Текст книги "Хозяйка Рима"
Автор книги: Кейт Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)
Глава 2
Тея– Согласись, что он великолепен, – лениво произнесла Лепида. – А ты как думаешь, Тея?
Я пробормотала в ответ что-то невнятное и потянулась за бутылочкой с розовым маслом. Моя хозяйка распласталась на массажном столе из зеленого мрамора в бане дома Поллиев, напоминая прекрасную черноволосую русалку, лежащую среди безвкусных мозаичных изображений рыб под позвякивание бутылочек с благоуханными притираниями и ароматическими водами.
– Честное слово, я раньше не видела никого подобного ему. Он намного интереснее Беллерафона. Беллерафон слишком галантен. Этот Арий, он настоящий варвар. – Лепида повернула руку, чтобы я смогла втереть розовое масло ей в бок. – В нем есть что-то необузданное, тебе не кажется? Я имею в виду, что цивилизованный человек, не дикарь, не стал бы убивать женщин. Но этот Арий, он зарубил их всех, и даже глазом не моргнул.
Я энергично впилась кончиками пальцев ей в спину, и та сразу же выгнулась дугой.
– Он и выглядит как настоящий варвар. С головы до ног в крови, и, похоже, сам не замечает этого. Впрочем, настоящий мужчина и не должен заботиться о том, грязные ли у него руки, как ты считаешь? Беллерафон теперь никогда не вступает с противниками в ближний бой. Боится запачкать кровью свою очаровательную бородку. Но, действительно, что это за зрелище такое получается? Разве за тем я хожу на игры, чтобы наблюдать, как на арене кто-то осторожничает? Нет, я хожу посмотреть что-то увлекательное и волнующее. Посмотреть на кого-то, кто способен привести меня в трепет.
Перед моим мысленным взором возник Арий, держащий в руках умирающую амазонку.
– …и тогда он просто вышел вперед с таким видом, будто даже не слышал восторженных криков зрителей! Он равнодушен к восторгам публики. Он делает это потому, что ему это нравится. – Лепида томно положила руки за голову. – Скажи, Тея, по-твоему, он красив?
– Не знаю, госпожа. Не желаешь, чтобы я потерла пемзой тебе пятки?
– Да, возьми пемзу и хорошенько потри их. Признайся, Тея, ты ведь тоже находишь его красивым. Даже не пытайся отрицать, я же видела твое лицо, когда он сражался. – Лепида коротко рассмеялась. – Такие грубые натуры нравятся тем, кто сам по натуре низок.
– Ммм, – пробормотала я. – А как нареченный жених моей госпожи, нравится ей?
– Марк? – презрительно фыркнула Лепида. – Тебе известно, что ему сорок шесть? Его сын лишь на два года старше меня. Не понимаю, почему мне нельзя вместо Марка выйти замуж за его сына? Какой смысл быть молодой и красивой, если тебе придется связать жизнь со скучным стариком, у которого к тому же изуродовано плечо? Он постоянно твердит мне о своих книгах, как будто мне интересно слушать рассказы о его никому не нужной, дурацкой библиотеке. – Лепида потянулась за кубком с вином. – И если отец действительно хочет удачно выдать меня замуж, то пусть лучше присмотрится к другим женихам. Можно подумать, кроме этого Марка, никого больше нет. Мне нужен кто-то, кто молод, кто способен возбуждать меня. Мне нужен настоящий мужчина.
Лепида накрутила на палец локон волос.
– Как ты думаешь, что за человек этот Арий?
Мне было неприятно слышать его имя из ее уст.
– Поздравляю тебя, Варвар!
– Отличное зрелище!
– Неплохо… эй, куда ты?
Не глядя по сторонам. Арий прошел через всю трапезную гладиаторской казармы на Марсовой улице. Небрежно бросив плащ прямо на пол, он нагнулся над длинным столом и схватил кувшин с вином.
– Эй, послушай, это для всех нас!
Он принялся пить прямо из кувшина, жадно глотая вино, хотя и не испытывал жажды. Другие гладиаторы, что ввалились сюда, расточая поздравления и завистливые восклицания, постепенно умолкли.
Арий покачнулся на пятках. С горлышка кувшина на пол упала единственная капля кислого вина, и он вытер ладонью губы. Какой-то миг он разглядывал кувшин, болтавшийся за ручку у него на пальце, а затем швырнул его о стену. Глиняные осколки разлетелись по всему полу. Гладиаторы, сыпля проклятиями, отскочили в стороны.
