Текст книги "Жара"

Автор книги: Кейт Петти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Глава 5

Ненавижу дискотеки.

Аделы не было, а Джемма, Джесса и я следующий час провели в приготовлениях. У меня были влажные руки (и чего это я так нервничаю?), и я никак не могла решить, что же надеть, даже примерила одно из платьев Джессы. Оно сидело хорошо, но потом я подумала, что в джинсах мне будет комфортней, и я принялась натягивать все подряд топики, пока не остановилась на одном из гардероба Джеммы. Джесса удачно накрасила меня, так что я расхрабрилась и решила идти без очков. В конце концов мы добрались до танцпола. Джесса разоделась слишком откровенно, а я совершенно ничего и никого не видела.

Особого веселья не наблюдалось. Уже подошли несколько ребят постарше, в том числе и Макс, но в основном толпились дети, человек пятьдесят, прыгали в полутьме под какую-то девчачью группу. Никакого следа «наших» мальчиков. Джесса откуда-то привела незнакомого парня и предложила присоединиться к ним. Мы попытались потанцевать, но не получилось. Макс пошел к аппаратуре менять диск. В это время в зал ворвалась Адела.

– Ребята, пошли к бассейну! Эта дискотека для малышей. Чао, Джесса, – добавила она, когда Кевин и другие ребята откуда ни возьмись возникли за спиной Аделы, – ты ведь собиралась танцевать?

Я не могла видеть, как покраснела Джесса, но точно почувствовала это. А следующий подарочек Адела приготовила для меня.

– Ты же не пойдешь плавать с твоими «делами», Ханна? Впрочем, можешь просто посмотреть.

Ну что на это ответишь? Я растерянно молчала, вечер погибал у меня на глазах. Все, кому было больше двенадцати лет, ушли за Аделой к бассейну. И Кевин, и Дональд, и Хорны, и все остальные, хоть сколько-нибудь стоящие внимания. Кроме Джессы.

Она схватила меня за руку.

– Дрянь! – зашипела она. – Ненавижу ее!

И она потащила меня из зала в противоположную сторону от бассейна. Я давно поняла, что на Аделу не стоит обижаться, так как она говорит не думая. Но бедная Джесса. Мы медленно шли по саду. Дул теплый вечерний ветерок, и при других обстоятельствах все было бы очень романтично. Мы присели на травку.

– Как она смеет выставлять меня дурой перед Кевином! Да и тебя тоже!

– Знаешь, мне на самом деле совершенно все равно, что подумает обо мне Кевин, – сказала я, в очередной раз болезненно осознав: мне не все равно, что подумает Дональд.

– Ну, а мне важно, что подумает обо мне Кевин. Очень важно. И она это знает. Вот ведь фифа! Думает, что если она такой гений в Музыке, то ей все можно. Она все время виляет хвостом перед парнями. Могла бы табличку привесить: «Я доступна. Становитесь в очередь».

– Сомневаюсь, что она вообще о чем-то таком думает, – возразила я. – Адела взбалмошная, порывистая и мало заботится о последствиях своих слов и поступков.

Но Джесса так просто не сдавалась.

– Ты что, не видишь, что ли? Да она маленькая, хитрющая, бессовестная дрянь. Знает, что я с ума схожу по Кевину, и поэтому назло решила прибрать его к рукам. Ну да, у меня есть парень, но это моя проблема, а не ее. Она вообще не понимает, насколько Кевин хорош, ведь он не только красив, но и умен. Для нее это все не важно, это лишь игра.

Джесса была права. Кевин вовсе не нужен Аделе. Она даже не была в него влюблена. Это спортивный интерес: он самый красивый парень в группе, и она решила испытать свои чары на нем, а заодно позлить Джессу. Не понимаю, какое в этом удовольствие?

– Мы должны сделать так, чтобы следующая дискотека не была такой гадкой, как эта, – сказала я.

– Может, провести ее у бассейна? – предложила Джесса. – А что, неплохая идея. Между двумя раздевалками, где мы загорали, большое пространство. Можно делать барбекю. Думаю, стоит организовать вечеринку только для старших ребят, все-таки это будет наша последняя ночь. – Джесса определенно загорелась этой идеей. Было понятно, что все это рвение ради ее дорогого и любимого Кевина. – Еще мы можем достать где-нибудь китайские фонарики.

