Текст книги "Жара"

Автор книги: Кейт Петти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

– Это Оливер О’Нилл!

– Тот самый Оливер О’Нилл? – Конечно, я слышала о нем, это ведь один из самых известных в мире кинорежиссеров.

– Пап, а ты не думаешь, что бедняге хочется побыть подальше от бешеных фанатов хотя бы в отпуске? И вообще, я хочу спать!

– Да это его друзья, некоторые были здесь в прошлом году. Он такой человек, любит публику. Наверное, половина этих людей – его родственники. И я так понимаю, он оплачивает их отдых.

– Тихо, пап. Такое широкое вещание им точно не нужно!

– О, хорошо, моя маленькая начальница, – нежно сказал папа и повернулся к толпе спиной. – Но где-то здесь должен быть его сын. У него такое смешное имя, как у хиппи – по названию дерева. Линден[28]28
  Липа (англ.).


[Закрыть]?.. Нет, это дочь. Рэдвуд[29]29
  Красное дерево (англ.).


[Закрыть], что ли.

– Кто-то назвал мое имя?

О боже! Рядом с нами стоял шикарный молодой человек, загорелый, с заразительной улыбкой и отличными голливудскими зубами. Он протянул папе руку.

– Привет! Я Рэд О’Нилл, – он улыбнулся мне. – О’Нилл, как написано на твоем платье!

– Ричард Дюмон, – сказал папа, привыкший к такому американскому проявлению вежливости даже от подростка, – а это Мэдди, которая страдает от сбоя суточного ритма и которую надо срочно уложить в постель.

Я улыбнулась из-под ресниц этому божественному парню – лет шестнадцати-семнадцати на вид – и решила больше не искать кандидата на летний роман.

Глава 3

Когда я проснулась, по моим внутренним часам было уже почти время ланча, но, конечно, оказалось – всего семь утра! Я не стала вставать и валялась, слушая, как волны бьются о берег. Трудно было до конца поверить, что я наконец на Барбадосе – я так долго об этом мечтала. Я лежала примерно час, думая о путешествии и о людях в отеле. Я уже сильно привязалась к Бьянке. И было бы интересно узнать побольше о девушках с лошадиными лицами – Флавии и Корделии. Может, не такие уж они и ужасные. И хорошо было бы найти еще каких-нибудь ровесников – тусоваться с ними.

И потом, конечно, Рэд. Хм-м… Может, у него уже есть девушка, но почему-то мне так не кажется. Вчера, когда мы в первый раз увидели друг друга, нас словно током ударило – как будто мы уже давно знакомы. Он показался мне таким близким. Да и вообще парень что надо: подходящего роста, мускулистый – наверное, занимается спортом. Красивые губы и скулы.

Я совсем проснулась. Пришлось встать. Я с удовольствием приняла душ со всеми этими бесплатными гелями и шампунями. Примерила бикини. Все отлично. Кто-то из девчонок – то ли Ханна, то ли Шарлотта – как-то сказал, что у меня цельная фигура, и она никогда не кажется нескладной, даже если на мне ничего нет. Кожа у меня сама по себе смуглая, почти такого же золотистого цвета, как волосы и глаза. Я среднего роста, грудь у меня небольшая, ничего сверхординарного. И в одном купальнике мне просто удобно, никакой неловкости.

Поверх бикини я натянула шорты и блузку, высушила волосы и позаботилась о лице. Уложила волосы так, чтобы прикрыть уши. Они торчат в стороны, прямо беда. Наконец, немного косметики, и я готова к завтраку. В мини-баре был сок, а в вазе – фрукты, но мне хотелось поесть по-человечески. Я вышла в гостиную. Естественно, папы там не было. Я приложила ухо к его двери – оттуда раздавался богатырский храп! Слава богу, нам не приходится слушать это дома! Я открыла дверь на балкон. Море так близко! Семьи, правда, в основном с мелкими детьми, шли к столовой. Может, семья Бьянки уже там. В любом случае, мне очень хотелось есть. Я нашла на столе бумагу и карандаш и написала:

«Доброе утро, соня! Пошла есть. Увидимся позже. М.».

Я немного смущалась идти в столовую одна, но там можно было познакомиться с целой толпой людей. И, кроме того, не проводить же все время с престарелым родителем! Огромные столы для завтрака ломились от кувшинов сока, свежих фруктов, булочек, йогуртов, круассанов, блинчиков и вафель, и каждый мог брать что хочет. Я налила себе сока, наложила в тарелку ломтей ананаса, манго и персиков, взял йогурт и оглядела столовую в поисках свободного места. Бьянки и ее родителей не было видно, но, к моему удивлению, кто-то махнул мне с террасы около бара.

