Текст книги "Холодная весна"
Автор книги: Кэрол Тауненд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)
Глава одиннадцатая
Сэр Вальтер Веннер постучался в дверь верхнего покоя.
– Войдите, – отозвалась Арлетта.
Дочь графа сидела на подоконнике вместе со своей служанкой и читала вслух из переплетенной в кожу книги. Как только сэр Вальтер вошел, Арлетта захлопнула том.
– Что случилось, Вальтер?
Клеменсия покраснела.
– Извините за беспокойство, госпожа, – произнес рыцарь. – Мне нужна Мэри Брайс. Вы не видели ее?
– Мэри? А кто ее требует? Я полагаю, графиня? Разве ее нет в комнатах внизу?
– Нигде нет, госпожа.
Арлетта махнула рукой в сторону противоположной двери.
– Посмотрите в часовне.
– Благодарю, госпожа. – Сэр Вальтер раскланялся.
Мэри молилась, стоя на коленях слева от алтаря. Попутно она натирала мелом огромный канделябр высотой в человеческий рост. Она и виду не подала, что заметила рыцаря.
– Я к тебе, Мэри Брайт.
Служанка графини жеманно поднялась на ноги.
– Вы сэр Вальтер, я угадала?
– Да. Я пришел перекинуться с тобою словечком.
Мэри заткнула фланелевую тряпочку за пояс.
– Слушаю вас.
– Я насчет Кермарии, Мэри, – низким голосом объявил Вальтер.
В девичьих глазах мелькнуло недоверие.
– Кермария? – Я… Я не знаю, о чем вы говорите…
Графиня предупреждала Мэри, что ей опасно даже упоминать название того места, где она служила до прибытия в замок, и Мэри признала, что это очень здравый совет. Граф усиленно распространял слух, что в Кермарии похозяйничали морские пираты. Мэри решила повторить придуманную им версию того, что произошло в Кермарии.
– А, это та самая деревушка, которую опустошили пираты месяц или два тому назад? – удивленно расширила она глаза. – Я слышала, что эти негодяи поднялись вверх по реке и разрушили все, что попалось им на глаза. Ужасное злодеяние, просто ужасное!
Рыцарь удостоил ее снисходительной улыбкой и покачал головой.
– Мэри, я лучше думал о тебе. Говорят, ты истинная христианка, и лгать в Божьем доме…
На лице Мэри чуть дрогнули уголки рта, и она прикусила язык.
– Мэри, я думаю, тебе известно, что там произошло на самом деле. Вчера вечером мы с сэром Ральфом пили вместе с наемниками де Ронсье. Там был и Николас Варр. Сэру Ральфу нужен управляющий, и он решил сманить одного из людей Варра. Поэтому Ральф проследил, чтобы Варра как следует угостили. Он напился, что твой боров. Ральф хотел прощупать, не согласится ли Варр расстаться с этим парнем.
Топазовые глаза девушки по-прежнему выражали недоумение.
– Ну, и какое отношение к этому имею я, сэр?
Она не могла понять, к чему клонит сэр Вальтер.
Тот мягко, но настойчиво продолжил:
– Варр не согласился отпустить паренька, и Ральф ушел ни с чем. После того, как он вышел, Николас окончательно окосел. Тогда-то он и поведал мне все о Кермарии и о тебе.
Выхватив суконку из-за пояса, служанка яростно набросилась на канделябр.
– Я не считаю, что нужно обращать чересчур большое внимание на ту ерунду, что болтают пьяные лучники. Он человек простой, не благородной крови, и не имеет никакого понятия о чести. Он и соврет – не дорого возьмет, да еще и бровью притом не поведет.
– Варр утверждает, что он привез тебя из Кермарии после того, как у вас в усадьбе была изрядная заварушка. Судя по тому, что он мне наговорил, это было более похоже на резню и смертоубийство.
Мэри драила медь так, что, казалось, сейчас она задымится.
– Напрасно вы доверяете болтовне пьяных лучников…
– Мэри, не таись, я и сам знаю, что стряслось той ночью в Кермарии, – сказал сэр Вальтер тихим, но проникновенным голосом. – И я думаю, ты знаешь это еще лучше меня. Какие там пираты?.. Я надеюсь, ты знаешь, что сталось с моим братом.
Суконка в руках девушки замерла.
– Вашим братом?
Сэр Вальтер прикоснулся к плечу девушки.
