Текст книги "Хозяйка Рима"
Автор книги: Кейт Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)
Арий так и не пришел на встречу с моей хозяйкой в Лукулловы сады. Облаченная в полупрозрачную ночную сорочку, Лепида какое-то время ходила взад-вперед и звала его, но я не услышала в ответ ни единого звука. Лишь полуночный шелест листвы. Какое чудное место для свидания, но, увы! Всю дорогу домой Лепида кипела от злости, не заплатила носильщикам паланкина и, злая на весь мир, вернулась в одинокую постель. Впрочем, никто ничего не заметил. Мой Арий, а не твой. Мой, пусть даже на короткий час в холодном дверном проеме чужого дома.
В доме все спали. Я бесшумно прокралась по темным коридорам, слыша, как сердце стучит в груди гулко, как барабан, и остановилась перед дверью, ведущей в бани.
Я распустила заплетенные в косу волосы, прикрыла ладонями лицо, чтобы скрыть свою радость – это было бы ни к чему, и вошла внутрь.
Мои глаза еще не привыкли к темноте, но я уже поняла, что он здесь. Слабый шорох еще не достиг моего слуха, но я уже знала, что Арий поднялся из дальнего угла, где мы с ним встретились в первый раз. Еще до того, как мои пальцы прикоснулись к нему, я знала, что его руки протянуты мне навстречу.
– Тея!
– Что?
– Ничего.
Его руки сжали мои ладони.
– Тея. Тея.
Он нагнулся и легко подхватил меня на руки. Я тряхнула головой, и они волосы волной упали ему на лицо. Получилось что-то вроде уединенной пещерки для нас двоих.
«Святилище», – подумала я. В следующее мгновение я уже больше ни о чем не думала.
Глава 6
– Отлично, – произнес Галлий и, выгнув дугой выщипанные брови, принялся нежно поглаживать руку одного из своих юных рабов. – Неужели этой зимой мы пребываем в добром настроении? Никаких разбитых стульев и кружек. Никаких отрубленных ушей у моих бойцов, да и мой винный погреб остался почти нетронутым. Если не ошибаюсь, что ты вот уже месяц не вонзал кинжал в ногу очередному обидчику.
– Хватит! – бросил ему Арий, впрочем, вполне добродушно.
Отдыхать или скучать было некогда. Больше никаких убогих арен или драк в темных переулках. Толпам был отдан Колизей. Император вернулся в Рим и пробыл в нем достаточно долго. За это время он даже успел помириться с императрицей, прежде чем в скверном расположении духа отправился обратно в Германию. Однако город заполонили охочие до веселья испанцы и все как один с нетерпением ожидали начала игр. Завернувшись в меховые плащи, они заполняли собой трибуны и были готовы дрожать на холодном ветру, глядя, как Арий сражается для их увеселения. Он бился с Серпиком, ретиарием с трезубцем в руках, на шлеме которого извивались живые змеи. Он бился с Люпусом, германцем в овечьей шкуре. Он бился с испанцем, привезенным из Лузитании, чтобы поддержать честь испанских гостей. И все они нашли свою смерть на арене Колизея под оглушительные вопли зрителей.
– Ради бога, неужели ты не можешь получить ранение? – как-то раз взмолилась Тея. – Тогда бы ты месяц-другой оставался в постели, и твои соперники больше не пытались бы отнять у тебя жизнь. Да и я тоже обрела хотя бы недолгий покой.
– Нет, такое невозможно, – заявил Арий, обнимая ее так, что у нее хрустнули ребра. – Я бы сразу затащил тебя к себе в постель.
– Ммм, – она поцеловала шрам, рассекавший его бровь, чем заставила его поморщиться от боли. – Мне нравятся твои слова.
– Тея, – он нежно приподнял ей подбородок. – Не ходи туда, где я сражаюсь.
– Это все Лепида. Она заставляет меня приходить на поединки.
– Но я не хочу, чтобы ты увидела, как… – он осекся. Впрочем, догадаться, чем закончилась бы его фраза, было несложно. Я не хочу, чтобы ты увидела, как меня убьют.
Она обняла его за шею, и он зарылся лицом ей в волосы. На прошлой неделе во время поединка с гладиатором-галлом трезубец противника пронзил ему плечо. В ответ Арий вогнал противнику меч прямо в рот.