По крайней мере, она хотя бы на некоторое время отвлеклась от Аделы.

Трава стала влажной, и мы пошли прогуляться вокруг. Была слышна музыка со стороны дискотеки и вопли, доносившиеся от бассейна. Джесса продолжала щебетать о Кевине, а я вдруг поняла, что мои мысли заняты Дональдом – или Донни, как его называли мальчишки. «Донни-друг» в исполнении Кевина звучало намного лучше, чем «Дорналд» в устах его мамаши. Надо же, а мы с Софи решили, что он «кислый»! Он же такой хорошенький. И какая чудесная у него улыбка. Ах, если бы он мне еще хоть раз так улыбнулся… Мечтаю, чтобы он смотрел на меня сверху вниз и улыбался мне одной. Только мне, а не кому попало, как Кевин. Как я теперь буду сидеть рядом с Донни на репетициях? Вот мучение. Или блаженство? А что, если он станет смотреть на меня? Вдруг он обо всем догадается?.. И тут я вспомнила слова Аделы, когда она говорила, что он сексуальный. А я тогда ответила, что не считаю его особо привлекательным. Ох, а вдруг она расскажет ему! Донни, Донни, теперь я поняла, как ты красив и обаятелен…

– Что ты сказала?

Неужели я проговорила свои мысли вслух? Я понятия не имела, о чем сейчас говорила Джесса. Наверное, уже поздно. И, словно в подтверждение, на башне зазвенел колокол, извещающий об отходе ко сну – для маленьких.

– Что мы теперь будем делать? – спросила Джесса. – У меня нет никакого желания идти к бассейну. Не знаю, чего хочу, разве что найти где-нибудь Кевина, причем одного. Ну, Ханна, придумай что-нибудь. Не пойдем же мы сейчас спать! Ты только посмотри, какой чудный романтический вечер!

Я подумала.

– Ну, тогда придется идти к бассейну. Там человек тридцать из старшего оркестра. Из-за идиотских высказываний Аделы портишь себе вечер? Нет, будем делать то, что хотим. Тебе хочется быть с Кевином, мне —…просто быть в нашей компании.

Я не решилась признаться, чего мне на самом деле хотелось. Вообще-то я даже не знаю, что буду делать, когда окажусь наедине с Дональдом. И хочу ли я этого? Мы пошли к бассейну, туда, где слышались плеск воды, радостные визги и возгласы. Без очков, особенно в сумерках, я лиц вообще не различаю, поэтому вглядываться не имело смысла, но я почувствовала, как напряглась Джесса, когда мы подошли к бассейну.

– Аделы нет, – прошептала она.

– Может, она в раздевалке для мальчиков, – бестактно предположила я.

– Эй, вы двое, привет!

– Кто это? – спросила я.

– Хорны и Макс, – ответила Джесса. – Странно, и Кевина нет. И Джеммы. И Дональда.

– Наверное, Адела утащила их покурить или еще куда-нибудь, – сказала я равнодушно, хотя это известие меня расстроило.

– Представляете? – орал Макс. – Страшный скандал! Адела плавала топлесс, и тут подошел Козлик. Нам-то что, мы, конечно, не возражали. Адела сказала, ничего особенного в этом нет – только так и загорают на всех пляжах Европы, но он на это не повелся, велел Джемме подать «бесстыднице» полотенце и приказал Аделе немедленно переодеться, а потом прямиком к нему в кабинет. Сейчас ей будет выволочка.

– А где остальные? – спросила Джесса.

– Джемма пошла с Аделой. А ребята ушли. По-моему, они куда-то поехали на машине Кевина.

– С нами не соскучишься! – сказала я.

Выходка Аделы меня не сильно удивила. Она совершенно права насчет пляжей на Средиземном море. Даже моя мама ходит там топлесс, хоть я предпочла бы, чтобы она этого не делала.

– Ты не права, – сказала Джесса сердито. – Мы нормальные дети, но, к великому сожалению, играем на музыкальных инструментах. И только поэтому наши ненормальные родители считают возможным и даже правильным посылать нас в концлагерь во время школьных каникул!

– Да ладно тебе, все не так уж плохо! – попытался успокоить ее Макс. – Мы прекрасно веселились, пока Козленок не пришел.

