Текст книги "Приключения иммигранта - Алистер (СИ)"

Автор книги: Кэтти Джемисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

– Дариэля действительно расстреляли, но как-то умудрились не убить, – сказал Алли более спокойным тоном. – Не знаю как. В принципе, пять попаданий в корпус должны прикончить и нас тоже... Когда он не умер даже через полчаса, они почему-то отволокли его обратно в камеру, где он не умер до утра, после чего вмешалось начальство и передало его в очередное секретное не пойми что, разбираться, почему он до сих пор жив и как можно это использовать.

Вместо того, чтобы добить контрольным в голову и не мучиться... Почему, действительно? Командир расстрельной команды попался гуманный? Или религиозный? Хотя что-то где-то было про то, что дважды расстреливать не положено, но разве к шпионам это относится?

– И что? – спросил Алистер, с интересом наблюдая, как Алли прижимается к своему номинальному начальнику все теснее и даже как-то скукоживается, чтобы удобнее приобняться.

Райвен уже оторвался от работы и слушал разговор, откинувшись в кресле. А вот ревнуют ли друг друга напарники? Теоретически должны. Но непохоже, чтобы Райвен возражал против таких нежностей на людях...

– И он до сих пор жив, и мы его забираем, раз уж Алли нашел, откуда, – резюмировал Эрвин. – Сегодня. Дейв слетает и привезет. Пойдем, я тебя спать отведу?

– Потом, – возразил Алли. – Я пока здесь. Не работать, просто.

– Ну хорошо.

– Алистер, а ты долго намеревался ждать, прежде чем попросить у меня денег за работу? – поинтересовался Райвен.

– Мне пока не нужно, – машинально отреагировал "гость со звезд", походя поразившись бредовости диалога, хотя это была чистая правда со всех сторон.

– Так тебе может еще долго не понадобиться, но причитаются-то они тебе все равно, – возразил разведчик. – Кстати, как и форма. Оружие тебе Элис дал... Эрвин, у меня стойкое впечатление, что я что-то забыл, но что?

– Передатчик у него есть, – охотно начал перечисление Эрвин. – Рабочие панели к нему привыкли, в комнате он все равно не бывает, где библиотека, ему... А! Алистер, тебе не кажется, что твое обучение языку и работе с машинами хорошо бы как-то ускорить?

– Кажется.

– Я поговорю с Тэфи, – пообещал Райвен. – Вроде все тогда. Эрвин, сделай ему несколько комплектов формы, ладно? Алистер, когда и если тебе понадобятся деньги, напомни мне, пожалуйста, и я покажу тебе, где они лежат, – мне лень туда тащиться просто так. Но у тебя есть "счет", если это можно так назвать, и каждые десять дней там появляется очередная галочка.

– Хорошо, – согласился Алистер, с удивлением понявший, что он уже привык к безалаберному и суматошному образу жизни "гнезда", хотя до сих пор не мог представить, как они думают, точнее, как они выдергивают из каши в своей голове именно те мысли, которые необходимы им в данный момент. – Что вам нужно пока, чтобы я посмотрел?

– У меня есть сводки по Сектору Единорога, до которых уже месяц ни у кого не доходят руки, – хочешь? – предложил Райвен. – Только они скучные.

– Поэтому и не доходят? – усмехнулся Алистер и по слегка виноватым взглядам имперцев понял, что, похоже, попал в точку. – Что за сводки-то?

– Финансовые, военные, внутриполитические, внешнеполитические... Если распечатать, погребут всех с головой, – "утешил" Эрвин. – Мы их все бегло просматриваем, но у вас же дофига Секторов... Возьмешься? Если составишь разумную картину того, что там происходит, еще пару лет будем ее только слегка обновлять.

– Попробую, – решился Алистер.

Ему было, во-первых, интересно, какого рода информацию можно собрать про Сектора Федерации, во-вторых, любопытно, сможет ли он в этом разобраться, а в-третьих, это была работа, открывавшая неограниченные возможности для саботажа, – неужели они об этом не подумали? Телепатия – не телепатия... Вот заодно проверим, так ли хорошо она действует. И, в конце концов, он же согласился? Так надо уже начинать.

