355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Северная » Там, где холод и ветер (СИ) » Текст книги (страница 6)
Там, где холод и ветер (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2017, 19:00

Текст книги "Там, где холод и ветер (СИ)"


Автор книги: Ирина Северная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

Он поцеловал ее, легко тронув побледневшие губы девушки своими губами. Она ответила на поцелуй, скользнув язычком в его рот. Терпкий привкус алкоголя смешивался с привычной свежестью ее дыхания, и это возбуждало. Кейран потянулся к пуговкам блузки, но Шона мягко перехватила его руку и прошептала:

– Только не здесь… давай уедем отсюда поскорее.

Через час они уже вселились в номер отеля поскромнее, зато расположенного всего в трех кварталах от издательства ВТ. Номер оказался меньше предыдущего, но самое главное: в нем не было никакой лоджии.

Уставшие, изможденные, не вытащив из багажа даже самых нужных вещей, они уселись на полу возле дивана.

Шона привалилась к плечу Кейрана и притихла, время от времени вздрагивая и вздыхая. Минуту спустя он почувствовал, как она нащупала его руку и крепко сжала пальцы.

– Кей… – бормотала Шона, – так мерзко и жутко… Не могу выбросить из головы…

Словно в противовес внутреннему состоянию новых постояльцев в номере было тихо и уютно. Настольные лампы на консольных столиках по обе стороны от двери теплым неярким светом заливали стену, оклеенную золотисто-желтыми обоями с узором из изящных завитушек. Кейран, потирая усталые глаза, снял очки.

– Понимаю, милая, – отозвался он, чувствуя, как тяжелеют веки, и наплывает усталость. – Попытайся переключиться на что-нибудь, не думай об одном и том же. А лучше всего, давай ляжем спать. Верно же говорят, что сон – лучшее лекарство.

– Я жутко устала, но не уверена, что смогу заснуть… – прошептала Шона, продолжая сжимать его пальцы. – Не после такого…

Кейран ругнулся про себя, обхватил подругу рукой крепче и притянул к себе.

– Расслабься, Ши. Подумай сама, ну что особенно ужасного произошло, что ты так задергалась? – говорил он, касаясь губами ее волос. – Мерзко, да. Но не более того. Не казнь ведь это египетская, в самом деле.

Он еще что-то шептал, успокаивая, поглаживая по плечу, просил забыть все, как страшный сон, подумать о приятном.

– О приятном? – попыталась улыбнуться Шона. – Тогда о тебе и о нас. Кей, я домой хочу.

Она поерзала рядом, поцеловала его в плечо, словно прося извинения.

«Домой? Ах, да. Дом».

Кейран поморщился от досады, борясь с желанием прямо сейчас забраться в какую-нибудь берлогу, прячась на время ото всех.

Он жил в современном лофте на окраине города, в здании бывшего склада, отремонтированного и переделанного в жилой комплекс. Купленное на первые крупные гонорары жилье, несколько лет назад казалось пределом мечтаний для молодого фотографа. Функциональное помещение довольно долго полностью соответствовало образу жизни и потребностям Кейрана.

Теперь, занимавший целый этаж, лофт превратился больше в студию и офис, где постоянно толклись какие-то люди, а сам хозяин больше не мог расслабиться, пребывая в тонусе даже после того, как заканчивал работу. Во всяком случае, спать и отдыхать там, где он часто проводил съемки, и везде оставались следы пребывания посторонних людей, стало проблематично. Сама собой возникала острая необходимость искать уединения в месте, которое можно действительно считать только домом и ничем больше.

Та квартира в центре очень бы подошла для тихой “норы”.

«Надо бы позвонить той девице. Напомнить о себе. Может с ценой немного поиграть…»

Будь он владельцем квартиры в таком доме, ни за что не расстался бы с собственностью, в каком бы состоянии она ни была. В конце концов, всегда можно сделать ремонт. И уж тем более не стал бы из нее переезжать в домишко, подобный тому, который он предлагал по сделке.

Мысли потекли, цепляясь одна за другую. Кейран выстраивая планы на завтрашний день и дальше, и не сразу услышал, как Шона окликнула его голосом с ясно слышимой в нем обидой.

