Текст книги "Хозяйка Рима"
Автор книги: Кейт Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)
Марк растерянно заморгал, а затем опустился на ближайший стул.
– Продолжай.
– Он отправил в изгнание свою племянницу Флавию Домициллу, казнил ее мужа и их детей. Причем, сделал и то и другое без весомых на то причин, – произнес Павлин, по-прежнему глядя на каменную стену перед собой. – У меня есть основания полагать, что он повинен в издевательствах над своей любовницей Афиной и своей племянницей Юлией. Что касается Юлии, то он также казнил ее, не имея на то права. Я убежден, что наш император – чудовище.
– Что ж, возможно, – негромко согласился Марк. – Тем не менее он неплохой император, или я не прав?
– Чудовище не может быть…
– Ты не прав, Павлин, чудовище может быть неплохим императором. Возможно, личные качества Домициана и оставляют желать лучшего, однако он, все всякого сомнения, хороший администратор, тонкий юрист, талантливый полководец. Под его правлением мы наслаждаемся периодом спокойствия и процветания. Да-да, спокойствия и таких нудных вещей как сбалансированная экономика и самый низкий за всю историю уровень коррупции. – Марк покатал в ладонях перо. – Вероятно, ты слишком молод, Павлин, чтобы помнить Год четырех императоров. Однако я уверен, найдется немало тех, кто во имя стабильности предпочтет иметь на императорском троне чудовище.
– Я не принадлежу к их числу. – Павлин посмотрел отцу в глаза. – И я убежден, что Домициан должен быть устранен, – произнес он со всей серьезностью.
Марк же задался мысленным вопросом, какого количества крови стоили сердцу сына эти слова, а вслух спросил:
– Почему ты решил просить моего совета?
– Потому, что ты человек принципов. Возможно, последний в нашем государстве. И если только ты скажешь мне, что Домициану на троне не место, мне твоего слова будет достаточно.
Еще одно кровопускание из сердца, вздохнул Марк. Как хорошо, что сердце у Павлина такое большое, что иногда он может его не щадить.
Марк уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, как дверь со стуком распахнулась и в дверном проеме возникла Кальпурния.
– Марк, Павлин, – обратилась она к отцу с сыном. – Посмотрите, кто к вам пожаловал. Это Афина, а это…
– Арий, – сказал рослый мужчина. – Вы должны знать, кто я такой.
– Кто? – вежливо переспросил Марк.
– Даже если не знаете, ничего страшного, – сказала Тея и, не сводя с Павлина глаз, пересекла комнату.
Марк посмотрел на Кальпурнию.
– Если ты не возражаешь, моя дорогая…
– Все, ухожу, – она помахала на прощанье гостям. – Что бы это ни было, меня это не касается. Пойду, успокою рабов, а то они слишком расшумелись.
С этими словами она затворила за собой дверь.
– Павлин, – Тея шагнула к сыну хозяина дома. – Нам нужна твоя помощь.
Павлин в упор посмотрел на нее.
– Ты хочешь получить назад сына.
– Да, я хочу получить назад сына. А еще я хотела бы видеть императора мертвым.
– Как и мы, – произнес Марк.
Глава 31
– Развод? – Выгнув дугой нарисованные брови, Лепида уселась на край рабочего стола Марка. – Но, Марк, зачем он мне нужен?
– По слухам, император увлечен тобой. Ведь вы с ним, если не ошибаюсь, вместе уже полгода, – пожал плечами Марк. – И я подумал, что тебе захочется стать… доступной ему во всех отношениях.
– О, мужчина лишь тогда позволяет женщине быть доступной, когда сам того захочет, – возразила Лепида, однако было видно, что она польщена. – Значит, ты слышал, что он увлечен мною?
Марк изобразил улыбку.
– Подозреваю, нос у него крепче, чем у меня, если он терпит запах этих вульгарных духов.
– Не надо выпускать когти, дорогой. Я пока еще не избавилась от тебя. Однако если Домициан и впрямь захочет сделать меня своей Императрицей…
– Если.
Лепида ощетинилась.
– А почему нет? Развелся же он со своей первой женой. Что мешает ему развестись и со второй. Неужели я не заслуживаю венка?