– Да. Мой брат…
– Я ничего не знаю ни о каком брате! – испуганно выкрикнула Мэри.
– Мэри, на твоем месте я тоже боялся бы. Я понимаю, что доверившись мне, ты ставишь под угрозу свою жизнь… – Сэр Вальтер замолчал и взглянул карими глазами в лицо собеседницы. Хотя она ни в чем пока не призналась, в ее глазах читалось немалое замешательство. – Что ж, придется мне первому раскрыть карты. Мой брат – Роджер де Херион.
– Де Херион?!
Мэри отвела глаза, ее плечи содрогнулись.
– Откуда мне знать, говоришь ли ты правду? – с вызовом сказала она.
– Роже – мой сводный брат. После смерти моего отца мать вышла замуж во второй раз. Джосселин де Херион – мой отчим. Теперь ты мне веришь? Клянусь спасением души моей матери, я никому не передам ни слова, если ты доверишься мне.
Не зная, что ей делать, Мэри сжимала в ладонях суконку.
– Боже…
– Скажи мне правду, какова была участь Роже. Моя бедная мать в отчаянии.
Служанка была заметно растрогана. Ее влажные глаза блестели от слез.
– Роже был управляющим в усадьбе Жана Сен-Клера, – наконец выдавила она из себя. – Но ты и сам знаешь это.
– Конечно. – Про себя Вальтер отметил, что служанка упомянула о Роже в прошедшем времени. Похоже, сейчас она подтвердит его худшие опасения.
– Когда граф напал на усадьбу, – наконец отважилась Мэри, – твой брат принял участие в схватке. Сэр Вальдин – он был братом Жана, известный храбрец…
– Это я тоже знаю.
И снова она говорит о них в прошедшем времени.
– Сэр Вальдин учил Роже искусству владения мечом, но твой брат был еще недостаточно умел, да и молод к тому же. Он не выжил. Впрочем, не уцелел никто.
– Он мертв? – сказал сэр Вальтер пустым, лишенным выражения голосом, хотя он и был к готов к этому известию с того момента, когда начали ходить слухи о резне в Кермарии. Обеспокоенный сэр Вальтер отправился на место побоища, но все, что он там обнаружил, это дюжину выгоревших изнутри построек и кучку дрожащих от страха оборванцев. Они были так перепуганы, что было невозможно добиться от них хоть каких-то сведений о судьбе брата. Сказки о пиратах, поднявшихся вверх по реке, были слишком фантастичными, чтобы им верить. Тогда он отправился в Хуэльгастель.
– Ты сама видела его мертвым? – Вальтер хотел быть абсолютно уверенным – ради спокойствия матери.
– Да, господин. – Мэри содрогнулась, когда ужасная картина, которую она старалась изгнать из памяти, снова предстала перед ее мысленным взором: она увидела молодого де Хериона мертвым, он лежал на полу в зале усадьбы сэра Жана с вывалившимися из распоротого живота внутренностями.
– Благодарю за правду и за доверие, Мэри, – еле слышно сказал рыцарь. Он склонил голову и отошел поближе к алтарю, чтобы помолиться. Закрыв лицо руками, он начал читать псалом.
Рыцарь молился, а служанка сочувственно посматривала на него и гадала, что же он предпримет теперь, когда узнал, что господин, которому он дал рыцарскую клятву верности, виновен в мученической смерти его родного брата. Мэри продолжала чистить свой канделябр, и, работая, возносила к небу молитвы. Она стала свидетельницей великого греха и пока еще не нашла способ исправить содеянное злодеем. Мэри не сомневалась в неотвратимости суда господня, но чувствовала, что справедливый Бог не может допустить, чтобы Раймонд Хереви неприкаянно скитался по Бретани, а две его сестры вместе с маленьким братом, законным наследником сэра Жана, бежали в неизвестном направлении в компании какого-то английского купца.
Но Господь в своей всеобъемлющей мудрости послал ей своего преданного слугу. Он, наверное, знал, что в одиночку Мэри мало что могла предпринять, и ниспослал ей встречу в своем доме с сэром Вальтером, чтобы их стало двое. Она видела в этом знамение свыше. Она должна как-то использовать эту встречу, чтобы помочь восстановлению справедливости.