– Кей? Ты что, заснул?

– Почти. Прости, милая, – отозвался он, едва ворочая языком. – Завтра сложный день, ты же знаешь. Давай ляжем, а то уже почти рассвет.

Они разделись в молчании и улеглись на чистые прохладные простыни гостиничной кровати.

Уплывая в сон, Кейран слышал, как тихонько вздыхает и ворочается Шона, чувствовал, как она напряжена и ощутил легкое чувство вины. Под простыней нашел ее руку и накрыл своей, тихонько пожимая прохладные пальцы подруги: на большее его уже просто не хватало. Сон навалился тяжелой глыбой и утащил на дно.

– Ты спишь? – прошептала Шона через несколько минут. Вздохнула, когда Кейран не ответил, стараясь не тревожить, но и не отдаляться, развернулась к нему спиной и закрыла глаза.

Сон долго не шел, усилием воли она отгоняла навязчивые мысли и воспоминания о сегодняшнем вечере и, наконец, заснула.

…Ей снилась бесконечная, бесцветная равнина, над которой распростерлось небо с низкими, стремительно плывущими облаками. Облака клубились, причудливо меняя форму, и уносились вдаль, на их место являлись другие, более густые и более темные. Шона почувствовала во сне холод, который коснулся лица, рук, заставил задрожать. Небо стало совсем серым, а на его фоне вдруг замелькали тени, и их становилось все больше и больше, пока эти тени не превратились в тысячи беспорядочно мечущихся черных птиц – ворон. Птицы не кричали, они были странно, пугающе молчаливы, Шона словно сквозь вату слышала лишь неестественно приглушенное хлопанье крыльев.

Черных тварей за считанные мгновения налетело столько, что они закрыли собой небо, превратившись в одну плотную, шевелящуюся тучу. Шона чувствовала, как холод и страх пробирает до самого сердца, как замирает в груди дыхание. Она не могла пошевелиться, скованная сном, страстно желала вырваться из кошмара, но продолжала наблюдать за картинкой, порожденной ее растревоженным воображением и усталым сознанием.

И вдруг черная туча из птиц взорвалась изнутри. Вороны ринулись в стороны, а на освободившемся пространстве, на фоне серого, свинцового неба возник высокий женский силуэт в темных облегающих одеждах. Женщина стояла, повернувшись спиной, длинные волосы цвета темного пламени медленно колыхались. Открытая, ослепительно белая спина контрастировала с длинными черными юбками, струящимися по земле бесконечным шлейфом с неровными рваными краями.

Женщина не двигалась, а птицы прекратили свое беспорядочное метание и стали медленно опускаться на землю, к ногам незнакомки, покорно и почтительно рассаживаясь вокруг нее.

Шона вдруг поняла, что уже практически не спит, но все еще видит этот сон. Видение нарочно задерживало ее, не позволяя пошевелиться и открыть глаза. Усилием своего здравомыслия, не изменившего ей в состоянии сна, девушка убедила себе, что это всего лишь игра воображения и, окончательно просыпаясь, уже на грани реальности, увидела, как женщина в ее видении стала медленно поворачиваться. Показался четко очерченный профиль – выразительный изгиб тонкой брови, прямой нос и вздернутый в недобром оскале уголок ярких алых губ…

Наверное, Шона вскрикнула, прежде чем окончательно вырваться из когтей жуткого сна и услышала хрипловатый голос Кейрана, невнятно прошептавший:

– Ш-шш… Иди ко мне…

Сильные руки обвились вокруг ее тела, притянули к себе. Он уткнулся лицом в шею девушки, прижался затвердевшей плотью к ее ягодицам, стал медленно двигаться.

Кейран шептал какие-то слова, разобрать которые она не могла, рукой накрыл ее грудь. Пальцы гладили сосок, прикосновением превращая его в тугую бусину. Губы приблизились к щеке, нежно поцеловали. Он чуть привстал, наклонился, добираясь до губ любовницы. Почувствовав его теплый, настойчивый поцелуй, Шона вздохнула от сладкого нетерпения. Опустила руку, завела ее назад и дотронулась до его возбужденной плоти. Он резко выдохнул, что-то хрипло проворчал, перевернул Шону на спину и подмял под себя, наваливаясь всем жарким напряженным телом.