Марк посмотрел на супругу: стройная и грациозная, в платье из шелка цвета шафрана. На шее – ожерелье из индийского золота, почти скрывающее собой эту самую шею. Черные волосы напомажены благовониями и уложены в замысловатую прическу.
– Императрица с головы до ног, – согласился он. – Будем надеяться, он доживет до того дня, когда объявит тебя своей супругой.
– Смотрю, ты наслушался сплетен.
– Пока об этом не говорят вслух, Лепида, но до меня дошел один шепоток, а я действительно держу ухо востро. В этом ты права. Так вот. Император якобы поручил придворному астрологу предсказать ему день его смерти, и тот назвал ему дату гораздо более близкую, нежели император предполагал.
– На Несса теперь нельзя полагаться, – огрызнулась Лепида. – Домициана ничто не может убить.
– Разумеется. Хотя сама мысль, наверняка, заставляет тебя нервничать.
– Не надо меня дразнить, Марк. Если я когда-нибудь стану императрицей, – за этими словами последовал шелест шелка и позвякивание золотых браслетов, – я посажу твою голову на копье.
С этими словами Лепида гордо выплыла из таблинума. Марк улыбнулся ей вслед.
Ну вот, теперь ей есть над чем задуматься. Если Лепида начнет слишком требовательно добиваться для себя императорского венка, то не пройдет и пары недель, как она будет выкинута за пределы зачарованного круга, делающего ее неуязвимой. И если он сам прав в собственных подозрениях, и Павлин постепенно стряхивает с себя ее змеиные чары, то…
– Отец! – раздался крик, и в дверь просунулась темноволосая головка Сабины.
– Ты опять подслушивала за дверью, Вибия Сабина?
– А как еще я могу что-то узнать? – Девочка скользнула в таблинум и закрыла за собой дверь. – Отец, скажи, почему ты предложил ей развод? Ты ведь не думал, что она на него согласится?
– Неужели?
– Я ведь знаю твой голос.
Марк пристально посмотрел на дочь.
– Ты права, – ответил он, помолчав немного. – Я не думал, что она на него согласится.
Сабина сделала шаг ему навстречу.
– Я знаю, что должна чтить и уважать ее, – произнесла она и вновь на мгновенье умолкла. – Но я…
– Что – но?
– Она такая красивая. Она даже по-своему забавная, в том смысле, что за ней интересно наблюдать, как, например, за ядовитой змеей. Но она ужасна! Почему ты не развелся с ней еще год назад?
– Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы, Вибия Сабина.
– А вот и имею. Что случилось? Она угрожала тебе?
«Тебе», – едва не сорвалось с его языка. Павлин был префектом претория, лучшим другом императора, и никакая клевета, слетевшая с ядовитого языка Лепиды, надолго бы к нему не пристала. Что касается Сабины, такой защиты, как у старшего брата, у девочки не было.
– То есть ты хочешь сказать, что она угрожала мне?
Вопрос дочери не стал для Марка неожиданностью. Их с дочерью мысли часто неким мистическим образом совпадали.
– Это не должно было тебя остановить, отец.
– Нет, – улыбнулся Марк. – Но я решил, что сначала хотел бы выдать тебя замуж. Потому что замужем тебе уже не была бы страшна никакая Лепида.
– А мне пока не хочется замуж. Вместо этого я бы предпочла посмотреть мир, – решительно заявила Сабина. – Разведись с ней.
Марк посмотрел на дочь и не узнал ее. Перед ним стояла взрослая девушка почти того же роста, что и он сам. Ее волосы были уложены на затылке, как и у взрослой женщины, ее глаза буравили его совсем не детским взглядом.
– О боги! – воскликнул она. – И когда только ты успела вырасти?
– Прошу тебя, подумай над моим предложением, – произнесла Сабина умоляющим тоном.
Марк улыбнулся и погладил ей волосы.
– Ну хорошо, уговорила. Я подумаю. А теперь как насчет того, чтобы меня обнять? Или ты уже слишком взрослая для таких нежностей?
Сабина прильнула темноволосой головкой к его кривому плечу.
– Неправда.
ТеяНа какой-то момент я разинула рот, словно какая-то сельская дурочка.