И во время молитвы ей пришла замечательная мысль, наверное, внушенная самим всевышним: кажется, есть возможность решить сразу две проблемы, но действовать надо крайне осторожно. Она опасалась, как бы не спугнуть своего нежданного союзника, так как не была еще до конца уверена в его искренности. Мэри подождала, пока сэр Вальтер не закончит свою молитву.
– Мой господин!
Рыцарь посмотрел на нее непонимающим взглядом.
– Да?
– Что вы собираетесь теперь предпринять?
Сэр Вальтер потер подбородок и глубоко вздохнул.
– Пока не знаю. Одно дело – подозревать графа в неслыханном злодействе, и совсем другое – иметь этому подтверждение. – Его карие глаза посмотрели на девушку в упор. – Честно говоря, Мэри, у меня пока нет никакого плана. Едва ли я в силах сделать много. Пока ты клятвенно не покажешь истинность того, чему ты была свидетелем…
– Свидетелем? – вскинулась она. – Я не буду ничего показывать.
– Тебе и не придется, Мэри. Не волнуйся, я даю тебе рыцарскую клятву, что не заставлю тебя в чем-то присягать. В конце концов, что может значить твое слово против слова графа Франсуа де Ронсье?
И Мэри сделала первый шаг к отмщению. Если посеянные ею семена взойдут, то в замке де Ронсье их будет уже трое – тех, кто ищет мести и справедливости.
– Сэр Вальтер, у меня есть одна просьба – она вас почти не затруднит. А в конечном счете вы можете получить большую выгоду.
– Говори прямо. Ты здорово мне помогла, открыв правду о том, что произошло в Кермарии.
– Вы упомянули, что сэру Ральфу нужен писец. Я знаю одного человека, который подошел бы ему как нельзя лучше. Это мой родственник, его зовут Гвионн Леклерк.
– Леклерк? Ты говоришь, он писец? Но Ральфу не нужен первый попавшийся полуграмотный писака. Ему нужен скорее не писец, а эсквайр.
Мэри судорожно искала, какое бы из умений молодого Раймонда Хереви рекомендовать сэру Вальтеру.
– Мой молодой кузен умеет чисто писать, сэр, – произнесла она. – И хотя он пишет очень аккуратно, но по натуре он не писец. Он – один из лучших всадников, которых я видела в своей жизни. Сидит в седле так ловко, словно родился в нем.
– А как он владеет мечом?
Мэри замялась. Умение Раймонда махать этой тяжелой и острой железякой оставляло желать лучшего.
– Он… У него не было большой практики, сэр рыцарь, – сказала она. – Но, чтобы стать эсквайром в нашем замке, он продаст чертям и тело, и душу. Он будет стараться, вот увидите.
«Особенно если это будет означать для него свободный пропуск в Хуэльгастель», – добавила про себя Мэри.
Она начинала понимать, что сэр Вальтер едва ли будет сильным союзником в задуманном ею деле, но сейчас ей важнее всего было открыть Раймонду путь в Хуэльгастель – а в этом Вальтер мог оказать значительную помощь. Дело справедливости – Божье дело. Раймонд Хереви – человек сильный и волевой. Он сумеет примерно наказать грешника.
– Итак, имя твоего кузена Гвионн Леклерк?
Мэри кивнула.
– В благодарность за твой рассказ, Мэри, я обещаю, что поговорю с ним и, если он окажется человеком серьезным, рекомендую его Ральфу. Думаю, что этого достаточно. Где его можно отыскать?
Мэри вспомнила последние слова Раймонда, обращенные к стражнику.
– Он остановился в Ванне, в таверне «Герцог», – сказала она.
– Это рядом с собором?
– Да, сэр.
– Я знаю эту таверну.
Как только сэр Вальтер вышел из часовни, Мэри повернулась к алтарю. Она сделала все, что могла. Теперь главная роль переходила к Раймонду Хереви, перевоплотившемуся в Гвионна Леклерка. Бог на его стороне, Он поможет. В этом служанка не сомневалась. Скоро их будет трое.
Прошло не более двух суток после разговора с Мэри, как Вальтер Веннер отправился в Ванн. Раймонд Хереви правильно указал, где его найти, и когда рыцарь возвращался в Хуэльгастель, у стремени его коня шагал молодой клерк. Стражник у ворот был тот же самый, который неделю назад прогнал Раймонда прочь. Он опять попытался было задержать его у ворот замка, но после окрика сэра Вальтера ему пришлось пропустить вовнутрь обоих. Так Гвионн Леклерк вступил в Хуэльгастель. Его лицо хранило непроницаемое выражение.