Кейран уткнулся лицом ей в шею, шумно, прерывисто дышал, лаская нетерпеливей и настойчивей. Пальцы сжимали, тянули соски, пробирались между сведенных бедер, касались в самом чувствительном местечке ее трепетавшего тела.

Что-то не так. Она чувствовала, как дрожат напружиненные, словно стальные тросы, мышцы Кейрана. Он слишком напорист: вцеплялся в нее, стискивал до боли.

Шона не видела его лица, но понимала, что сам он действует почти неосознанно, находясь еще в состоянии сна и подчиняясь проснувшейся вперед рассудка потребности тела.

– Кейран? – тихо окликнула его, высвободила руку, погладила по плечу, пытаясь успокоить.

Вместо ответа он тихо зарычал, раздвигая ноги девушки коленом, продолжая наваливаться на нее всем телом. Шона занервничала, уперлась рукой в твердое, как камень плечо любовника, стала извиваться, отталкивая и одновременно пытаясь выползти из-под него.

***

…Теплое, гибкое тело. Кожа цвета сливок. Такой знакомый, чистый и свежий запах лимона и прохладной воды. Блестящий шелк волос…

Он вдыхает тонкий аромат, касается рукой золотистых прядей, и они вдруг начинают темнеть и удлиняться под его прикосновением. Аромат приобретает сладковатые, теплые и чувственные нотки. Густые, темные, как шоколад, волосы окутывают, скользят по его обнаженному телу и там, где они касаются кожи, рождается вспышка чистого блаженства. В груди распускается огненный цветок, он опаляет, подогревает кровь, превращая в жидкое пламя, которое ускоряет свое течение по жилам. Хочется окунуться в этот аромат, запутаться в струящемся темном шелке волос…

Да, это она… Здесь и сейчас. Можно прикоснуться и больше не отпускать… Он жадно обвивает руками, тянет на себя. Ладони с наслаждением гладят, исследуют мягкое, нежное тело. Оно так близко и такое жаркое…

Внезапно кожа под его нетерпеливыми ласками холодеет, из бархатистой, как кожица нежного плода, превращаясь в мраморно гладкую. Меняется запах, становясь прохладным и резковатым, как смесь зрелых дурманящих трав на ветреной пустоши… Появляется тревожная нотка увядания, осенней горьковатой прели. Осенним же багрянцем вспыхивают тяжелые локоны волос, глаза приобретают оттенок янтаря…

Кейран почти не может дышать. Он замирает, какое-то время не в силах понять грезится ему это или происходит наяву. Перед глазами мелькают лица: черты искажаются, пластично трансформируются, сменяя друг друга. Оттенки волос то темнеют, то светлеют, переливаются, перетекая один в другой, от бледного золота к темному шоколаду и далее, к насыщенно карминному.

Он напуган и заинтригован одновременно. Ему хочется, чтобы эти изменения прекратились, и знает, какой образ хотел бы задержать. Знает, какое тело хочет чувствовать, в каких волосах запутаться, какие губы вобрать в свой жадный рот.

Женщина извивается под ним, но он не понимает желаний этой женщины, как не понимает уже сам себя. Жажда обладания, а не просто похоть, берет верх над ним. Руки крепче, до боли сжимают содрогающееся непокорное тело, стремящееся ускользнуть от него…

Удержать. Не отпустить. Или что-то будет потеряно навсегда.

***

Просидев неподвижно какое-то время, я встала с дивана и пошла к входной двери, стараясь не смотреть на пол. Проскользнув по стеночке, открыла замки и быстро вернулась обратно в комнату. Теперь не нужно выходить в коридор и топтаться там, когда придет Брайан. Немного перебор с театральностью, но пусть и он сразу увидит своими глазами то, что увидела я. Хотя, конечно, может подумать, что я окончательно спятила, провожу здесь таинственные обряды, ощипывая птиц и разливая воду.

Занялась ведовством от нечего делать.