Это была девушка с собранными в пучок каштановыми волосами и в коротеньком платье. Она сидела с мальчишкой лет четырнадцати. Я пошла к ним и уже по дороге узнала Корделию. Сегодня она выглядела вполне нормально – с волосами, убранными с лица, не разряженная и без сестры. А парень, наверное, и есть их брат, «сущее наказание».

Корделия выдвинула для меня стул.

– Здорово! Еще одна ранняя пташка. Не понимаю людей, которые по полдня валяются в постели. Подвинься, Джонти. Дай место, как, еще раз, тебя зовут? А меня, кстати, называют Корделией только когда сердятся. Лучше просто Дилли.

Я села и попыталась разобраться с этим потоком информации.

– Мэдди. Спасибо, Дилли. Привет, Джонти. Я просто еще не привыкла к местному времени, поэтому и встала так рано. Здесь здорово! И хочется поскорее узнать, что к чему.

– Смотря чего ты сама хочешь, – сказал Джонти. – Девчонки катаются верхом, а мне больше нравится водный спорт – тут столько всего можно делать! Ты когда-нибудь этим занималась?

– Серфингом немного, – осторожно ответила я.

Я правда пробовала во время школьной поездки в Дорсет. В любом случае, танцорам такое легко дается.

– Мэдди не захочет таскаться с четырнадцатилетним! – вмешалась Дилли. Я промолчала.

– Может, Мэдди не такая, как ты! Если ей нравится виндсерфинг, то ей не важно, с кем идти. И вообще там каждое утро загорает целая школьная крикетная команда, и им всем по пятнадцать лет.

Дилли встрепенулась:

– Правда? А почему ты мне не сказал?

– Буду я тебе все рассказывать! В любом случае ни тебе, ни Флавии не интересно.

– Целая крикетная команда?

– Они из какой-то лондонской школы.

– Я тоже из Лондона, – вставила я.

– Везет, – вздохнула Дилли, – а мы живем в таком захолустье! И учимся в пансионе.

– В разных пансионах! – подчеркнул Джонти, как будто мальчикам и девочкам категорически противопоказано учиться вместе.

– Лондон – это круто, – я решила закрыть школьную тему. – А во сколько у тебя все начинается, Джонти?

– Скоро, хочешь пойти?

– Почему бы и нет? Только сначала с папой договорюсь, чтобы он знал, где я. Ты пойдешь, Дилли?

– Не сегодня, я не могу отделаться от Флавии. У нее грандиозные планы. Собирается целый день торчать у бассейна, сторожить парня, который ей нравится. Он американец. И красивый.

– И ему совершенно наплевать на нашу кошмарную сестру, – добавил Джонти.

– Джонти! – с внезапно пробудившейся снисходительностью к сестре воскликнула Дилли. – Впрочем, ты прав, – вся снисходительность испарилась, – но может, ему понравлюсь я?

– Ты тоже уродина! – сказал Джонти и пригнулся.

Это он, наверное, чересчур загнул, хотя не знаю, у меня нет братьев. Но Дилли, конечно, не была такой простоватой дурехой, как Флавия. Она легонько стукнула Джонти кулаком и улыбнулась мне.

– Я же говорила, что он сущее наказание. Младшие братья такие грубияны. Никакого уважения к старшим.

Мы встали.

– Встретимся через полчаса у бара, – сказал Джонти. – Тебе обязательно нужно прокатиться на банане, даже если мы больше ни на что тебя не запишем.

– Да уж, – в голосе Дилли звучала тоска, – зря я пообещала Флавии. Ну ладно. Еще увидимся!

Я вернулась через сад в наши комнаты. День разогревался, но легкий бриз слегка шевелил листья на деревьях. Я вошла тихонечко – вдруг папа еще спит. Какое там! Едва я ступила на порог, как раздался дикий вопль:

– Где тебя носит? Я все комнаты обыскал! (Молодец, папа, все три.) Как ты смеешь так исчезать?

Глубокий вдох. Наверное, у него похмелье. Я спокойно показала на записку и заговорила умиротворяющим тоном:

– Я просто пошла позавтракать, пап. Я сто лет назад уже проснулась, и мне очень хотелось есть.

– Ты одна ходила?