– Спасибо. Я перешлю весь архив тебе на машину и настрою на голос, – пообещал Райвен. – Алли, тебя знобит?

– Немножко.

– Где Кайл?

– Еще спит.

– Вот и отлично. Эрвин, отведи его под бочок к напарнику, а лучше сначала искупай.

– Я сам.

– Сам ты только до ближайшего угла, – возразил Эрвин на удивление ласковым тоном. – Пошли, Алли, не выделывайся, близнецов натравлю.

– На Кайла, – поддержал Райвен. – Идите уже.

– И вы все вот так заканчиваете работу? – поинтересовался Алистер, когда Эрвин вывел не упирающегося соратника за дверь. – И ты тоже, в скором будущем?

– Я – аномалия, – возразил заместитель шефа разведки. – Я работаю третий год, и пока, как видишь, цел. Элис и Анитка такие же, закономерность вывести пока не удалось. А Тамир слетит, дай только срок. Если мы что-нибудь кардинально новое не придумаем. И Кайе, и Альерет. Ты знаком с ними?

– Едва-едва, – ответил Алистер, который был этим двоим представлен и пару раз видел их в "гнезде". – Они, вроде, меньше работают.

– Они хотят растянуть общение с техникой, – объяснил Райвен. – Может, и смогут, откуда я знаю.

– А Алли и Тамир не хотят?

– Сложно оторваться, когда получается, – вздохнул разведчик, как показалось Алистеру – грустно. – Алли бы я с наслаждением "дозировал", у него такой талант, что где уж мне, да и всем нам вместе взятым... Ты видишь, как он быстро раскопал про ребят, как только ему сказали, что нужно копать? Я бы полгода провозился, если бы вообще нашел. С вашими секретно-несекретными, секретно-общедоступными и несекретно-подделанными данными... Но он не хочет. Говорит, что нет разницы и, наверное, на самом деле нет.

– А как вы "сгораете"?

– Увидишь, – пообещал Райвен, садясь прямее. Кресло послушно передвинуло спинку и обхватило хозяина за плечи. – Ничего страшного, на самом деле, пламенем не занимаемся и не обугливаемся. Просто человек теряет нервные ткани, долго-долго валяется в госпитале, а потом не может работать с машинами. Не хочешь почитать про Сектор Единорога? Сегодня будет совсем жарко, и к полудню, если не будет ничего интересного, мы собирались купаться.

Дариэля привезли на следующее утро, он, как и Этани, потребовал 24 часа купания и отдыха, и потом точно так же зашел в «гнездо», подарил, при всех, Алистеру значок за «первый прыжок» – он оказался в прошлом пилотом-испытателем – и точно так же ушел с глаз. Алистер решил не искать его по пляжам, а подождать в кафе, но не дождался – то ли у этого возвращенца были другие любимые места и девушки, то ли он больше измотался. Ни тот, ни другой чудом спасенный имперец не производили впечатления людей, над которыми долго, планомерно и изощренно издевались почти десятилетие. Решив посмотреть, как именно обращались с пленными после их отправки с базы, Алистер затребовал на следующий день найденные Алли пленки, просмотрел их «по диагонали» и неожиданно для себя решил, что обманывают его или нет, но это он разглядывать не будет. И вообще, пора уже бросить розовые иллюзии о том, что он тут кому-то настолько нужен. Ну ладно, у Этани и Дариэля помутнение рассудка от пережитых страданий, отсюда благодарности и значки, покалывающие шею с правой стороны, но имперцы так хорошо справляются сами, что, право же, странно им вербовать не пойми кого такими стараниями... Восемь лет записей, помноженные на двух человек, – обалдеешь подделывать! Алистер вернулся к Сектору Единорога и занялся немного однообразными, но, несомненно, подробными, сводками. Имперцам, может, и скучно, а ему в самый раз что-нибудь без адреналина.