– Проклятый Варвар! – пробормотал какой-то галл.
Арий резко развернулся и с силой пнул его ногой. Галл сердито выругался – это под его весом с треском развалилась табуретка. В следующий миг он вскрикнул во второй раз, теперь уже от боли, когда столовый нож отсек ему часть уха. Взревев как бык, галл набросился на обидчика. Сцепившись в смертоносных объятиях, оба полетели на пол. Их тут же окружили остальные гладиаторы.
– Пригвозди его! Пригвозди!
– Поддай этому паршивцу!
– Хватит! Довольно! – рявкнул возникший в дверях Галлий.
Гладиаторы моментально отпрянули в стороны. Галл, с залитой кровью головой, высвободился и, шатаясь и сыпля проклятиями на своем родном языке, поднялся на ноги. Арий молча встал, отряхнулся и холодно посмотрел на хозяина гладиаторской школы.
– Отлично, – произнес Галлий. – Поздравляю тебя с победой, мой мальчик. Как я вижу, ты оправдываешь свое имя. На римских улицах тебя уже все называют Варваром.
Галл смерил Ария злобным взглядом.
– Он отрезал мне ухо!..
– Перестань хныкать! Ступай к лекарю! – приказал Галлий, не сводя глаз с Ария. – Держись подальше от всяких неприятностей, и в следующий раз я устрою тебе серьезный поединок. Это будет нечто грандиозное, этот поединок достойно завершит весенний сезон. Затем наступит летняя подготовка…
Арий взял со стола новый кувшин. Не сводя взгляда с Галлия, он отпил глоток вина и выплюнул его прямо ланисте под ноги. Затем повернулся и скрылся в своей каморке. Все ждали, что сейчас громко хлопнет дверь, но этого не случилось. Дверь закрылась очень тихо.
ТеяИюнь. Может, где-нибудь это очень даже приятный месяц – голубое небо, нежное тепло, распускающиеся цветы. Только не в Риме. Здесь все не так. Здесь солнце печет немилосердно, и над раскаленными мостовыми днем подрагивает призрачное марево. Жаркий, нестерпимый, безжалостный июнь. Ночи приносили мне сны, способные напугать даже мертвецов в их гробницах.
Город захлестнула последняя волна лихорадки безумных развлечений. Богатые горожане тем временем готовились к отъезду на загородные виллы, где жара донимала бы их не так сильно, как в Риме. Все с нетерпением ожидали начала Матралийских игр, кровавых и возбуждающих, которые завершали сезон. Сенаторы и политики, колесничии и куртизанки, патриции и плебеи – все передавали из уст в уста волнующую новость: апофеозом празднеств станет поединок знаменитого Беллерафона с новичком, неким бриттом по имени Арий, получившим в народе прозвище Варвар.
– А все благодаря мне, – хвасталась Лепида. – Это я убедила отца устроить их поединок. На Ария уже делают ставки пять к одному.
– Смелые предположения, – рискнула заметить я.
– Знаю, – согласилась со мной хозяйка. – Но разве не забавно будет собственными глазами увидеть, как умрет отважный бритт? Интересно, устроит ли отец ужин для гладиаторов за день до поединка?..
Отец, разумеется, выполнил желание дочери, особенно после того как Лепида убедила его в том, что званый ужин с участием Ария и Беллерафона привлечет гостей из числа римлян самого высокого положения.
– Я тоже отправлюсь туда, – заключила Лепида, крутя на пальцах иссиня-черные кольца локонов. – Я буду находиться рядом с тобой, отец, чтобы ты мог защитить меня, если дела примут опасный оборот. Знаю, там будет полно необузданных гладиаторов, но там же будут и Эмилий Гракх, и Юлий Сульпициан, мужчины из знатных семейств. И кто знает? Быть может, один из них предложит мне стать его женой. Это избавит меня от необходимости выходить замуж за старого зануду Марка Норбана, и мы оба будем счастливы. Ну пожалуйста.