– Почему нет?

– Ну… Как же я буду за тобой присматривать, если я не знаю, где ты?

– Я оставила тебе записку, пап, и я давно не ребенок. Я уже много чего делаю самостоятельно – хожу в школу, по магазинам, гуляю…

– Ладно, ладно. Но я еще не привык.

– Ты это уже говорил.

– Ну да, верно. Мы должны с тобой кое о чем договориться.

– Точно. В конце концов, ты же не счел нужным сообщить мне, где именно ты был вчера вечером?

– Я был в баре.

– Я не знала.

– Это другое. Я взрослый.

– Нет, не другое, папа.

– Но я хочу, чтобы мы вместе что-нибудь делали.

– Угу. Например, поиграли бы в гольф?

– О’кей, деточка. Твои варианты?

– Ну, я уже договорилась кое с кем, схожу к морю, посмотрю, чем можно заняться.

– Кое с кем? – заорал он снова.

– Успокойся, пап. С Джонти, сыном Хайтеров. Все это при отеле, все под присмотром. Хочешь, и тебя возьмем?

Но такие развлечения не для папы. Цивильная поездка вокруг бухты – еще куда ни шло, но что-нибудь поэнергичнее – нет. Мама как раз наоборот, она стремится попробовать все.

– Нет, иди одна, дорогая, и встретимся за ланчем. Будь осторожней. Я посижу у бассейна. Посмотреть, кто приехал, запланирую какие-нибудь экскурсии…

Я взяла полотенце, крем от загара, нашла солнечные очки и обняла папу.

– Не беспокойся ты обо мне, папочка. Я делаю то же самое, что и ты. Просто у меня побольше энергии. Уверена, с Джонти я буду в полной безопасности. Увидимся за ланчем. Кстати, завтрак очень вкусный. Да, и дай мне, пожалуйста, денег на всякий случай.

Папа полез в карман.

– Держи. Значит, за ланчем?

– Спасибо, папочка! – Я еще раз обняла его. – Я люблю тебя!

Бедный папа. Но он должен понять: нельзя исчезнуть на семь лет, а потом ждать, что я буду терпеть его поучения, когда он внезапно решит вернуться в мою жизнь.

Джонти меня уже ждал. У него, в отличие от мамы и сестер, лицо не лошадиное. Он точная копия отца, и волосы у них одинаковые. «Рожа, как лепешка», сказала бы Софи, – лицо немного приплюснутое и как будто вечно удивленное. Хотя он ничего. Я бы не стала знакомить его с некоторыми ребятами из нашей школы, но никто меня и не просит.

– Классные у тебя очки, – заметил он.

Мы прошли в тени пальм и спустились к пляжу мимо огромного бассейна. Я и не думала, что он такой гигантский. Он повторял изгибы здания отеля. С одной стороны были магазины и киоски. Местами бассейна совсем не было видно из-за цветущих кустов, а где-то он весь плескался из-за фонтанов и каскадов. Семьи сидели под зонтиками, куча детей плавала. Странные люди – торчать у бассейна, когда рядом море. Ведь эта часть пляжа наверняка принадлежит нашему отелю, значит, никуда не надо специально идти.

Джонти как будто прочитал мои мысли:

– Мне очень нравится сидеть на пляже. Мы приезжаем сюда уже много лет подряд, и сам отель мне надоел. О! Вон банановая лодка! Тебе понравится!

Когда он сказал про «банановую лодку», я решила, что он имеет в виду традиционную вест-индийскую лодку для перевозки бананов, но нет! Это была лодка в виде банана! Она подошла к берегу, и вокруг тут же собрались люди.

– На эту мы уже не попадем, – сказал Джонти, – но на следующую будем первыми. А сейчас просто смотри.

– А одежда? На них только плавки и купальники.

– Сейчас поймешь. Извини, я забыл. У меня вон под тем зонтиком друзья. Давай свою сумку, я попрошу их присмотреть за ней. А ты постой в очереди.

Я сняла одежду и затолкала ее в сумку. Джонти пошел к группе ребят – без сомнения, это и была крикетная команда. В основном мальчики и всего несколько девочек.

– Если это крикетная команда, то откуда там девушки? – спросила я, когда Джонти вернулся.

– Сестры и дочки учителей, наверное. Они живут там, в шале, – он махнул рукой куда-то вдаль. – Они тебя тоже заметили. Познакомишься, когда покатаемся. Они-то, конечно, повеселее моих кошмарных сестер!