Жизнь вошла в колею с первого дня после получения сводок – "гость со звезд" и сам не заметил как. Несколько часов в сутки он изучал документацию, делая пометки теперь уже не на бумаге, а на поделенном на части экране, час занимался языком с настойчивой, но не придирчивой Тэфи, в перерывах отвечал на многочисленные вопросы новых коллег, купался и играл с ними, осваивал новое оружие, гулял с девочками, слушал их концерты, ходил на рынок, в школу и на пляж, кувыркался по утрам в постели, а потом все начиналось по новой. Никто, даже Райвен или Элис, не возражал, что его рабочий день начинался сильно после полудня, да и не одинок он в этом был. Алистер и оглянуться не успел, как прошло две недели, и Райвен, неслышно подкравшийся к его столу, потребовал промежуточного отчета.

– Завтра, – попробовал отговориться Алистер.

– Тэри, я же не прошу у тебя подробностей! Скажи хоть, есть ли там что-нибудь интересное и срочное?

– Интересное есть, срочного нет.

– А дополнительные данные откуда-нибудь тебе нужны?

– Нет пока.

– Ну хорошо.

Райвен сделал шаг назад, и Алистер схватил его за руку.

– Так сдать тебе отчет завтра?

Имперец мотнул головой.

– Не надо, разбирайся. Будет что-то срочное или важное – скажешь.

– Хорошо.

Только ночью, возвращаясь "домой" прохладными улицами, Алистер оценил размеры имперского пофигизма, возмутился им, но составлять формальный промежуточный доклад все-таки не стал.

Из разговоров в гнезде теперь, когда он начал обращать на них внимание, было ясно, что группа дальней разведки посвящает приличную часть свободного времени поискам пропавших коллег, но рутинная работа не дает им сконцентрироваться на этой задаче полностью. Это было, разумеется, неудивительно и понятно. Что было удивительно, так это то, что Алли вовсю готовился передавать дела, инструктировал внимательного Тамира о том, сем и этом, и ни единым словом или жестом не давал понять, что смена статуса его как-то беспокоит. Кайл ходил за ним хвостом, обнимал каждые пять минут и вообще вел себя, как влюбленный идиот, коим он, судя по рассказам Гиаты о "напарниках", и являлся. После каждого увиденного краем глаза объятия Алистер морщился и принимался истово надеяться на то, что у него здесь никогда не появится ни напарник, ни даже близкий друг. В принципе, в Империи было неплохо, но вот эта часть их жизни его категорически не устраивала.

Как-то раз под вечер в "гнездо" зашла Гиата и с полчаса развлекала всех рассказом о том, как одна из ее малолетних учениц уволокла флейту под воду и битый час пыталась "играть для рыбок". Подтянувшийся на звук Гиатиного голоса Алли смеялся громче всех, а как только она закончила свою историю, зацеловал женщину до невозможности. Едва Алистер всерьез вознамерился силой отодрать его от смеющейся музыкантши, неисправимый разведчик отскочил от нее сам, чмокнул в щеку несостоявшегося ревнивого любовника и вернулся обратно к своей аппаратуре. Ленни поморщился, Райни, вздохнув, отвернулся к своим экранам, а Гиата грустно покачала головой, и иммигрант запоздало сообразил, что все они в очередной раз расстраиваются из-за подступающего конца Aллиной карьеры.

– Пойдешь со мной в школу? – спросила Гиата, и обрадованный переменой темы Алистер отключил экран и направился рассказывать малышам, как снимается кино.

Лекция про кино прошла забавно и бурно, как и все остальные. Дети терпеливо слушали, но как только он разрешил задавать вопросы, на него со всех сторон посыпалось: А можно отличить – какая часть настоящая, а какая компьютерная? Ты нам покажешь? А если кто-то не хочет больше сни-мать-ся, как найти такого же для продолжения? Как объяснить животным, про что будет фильм? Зачем нужны каскадеры, если есть компьютеры? Зачем нужен сценарист? Бывает одно и то же кино с разными концами? Есть кино про грибы? А мы можем сделать фильм? Про что-что-что?

– Про что вы хотите? – поинтересовался не сомневавшийся в технической возможности идеи Алистер.

В крайнем случае, можно попросить кого-нибудь слетать за камерой на луну.

– Про осаду Юго-Восточного Сектора! – высказалась маленькая девочка с короткой стрижкой.

На поясе этого ребенка болтался целый арсенал, и ее воинственные наклонности Алистера не удивили.

– Кто будет Тэйном? – высказалась ее соседка.