– Макс, – нравоучительным тоном сказала Джесса, – тебе четырнадцать лет, а мне уже почти семнадцать. Я не ребенок и не люблю, когда посторонние, пусть даже взрослые, говорят мне, что надо делать.

Слова Джессы меня изумили: бунт не в ее характере. Но я понимала, как тяжело у нее на сердце: ее дорогой Кевин с Аделой топлесс. Погодите-ка! Мой дорогой Дональд с Аделой топлесс. И все остальные дорогие тоже. Смех, да и только! Из-за чего расстраиваться? Ну захотелось Аделе раздеться, это ее проблемы. Не скажу, что после ее выходки я приревновала Дона к ней. Да и Макс не зря прожил день.

– Отпусти!

Когда мы вошли, Джемма пыталась вырвать что-то из рук Аделы.

Ситуация, требующая незамедлительного вмешательства.

– Привет, Адела! Ты сегодня осчастливила целую кучу парней!

Адела наконец вырвалась.

– Я вообще не понимаю, почему вокруг этого подняли такой шум. Узурпаторы. Они меня бесят! – Она уставилась на Джемму. – А ты! Ты такая же сволочь, как все остальные! Все, хочу курить. Я расстроена. Ясно? И заруби себе на носу, я не собираюсь ничего поджигать. – Она щелкнула зажигалкой перед носом у Джеммы. – Да, я злая. Но не идиотка! В отличие от всех остальных тут!

Она пошла к выходу. Джесса шагнула ей навстречу.

– Адела, а ты не думаешь, если уж мы все здесь…

– Да оставьте меня в покое! – заорала она и вылетела вон.

– Слава богу, вы вернулись, – сказала Джемма. – Она просто невменяема. Честно, когда ей аж три педагога делали выговор, она совсем с ума сошла. Двое из них притащили ее сюда. Они сказали, что ее поведение отвратительно и аморально и они обо всем расскажут родителям Аделы. А она тогда заорала: «Отлично! Давайте! Мой папа алкоголик. А мама – хронический трудоголик. Думаете, они заплачут, когда узнают, что их доченька сняла с себя верх купальника? Да им нет до этого никакого дела! Клянусь, им абсолютно все равно!

– У меня такое ощущение, что Адела с какой-то другой планеты, – сказала я.

– Да нет, не с другой, – возразила Джесса. – Она просто очень избалована, и к тому же эксгибиционистка. Не думаю, что мы должны ее жалеть.

– Я ее вообще не понимаю, – сказала Джемма.

Я вдруг осознала, что я, наверное, единственный человек, у кого находилось время пообщаться с Аделой и кто ее хоть немного знает.

– Надо пойти поискать ее. Я знаю, куда она ходит.

– Пусть там хоть всю ночь сидит, мне-то что, – сказала Джемма.

– Точно, только бы ей не пришло в голову затащить туда Кевина, – встревожилась Джесса.

Мне с трудом удалось незаметно выскользнуть на улицу. У Аделы это получалось легко, а мне то и дело приходилось прятаться от учителей и Козленка, пока я наконец не добралась до какой-то задней двери. Я сразу нашла Аделу в липовой аллее. Она была одна.

– Я пришла составить тебе компанию, – сказала я и села рядом.

Она не ответила. Просто докурила сигарету и встала.

– Пойдем обратно через музыкальный корпус, – предложила я. – Там ночью жасмин необыкновенно пахнет.

Она пошла за мной как ягненок, мы проскользнули в заднюю дверь, прошли мимо гостиной, откуда доносились голоса учителей, вверх по лестнице к нашей спальне.

Адела разделась, нырнула в постель и прошептала:

– Спокиноки.

Вот так закончился самый важный день моей жизни – день, когда я влюбилась в Дональда.