После того как сэр Ральф, поговорив с ним и назначив своим эсквайром, отпустил его, Гвионн первым делом разыскал Мэри. Она заранее распространила слух, что Гвионн ее родственник, поэтому они могли не вызывая подозрений свободно разговаривать друг с другом. Мэри не думала об этом, когда в часовне попросила сэра Вальтера помочь ее «родственнику», но идея оказалась удачной, и это лишний раз убедило ее, что Господь на их стороне. Она прогуливалась в аптекарском садике, когда Раймонд наконец отыскал ее.
– Мэри? Мэри Брайс?!
– Господин Раймонд! Как я рада, что вы живы!
– Забудь это имя, сестричка! Раз уж выдумала легенду – сама ей и следуй. Отныне я – твой двоюродный брат. Зови меня Гвионн.
– Я не забуду, Гвионн. О Господи! Что стало с твоим лицом?!
– Не стоит об этом. Ты-то как оказалась здесь?
– Этот свирепый норманн приказал Николасу Варру прихватить меня с собой…
– Варр здесь? Силы небесные! Если он на стороне де Ронсье, то обязательно выдаст меня. Слава Господу, что я пока не наткнулся на него. Чтоб его пришибло мешком с гнилыми мощами!
Увидев буквально отвисшую от такого богохульства челюсть Мэри, Раймонд подумал, что ему надо быть поосторожнее в разговорах со своей богобоязненной союзницей. Но самое главное сейчас – Николас Варр. Когда-то он работал у сэра Жана, и, конечно, именно он и выдал соседу все подробности о Кермарии, как только ему пообещали денежное вознаграждение. А Раймонда он узнает с первого взгляда. И после всего, что произошло, без колебаний предаст в руки графа сына былого благодетеля.
– Я не видел, чтобы Варр принимал участие в сражении в Кермарии, – сказал он.
Мэри усмехнулась:
– Этот жалкий трус появился на поле боя, только когда враги были уже мертвы.
– Придется подумать, как быть с ним. Милая Мэри, как бы не было изуродовано мое лицо, он не может не узнать меня.
Девушка согласно кивнула. Она корила себя за то, что не подумала об опасности, которую представлял Николас Варр.
– Да, конечно. Я узнала тебя сразу же, по голосу.
– Как это – по голосу?
– Это было, когда ты приходил к воротам в первый раз…
– Так, значит, ты видела, как я пытался пробраться сюда? А я-то удивился, откуда ты про меня узнала. Мэри, я твой должник по гроб жизни за то, что ты помогла мне попасть в этот проклятый замок.
– Управляющий в усадьбе твоего отца был сводным братом сэра Вальтера.
Гвионн изумился.
– Господи, неужели? А он знает, кто я на самом деле?
– Никоим образом. Я оставила это на твое усмотрение.
Зеленые глаза сузились в щелочки.
– Скажу тебе прямо, Мэри – я хочу, чтобы восторжествовала справедливость, чтобы де Ронсье заплатил за то, что он сделал с моей семьей.
– Я тоже об этом мечтаю, – прошептала Мэри.
– Я рад, что мы с тобой заодно, кузина, потому что я ни с кем не посчитаюсь, кто бы ни встал на моем пути. Как ты думаешь, сэр Вальтер нам союзник?
Мэри заколебалась.
– Трудно сказать. Сэр Вальтер и раньше предполагал, что злодейство совершил де Ронсье, а не пираты, но когда я подтвердила, что его брат погиб в ту ночь, он все равно очень горевал. Но я не уверена, что он собирается мстить.
Губы Гвионна сжались.
– Еще один трус…
– Если и трус, то не в бою. О нем говорят, что в битве он настойчив и смел, и что он сражается даже тогда, когда другие отступают.
– Это доказывает только его безрассудство, – вздохнул Гвионн. – Думаю, что пока мы не будем рассчитывать на господина рыцаря, хотя в последствии он может и пригодиться. Скажи мне, а Филипп и мои сестры тоже здесь, в темнице у графа?
– Нет, гос… Гвионн. Гуэнн и капитан Флетчер не только сами выбрались оттуда, но и спасли твоего маленького брата.
– Это невозможно, Мэри! Мне говорили, что не спасся никто.