– Алистер, ты нам поможешь? – спросила другая.

– Помогу, – пообещал он. – Вы решайте, про что будете снимать и кто кем будет, только помните, что компьютерной графики у нас нет.

– С графикой я вам помогу, – неожиданно пообещала одна из учителей. – Приходи завтра за пару часов до заката, Алистер. Они будут готовы.

Домой Гиата бежала вприпрыжку. Это, впрочем, не помешало ей рассказать про то, чем знаменит Юго-Восточный Сектор и почему малыши произносили это как имя собственное, а не как указание направления. Уже у входа в кафе девушка вцепилась в его руку и спросила: "А про нас ты тоже готов снять кино?"

– Пожалуйста, – улыбнулся Алистер. – А зачем?

– Просто так. Многим понравится. Может быть, мы вместо музыки как-нибудь покажем.

– Думаешь, будет интересно смотреть?

– Обязательно, – уверила Гиата, подныривая под свесившуюся плеть вьюнка, которую уже не первый день никто не обрывал, несмотря на то, что она загораживала вход. Сначала Алистер хотел сделать это сам, но потом решил посмотреть, у кого и когда дойдут руки.

Школьная лекция вымотала Алистера, поэтому после ужина он ушел спать, проснулся на рассвете и добрался до "гнезда" гораздо раньше, чем обычно – даже Ленни, с которым они обычно пересекались только вечером, еще был в комнате. Поздоровавшись, "гость со звезд" вернулся к начинавшим принимать интригующие очертания записям. Что-то было не так в Секторе Единорога, и сильно не так, но недаром имперцам было скучно возиться со сводками – из длинных верениц отчетов, объяснительных записок, цифр, кодов, букв и личной переписки никак не вылавливалась общая нить. Хотя читать было интересно, кто бы спорил...

Дикий вопль подбросил Алистера вверх. Секунду он не знал, куда нестись и за что хвататься, но потом сообразил, что половина имперцев повскакивала с мест и устремилась к комнате дальней разведки, и последовал за ними. Сэнди никуда не помчался, а наоборот, повернулся обратно к столу, то есть жизни и здоровью иммигрантов причина этого вопля, наверное, не угрожала, но интересно же! Иверт подвинулся, пропуская его вперед, Алистер приткнулся рядышком и замер. Полный муки крик – такой же он слышал, приглушенным, с экрана, до того, как Ленни настроил ему автоматическое уменьшение звука – все еще звучал, и теперь была хорошо видна его причина. Алли бился в судорогах у машины, постепенно вываливаясь из кресла. Райвен удерживал, обнимая, Кайла и говорил ему что-то успокаивающее, но слов не было слышно – они угадывались только по движению губ. Ни один из имперцев не сделал попытки помочь своему коллеге, и когда Алистер попытался шагнуть вперед, Иверт перехватил его за плечо.

– Не трогай его. Чем позже он придет в себя, тем легче ему будет потом терпеть, – посоветовал Ленни. Он смотрел не на Алли, а в окно, и, оглядев комнату, Алистер сообразил, что по отведшим взгляды разведчикам можно понять, кто сам был в подобном положении. Риэл, Ленни, Айри, Райни... Одени. А он и не знал, что к этому допускают девушек. Получается, допускают?

Через вечность – две минуты по часам – сползший на пол Алли перестал биться, и его крик перешел сначала в стон, потом в судорожные всхлипы, и, наконец, в рваное, тяжелое дыхание. Только сейчас стало слышно, что машина визжит, тихонечко, но очень неприятно. По панели бежали яркие красные и сиреневые полосы.

Ленни опустился на колени рядом с Алли, отвел его ладони от лица и начал щупать пульс на шее. Теперь пострадавший шпион лежал молча и неподвижно. Его губы шевельнулись пару раз, прежде чем с них слетел едва слышный возглас: "Кайл!"

Кайл вывернулся из удерживавших его рук, упал на пол рядом с напарником и обнял его. Алли вскрикнул коротко и мучительно; Ленни оттянул Кайла назад.

– Осторожней, – посоветовал разведчик, и Алистер поразился его разговорному тону. – Ты же помнишь, мы об этом говорили. Вдохни. Молодец. Положи руку ему на бок, вот тут. Так лучше?