В груди что-то дернулось, такое холодное и тяжелое, словно шевельнулся мокрый камень. Получается, что на сегодняшний момент меня больше волнует, что подумают обо мне знакомые, чем то, что со мной на самом деле происходит?

Нечесаная и неумытая, на пределе естественной потребности организма посетить уборную, я сидела на диване напротив двери, выпрямившись, как струна и уставившись в одну точку.

Сидела так не потому, что окончательно впала в оцепенение, а просто не знала, что еще делать. Звонок в дверь заставил одновременно нервно дернуться и выдохнуть от облегчения.

– Заходи, открыто! – выкрикнула я.

Брайан нарисовался в дверях с готовым вопросительным выражением на лице.

– Смотри под ноги, – проговорила я как можно спокойней.

Друг замер, уставившись на пол. Он смотрел на лужу и перья и молчал.

– Ну, и что тут у тебя? – осторожно поинтересовался он.

– Представь себе, понятия не имею, что тебе сказать, – ровным голосом отозвалась я.

– То есть? – взгляд Брайана еще раз бегло скользнул по сюрреалистичному “натюрморту” на полу и уперся в меня. Мне не понравилось выражение его лица: так обычно смотрят на тех, кто вызывает нехорошую такую, подозрительную тревогу.

– Давай так, – начала я, вставая с дивана, – сейчас быстро умоюсь и всякое такое, а потом мы поговорим. Ладно?

С надеждой глядя в напряженное лицо друга, добавила:

– Подожди меня вот тут на диванчике, пожалуйста. Вернусь и все тебе расскажу. Только об одном прошу – не звони Пэтти. Просто умоляю.

Брайан хаотично покивал головой туда-сюда, дернул плечами, развел руками и послушно уселся на диван.

За время, проведенное в ванной, я окончательно пришла в себя. Умываясь и чистя зубы, уговорила себя, что все, что происходит – происходит не просто так. Причесывая волосы и заплетая их в свободную французскую косу, почти поверила, что даже те вещи, которые кажутся абсурдными, имеют внятное объяснение.

Когда вышла из ванной, Брайан все так же сидел на диване, только теперь он выглядел удрученным. Проигнорировав порыв немедленно заняться ликвидацией “безобразия” на полу, я проскользнула в кухню и уже оттуда позвала друга.

Мысленно вознеся Пэтти благодарности за то, что набила мой холодильник продуктами, быстро состряпала сытный завтрак на двоих, изо всех сил игнорируя факт наличия необъяснимого безобразия на полу в коридоре.

Через какое-то время мы сидели за столом, не спеша потягивая по второй чашке кофе, и я рассказывала Брайану почти обо всем, что происходило минувшей ночью. Умолчала только о таинственном голосе, произнесшем «Найди меня…»

Растерянность на лице Брайана постепенно сменялась настороженностью, и в итоге он смотрел на меня с нехорошим подозрением.

– Мне сразу сказать, что думаю обо всем этом? Или можно немного поумничать? – поинтересовался Брайан, когда я завершила свой рассказ.

– Как хочешь, можешь поумничать. У меня не получилось. Одно очевидно – электричество отключалось, но остальному я не нашла убедительных объяснений. Готова сама признать, что у меня были галлюцинации. Вот если бы только не то, что там… в коридоре, на полу…

Я нервно кивнула головой на дверь кухни.

– На самом деле все твои приключения вполне рядовые: отключилось электричество, такое бывает, – глубокомысленно изрек Брайан. – А в темноте, что только не привидится, тем более ты вся такая дерганная. Стоит еще учесть возможные побочные эффекты от приема таблеток, что тебе выписали. А лужа и перья…

Он пожал плечами.

– А ты уверена, что не сама… Ну… ощипала какую-нибудь птичку? – осторожно поинтересовался мой друг, пытаясь изобразить улыбочку. Понятно, хотел пошутить, разрядить обстановку. Но мне в тот момент чувство юмора отказало.