В этот момент из-за угла показались Арлетта и Клеменсия, подружки приплясывали и веселились.
Мэри перешла на шепот.
– И все же они спаслись. Мы с Йоханной помогли им. Они выбрались через недостроенную уборную, а затем, вместе с Недом Флетчером скрылись в лесу. Я понятия не имею, куда они бежали, знаю только, что они живы и на свободе. Де Ронсье высылал на поиски своих людей, но все наемники вернулись с пустыми руками.
Гвионн следил, как Арлетта и Клеменсия движутся по внутреннему дворику.
– Почему ты так уверена, что их не поймали? – задал он вопрос. – Они могли просто убить их и закопать где-нибудь на обочине.
– Нет, я уверена, они живы. Это все план Йоханны. Она наврала норманну, что ребенок умер от болотной лихорадки. Они заперли нас всех в склепе и прочесывали леса в поисках твоих сестер и брата. Когда они вернулись, то велели мне указать им могилку Филиппа. Зачем бы им это делать, если б они захватили твоего брата?
– И что же ты сделала?
– Я отвела их туда, где похоронен сын служанки. Раскопав могилу, они поглядели на гробик и прекратили дальнейшие поиски.
– Ах, Мэри, ты сняла камень с моей души! Я боялся, что те из моей семьи, кто остался в живых, томятся сейчас в какой-нибудь смрадной темнице.
– Нет, нет, им удалось спастись.
Гвионн указал на Арлетту и Клеменсию.
– Кто эти девушки?
– Та, что в зеленом – леди Арлетта, в синем – Клеменсия, ее служанка.
– Леди Арлетта?
– Да, дочь графа.
– Не думал, что она так красива. Возможно, мне даже удастся совместить мщение с некоторым удовольствием, как ты думаешь?
– Что ты замыслил?
Заметив, что к ним приближается сэр Ральф, Гвионн Леклерк потрепал Мэри по подбородку.
– Начнем с самого неотложного, сестричка. Прежде всего – Варр. Остальное потерпит. Торопиться не следует. Я собираюсь оплатить все счета, но теперь вижу, что от этого можно получить не только духовное удовлетворение. Подождем. Последний вопрос – где Гуэнн укрыла Филиппа и Катарину? Впрочем, на севере, в Плоуманахе, у нас есть родственники. Возможно, она бежала именно туда.
Гвионн быстро выяснил, что хозяин замка, граф де Ронсье, которому служил сэр Ральф, отправился с инспекцией по своим землям, расположенным между Аквитанией и Францией. В любой момент он мог вернуться. Действовать пришлось не дожидаясь ужина, когда все соберутся в большом зале, где Варр почти наверняка опознает его. Раймонд дождался, пока Обри, младший конюх, выйдет из конюшни, а потом нашел способ передать лучнику, что граф вернулся, и хочет перемолвиться с ним, Варром, парочкой слов на конюшне.
Гвионн, опустив капюшон на самые глаза, сидел на тюке сена в темном углу конюшни, подальше от прохода.
Через непродолжительное время худощавый лучник появился в дверном проеме.
– Мой господин?
– Закрой дверь.
– Слушаюсь, господин…
Варр повиновался без колебаний. В конюшне стало сумрачно, лишь золотистый сноп вечернего света вливаясь через полузакрытую дверь на противоположном конце длинного помещения, немного рассеивал тьму.
Слышалось только мерное посапывание лошадей да еще еле различимое шуршание соломы под их копытами.
Гвионн поднялся и шагнул вперед, все еще скрывая лицо под капюшоном.
– Кто вы? – испуганно отшатнулся Варр. – Мне передали, что вернулся господин граф…
Гвионн остановился перед лучником и откинул капюшон на затылок. Лицо его было суровым, в глазах сквозила ненависть.
– Всевышний, помоги мне! – воскликнул Варр. – Мастер Раймонд!
– Нет, Варр, – поправил его Гвионн, мягким, но угрожающим голосом; его рука сжимала рукоятку кинжала, выданного ему Веннером. – Ты, должно быть, ошибся. Меня зовут Гвионн Леклерк.
В одно мгновение в руке у Варра тоже оказался нож.
– Н-нет… господин Раймонд, умоляю вас… – Внезапно он судорожным движением выбросил перед собой руку с дрожащим в ней лезвием.
Гвионн Леклерк отскочил назад со стремительностью дикой кошки.