– И все же я победил, – заявил Арий разгневанному Галлию, пока лекарь чистил и перевязывал рану.
– Верно, – хмуро подтвердил ланиста. – А поскольку ты, насколько я вижу, владеешь правой рукой так же хорошо, как и левой, то я не стану отменять твои поединки в следующем месяце. У тебя есть обязательства, мой милый мальчик, так что не думай, что сможешь пойти на попятную только потому, что кто-то уколол тебя трезубцем.
– Вот ублюдок! – злилась в ту ночь Тея. – Жаль, я не умею колдовать. Тогда бы я наслала на Галлия порчу.
Арий засмеялся, откинув назад голову.
– Не смейся, это не смешно. Знаешь, я передумала, беру обратно свои слова о том, что хочу, чтобы тебя ранили. Я буду переживать даже больше обычного, потому что через пару недель тебе вновь предстоят бои. Тебе очень больно?
– У меня хватит сил, чтобы отнести тебя до постели. – В подтверждение своих слов он подхватил ее на руки.
– Я бы и сама дошла до постели, – сказала Тея, прижавшись лицом к его плечу.
– Я же варвар, – с улыбкой отозвался Арий, целуя ее в шею. – Мы всегда таскаем наших женщин как мешки с зерном.
– Если у тебя хватает сил! – подзадорила она его, ткнув в перевязанное плечо.
– Хватит сил? – Он положил ее на постель и принялся щекотать, пока она не завизжала, давясь хохотом.
– Ну хорошо, хорошо. Беру свои слова обратно! Перестань, ты защекочешь меня до смерти!
Арий лишь зарычал от восторга и прильнул к ее губам.
Урвать короткие минуты для встреч с Теей оказалось удивительно легко. Не было такого дня, чтобы она, отправляясь на рынок выполнять поручения хозяев, не забежала на Марсову улицу, чтобы провести вместе с ним час-другой. Когда же ночи сделались темнее и длиннее, она начала тайком уходить из дома, убегая к нему через ворота сада.
– Старайся никому не попасться на глаза! – предостерегала она его, чувствуя, как ее голые руки от холода покрываются гусиной кожей. – Если Лепида увидит нас…
– В таком случае, не приходи. Зачем рисковать. – Он откинул полу плаща и крепко прижал ее к себе. В его сознании теснились образы нежности, которые ему никак не удавалось облечь в правильные слова.
– В чем дело? – спросила она, словно видела его насквозь.
– Ничего. – Он снова привлек ее к себе. Арий не знал, как сказать ей о том, что каждую ночь, когда она, запыхавшись, вбегает в дверь его комнатки и радостная падает в его объятия, у него слабеют колени. Любые слова были бессильны выразить его чувства. Ему оставались лишь объятия и ласки.
– Арий! – засмеялась Тея, когда он в очередной раз крепко прижал ее к себе. – Ты меня задушишь. Я не могу дышать.
Она была его первой женщиной, но вовсе не это заставляло все его естество таять от счастья. Дело было в самой Тее.
– Смотрю, ты расслабился, размяк, – неодобрительно проговорил Галлий. – Да, да, я помню, что ты по-прежнему собираешь огромные толпы зрителей. Но я хорошо знаю тебя, мой мальчик. Ты начинаешь осторожничать, вот в чем дело. А осторожность в Колизее не ценится. – Галлий вздохнул. – Это все рабыня из дома Поллиев, верно я говорю? Только не делай такое удивленное лицо, мой мальчик. Можно подумать, я не знаю, что теперь она дает тебе кое-что другое помимо писем. Что же, рабыня Лепиды Поллии – это лучше, чем сама Лепида Поллия, но все же… если это из-за нее ты теряешь боевую форму, то мне придется…
Не успел ланиста и глазом моргнуть, как Арий обеими руками вцепился ему в горло.
– Еще одно слово, и я задушу тебя!
– Вот молодец! – похлопал его по плечу мгновенно побагровевший Галлий. – Вот так почаще бы на арене!
Скрепя сердце, Арий был вынужден признать, что ланиста прав: Тея отнимает у него силы. Он ни за что бы не признался в этом вслух, но он действительно потерял былую ловкость и быстроту. И все же ему до поры до времени везет. Каждый раз, когда служители Колизея крючьями утаскивали с арены через Врата Смерти труп очередного соперника, в его голове мелькала лишь одна мысль: еще несколько недель с Теей.