Весь дом был охвачен лихорадкой приготовлений. Повар оставался на кухне до рассвета, пытаясь придумать блюда, которые бы поразили как гостей-патрициев, так и гладиаторов, которым возможно, придется в последний раз вкушать пищу. Инкрустированные серебром обеденные ложа были изысканно задрапированы, столы уставлены вазами с цветами, редкими для нынешнего сезона. Все это было призвано продемонстрировать как высокопоставленным гостям из числа патрициев, так и самому последнему из гладиаторов богатство семейства Поллиев. Будь им интересно мое мнение, я бы сказала им, что эта пышность, эти излишества – обилие цветов, украшений, толпы рабов – свидетельствуют разве что о дурном вкусе хозяина. Впрочем, кто бы захотел меня выслушать? Когда же наступил вечер, ноги мои гудели от усталости, а лицо горело от пощечин, которыми щедро наградила меня Лепида, прежде чем удовлетворилась собственной внешностью и нарядами.
– Неплохо, – заявила она, вертя головой перед зеркалом. – Очень даже неплохо.
Платье сапфирово-голубого шелка искусно и выгодно подчеркивало округлости ее тела. Лепида томно покачивала бедрами, и от этого начинали позвякивать золотые колокольчики браслетов на ее точеных щиколотках. Шею украшало жемчужное ожерелье, а уши – жемчужные сережки. Губы ярко накрашены. Я пригладила перед моей туники из грубой коричневой шерсти.
– Сегодня вечером ты мне больше не понадобишься, Тея, – заявила моя хозяйка, поправляя на запястье изысканный золотой браслет. – Я не могу допустить, чтобы такая неряха, как ты, болталась среди всех этих блистательных гостей. Твое присутствие отобьет у них желание ужинать. Но сначала все здесь прибери!
– Слушаюсь, госпожа.
Впрочем, я оставила ее платья лежать на прежних местах. Мои мысли были заняты другим. Я думала о моей голубой чаше и о тихой комнате где-нибудь подальше от громких голосов, уже доносившихся из триклиния. Несмотря на предостережение Лепиды, я тихонько заглянула в приоткрытую дверь.
В доме собралась более представительная публика, нежели та, что обычно составляла основную массу гостей в доме Поллиев: пара сенаторов, личный казначей императора Домициана, госпожа Лоллия Корнелия, хозяйка самых блистательных званых обедов в Риме и родственница нынешней императрицы. Гости томно устроились на ложах среди цветов и шелковых подушек, лениво ковыряясь в блюдах с жареными слоновьими ушами, крыльями страусов и языками фламинго, наваленных на золотые блюда, и, не переставая, болтали на изысканном патрицианском наречии, овладеть которым в совершенстве Квинту Поллио так и не удалось.
Единственным режущим слух аккордом в этой изысканной аристократической симфонии было присутствие покрытых шрамами мускулистых гладиаторов. Грубая шерсть среди шелков, простонародная речь на фоне изысканной речи, стервятники среди павлинов. Павлинам это нравилось. Завтра эти сильные мира сего будут презрительно кривить губы при виде мужланов-гладиаторов. Сегодня же вечером они радушны, гостеприимны, снисходительно похлопывают холеными руками по покрытым шрамами плечам. Завтра эти элегантные патрицианки будут шарахаться в сторону, стараясь даже краем платья не задеть гладиаторов, встретив их на улице, однако сегодня вечером они лебезят перед ними и даже кокетливо заигрывают. Почему бы и нет? Завтра эти мужчины, скорее всего, будут мертвы.
На почетном месте, где бы их могли видеть все присутствующие, расположились Арий и Беллерафон.
– Ах да, Варвар, – произнес Беллерафон, когда их представили друг другу, и жеманным жестом протянул руку с наманикюренными ногтями. Арий пару минут разглядывал протянутую ему руку, и изнеженный гладиатор был вынужден ее опустить. – Какой неотесанный, – прошептал Беллерафон хихикнувшей матроне на соседнем ложе. – Интересно, он умеет говорить?
После этого они совершенно не обращали внимания друг на друга, хотя и находились рядом.
Гости невольно сравнивали обоих. Беллерафон улыбался и шутил. Арий угрюмо молчал: было видно, что он чувствует себя неуютно. Беллерафон лениво пробовал пищу с каждого блюда, Арий жадно съедал все, что оказывалось перед ним. Беллерафон небрежно возлежал на обтянутом шелком ложе так, будто родился на нем, Арий сидел прямо как статуя. Беллерафон – воплощение изысканных манер, и рядом – варвар Арий.
Я прикрыла лицо краем покрывала и незаметно выскользнула в коридор.
Арий устал от нескончаемых разговоров, устал от слишком мягких подушек, устал от бессмысленности происходящего, но больше всего его утомила возлежавшая рядом с ним юная особа.
