Текст книги "Жара"
Автор книги: Кейт Петти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)
Глава 16
– Шарл! Шарл! Шарлотта, проснись! Мне нужно поговорить с тобой! – Мишель трясла меня так, что я проснулась. – Почему, ты мне не сказала, что у вас с Джошем что-то было?
Я пыталась сообразить, что к чему. Что это с ней? Уже первый час ночи.
– Я тоже могла бы спросить у тебя, почему ты не сказала мне, что у тебя что-то было с Джошем.
Это заткнуло ее секунды на две.
– Но ты! Из себя такую дуру строила.
– Я-то тут при чем? А кто тебе сказал?
– Олли, после того как закончились «Друзья». Мне надоело, что он вечно ошивается рядом, ну я и сказала что-то вроде, не кажется ли тебе, Олли, что мелким здесь делать нечего. И он как подпрыгнет ко мне, да как заорет: «А вот Джош Шарлотту мелкой не считал», ну и так далее в том же духе. Джош покраснел и сказал, что это было совсем другое. Олли завопил, что там разница в возрасте даже больше. Я спросила, что все это значит. Шарл ведь с незапамятных времен пускала слюни по Джошу, чего тут нового? «А я скажу тебе, что тут нового», – орет Олли. «Нет уж, Олли, если ты не возражаешь, – говорит Джош, – я сам скажу Мишель, что нового, а что старого, хорошо?» Олли страшно обиделся и вылетел за дверь, добавив: «Лучше расскажи ей все-все, потому что, если не расскажешь, я расскажу!». И как хлопнет дверью.
«Бедняга! – подумала я. – Как ему, должно быть, больно».
– Джош посадил меня в машину, и мы уехали в паб. Вообще-то мы были в двух пабах. Первый был тот славный с большим камином. Мы вошли, и только я села у огня, как вдруг Джош говорит, типа, извини, это неправильный паб, и мы уехали в тот, где были вчера вечером. Джош ничего не хотел говорить, пока мы не сядем, и я просто молчала и ждала. А потом он рассказал мне, толстушка, о чем говорил Олли, – у вас были какие-то шуры-муры – кино, пабы и еще кое-что помимо. И все знали! Кроме меня, естественно! – И она злобно уставилась на меня.
– Все закончилось до твоего приезда.
– Я это уже поняла. И чего тебе не хватало? Джош оказался горяч для тебя? Обожглась?
Я чуть не сказала «да», но тут подумала – а зачем вдаваться в подробности? Не ее это, собственно, дело.
– Не получилось, и все, – просто сказала я.
– Джош думал, что все идет отлично. Джош по-настоящему огорчен, что все закончилось. Ты сделала ему очень больно.
Это меня уязвило.
– Неправда. Джош все понял. Он мне сказал, что все нормально. Вообще-то он все ждал, когда приедешь ты и вы сможете продолжить то, что начали в прошлом году.
Я подумала, что это небрежное замечание успокоит ее.
– Если бы, – сказала она печально.
Я посмотрела на нее. Ей и правда было плохо. Она сидела на моей кровати, загорелая, с золотыми волосами и потрясающей фигурой, и готова была меня убить за то, что я сделала с Джошем.
– Я не знаю, чего ты теперь от меня ждешь, – сказала я.
– Ну, по крайней мере, ты можешь извиниться за то, что ничего не сказала мне.
– Если тебе станет от этого легче, прости. Но если честно, я просто думала, что кто-нибудь другой расскажет. Мне в этой истории гордиться особо нечем, и она, по-моему, расстроила всех. Ты совершенно правильно поступила в прошлом году, скрыв все от остальных.
– Дело в том, – мрачно сказала она, – что я с огромным удовольствием обнародовала бы это. Джош, видишь ли, не хотел. Он не хотел расстраивать тебя. И это было в прошлом году. Он очень хорошо к тебе относится, Шарлотта. И еще он сказал, что это он все испортил, все сделал неправильно.