– Афина… – В таблинум царственной походкой вошла сама римская императрица и, подойдя ближе, протянула мне руку, как будто мы с ней были старыми подругами. – Я рада тебя видеть, моя дорогая. А это, как я понимаю, знаменитый Арий? Я видела тебя на арене не раз, и неизменно с огромным удовольствием. Павлин, у тебя сегодня какой-то нездоровый вид. Ты, случайно, не болен? Мой супруг уже начал волноваться. Марк, мы все в сборе?
Таких длинных речей я не слышала от нее ни разу за эти годы.
– Тогда займемся тем, ради чего мы здесь, – с этими словами императрица расположилась на мягком табурете. – Официально я сейчас обедаю с моей сестрой Корнелией и ее супругом, поэтому в моем распоряжении всего несколько часов. Домициан по-прежнему зорко следит за тем, куда я ухожу и насколько покидаю дворец.
Я захлопнула рот. Выходит, она тоже заговорщица? Эта холодная мраморная статуя, увешанная изумрудами, законная супруга Домициана? Ну кто бы мог подумать!
У Павлина был такой вид, будто ему только что заехали кулаком между глаз. Арий растерянно переводил глаза с императрицы на меня и снова на нее, как будто нас сравнивал. Марк же просто поцеловал ее в щеку как старую знакомую.
– Обычные меры предосторожности? – спросила императрица.
– Обычные. Для всех я обедаю с достопочтенной Дианой и ее семейством. Мы с ней дружны вот уже много лет, поэтому вряд ли на этот счет возникнут сомнения.
– Верно. Диана при необходимости подтвердит твои слова, – императрица обвела взглядом собравшихся. – Скажи, Марк, им можно доверять?
– А тебе? – задала я встречный вопрос. – Можно ли доверять тебе, госпожа?
Марк начал свою речь, торжественно и официально, как будто выступал перед Сенатом.
– Тея, мы уже давно работаем вместе с императрицей, с момента казни Юлии.
– Тогда почему же император все еще жив? – спросил Арий. Он стоял неподвижно, скрестив на груди руки. – Если я считаю, что кто-то достоин смерти, мне незачем ждать полгода…
– Ты сначала выслушай, – перебил его Павлин.
– Ничего страшного. Пусть спрашивает, – возразил Марк, глядя на моего возлюбленного. – Нам с императрицей понадобилось какое-то время, чтобы присмотреться друг к другу. Ибо ни она, ни я не отличаемся особой доверчивостью.
– В иных обстоятельствах я предпочла бы действовать одна, – произнесла императрица невозмутимым патрицианским голосом. – Однако вскоре мне стало понятно, что только своими силами мне Домициана не свергнуть. – Императрица задумчиво посмотрела в мою сторону. – Между прочим, я давно подумывала о том, чтобы переманить тебя на мою сторону, однако я не была уверена, хватит ли тебе храбрости, после всего того, что сделал с тобой Домициан. У него есть привычка лишать своих женщин последних остатков самоуважения и воли, превращать их в безропотные, безвольные существа.
Похоже, с ней ему это не удалось.
Императрица обвела взглядом наш небольшой кружок.
– Ну как, у вас еще есть ко мне вопросы?
Павлин задумчиво пригладил волосы.
– Прежде чем мы продолжим наш разговор, – произнес он довольно мрачно, – я бы хотел вас заранее предупредить. Я не стану этого делать сам. Я сделаю все для того, чтобы проложить вам путь к вашей цели, но сам делать этого не стану, будь то яд или нож, – он отвел в сторону взгляд. – Все-таки я ему многим обязан.
– Мы ничего подобного от тебя не просим, – спокойно ответила императрица.
На лице Ария читалось презрение, и я легонько поддала ему локтем в бок. Он вообще не питал теплых чувств к Павлину, зная, что однажды я побывала у этого красавчика в постели.
– То было в другой жизни, – успокоила я его, когда он спросил меня, с кем я делила без него постель. – Я почти ничего не помню.
– Не знал, что у тебя такой дурной вкус, – буркнул тогда Арий.
– Скажи, а твоя постель всегда была пуста все эти годы? – спросила я, желая его поддеть. Вместо ответа он поспешил перевести разговор на другую тему.