Кайл кивнул. Алли попытался улыбнуться, закусил губу, всхлипнул, закрыл глаза.

– Состояние? – спросил Райвен, ни к кому особо не обращаясь.

– Сердце работает, дыхание стабильно, коннективная сеть слетела полностью, – тихо доложил Ленни. – Транспортабелен, когда чуть успокоится.

– Хорошо; успокаивайте.

Райвен вернулся к работе. Ленни сел на пол и заговорил с Кайлом, объясняя ему, за какие части тела Алли нельзя теперь трогать. Иверт хлопнул Алистера по плечу.

– Приди в себя, – попросил он. – Твоих эмоций всем не хватало.

Алистер заставил себя отвернуться от душераздирающей сцены и выйти из "гнезда". О работе не могло быть и речи, а убрать эмоции он был не в силах. Имперцы подобрали неправильный термин – горящий на настоящем огне Алли выглядел совершенно иначе. Может быть, ни в одном нормальном языке не было слов для этого процесса, а как называется разлад с техникой на имперском, он пока не знал. Алистер ушел на пляж и плескался в мелких волнах, пока Гиата не выловила его из воды.

– Пора снимать кино, – напомнила девушка, когда Алистер вышел на песок.

– Какое кино?

– Ты забыл? С детьми, про Юго-Восточный Сектор.

– Нет, я помню, но – сегодня? Ты знаешь, что произошло?

– Все знают, – кивнула Гиата. – И всех надо развлечь и успокоить. Пойдем развлекать.

Алистер послушно оделся и пошел следом.

– Не грусти, – посоветовала девушка, – Вот так они работают, но они же не грустят. По крайней мере, сейчас почти никто не умирает.

– "Почти никто"?

– Алли не умрет, – Гиата правильно интерпретировала вопрос. – А мой папа погиб при осаде Ранеллы, когда мне было три года. И Таишин. И брат моей мамы. Все будет хорошо, Алистер. Или хотя бы лучше, чем сейчас. Девочки придумали, как снимать фильм, ты же забыл?

– Забыл, – согласился Алистер. Занимавшие его вчера вопросы о сценарии и съемке отошли на двадцать второй план. – Хорошо, что они не забыли. А Таиша пойдет с нами?

У Таиши были другие планы, но зато Гиата всю дорогу держала его за руку и щебетала о пустяках. У входа в школу Алистер если и не полностью успокоился, то хотя бы слегка развеялся. В конце концов, кто ему Алли... И в любом случае, этого события ожидал весь остров, и странно было бы, если бы из всего населения оказались расстроены только "гости со звезд".

Дети встретили их оживленным гвалтом. Они были уже в костюмах, мало отличавшихся от повседневной одежды взрослых: мальчики и девочки в синей "парадной" форме, серо-желтых и оранжевых одеждах, а также один ребенок в зеленом платье, какие носили женщины в школе Майры. В одном углу комнаты был установлен мелкий пластиковый бассейн с островами посередине. У кромки бассейна приткнулись явно позаимствованные из музея корабли и миниатюрная на их фоне самодельная лодочка с косым парусом.

– Мы готовы! – послышалось со всех сторон, – Алистер, смотри, смотри, мы готовы!

– Алистер, это Данни!

– Вы знакомы-знакомы-знакомы?

– Мы совсем готовы!

– Скажи что-нибудь ты сначала!

– Чем мы будем снимать? – поинтересовался гость, оглядываясь. Ни один из присутствующих взрослых не держал в руках что-либо похожее на записывающее устройство. Ярко-рыжий Данни, судя по форме, очередной военный, кивнул ему.

– Алистер.

– Ты у них специалист по съемке?

– Можно так сказать. Ты говори.

– Куда?

– Куда хочешь, у меня плавающий приемник.

Алистер выбрал стену по вкусу и серьезным голосом объявил кино про "Осаду Юго-Восточного Сектора", а потом отошел к стене, предоставив "сцену" детям.