– Это ты так умничаешь, да? – вырвалось у меня. – И откуда же я взяла эту “птичку”? Поймала, превратившись ночью в Женщину-кошку? К тому же, судя по размеру перьев, это точно не воробушек. Очень уж смахивает на ворону, солидную такую. Или типа того…

– Ладно, ладно, – примирительно поднял он руки. – Но если серьезно, вода могла просочиться из ванной. Кран забыла закрыть, или случайная протечка. Холодильник оттаял, в конце концов. Или ты сама что-то разлила в темноте и не заметила, – уже совершенно серьезно рассуждал Брайан.

Я кивнула, вспомнив, что ночью принимала душ.

– Угу. А перья? – вяло откликнулась я.

– Ну, может ты прогулялась во сне на улицу, куда-то наступила и перья просто… как-то… налипли на обувь, – предположил Брайан.

– То есть все-таки проще объяснить все тем, что я лунатик? – поморщилась я.

Брайан пожал плечами и осторожно предложил:

– Давай посмотрим твою обувь на всякий случай?

– Почему бы и нет, – спокойно согласилась я. Но от мысли, что снова увижу в прихожей, меня замутило. – Иди, проверь сам, а? – выдавила я.

Брайан быстро поднялся и вышел из кухни. Он с минуту копошился в прихожей, вернулся и снова сел напротив меня.

– Ничего, – сказал он и шумно отхлебнул остывший кофе, – там только твои кроссовки и они абсолютно чистые и сухие. – Слушай, а ты утром очну… проснулась на диване? – как можно более небрежно поинтересовался Брайан.

Мы, не сговариваясь, разом поднялись со своих стульев и устремились в гостиную. Я первая подошла к дивану, на котором спала, и рывком отдернула плед. Простыня была совершенно чистой, никаких следов “грязных ног” на ней не обнаружилось. Но, судя по лицу Брайана, он бы лучше предпочел их там обнаружить, чтобы подтвердить версию о моих прогулках босиком в приступе лунатизма.

Теперь, когда наше непродолжительное “следствие” зашло в тупик, мы оба растерянно стояли, избегая смотреть друг на друга. А мне стало мерзко от того, что я вдруг почувствовала, будто втягиваю друга куда-то, куда ему совсем не нужно влезать.

Не стоило мне возвращаться сюда. Что-то неправильное притащилось за мной в родной город. Возможно, таким образом судьба подавала знаки, говоря о том, что здесь мне нет места.

Следующие четверть часа я была занята тем, что сметала и отмывала следы ночных кошмаров на полу, стараясь не разглядывать налипшие на пластик совка черные перья. В заключение полила пол в коридоре средством для мытья посуды и еще раз тщательно вымыла. Меня уже не очень заботило состояние дубового паркета, который вполне мог покоробиться от такого неделикатного с ним обхождения.

Сначала Брайан растерянно и безучастно стоял, наблюдая за моими действиями, а потом подключился и стал помогать. Он изучил электрический щиток в квартире, для верности заглянул на закрытый по-прежнему щиток на лестничной площадке. Проверил все розетки и выключатели. Долго разглядывал мой мобильник, крутя его в руках. Стоял у окна, наблюдая за улицей и сидящими на деревьях птицами, вынес пакет с мусором, в который я выкинула перья. А я продолжала чистить и мыть. За все это время мы не обмолвились ни словом, ни разу не обменялись взглядами.

Закончив, уселись рядом на диване и одновременно, наконец, посмотрели друг на друга. Сияющие глаза Брайана улыбались. Увидев в них привычную, такую знакомую светлую смешинку, а не тревогу, я испытала невероятное облегчение и улыбнулась в ответ.

– Не смотри на меня больше так, словно я сумасшедшая, и ты не знаешь как себя со мной вести, – сказала я, накрывая руку Брайана своей. – У меня ощущение, что я в процессе проверки на прочность, но все идет… сложно и неправильно. Я еще не смирилась, сопротивляюсь изменениям в моей жизни, а реальность реагирует по-своему… И пока я официально не признана чокнутой, не говори ничего Пэтти и убери эту тоску из своих глаз.

Теперь теплая ладонь Брайана легла поверх моей, он придвинулся поближе, второй рукой обнял меня за плечи и сказал:

– Пэтти я ничего говорить не стану, уж поверь. А немного чокнутой ты была всегда.