И вот сейчас мы, чувствуя себя крайне неловко, сели кружком, чтобы спланировать смерть императора. Вернее, неловко себя чувствовали лишь я, Павлин и Арий. Что касается Марка и императрицы, то эти двое держались непринужденно, как будто разговор шел о чем-то приятном. И оба тотчас обратились к Арию.
– Если выбирать из нас убийцу, то выбор может пасть только на тебя, – произнес Марк. – Ты готов взять на себя эту роль?
– Только дайте мне нож, – не дрогнувшим голосом ответил Арий. У меня же внутри все сжалось.
– Такой прирежет кого угодно! – воскликнул Павлин.
Арий расплылся в улыбке. Императрица пристально посмотрела на него. Она явно его оценивала.
– Ты был лучшим гладиатором Рима, но ты уже далеко не молод. Ты уверен, что по-прежнему лучший?
В ответ Арий одарил ее высокомерным взглядом.
– По-прежнему, – ответила за него я. – Да, он уже несколько лет не выходил на арену, но не утратил ни силы, ни ловкости. – «Может даже, приобрел еще большую», – добавила я про себя, хотя вслух говорить не стала. – Потому что сейчас ему есть, ради чего жить».
– Сделать это будет нелегко, – продолжала тем временем императрица. – Возможно, мой муж и производит впечатление человека ленивого и изнеженного роскошью, однако он по-прежнему крепок телом и силен.
– И всегда держит под подушкой кинжал, – добавила я.
Арий пригвоздил меня взглядом.
– Да, представьте себе.
– Вот как? – удивилась императрица. – Это что-то новое. В мои дни за Домицианом такого не водилось. Кстати, дорогая, не могу удержаться от вопроса, а почему ты не заколола его, пока он спал?
– Потому что собственная жизнь была мне дороже, – ответила я. – Почему ты не заколола его, пока он спал? Ведь у тебя было не меньше возможностей сделать это! – воскликнула я и обвела глазами наш тесный кружок. – Лишить жизни императора может любой. Куда труднее потом остаться жить самому, чтобы рассказать, как все было. И если Арий должен нанести Домициану смертельный удар, то у вас должен быть план, как сделать так, чтобы он сам после этого остался жить.
– Он останется жить. – Императрица достала небольшой свиток и ровным, бесстрастным тоном изложила план, который они составили вместе с Марком. – Павлин, надеюсь, ты сможешь взять стражу на себя.
– Да, но… – Павлин посмотрел на отца. – Мне это не нравится. Вы доверяете судьбу Рима этому… преступнику.
В ответ на его слова Арий лишь пожал плечами. Для меня же они стали сродни пощечине.
– Он не преступник.
– Но и образцовым гражданином его тоже назвать нельзя, – негромко заметила императрица, и в ее глазах промелькнул веселый блеск. Ну кто бы мог подумать! У этой мраморной статуи, оказывается, есть чувство юмора.
– Павлин, – обратился к сыну Марк нравоучительным тоном. – Убить человека не самое приятное в этом мире дело. И ты знал, на что идешь, когда согласился вступить в наши ряды. Так теперь ты не имеешь права морщить нос по поводу инструментов и методов. Достойного способа осуществить то, к чему мы стремимся, не существует.
– Но ведь он…
– Он обладает нужными нам талантами. Так же, как и ты. Ты готов внести свою лепту?
Молчание.
– Да, – нехотя произнес Павлин.
– Ну вот и отлично, – подвел итог Марк. – В таком случае, у нас уже есть цепочка из двух человек.
Арий и Павлин обменялись довольно кислыми взглядами. Я предпочла опустить глаза. Меня не слишком прельщала перспектива сидеть дома и тупо ждать, вернется ли мой возлюбленный ко мне живым. Я была сыта по горло такого рода ожиданиями. Так что в этот раз лично я предпочла бы стать очередным звеном в их цепочке.
В следующий момент Арий заговорил, обращаясь к Марку поверх головы Павлина.
– Кстати, я хотел бы услышать еще кое-что. Чем ты докажешь, что тебе можно доверять?
Павлин растерянно заморгал. В отличие от него и Марк, и императрица являли собой спокойствие и невозмутимость.