Дети начали с корабликов и островов, показав всем желающим, как именно Юго-Восточный Сектор был осажден и кем. Дети в желтом, сером и оранжевом оказались агрессорами из Хитоэрн, малыши в синей форме – доблестными защитниками Сектора. Тэйна и Эри – главные роли в фильме – играли девочки, но даже пристрастному Алистеру пришлось признать, что отличить их от мальчиков пока было достаточно сложно. Неожиданно для себя Алистер увлекся сюжетом. Когда они снимали "прощальные" фильмы в школе и колледже, им приходилось прерываться между сценами и менять декорации – здесь декораций не было и действие шло без пауз, а текст дети знали хорошо... Играть они, конечно, не умели, но, положа руку на сердце, в полной батальных сцен картине это было совершенно необязательно. Защитники отбили пару высадок, и Алистер начал уже подумывать, что представление слишком затягивается, когда лодочка, которую через бурное море двигала девочка в зеленом, пристала к берегу, а сама девочка прошла длинной дорожкой через всю комнату и обратно, подкралась к "Тэйну и Эри", обсуждавшим корабли "на горизонте", и прыгнула "Тэйну" на спину, занося сверкающий нож.

Алистер не кинулся к детям только потому, что сначала оцепенел, а потом сообразил, что остальные взрослые восприняли такой поворот сюжета как должное. Девочки катались по полу в нешуточной борьбе, выбитое оружие улетело в сторону, а потом "Эри" оттащил девочку назад, сдал ее подбежавшим на шум соратникам для помещения в темницу, поднял хватающегося за живот "командира" на ноги и увел его с глаз. В следующей батальной сцене командовал уже он, а в самом конце фильма новые корабли приплыли в бассейн, и Алистера позвали объявлять финал.

– Никто не поранился? – спросил он, проговорив титры и обозначив "как положено" всех малолетних актеров.

– Не-а! – игравшая Эри девочка подбежала к нему обниматься. – Очень здорово! Данни, покажи, покажи!

– Пара минут, – попросил оператор. – Промойте свои царапины, и будет готово.

Данни прав был, не восприняв отрицание детей как доказательство отсутствия травм. Половина актеров щеголяла синяками, кровоподтеками и царапинами, одна девочка сильно хромала, и один мальчик разбил нос и получил фантастический синяк под глазом. Дети не ревели, не ныли и явно считали, что игра стоила свеч; видя, что их учителя абсолютно спокойны, гость тоже сделал вид, что все идет по плану. Обработав последнюю царапину, дети расселись перед экраном, и Данни включил запись. Алистер остолбенел.

На экране он говорил свое вступление не в полной народа комнате, а на закатном берегу. Волны, такие настоящие, что их, казалось, можно было потрогать рукой, лизали песок, солнце размазывало по дымке оранжевые плети. Потом "камера" ушла вбок, и на горизонт выплыли темные силуэты парусников. Дальнейшее было так же невероятно, но предсказуемо.

Корабли резали воду не в лоханке-бассейне, а среди бушующих волн. Дети дрались не на пластиковом полу, а по колено в воде, на пляжах, на камнях. Захватчики из Хитоэрн прыгали в шлюпки не с подоконника, а с палубы. Тэйн, Эри и девочка в зеленом дрались не в классе, а у каменного парапета, за которым видно было лазурное море... Алистер не сразу сообразил, что дети на экране не повзрослели ни на день, так реальна была картинка и так сильно – ожидание увидеть вместо них бесстрашных воинов. Гиата прижалась к нему сбоку, и он решился спросить:

– Как он это делает?

– Он смотрит, а машина запоминает, что он представляет, а не что видит.

– И вы, так умея, не снимаете свое кино?

– Почему-то нет... Но у Данни нет времени на кино.

– Почему?

– Он десантник, он занят.

Почему парень с таким талантом подался в десант – это, конечно, тот еще вопрос... Или они просто не поняли пока, какие возможности дает им такая техника? Если они могут снять... Ничего непонятно. Если они могут так придумать любой сюжет, зачем было мучить Киери? Не могли "не глядя" снять? Или есть предел тому, что можно реалистично вообразить? Надо будет спросить Данни или Ленни...

