Текст книги "Приключения иммигранта - Алистер (СИ)"

Автор книги: Кэтти Джемисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Замочной скважины не было, как, впрочем, и замка. Алистер чуть приоткрыл дверь и заглянул в маленькую щелочку . Окно Ленни выходило не на площадь, а во внутренний двор, так что света в его комнате почти не было... или не было бы, если бы у кровати не горела ровным светом лампа с живым огнем. Полулежащий разведчик читал несброшюрованные листы и вылавливал что-то вкусное из стоящей рядом чашки. Отошел, значит. А Райвен говорил про "пару дней"... Алистер аккуратно затворил дверь и отправился спать.

Будильник в незаменимых часах поднял его перед рассветом – опаздывать на свидание во второй раз не хотелось совершенно. Зеркало в комнате отсутствовало, осмотреть бок в смутном сероватом свете было негде, щетина и не думала отрастать, умывание много времени не заняло – Алистер вылетел из дворца через пять минут и добрался до знакомого кафе еще через десять. Клюющие носами девушки ждали его в обнимку с инструментами и так трогательно обрадовались его приходу, что Алистер почувствовал себя практически феей-крестной.

После утренней суеты, завтрака, купания, сопровождавших купание нежностей и со всех сторон замечательного осмотра последствий его вчерашнего столкновения с медузой все трое пошли к Гиате отдыхать и обедать. Второй раз Алистер проснулся хорошо за полдень, расцеловал девушек, похвалил их новые прически (на этот вечер Гиата заплела всего две косы, но зато как-то прицепила к ним нитки жемчуга и кораллов, а Таиша, наоборот, увеличила число крученых не-пойми-чего на голове до двадцати одной штуки и в каждую сунула по цветочку), и пошел, согласно договору, в "храмовую школу за мысом", рассказывать о Федерации.

Школа оказалась похожа и не похожа на то заведение, где держали украденных мутантов. Эта была гораздо меньше, умещаясь целиком в одном полукруглом двухэтажном здании, и содержала в себе в основном классы и мастерские – большинство детей жили дома. Продавщица одежды, оказавшаяся по совместительству одной из учительниц, провела его по всем закоулкам, особо отметив загроможденную склизкой "техникой" комнату без всяких признаков швейной аппаратуры, где были сделаны его костюмы, и закончила обзорную экскурсию в средних размеров зале, где несколько десятков детей всех возрастов негромко галдели и изо всех сил старались сидеть смирно.

– К нам пришел гость, – возвестила учительница. Гиата и Таиша уселись в последнем ряду, всем своим видом показывая, что готовы слушать про Федерацию хоть до послезавтра... они, кстати, были здесь не единственными взрослыми. Теперь, когда дети перестали мельтешить, Алистер разглядел пять девушек в зеленых платьях. В храме у Майры все носили такие же... еще одна разновидность формы? – Помните, о чем мы говорили.

Дети ожесточенно закивали, одна из них, малышка по пояс Алистеру, вскочила и несколько раз подпрыгнула на месте.

– Можно, можно, можно я спрошу?

Уж настолько-то имперский Алистер знал.

– Можно, – разрешил он, проходя к той части зала, куда смотрело большинство детей, и занимая оставленное свободным кресло. Сиденья были разнокалиберными – явно со всей школы собирали.

– А правда, что мороженого бывает больше ста разного?

– Правда, – подтвердил никогда не считавший сорта мороженого Алистер. Но не может же их быть меньше ста на всю Федерацию! – А ты какое любишь?

– С орехами, и с фруктами, и с клу-уб-никк-кой, и шоко-лад-нно-е, – федерационные названия дались девочке с трудом, – но его мне нельзя.

Аллергия у нее, что ли? Или еще какое заболевание... Бедный ребенок. Нельзя шоколада – это, конечно, трагедия.