Именно это я и ожидала от него услышать, а потому хмыкнула, соглашаясь, и повернулась к другу, собираясь что-то ответить. Но не сказала ничего, потому что теплые губы Брайана, скользнув по моей щеке, накрыли мой рот и начался отсчет временному интервалу, во время которого я испытала фейерверк чувств: от изумления и смятения до восторга и невесть откуда взявшейся уверенности, что это должно было произойти. Что-то я почувствовала сильнее, что-то лишь промелькнуло в череде эмоций, тут же сменившись другими ощущениями.

Но поцелуй был таким невероятно нежным и в то же время настойчивым, словно Брайан стремился выразить прикосновением губ больше, чем мог сказать словами.

Мое тело, откровенно говоря, отреагировало на поцелуй гораздо более… выразительно и ярко, нежели разум, который остался ясным и незамутненным. Видимо, сказывалось отсутствие сексуальной жизни последний год. Изголодавшееся по ласкам тело буквально рвалось из-под контроля разума, желая, чтобы поцелуй не кончался, и имел не только “привкус” сочувствия и желания утешить. Тело охотно отзывалось и желало продолжения.

Рассудок строго и настойчиво взывал к вероломному организму, призывая быть более сдержанным, не делать глупостей. И потом – это ведь Брайан. Он друг. В чем-то гораздо более близкий друг, чем для Пэтти, но все же.

До сего момента я и подумать о нем не могла… вот так. Да и сейчас не накручивала ли я то, чего здесь и в помине не было? Может быть, этот поцелуй действительно был просто поцелуем, не имеющим продолжения? Нежным, сочувственным, приободряющим, призванным отвлечь, переключить меня на что-то более жизненное, реальное. Своеобразная попытка друга-мужчины поддержать друга-женщину.

Но губы наши никак не могли разъединиться. В голове проносились вполне трезвые мысли, а тело сладко ныло, реагируя на близость Брайана. Объятия не стали более тесными, руки не совершали ничего, что позволило бы перейти грань, за которой могли отказать тормоза. От Брайана пахло кофе и каким-то легким парфюмом, он по-прежнему обнимал меня за плечи одной рукой, а я все так же сидела, сжимая его вторую руку.

Но мы никак не могли оторваться друг от друга. Никак. Целовались словно подростки на заднем ряду в кинотеатре, наслаждаясь теплом губ друг друга, соприкасаясь кончиками языка. Неторопливый вальс нежности, перешедший в контролируемый процесс наслаждения от поцелуев. Но когда дыхание стало сбиваться, я осторожно отстранилась от Брайана. Пару секунд не решалась взглянуть на него, и тогда он приподнял мое лицо за подбородок и прикоснулся губами к кончику моего носа, поцеловал в лоб и в итоге запечатлел почтительный поцелуй на руке.

– Не знаю, что и сказать, – проговорила я.

– А не надо ничего говорить, – ответил Брайан. – Мне давным-давно хотелось это сделать. А сейчас хочется еще больше, чем когда-либо, ведь теперь я точно знаю, каково это – целовать тебя по-настоящему, а не чмокать дружески в щечку. Не хотелось останавливаться.

Слова Брайана смутили меня больше, чем я могла представить. И что теперь? Ау, рассудок! Почему, когда ты нужен особенно, ты отключаешься и не руководишь?!

Но мой рассудок как-то притих, переваривая услышанное. Я неторопливо, чтобы это не выглядело бегством, поднялась с дивана и сказала:

– Это было… невероятно приятно, – и улыбнулась Брайану, бесстрашно глядя в его слегка затуманенные глаза, с появившимся в них чем-то, смутившим меня еще больше, чем его слова.

– И мне, откровенно говоря, основательно полегчало, – добавила я. Решительно нагнулась и поцеловала его, едва коснувшись губ. Дружески, легко, непринужденно, но невольно вложив изрядную долю нежности и еще чего-то интимного, чего не было между нами до сих пор.

– Давай прогуляемся? – предложила я.

Брайан чуть нахмурился и спросил:

– А ты в состоянии? Может тебе просто отдохнуть, выспаться?