– Для вас, патрициев, жизнь простого человека не стоит и ломаного гроша. Вы привыкли жертвовать нами ради своих целей, – бросил им Арий. – Что вам жизнь бывшего гладиатора? Что вам жизнь бедной еврейки-рабыни? Кто поручится, что вы не бросите нас на растерзание львам, как только мы сделаем для вас это грязное дело?
– Послушай, ты… – перебил его Павлин, но Марк пригрозил сыну пальцем.
– Как мы докажем вам, что нам можно доверять? – переспросил он у Ария. – Никак. Но другого способа вернуть сына у вас нет.
И вновь молчание. Я посмотрела на императрицу. Та в свою очередь посмотрела на меня. Арий посмотрел на Марка, Марк на него, Павлин хмурым взглядом на них обоих.
Возникшую паузу нарушила императрица: шурша зеленым шелком, она потянулась за кубком.
– Выходит, мы просто все должны довериться друг другу, Афина, – сказала она. – Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Тея?
– Верно, – ответила я. – И как скоро вы сумеете провести Ария во дворец?
– О, нескоро, – прозвучало в ответ. – Нам придется дождаться сентября.
– Сентября?! – воскликнули мы с Арием в один голос. Но ведь до сентября еще ждать несколько месяцев, а уже в ближайшие несколько недель Викс снова должен был выйти на арену Колизея. Его портреты – с мечом и в шлеме – уже были развешаны по всему городу. Я своими глазами видела сделанную мелом надпись на дверях какой-то школы: «Юный Варвар Верцингеторикс, ты заставляешь быстрее биться сердца юных девушек!» – Чем раньше умрет это чудовище Домициан, тем лучше!
– Пока об этом говорят лишь шепотом, – ответила императрица, – но мой муж поручил Нессу вычислить дату его смерти. Если верить звездам и нашему астрологу, Домициан умрет восемнадцатого сентября, в пятом часу вечера. Пока этот день и час не минуют, его будет невозможно застать врасплох. Удар мы нанесем на следующий день, когда он будет праздновать ошибку звезд. Ибо в этот день он будет чувствовать себя непобедимым!
– Ты хочешь сказать, что нам ждать еще целых три месяца? – в ужасе воскликнула я. – Но моего сына к этому времени уже может не быть в живых!
– Не переживай, лично я за него спокойна, – ответила императрица. – Пусть твой сын сущее исчадие, но императора его общество забавляет. А пока мальчишка ему не наскучил, его жизнь я тебе обещаю.
– Пойми одну вещь, – произнес Арий, крепко сжав руки, отчего они казались вырезанными из куска дерева. – Хорошо, мы подождем. Но если только наш сын погибнет на арене, вслед за ним умрет и Домициан. В тот же самый день. В тот же самый час. И пусть все ваши планы идут в преисподнюю!
Императрица задумчиво посмотрела в его сторону.
– Скажи, Варвар, ты обучал своего сына боевому искусству?
– Обучал.
– В таком случае у меня есть все основания полагать, что арена ему не страшна. Он выйдет с нее победителем.
Я отвернулась. Рука Ария нащупала мою ладонь и поглотила ее.
– Думаю, на сегодня мы обговорили все, – императрица потянулась за плащом. – Думаю, мне пора назад во дворец. Стоит мне опоздать хотя бы на минуту, как Домициан отправит стражников в дом моей сестры. Нет, конечно, она пойдет ради меня на любую ложь, хотя терпеть меня не может. Чего нельзя сказать о ее муженьке. Вот кто не смог бы солгать даже ради спасения собственной шкуры.
Все остальные молча поднялись с мест. Павлин встал, вертя в руках преторианский шлем. Было видно, что ему не по себе от наших разговоров. Императрица на прощание удостоила всех кивком и села в паланкин. С непробиваемым спокойствием человека, который привык заметать следы, Марк взялся убирать кубки, подушки и поставленные кружком табуреты. Не проронив ни слова, мы с Арием выскользнули на темную улицу через черный вход.
– Поздравляю, – сказала я, когда мы наконец оказались одни. – Из гладиаторов – в наемные убийцы. Надеюсь, жизнь нашего сына того стоит.
– С ним все будет в порядке, Тея, – ответил Арий, беря меня за руку. – Вот увидишь.