Но я не особо его слушала. Я наблюдала за ребятами на лодке. Они уселись на банан верхом, и их потащили на буксире по волнам, а потом лодка заложила крутой вираж через бухту. Все свалились в воду, но там было мелко, и они встали и попытались снова забраться на банан, когда он проезжал мимо. Круто!

– Он едет к берегу, – сказал Джонти. – Ты готова?

– Конечно!

Мы заплатили и вошли в чудесную теплую воду. Остальные ребята были совсем маленькие. Может, как-нибудь удастся прокатить здесь Бьянку? Мы поехали. А-а-ах! Я почти сразу упала, но быстро поднялась, и Джонти затащил меня обратно. Я изо всех сил вцепилась в банан, но под самый конец водитель особенно круто повернул, и пассажиры с визгом свалились в море.

– Он всегда так делает, – сообщил Джонти, – нет смысла забираться назад.

Мы прошлепали по мелководью обратно к пляжу. Джонти посмотрел на свои шикарные водонепроницаемые часы:

– У меня через двадцать минут виндсерфинг. Может, пойдем и тебя запишем?

– Не знаю, Джонти. Я лучше выясню, чем вообще здесь можно заняться, а потом уже решу, ладно?

– Конечно, – галантно сказал Джонти. Он вообще-то очень милый.

Мы прошли по горячему белому песку туда, где на шезлонгах и полотенцах под пляжными зонтиками развалилась компания ребят.

– Привет, Джонти! – крикнул один из них. – Ты где нашел это прелестное создание?

Надо же, какой подхалим, надо будет с ним поосторожнее.

– Это Мэдди, она прилетела только вчера, надо ей все здесь показать и избавить ее от моих сестер.

– Привет! – Я остановилась и рассматривала их. Это и вправду была настоящая крикетная команда из лондонской школы. Они пялились на меня немного смущенно, но дружелюбно. С первого взгляда мне никто не понравился – какие-то маленькие и неуклюжие, но я всегда готова просто дружить с мальчишками. Девушки были поинтереснее ребят. Они окидывали меня спокойными оценивающими взглядами: хм-м, ладно, ты красивая, но, наверное, жуткая безмозглая стерва, а волосы явно крашеные и в лифчике, скорее всего, сплошной поролон. Ну, сами знаете. Все так смотрели, кроме одной. Она встала и подошла ко мне.

– Привет, Мэдди, – у нее был явный американский акцент. – Я Линден О’Нилл. Рэд, мой брат, рассказывал о тебе.

Она была ниже меня и примерно моего возраста.

– Привет, – сказала я. – Я только мельком видела Рэда вчера вечером. Просто с ног валилась от усталости!

– Значит, ты произвела на него впечатление. Он все уши мне прожужжал этой потрясающей девушкой-англичанкой, с которой только что познакомился.

Я мысленно улыбнулась. Хорошие новости! Но прямо сейчас хотелось подружиться с этими ребятами из команды. Рэд подождет. Джонти торопился на виндсерфинг, и несколько человек из компании шли с ним. Я спросила, где мое полотенце и вещи.

– Тут! – помахал рукой мистер Подхалим. Линден подошла к нему вместе со мной. – Я Чарльз, – представился он. – Вы похожи на сестер, не заметили?

Мы с Линден переглянулись и засмеялись.

– Вообще-то, мы не сестры, – сказала она. – Чарльз, отдай Мэдди ее вещи, быстренько! – Он сделал вид, что обиделся, и протянул мне сумку. – Так, – продолжала Линден, – сядем от него подальше. – И увела меня от Чарльза, улыбнувшись ему через плечо. – Он нормальный, просто чересчур задирает нос – не мешало бы слегка по нему щелкнуть. Он изо всех сил ко мне клеится, но только потому, что мой папа такой знаменитый, а я так этого не люблю!

Мы сели рядом с девчонками.

– Ты, наверное, очень богатая, раз живешь в этом отеле! – сказала одна из самых младших.

– Заткнись, Эбби, – перебила другая девчонка, по-видимому, ее старшая сестра. – Прости ее, – обратилась она ко мне. – Мы здесь только потому, что наш папа – учитель в школе, которая отправила сюда эту команду. И мама постоянно говорит, сколько же, мол, денег у тех, кто приехал сюда просто отдыхать. И почему бы ей просто не ловить кайф, раз уж нам так повезло? Вот я ловлю. Меня зовут Холли, кстати. Еще одно дерево[30]30
  Остролист (англ.).