Во что сейчас-то Джош играет? Просто в сочувствие к Мишель? Я не знала. И знать не хотела. Теперь-то я поняла, кто мне действительно нужен.
– Он трудный человек, Мишель. Но я к нему тоже очень хорошо отношусь.
– Что-то он в этом сомневается. Ты отдала ему браслет?
Ой-ой, надо срочно менять тему разговора.
– Слушай, ничего, если я снова лягу спать? Джош твой, и меня это больше не касается, кроме того, завтра мы едем на семейный пикник, а потом у нас поезд, вы сможете увидеться минуты на две от силы.
Она стала переодеваться в пижаму.
– Вообще-то, если он хорошо сдаст экзамены, мы сможем часто его видеть. Он будет жить при колледже. Хорошо бы, правда? Мои подруги сдохнут от зависти. Согласись, ведь он красивый парень.
Так, все уже меняется. Прямо как Джо и говорил.
– Спокойной ночи, – сказала я.
Мой настоящий секрет в безопасности. Я снова могу спокойно спать.
Итак. Вот уже все и правда заканчивается. На следующий день мы поехали на пикник. Ярко светило солнце. Мы все плавали. Скраппи не спускали с поводка. Кстати, Джо собирается дрессировать ее. Тетя Вив, которая, я уверена, знает намного больше, чем кажется, сказала, что Джо придется искать себе занятие, чтобы не скучать, когда мы все уедем. Мишель была особенно любезна с Олли. Он расцветал прямо на глазах.
Когда мы уже уезжали, все Роулинсоны вышли, чтобы попрощаться. Кейт повисла на мне с криком «Не уезжай! Не уезжай!», но ребята держались очень сдержанно. Джо позволил Мишель чмокнуть себя, а Джош улучил минутку и прижал меня к себе.
– Я, наверное, буду скучать по тебе больше, чем ты по мне, – шепнул он мне на ухо. И потом, уже громче: – Ты будешь видеть меня чаще, чем хотелось бы, если я попаду в колледж. Держи кулаки!
Потом он повернулся к Мишель. Но я уже не смотрела. Я прощалась с Джо и не хотела, чтобы остальные увидели, что я борюсь со слезами. Он взял меня за талию под футболкой и прошептал на ухо, вместо чмоканья:
– Я положил тебе в карман записку. Почитай потом.
И ушел. Просто повернулся и убежал в дом. Наша семья влезла в «вольво» тети Вив, и мы поехали на станцию.
В поезде было душно и полно народу. К счастью, места у нас с Мишель были зарезервированы заранее. Я едва сдерживала слезы.
– Я в туалет, – сказала я Мишель, когда поезд тронулся.
Естественно, в туалет была очередь, но я не собиралась читать записку Джо, пока не закроется дверь между мной и остальным миром. Наконец я вошла. Я позволила слезам политься, когда разворачивала маленький листок бумаги. На нем была нарисована жаба, а вокруг нее были написаны слова:
Помни о том, что я сказал, когда мы встретили эту подружку.
Ты самая милая, добрая, замечательная девушка в мире.
Мы с госпожой Жабой оба так считаем.
С огромной любовью, Джо.
P.S. Пожалуйста, не меняйся слишком сильно.
И тут я сделала жуткую старомодную вещь. Запихала записку в лифчик. Ну да, слева, где сердце.
Рисунок рассмешил меня. Я умылась холодной водой, глубоко вздохнула и вернулась по качающемуся поезду на свое место.
Эпилог
Оставшиеся дни каникул были довольно скучные. Я спала допоздна, ходила по магазинам, купалась в бассейне, гуляла с Ханной. Я рассказала ей многое из того, что со мной случилось, но не рассказала ей о Джо абсолютно все. Он все еще был моим секретом, и я хотела порадоваться ему в одиночестве.