Глава 6

Первая суббота на десятидневных курсах прошла как обычный будний день. В следующую среду будет экскурсия на весь день, а в следующую субботу – заключительный концерт, после которого мы все разъедемся по домам. Я проснулась с потрясающим ощущением – как будто я летала всю ночь и сейчас еще лечу – и сама удивилась, с чего бы это, а потом вдруг вспомнила. Донни. Дон. Дональд. Даже «Дорналд». О боже! Я не знала, хочу я его видеть или нет. Я не могла решить, что надеть. Я не хотела носить эти дурацкие очки. Я молилась, чтобы сегодня было жарко и мы смогли бы заниматься под открытым небом, но потом передумала и решила, пусть лучше будет пасмурно, чтобы нас заперли в помещении. Хотелось еще немного поваляться в постели и помечтать. Адела спала как убитая, но Джемма, с ее любовью к порядку, уже была готова идти на завтрак, и Джесса тоже. Они уставились на меня, а я сидела на кровати в ночнушке, решая, какую из трех футболок надеть.

– Черную бери, – сказала Джесса, – пошли, умираю с голоду.

– Ты что, не понимаешь, она хочет скорее в столовую посмотреть на любимого Кевина, – усмехнулась Джемма, – и проверить, не испортили ли его. Мы подождем тебя, если ты поторопишься.

Так, я хочу принять душ и вымыть голову или хочу поскорее увидеть Дональда?

– Идите. Я не буду завтракать. Хочу помыть голову. Захватите мне яблоко или что-нибудь такое.

После мытья и сушки феном волосы легли ровно и заблестели. Черная футболка. Джинсы. Кроссовки. Очки. Черт! Не хочу их больше носить. За такие «чудесные» каникулы мама мне доплачивать должна, так что пусть покупает контактные линзы… Последний штрих – дезодорант…

– Ой! Ханна! Ты пахнешь! – Это проснулась Адела. – Какой приятный запах. Можешь одолжить?

– Пожалуйста. Ты бы вставала уже, Адела.

– Встану, когда захочу, вот еще. Не позволю этим коровам доставать меня.

– Ну, как знаешь, секции начинаются через полчаса. Увидимся за ланчем.

Я услышала, как возвращаются с завтрака Джемма и Джесса. Мне не хотелось присутствовать при том, когда они обнаружат, что в такое позднее время Адела еще валяется в кровати. За окном был великолепный день, я взяла флейту и вышла навстречу девчонкам.

– Вы мне пожевать чего-нибудь захватили?

– Ой, извини, – сказала Джесса, – забыли. Если ты побежишь, то, может, успеешь что-нибудь перехватить. Там только начали убирать, когда мы уходили.

Я снова пришла в замешательство: идти есть или сразу на секцию, чтобы оказаться там раньше Дональда и не протискиваться мимо него? Я поспешила в столовую, но тут увидела, как из нее выходят мальчики, мигом передумала и направилась к музыкальному корпусу. А есть все-таки хотелось. Немножко, но хотелось. В желудке предательски урчало, и руки снова были влажные. Без девчонок я чувствовала себя неловко. А что, если я налечу на парней? Я вспомнила Софи: она бы ни за что так не дергалась. Она уверена, что Дональд – невзрачный придурок с перхотью и прыщами. Я оглянулась, испугавшись, что кто-нибудь прочитает мои мысли. Я так не думаю, Донни. Для меня ты самый обаятельный и самый красивый.

Конечно же, я пришла за целых десять минут до начала секции и оказалась первая. Следом заявились Макс с Дональдом.

– Не считаешь, что рановато для секса, а, Ханна? – отколол очередную пошлость Макс, и тут они с Дональдом заржали как сумасшедшие.

Пришли Хелен и Джоси. Похоже, начиналась всеобщая истерия.

– Сладкая парочка, – заметил Макс, и они снова заржали.

– Так, так, что за шутки? – в дверях появилась Джесса. – Вы об Аделе? Все только о ней и говорят.

Макс начал изображать Аделу: как будто расстегнул на себе лифчик, повертел и бросил в толпу.

– Хватит таращиться, Макс, – с ужимками пропищал он. – Что, голых девочек раньше не видел? Я просто предпочитаю сплошной загар. Ты привыкнешь.

Хелен подхватила. Она засеменила по классу, уперев руки в боки.

– Можно подумать, я делаю что-то ужасное. Да если бы не я, ваша жизнь была бы серая, унылая и однообразная.

Тут Дональд стал изображать Козленка, появившегося из ниоткуда:

– Боже милосердный, девочка! Прикройся!