Кино закончилось. Дети, поровну разделив объятия между Алистером и Данни, взяли с обоих обещание "сделать еще кино очень-очень скоро" и отпустили гостей по домам, а точнее, все вместе вышли на улицу. Дети разбежались с криками и визгом, играя по пути в какие-то свои игры.

– Спасибо, Алистер, – сказала учительница с длинной косой, которая привела его в школу в первый раз. – Попробуем выучить с ними старые баллады так. У вас ведь снимают кино в стихах?

– Может быть. А Данни согласится снимать баллады?

– Установим очередность, – улыбнулся десантник.

– У вас что, каждый так может?

– Каждый – нет, но кто-то может. Поищем.

– Развей мои сомнения, ты специально учился?

Данни утвердительно кивнул.

– Где?

– В разведшколе.

– Где?

– Там учат хорошо представлять и запоминать, – встряла Гиата. – Правда, Данни?

– Конечно, правда, – имперец обнял Гиату, кивнул на прощанье всем остальным и побежал легкой рысцой в сторону берега.

– Он за что-то обиделся? – спросил Алистер, не понявший причину такого внезапного и скорого ухода.

– Нет, он не любит разговаривать вслух, – просветила Гиата. – А телепатически при тебе нельзя, ты не слышишь.

– Почему не любит?

– Не знаю. Иногда бывают такие люди.

– И поэтому он перешел в десант?

– Не знаю. Пойдем домой? Получилось хорошее кино, правда? Пойдем.

– Ты сегодня не танцуешь? – спросил Алистер, когда они, распрощавшись с учителями, свернули в свой переулок.

И так было понятно, что нет, раз она с таким энтузиазмом тянет его домой.

– Нет, Таиша будет петь. Или ты хочешь музыку? Или гулять?

– Дома лучше, – Алистер притянул девушку к себе и поцеловал в подставленный нос. – Я рад, что ты никуда не уходишь.

В спальне в глаза бросилось новое украшение: аморфный зелено-сине-сиреневый комок, рассевшийся на подоконнике самодовольной каракатицей.

– Откуда это? – поразился Алистер.

– Риэл подарил. Красивый?

– Ничего.

Особой красоты в каракатице не было, но подарок есть подарок... Гиата потянула через голову платье, и Алистер немедленно забыл и про цветастый ужас, выпускавший в их сторону тоненькие щупальца, и про детей в неожиданно удавшемся кино, и даже про сегодняшнюю трагедию, которая, как казалось еще несколько часов назад, не сотрется из памяти никогда.

С утра, он еще глаз не успел открыть, как в голову cнова полезли вопросы. Если имперцы так хорошо умеют фантазировать "съемки", то почему не пользуются? С какой стати Данни, с его феноменальным воображением, поперся в армию? И, кстати, как его захомутали играть с детьми? Будущих шпионов в этой школе, вроде, нет, или, по крайней мере, ему о них не сообщили... Алистер приподнялся на локте, и обнаружил, что Таиши в комнате пока нет, за окном разгорается рассвет, а Гиата смотрит на него с интересом из своего подушкового гнезда.

– Светлое утро.

– Светлое. Ты хочешь спросить?

– Ты, может, и не знаешь... – но Гиата скорчила милую гримасу, и Алистер не стал упираться: – Почему вы все-таки не снимаете кино?

– Мы иногда снимаем, – улыбнулась девушка. – А еще?

– Зачем Данни понесло в армию, если он может одним воображением создавать такие картины?

– Его там и научили, – объяснила музыкантша. – А пошел он потому, что хотел. Многие мальчики хотят. Иверт и Элис тоже могут воображать. И Алли мог, раньше.

– А больше вы нигде не учите?

– В армии больше всего техники, и они ее лучше всех знают. Может, потом будем, когда все привыкнем.

– То есть просто пока не успели?

– Угу.

– А мог Данни не идти в армию?

– Не-ет, – протянула Гиата, садясь на постели.

– Почему?

– У него хорошо получается.

– И всем, у кого получается, обязательно в строй?

– Угу.

– А мне заливали, у вас все добровольно...

– За-ли-ваалли – это как?

– Врали, – перевел Алистер.

– Не-ет, – девушка ожесточенно замотала головой, разметав полурастрепанные косички. – Конечно, не врали.

– Тогда как?