– Готова спорить на что угодно, ты говоришь это всем женщинам, – поддразнила она его, когда Арий признался ей в своем потаенном желании. – Еще несколько недель с Сульпицией, с Кассандрой, с Лепидой… – Ой! – вскрикнула она, когда он опрокинул ее на спину и навис над ней, как кот над мышонком.
– Никому до тебя, – прошептал он ей на ухо, – и никому после тебя.
– Никому до меня? – с неподдельным интересом спросила Тея.
Он пожал плечами. Не стоит рассказывать ей про демона, о том, как тот нашептывает ему, как следует обходиться с женщинами. Тея и демон – они из разных миров и не способны ужиться вместе. Арий провел рукой по ее лицу – он больше не боялся сделать ей больно.
Иногда она вечерами пела ему, положив его голову себе на колени и гладя по волосам. Она пела песни Греции, Иудеи и Бригантин. Ее сильный красивый альт проникал в самые глубины его существа, затрагивал каждый мускул, каждую клеточку тела. Постепенно он засыпал, убаюканный ее ласковыми прикосновениями и этим удивительным голосом.
– Ты колдунья, – как-то раз сказал он ей. – Твой голос подобен волшебным заклинаниям.
Иногда они лежали, переплетя на подушке руки, молчаливые, словно каменные круги на священных местах друидов в его далекой Бригантин.
– О чем ты думаешь? – спрашивал он ее, проводя пальцем по ее щеке, по горлу и волосам. Она всегда встряхивала головой и крепко прижималась к его телу, так что между ними не оставалось и дюйма свободного пространства, и они засыпали, переплетясь ногами и руками, как корни дерева. Когда он просыпался, ее глаза уже бывали широко открыты, а губы растянуты в улыбке, и сердце его, трепеща, переполнялось радостью.
Иногда она изучала карту шрамов на его теле: следы от ударов кнутом на спине, следы от ударов о камни на ногах, тонкие линии, оставленные на плечах лезвиями мечей и трезубцами.
– А этот? – спрашивала она, не в силах превозмочь любопытство.
– Погонщик рабов сломал мне локоть дубинкой.
– А вот этот?
– Драка на ножах в Субуре.
– А это?
– Татуировка, которую делают бойцам Галлия. Скрещенные мечи.
Тея с любопытством посмотрела на татуировку.
– Больше похоже на две скрещенные морковки. – Она осторожно потрогала клеймо и шрамы и нежно погладила их пальцем. Арий ощутил себя молодым и чистым, и если не до конца счастливым, то, во всяком случае, не озлобленным.
– Эта твоя зазноба не в моем вкусе, – заявил Арию один фракиец, увидев как-то раз Тею на улице. – Она же тощая, как палка. Иное дело ее хозяйка, эта самая Поллия, вот у кого есть на что посмотреть и за что ущипнуть.
Арий ударил фракийца головой о стену, но уже не с той силой, что прежде. Демон в его голове негромко взвизгнул, но, судя по всему, обретался где-то очень далеко.
Тея– У тебя появился любовник, я угадала? – неожиданно спросила меня Лепида однажды вечером, когда я стояла позади нее и расчесывала ей волосы.
Мое сердце застучало сильнее прежнего, но я постаралась не показать вида и продолжала работать серебряным гребнем.
– Что ты сказала, госпожа?
– Любовник, Тея. Мужчина. Ты же понимаешь, о чем я? – В эту зиму у нее часто бывало плохое настроение. – Кто он?
– Он?
– Только не надо так тупо смотреть на меня! Ты прекрасно понимаешь, о чем я. – Я увидела в зеркале, как ее голубые глаза недовольно сощурились. – Никаких секретов между горничной и хозяйкой быть не должно. Расскажи мне!
Придется что-то придумать.
– Откуда ты знаешь? – спросила я, понизив голос.
– Это же всем видно. Ты спишь на ходу, когда я отправляю тебя выполнять поручения. Улыбаешься невпопад. Сегодня ты слишком долго отсутствовала, отправившись за покупками. Итак, кто он?
– Э-э-э… Он… – Будьте прокляты эти зоркие глаза. Я снова провела гребнем по ее роскошным черным волосам. – Он владелец таверны. В Субуре.
– Хозяин из таверны в трущобах? Какая прелесть, Тея. Что еще ты мне скажешь?
– У него черные волосы. Он родом из Брундизия. У него шрам на костяшках пальцев, после того как какой-то пьяница набросился на него с ножом.
Лепида рассмеялась.
– А жениться на тебе он не хочет? Нет, нет, дай я угадаю. Он уже женат!
Я тут же подыграла ей.
– Ее часто не бывает дома. И еще они плохо ладят.
– Конечно, как же иначе. То гладиатор, то трактирщик. Да, Тея, я всегда знала, что у тебя убогие вкусы. Кстати… – Лепида обернулась и пристально посмотрела на меня. – Приподними-ка волосы и покажи мне свою шею. О боги, да это след страстного поцелуя!
– Он очень любит меня, – пробормотала я по-гречески и с трудом удержалась от глупой счастливой улыбки.
Лепида это заметила, и выражение ее лица мгновенно переменилось.
– Тогда ступай в свои трущобы! – раздраженно бросила она и отвернулась к зеркалу.
«Ты играешь с огнем, моя милая», – подумала я, откладывая в сторону гребенку. Однако, придя ночью к Арию, я лишь рассмеялась.
– Не беспокойся, я собью ее со следа. Может, это и хорошо, что она что-то заподозрила. Теперь, каждый раз, когда я буду убегать к тебе, она станет считать, что я ухожу к своему трактирщику.
– Так что это за трактирщик? Могу я убить его? – шутливо спросил Арий, кусая меня за мочку уха.
Через две неделю он снова вышел на арену Колизея. Огромный противник-триновант, жестокая кровавая схватка. Они двадцать минут бились на мечах. Я в ужасе приросла к своему месту, но Лепида продолжала злиться и не заметила мою тревогу.
– Я не понимаю, из-за чего все устраивают такой шум, – сказала она, состроив гримасу. – Он всего лишь огромный уродливый варвар.
– Публика сходит по нему с ума, – рассеянно проговорил Квинт Поллио. – Признайся, он великолепен. Он поставил на колени этого тринованта…
Впрочем, несмотря на небрежную походку, которой Арий прошествовал через Врата Жизни, он был с ног до головы залит кровью и слегка пошатывался. Противный голос в голове прошептал: сколько тебе самому осталось жить, дружище?
Я молилась в каждом римском храме, я обращалась к прорицательницам, гадалкам и астрологам. Я потратила все медяки, заработанные пением в тавернах, на покупку оберегов и амулетов. Я стерла колени, молясь всем богам и богиням, имена которых мне были известны, и даже тем, о которых никогда раньше не слыхивала.
Ария это позабавило, или, по крайней мере, он притворился, что ему смешно.
– Ты ведь веришь только в одного бога, – заметил он однажды ночью.
– Да, но мой бог – это бог евреев, – ответила я, прижимаясь к нему под грубым одеялом. – Он всегда придет мне на помощь, потому что я принадлежу к избранному народу, а вот до тебя ему совершенно нет дела.
– А мне до него, – ответил Арий и провел рукой по моей спине. От его прикосновения по моему телу пробежала приятная дрожь. – Так что мы квиты.
– А кто твои боги? Может быть, я помолюсь им.
Он приподнялся на локте и посмотрел на меня с той редкой, мальчишеской, улыбкой. Улыбка эта полностью преображала его лицо, не оставляя ничего от обычной непроницаемой маски.
– У нас есть Эпона, богиня лошадей.
– Но чем она поможет тебе на арене Колизея?
– Тогда Артио.
– Кто она?
– Богиня леса, повелительница медведей, – хмуро добавил Арий.
– Не надо шуток.
– Есть богиня Сатайда, богиня горя и скорби.
– Это уже лучше. Я попрошу ее пощадить тебя.
Улыбка моментально слетела с его лица.
– Ты будешь горевать? – спросил он.
Я умру.
Я не сказала этого вслух. Не хотелось искушать бога, который не любит, когда ему отводят в человеческом сердце второе место. Но рука Ария, привыкшая сжимать меч, скользнула по моим волосам, как будто он кончиками пальцев пытался прочесть мои мысли. Затем он прижал меня к себе – так крепко, что я забыла обо всем на свете.
– Арий! – прошептала я, глядя в темноту.
Ответа не последовало. Кожей обнаженного плеча я почувствовала его дыхание.
Стараясь не разбудить его, я повернулась к нему и, прижавшись лицом к его широкой груди, тихонько заговорила. Заговорила на моем родном языке.
– Арий, Арий, Арий. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Я люблю смотреть, как ты потираешь шрам на тыльной стороне ладони, когда нервничаешь. Мне нравится, как ты превращаешь меч в часть собственного тела. Нравится, как твои глаза насквозь прожигают меня, как будто ты каждый раз видишь меня впервые. Мне нравится темная черта в твоем характере, когда ты готов убить весь мир, и твоя мягкость, когда ты сожалеешь о содеянном. Мне нравится, как ты смеешься, как будто сам удивляясь при этом, что способен смеяться. Я люблю твои поцелуи, от которых перехватывает дыхание. Мне нравится, как ты сжимаешь меня в объятиях, и я обо всем забываю. Нравится, как ты превращаешь смерть в танец. Люблю смущение, которое вижу в твоих глазах, когда ты понимаешь, что счастлив. Люблю каждый мускул, каждую косточку твоего тела, люблю перепады твоего настроения. Я люблю тебя так сильно, что в дневное время не могу выразить это словами. Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю.
Я вдыхала запах его волос и кожи. Я навсегда оставила в памяти его образ. И, наконец, прошептала слова молитвы.
– Да хранит тебя Бог.
С ними на губах я уснула.
Глава 7
Тея– Один против шестерых! – воскликнула Лепида, обмахиваясь веером. – Я не могу дождаться этого поединка. О боги, когда же покончат с этими зебрами, чтобы мы смогли увидеть самое интересное?
Когда я наливала ей вино, руки мои дрожали. Как будто издалека до меня донеслись вопли толпы, хлопки кнутов на арене, визг животных. Агоналийские игры устраивались в честь двуликого бога Януса, открывавшего каждый новый год. Внизу продолжалась травля диких животных, отряды копьеносцев безжалостно истребляли полосатых зебр. Однако зебры были лишь прелюдией к грандиозному зрелищу: Арий Варвар против шестерых испанцев.
– Один против шестерых! – готов был сорваться с моих губ крик. – Один против шестерых!
– Я знаю, что это против правил, – обратилась Лепида к своему отцу. – Но какой великолепный поединок это будет! Публика обожает такие отчаянные схватки!
– Победи их! – умоляла я Ария этой ночью, взяв в руки его лицо. – Обещай мне, что останешься жив! Обещай!
Он крепко обнял меня, со свирепой яростью взял, но ничего не пообещал. Он слишком мудр, чтобы обещать то, что невозможно пообещать.
Проведя с ним три месяца, я знала, что не стоит требовать от него слишком многого.
– Тея, налей мне вина, да побыстрее!
Чувствуя, как похолодели мои пальцы, я передала Лепиде кубок с вином. С арены утаскивали мертвых животных, совсем скоро начнется полуденная казнь рабов и преступников, предваряющая поединок Ария с испанцами. Я сунула руку под тунику и нащупала висевшую на шее ленточку с амулетами и медальонами, которую надела утром. Их было не менее десятка, и все они должны отвести смерть от Ария. Я нашла их у гадалок и астрологов в надежде купить жизнь моему возлюбленному.
До моего слуха донеслись слова распорядителя игр:
– …привезли вам… героев Лузитании… ИСПАНСКИХ ДИКАРЕЙ!
Публика разразилась громкими рукоплесканиями, приветствуя участников поединка: шестерых ловких и злобных испанцев со сверкающими на солнце мечами и пышными пурпурными плюмажами на шлемах: все шестеро дружно воздели руки в приветственном жесте. Мне было видно, как изо рта у них вырываются облачка пара.
Как много, господи, как их много.
– …а теперь… из пустошей Бригантин… непобедимый боец… АРИЙ ВАРВАР!
Дабы уровнять возможности противников, для поединка соорудили платформу, и Арий, держа в руке щит, на нее вскочил. Он был поразительно спокоен и, казалось, не обращал никакого внимания ни на безумные крики толпы, ни на холодный воздух. И все равно, рядом с ужасной ордой испанцев он показался мне таким маленьким, таким уязвимым. Мне тотчас вспомнился Непобедимый Верцингеторикс. В конце концов, он оказался не таким уж непобедимым, потому что умер на арене подобно затравленному зверю.
Трубы возвестили о начале поединка. Испанцы принялись карабкаться на платформу. Зрители на трибунах все как один подались вперед, криками побуждая соперников к бою. Мне показалось, что мое сердце провалилось в желудок, словно в бездонный колодец.
Он зарубил первых двух сразу, как только они оказались на верху своих маленьких лестниц. Однако еще двое уже карабкались на платформу с другой стороны. Мгновение, и их мечи со звоном ударились о меч Ария.
Весь Колизей с оглушительными криками вскочил со своих мест, и я вместе со всеми. Лишь ненадолго мне стало жалко испанцев – их желание остаться в живых было столь же горячо, как и желание Ария. Увы, любовь сделала меня жестокой, и я возжелала их смерти. Арий ловким ударом на уровне локтя отсек одному из них руку, сжимавшую меч. Я испытала прилив гордости за любимого: как искусно он владеет оружием!
Арий стремительно передвигался по крошечной платформе, сам раздавал удары и ловко уходил от ударов противников. Зрители вновь сели на свои места и теперь делали ставки на исход поединка. Лишь сейчас я смогла вздохнуть полной грудью.
Пытаясь уклониться от изогнутого меча противника, Арий на короткий миг потерял равновесие, пошатнулся и упал.
Он упал на спину. Мне было видно, как с его губ слетает легкий парок дыхания. Я видела, как он судорожно хватает ртом воздух, как поднимает свой меч. Испанцы тотчас бросились к нему. Почувствовав скорую победу, они вскинули над головами клинки, однако прежде чем пропасть под их массой, Арий полоснул одного из них мечом по колену.
Я услышала, как Лепида прекратила болтовню. Я услышала, как Квинт Поллио отставил в сторону кубок с вином. Я услышала вздох, вырвавшийся из груди каждого зрителя Колизея.
Я уронила графин, чувствуя, как вино выплеснулось мне на ноги, и, подавшись вперед, завопила во всю мощь легких.
– MITTE! – заорала я, и все, кто сидел в сотне шагов от меня, повернули ко мне головы. – MITTE! MITTE! MITTE! Пусть живет! Боже, позволь ему остаться в живых!
И поскольку был прекрасный день, игры на редкость хороши, а Варвар сражался просто великолепно, вскоре к моему крику присоединились и другие голоса.
– Mitte! Mitte! Mitte!
Когда же я увидела, как покрытый синяками и забрызганный кровью Арий поднимается на ноги, у меня подкосились колени, и я упала. Меня оглушил рев трибун. В следующее мгновение внутри меня что-то раскололось и стало таять, как лед на дожде.
– Тея, что с тобой?
Я непонимающе посмотрела туда, откуда доносился голос, и увидела бледный овал лица моей хозяйки. Само лицо было перекошено от злости.
– Прости меня, госпожа.
– Это немыслимо, кричать на публике. Раб может что-то говорить только тогда, к нему обратятся. – Лепида больно пнула меня в бок острым мыском сандалии. – Поднимайся!
Я ухватилась за поручень и медленно поднялась. Кровь в ушах ревела так, что я даже не сразу почувствовала, как Лепида ухватилась за ленту с амулетами у меня на шее.
– Ну-ка, что это у тебя? Амулеты? Да так много! Для чего они тебе, Тея? Живо отвечай!
Она перевернула один из медных амулетов обратной стороной, где имелась сделанная на латыни надпись.
– «Оберегает от всех видов оружия». «Дарует защиту Марса от смерти в бою». О боги, я же никогда не бью тебя больно!
– Это ради моего трактирщика, – пролепетала я, пытаясь придумать объяснение. – Он сейчас служит в легионе… я хотела уберечь его…
Лепида отпустила меня и откинулась на подушки. В этот момент Арий, хромая, опираясь на копье, шагнул в сторону. Испанцы же схватили луки. Служители принялись разравнивать граблями песок на арене. Моя хозяйка тотчас состроила недовольное лицо и принялась раздраженно постукивать ногой в золотистой сандалии по полу. Затем она объявила, что у нее разболелась голова. К тому же на трибуне слишком холодно сидеть, и потому она хочет домой. Я ее практически не слушала, потому что голова моя была занята мыслями об Арии.
Я поплелась следом за Лепидой домой. Дома я помогла ей переодеться и какое-то время обмахивала опахалом. Затем помассировала ей голову, принесла ячменной воды и мучительно ждала того мгновения, когда она отпустит меня, после чего со всех ног бросилась к Марсовой улице.
– Арий? – задыхаясь, спросила я у хорошенького мальчика-раба, открывшего дверь. – Арий!
Это было единственное слово, которое я могла вымолвить.
– Извини… он не может… подожди!
Устало опустив плечи, Арий сидел посередине лазарета, весь в пыли и пятнах крови, и прижимал к затылку скомканную окровавленную тряпицу. Тем временем лекарь обрабатывал ему раны, а Галлий склонился над табличкой для письма. С десяток гладиаторов с любопытством, а кое-кто и нескрываемым злорадством, наблюдали за тем, как лечат побежденного Варвара.
Должно быть, я издала какой-то звук, потому что Арий поднял голову и посмотрел в мою сторону. Его лицо было все в синяках и порезах, оставленных противниками-испанцами, и все мое сомнительное спокойствие оставило меня. Я бросилась к нему, прижалась лицом к его плечу, и из моих глаз брызнули слезы.
Арий оттолкнул лекаря, непристойно обругал Галлия и швырнул окровавленной тряпкой в гладиаторов. Мой любимый не смог взять меня на руки. Он попытался это сделать, но тот час простонал от боли. Поэтому он поставил меня на ноги и отвел в свою крошечную темную каморку.
Там он просто прижал меня к себе и молча покачивал, как будто убаюкивал ребенка, а я все цеплялась за него и безудержно плакала, мысленно пообещав никогда больше не показывать ему своей слабости.
– Ты цел? – спросила я, немного успокоившись.
– Несколько синяков.
– Обманщик. – Я взяла его руку и поцеловала два распухших пальца, затем осторожно провела рукой по багровым синякам на плечах и руках. От меня не укрылось, как болезненно он поморщился, когда я прикоснулась к его ребрам, наверняка сломанным.
– Что теперь сделает Галлий?
– Снова вытолкнет меня на арену. Докажет всем, что я не утратил бойцовского духа.
– Ты его утратил. И все из-за меня. Я тебя размягчила.
– Тсс. Тихо.
– Игры, – сказала я, чувствуя, как во мне снова закипает негодование. – Игры, игры и еще раз игры… бесконечные игры…
Мой голос как будто треснул.
Он поцеловал меня долгим и отчаянным поцелуем, и я в темноте потянулась к нему, чувствуя, как меня переполняет любовь, любовь к каждому мускулу его тела, любовь к его крепкой шее, плечам, рукам…
– Сегодня ты проиграл, – прошептала я. – И ты проиграешь еще раз, каким бы удачливым и сильным ни был.
– Перестань, Тея.
Из моего горла невольно вырвалось рыдание.
– Я могу потерять тебя, и ты просишь меня перестать?
– Нет. – Он крепко схватил меня за руку и прижал мою голову к своему плечу.
– Я останусь жив. И я получу рудий.
– Императоры уже давно его никому не давали…
– Мне он его даст. Я покажу ему поединок, какого он еще не видел. После этого мы уедем отсюда…
– Я рабыня, я не смогу уехать с тобой…
– Я выкуплю тебя. Мои призовые деньги… их в три раза больше, чем требуется. Затем, когда я уйду с арены….
– Ты никогда с нее не уйдешь. Ты погибнешь…
– Нет, не погибну. – Он погладил меня по голове. – Тея, обещаю тебе, я останусь жив, и мы уедем из Рима. Отправимся в Бригантию, в горы…
Как долго он говорил, рассказывая мне о доме, который мы построим, о детях, которых вырастим, о прохладном воздухе, которым будем дышать следующие пятьдесят лет? Я не знаю. Но раньше он никогда так долго не разговаривал со мной, и я впервые услышала ритм его родного языка. И мне захотелось и зеленых гор, и целого выводка крепких, рыжеволосых детей, и упоительного воздуха Бригантин, подобного которому нет в Риме. Но больше всего я хотела Ария. Постаревшего, с седыми волосами, но без свежих шрамов на теле.