И все равно каникулы закончились слишком скоро. Вечера были прохладные, а утра – туманные и росистые. Результаты экзаменов Мишель оказались хорошими. Оценки Джоша тоже, и он скоро станет нашим соседом, где-то ближе к октябрю.
Ночевка под конец каникул проходила у Ханны, потому что семья Софи только-только вернулась. Ханна удивила нас: ее просто переполняло счастье. Оказывается, ее новый парень живет совсем недалеко и будет зависать с нами некоторое время.
Мэдди и Софи появились вместе. Стоило мне на них взглянуть, как все мои старые комплексы выплыли наружу. Мэдди, конечно, выглядела шикарно, но я не могла не заметить, что косметика на ней нанесена слишком тщательно, как будто для того, чтобы что-то скрыть. На Софи были коротенькие шортики, открывающие длинные загорелые ноги. Ее волосы выгорели на солнце, а лицо – возможно ли это? – было немного мягче, без того надменного взгляда, к которому я привыкла. Интересно, что с ней случилось? Может, она наконец поняла, как это – когда сама влюбляешься в кого-нибудь, а не когда все вокруг влюблены в тебя?
Закончив приготовления, мы начали рассказывать свои истории.
– Ну, давай, Шарлотта. Как там милый Джош? Он упал к твоим ногам? – спросила Софи.
Я предостерегающе посмотрела на Ханну.
– Ну, можно и так сказать, – и я поведала им о своих приключениях.
– И ты не хочешь, чтобы это продолжалось? – спросила Мэдди с широко открытыми глазами. – Такой крутой парень? Да еще и предпочел тебя, а не Мишель. Да ты с ума сошла!
– У него начинаются занятия в колледже через месяц, – сообщила я.
– Что? Познакомь меня с ним, пожалуйста!
Может, каникулы Мэдди прошли не так романтично, как у всех остальных?
– Мне показалось, его младший брат очень даже ничего, – мечтательно проворковала Софи.
Тут вмешалась Ханна и спасла меня.
– Моя очередь! – Она улыбнулась мне.
Мой секрет еще немного побудет в безопасности.
Софи
Глава 1
Снова все как всегда. Мама: «Ты уже уложила, Софи?» Я: «Да». Мама: «Ты убралась в комнате?» Я (вру): «Да». Мама: «Ты вычистила клетку хомяка?» Я (зная, что не отверчусь): «Ладно, ладно, иду чистить…»
И так далее, родители по очереди сходят с ума, пока мы не будем готовы выезжать. Скорее бы!
Мне все еще неловко из-за Бена. Вообще, с какой стати я так переживаю из-за этого мальчишки? И что он о себе вообразил? Я позвонила Ханне, чтобы поговорить о нем, но сказать особо и нечего. Кроме того, что от одного его вида мне делается тошно. Не думаю, что она поймет, Ханна классная, но опыта общения с парнями у нее нет. Надеюсь – ради нее самой, – что парни на ее музыкальных курсах все-таки поинтереснее того прыщавого ботана, которого мы видели в «36,6».
Мы всегда встаем рано перед отъездом. Обычно мы с Дэнни падаем в машину в пижамах и дрыхнем в спальниках до самого парома. А поскольку сейчас мы оба спим в футболках, потом остается только шорты натянуть. Путешествие, казалось, никогда не кончится: пять часов у игральных автоматов на пароме и еще пять часов в душной машине на дороге с этим дурацким правосторонним движением. В один прекрасный день родители придумают еще какой-нибудь способ загореть – что-нибудь ужасающее, вроде турпоездки в Грецию.
Как только мы оказались во Франции, началось…
– Смотри, Софи, chien.
– Да, мам, это собака. Обалдеть.
Или…
– Смотри, Софи, собор/река/лошади, еще что угодно.
– Мам, я не ребенок. Не надо мне ничего показывать.
О боже! Мама огорчается, потому что она сама просто тащится от этого всего. Дэнни тоже достает.