– Тс-с-с, Варр! Поосторожнее с железом! Ты всегда немножко торопился при встрече с неприятелем…
Лицо лучника посерело.
– Вы пришли мстить?
Гвионн не сказал «нет», но и не вытащил кинжал из ножен.
От напряжения рука Варра с зажатым в ней оружием побелела.
– Вы заманили меня сюда, чтобы убить?
– Да ну? – усмехнулся Леклерк. – Ты считаешь, что заслуживаешь честной смерти, предатель? Что, как написано в одной доброй старой книге, тебе воздастся око за око? Из-за тебя мой отец лежит в могиле, изменник! Ты прав, после этого твоя жизнь не стоит и ломаного гроша!
– М-мастер Раймонд, – начал запинаться Варр, – у меня и в мыслях не было предавать вашего отца! Как только я оставил службу в его поместье, удача изменила мне. У меня кончились деньги…
– И тогда ты пополз к де Ронсье в надежде, что он отвесит тебе тридцать сребренников за предательство?
– Несколько больше… то есть, нет… Я и в дурном сне увидеть не мог, что он решится на такое. Пожалуйста, мастер Раймонд, пожалейте меня…
Гвионн презрительно скривил губы.
– Ты, Варр, просто гадина ползучая. У тебя всегда было желтое чешуйчатое брюхо. Вот почему ты и стал лучником. У тебя не хватало мужества, чтобы сражаться лицом к лицу. – Гвионн наконец вынул кинжал из ножен и любовно посмотрел на сверкающее лезвие.
– Взгляни-ка, Варр… Сэр Ральф выдал мне новенький, хорошо заточенный клинок. Неплохой, хотя, конечно, и не такой хороший, как тот, что был у меня в Кермарии. Но для тебя сойдет.
Варр чуть не плакал.
– Смотри, как блестит. Красиво, правда? – продолжал Гвионн. – Но он еще не пробовал человеческой крови…
– Не надо, мастер Раймонд, не надо!
Гвионн Леклерк приблизился к негодяю, в его глазах загорелись недобрые зеленые огоньки.
Обри, вернувшись после обеда в конюшню, нашел лучника повешенным на потолочной балке.
Созвав людей на помощь, Обри влез на перевернутое ведерко, валявшееся под ногами самоубийцы, и перерезал уздечку. Труп грузно свалился на земляной пол. Кроме красной борозды на шее, следов насилия на теле не было.
Сэр Хамон, отец Обри, был только графским сенешалем, управляющим вотчиной в отсутствие держателя феода. В его обязанности, помимо прочего, входило разобраться в обстоятельствах загадочного происшествия.
Снаружи Гвионн Леклерк, прильнув к двери конюшни, внимательно прислушивался к тому, что говорилось внутри.
Встав на колени возле мертвеца, сэр Хамон провел ладонью по его редеющим седоватым волосам и пощупал уздечку.
– Так ты и нашел его?
– Да, папа.
– И ведро валялось под ногами?
– Да, папа. Под ногами, чуть-чуть сбоку.
– Как если бы он в агонии отпихнул его ногой?
– Да, папа. Он перекинул уздечку через балку и влез в петлю.
– Похоже на правду, – сдерживая раздражение, проговорил сенешаль. До сих пор в отсутствие графа не случалось ничего из ряда вон выходящего, и он боялся, что это дурацкое самоубийство разгневает его господина. Если только графу не понравится, как управлялся замок без него, он приплетет и это лыко в строку. Сэр Хамон уже давно подозревал, что молодой граф не так высоко ценит его, как покойный дед Арлетты, видимо, считая, что сенешалю пора и на покой.
– Пусть у меня и седина завелась на висках, Обри, – сказал де Хамон, потрепав сына по голове, – мой разум ясен, как никогда. Конечно, это самоубийство. Кому могла быть выгодна смерть бедолаги? Жаль только, что он выбрал твою конюшню, сынок, чтобы переселиться в ад.
– Да, папа… Интересно, зачем он сделал это?
– Черт его знает. Возможно, сидел в долгах. – Сэр Хамон устало поднялся на ноги. – Только добавил нам всем лишних хлопот. Жалко, что он не дождался возвращения графа. В аду бы подождали.
Гвионн Леклерк за стенкой усмехнулся и отправился прочь.