– Люди сами идут туда, где у них получается. Если у меня оружие валится из рук, а ехать непонятно куда далеко и без флейты я не хочу, зачем я пойду в армию? Данни любит бегать, и стрелять, и летать, и учить новые языки, и всегда быть на пределе всего – куда ему еще деваться? А моя сестра любит растить детей и кроликов. А играть ни на чем не умеет, и глупости не любит. Все разные. И все будут делать что-то свое.

– И что, если бы Данни решил посвятить себя искусству, ему бы разрешили?

– "Посвятить себя" – это как?

– Всю жизнь этим заниматься.

– Тогда это был бы не Данни. – Гиата улыбнулась, наклонилась за поцелуем и вскочила. – А мы покажем наше кино, Алистер?

– Почему оно наше? Я там всего-то пару слов сказал. Пусть дети показывают.

Спорить с Гиатой было невозможно... да и не нужно. И так понятно, что сама концепция лжи известна ей... не то чтобы понаслышке, но уж точно не из многолетней практики. И раз она не понимает самой сути вопроса, то это само по себе хороший ответ.

– У детей свое, а у нас другое, – продолжила гнуть свою линию девушка.

– И почему я о нем впервые слышу?

– Я говорила! – Гиата возмущенно стащила любовника с постели и села сверху. – Я спрашивала! Ты сказал, что готов снимать!

– Действительно сказал, не кипятись. Я забыл. Про что кино-то?

– Про нас! Как ваше, даже лучше. Только, конечно, без косметики, но все равно хорошо.

– Продолжай объяснять, – попросил Алистер, которого начали терзать самые черные подозрения.

– Риэл подарил мне... сниматель? киночек? Вон он. – Девушка ткнула рукой в сторону расползшегося по подоконнику цветастого монстра. – Он сделал кино, ночью. Я не могу сейчас тебе показать, здесь нет экрана, но попрошу ребят, и они тебе все покажут во дворце. А к вечеру я найду экран для кафе, и покажем там. Давай? Всем понравится.

Дар речи отнялся у Алистера так полно и надолго, что Гиата, похоже, успела всерьез обеспокоиться и даже слезть на пол.

– Не проси, пожалуйста, никого во дворце мне показывать, ладно? И вообще ничего им не говори.

– Почему?

Почему. Н-да. Влип ты, Алистер... А собственно, почему нет? Девушка старалась, теперь расстроилась, объяснить ей, как он будет себя чувствовать, наблюдая "кино" под комментарии радостных разведчиков, невозможно... Уж всяко невозможно объяснить, почему. А не пошли бы все шпионы лесом, да подальше, – вот еще, расстраивать из-за них Гиату...

– Ладно, – сказал Алистер. – Но только давай мы сначала это посмотрим, а потом вместе решим, будем это показывать или нет.

– Хорошо, – покладисто согласилась девушка, – Давай завтракать, купаться – и пойдем смотреть.

Едва переступив в компании Гиаты порог «гнезда», Алистер понял, что скрывать от имперцев Гиатины гениальные идеи надо было до того, как она попросила Риэла о «киночеке», а не после. Разведчики, конечно, знали – обязаны были знать! – как именно воспринял бы идею сумасшедшей музыкантши любой нормальный гражданин Федерации, но, похоже, знать-то они знали, а понимать все равно не понимали.

– Хорошо получилось, Гиата! – высказался Риэл. – Я боялся, ему придется залезть в темный спектр, но луна была достаточно яркая.

– Хорошо! – обрадовалась Гиата. – Покажите!

Риэл активировал экран и без капли стеснения запустил на нем фильм, который не допустили бы к показу ни в одном порядочном кинотеатре. Первых двух минут Алистеру хватило, чтобы понять: если эта запись будет прокручена в кафе, то ноги его там больше не будет.

– Что не так, Тэри? – спросил Ленни от окна удивленным тоном.

Поздно он сегодня задержался на работе...

– А что так? – огрызнулся Алистер, понимавший, что демонстрировать свою чувствительность нельзя, но совершенно не представлявший, что он еще может продемонстрировать. – Ребята, вы соображаете, что делаете? Ладно – Гиата... Или вы нарочно?