– Ball trap[5]5
Игра слов: по-английски – бессмысленное словосочетание, а по-французски – тир.
[Закрыть], – читает он и хихикает.
И так каждый год. Даже я знаю, что «ball trap» – это по-французски «тир». Дэнни читает все дорожные указатели с идиотским акцентом. Не пропускает ни одного. Дайте мне сил!
Мы уже подъезжаем, и мама снова принимается за свое.
– Смотри, Софи, вон подсолнухи!
Да, действительно, по обеим сторонам шоссе огромные поля этих растений, которые весь день только и делают, что поворачивают свои маленькие головки за солнцем. Но, честно говоря, один раз увидеть поле подсолнухов вполне достаточно. Мама это не понимает и каждый год восхищается по новой.
Папа сосредоточенно ведет машину, но ему тоже все явно нравится. Он подзадоривает Дэнни. Не понимаю, как у них получается все время улыбаться. Я устала, мне жарко, у меня затекли руки и ноги, мне до смерти скучно, и я хочу в нормальный туалет, не в дыру в полу, как в придорожных кафе.
И вот мы съезжаем с автомагистрали. Мама с папой спорят, где надо свернуть, – наверное, они тоже устали. Наконец мы въезжаем по дороге к кемпингу и оказываемся перед входом в хозяйскую усадьбу. Останавливаемся на центральной дорожке и выходим, чтобы зарегистрироваться и найти нашего курьера. Так здесь называют представителей турфирмы, которые возятся с документами, готовят кемпинг к приезду гостей, помогают им разместиться, в общем – администраторов на все руки.
Кемпинг бурлит – дети на велосипедах, взрослые в купальниках и плавках; старички играют в шары, подростки слоняются туда-сюда. Все самое интересное – на дороге, которая проходит через вершину холма. Там бар, магазин, офис, столы для настольного тенниса, стойки и навесы для велосипедов, бассейн – и все это на одной улице.
Мы, как и примерно треть отдыхающих, приехали от фирмы под названием «Солнышко». У них можно взять в аренду тент и все оборудование для кемпинга. То есть если ты любишь торчать в палатке, – а мои родители, очевидно, любят – и не хочешь таскать с собой все причиндалы, это для тебя. Удовольствие не из дешевых – стоит лишь взглянуть на шикарные машины в лагере. Но наша семейка с претензиями на богемность, кажется, уютнее чувствует себя в палатке, чем в большой и удобной каравилле. Хм. Лично я стараюсь как можно скорее подружиться с кем-нибудь из каравиллы. Там гораздо лучше, чем в палатке, если идет дождь.
У «Солнышка» свои курьеры, которые встречают и приветствуют гостей, обычно это школьники или студенты. Иногда попадаются довольно милые. Конечно, все они загорелые и в отличной форме, потому что проводят лето на свежем воздухе и много ездят на велосипеде. Когда мне было лет восемь, я влюбилась в одного курьера в этом самом кемпинге. Но мои иллюзии разрушились, когда я узнала, что у него есть девушка. До того дня я видела их вместе всего один раз. Я потом долго злилась, а мама с папой до сих пор меня дразнят!
Мы прошли к большому желто-зеленому тенту, где находился офис «Солнышка». Снаружи на доске висели плакаты и объявления, а внутри стояли стулья и стол, заваленный рекламными брошюрами. Мама с папой сели. Мы с Дэнни разглядывали плакаты.
Курьеров было трое – две девушки и парень. Они не сразу нас заметили: бурно обсуждали странную семью, которая только что уехала. Они говорили по-английски, поэтому притвориться, что мы ничего не понимаем, было трудно. Папа громко покашлял, и они одновременно повернулись к нам. Одна девушка была симпатичная и приветливая, другая строила из себя главную начальницу. А парень – ну просто курьер моей мечты! – стройный, загорелый, коротко стриженные волосы, белые зубы. Очень хорошо сложен. Я сначала решила, что он француз, но представился он на прекрасном, по-школьному чистом английском.