Глава 32
Лепида– Что ты хочешь сказать, он не может меня принять? – я свысока посмотрела на императорского вольноотпущенника, однако тот даже не думал потупить взор.
– В настоящий момент император занят делами, госпожа.
– Тем не менее он меня примет. – Я гордо расправила плечи под шелковыми складками платья, дабы напомнить этому чурбану, кем я являюсь для господина и бога Рима.
– Он велел передать тебе, чтобы ты ждала со всеми остальными.
Внутри меня все кипело, но мне ничего не оставалось, как ждать.
Подобно рабыне, ждать за дверью в мраморном вестибюле, вместе с остальными просителями, слугами, придворными, которые собрались здесь в надежде, что им удастся урвать крохи императорской милости. Ждать, страдая от любопытных взглядов и перешептываний всех тех, кто униженно пресмыкался передо мной, хотя в душе молился богов о моем скорейшем падении.
Наконец массивная дверь распахнулась, и из нее в вестибюль вышел – нет, отнюдь не мой царственный возлюбленный. Из императорских покоев показалась особа с золотыми волосами и самодовольной улыбкой – Аврелия Руфина, супруга сенатора и скандально известная красавица. Обмахиваясь веером, эта семнадцатилетняя красотка неспешно выплыла в вестибюль и, проходя мимо, одарила меня насмешливым взглядом.
Изобразив улыбку, я, прежде чем кто-то мог мне помешать, решительно распахнула двери императорского таблинума.
– А, Лепида Поллия, – Домициан едва удостоил меня взглядом, продолжая воодушевленно сочинять постскриптум к какому-то письму. Рядом с ним с табличкой в руках застыл секретарь, еще один принес ему свежих перьев, двое придворных уже торопились к нему с ворохом новых свитков, а чуть в сторонке, переминаясь с ноги на ногу, какой-то центурион ждал с докладом. – Я ожидал, что увижу тебя.
– Как я могла оставаться в своих покоях, зная, что ты ждешь меня, господин и бог. – Я сделала все для того, чтобы улыбка не соскользнула с моего лица. Я ничуть не сомневалась, что он испытывает меня. Ему, наверняка, хотелось проверить, как я отреагирую на его новое увлечение. – Может, тебе лучше отослать всех этих секретарей. Мне почему-то кажется, что на сегодня ты уже поработал больше чем достаточно?
– Я занят, – буркнул он, запечатывая пакет с письмами, который затем швырнул рабу.
Я провела пальцем по его руке.
– В таком случае, увидимся завтра утром на играх.
Предполагалось, что я буду сидеть в императорской ложе во время так называемых Ludi Saeculares, самых главных игр года. По такому поводу я уже обзавелась новым огненно-алым платьем, в тон ожерелью из огненных опалов, которое Домициан подарил мне в прошлом месяце.
– Думаю, что во время игр ты мне не понадобишься, – с этими словами император щелкнул пальцами. В следующий миг ко мне подскочил какой-то вольноотпущенник и, что-то нашептывая мне на ухо, вывел за дверь. Ко мне тут же подлетели несколько просителей, с поклонами и какими-то просьбами и еще пара придворных с медоточивыми языками и завистливыми взглядами. Вокруг меня столпилась горстка придворных. Однако куда больше их толпилось в стороне, вокруг этой гадкой девчонки, этой семнадцатилетней нахалки Аврелии Руфины.
– Ну что, небось не ожидала? – раздался рядом со мной голос этого мерзкого отродья, сына Теи. – Не ожидала, что так быстро надоешь императору? Говорил я тебе, что не жди ничего хорошего.
– Заткнись, – прошипела я. – Заткнись, тебе самому осталось недолго жить. Погибнешь на арене, как и твой отец. То же мне, прорицатель нашелся.
Я собрала в кулак остатки воли, чтобы удержать на месте холодную улыбку.
– Что ж, может, и погибну, – комично потирая лицо, он отбежал на пару шагов в сторону. – Но мертвых гладиаторов не забывают – они уходят, как герои. А вот как уходят старые шлюхи, вроде тебя?
– Ты еще не гладиатор, ты просто наглый крысенок! – я попыталась было поймать его, но он ловко вывернулся из моих пальцев. – В прошлый раз ты победил лишь потому, что швырнул галлу в глаза песком. Может, твой отец и был храбрецом, но ты трусливая рабская душонка!
