаметностью. В толпе таких серых, скучных, непримечательных фигур миллион, заметить и запомнить человека, ничем не выделяющегося, будет намного труднее.

Свои шикарные чёрные волосы Ирис после некоторых раздумий и колебаний собрала в узел. Сначала она хотела бесцеремонно отхватить их ножом и упрятать под капюшон или тёмную кепку, какую обычно носили на Риггеле охранники и уборщики – низший обслуживающий персонал, но потом вспомнила о том, что кроме опасной работы ей предстоит ещё и встреча с Евой, и опустила нож, лезвие которого уже перерезало несколько тонких прядей волос, скрипящих в сжимающей их ладони.

Разговор с Евой!

Ах, ты ж чёрт…

В воображении Ирис нарисовалось какое-то кафе, где за столиком сидели они вдвоём, и Ева, поперхнувшись, оттолкнув прочь от себя чашку с кофе, с недоумением смотрит на улыбающуюся Ирис, и её чистые хрустальные глаза наполняются слезами.

Да, чучелу в серой кепке с кое-как обкромсанными волосами, торчащими, как воронье гнездо, Ева не поверит. Скорее она согласится с тем, что Вейдер клюнул на яркую красавицу, какой Ирис была в той, давней жизни… до того, как Вайенс подошёл к ней с предложением последовать за ним…

Ирис крепко сжала зубы, чтобы не разреветься, и упрямо мотнула головой. Не думать об этом! Сделанного не исправишь, и лить слезы по всему произошедшему глупо. Единственный выход – это выкрутиться из сложившегося положения, выйти живой из этой схватки, желательно при этом насыпав перца Вайенсу под хвост, да такого жгучего, чтобы он с воплями елозил жопой по полу и пытался вылизать горящее очко. "О, это я тебе обещаю, мистер секс-машина", – злобно подумала Ирис, и набежавшие было слезы мгновенно высохли на недобро прищуренных глазах.

Так что же делать с Евой?..

Что-то сказать ей определённо придётся.

Но что?

Ирис снова и снова прикидывала варианты их разговора и фразы, которые могла бы кинуть легкомысленная фифочка, хвалясь своей победой на любовном фронте, и раз за разом понимала, что не сможет произнести этого имени – Дарт Вейдер…

"Он просто бог, этот Дарт Вейдер. Он такой, такой!.."

"И тогда Дарт Вейдер схватил меня, и… сделал всё, что хотел".

"Мы занимались любовью всю ночь, и должна тебе сказать – Дарт Вейдер неутомимый любовник!"

– Ужас какой-то, – пробормотала Ирис, потирая лицо. – Это звучит, словно воду в унитазе спускаешь.

Нужно найти какие-то слова, подходящие для этого, чтобы Ева и без восторженных розовых рюшечек и слов восторга поняла, о чём идет речь и поверила.

Ирис закурила очередную сигарету и в задумчивости почесала лоб.

А вообще, говорить ли Еве всю эту вайенсовскую гадость? Или просто встретиться с ней и сделать вид?

Да чёрта с два, тут же сердито перебила сама себя Ирис, сказать придется. Вайенс не отстанет, пока она не встретится с Евой, а уж проверить, состоялся ли разговор или нет, он сумеет. И если разговора не получится – сможет её заставить. Его методы совершенно ясны.

А может, самой напасть, первой? Принять сыворотку и шарахнуть его, скажем, молнией? Ирис, в отличие от Вайенса, не стремилась становиться ситхом, и не жаждала Силы. Ей было достаточно всего одного раза, чтобы точно и выверенно нанести удар и решить разом свои проблемы.

Ирис подкинула на ладони пустую пробирку, словно взвешивая, и скривила губы, с сомнением качая головой.

Сила? А поможет ли она? Ирис ничего не знала о Силе – ни того, как форсъюзеры ощущают её, ни того, как они управляют ею, ни того, как Сила рождает те же молнии, разящие врагов. Ну, будет у неё Сила, и что? Окажись лицом к лицу с Вайенсом, что она ему сделает? Покажет анализ крови с мидихлореанами, и он умрет от зависти? Смешно.

Можно, конечно, поколдовать над клонами императора и с помощью компьютера разузнать, что и как, но на это нужно много времени, а его как раз и нет!

Но, несомненно, в самом крайнем случае Ирис готова была принять сыворотку.

Значит, её нужно изготовить.

И, в конце концов, почему Ирис должна жалеть эту Еву? От неё не убудет; ей не грозит смерть, в самом деле.

И чтобы выиграть эту игру и остаться целой, Ирис придется взять управление в свои руки.

Вайенс, конечно, дурак. Разрабатывая этот план, руководя развитием ситуации, он совсем забывает о том, что она не так проста.

Самовлюблённый осел, он иногда смотрит на людей так, словно они куклы, безмозглые марионетки, которыми можно играть, и которые поведут себя так, как вздумается кукловоду, и не зададут лишних вопросов, не засомневаются. Но люди живые и ведут себя непредсказуемо. Он хочет свести Еву и Ирис, полагая, что одного-единственного свидания будет достаточно. Но, блядь, даже ежу понятно, что незнакомые люди не говорят на темы, о которых Вайенс хотел бы Еве рассказать!

Как он вообще себе это представляет?!

"Привет, Ева, я тебя не знаю, ты меня тоже, но я хочу рассказать тебе о том, как замечательно Дарт Вейдер натянул меня в прошлую пятницу!"

Так, что ли?

В голове Вайенса этот план выглядит как схема с ключевыми моментами, от которых тонкими стрелками ведут в разные стороны мостики, связывающие различные события с последующими развязками и результатами. А о технической базе, что стоит под каждым событием, интриган не думает.

Странно: или он действительно такой дурак, или привык выкручиваться из проблем по мере их возникновения.