– Теперь дайте Алистеру рассказать, – напомнила учительница. Дети послушно затихли, и Алистер начал на ходу придумываемую лекцию о том, какие дома бывают развлечения. Изначально он планировал рассказать об истории и политическом устройстве Федерации, но, столкнувшись с "шоколадным мороженым", передумал. Дети слушали, периодически стискивали кулачки или даже подпрыгивали вверх от усилия, необходимого для того, чтобы не выпалить свой вопрос сразу же, а подождать, пока им разрешат это сделать, а получив разрешение, выдавали, на ужасающем Стандарте или на специально, с трудом, замедленном до доступного ему уровня имперском целую очередь.

– Есть ли в зоопарках общие комнаты, для зверей и людей вместе? Поиграть? И когда звери там отдыхают?

– Бывает ли кино про глубоко-под-воду? А какой там цвет?

– Можно ли выиграть все призы в парке развлечений?

– Лифт – это аттракцион? Почему? А что тогда аттракцион?

– Как делают фокусы, и чем они отличаются от волшебства, и зачем нужны фокусы, если есть кино?

Половину вопросов Алистер еле понимал, и на все затруднялся ответить честно... Ответить полно на них было невозможно вообще, и не только из-за обилия любопытных детей и недостатка времени. Взрослые дисциплинированно молчали, но похоже было, что у них тоже нашлось бы, что спросить... В конце концов, когда у лектора окончательно пересохло горло, заманившая его учительница-продавщица прервала вечер вопросов и ответов строгим: "Дети, все. Если вы не очень замучаете гостя, он придет опять". Дети замолчали, как выключенные.

– Спасибо, Алистер, – сказала учительница, и детки хором повторили благодарность... не так, как если бы они это долго репетировали, а как будто им действительно хотелось это сказать. Неожиданно растроганный шпион дал опрометчивое обещание прийти еще раз, еле унес ноги от желавших его потискать и чуть-чуть пришел в себя уже в двух кварталах от учебного заведения.

– Замота-ался? – спросила не отпускавшая его руку Таиша.

– Немножко.

– Ужинать и спать?

Замысел был хорош, и Алистер готов был посильными методами воплощать его в жизнь, но Гиата покачала головой.

– Тебя хочет видеть Элис. А потом ужинать и спать! – оптимистично пообещала она, но Алистер немедленно напрягся и в перспективу приятного вечера верить перестал.

Кабинет шефа разведки и контрразведки, куда Гиата, пять раз спросив дорогу у кого попало, проводила его сама, оставив Таишу болтать с солдатами у парадного входа, располагался на этаж ниже «шпионского гнезда» и с первого взгляда не поражал ни размерами, ни обстановкой – небольшая комната, огромный стол с десятком полуразобранных бумажных стопок, очередное незакрывающееся окно, да стена с их непонятной аппаратурой. Шеф РУ не впечатлял тоже: молодой, затянутый в испятнанный в неровном свете стенной панели комбинезон-хамелеон, с – надо же! – густыми каштановыми волосами выше плеч и внимательными светло-карими глазами. Самый светлый из встреченных до сих пор не-иммигрантов. Или? И вообще, женское имя в данном случае «Элис» или нет? Ленни и Райвен говорили о нем в мужском роде, но такие пушистые волосы не у каждой девушки... Элис встал, и стало видно, что фигура в обтягивающем комбинезоне не девичья.

– Гиата, спасибо, погуляй.

Девушка выбежала, на прощание чмокнув Алистера в щеку. Она, очевидно, совсем за него не беспокоилась. Понять бы еще, это в ней говорит осведомленность или наивность...

– Расслабься, – со смешком в голосе предложил Элис на идеально-правильном Стандарте, который Алистер уже начал ассоциировать с разведчиками. – И садись. Я вызвал тебя поговорить, а не поджарить. Вчера тебе рассказали, каковы численность и географический разброс поселений Империи.