Этот гаденыш лишь показал мне неприличный жест и убежал прочь. И откуда только такие берутся? Я убрала со лба локон, а заодно и хмурое выражение. Пусть этот мерзкий мальчишка говорит что хочет! Не может такого быть, что я потеряла своего императора! Скажем так, у него очередное мимолетное увлечение, и когда эта Руфина ему надоест, он вновь вернется ко мне. В конце концов, ведь так уже было. Хитрость в том, чтобы не показывать своих переживаний.
С такими мыслями я на следующее утро оправилась на игры. На любой взгляд, обращенный в мою сторону, я отвечала щедрой улыбкой. Мое огненно-алое платье и такие же огненные опалы оставили равнодушным лишь Марка. Я вошла в нашу семейную ложу об руку с законным супругом, чем вынудила Кальпурнию уступить мне мое законное место. Между прочим, резонный вопрос: с какой стати эта корова в коричневом шелке до сих пор у нас постоянная гостья? Ведь после казни весталки Павлин, хотя и довольно неохотно, попросил Домициана разрешить ему расторгнуть помолвку.
– Даже не думай! – отрезал тогда Домициан, и этим дело кончилось. Но неужели этой тупоголовой дуре непонятно, что здесь ей не рады? Я оттолкнула ее от Марка, а мой смех заглушил собой ее смешки над нудными шутками моего супруга. Нет, если кто-то рассчитывает увидеть на моем лице хотя бы тень тревоги, он этого не дождется!
– Не кажется ли тебе, что ты слегка переигрываешь? – шепотом спросил у меня муж.
– Ну-ка живо улыбнись и поцелуй меня в щечку, – приказала я из-за своего веера, когда мы заняли свои места. – Если ты знаешь, что тебе на пользу. Ой, взгляни, уже начался парад! – И я устремила нетерпеливый взгляд на арену, игнорируя Марка с его ехидной улыбкой, игнорируя дочь, которая демонстративно отстранилась от меня, и в особенности, игнорируя брошенные в мою сторону взгляды, когда в императорской ложе появился сам Домициан. Из-за чего мне было переживать, если я самая красивая, самая соблазнительная женщина во всем Риме? И никакая белобрысая девчонка мне не соперница, будь она хоть трижды красавица! Вот увидите, уже к концу недели Домициан вновь призовет меня на свое ложе.
Я посмотрела схватки диких зверей, которыми открылись игры, несколько комических номеров, сделала вид, будто любуюсь белыми быками, что прошествовали мимо трибун, увешанные гирляндами цветов. Я протянула руку, чтобы наполнить вином кубок, и встретилась глазами с Павлином. Надо сказать, что в эти дни вид у него был на редкость цветущий. Он даже стал чаше улыбаться. По всей видимости, начал потихоньку забывать эту свою зазнобу-весталку. Павлин и весталка! Как это, однако на него похоже!
Его приятель – не то Майян, не то Траян, вечный гость в нашей ложе после того как Марк узнал, что он приходится нам каким-то дальним родственником, – наклонился к нему и легонько поддел локтем в бок, и Павлин был вынужден отвернуться к своей так называемой нареченной.
– Скажи, Кальпурния, тебе понравился парад?
– О да, он был превосходен!
– Последнее время я тебя почти не видел. Вечные дела, как ты понимаешь. Скажи, как ты смотришь на то, чтобы на следующей неделе составить мне компанию. Я приглашен на императорский пир.
– Боюсь, когда я получила приглашение во дворец в первый раз, то попала не на пир, а на оргию, – без всяких экивоков заявила Кальпурния. – А когда попала туда во второй, то стала свидетельницей покушения на жизнь, ареста и убийства. Не думаю, чтобы мне хотелось искушать судьбу в третий раз.
Павлин не смог сдержать белозубой улыбки, которая показалась мне особенно привлекательной на его загорелом лице.
– Сказать по правде, я хорошо тебя понимаю.
– Я недавно посетила двух авгуров, Павлин, – продолжала тем временем Кальпурния. – Относительно даты нашего бракосочетания.
– Вот как? – выгнул бровь Павлин.