– Ты такой отважный, день за днем рискуешь своей жизнью, сражаясь на арене, – проворковала она и игриво провела алым ногтем по его руке. – Скажи, тебе когда-нибудь бывает страшно? Я бы жутко боялась, окажись я на твоем месте.
Арий представил ее в пасти льва.
– Да, – согласился он.
– Ты произнес целое слово, – рассмеялась его собеседница, тряхнув головой. – Какая удача!
Арий потянулся за графином с вином.
– Не сердись на меня, – проговорила она, надув губки, и откинулась назад, чтобы он мог восхититься ее обтянутой шелком грудью. Арий окинул ее взглядом. Великолепная грудь. Роскошные волосы. Красивое личико. Глаза, как у хорька.
Неожиданно раздались звуки флейт. Музыка заглушила его голос прежде, чем он успел сказать навязчивой красотке, чтобы она оставила его в покое. Гости соскользнули с лож и направились в сад. Сенаторы подхватили под руки чужих жен и чинно направились по залитым лунным светом дорожкам к цветникам; гладиаторы без стеснения похватали рабынь и потащили их куда-то в темноту. Великий Беллерафон исчез за статуей Нептуна вместе с некой благородной матроной из рода Сульпициев.
На плечо Арию легка маленькая жаркая рука.
– Ты не против прогулки по саду? – спросила девушка с глазами хорька. – О моем отце не беспокойся. Он занят разговором с твоим ланистой, – пояснила она и провела языком по накрашенным губам.
Арий покорно позволил стащить себя с неудобного ложа и задержался лишь на короткое мгновение, чтобы схватить со стола графин с вином. Нежная рука с ярко-красными ногтями вцепилась в его локоть, довольно бесцеремонно направляя на посыпанную гравием дорожку, что вела прочь от дома. Здесь в воздухе висел густой аромат жасмина и роз.
– Откуда ты родом? – улыбнулась юная красотка. – Я просто умираю от любопытства.
– Ниоткуда.
– Любой человек откуда-то родом…
– Это случайно не твой отец? – он указал куда-то себе за спину. Девушка обернулась, Арий же высвободил руку и юркнул в кусты.
– Арий!
Он вынырнул из кустов рядом со стеной атриума и, свернув за угол, направился в глубь дома. Светильники были потушены, в комнатах темно. Оглянувшись, он увидел, что дочь хозяина дома все еще стоит на тропинке сада и, наклонив голову, высматривает его в темноте. Прежде чем она успела заметить его, Арий нырнул в ближайший дверной проем.
Купальня. Он разглядел слабое мерцание воды в бассейне. Арий прислонился к стене, ощущая спиной восхитительно прохладный мрамор, и, опустившись на пол, вытащил пробку из графина. Наконец-то он нашел место, где можно спокойно напиться. Разве стоит беспокоиться, что завтра у него с похмелья будет болеть голова? Кому какое дело? В любом случае он собрался умереть.
И Арий сделал долгий глоток.
Громкий шорох, донесшийся из дальнего угла, заставил его застыть в неподвижности. Он бесшумно поднялся на ноги и осторожно приблизился к краю бассейна.
И вновь какой-то звук. Арий метнулся в темноту и вцепился в тонкое запястье.
– Не двигайся, или я убью тебя. – Демон в его голове шевельнулся снова. – Кто ты?
– Я – Тея, – вежливо произнес женский голос. – Ты всегда начинаешь разговор с угроз?
Запястье незнакомки было тонким, с гладкой кожей. Арий выпустил ее руку и отступил назад. И только тогда понял, что оно было липким от крови.
– У тебя на руке кровь.
– Верно, – согласилась девушка. – И сильно идет. В чаше собралось ее на два пальца. На этот раз порез оказался слишком глубоким.
Арий подумал, что она, возможно, пьяна.
– Кто ты такая?
– Тея, – повторила она. – Моя рука тебе не видна, но я протянула ее для рукопожатия. То есть мою другую руку, которая не в крови.
Ее ладонь оказалась мозолистой, ладонь рабыни.
– Ты порезалась? – поинтересовался он.
– Да, я порезала себя, – согласилась девушка. – Я часто так делаю. Мои запястья похожи на твою спину.
Он вздрогнул.
– Ты ведь Арий, верно? Бритт с римским именем. Тея… это греческое имя, правда, сама я еврейка. Все, я замолкаю. Насколько я понимаю, ты хотел посидеть в одиночестве где-нибудь в темном углу и напиться.