Одним прекрасным июньским вечером, когда граф кончил судить правого и виноватого, восседая на высоком сиденье перед камином в зале, он вызвал к себе дочь.
– Мне нужно укрепить свое положение в Аквитании, – заговорил он. – Приближается срок твоей свадьбы с графом Этьеном, как было обговорено. Скоро сюда прибудет племянник графа, Луи Фавелл. Тебе оказана большая честь, что он самолично возглавит брачный эскорт. Как требует французский обычай, ты проживешь некоторое время в поместье графа на правах невесты, сошьешь себе подвенечное платье и немного освоишься с новой обстановкой. Мы договорились, что тебя отдадут замуж на следующее лето.
– Да, папа, – покорно согласилась Арлетта, разыгрывая из себя послушную дочь, какой ее и хотел видеть Франсуа.
Восемь лет ее жизнь текла в ожидании этого момента. Она уже давно свыклась с мыслью, что однажды ей придется покинуть свой Хуэльгастель и все, что ей было дорого и мило. Теперь, когда час расставания приблизился вплотную, она ощущала странную опустошенность. Это состояние напоминало те чувства, которые она испытывала, когда отец сердился на нее. Острая смесь страха и надежды, и нетерпения тоже. Не раз и не два гадала она, какой будет ее жизнь на чужбине. Она надеялась, что граф придется ей по душе, и она также понравится графу, и тот дарует ей привилегии и власть. Но, что еще более важно, она надеялась, что ее брак окажет благотворное влияние на дела ее отца и заставит его гордиться своей дочерью. Де Ронсье имел немало тайн, не терпящих яркого солнечного света – Арлетта знала, что ее отец не похож на галантного Ланселота в снежно-белых доспехах – но все же это был ее отец, и Арлетта не могла не любить его, молясь за успех всех его дел.
Она пристально посмотрела в карие глаза, окруженные сетью красных морщинок.
– Ты будешь скучать обо мне?
Изъеденные оспой пальцы графа забарабанили по грубо сколоченному столу.
– Как скоро ты будешь готова к отправке?
– Через пару дней.
– Хорошо. Фавелл в любом случае не доберется сюда раньше конца месяца. С тобой надо будет посылать целую свиту, не годится просто выпихнуть тебя со двора, как беспризорницу. Я опрошу моих людей, кто из них вызовется сопровождать тебя. Если таковые найдутся, они будут служить тебе, покуда ты не приедешь в Ля Фортресс дез-Эгль.
Арлетта не смогла сдержать изумления.
– Служить мне? Они будут моими телохранителями?
– Будет прилично выглядеть, если ты поедешь со свитой. Как будущей графине Фавелл, тебе положен личный эскорт. Ты довольна, дочка?
Арлетта была так удивлена, что целую минуту не могла вымолвить ни слова. Впервые в ее жизни отец говорил с ней как с равной. Было ли это потому, что она вскоре станет графиней Фавелл? Или на нее уже упал отблеск власти, которую она получит по праву брака? Она знала, какое влияние оказывала на ее безудержного отца Элеанор, а теперь он и у нее просит согласия. Возможно, что власть, о которой так долго и бесплодно мечтала она, вскоре станет явью.
– Конечно! Спасибо, папочка.
– Ваш караван отправится через месяц. До Бордо вы сможете добраться по воде.
– Мы поплывем на корабле? – Арлетта ни разу в жизни не покидала свой замок, и, разумеется, никогда не видала ни одного корабля. Она знала, что ее отец владел полудюжиной судов, стоявших на якоре в порту Ванна. Как и вся окрестная знать, он считал торговлю делом, недостойным себя, и редко пользовался ими. Арлетте иногда приходило в голову, что корабли еще не продали исключительно потому, чтобы убедить горожан, что де Ронсье на самом деле обладает кое-какой властью в округе.
– Я получил известие, что в Бордо меня дожидается большая партия вина. Нужно послать один из кораблей на юг, чтобы забрать его. По пути он и подвезет вас. Если Фавелл не будет возражать, доплывете до Бордо по морю, а оттуда остаток пути верхом.
– Мне так хочется прокатиться по морю, папа!
– Ладно. Я позабочусь, чтобы к приезду Фавелла все было готово.
– Папочка, можно я возьму с собой Клеменсию? В дороге мне будет нужна служанка.
– Клеменсию? А, эту монашенку? Ну что же, забирай.
– Благодарю тебя, папочка!