Алистер кивнул и сел на пустующий стул у двери. Других сидений, кроме анатомического кресла хозяина, тут не было. Элис вскочил на подоконник

– Если об этом узнает воинственно настроенная часть Федерации, станет очевидно, что нас легко задавить числом, – Элис усмехнулся, и так эта усмешка противоречила слову "легко", что Алистер чуть подался назад. – И к Гизаэлле пойдет не один флот, а несколько десятков, одновременно или волнами. Удержать планету в случае непрекращающейся атаки мы не сможем, но драться за нее будем так, что мало никому не покажется. Эвакуируем весь гражданский персонал, весь армейский младше пятнадцати лет – под присмотром Дейва и Ламирена, половину разведкорпуса, животных, технику и иммигрантов с Континента, кого сможем увезти, забудем, что рядовой персонал флота агрессора, как водится, ни при чем, и раздолбаем первые десять эскадр в крошку, а дальше – как получится. Агенты в Федерации тоже на время отключат гуманизм и подорвут все военные объекты, до которых достанут. А потом, конечно, Гизаэллу возьмут, Империю зальют бетоном под курорты, а Континент и Аде-Найе цивилизуют на свой вкус. Но – потом.

Ветер из окна шевелил пышные волосы шефа разведки и, возможно, был единственной причиной мурашек, забегавших по коже Алистера вверх-вниз.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Затем, – Элис качнулся на подоконнике, – чтобы ты понял, почему мы прилагаем столько усилий к тому, чтобы дезинформировать Федерацию об истинном размере Империи. Раз уж ты попал в котел этих усилий. И чтобы, если тебе взбредет в голову вернуться домой и попытаться донести до своего начальства истинное положение вещей, ты не пытался темными ночами уговаривать свою совесть, что понятия не имел, что выйдет, если они тебе поверят. Доступно?

– Вполне. Элис, а... – Алистер осекся, но потом все-таки спросил: – А почему не сделать этого сейчас? Эвакуировать гражданских... на всякий случай.

– Потому что обживание новых планет – дело опасное и сложное, а у нас нет опыта. Лет через двадцать будет, и закроем вопрос, – охотно объяснил шеф разведки. – А губить людей и технику "на всякий случай" нет никакого смысла.

– И об этом плане знают?

– Он вообще-то очевиден. Кто-то о нем подумал, кто-то нет. Дейв, Эвиарт и вся эта компания, подозреваю, не подумали... или, по крайней мере, не додумали до логического конца. Мои заместители, Райвен и Эрвин, помогали его составлять.

– Я так понял, что у Дейва не один напарник, – осторожно сказал Алистер, который еще в первый раз обратил внимание на то, что "присматривать" за эвакуируемым персоналом предполагалось отправить не тройку, а пару командиров.

– Правильно понял. Алиэр останется со мной, – ответил Элис таким тоном, что все "почему?" застыли на губах, хотя любопытно стало до жути. – Еще вопросы?

– Нет... спасибо.

– Надумаешь – приходи, а сейчас свободен.

Гиата ждала его снаружи, терпеливо сидя на ближайшем подоконнике. Понятно, почему нигде нет скамеек. При виде него девушка спрыгнула на пол и побежала навстречу, но в паре шагов остановилась и озадаченно сморщилась.

– Тебе надо подумать, да?

– Да. Если можно.

– Можно, я помолчу.

"Подумать" – это полезно... Алистер подошел к освобожденному окну и выглянул в пустынный внутренний двор. Казалось бы, Элис говорил очевидные вещи, но ведь Алистер ни разу не задумывался о том, что будет, если Федерация узнает об Империи все, что хочет. Вот, допустим, ему дома поверили. И что? Ничего он не привез, на самом деле, кроме доказательств того, что имперцы повели себя гуманно и профессионально. Кто на кого напал – даже и в Федерации не отрицают, хотя похищениями мутантов Империя подпортила себе репутацию. Но то мутанты на пути в колонию строгого режима, их никому не жалко, по большому счету... Ну хорошо, но кроме неуютных и даже не очень очевидных соображений о том, что на Гизаэлле живут не изверги-садисты, а симпатичные, пусть и непонятные, ребята, он не приволок ничего. Что и кому стало в этой информации настолько поперек горла? Ответ был горек и очевиден: правительству, или, по крайней мере, высшим чинам армии выгодно видеть в Империи исчадие зла, угрозу, опасность, которой можно попугать обывателей. Хорошо, Федерации необходима популярная война. Такие периоды уже бывали в истории. А если станет известно, что война может быть не только популярной, но и победной? Алистер представил себе космос над планетой не черным, а блестящим сотнями, тысячами кораблей... в Федерации найдется столько. Можно и больше сделать, если надо. Короткая кровавая битва, захваченная Гизаэлла, эвакуированные и разбомбленные острова... Планета где-то далеко отсюда, женщины, дети и "военный персонал младше пятнадцати лет", пытающиеся строить новую жизнь. Мирную? Даже не смешно. Это будут уже не разболтанные разведчики "шпионского гнезда", которым "жалко людей" и которые готовы пытать друг друга, чтобы иметь возможность пощадить своих противников, это будут пылающие местью люди, собственными глазами видевшие гибель отцов и старших братьев. И – все по новой, но только после того, как погибнут над Гизаэллой десятки, сотни тысяч людей. С обеих сторон. Это если кто-нибудь ему поверит. А если нет – ему уже показали, что.