Арий сел снова, прислонившись спиной к стене, и несколькими глотками осушил графин до дна. Его глаза уже успели привыкнуть к темноте. Он сумел различить неясный профиль, прямой нос, пряди волос, прижатое к краю чаши запястье. Девушка что-то тихо напевала себе под нос на незнакомом языке.
– She’ma Yisrael, Adonai Aloujanou, Adonai echad. – Ее голос легким эхом отлетал от мраморных стен купальни – теплый, мелодичный альт. Однако необычная музыка вскоре смолкла, растворившись в темноте, и он закрыл глаза.
– Арий.
– Что?
– Скажи, ты завтра проиграешь?
– Да.
– Жаль. Мне придется смотреть поединок. Меня таскают на все игры, – добавила она. – А я их ненавижу. Ненавижу, слышишь?
Ему показалось, будто он слышит, как кровь капает в голубую чашу.
– Да.
– И ты тоже? Я так и думала. Ты ведь не Беллерафон, который упивается рукоплесканиями трибун.
Какая кромешная тьма. Как при сотворении мира.
– Тогда кто же я такой?
– Варвар, – она почти пропела это слово. – Варвар, Варвар, Варвар. Откуда ты родом, Варвар?
– Из Бригантин. – Арий сам не ожидал, с какой легкостью слетело это слово с его языка, развязанного вином. – Это в Британии, но мы называем ее Альбионом. Это далеко на севере. Там горы возле самого моря. – Перед его внутренним взором по-прежнему стояли горы, их очертания четко вырисовывались на фоне ночной тьмы.
– У тебя есть родные?
– Два брата. Мать умерла молодой. Мой отец…
– Он был великим вождем? – предположила она.
– Кузнецом. Он верил в силу железа и бронзы, а не в сражения. Сражаться меня научили братья. Я вырос на рассказах о Верцингеториксе.
– Кто это?
– Верцингеторикс – вождь галлов. Он едва не разбил войска Юлия Цезаря. Герой моего детства.
– Как он погиб?
Арий безрадостно улыбнулся.
– На арене.
– Понятно. – Девушка немного помолчала. – Что еще?
– Римский форт… он находился неподалеку. Мы платили дань: отдавали скот, зерно, железо. Моим братьям нравилось грабить римлян. Они сделались самонадеянными, убили нескольких стражников. Римляне в отместку убили их обоих.
…Стрелы, стена из щитов, крики людей, ржание лошадей. Мэдок погиб, пронзенный десятком вражеских копий, Таркокс нашел смерть под лошадиными копытами.
– А ты?
– Мне было тринадцать. Глупый мальчишка. Вместо того чтобы побежать к отцу и предупредить воинов, я застыл возле тел мертвых братьев. А ведь я и был Непобедимым Верцингеториксом. Римляне взяли меня в плен. Отца убили. Деревню сожгли. Остальных моих соплеменников продали в рабство.
Дым, кровь, иступленные вопли женщин. Тринадцатилетний мальчишка, схвативший слишком тяжелый для него меч, чтобы броситься с ним на врагов.
Глупый мальчишка. Арий отогнал от себя кровавую картину.
– А что было потом?
Он сам не заметил, как почти позабыл о присутствии девушки по имени Тея.
– Соляные шахты. Я был рослым для своего возраста. Меня отправили таскать соляные глыбы в Триновантию. Потом попал в Галлию. Я все время восставал, за неповиновение меня постоянно продавали новым хозяевам. Таскал камни. Вот и вся доблестная история Варвара.
Голова приятно затуманилась. Ему хотелось еще вина. Девушка ничего не сказала, и Арий был ей благодарен. До него донесся слабый звук ее дыхания, и он повернул голову в ее сторону. Чаша, этот тускло мерцающий диск у нее на коленях, слегка накренилась.
– Почему ты это делаешь? – бесхитростно спросил он.
Какое-то время она молчала, но затем ответила:
– Ты когда-нибудь слышал о Масаде?
– Нет.
– Это крепость, она высечена в толще скалы. В Иудее. Это жаркая сухая страна, где земля под ногами тверда как железо. Я там родилась. Пятнадцать лет назад.
Пятнадцать лет. По голосу даже не скажешь. Она кажется старше.