Франсуа показал дочери жестом на дверь.
– Ты будешь скучать по мне? – на прощание спросила Арлетта.
– Да полно, ступай, дочь, займись сборами.
Семья Анны имела дома небольшую ручную мельницу. Это было незаконно, так как держа для личных нужд меленку, они могли ничего не платить своему господину за помол, тем самым лишая жадного хозяина того, что он по праву считал своим.
Анна обычно молола муку по вечерам, чтобы сразу замесить ее и поставить тесто, которое пекли уже утром. Квашню оставляли под мокрой рогожкой на ночь, чтобы дать тесту подняться.
Семейный очаг располагался посреди простенького домика в одну комнатку; по утрам мать Анны, Мархарид, раздувала пламя и выпекала хлебы в маленьких глиняных горшочках, которые ставила в горячую золу.
Последние несколько недель Мархарид пристально наблюдала за своей дочерью. Однажды вечером, ожидая, пока Хуберт, ее муж, вернется с поля, она заговорила с ней об этом.
Анна только что вошла со двора, где стирала в большом деревянном чане белье. Она сняла горшочек с медом с полки, и, вытащив кухонный нож из-за пояса, придвинула трехногую табуретку вплотную к матери.
– Как вкусно пахнет этот хлеб! – воскликнула молодая девушка. – Я так проголодалась!
– Это для отца на ужин, – сказала Мархарид и, потряся перевернутым горшком над краюхой, отложила намазанный медом хлеб в сторону. – А к тебе, дочь, как видно, вернулся аппетит?
Анна покраснела и отвернулась от стола.
Мархарид вздохнула:
– Бесполезно скрывать от матери, дочка. Я все знаю.
Анна встрепенулась.
– Все знаешь? О чем ты?
– Ох, Анна, Анна. Я же мать, и люблю тебя. Я знаю, что ты брюхата.
Руки дочери затряслись так сильно, что она чуть не уронила горшок с медом на пол. Она закрыла глаза.
– Я… думала, что еще не заметно, – прошептала она.
Мархарид сжала ее руку.
– Ну-ка, рассказывай, девочка. В последние два месяца ты часто чувствовала по утрам головокружение? Не хотела есть…
– Ни вчера, ни сегодня этого не было, матушка.
– И не будет. Это время прошло. Когда по твоим расчетам будут роды? – В ее глазах светилось участие.
Карие глаза Анны наполнились слезами.
– Ты не сердишься на меня, матушка? – робко спросила она.
– Рано или поздно это должно было случиться. Когда ты ждешь ребенка?
– В ноябре, матушка, в канун дня святого Андрея.
– День святого Андрея… У нас еще есть время, чтобы все уладить. Не смотри так печально, милая. Я пошлю отца к Самсону, он поговорит с его родителями…
– Господи, только не это! – Анна горько зарыдала. – Не говори отцу, пожалуйста, не говори! Он спустит с меня шкуру…
Мархарид нахмурилась.
– Ты хочешь сказать, что не Самсон отец твоего ребенка?
– Нет, не Самсон, – всхлипывала Анна.
– Кто же тогда?
Анна затрясла головой и заплакала еще громче.
– Я не могу сказать этого…
– Ну же, дочка, будь умницей.
– Не могу, матушка! Я обещала! Даже если ты будешь ругать меня, а отец – бить, я не выдам его.
– Значит, он никогда не возьмет тебя замуж, – с горечью предположила Мархарид. – Родишь бастарда, щенка…
Плач перешел в рыдания.
– Ну-ну, успокойся. Самсон паренек добрый, покладистый, – принялась утешать мать. – Он давно поглядывает на тебя. Клянусь, мы уговорим его взять тебя в жены.
– Я не пойду за Самсона!
– Будь умницей, Анна. Что скажет твой отец? Ты ведь знаешь его характер. Он просто выставит тебя за дверь, как только узнает о бастарде в твоей утробе.
Анна затравленно оглянулась.
– Мамочка, но ты же не скажешь ему об этом, ведь правда?
Мархарид смотрела на дочкин живот.
– Шила в мешке не утаишь. Скоро он и сам все заметит…
– Пожалуйста, не говори ему!
– Ладно, не скажу, по крайней мере, пока. Но тебе, доченька, нужно хорошенько все это обдумать. Я советую, чтобы ты получше присмотрелась к Самсону.