Гиата осторожно коснулась его плеча.

– Тебе плохо? Больно?

– Нет. – Алистер отвернулся от окна и обнял ее, уткнувшись в пахнущие солью и солнцем волосы. – Я просто не знаю, что делать.

– Пойдем спать? – предложила девушка жалобным голоском. Алистер усмехнулся, разжимая руки.

– Пойдем, – согласился он, отстраняясь. – Других вариантов у меня все равно сейчас нет.

С утра жизнь показалась веселее. Вчерашняя дилемма никуда, конечно, не исчезла, но солнце, секс и завтрак внесли в нее толику оптимизма. Девочкам почему-то казалось, что его ждут во дворце, уверенный в обратном Алистер не стал их разубеждать и ближе к полудню отправился по знакомому маршруту, условившись об очередном свидании. Судя по обеспокоенным личикам и многообещающим прощальным поцелуям, Гиата и Таиша ждали, что он вот-вот очнется и сбежит от них в чьи-нибудь объятия, хотя почему ему может захотеться куда-то удрать, Алистер был совершенно не в состоянии вообразить. Зачем Бенджамен «запирает иммигрантов на острове», если на них тут такой спрос? Может, чтоб хоть что-нибудь выучили? Хотя Кейли, вроде, не мешали гулять с ее Тамиром... Интересно, кстати, они еще гуляют, или надоело? Ох, как много всего интересного, и совершенно непонятно, отчего он так расстроился вчера. Возвращаться домой и решать в одиночку судьбу двух государств ему, вообще-то, пока не предлагали, да и глупо это без нерушимых доказательств, а какие могут быть нерушимые доказательства размера Империи? Честное слово? Вот-вот. Продемонстрировать, что в Империи миллион планет, можно было бы, зная их координаты, а обратное? Космос большой, то, что их до сих пор не обнаружили, – не довод, а издевательство. Так что гуляй, пока дают, и радуйся, что не пошел во флот – мог бы попасть на «Гордость Леванта», экипажу которой экскурсии по экзотическим островам не досталось.

В шпионском гнезде было практически пусто и тихо. Дари и Ленни сидели над общей картой и тихо переговаривались на родном языке, еще один мальчик читал что-то у другого окна, через открытую дверь отдела дальней связи видно было, как Райвен и Алли приклеились к своей телепатической аппаратуре. Выходной у них, что ли? Тогда почему эти здесь? Ленни, увидев посетителя, встал ему навстречу, Дари поднялся следом.

– Светлый день, – поздоровался Алистер. Ленни выглядел неплохо, но двигался скованно. Сейчас, при хорошем свете, это было особенно заметно.

– Какой есть. Как твой бок?

– Уже доложили, или сами следите?

– Делать нам нечего. Лаэн спрашивал, как ты себя чувствуешь. У вас иногда бывает жар.

– Нет, все в порядке. А ты как себя чувствуешь?

– Приемлемо, – улыбнулся Ленни. – И если ты хочешь сказать мне, что я идиот, тебе придется встать в очередь.

– Какое мое дело, идиот ты или нет? Лучше скажи – Лаэн на самом деле был у нас в плену?

– На самом деле.

– И его действительно влюбленная девица привезла?

– Тогда она, по-моему, еще не была влюбленной, – серьезно поправил Дари. – А так все правильно.