– Чувствую себя отлично и не хочу сидеть дома, – замотала я головой.

Если честно, то я бы, пожалуй, вздремнула, но мне до тошноты не хотелось оставаться сейчас в квартире. И напугавшее до полусмерти ночное происшествие тому не единственная причина. Прямо сейчас находиться с Брайаном наедине было бы большой ошибкой.

Я быстро оделась, взяла мобильный телефон и сумочку, и мы вышли из квартиры. Закрывая дверь, я испытала невиданное облегчение, словно убежала от гнавшегося за мной дикого зверя.

Спускаясь вниз, решила нанести визит управляющему домом. Дверь нам открыли после того, как я нажала на дверной звонок третий раз и мы с Брайаном уже собрались уходить, решив, что никого нет дома. Высокий мужчина средних лет в джинсах и вязаном жилете сочного фиолетового цвета поверх синей рубашки вопросительно уставился на меня, приподняв густые темные брови. Лицо с резкими чертами, уголки плотно сжатых губ опущены.

– Простите за беспокойство. Я Хейз Макмэй, живу в квартире семьи Фоули, и я…

– Вы – новая владелица квартиры? – перебил меня мужчина. Голос его был негромким, низким, тон немного надменным, но вежливым.

– Да, – ответила я и тут же продолжила, – и мне бы хотелось узнать, не выключался ли сегодня ночью в доме свет? И как можно выяснить, исправен ли электрощиток на лестничной площадке моего этажа?

– Не знал, что в квартире миссис Фоули кто-то уже живет, – будто не слушая меня, произнес мужчина задумчиво и с явным недовольством. – А что случилось со шитком? – насторожился управляющий.

– Ночью у меня выключалось электричество в квартире. И я хотела бы узнать почему, – терпеливо пояснила я.

– В доме ничего подобного не было, во всяком случае, никто больше не жаловался, – ответил мужчина, – причина может быть в вашей квартире.

– На первый взгляд все исправно, но утверждать не могу, я ничего в этом не смыслю.

– Я могу вызвать электрика, и он все проверит, – заключил мужчина. – Сообщу вам позже.

– Спасибо. Меня это вполне устроит.

– А-а, простите, мисс, – обратился он ко мне, – как давно вы купили квартиру Фоули?

– Не купила. Эта квартира принадлежала моей бабушке, и я ее унаследовала, – ответила я.

Мужчина вскинул брови, о чем-то задумался на миг, затем окинул меня взглядом сверху вниз и сказал:

– Что ж, понятно. Всего доброго, мисс, – и… захлопнул дверь.

Мы с Брайаном оторопело постояли перед внезапно закрывшейся дверью, обменялись удивленными взглядами и двинулись вниз по лестнице.

– Какой любезный управляющий, – сказал мой друг на улице.

– Да уж, – согласилась я, – только бы электрика не забыл вызвать. Куда пойдем?

Мой взгляд невольно остановился на вороне, которая вперевалку шествовала неподалеку, подбираясь к большой чугунной урне. Урна являлась скорее декоративным элементом, нежели выполняла свое прямое назначение. Насколько я обратила внимание, никто никогда в эту урну мусор не выбрасывал, но ворона, видимо, была осведомлена о предназначении предмета и желала самолично убедиться в том, что там ничего полезного для нее нет.

Кажется, эти птицы, и раньше не вызывавшие у меня симпатии, отныне навечно занесены в список того, что способно одним своим видом ввергнуть меня в нервную дрожь и отвращение.

– А куда бы ты хотела пойти? – спросил Брайан, невольно проследив глазами за траекторией, по которой метался мой взгляд.

Я встрепенулась и, почти не задумываясь, ответила:

– Пошли куда-нибудь, куда глаза глядят. Хочу вытрясти из головы все эти ночные кошмары. Мне требуются положительные впечатления. Можешь мне их обеспечить?

– Запросто, – уверенно ответил Брайан.

Его удивительные, яркие глаза радостно блеснули, рукой он обнял меня за талию и слегка притянул к себе.

