Текст книги "Там, где холод и ветер (СИ)"

Автор книги: Ирина Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Я хотел попросить тебя разрешить Джеку провести с нами день. Забрать его из пансиона к тебе. К нам, – поправился Кейран. – Чтобы он увидел старый дом другим. Почувствовал, что прошлое ушло и у меня все хорошо. Ему это необходимо, Хейз.

– Мы сделаем это, Кей, – ответила я. – Обязательно сделаем в ближайшее же время.

***

Я ехала за «лексусом» и на расстоянии чувствовала, как напряжен Кейран.

Сбор команды проходил, оказывается, в особняке Морин Бэрриган. Расположенная в зеленой долине, в окружении рощицы и недалеко от океана двухэтажная современная вилла, отличалась от большинства традиционных строений в наших краях. Большие окна, изящность некоторых деталей, серая черепица крыши и отделка из светло-серого камня придавали особняку архитектурную облегченность и особую выразительность. Правда, усадьбу я видела только на снимках, которые как-то просматривал в моем присутствии Кей.

На подъезде к вилле Кейран посигналил мне, и мы остановились на обочине. Одновременно вышли из машин.

– Послушай, родная, – сказал Кей, подходя ко мне. – Поезжай домой, я не знаю, насколько здесь все затянется. Боюсь, что очень надолго. И, конечно, нет никакого смысла тебе сидеть в машине и ждать.

Он поправил очки на переносице, что, как я заметила, делал только тогда, когда был чем-то очень озадачен. Посмотрел на меня пристально.

– Честно говоря, я бы взял тебя с собой, чтобы чувствовать рядом. Но не сделаю этого, – заявил он.

– Почему? – вопрос прозвучал как упрямое требование.

– Не хочу, чтобы ты так или иначе находилась в одних координатах с мисс Берриган, – резко бросил Кейран.

– Но почему?! – изумилась я.

– Трудно объяснить внятно, – Кей взял меня за руку, погладил запястье большим пальцем, – на мой взгляд, она не из тех людей, с которыми хочется тесно общаться. Не из тех, с кем хочется делиться чем-то личным.

Он устремил взгляд за мое плечо и заговорил, не отводя задумчивых глаз от заинтересовавшей его точки на горизонте.

– Шона. Она работала со мной, была помощницей, присутствовала на съемках, вела кое-какие мои дела. Практически стала PR-менеджером, – голос Кейрана звучал ровно, но в нем ощущалось напряжение.

В другое время я бы ничего не заметила, но с каждым днем узнавала этого мужчину все лучше и научилась понимать, что любое, самое тонкое проявление эмоций в нем отражалось каким-то почти неуловимым нюансом. Надо только повнимательней смотреть. И эта было особенно различимо от того, что Кейран очень сдержанный человек.

– Так вот Шона присутствовала на этом проекте с самого начала. И почти сразу стало что-то происходить, – Кейран перевел взгляд на меня. – Вот сейчас говорю это вслух и понимаю, как нелепо это звучит. И, тем не менее, что-то во всем этом имеется крайне неприятное.

Он поморщился, словно и сейчас отчетливо ощущал вкус «неприятного».

– Понимаешь, Хейз, я умею абстрагироваться от всего, когда занят делом. Морин для меня только объект, с которым связана работа. Но эта дамочка умудрилась как-то так себя позиционировать, что кажется… вездесущей. Она начала проявлять странный интерес к нам с Шоной. Я-то ничего не замечал, работал себе и работал. Смотрел на все только сквозь объектив. Но Шона начала нервничать.

– Возможно, Шона ревновала, – осторожно заметила я, понимая, что озвучиваю очевидное. – Интерес Морин к тебе ведь можно объяснить самым простым.

– Чем же это «самым простым»? – Кейран явно лукавил, прекрасно зная, что я подразумеваю.

– Интересом женщины к мужчине, – ответила я, игнорируя иронию Кея.

– Ну, если такой интерес и имел место быть, то проявлялся он весьма своеобразно, – отозвался Кей. – Во всяком случае, по моим неискушенным в этом деле понятиям, – хмыкнул он.

– Как «своеобразно»?

– А никак. В том-то и дело. Никаких намеков, никакого флирта, никаких попыток… соблазнить или еще чего. Просто необъяснимый, липкий, навязчивый интерес. Знаешь, как камера наблюдения в комнате для допросов. Когда ты знаешь, что на тебя смотрят, но рядом никого нет.

Кейран вдруг резко втянул воздух и сильно сжал мою руку.

– Прости, что говорю это, черт возьми. И время снова я выбрал неподходящее, – неожиданно завелся он, – но я просто пытаюсь объяснить то, что, оказывается, объяснить не так просто. Моя бабуля, наверняка, справилась бы с этим лучше, наплетя что-нибудь эзотерическое.

– Тогда, может быть и не надо объяснять, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие, но отчего-то вдруг это стало делать совсем нелегко. – Я верю, что есть интуитивные моменты, которые пояснить практически невозможно. Они просто есть, и на что-то очень сильно влияют. Как перепады давления, которые мы не видим, но можем ощущать.

– Верная аналогия, родная, – кивнул Кейран. – Так вот находиться рядом с Морин, это все равно, что попасть в зону высокого давления. И я не хочу, чтобы это коснулось тебя. Я хочу быстро со всем разобраться и поставить на этом проклятущем проекте жирную точку. Честно слово, сто раз уже пожалел, что за это взялся.

Он сделал глубокий вдох и на выдохе выдал:

– Ко всему прочему, Шона пропала некоторое время назад. Исчезла сразу после того, как плотно пообщалась с Морин.

– Пропала?! Ты хочешь сказать, что?.. – я не смогла договорить, пытаясь переварить услышанное.