– В Масаде было полно евреев-бунтовщиков. Римляне решили выкурить их оттуда, но не смогли. Тогда они возвели земляную насыпь, которая вела к вершине горы. Они нарочно заставили строить ее евреев-рабов, зная, что мы не станем сбрасывать на головы соплеменников камни и поливать их горячей смолой, чтобы помешать строительству. Спустя полгода насыпь была готова, и римляне тараном разбили городские ворота.
– Ты до сих пор это помнишь?
– Не очень хорошо. Я была слишком мала. Помню только, как выглядывала из-за каменных стен и видела, как внизу, словно муравьи, копошатся вооруженные люди… Помню, что была счастлива. Я поняла все позднее, узнала из рассказов других.
– Что же случилось?
– Это… это я помню. Отлично помню. Жаркая ночь. Такая же жаркая, как и эта. Мой отец и другие мужчины о чем-то разговаривают вполголоса. Мать выглядит подавленной. Даже моя сестра Юдифь чем-то встревожена. Ей уже исполнилось четырнадцать, и она понимала, что нас ждет. Мне же было всего шесть, я все еще играла с куклами.
В ту ночь отец вернулся домой. Он долго разговаривал с матерью. Они зашли в спальню и закрыли за собой дверь. Оттуда он вышел один и отвел в сторону Юдифь. Я зашла в спальню и увидела, что мать с перерезанным горлом лежит на полу, и с криком выбежала обратно. В следующее мгновение Юдифь прямо передо мной ударила себя ножом. Чтобы не видеть этого ужаса, отец ладонью прикрыл глаза. Затем он обернулся и посмотрел на меня. Он велел мне быть хорошей девочкой и попросил подойти к нему, чтобы он мог меня обнять. Увидев в его руке нож, я убежала прочь.
Я скрылась в соседнем доме, где жила моя подруга Хадасса. Там я увидела то же самое. Все как один заколоты. Так было в каждом доме в Масаде. Поэтому когда на следующий день римляне ворвались в крепость, она нашли там лишь мертвых евреев и шестилетнюю девочку. Она сидела в комнате, полной мертвых тел, ожидая, когда проснутся ее родители и сестра.
– Ты… осталась одна?
– В живых осталось лишь несколько человек. Я точно не помню.
У Ария перехватило горло.
– Почему? – хрипло спросил он.
– Лучше быть мертвым, чем живым. Мертвым не нужно ждать, когда римляне изрубят их мечами. Лучше оставить врагам тысячу мертвых тел, чем тысячу пленных мятежников, которых в цепях прогонят перед глазами их императора. Лучше быть мертвецом, чем рабом. Поэтому они и решили, придя домой, собственноручно лишить себя жизни.
– Но ты…
– Меня купил торговец-грек. Это он дал мне имя Тея, научил читать и писать. Он был добр ко мне. Большинство моих хозяев были добрыми людьми. Мне жилось у них неплохо, – произнесла она ровным тоном.
– А кровь? – спросил он, покосившись на ее голубую чашу.
– У моего народа есть пословица. «Око за око, зуб за зуб». И кровь за кровь. Я должна была погибнуть вместе со всеми остальными. Мне нужно было, подобно моей сестре, проявить мужество и пасть от удара ножа, но я трусливо убежала. С тех пор я плачу кровью мой долг перед погибшими. Вина у тебя не осталось?
– Нет.
– Жаль. – Тея выпрямилась, опираясь о стену, и, подобно жрице, совершающей обряд жертвоприношения, взяла чашу в руки и вышла за порог. Арий на подгибающихся ногах последовал за ней. Возле куста камелии девушка опустилась на колени и вылила содержимое чаши на землю. Арий неуклюже стоял рядом, расставив пошире ноги, чтобы сохранить равновесие.
– Ну вот! – Она поднялась с земли. Увы, лишком быстро. Тотчас дало о себе знать головокружение, и она пошатнулась. Впрочем, Арий не дал ей упасть, вовремя схватив за плечо. В полумраке он разглядел, что девушка высокого роста, – ее макушка находилась на уровне его глаз. Своей угловатой фигурой она напоминала олененка. Плечо под его пальцами было костлявое.
– Удачи тебе в завтрашнем бою! – улыбнулась она. – Я приду посмотреть.
Зрачки ее глаз были расширены, отчего сами глаза казались черными. Он видел их раньше, такие глаза. Точно такой же дерзкий, отчаянный взгляд был у той амазонки, которую он прикончил на арене Колизея. При этой мысли он ощутил покалывание в затылке.
Осторожнее!
– Спокойной ночи, – не слишком вежливо произнес он и зашагал прочь.