Вся наша секция, к этому моменту собравшаяся полностью, покатилась со смеху. Джесса поймала мой сочувственный взгляд. По крайней мере, не я одна пропустила представление. Я немного жалела Аделу, как-то нехорошо, что она стала мишенью пошлых шуток. Тут появилась мисс Клэгган, успокоила всех, и мое сочувствие не успело развиться дальше.

Все угомонились, расставили пюпитры и разложили ноты. Пару минут я набиралась храбрости и поглядывала на Дональда, когда была уверена, что он переворачивает страницы или смотрит на мисс Клэгган. Было жарко и безветренно. Я почему-то нервничала и замечала всякие мелочи: видела, как Дональд сосредоточен и как нервно улыбается, когда нота получается фальшиво, как вытягивает ноги во время пауз и подгибает одну под стул, когда его очередь играть.

В общем, я была жутко напряжена. И тут заговорил мой кишечник. Во время перерыва в двадцать тактов желудок запротестовал – громко и музыкально. Первыми захихикали Джесса и вторая Ханна, а потом, когда громовые раскаты стали более отчетливы, и все остальные в классе. Дональд и мисс Клэгган были последними, кто сдался беспощадному смеху.

– Ну все, посмеялись и хватит! – заворчала мисс Клэгган.

– Это самые музыкальные звуки, которые я услышал за все утро! – вставил Макс.

– Дональд Дак жив! – воскликнула Хелен.

– Пора делать перерыв, – уступила мисс Клэгган, – и Дак, на будущее – завтракай, пожалуйста!

Почему вся моя жизнь – сплошное мучение и бесконечный конфуз? Все заговорили со мной голосами из мультика про Дональда Дака. Все, кроме Дональда. Он куда-то пропал. И на ланч не пришел.

– Где Дональд, Дак?

Почему, интересно, все спрашивали об этом меня?

– Откуда мне знать? – спросила я Джемму.

– Ну, ты же сидишь с ним рядом, разве не так?

– А тебя смешнее спрашивать, – сказал один из Хорнов.

– А я знаю, где он, – встряла Адела (ей-то откуда знать?) – Я видела, как его похитило лохнесское чудовище, гигантская женщина-шотландка, сразу после вашей секции.

– Это его мама, – проявила я осведомленность.

– О-о-о, да ты в курсе семейной жизни Дональда, Дак! – воскликнула Джесса.

– Ну… я…

– Не отрицай очевидного, – сказал второй Хорн.

Аделе не терпелось закончить свое сообщение:

– Когда я спросила, куда он едет, Дональд ответил, что сегодня золотая свадьба его бабушки и дедушки и мама не позволит ему пропустить ее. Он вернется вечером. Так что не грусти, Ханна.

– Чего? Я?

Что эта Адела опять задумала?

– Да, ты. Ты бы видела сейчас свое лицо.

– Ой, да заткнись ты, Адела, – сказала Джесса. – Пойдем, Ханна, позагораем, пока солнышко.

– А мне показалось, я слышал раскаты грома во время секции, – ухмыльнулся Макс.

Может, стоит спросить Джессу о том, что происходит?

– Джесса, почему меня не покидает ощущение, что надо мной все смеются?

– Да никто над тобой не смеется, с чего ты взяла?

– Все эти… – я поколебалась, не желая выдавать себя с головой, – все эти приколы про Дональда Дака. На что там Адела намекала?

– А, да не обращай на нее внимания. Просто она хочет показать, что знает больше других. Да и потом ты всегда выглядишь какой-то испуганной. Но это даже мило. К тому же ты нравишься мальчишкам, они пытаются скрыть это, поэтому и дразнят.

– Я? – сильнее удивить меня она не могла. Мэдди, Софи, они – да, однозначно. Шарлотта – может быть. Но я? Наверное, есть какие-то условные знаки, которых я пока не понимаю.

– А что тебя удивляет?

– Но ведь у меня очки! Плохие волосы! Огромная грудь!..

– Да ну тебя, Ханна! Ты как будто не знаешь, что привлекает парней?

– Знаю. Длинноногие блондинки. Без очков.

– Да никто не возражает против очков в наши дни. Это как, ну… Ты же не будешь носить их всю оставшуюся жизнь. И ты такая милая. Ты во многом разбираешься и не болтаешь всякую чушь, как многие другие девчонки.