– Он говорил, что был в полумертвом состоянии.

– Правду говорил. Но ты же видел пленки... Хотя да, ты видел только одну.

То есть у них и еще найдутся. Запасливые какие.

– Я решил, что это была инсценировка, как с Киери. До сих пор не могу поверить, что Киери добровольно вызвался участвовать в этой записи... Ведь добровольно? Или все-таки не совсем?

Имперцы заулыбались. Как их легко развлечь – достаточно просто не фильтровать то, о чем думаешь.

– Добровольно, конечно, за кого ты нас держишь? – ответил Дари. – Хотя особого выбора у нас не было. Сначала мы хотели кого-нибудь из иммигрантов попросить, но Бенджамен отпадал по очевидным причинам, Сэнди послал нас к черту, привлекать девочек было бы чересчур, Кайл только что приехал, а Эрик не смог вжиться в роль. Так что оставалось взять одного из нас, а у Киери как раз был интересный проект, и он сказал, что чем возиться с коллегами со звезд, он лучше его закончит.

"Коллеги со звезд", значит. Ну, спасибо, ребята.

– Ну хорошо, я вам верю. – Может, и не верит, но там посмотрим. – Так что, запись с Миэли – не монтаж?

– Ни в коем случае, запись ваша. Мы долго не знали, что с ним случилось, но когда Анико приволокла Лаэна, сообразили, где и что искать. Вот и нашли. Не так давно.

– Что они все там делали?

– Это долгая история, – предупредил Ленни, присаживаясь на край стола.

– А мне сейчас как раз совершенно нечего делать.

– Уговорил. Восемь лет назад мы созрели заслать к вам шпиона. Поближе посмотреть, на что вы похожи, изучить инженерное дело и начать формировать агентурную сеть. Элис и Дэйнар, командир нашей разведшколы, выбрали Джерри за не полностью задавленную в армии склонность к математике и физике, год натаскивали его по Стандарту и тем ошметкам, которые сходят у нас за технические предметы, и, натаскав, решили отправить на Ко-Миринду.

Сразу в столицу. Наглости не занимать. Впрочем, в столице всегда полно приезжих откуда хочешь, так что какой-то операционный смысл в этом есть.

– Проблема была в том, как его туда, не вызывая подозрений, доставить. Скафандров, в которых можно скинуть человека с орбиты, тогда не было, да и опасно это на такой населенной планете. Поэтому Джерри высаживали в соседнем секторе, с посадкой на грунт, и на всякий случай еще пять катеров должны были сесть и взлететь примерно в то же время на других планетах в разных секторах. По пути они еще пораскидали там каких-то наспех сляпанных спутников, которые хорошо если видят хотя бы атмосферные потоки, но не о них речь. Поскольку взлетать с планеты незаметно мы тогда не умели и даже не знали, что когда-нибудь будем уметь, то все катера и пилоты были перехвачены в пределах систем и взяты в плен. Это – последнее, что мы о них тогда узнали. На официальные запросы нам, разумеется, объяснили, что никто нашим потерявшимся оболтусам не сторож. Ребята понимали, что ничего особо хорошего их в Федерации не ждет, так что никто особо не удивился, хотя все, несомненно, расстроились.

Дари, наверняка способный пересказать эту историю самостоятельно, вернулся к карте. Мальчик у окна поднял русую голову и с интересом слушал. Новенький? Или иммигрант? Еще вчера Алистер без колебаний решил бы, что иммигрант, но это было до того, как он посмотрел на коричневую шевелюру шефа разведки...

– Через пару лет у Элиса закончилось терпение, и он решил связаться с Джерри на предмет проверить, жив ли он там вообще. Надежной связи тогда тоже не было – десять усилителей в серию связали только год спустя, а меньшим числом без хорошего приемника не добить самому сильному телепату. И к Ко-Миринде отправился Лаэн, вызвал Джерри с высокой орбиты, удостоверился, что тот жив, здоров, в порядке и в состоянии сам, когда сочтет нужным, добраться домой, передал это интригующее послание домой и был сбит буквально в ту же секунду. Потом его перевезли на одну из ваших космических баз, пару недель допытывались, какого дьявола его понесло в столицу, и допытались бы, наверное, в скором времени до остановки сердца, но тут явилась ему Анико, прекрасная, как дух рассвета, и увезла домой, к маме. После этого стало ясно, что произошло с нашими ребятами и где искать если не их, то документацию их допросов. Не заскучал пока?