– Привет. Меня зовут Джейси. Вы, должно быть, семья Моррис. Зарегистрируйтесь у Корали, потом я отведу вас на ресепшен, а уже оттуда – к вашей палатке.
Мама было собралась возмутиться – мол, мы всю жизнь здесь отдыхаем и сами прекрасно знаем дорогу… Но была совершенно очарована и просто поблагодарила Джейси. Папа уже что-то подписывал у милой Корали, и Дэнни тоже был тут как тут. Я стояла в стороне и глазела на вторую, вредную девушку – Соню, судя по бейджику. Покончив с регистрацией, мы залезли обратно в жаркую машину и еле-еле поползли следом за Джейси, который ехал на велике.
Наш кемпинг просто огромный. Часть палаток стоит в лесу. Часть – на склоне, который спускается к озеру, это так называемая «прерия» (произносится с французским акцентом). Похоже на небольшой пригород из желто-зеленых палаток «Солнышка». Деревья между участками еще не успели вырасти, и я надеялась, что мы будем жить в старой, лесистой части. Там есть тень и укромные уголки, где можно уединиться. Поэтому я вздохнула с облегчением, когда Джейси лихо затормозил и спрыгнул в велосипеда на краю лесной части. Затем расстегнул молнию нашей огромной палатки, установил над столом зонтик от солнца и расставил стулья. Все это было проделано с чудесной кошачьей грацией, которая буквально загипнотизировала нас с мамой. Меня-то уж точно.
Итак. Вот наш дом на ближайшие две недели. В нем три спальни, кухня и небольшой навес, где можно сидеть в плохую погоду. Душевой блок и туалеты были недалеко отсюда, как и бар, магазин и бассейн. Хорошая погода была практически гарантирована. Джейси запрыгнул на велик, махнул рукой и умчался. Я снова села в машину. Мама довольно вздохнула.
– Ну, разве не прекрасно, Софи?
Дэнни полез исследовать палатку:
– Я забил себе отделение. Пройдемся, Софи? Посмотрим, изменилось ли что-нибудь?
Дэн просто потрясающий. Мы были в этом кемпинге бог знает сколько раз, а он все еще радуется новой площадке для игры в шары или горке в бассейне.
– Иди один, я лучше приму душ и разберу вещи.
– Как хочешь, – ответил он немного разочарованно.
– Дэн, возьми велосипед в прокат, если хочешь, – сказал папа, – тогда сможешь погоняться за девушками!
– Па-а-апа! – протянул Дэн.
Я бросила сумку в свою «спальню» и представила себе мрачную перспективу провести две недели в палатке с отстойным братом, восторженной мамой и папой, который, кажется, так и не понял, что уже лет двадцать как перестал приводить женщин в восхищение.
Вернулся Дэн уже на велике.
– Скоро ужин?
Мама, папа и я помылись и переоделись. Родители преобразились на глазах и были уже готовы идти. Даже мне стало уютнее. Я надела прозрачный топ с длинными рукавами и джинсы, чтобы прикрыть ноги – совсем белые по сравнению с кожей людей, которые уже успели прожариться на солнышке. В день приезда мы едим в бистро при кемпинге. Это еще одна традиция, которая появилась после того, как усталая с дороги мама героически пыталась готовить, чтобы накормить беспокойных детей. Здесь отличное бистро, и на этот раз там почти пусто.
Я внимательно смотрела по сторонами, пока мы шли по главной дороге, но попадались в основном мелкие дети, белокурые и загорелые, скорее всего, голландцы. Я заглянула в бар, когда мы проходили мимо, но там тоже было пусто.
– Дэн, ты видел кого-нибудь нашего возраста, пока катался?
– О да, целые толпы. Тут живенько.
– И куда они все делись?