Я была поражена до глубины души. Для своих старых подруг я просто Дак. В школе меня всегда считали занудой и ботаником, а теперь… Я и не знала, как отнестись к внезапно свалившемуся на меня интересу парней.

– А что она болтала о Дональде?

– Адела полагает, что ты ему нравишься. Она тебе разве не говорила? А я думаю, она не может спать спокойно, когда какая-нибудь девчонка нравится парню больше, чем она, так что тебе придется трудно.

– Ах, Адела вовсе не такая злобная, честное слово.

– Такая, такая, Ханна. Имей это в виду.

Отсутствие Дональда было одновременно мучительным и радостным. Не надо волноваться из-за того, что я постоянно бегаю в туалет, что запотели очки и обо всем остальном в том же духе. С другой стороны, я по нему скучала. Я смотрела на его пюпитр, на пустой стул и жутко расстраивалась. Жизнь была скучна без его улыбки, обращенной в мой адрес. Джесса еще заронила надежду, что я нравлюсь Дональду. О, да! Лучше вообще об этом не думать, чтобы потом не плакать от крушения иллюзий.

В конце дневной репетиции прогремел настоящий гром. Он громыхнул так сильно и так близко, что некоторые даже вскрикнули. А когда гигантские капли забарабанили по окнам, мы облегченно вздохнули: сегодня ранним вечером намечался концерт учителей курса, а потом были запланированы барбекю и глупые игры на свежем воздухе. Благодаря дождю эти игры отменили, и вряд ли кто-то огорчился – субботний вечер у телевизора нас вполне устраивал.

Надо было расставить стулья в старом зале для концерта, и я только радовалась возможности немного поработать и отвлечься от мыслей о Дональде. Потом мы дурачились с Максом, Джессой, Джеммой и Хорнами. Никаких детских игр, просто несколько часов в прекрасной компании за просмотром «Поцелуя на вылет» и других незатейливых программ. Вечером, когда мы с Джессой расставляли пюпитры, к нам подошел Кевин.

– Ты уже занята в камерном концерте, Джесс?

– Да, – с улыбкой ответила Джесса. – Я в духовом квинтете, – добавила она не без гордости.

Духовой квинтет считался престижной группой, она состояла из первой флейты, первого гобоя, первого кларнета, первого рожка и фагота.

– А ты? – Кевин обратил на меня свой потрясающий взгляд. Я смешалась.

– Я? А я, наверное, сговорюсь с кем-нибудь, кто останется. Меня никто никуда не приглашал. Так что наиболее вероятно трио из пикколо, треугольника и контрабаса.

Кевин улыбнулся. Я покачнулась – его улыбка предназначалась только для меня – извини, Джесса.

– А не хотела бы ты войти в наш джаз-бэнд, а?

Боковым зрением я видела, как у Джессы отвисла челюсть. Моя, впрочем, тоже.

– А что я буду играть?

– Ну, на самом деле нам нужен саксофонист, но флейта тоже сойдет. Дональд будет на клавишных, я – на ударных, Сэм – на контрабасе. Еще я буду петь. Знаешь, а-ля Луи Армстронг…

«Очень к глазкам подойдет», – подумала я. Впрочем, ни к каким умным мыслям в тот момент я не была способна. Все это так здорово! Моя любимая музыка, с моими любимыми мужчинами. И они сами захотели пригласить меня, такую малявку! У меня даже очки запотели. Джесса судорожно пыталась придумать, как бы отвертеться от ее духового квинтета и предложить свою кандидатуру, но она не любит джаз, как и любой другой вольный стиль.

Наконец ко мне вернулся дар речи.

– Отлично, – согласилась я. Трудно описать словами те чувства, которые владели мною тогда.

– Ну и прекрасно! – сказал Кевин и ушел, оставив нас с Джессой в полном недоумении.

– Не буду притворяться, что не ревную, – сказала Джесса, когда Кевин отошел подальше и не мог ее услышать. – Наслаждайся близким общением с Кевином. И ты еще из младших… Ну, что я тебе говорила? Теперь видишь, что ты им всем нравишься?

– Джесса! Никоим образом я не могу нравиться Кевину, если он еще не выжил из ума. Совершенно точно – ему нравишься ты! Так что на этот счет можешь быть спокойна. Я не встану у вас на пути.

Я чуть было не сказала, что Кевин мне совсем неинтересен и что мечтаю я о Дональде. Но здравый смысл победил.