[Закрыть], да, Линден?

Холли мне понравилась. У нее длинные темные волосы, как на полотнах прерафаэлитов, и большие яркие глаза.

– Я приехала с папой, – сказала я. – Они с мамой в разводе. Мы с мамой и младшей сестрой живем в смертном страхе перед счетом на газ, а папа ездит в отпуска вот в такие места. – И тут же добавила, чтобы меня правильно поняли: – Но я не жалуюсь.

– Наш отель – это нечто! – сказала Линден. – Они даже указывают, как одеваться – «элегантно, соответствующе случаю» – прямо так в брошюре и написано! Представь себе! Знаешь, тут есть тетки, которые по три раза в день меняют купальники, честное слово. Ну да, и еще саронги под цвет и платочки на головы. – У нее была симпатичная улыбка, как и у ее брата. – Мы тоже приехали с разведенным папой, родители разошлись из-за него, но это история всей нашей жизни – маленькие люди в большом Голливуде. Поэтому вы, англичане, мне очень нравитесь: вы такие земные и – нормальные!

– Вот спасибо, Линден, – сказала Холли.

Я должна была заступиться за папу:

– Папа не был виноват в разводе, это мама от него ушла. Но мама у меня классная.

Мне и за нее захотелось заступиться. Хотя было странно делиться такими вещами с ребятами, которых я едва знаю.

– Мама просто святая, она всегда с нами, – сказала Линден. – Наверное, поэтому мы с Рэдом нормальные. Но с папой вроде нашего приходится быть святой.

– Почему? – спросила Холли. – Вас послушать, так моя семья такая скучная!

– Скучно – это хорошо, – сказала Линден. – Ты когда-нибудь слышала о постельном кастинге? Ну, как можно получить работу или роль через постель? – Мы с Холли кивнули. – Этим папа и занимается все свое время, когда не снимает фильм. Так что держитесь от него подальше! Не попадайтесь ему на пути! Вы, может, хотите роль в его фильме? Он собирается снимать подростковую киноверсию «Вестсайдской истории». Но поверьте мне, вы не настолько этого хотите. Он совершенно бессовестно ведет себя с женщинами любого возраста. Аморальный тип. Он удивительный, умный, это да. Но строго для взрослых. Своих подруг я к нему не подпускаю.

– Какой кошмар! – ужаснулась Холли. Это прозвучало очень по-британски. Она была по-настоящему потрясена. Эбби смотрела на нас во все глаза.

– А Голливуд и есть кошмар, – Линден поднялась.

Я ушам своим не верила.

– У меня прослушивание для школьного спектакля «Вестсайдская история»! Ну и совпадение!

– У нас ее тоже ставят в этом году, – отрезвила меня Холли. – Никакого тут нет совпадения, она идет по программе.

– Лучше ставьте спектакли в школе, – сказала Линден, – фильмы – такой отстой!

Потом Линден, Холли и Эбби посмотрели на меня.

– Банан? – спросила Холли.

– Пойдем! – Эбби уже тянула ее за руку. – Скорее, а то не успеем!

– Меня ничто не остановит! – сказала я, и мы побежали.

Мы с Линден шли вдоль бассейна. Еще издалека мы заметили моего папу и Брайана Хайтера в шезлонгах. Там же была мамаша Хайтер с дочками. И на корточках около Флавии сидел Рэд. Вот оно что! Он и есть красивый американец Флавии! Меня как будто что-то укололо – ревность?

– Эта девка! – зашипела Линден. – Неужели она правда думает, что у нее есть шансы заполучить моего обожаемого брата? Джонти нормальный, а эта! Волосы у нее, конечно, красивые, но лицо! Как у кобылы. Она даже не симпатичная! – Линден посмотрела на меня. – Ой! А она не твоя подруга случайно?

– Я только вчера приехала, – напомнила я. – А рядом с ними мой папа.

– А, тогда понятно, почему здесь Рэд, – сказала Линден. – Может, он спрашивал твоего папу, где ты. Братик времени не теряет. Пошли к ним. Очень хочется посмотреть на физиономию Рэда и этой страшилы, когда ты подойдешь. Погоди! – Она выудила из сумки мобильник и набрала номер. Где-то поблизости затренькал телефон, и Рэд полез в задний карман шорт. – Рэд! Приготовься, дорогой братик. Угадай, кто будет к обеду! – Линден сложила телефон и торжествующе улыбнулась. – Вот! Я же говорила, что их лица будут – чистая картинка!