– Нет. – Заскучаешь тут... – Вы поэтому не пытаете пленных?

– И поэтому тоже. Но есть практические соображения. Пытки не приносят достоверной информации – это нами же и доказано. Ну, то есть не совсем нами; еще старой гвардией. Но нами многократно подтверждено. Люди врут, изворачиваются, сбиваются, а когда говорят правду, то ее возможно отличить от вранья, только точно зная, о чем речь, а в этом случае польза от допроса сводится к нулю. Тебя и твоих соратников мы допрашивали исключительно с целью показать, что и так все знаем. Если бы ты уперся и отказался разговаривать вообще, засветил бы свою легенду, как новогоднюю иллюминацию, и даже этих допросов не потребовалось бы. Но ты не уперся, молодец.

– Спасибо. – Это, наверное, надо было бы сказать ироничнее, но как уж вышло. – У вас что, выходной сегодня?

– Нет, но в госпиталях и так аврал с пилотами и военнопленными, так что если один из нас обожжется, работая с аппаратурой, врачи будут ругаться до лета. Поэтому все свернули несрочные дела и ушли от греха подальше. Райвен присмотрит за эфиром. Кайл ждет только Алли, я правильно понимаю?

– Правильно, – подтвердил мальчик у окна с непонятным, глотающим звуки акцентом. Алистер навострил уши. Что ему стоит еще что-нибудь сказать!

– Вы не знакомы пока. Кайл – почти твой соотечественник, из Ренарской Автономии.

Ренарская Автономия у Алистера ассоциировалась только с пиратством, беспределом и возгласом: "Да установит хоть кто-нибудь порядок в этом безобразии!" Ни Солнечной Короне, ни Федерации этот рассадник порока был и даром не нужен, территория периодически переходила из рук в руки и снова обретала независимость, но оставалась при этом все тем же филиалом борделя.

– Как ты сюда попал?

– Вика привезла.

– Это не ответ.

– А я не хочу тебе по-другому отвечать, – мальчик встал, не прощаясь, вышел в комнату дальней разведки и подсел к Алли, положив руку ему на плечо. Алли, не отрываясь от экрана, прижался к ней щекой.

– Кайл и Алли – недавно сформировавшаяся пара, – просветил Ленни. – А разговаривать об Автономии он не хочет, потому что был там рабом и терпеть их не может. Вика сняла его то ли с работорговца, то ли с пирата.

– У них там еще и рабство есть?

– Помимо всего прочего. Так что пожалей мальчика и не дразни его. Лучше погуляй. Здесь все равно сейчас делать нечего; в гвардии тоже тихо.

– У меня прогулки скоро из ушей полезут, – возразил Алистер. – Дай мне лучше доступ к своим неподделанным пленкам, я хоть посмотрю.

– Ты не виноват, что их пытали, – неожиданно мягко сказал Ленни. – И совершенно не обязан на это любоваться.

– Я знаю.

– Ну хорошо, садись.

Столы, оказывается, были сделаны так, чтобы сидящему за ними человеку открывался удобный, почти круговой, обзор. Ленни посвистел и пожестикулировал поверхности, и из нее выползло длинное загнутое щупальце. Имперец отщипнул от щупальца верхушку и вручил Алистеру.

– Прижми к уху, будет лучше слышно. Да не так, к кости сверху. Звук я тебе приглушу. Какими словами будешь управлять?

– Стоп, старт, пауза, вперед и назад на сколько-то минут, запомнить отрезок под номером... начать с отрезка... вывести меню опций... выбрать опцию такую-то. Все, наверное.

Ленни, поморщившись, плотно прижал руку к столу и проговорил упомянутые слова с длинными паузами.

– Тебе неприятно с... этим разговаривать?