– Адела-то как расстроится, что ее не позвали. Слушай, ты не в курсе, им, случайно, в джаз-бэнд скрипка не нужна?

– Она в струнном квартете. Я точно знаю, она сама вчера об этом говорила. Ох, как я рада, Джесса! Жизнь, кажется, налаживается!

И действительно прогресс на лицо – я не думала о Дональде целую минуту.

На барбекю, которое проходило в общей комнате, предполагались сосиски и печеные бобы. Меня это устраивало. Очень уютно получилось – все сгрудились вокруг телевизора, а снаружи стеной лил дождь. Через два часа некоторым ребятам надоело смотреть телевизор и они решили поиграть в настольный теннис. Кевин был главным организатором этой затеи, и мы не успели опомниться, как уже все вместе бегали вокруг стола, попеременно отбивая шарик. Мы играли долго, и я даже не заметила, когда к нам присоединился Дональд.

– Привет, Ханна. Тебя Кевин спрашивал уже?

Так, Ханна, в обморок не падаем. И особо надеяться тоже не надо.

– О чем? – холодно спросила я.

– Ты будешь с нами играть?

О, божественно! От него я это тоже хотела услышать.

– Я сам не могу играть на флейте или саксофоне, потому что занят на клавишных. Ты когда-нибудь играла на саксофоне? Я могу научить тебя, если хочешь. Аппликатура та же, что и на флейте, – он наклонился и внимательно посмотрел на мой рот, – и у тебя, к тому же, правильная форма губ.

Ух ты!

– Мы с Кевином уже договорились – я согласна, – сказала я так спокойно, что сама удивилась.

– Классно. Просто здорово!

– Ханна! – заорал Макс. – Твоя очередь! Хватит болтать!

– Извини, – сказала я и улыбнулась Донни.

Он улыбнулся мне в ответ, и шарик просвистел мимо.

* * *

Так как сегодня была суббота, учителя не гнали нас в кровать примерно до половины двенадцатого. Для Аделы это было еще детское время, а я уже валилась с ног. Парни шептались о чем-то в углу, когда мы уходили. Я ничего не заподозрила, а зря – они слишком много хихикали.

Меня догнала Адела.

– Что-то тебя сегодня не видно, – сказала я ей, уже заранее беспокоясь, как она отреагирует на то, что я попала в джаз-бэнд.

– Я была на концерте, – сказала она, – а потом занималась. По-моему настольный теннис – это детская забава.

– А Кевин так не думает, – я еще страдала от ее замечаний во время ланча.

– Это потому, что меня там не было, – самодовольно сказала она.

Я хотела было остудить ее пыл, но передумала. Мне ведь все равно Кевин безразличен, и, по-моему, она еще не знала о джаз-бэнде. Я вдруг подумала, что Адела – своенравный котенок. Погладь ее против шерсти, и она выпустит коготки.

Я безмятежно заснула, и мне приснился чудесный сон, все происходило, как наяву: Дональд говорит, что у меня правильная форма губ и нежно целует. Я чувствовала его волосы. Я слышала его смех. Секундочку. Я слышала его смех! И смех Макса, и еще двоих парней. Я открыла глаза, было темно, но я услышала, как кто-то выдвигает ящики и запихивает вещи в пластиковый пакет.

– Какого черта? Что тут происходит? – Джемма проснулась и закричала, но преступники уже сбежали.

– Ой! – Адела чуть с кровати не упала.

– Глазам не верю! – в ярости завопила Джесса. – У нас все трусы стащили!

– Ха! – Адела была в восторге. – Замечательно! Наконец-то! Хоть какая-то жизнь здесь! Кто это был? Куда они ушли? – и, заинтригованная донельзя, она стала рыться в своих ящиках.

– Они забрали все мое нижнее белье, – пропищала Джесса, не зная, смеяться ей или плакать.

– И мое, – я просмотрела все свои ящики, но негодяи унесли все, кроме гигиенических средств.

Полная радость от вечера сменилась полнейшим унынием.

Несчастная и разбитая, я свернулась под одеялом. Когда-нибудь закончатся эти конфузы?

– Всем спокойной ночи, – сказала я и подумала, каким же это образом я буду наутро смотреть всем в глаза.