– Обними меня, – попросила я. Его руки послушно обняли меня за талию, и наши тела слились воедино до самого рассвета.
– Хватит бездельничать, Тея. Нам еще предстоит сделать много дел, – заявила Лепида и, постучав по стенке паланкина, добавила, обращаясь к носильщикам. – К Форуму!
Носильщики, шесть белокурых галлов одного роста, подняли носилки на плечи и, врезаясь в утреннюю толпу, зашагали вперед. Я поплелась сзади, что-то напевая себе под нос. Зимний воздух был резким и холодным. Крики уличных торговцев легко долетали с одной улицы до другой.
Теперь, когда Лепида находилась передо мной, я позволила себе улыбнуться, от чего изо всех сил удерживалась все утро.
Он выкупит меня, и я стану свободной. Последние порезы на моих запястьях уже зажили, и на их месте остались чистые розовые шрамы. В общем, меня переполняло счастье. Я даже не сразу поняла, что пою во весь голос. Из паланкина высунулась голова Лепиды.
– Прекрати выть, Тея! – недовольным тоном приказала она и велела носильщикам остановиться. Те поставили носилки на землю. Моя хозяйка принялась всматриваться в толпу. – Где же он?
– Ты с кем-то встречаешься, госпожа? – Наверно, с каким-нибудь молодым красавчиком эдилом [1]1
эдил – должностное лицо в Древнем Риме, помощник народного трибуна. – Примеч. пер.
[Закрыть]или щеголем трибуном? Да, такой, как она, ничего не стоит среди бела дня назначить мужчине свидание посреди Форума, и это накануне свадьбы с Марком Норбаном, до которой осталось всего несколько недель.
Она отправила меня купить ей кулек с засахаренными фруктами, и я зашагала к торговцам, расположившимся перед входом в храм Юпитера. Я подумала, что Арий в эти минуты, по всей видимости, разговаривает с ланистой, убеждая его выкупить меня у Лепиды. Галлий, разумеется, будет недовольно стонать и ворчать, но, скорее всего, захочет порадовать своего подопечного.
Я застала Лепиду за разговором с мужчиной, правда, это не был молодой красавчик эдил или щеголь трибун. А всего лишь мужчина средних лет, плешивый, в тоге из грубой ткани. Значит, разговор деловой, а не любовный. Я приняла серьезное выражение лица и с поклоном вручила хозяйке кулек с засахаренными фруктами.
К моему удивлению, плешивый собеседник Лепиды ущипнул меня за бедро.
– Эта? – спросил он Лепиду. – Не красавица.
Я уловила в его речи простонародный выговор.
– Может и так, но у нее крепкая спина. Разве для твоего дела это не важно?
Я растерянно посмотрела на Лепиду.
– Что такое, госпожа?
Лепида мне не ответила, зато принялась лакомиться засахаренными фруктами, продолжая разговаривать с плешивым.
– Кроме того, она грамотная. Греческий знает так же хорошо, как и латынь.
– Не рассчитывай на более высокую цену, госпожа. Грамота шлюхе не нужна. Сколько ей лет?
– Пятнадцать, но она опытная, уверяю тебя.
– Нет! – неожиданно вырвалось у меня. – Госпожа! Я всегда хорошо служила тебе. Что бы я ни сделала дурного, я никогда так больше не поступлю, обещаю тебе! В чем я провинилась?..
Холодный, надменный голос Лепиды оборвал меня.
– Когда она не могла найти себе клиентов, то обслуживала гладиаторов бесплатно. Теперь тебе понятно, почему я хочу избавиться от нее?
– Возможно, – согласился плешивый. – Но ты не можешь избавиться от нее, госпожа. Ее может продать только твой отец, а не ты.
– Отец никогда не вмешивается в мои дела. Кроме того, я назначаю тебе за нее очень хорошую цену. Скажем, две тысячи сестерциев?
– По рукам. – С этими словами плешивый положил кошелек в протянутую руку моей хозяйки.
Я развернулась и бросилась бежать, но наткнулась на одного из носильщиков паланкина. Он тотчас схватил меня за локти и повалил на землю.