– С ней. Обычно ничего, но сейчас, конечно, тяжело. Я потерплю. Еще что-нибудь?

– Нет, все, – Алистер, почти не колеблясь, задал следующий, наверняка слишком личный, вопрос: – Ленни, а почему ты вообще здесь работаешь?

– Изначально? Или до сих пор?

– И то, и другое.

Ленни усмехнулся и потрепал серую переливающуюся под рукой поверхность.

– Если и то, и другое, будет очередной долгий разговор. Давай в следующий раз?

– Ну давай.

– Приятного просмотра. Сладости вот тут, под панелью.

Сладости, учитывая специфику кино, были лишними даже на ранних стадиях. Алистер прокрутил до того места, где Алли «добросердечно» предложил ему выжимку, и начал внимательно вслушиваться в разговоры. Он смутно представлял, зачем ему все это надо... или, может быть, все-таки не очень смутно, хотя потребовал у Ленни доступ под влиянием минутной эмоции. Эти пленки были какой-никакой точкой отсчета, пересечением родины, которую он хорошо знал (или думал, что знал), и новых мест. То, что чуждым и непонятным во влажной и загадочной атмосфере Гизаэллы, могло стать объяснимей там, где упрямый как бес к концу своего страшного заключения, но пока что вполне склонный к диалогу Миэли беседовал с Грашичеком. Вопросы и ответы были, в общем, неважны. Имя, часть, звание, задание, возраст... Про задание Миэли отказался отвечать. А ему говорили: «Детекторы врут...» Вовсе не врут, просто их не на чем проверить. Или пока не на чем?

Грашичек нервничал, его полузнакомое по пленкам начальство тоже, а вот Миэли было – кажется? нет, все-таки не кажется – скорее интересно, чем страшно. Надо же, родственная душа. Только там, где у Алистера ужас смешивается с любопытством, у этого он отключается... отключался совсем. Имперец попытался было позадавать свои вопросы, в основном невинные, как божья роса, и был оборван, хотя вреда от того, чтобы объяснить, где тут стопкран, а где – комлинк, наверное, не было бы. Грашичек планомерно пытался запугать пленного и ежесекундно наталкивался на удивленное непонимание... Интересно, чего Миэли ждал? Алистер остановил запись и огляделся. Ленни, оказывается, пересел за соседний стол. Хорошо, что не ушел, очень удобно будет его спрашивать.

– Ленни, а что, вы думали, с ними сделают?

– Семь лет назад мне было двенадцать, – отозвался разведчик, не поднимая головы. – Представления не имею. Спроси у Элиса.

– Как я у него спрошу?

– Хочешь, я за тебя спрошу?

– Ну, хочу.

Ленни свистнул резко, но не пронзительно, и даже не громко. Часть панели перед ним замигала синим, и Алистер встал, чтобы лучше ее видеть. Как у него получаются такие звуки? Алистер никогда не умел свистеть, а здесь это, похоже, необходимый навык.

– Элис? – позвал Ленни. Синее мелькание перешло в устойчивое изображение шефа разведки в профиль. Кто устанавливает камеру сбоку от объекта и нафига? – Есть минута просветить нашего любопытного коллегу?

– Есть, – откликнулся Элис, не оборачиваясь. – В какой области просвещать?

– Чего вы ожидали, посылая пилотов с отвлекающим маневром, когда засылали Джерри? – спросил Алистер в конце затянувшейся паузы, когда стало ясно, что Ленни подрядился только установить связь.

– В лучшем случае – что они успеют уйти. В худшем – что их допросят и казнят, – спокойно ответил собеседник, соизволив слегка повернуться к объективу. – А почему ты вдруг заинтересовался?

– Просто так.

– Он смотрит материалы по Миэли, – вполголоса пояснил Ленни.

– Ленни, тебе еще раз объяснить, почему действие и мотивация – это разные вещи?

Формально эта реплика была уничижающей. Не "сколько раз тебе объяснять", но близко. Но Элис произнес ее ровным, спокойным тоном, и Ленни, вместо того, чтобы опустить глаза, покраснеть или проявить смущение еще каким-либо образом, ответил: "Понял, командир. Алистер, что именно побудило тебя задать этот вопрос?"