Глава 4

Не знаю, что Линден хотела всем этим сказать. Лицо Рэда никакой картинкой не было. Он положил мобильник в карман, встал и помахал нам. Флавия вообще не поняла, что произошло, и просто посмотрела в нашу сторону. Дилли вскочила на ноги и побежала нам навстречу.

– Привет, Мэдди! – крикнула она, как будто мы дружим уже сто лет. – Лучше бы я пошла с тобой на пляж. Флавия такая зануда! Она никуда не хотела идти, а вдруг Рэ… – она поняла, что рядом хмурая Линден, – твой брат придет.

– Не волнуйся, – отрезала та, – я за ним не слежу.

И пошла к Рэду.

– Ох-ох-ох. Эта мисс маленькая дочка режиссера думает, она такая крутая. Рэд, по крайней мере, нормально разговаривает. – Она грустно усмехнулась. – В этом и проблема. Даже я знаю, что он вежливый просто потому, что человек хороший. А Флавия уверена на все сто, что это ради нее.

Папа чувствовал себя у бассейна как дома. Тщательно намазан кремом от загара, рядом толстая книжка в бумажной обложке и холодный напиток – бремя заботы о дочери-подростке, по-моему, больше не тяготило его так неумолимо.

Брайан что-то ему рассказывал, и папа время от времени кивал, но, насколько я его знаю, он так делает, когда не слушает. Джина Хайтер встала с шезлонга, когда мы подошли. Может, у нее и лошадиное лицо, но тело красивое и загорелое. В отличие от бедной Флавии – с ее светлой кожей невозможно сидеть на солнце без прозрачной накидки.

– Вот это точность! – воскликнула Джина. – Мы как раз пытаемся убедить твоего папу спуститься в пляжный бар к ланчу. Джонти придет прямо туда. Смотри, Ричард! – позвала она. – Твоя дочь пришла как раз вовремя!

– Значит, голод наконец привел тебя сюда?

Ах, папа, ну что ты в самом деле!

– Неправда, папа. Я сказала, что приду сюда к ланчу, вот и пришла.

– О-о-о, прошу прощения. – Папа усмехнулся Джине и Брайану. Я поймала взгляд Рэда – «родители, что с них возьмешь?» – и мне вдруг так захотелось, чтобы все остальные взяли и исчезли. Кстати, что он здесь делает?

– Пойдемте поедим все вместе, – предложил Брайан. – Рэдвуд, надеюсь, вы с Линден с нами. Джонти хотел с тобой поговорить.

Линден сникла, но Рэд обрадовался:

– Конечно! Спасибо, сэр.

Ну надо же! Даже не верится!

И мы пошли обратно к пляжному бару под пальмами. Блаженство.

Джонти уже был там, он сидел в одних шортах на барном стуле и пил через соломинку фруктовый коктейль. Волосы у него были мокрые, ноги в песке. Полотенце валялось на полу. Он выглядел совершенно счастливым.

– Боже, Джонти, на кого ты похож! – взвизгнула Флавия и села подальше от него. – Папа, мне, пожалуйста, банана дайкири.

Брайан весело улыбнулся.

– Всем леди по банана дайкири?

Тут вступил папа:

– Но они же с алкоголем, Брайан, разве нет?

Не хватало еще, чтобы он прямо там растрезвонил о моем возрасте. Да и вообще мне хотелось фруктового сока с кучей льда.

– Мне, пожалуйста, ананасовый сок, – быстро сказала я.

Дилли заказала банана дайкири, Джина – джин с тоником.

– А вам? – спросил Брайан у Рэда и Линден.

– Нам сока, сэр, спасибо большое, – ответил Рэд. Он сел рядом с Джонти и Линден, и я присоединилась к ним. Дилли поколебалась и подсела ко мне, взрослым пришлось втиснуться между нами и Флавией. Бедняга сама себя наказала, когда отодвинулась подальше от Джонти, ведь Рэд хотел поговорить именно с ним.

– Тут набирают группу виндсерферов – ехать на восточное побережье, – начал Джонти. – Там волна круче. Я думаю, стоит записаться.

– А я уже там был, – сказал Рэд. – Папа возил меня пару лет назад, но здорово, если это все организует клуб. Я с тобой. А ты, Лин?

– Может быть, – Линден не стала вдаваться в детали.

– А вы, значит, все бывали здесь раньше? – спросила я.