– Не знаю. Девчонки, наверное, увидели великолепную Софи Моррис, поняли, что не выдержат конкуренции, и уползли прочь, чтобы умереть.
– Спасибо, Дэн. А ребята?
– В обмороке.
– Очень смешно. Должно же тут быть место, куда все ходят по вечерам.
Я люблю всегда быть в курсе дела и во всем участвовать.
– Не беспокойся, – сказал Дэн, – я что-нибудь вынюхаю, нет проблем.
– Да ничего я не беспокоюсь, – фыркнула я, – тут всегда одна и та же компания придурков. Или французов.
– Само небо запретило им быть французами, – пробурчал папа себе под нос, но я сделала вид, что не услышала.
– До чего ж ты надменная, Софи, – сказал Дэн.
– Если тебе нравятся скучные зануды, это совершенно не значит, что они должны нравиться и мне.
Тут пришла официантка с меню.
Я сама не знала, откуда взялась эта раздражительность и почему перспектива предстоящих двух недель казалась мне такой мрачной. Может, из-за этого пари? Большие же у меня шансы завести на каникулах роман, если я до сих пор даже не видела ни одного подходящего человека! Но скорее всего, я до сих пор злилась из-за этой сцены с Беном Саутвеллом. Мне нравится чувство власти, которое появляется, когда парни влюбляются в меня. Но как же я ненавижу, когда они развешивают сопли и начинают говорить, что любят меня. Просто отвратительно! Это сильнее всего отталкивает от парня.
Еще одна проблема – брат Дэнни. Хотя он никогда не понял бы, что я имею в виду. Он такой жутко прямой, честный, открытый, но ни капельки, как говорится, не крутой. Ему наплевать, какие на нем кроссовки или что на футболке у него дыры. Он даже любит классическую музыку, и, о боже, «Аббу»! Просто говорит: «Мне это нравится!» Если я возражаю, что такое может нравиться только идиотам или что-нибудь в этом духе, он смотрит на меня, словно спрашивает: «Ну и что с того?» Я бешусь. Он, как мама, ему легко угодить. Но в этом году, когда ему исполнилось шестнадцать, все немного изменилось. Он все тот же старый честный Дэн, но с новой стрижкой вдруг стал симпатичным. Даже Мэдди начала кидать на него многозначительные взгляды из-под длиннющих ресниц. И еще. Мои подруги, которые раньше сочувствовали, что у меня такой брат, любимчик бабушки, учительницы и так далее, теперь намекают: оказывается, мне повезло, что у меня есть старший брат! Другой старший брат – может, но такой, как Дэн?
– Ну, милая? – папа ненавидит, когда я надолго замолкаю. – Тебе пиццу?
– Да, спасибо.
– Еще колы? Дэн? А мы еще по пиву, дорогая? – и он махнул официантке.
– Bien sur, Monsieur, tout de suite[6]6
Хорошо, мсье, одну минуту (фр.).
[Закрыть] – и она ушла, покачивая бедрами, как умеют все француженки.
– Ух ты, – сказал папа, старый распутник.
Мама шлепнула его по запястью и снисходительно улыбнулась:
– Только в твоих мечтах.
– И в моих, – вздохнул Дэн.
– Даже не думай, Дэнни, – сказала я.
Официантка вернулась. Она была похожа на «Арлезианку» (я занимаюсь Ван Гогом по искусству): локоны цвета воронова крыла, черные глаза и прекрасная загорелая кожа оливкового оттенка.
– Спасибо, – похвастался своим французским Дэн, когда она передавала ему стакан с колой. И был вознагражден белозубой, чувственной улыбкой.
– Сосредоточились на еде, мальчики, – сказала мама, поймав мой взгляд.
Вскоре после ужина мы пошли спать. Было всего полодиннадцатого по нашему времени, но уже полдвенадцатого по французскому, а встали мы в полпятого. Нечего и говорить, что в кемпинге еще шло гуляние, как будто чтобы меня подразнить.