Дожили. Он изучает имперцев, а они – явно – его. Ну, продолжаем изучать...

– Мне не показалось, что он боится.

Ленни прикусил губу.

– Продолжай, – попросил Элис после небольшой паузы все тем же разговорным тоном.

– И я хотел узнать, чего он ожидал, – выжидающее молчание обоих имперцев действовало на нервы, и Алистер добавил: – И знал ли заранее, чем это могло закончиться... Что он вообще знал заранее?

– То же, что и я, – невозмутимо ответил шеф разведки. – Миэли даже знал, зачем все это нужно, так как Джерри вез он. Всем остальным я объяснил, что миссия важная и, на мой взгляд, необходимая, но риск плена и допросов очень велик, поэтому чем меньше они будут знать, тем лучше.

– А если бы кто-то захотел узнать больше? – задал провокационный вопрос Алистер.

– Я готов был объяснить, – пожал плечами Элис. – Им потом рисковать, не мне. Но они были умными ребятами и все правильно поняли.

– Готов был объяснить, зная, что они могут рассказать все это на допросе?

Элис рассмеялся. Ленни поморщился и сделал какой-то жест левой рукой – громкость связи сильно упала.

– Мне пока не смешно, – нагло перебил Алистер и только потом сообразил, что опять напрашивается на неприятности.

– Тебе и не может быть смешно, – ответил Элис, наконец-то разворачиваясь к камере лицом. – И даже твой многоопытный гид, боюсь, не знает этой истории. Я стараюсь не играть своих подчиненных втемную. Мало того, что это вредно для морали, так еще и непродуктивно. Вот представь себе, что, скажем, Этани, кино про которого ты, может быть, еще посмотришь, не был уверен, что готов подвергать себя такому риску непонятно зачем. И, услышав от меня предостережение о допросе, все равно захотел бы выяснить, куда и почему он летит. Тем самым он взял бы на себя ответственность за то, как и когда эта информация в будущем проявится. Если бы я счел, что он не готов к такой ответственности, я бы объяснил ему, в чем дело, и нашел другого пилота, вот и все. – Элис откинулся на спинку кресла и продолжил объяснение тем терпеливым неспешным тоном, какой Алистер в последний раз слышал в младшей школе, когда учительница математики в десятый раз объясняла классу правила деления: – Второй план этой гипотетической задачи в том, что Этани не уверен в моей оценке ситуации. Неважно сейчас, оказалась ли эта оценка в конечном счете правильной или нет, важно то, что он не доверяет мне распоряжаться его жизнью. В этом случае нам обоим надо либо еще поработать вместе и установить нормальные отношения, либо, наоборот, больше никогда вместе не работать. Это понятно?

– Да, – ошарашенный Алистер не нашелся, что еще ответить. Ситуация была вывернутой наизнанку и вместе с тем удивительно аккуратной, как сложившаяся головоломка. Конечно, в идеале солдат доверяет своему командиру, но устанавливать это как планку базового уровня... в соответствии с которым выбирается персонал для задания? "Еще поработать вместе" – это надо же! А не слишком ли хорошего Элис о себе мнения?

– Теперь дальше. Представь себе такую мотивацию: Этани доверяет моей оценке, но не уверен в своих силах. Можешь продолжить дальше?

– Тогда он все равно не уверен в твоей оценке, ты же его выбирал, – предположил Алистер, окончательно переставший понимать, на каком он свете.

– Молодец. Кроме того, это значит, что он с самого начала ориентируется на самый худший исход, а такие расчеты имеют обыкновение сбываться. Знаешь, в английском языке есть выражение self-fulfilling prophecy?

– Знаю. – Тому, что Элис говорит на полумертвом языке, Алистер уже даже не удивился.

– И наконец, человеку, которого больше интересует, что происходит и почему, чем как бы ему полетать в незнакомом и интересном пространстве, место не в катере, а в аналитическом отделе рядышком с Ленни. И наш гипотетический Этани отправился бы туда, как только мы разобрались бы в том, чего он, собственно, хочет от жизни. Еще вопросы?