А если поразмыслить трезво, то выходит, что Ева и Ирис должны быть хоть немного знакомы, чтобы подобные интимные откровения не вызвали оторопи, недоверия и смотрелись более-менее правдоподобно. Две подружки за чашкой чая могли бы позволить себе посплетничать об ухажёрах.

Об ухажёрах, б-р-р!

Ирис вспомнила горящие яростные глаза ситха, его трепещущие ноздри и стальные пальцы, сжимающие, тискающие одежду, готовые сорвать её одним рывком…

Да уж, ухажёр… о таком рассказывают, потягивая валерьянку из горла.

И вот чтобы провернуть подобную операцию, надо встретиться с Евой ДО судьбоносного разговора. Заодно надо бы разведать обстановку, оглядеться вокруг, посмотреть, где вообще она сейчас находится и наметить пути отступления, Да.

Потом, когда история закончится, Ирис должна будет бежать. Куда? Этого она не знала, как и то, на какие шиши она будет жить и где. Бывший имперский врач – для неё нет места ни в императорских войсках, ни в рядах Альянса.

Но это уже второй вопрос, которым она займется сразу после побега, а пока… пока основной задачей было сохранить собственную жизнь.

Размышляя надо всеми вопросами, Ирис вновь вернулась в лабораторию.

К её приходу дроиды навели идеальный порядок и даже принесли новую химическую посуду взамен разбитой. На столе сухо сверкали стеклом пробирки, колбы, и Ирис, взглянув на их стройные ряды, отогнала прочь нахлынувшие было воспоминания и решительно переступила порог.

Клон императора, как она и предполагала, был до сих пор жив и стабилен, но его анализы ясно указывали на то, что он потерял способность к Силе. Ирис хохотнула, раз за разом вводя команду ему в мозг, и глядя, как он бесполезно крутит кистью.

– Ай да сыворотка, – протянула она, ухмыляясь. – Какую отличную свинью можно теперь подложить Вайенсу! Всех его подопытных накачать ею, чтобы в один прекрасный момент он остался вообще без запасов мидихлореан. Отлична мысль, коллега! – Ирис отсалютовала пробиркой с анализом клона своему отражению в стеклянной дверце шкафа, в которую недавно смотрелся самодовольный Вайенс. – Так и сделаем.

Но пока, чтобы Вайенс ничего не заподозрил, клона стоило поддерживать в состоянии Силы. Насвистывая песенку, Ирис воткнула ему в вену катетер и прицепила капельницу. В неё она будет впрыскивать сыворотку, та будет подаваться в кровь маленькими порциями, и клон будет как настоящий форсъюзер.

Вайенсу можно будет сказать, что этот раствор поддерживает в клоне жизнь… а впрочем, шиш ему, а не объяснения.

Остаток этой ночи Ирис, выкуривая сигарету за сигаретой, работала, шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком выкладывая себе путь к свободе.

Для себя она сделала три пробирки с сывороткой – на всякий случай. Кто знает, как придется ею распорядиться?

Процесс этот не занял много времени. Привычно смешав препараты и отправив их в центрифугу, Ирис закрывала крышку прибора и усаживалась за компьютер, просматривая распорядок жизни Риггеля и выискивая нужное ей имя – Ева Рейн.

Выходило, что Ева была очень крупным чином, и на её плечах лежало управление работой всей планеты. Её имя мелькало в списках инспекторов, проверяющих работу шахт, и комиссий, следящих за доставкой оборудования и отгрузкой механизмов. Она контролировала, во всё вникала, и Ирис только покачала головой – а девочка не такая пустышка, как могло показаться с первого взгляд! Какой плотный график!

И где же можно найти брешь, когда можно подловить её?

Покрасневшими от усталости глазами Ирис пробегала колонки цифр, шепча себе под нос названия объектов, фабрик, комиссий, и никак не могла понять, а отдыхает ли Ева вообще?

Центрифуга звякнула, сигнализируя, что и третья порция сыворотки готова, и Ирис, закусив сигарету, поднялась с места, потягиваясь и потирая уставшую поясницу.

Ну, должна же эта Ева хоть на минуту останавливаться! Человек не может круглосуточно скакать и прыгать по колдобинам Риггеля.

За окном небо над Риггелем начинало светлеть, становясь из бархатно-черного грязно-серым. Длинная зимняя ночь сменялась рассветом; Ирис, вливая сыворотку в капельницу клона, вдруг ощутила, как ужасно болит истерзанное тело, как дрожат ноги и руки и как раскалывается голова. Она сравнила себя с солдатом на поле боя, словившем пулю. Покуда рана горяча, раненый ещё бежит, не чувствуя боли. Но вот проходит эйфория, вызванная выбросом адреналина, и завод кончается, наваливается усталость, боль и смерть.

И ноги раненого заплетаются, подгибаются, и он падает, потому что тело перестает его слушаться.

Её запал, похоже, кончился. Всего час назад она готова была бежать, шпионить, искать, а сейчас… она больше всего хотела заползти в тёмный угол и умереть. Хотя бы поспать, да, но лучше умереть.

– Держись, – велела Ирис себе. – Ещё немного.

Вайенс, довольный собой, наверняка ещё спит, но скоро проснется. Разумеется, он тотчас выпустит свои паучьи лапки и поинтересуется, а где же Ирис и чем занята. Вот в тот момент она должна спать. Но пока у неё ещё есть время, и она должна его использовать с пользой.

Любое дело должно быть сделано точно, аккуратно и наверняка. Не должно быть осечек, ошибок и неожиданностей. Все нужно предусмотреть, продумать, направить в нужное русло.

И когда на кону стоит твоя собственная жизнь, нельзя доверять это самое дело другим людям, которые не желают тебе ничего хорошего…