– Судя по их ответам, в ближайшие несколько месяцев не предвидится ни одного благоприятного дня.
– Понятно.
И они, обменявшись понимающим взглядом, вновь переключили свое внимание – он на Траяна, она – на Марка. Я одарила Павлина обезоруживающей улыбкой. Раньше этот прием действовал безотказно, Павлин тотчас превращался в податливый воск. Но на этот раз он лишь ответил мне кивком и отвернулся. Все понятно: строит из себя хладнокровного мужчину в присутствии невесты и друга. Посмотрим-посмотрим, куда денется твое хладнокровие, когда ты останешься со мной наедине. Действительно, если Домициан завел небольшое развлечение на стороне, почему я не могу позволить себе то же самое?
Тем временем кровопролитие на арене шло своим обычным ходом, после чего через Врата Жизни прошествовали гладиаторы в пурпурных плащах, и состоялась жеребьевка для предварительных боев. Моя дочь подалась вперед, пожирая глазами мускулистые фигуры в боевых доспехах. Я бросила в ее сторону раздраженный взгляд.
– С каких это пор наша пай-девочка стала поклонницей гладиаторов?
– Никакая я не поклонница, – ответила она, не отрывая глаз от арены. – Помнится, когда я ходила на игры в прошлый раз, все было просто ужасно. Но сегодня очень даже интересно.
– Признайся лучше, что ты влюбилась вон в того, что с трезубцем, – сказала я, отгоняя от кубка с вином муху.
– Неправда. Дело в другом. Считается, что гладиаторов в первую очередь должно заботить, как им умереть с честью, но на самом деле они делают все для того, чтобы остаться в живых. – Взгляд ее заскользил от арены вверх, к галереям Колизея, с которых доносились приветственные возгласы и плебеев, и патрициев. – А вот люди этого почему-то не понимают.
– А может, все дело в юном Варваре? Это он заставляет учащенно биться твое сердце? – улыбнулась я. – Ну и вкус у тебя, Сабина. Даже уродливая девчонка, у которой бывают припадки, должна мечтать о чем-то большем!
– Если хочешь, Сабина, я могу поменяться с тобой местами, – вмешался в наш разговор Марк. – Отсюда видно гораздо лучше.
И они поменялись местами, в результате чего Сабина переместилась по другую руку от Марка и оказалась рядом с Кальпурнией. Она тотчас подалась вперед, и мой муж смог вступить в очередную занудную беседу с нашей будущей снохой. Павлин же слушал разглагольствования Траяна о том, каким образом поднять боевой дух легионов. Внизу на арене, сражаясь на деревянных мечах, разминались гладиаторы, а толпа подбадривала их веселыми криками.
– Марк, – обратилась я к мужу, – налей мне еще вина.
– Разумеется, дорогая.
Он наклонился, чтобы наполнить мне кубок, я же устремила взгляд на арену. Император уже дал сигнал, и гладиаторы с ревом набросились друг на друга. Наконец-то хотя бы что-то интересное. Ничто так не проясняет голову, как вид льющейся рекой крови.
– Кстати, – раздался рядом со мной голос Марка, когда сам он протянул мне кубок. – Я с тобой развожусь.
– Что-что? – не поняла я, отрывая глаза от пары египтян, сцепившихся из-за трезубца.
Голос его звучал отчетливо и спокойно, заглушая даже крики из соседних лож.
– Я с тобой развожусь.
Кальпурния посмотрела в нашу сторону.
– ЧТО?
Сабина тоже оторвала взгляд от арены, на которой какой-то галл разрубил колено какому-то нумидийцу, и теперь тот истошно вопил от боли.
– Я бы не советовала тебе так шутить, Марк, – сказала я и гордо вскинула голову. – Можно подумать, ты не знаешь, что сделает с тобой император, стоит мне шепнуть ему на ушко.
– Мне почему-то кажется, что теперь ему шепчет на ушко кто-то другой, а не ты. – Марк мотнул головой в сторону императорской ложи. Император удалился на вторую половину дня, зато на подлокотнике императорского кресла по-прежнему располагалась женская фигура в розовом шелковом платье, которая какое-то время назад неторопливо вернулась в ложу. Женская фигура с золотистыми волосами.