– Я хотел у тебя спросить то же самое! – воскликнул Рэд.

Что ж, приятно: он явно пытался найти повод, чтобы заговорить со мной.

– Я с Рэдом познакомился в прошлом году, на виндсерфинге, – сказал Джонти. – Он классно катается. Я по сравнению с ним вообще новичок. А еще был тот парень из отеля, Мэтт. Мой ровесник.

– С тех пор ты здорово продвинулся, – улыбнулся Рэд и дружески стукнул Джонти кулаком в бок.

– Интересно, а Мэтт приедет в этом году? – спросил Джонти.

Вмешалась Линден:

– Надеюсь, нет. Он мне не очень-то нравился.

– Это только потому, что он был лучше тебя во всем, – сказал Рэд.

– Да нет, не поэтому. Он везде таскался с тобой, и вы вечно меня бросали. И мне не нравилась его мама. Все эти «бедный мой несчастный Мэтти-Мэтт, как для него славно быть лучшим».

Джонти засмеялся:

– «Бедный мой несчастный Мэтти-Мэтт» был тот еще хитрец, помните? Он становился абсолютно нормальным, если мамочка не торчала рядом. Сестры ее тоже не любили. Говорили, что ей не нравятся девушки – слишком большая конкуренция.

Линден вдруг аж перекосило.

– И еще все эти дурацкие мелочи, вроде «ах, Линда, ты будешь очень против, если бедный несчастный Мэтти-Мэтт один-единственный раз поедет на банане вместо тебя? Как славно, что они с Эдвардом подружились». Да, и постоянно называла нас Линда и Эдвард. Это меня буквально до белого каления доводило. Ее вообще ничего не заботило, кроме Мэтти-Мэтта.

Дилли придвинулась к нам.

– Он жульничал в теннисе. Говорил, что был аут, хотя все мы видели – никакого аута не было! Ему просто надо было выиграть. И его мамаша кудахтала: «Бедный несчастный Мэтти-Мэтт! Как славно, что он хорошо играет в теннис!» Как будто вся остальная жизнь у него просто невыносимая.

– Наверное, так и есть, – сказала Линден. – С такой-то мамашей!

Брайан принес наши напитки.

– И над чем это вы так весело смеетесь? – поинтересовался он, раздавая бокалы.

– А над прошлогодним Мэттом, пап, – сказала Дилли, – и его кошмарной матушкой. Они были здесь в нашу первую неделю. Помнишь?

– Как не помнить? Чудесная фигура, если это та, о ком я думаю.

– О ком, о ком ты думаешь, дорогой? – спросила Джина, закурила длинную сигарету и начала пускать дымные колечки.

– О маме Мэтта, – сказала Дилли.

– А, об этой! Как там ее звали?

Папа поднял голову. Он улыбался, глядя поверх своего рома на Брайана, потом на Джину, пока они напрягали мозги.

– Я знаю…

– Ее звали…

– Фэй! – хором воскликнули они.

Почему-то в этот момент папа поперхнулся ромом и забрызгал им свою гавайскую рубашку.

– Мам, мы будем сегодня есть или нет? – напомнила Флавия.

– Ой, и правда, – спохватился папа, – еда, еда. Нам нужна еда. Так, в прошлом году я подсел на барбекю из рыбы. Тебе обязательно надо попробовать, Мэдди.

До сих пор не могу привыкнуть! Хотелось послать маме и Ло-Ло фотографию по спутнику, чтобы они разделили мою неземную радость: быть в этом потрясающем месте, у синего, синего моря, в прохладной тени пальм, есть всякую вкуснятину и не волноваться, сколько она стоит.

Еда плюс жара – меня сморило. Вдобавок несколько часов разницы во времени – в общем, мне срочно нужно было поспать. Хотелось темноты и прохлады, как в моей комнате, например.

– Пап, ты не возражаешь, если я сейчас пойду в отель и немного посплю?

У него лицо вытянулось.

– А я хотел посидеть на пляже, дорогая, или около бассейна.

– Да я недолго – часик или два. И вообще, – я вдруг поняла, что солнце скрылось и собираются облака, – сейчас, по-моему, дождь пойдет!

Вот так сюрприз. Дождь?! Здесь?!

– А, ерунда, – отмахнулся папа, – все рассеется через десять минут. Да, правда, иди поспи, дорогая. Отдохни. Я приду за тобой, скажем… через час или два?

– Давай через два, пап. Чтобы еще в душ успеть.

Вдруг рядом оказался Рэд.