– Начнем с прогулки в одно интересное и занятное местечко. Заодно познакомлю тебя с хорошим человеком, – говорил Брайан, одновременно увлекая меня за собой в сторону центра города. – Знакомство, кстати, весьма в тему придется, – неожиданно хохотнул он.

– В какую еще тему? – насторожилась я.

– На тему странностей всяких. Сказки любишь?

– Исключительно в виде книжек, мультиков или кино. Наяву предпочитаю понятные, пусть даже и скучные, но объяснимые вещи.

– Ты прямо как про меня сказала, – пошутил Брайан, – я весь из себя понятный и вполне объяснимый, а иногда бываю скучным. Но не сегодня.

Шутка друга смутила меня, и даже сквозь одежду я почувствовала тепло его руки, обнимавшей меня. Губы стало покалывать, когда я вспомнила наш недавний поцелуй.

Глава 8

Глава 9

Мы неспешно добрели до центра и вышли на площадь Старого города, где располагался Королевский Театр, Ратуша и самые лучшие магазины и рестораны. Брайан свернул в один из узких переулков, лучами расходившимися от площади. Здесь, в старых зданиях, почти каждое окно первого этажа являлось витриной какого-нибудь магазинчика.

Немногочисленные прохожие неспешно шагали по брусчатке узких тротуаров. Мы прошли лавочку букиниста, пекарню, откуда вкусно пахло ванилью и корицей, оставили позади крошечный магазин оптики, с выставленным в узкой витрине старинным телескопом, направленным в небо. Миновали магазинчик с винтажными вещами, вроде кружевных зонтиков, шляпок, украшенных лентами и цветами, узорчатых бонбоньерок и шкатулок. Я крутила головой по сторонам, разглядывала и чувствовала себя туристкой, наугад бродившей в чужом городе.

Брайан слегка сбавил шаг, давая мне возможность осмотреться, но продолжал настойчиво увлекать куда-то, а мне оставалось только послушно переставлять ноги.

Остановились мы перед массивной дверью из темного дерева с узким витражом посредине. Витраж украшал яркий, традиционный для наших мест узор из переплетенных линий. Брайан потянул тяжелую дверь на себя. Звякнул колокольчик, извещая кого-то внутри о нашем визите, и мы шагнули в пахнущее воском и чем-то пряным помещение, равномерно залитое мягким светом потолочных светильников.

Я огляделась: похоже на сувенирную лавочку, которую можно встретить в любом городе, где ошалевшие туристы склонны скупать любую чепуху с акцентом на местный колорит. Кругом открытые и закрытые стеклом витрины и полочки, где размещались подсвечники, брелоки и подвески на шнурах и цепочках, браслеты, кольца, чаши, шкатулки и фигурки из дерева и металла с этническими мотивами, вроде того, что украшал витраж на входной двери и еще много всякой всячины.

Слева от входа располагался широкий прилавок такого же старого и темного дерева, из которого была сделана и дверь. Посредине прилавок глянцевый, отполированный прикосновениями рук продавца и покупателей, а по краям более шероховатый и матовый. На поверхности одиноко стоит колокольчик, к ручке которого привязана веревочка, уходившая вторым своим концом куда-то под столешницу.

По ту сторону прилавка, под полками с товарами, располагался старинный кассовый аппарат (или искусно стилизованный под старинный), а рядом в подставке из потемневшей бронзы дымилась ароматическая палочка, источая приятный, ненавязчивый аромат. Эзотерическая загадочность магазинчика прекрасно уживалась с современными технологиями: на стене в углу под самым потолком закреплена видеокамера, следившая за всем, что происходило в отсутствие продавца красным подмигивающим “глазком”.

Брайан подтолкнул меня к прилавку поближе, схватил стоящий на нем колокольчик и энергично потряс. Никто не торопился выходить на звонок, но вскоре зашевелились тяжелые зеленые портьеры справа от прилавка, и из-за них выскользнула миниатюрная фигурка, приближаясь к нам. Женщина неопределенного возраста, маленькая и хрупкая, как девочка-подросток, с темными, ровно подстриженными до подбородка волосами. Она остановилась за прилавком, внимательно глядя на Брайана, и на её лице заиграла приятная улыбка.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю