Текст книги "Приключения иммигранта - Алистер (СИ)"

Автор книги: Кэтти Джемисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Джемисон Кэтти
Приключения иммигранта – Алистер

Алистер

Алистера инструктировали перед поездкой в одиночестве, хотя он догадывался, что едет не один. Весь разговор он никак не мог понять, то ли ему до безобразия страшно, то ли до ужаса любопытно. С профессиональной точки зрения первое было бы, наверное, предпочтительней. Когда его забрали в армию, администратор не знал, куда сунуть рекрута с «бесполезной» степенью по истории, и Алистер выбрал РУ по сентиментальным соображениям. В детстве он смотрел сериал «Первая межгалактическая», и разведка грезилась виделась ему в виде тихих коридоров засекреченной базы, груды файлов, самоуничтожающихся при первой возможности, и ежедневных консультаций, за которыми приходят обветренные и уставшие командиры с передовой. На засекреченную базу его пока не допустили, а вот с тем, как добываются самоуничтожающиеся файлы, он познакомился слишком хорошо: сначала на Эросе, высадку на который до сих пор вспоминал как дурной сон, потом на Таланте, откуда еле ушел живым, и в последний раз на «Венце Конституции», где все было не так уж плохо. И каждый раз перед началом миссии ему было в равной степени боязно и интересно, и поделать с этим ничего было, видимо, нельзя, хотя бесконечные лекции о том, как именно любопытство сгубило кошку, он со своей памятью, отточенной вереницей дат, помнил прекрасно.

– Есть проверенные данные о том, что имперцы – телепаты? – спросил он, когда майор предложил задавать вопросы.

– Они бы очень хотели, чтобы мы так думали. Но пока что никто из пленных не прочитал мыслей, даже если они могли бы им сильно помочь.

– Понятно, сэр. Я ничего не понимаю в молекулярной биологии, сэр.

– Не ты один, – согласился майор. – Вот тебе брошюра с основами и терминологией. По легенде, ты только что закончил колледж и соблазнился нелегальными исследованиями за большую зарплату, так что очень много ты знать и не должен. Тут подробности. Прочитай оба документа в этой комнате и сдай по прочтении.

– Есть, сэр. Могу я задать еще вопрос?

– Пожалуйста.

– Как будет организована связь?

– Засекречено.

– Ясно, сэр. – Ясно то, что ничего не ясно, хотя кто-то из его спутников будет, конечно, осведомлен лучше. – Продолжительность операции известна?

– По обстоятельствам. Еще вопросы?

"По обстоятельствам" значит "никто понятия не имеет", а "еще вопросы?" – "да заткнешься ты уже когда-нибудь, зануда?" Слава богу, коррекция зрения ему была сделана в подростковом возрасте, а то был бы еще и "очкарик".

– Нет, сэр, спасибо. Могу приступить к изучению материалов?

– Изучай, – разрешил майор и удалился. Алистер поерзал на жестком сиденье, удостоверился, что удобнее ему здесь уже не будет, и принялся за чтение.

Суд над разработчиками и жертвами нелегальных с прошлого века генетических экспериментов Алистер наблюдал живьем – из зала суда и по телевизору – в камере. Экспериментаторы оказались неплохо засекречены, в лицо друг друга по большей части не знали и среду для внедрения представляли хорошую, тем более что сейчас они переживали за свои судьбы и к наблюдениям расположены не были. Алистер, еще в школе читавший, к чему привели в Секторе Альбигойи бесконтрольные генетические эксперименты, был полностью согласен со стороной обвинения: в тюрьму, в тюрьму, и еще раз в тюрьму, а потом каждого второго расстрелять, чтобы неповадно было. Нашли себе поле для игры! Дети, конечно, не виноваты, но это сейчас они дети, а скоро, в подростковом возрасте – маньяки-убийцы со свернутой психикой. Их будущие соседи и друзья тоже не виноваты, а расплачиваться придется им. Высказывать такое трогательное согласие с приговором Алистеру по легенде не полагалось, поэтому он молчал, изображал подавленное раскаяние и с интересом наблюдал за представлением в зале суда.

Результаты процесса были ясны Алистеру заранее – из общих соображений – и не удивили бы его, даже если бы он не солидаризировался с прокурором и судьей полностью. Единственным неясным вопросом было, откуда так точно известно, что Империя заинтересуется именно этими маленькими монстрами. Почему они ими интересуются, придется выяснять на месте: то ли сами они склепать жизнеспособных мутантов не могут, то ли не хотят, то ли им законодательство не позволяет... Или – версия ничуть не хуже – они крадут мутантов не для того, чтобы использовать, а чтобы мучительно убить. Ну, или безболезненно усыпить. Когда совсем нет данных, хороша любая версия. Хотелось бы знать, что они собираются делать со здоровой частью своей будущей добычи... и тоже нет данных. Но это уже рассчитываемый риск, волков бояться – в лес не ходить, и дальше по словарю поговорок. Противный холодок притаился в животе и периодически пощипывал нервы, но Алистер старался не давать ему воли.

Как любой нормальный человек, Алистер в тюрьму не хотел, и то, что в этой тюрьме он пробудет максимум пару месяцев (пока либо не проявится Империя, либо начальство не свернет операцию), особо настроение не поднимало. В общей камере за пару часов могут устроить такой аттракцион, что всю жизнь потом будешь вздрагивать от громких звуков и спать исключительно с транквилизаторами. Но ученые оказались соседями смирными, неприятностей никому не доставили, и на второй день полета в транспорте Алистер отложил беспокойство о собственной участи до стыковки с собственно тюремным комплексом, а на пятый Империя все-таки нарисовалась, и его начали занимать другие проблемы.

Собственно космического боя Алистер не видел, но внезапно включившееся аварийное освещение и тоненький вой перегруженных антигравов... нет, они могли быть, разумеется, объяснены чем угодно, но разведчик не удивился, увидев у дверей камеры тень и услышав голос с резким акцентом, призывавший всех наружу. Экспериментаторы пошли послушно, как бараны, и Алистер, естественно, тоже.

Первым открытием, совершенным в хорошо освещенном трюме чужого транспорта, было то, что знаменитая "серая" форма имперского космофлота имела с собственно серым цветом столько же общего, сколько с любым другим – обтягивающая невысокие фигуры одежда оказалась "хамелеоном". Надо же, какие они продвинутые... Хамелеонная ткань – вещь недешевая и недолговечная, чтобы снабдить ей космофлот, который, вообще-то, в маскировке не нуждается, надо совсем денег не жалеть. Вторым открытием стало то, что командир десантной группы, сам почему-то взявшийся просвещать пленных относительно их дальнейшей судьбы, говорил на Стандарте без акцента, представился Мартином и был посветлее кожей, чем его подчиненные. Можно, конечно, предположить, что все это цепь совпадений или что он на самом деле не десантник, а шпион, но, скорее всего, в Империю существует нелегальная иммиграция. Надо бы узнать, как и откуда, учитывая, что имперского посольства в Федерации не имеется, координаты системы засекречены, а за переход на сторону врага никто по головке не гладит. Возможно, разумеется, что десантник – один из выкраденных мутантов (кстати, никто пока не сказал, зачем им сдались эти отбросы общества), но очень вряд ли: он юн, но не настолько, а для сопровождающего экспериментатора, даже лаборанта, юн слишком. Алистер занес происхождение своего похитителя в мысленную папочку "нужно выяснить" и продолжил с интересом оглядываться по сторонам, составляя первое, самое опасное устойчивостью, мнение об объектах своей работы.

Похитители привезли свою добычу на Гизаэллу, что было одновременно и хорошо, и не особенно. С одной стороны, координаты этого места хотя бы известны дома. С другой – вряд ли кто-то намеревается начинать новый виток конфликта ради спасения души и тела Алистера Градо, поэтому нет разницы, с какой именно планеты его не снимут в случае провала. А координаты другого небесного тела, принадлежащего Империи, очень бы пригодились. Исходя из известной информации, Гизаэлла не была очень уж жаркой планетой, а судя по температуре за бортом, экспериментаторов выгрузили в субтропиках. Алистер ожидал чего угодно, от расстрела до банкета, и был потому ничуть не удивлен, когда их привели в открытое всем ветрам здание, усадили обедать и светловолосый мальчик по имени Бенджамен начал нести чушь о том, что все люди братья и никто никого не обидит. Сначала разведчику показалось, что Бенджамен так же молод, как и Мартин, но приглядевшись, он решил, что сколько-то лет разницы между ними есть. Дать Мартну больше восемнадцати было невозможно, даже зная его командирский статус и пребывание в активных боевых частях. Бенджамен выглядел бы его ровесником, если бы не привычное, заученное выражение доброжелательности на лице – в восемнадцать лет такого быть не может. Почему возраст явных иммигрантов так сложно определить на глаз? Урожденным имперцам, тоже выглядевшим как мальчишки, могло быть десять или восемьдесят лет – чужая раса, она чужая и есть, – но у этих почему так "размазана" внешность? Если Мартин по возрасту не подходит в генетически измененные выродки, то Бенджамен – тем более. Или была какая-то партия иммигрантов, неизвестная разведдепартаменту и потому не включенная в показанные Алистеру сведения об Империи? Очень может быть, и это многое объяснит, но пока подержим эту идею на весу. Алистер внимательно слушал Бенджамена, оглядывался по сторонам, жевал поданную "спасенным" кашу из непонятно чего и ежеминутно забывал бояться, так ему было интересно. Но напряженная пружина замерла в груди, ожидая той минуты, когда Империя покажет свою истинную сущность.

На второй день «ориентации» стало ясно, что истинную сущность имперцы придерживают про запас. Бенджамен, единственный иммигрант среди персонала, ничуть не скрывающий своего происхождения, нес, не смущаясь, пургу про их будущую счастливую жизнь. Остальные гиды – смуглые, практически коричневые, с жесткими смоляными шевелюрами, темными глазами и мягко очерченными лицами – несли не менее сахарную чушь о том, как вновьприбывшим будет весело и интересно на новом месте, если они не будут обижать зверье, задирать прохожих и трогать неизвестные предметы. Экспериментаторы, похоже, верили; Алистер старался не приглядываться, кто верил больше, кто меньше. Если у него и были здесь коллеги (а были наверняка), то чем меньше он будет о них знать, тем безопаснее.

Судя по продемонстрированным картам, Империя Тейринна занимала на этой планете небольшую территорию субтропического архипелага. О времени колонизации никто пока не упомянул, но, учитывая, что самый старший на вид гид родился уже здесь, было это минимум пару десятилетий назад. Про политическую систему и товарно-денежные отношения аборигены высказывались так же невнятно, как про равенство и братство, и вообще создавалось впечатление, что программа освоения в новой среде ориентирована на то, чтобы обучить иммигрантов языку, не показав им при этом ничего другого.

В первое же утро каждого из них, по отдельности, спросили, не хотят ли они вернуться домой с новым паспортом. Алистер, естественно, отказался и даже поборол желание полюбопытствовать, останется ли предложение в силе, если он тут "не приживется" – решил не рисковать. Останется – чудесно, нет – хуже, чем предполагалось, не будет.

Маленьких мутантов отделили от создателей сразу же, отговорившись тем, что "так они лучше сориентируются на новом месте", но экспериментаторы в массе своей не проявили к судьбе "монстров" интереса. Алистер поинтересовался, что с ними сделают, рассудив, что вот уж этот вопрос легко можно списать на личные качества, получил ответ: "Будут любить и воспитывать, а что с ними еще делать?" – понял, что тут надо на все смотреть своими глазами, так как правдивых объяснений ждать непродуктивно, и запасся терпением.

Его хватило на неделю, за которую Алистер осмотрел новое, совершенно неинтересное, место заточения (иммигрантов разместили на маленьком каменисто-песчаном островке), познакомился со всеми гидами, заучил на имперском сотню слов и посмотрел издали на знаменитый "катер". К концу седьмого дня разведчик уже собрался было напроситься на экскурсию в столицу, которая, по уверению гидов, располагалась недалеко, но как раз в этот вечер к ним "в гости" прилетело новое официальное лицо.

"Лицо" выглядело таким же сопляком, как и все встреченные до сих пор имперцы, и единственным его принципиальным отличием от команды "ориентирующих" была сине-черная форма вызывающе яркого оттенка и подчеркнутая военная подтянутость. Войдя в класс в середине урока, он подошел к главному экрану и остановился чуть в стороне, не загородив таблицу плавающих ударений. Бенджамен закончил объяснение и представил визитера ученикам:

– Это Райвен, заместитель шефа департамента разведки и контрразведки. У него есть к вам несколько вопросов.

Райвен оглядел комнату таким взглядом, что Алистер похолодел. Опускать глаза было нельзя, и он попытался разбудить в себе любопытство, рассматривая "коллегу". Волнение в такой ситуации – нормальная эмоция, ее не надо ни прятать, ни подавлять, но обычному человеку будет хоть чуть-чуть, но интересно, зачем такая важная шишка приперлась знакомиться... И почему шишке на вид пятнадцать лет, тоже, несомненно, интересно. И что он надеется разглядеть на их все более встревоженных продолжительностью паузы физиономиях, и какие у него, в бога, в душу, основания для подозрений, ведь какие-то наверняка есть, потому что ну не шляются замы хоть чего по каждой новой партии иммигрантов... Стоп. Стоп. Другая культура. Что делают у них высшие чины – открытый вопрос. Стоп. Когда-нибудь он прекратит этот издевательский осмотр и оборвет затянувшуюся паузу. Ему тоже, как и тебе, интересна первая реакция... И спросит он что-нибудь совершенно крышесносное – тут и к гадалке не ходи. Чтобы всех к чертовой матери шокировать и опять внимательно посмотреть. В эту игру можно играть вдвоем, и как хочется поиграть в нее вдвоем, у меня столько вопросов, и даже есть, чем тебя шокировать... что за чушь лезет в голову и откуда? "Шокировать" – гениальная идея. Тут надо сидеть смирно, смотреть тихо и тревожно, и вообще вести себя мышкой в норке...

– Как вам Гизаэлла? – спросил, наконец, Райвен на чистейшем Стандарте. Общее облегчение в комнате можно было взвесить только на индустриальных весах.

Одна из женщин похвалила экологию планеты, кто-то посетовал на тревогу за мутантов. Бешено стучавший пульс чуть приотпустил виски.

– Дети прекрасно осваиваются, – утешил разведчик интересовавшегося экспериментатора. В первый раз со времени суда, где слово "дети" швырялось направо и налево адвокатом защиты, Алистер услышал его в применении к маленьким монстрам. – Сегодня у старших, кажется, экскурсия на соседний остров. Через пару месяцев ограничения будут сняты, и вы сможете с ними увидеться. Я приехал спросить вас, не видели ли вы в зале суда, или в транспорте, или в тюрьме, или еще где-либо, вот этого человека. – На экране проявилось симпатичное вполне имперское лицо в нескольких ракурсах. – Мы его ищем.

– А зачем? – спросил кто-то из задних рядов.

– Возможно, он пытается с нами связаться, – ушел от ответа Райвен. Алистер еще раз внимательно осмотрел картинку – без толку, никакой зацепки в памяти – и опять глянул на представителя местного РУ. Не может быть, чтобы он притащился сюда из-за этого – просто на них посмотреть. И неужели же не смог придумать предлог получше? Не счел нужным, поэтому и заявился в форме. И если это не стандартная процедура, то дела нехорошие... Стандартная ли это процедура, узнать несложно, правда. Но позже.

– Может быть, у вас есть ко мне вопросы, раз уж вы мне помочь не можете? – дружелюбно поинтересовался Райвен. Интересно, хоть кто-нибудь в помещении верит в это дружелюбие, или таких наивных все-таки в природе не бывает?

Вопросов не оказалось.

– Ну хорошо, не буду мешать занятиям. Бенджамен, они уже ездили на Тейринн?

– Нет пока.

– Как повезешь, дай мне знать. До свидания.

– До скорого. Давайте вернемся к ударениям, – предложил Бенджамен, даже не подождав, пока посетитель покинет комнату. – Кейли, прочитай, пожалуйста, первую строчку еще раз.

Алистер постарался сосредоточиться на грамматике, но, конечно, не смог. Утешало то, что он был не один такой нервный – весь класс, включая несчастную Кейли, бурлил и перекипал внутренней тревогой. В конце концов вопрос, который не осмеливался задать разведчик, сорвался с языка у Марии:

– Бенджамен, зачем приезжал... Райвен?

– Показать вам портрет, – спокойно ответил иммигрант.

– Заместитель шефа разведки?

– В Империи мало кто прикован к кабинету, – улыбнулся Бенджамен. – Не надо бояться Райвена, вы еще не раз встретитесь. Вот завтра, например, мы поедем в столицу на экскурсию, и несколько разведчиков нас обязательно сопроводят – ради языковой практики. По-моему, вы устали. Прервемся на часок?

Перерыв немного прочистил Алистеру голову, и все же утра разведчик ждал с нетерпением и ужасом одновременно. «Не надо бояться Райвена» – это рассказывайте кому-нибудь другому, кто не в курсе, чем занимается контрразведка, но интересно же посмотреть на имперский город. Чем больше им покажут, тем меньше шансов купиться на масштабную подделку: одно дело – выдрессировать персонал маленького островка, и совсем другое – жителей крупного населенного пункта, а им уже сообщили, что Тейринн – военная столица Империи.

Рассвет встретил иммигрантов сюрпризом в виде двухмачтового парусника прямо перед окнами. Не зря, значит, их предупреждали с этой стороны острова не купаться – это какой же там откос? Про парусники у имперцев Алистер читал – их видела первая экспедиция, – но, конечно, присоединился к восторгам экспериментаторов по этому поводу. Кто-то интересовался целесообразностью, кто-то боялся утонуть, кто-то сюсюкал по поводу красоты и пасторали, отчаянная Кейли, вцепившись в хлипкие перила сходней мертвой хваткой, уже лезла исследовать посудину. Алистер умел плавать и не боялся высоты в три метра, но на всякий случай помялся перед тем, как ступить на пружинящую пластиковую полосу, перекинутую с берега на палубу.

На паруснике им всем еле-еле хватило места. Бенджамен, Тэфи и Мелли, вытянувшие, видимо, короткие палочки, устроились на разных концах корабля и разъясняли желающим, как именно называются веревки, тряпки и палки, приводящие доисторическую лоханку в движение. Желающие охали, ахали, осторожно трогали пальчиком и лезли под руки трем женщинам из команды. Пару раз Бенджамена отрывали от разговоров голоса из толстого браслета у него на запястье, оказавшегося не украшением, а коммуникационным устройством. Почему-то никто больше на острове такой не носил. Слишком дорого, не положено, не нужно? Или телепатия – не выдумка? Или есть еще какие-то средства связи, на первый взгляд незаметные? Или он, как обычно, делает обобщения из одного случая, и кончится это не добром?

Город вырос из моря, нереальный, как в плохом историческом кино. Серо-сине-черные невысокие каменные строения, которые чем ближе подходил корабль, тем больше разбивались на куски орнаментами, цветами, карнизами и окнами. Какое-то очарование в этой пятнистости определенно присутствовало, но очарование странное, подобающее не столице – пусть и военной – космической державы, а захудалому провинциальному городку: угрозы и мощи в Тейринне не было ни на грош.

У причала стоял с десяток кораблей разного размера, по пристани сновал народ. Такой толпы, как в пассажирском космопорту или в супермаркете в день распродажи, конечно, не наблюдалось, но, по крайней мере, стало видно, что люди в этих местах живут, а не привезены показухи ради. Прямо у сходней экскурсантов встречали три десятка ребят в военной форме... Гимназия на прогулке. Что они тут делают со взрослыми людьми, и почему их нигде не видно? И это, кстати, можно запросто спросить напрямую.

Аттракцион сползания по сходням был повторен в обратном порядке, иммигранты без потерь в численном составе оказались на твердом камне, и легко спустившийся на землю Бенджамен обрадовал их тем, что у каждого будет на сегодня персональный сопровождающий. Гиды быстро нашли себе каждый по объекту, представились – Алистер краем уха уловил несколько имен – и поволокли свои жертвы в разные стороны. Бенджамен, Тэфи и Мелли, сбагрившие подопечных, отправились по своим делам.

– Куда мы пойдем? – спросил Алистер, следуя за провожатым. Его звали Алли, и на вид он ничем не отличался от любого другого имперца, разве что не был острижен в стиле "фейерверк в день независимости", а носил короткий пышный "хвост".

– А куда ты хочешь? – поинтересовался Алли. Если его дружелюбие и было неискренним, то имитировалось оно мастерски.

– Я не знаю, что тут есть.

– Ну давай посмотрим социально значимые места, – предложил имперец. – Хочешь мороженого? За углом его продают. Ты какое любишь?

– Шоколадное.

– Может, и шоколадное есть.

В продуктовой лавке (другое название этому закутку не подбиралось) улыбчивая женщина снабдила их горками холодной массы в свертках из листьев, и дальше они пошли, облизывая немедленно начавшие таять куски. Вкус у мороженого был непривычный, густой, кремовый и скорее душистый, чем сладкий. Алли вел его улицами и переулками, периодически указывая на потенциально интересные объекты: библиотеку, главную пристань, дорогу к рынку, дворец Анаренн (так звали местного главнокомандующего), бывшее здание Совета Тейринна (аналога парламента), в котором теперь располагались несколько организаций сразу, и наконец они дошли до пестрой мозаичной стены "главного здания охраны Тейринна".

– Это как ваша полиция, – пояснил Алли. – Только у вас полиция – отдельная структура, а у нас они сотрудничают с армией, и поэтому особо много народа им не надо. Но только внутрь мы не пойдем.

– Почему? – невинно спросил Алистер, дожевывая оказавшийся съедобным лист от мороженого.

– Нервы свои пожалей.

– У вас там что, тюрьма? – и если да, то почему снаружи такая красота, для контраста?

– Ну смотри, ты сам напросился.

Алли толкнул резную дверь, и Алистер вошел за ним в полутемную прохладную комнату с фонтаном в центре – очень приятно после дневной жары. Напросился-то он условно, экскурсовод явно не возражал его сюда прогулять... Хорошо бы знать, не возражал из личных соображений, или ещё каких. Страшновато все время быть на виду у коллеги. Мелкая ошибка может сойти в обычной среде, но вряд ли сойдет здесь.

В комнате было пусто и, если не считать журчания воды в фонтане, тихо. В каждой стене виднелось по арке, через которые эта нарочито-архаичная структура и освещалась. Правая арка вывела в галерею – наружная стена справа, колонны и пустой внутренний дворик слева. В конце галереи обнаружилась еще одна комната, уже рабочая, без фонтана, зато с полками картотеки на одной стене, экранами на другой и несколькими столами кому где удобней. Это помещение освещалось через окна под самым потолком, и свет из них шел рассеянный и нежаркий. Хорошая архитектура, к климату вполне подходящая, а что архаичная, так это не порок. Кому и зачем пришло в голову тащить и обтесывать весь этот камень, вместо того, чтобы сделать обливку из искусственного материала, как в приюте иммигрантов, – неясно, но могут у людей быть причуды? За двумя из столов сидели парень и девушка уже навязшей в зубах смугло-юной внешности. Парень поднял голову на звук шагов и бросил уже известное Алистеру из уроков языка: "Минутку". Алли, кивнув, уселся на скамью у стены, и Алистер последовал его примеру.

– Я за эту неделю не видел ни одного пожилого человека, – начал он вопрос, который никоим образом не должен был его выдать.

– Неудивительно, – улыбнулся провожатый. – Где же ты мог их видеть? На острове иммигрантов их и нет.

– А в городе?

– В городе есть. А пожилой – это сколько лет?

– Ну, скажем, шестьдесят.

– Тогда видел. Женщине, которая нам мороженое продала, примерно столько.

– Она выглядит на двадцать.

Алли пожал плечами.

– Мы медленно стареем.

– Какая же у вас продолжительность жизни?

– Представления не имею.

– То есть как?

– Она же у всех разная, – Алли непонимающе посмотрел на него снизу вверх и Алистер только сейчас оценил, насколько он выше собеседника. Хотя, казалось бы, должно бросаться в глаза в первую секунду. – Кто-то свернет шею в три, кто-то – в сорок, кто-то – в сто...

– А если не свернет никогда?

– Тогда повезло, – имперец сверкнул улыбкой. – Но это редко случается. С иммигрантами разве что. Ну, или с девчонками, конечно. Дайрит, светлый день, это Алистер, новый гражданин Империи. Он хотел посмотреть, что у вас тут внутри.

– А сам ты, что, показать не можешь?

– Могу, конечно, но с тобой гораздо лучше... Дайрит, я не понимаю, тебе жалко?

Имперцы рассмеялись, и Дайрит жестом пригласил их дальше, в следующую дверь, ведшую на другую сторону галереи, потом в комнату, как две капли воды похожую на предыдущую, потом опять в галерею и остановил экскурсию напротив главного входа, с другой стороны пустого дворика. В глухой стене галереи была еще одна резная дверь; Алли положил ладонь на массивную ручку в виде хищной рыбы.

– В последней комнате квадрата у нас архивы, там нечего смотреть, – просветил Дайрит. – А за этой дверью... – имперцы обменялись долгим напряженным взглядом, – место для наказаний за мелкие преступления. Ты уверен, что тебе это интересно?

Это было не просто интересно – это было потрясающе интересно. Но вот как продемонстрировать свое любопытство, не вызвав подозрений?

– Ну не руки же вы там рубите, – как можно более иронично произнес Алистер.

– Нет, руки – это не к нам, – вздохнул Дайрит, как показалось разведчику, ностальгически. – Это на Континент... Алли, ты что, не помнишь, чем нам аукнулась прошлая экскурсия? Что тебя, дитя подводных стихий, сюда тянет? И ладно бы без гостей... В обморок не грохнись только, я еще ту нервную барышню не забыл. – На этих словах экскурсовод толкнул дверь, и Алистер остолбенел.

За свою еще не очень долгую жизнь он видел многое, а читал еще больше. На его глазах на Эросе повстанцы расстреляли заложников, в его присутствии на Таланте подорвался на мине один из сопровождающих конвой боевиков, и нервной барышней он ни по одной шкале не считаться не мог. Но, тем не менее, зрелище, представшее его взору за открывшейся дверью, было вполне достойно падения в обморок.

В центре такого же небольшого дворика, как и тот, что остался за спиной, высилась деревянная колонна с петлей на верхнем конце. К петле был привязан за руки парнишка, и стоящий рядом человек бил его по уже исполосованной и кровоточащей спине длинной плетью. За исключением глухого стука ремня о тело, экзекуция проходила в полной тишине, и судорожный вздох Алистера прозвучал в ней вполне отчетливо. От запаха крови, ударившего в ноздри, разведчик чуть пришел в себя и вполне искренне, но уже с дальним прицелом, воскликнул: "Это бесчеловечно!"

Алли и Дайрит расхохотались. Палач опустил плеть – орудие пытки тихо шлепнуло оземь. Дайрит обхватил Алистера за плечи – видимо, страхуя от падения, и разведчик возмущенно вывернулся.

– Я говорил, пожалей нервы, – напомнил Алли, улыбаясь своей очаровательной мальчишеской улыбкой. Палач, видимо, восстановивший душевное равновесие после незапланированного вторжения, опять хлестнул мальчика у столба, и мальчик опять не издал ни звука. – Нечего ломать конечности милым девочкам. Им тоже было неприятно. Увести тебя отсюда?

– Это никак нельзя... остановить? – спросил Алистер, просто потому, что это было самое разумное и предсказуемое желание цивилизованного человека.

– Можно, – пообещал Дайрит с усмешкой, – Хватит, отвяжи его.

Палач аккуратно повесил плеть на крючок с другой стороны столба и распустил узлы на петле. Окровавленный мальчик, чуть шатаясь, но держась очень прямо, отступил к стене и подобрал с каменного пола черную рубаху.

– Будешь хорошо себя вести? – издевательски поинтересовался Дайрит, и жертва экзекуции, блеснув такой же милой усмешкой, ответила: "Там поглядим".

Алистер ошеломленно посторонился, когда в кровь избитый парень, без видимого усилия надев через голову просторную рубаху, прошел совсем рядом, кивнув на прощание своим мучителям. Если бы разведчик столкнулся с ним на улице, он ни за что бы не догадался, что у него что-то болит. А черная одежда – чтобы красного не было видно, наверное. И все держатся, как будто так и надо, а судя по тому, что мальчик молчал под ударами, как заговоренный, такие процедуры тут часты и неизбежны. Куда же он попал? Галактическая Империя, мать... Такие изуверские наказания практикует разве что Солнечная Корона, но даже там они почти не используются.

– Пойдем, – позвал Алли. – Все равно мы уже все тут посмотрели, а я проголодался.

Алистер, молча развернувшись, последовал за своим провожатым. Прощаться с "охранниками Тейринна" ему не хотелось, и он, в полном соответствии с легендой, мог себе это позволить.

– Что ты хочешь на обед? – спросил Алли, едва они вышли в одуряюще-влажный жар улицы.

– Что угодно, – огрызнулся Алистер, которого до сих пор мутило.

Алли фыркнул:

– Да ладно, можно подумать, все так страшно! За недельку заживет, потом опять соображать перестанет.

– Что он натворил, что с ним надо было так поступать?

– Меня там не было, но я слышал, девчонке своей руку сломал.

– За что?

– Ни за что, нечаянно. Потерял контроль.

– Избил ее? – уточнил Алистер. С одной стороны, женщин, конечно, бить нехорошо. С другой – это смотря какие женщины...

– Ну ты скажешь тоже! – рассмеялся Алли. Вот же смешливый попался! – "Избил" – это за гранью возможного. Райни – совершенно нормальный парень, как он мог не поделить что-то с Лашми до такой степени? В спарринге или в постели, я не спрашивал. Но она потребовала, чтобы с него содрали за это шкуру, и была права.

– Подожди, так ты его знаешь?

– Я шпион, мне положено всех знать, – похвалился Алли, сворачивая в очередной переулок. – У вас разве не так?

– Я как-то не общался раньше со шпионами.

– Может, просто не знал? – поддел Алли. – Ты любишь рыбу? Тут рядом есть хорошее место, я там часто бываю. Но кроме рыбы и моллюсков они ничего не готовят.

Алистер уверил провожатого, что рыба его устроит, и они, поплутав еще чуть-чуть по городу, глотнув воды из каскада в виде кувшинок и сорвав цветок с усыпанного алыми бутонами дерева, спустились в полуподвал по едва заметной за ветвями плюща лестнице. Двери в арочном проеме не было, и лестница выходила прямо в низкую квадратную комнату со столиками и стойкой, как в баре. За стойкой стояла и раскладывала по тарелкам что-то аппетитное миловидная женщина, столики не пустовали, но особой толкотни тут не было. Алистер сел за указанный Алли стол, подождал, пока тот подарит женщине цветок, подхватит со стойки пару тарелок и угнездит одну перед ним, и принялся за еду. Рыбное... рагу? жаркое? было вкусным и сытным, но кусок в горло пока не лез.