– Я тебя провожу, Мэдди. Надо захватить кое-что в номере.

Линден разговаривала с Джонти, и мне показалось, что Рэд хочет смыться, пока сестра ничего не заметила. По-моему, он что-то задумал.

Мы не успели далеко уйти, когда на землю упали первые огромные капли дождя. После жары это было просто блаженство.

– Хочешь спрятаться? – спросил Рэд. – Или намокнуть?

– Конечно, намокнуть!

– Давай! – и он потащил меня в глубь тропического сада. Поднял лицо к небу, раскинул руки и завопил:

– У-ху-у-у! Ху-у-у!

Дождь был как теплый душ. Я сразу насквозь промокла. Рэд схватил меня за руку, и мы сплясали шуточный танец. Какие-то люди, которые прятались под деревьями, нам даже похлопали, а мы им поклонились.

Дождь уже стихал.

– Мне кажется, что я тебя знаю уже сто лет, – сказал Рэд, – а мы еще ни разу толком и не поговорили. Да, и не обращай внимания на Лин.

– Как это – «не обращай внимания»? Она мне очень нравится.

– Видишь ли, иногда она перегибает палку. И еще она липнет ко мне – старший брат, ну, ты знаешь.

– Да я сама старшая сестра.

– Она иногда, ну, «расширяет» правду. Как это сказать-то? Ты просто не верь всему, что она говорит. Это из-за того, что она выросла в Голливуде. Мы не всегда можем увидеть разницу между реальностью и фантазией. Я надеюсь, что вижу, но насчет Лин не уверен. Ты мне нравишься, и я боюсь, ты что-нибудь не так поймешь.

– Очень длинная речь от мокрого, как курица, человека.

– На себя посмотри! Хотя нет, ты похожа на русалку.

Я покраснела. Рэд выглядел великолепно, мускулистый, мокрая рубашка прилипла к бронзовой коже, выгоревшие волосы потемнели от воды. Он встряхнулся, как собака, перед тем, как мы вошли в фойе.

– Тут не хотят, чтобы мы одевались как попало, – сказал он, – занижали тон.

– Мэдди! Ты вся промокла! – Я узнала этот тоненький голосок. Это была Бьянка. Папа нес ее, в купальнике, на руках. – Я иду купаться, Мэдди! Смотри – у меня нарукавники и круг!

– Здорово! – сказала я. – Лучше никому не попадаться тебе на пути!

– А ты пойдешь плавать?

– Я сейчас иду немножко отдохнуть, золотко, может, завтра?

– Не беспокойся, Мэдди, – сказал папа Бьянки. Он был такой же сонный, как и я.

– Вот что, Бьянка, хочешь, мама и папа пойдут сегодня вечером попьют коктейль, а я пока почитаю тебе сказку на ночь? Согласна?

– Да, пожалуйста!

– А ты сама-то не будешь пить коктейли и общаться с ребятами в это время? – спросил ее папа.

– Вряд ли! Я знаю по маме и младшей сестре, что родителям иногда надо отдохнуть от детей. И мне нравится читать Бьянке, она напоминает мне Элоизу.

– Это очень любезно с твоей стороны. Она ложится спать около полвосьмого.

– Тогда увидимся, Бьянка! Счастливо тебе поплавать!

Я совсем забыла о Рэде.

– Что это за история? – спросил он. – И что у малышки с волосами?

Я уже привыкла к Бьянке, но, рассказывая о ней, чуть не расплакалась.

– У нее лейкемия. Она умирает. Возможно, это ее последнее путешествие. Бьянка сейчас очень бойкая, но ей приходится много отдыхать.

– Тебе все-таки стоит поспать, – сказал Рэд. – Придешь вечером? До сказки на ночь? Я буду целый день кататься с Джонти, а давай-ка с тобой встретимся в шесть? У бара на пляже?

– Надо будет завести ежедневник! Конечно, давай. В любом случае все будут там, да?

– Пока ты здесь, мне ни до кого нет дела! – И он пошел к себе в номер.

Я потопала в наш. Вот это да! Рэд действительно не теряется! Хотя все получилось очень мило. Я была польщена. Я задернула занавески, вытянулась на своей прохладной постели – и провалилась в сон.

Меня разбудил легкий стук, а потом папа просунул голову в дверь:

– Пора вставать, спящая красавица. Я намешаю тебе чудесный напиток с кучей льда, поднимайся, принимай душ. Жду тебя через десять минут.