– Ничего не хочу сказать, я попросту ничего не знаю, – оборвал меня Кейран. – Но какая-то липкая гадость во всем этом имеется. Я периодически пытаюсь дозвониться Шоне. Связывался с ее родителями. Они общались со мной неохотно, но все же сказали, что пока не волнуются. Говорят, что она оставила им сообщение, что после нашего разрыва хочет уехать и побыть в полном одиночестве и тишине. Это похоже на нее. Такое уже бывало, когда она уезжала куда-нибудь и приводила в порядок мысли и физическое состояние. Но тогда хотя бы работала ее голосовая почта, и она периодически выходила на связь. Теперь же все глухо. Она постоянно недоступна, а времени прошло достаточно, чтобы начать задавать вопросы.

– Может быть… на нее так повлияло ваше… расставание, – предположила я.

– Повлияло, конечно. Но чтобы так… – Кей покачал головой. – Нет. Не верю. Шона не истеричка и никогда не действовала импульсивно. А играть на публику, пытаясь привлечь к себе внимание, тоже ей несвойственно.

Он посмотрел на меня, нахмурился.

– Прости, что говорю о ней…

– Мы жили и до того, как встретились, – отозвалась я. – Я была замужем, ты состоял в серьезных и долгих отношениях. И избегать этих тем, если они вдруг возникают, не имеет смысла. Я совсем не против того, чтобы лишний раз убедиться, что ты неравнодушный и порядочный человек и тебе небезразлична судьба твоей бывшей девушки.

Кейран обнял меня и прошептал что-то очень тихо. Слов я не разобрала, но, кажется, он почти беззвучно выругался, испытывая облегчение и смущение разом.

Честно говоря, быть понимающей не так уж и приятно. Упоминание о Шоне задело меня. Несильно и не очень болезненно, но задело.

Эта девушка была с ним три года, любила, участвовала в его делах.

Мы были знакомы с Кейраном пару месяцев, и я могла предложить ему проживание в старом доме, наполненном не самыми приятными для него воспоминаниями. И еще нагрузила его повисшей в воздухе проблемой возможной незапланированной беременности. Хоть он и сказал, что не был бы против. Но за словами всегда есть еще что-то.

Я стояла, уткнувшись лицом в шею Кейрана, и вдыхала его чистый запах. Он уравновесил меня, снизив концентрацию беспокойства.

– И в свете последних… предположений. И некоторых возможных вариантов развития дальнейших событий… – пространно заговорил Кейран, словно до него долетело эхо моих мыслей.

Его рука скользнула вниз между нашими телами, и горячая ладонь легла мне на живот. Он слегка прижал руку, делая поток тепла ощутимо целенаправленным.

– Когда… Когда мы сможем знать более точно? – произнес он, нежно целуя меня в висок.

– Дней через десять, думаю, – начиная дрожать, проговорила я.

– Я не хочу, чтобы что-то неприятное каким бы то ни было образом касалось тебя, – выдал Кейран безапелляционно. – Случилось что-то или нет, Хейз. Никаких лишних волнений. Никаких неприятных контактов. Никакой прочей ахинеи. Даже если под всем, что я сказал про Морин, нет реальных оснований, а моя необъяснимая антипатия к этой женщине лишь результат индивидуальных особенностей восприятия, я все равно не хочу, чтобы ты как-то контактировала с ней, – упрямо повторил он.

Он отстранил меня от себя, придерживая за плечи.

– На мне лежит ответственность за проект, в котором завязаны большие деньги и громкие имена. И, Хейз, все эти разборки могут затянуться. Бог знает, чем придется заниматься, пытаясь это разгрести. И именно сегодня это станет ясно. Словом, я не хочу, чтобы…

– Чтобы я тебя отвлекала, – закончила я за него. – Ты это хотел сказать?

– А ведь ты будешь отвлекать, – уголок рта его дрогнул, когда он смотрел на мои губы. – Я буду смотреть только на тебя и не смогу сосредоточиться. Предпочитаю, чтобы ты ждала меня дома. С ужином и всем прочим.

Он наклонился ко мне, намереваясь поцеловать.

Я вздрогнула, а Кейран снова инстинктивно прижал меня к себе, когда прямо над нашими головами раздалось громкое грубое карканье, походившее на злобную хриплую усмешку. Огромная черная птица возникла словно ниоткуда и пронеслась, стремительно удаляясь и оглушительно хлопая гигантскими крыльями.

Лица коснулся порыв воздуха, в котором ощущался тошнотворный запах падали.

Глупость, конечно, но мне подумалось, что эта жуткая инфернальная тварь подслушала часть нашего разговора.

Глава 34

Глава 34

Я лежу без сна.

Рядом спит Кейран. Рука на обнаженной груди, голова повернута ко мне. Он кажется расслабленным, но лицо во сне хмурое. Хочется поцеловать его чуть приоткрытый рот, провести языком по мягким губам, пальцами разгладить морщинку на лбу, но тогда Кейран проснется, а я этого не хочу.

Он пришел измученный, в глазах решимость мешалась с озадаченностью. Он не рассказал никаких подробностей совещания их группы. Заметил только, что сложностей и непонятностей более чем хватает, и предстояло во всем тщательно разбираться.

– Не бери в голову. Это все рабочие моменты. Всякое бывает, – попытался улыбнуться он, потирая усталые глаза под очками.

Кейран поел, не обращая внимания на то, что лежало у него на тарелке, потом обнял меня и увлек в гостиную на диван, где любил долго и жадно.

Когда он задремал, прижимая меня к себе, я подняла его, отвела наверх и уложила на кровать.

– Будь рядом, – бормотал Кейран, засыпая. – Не уходи…

Я охотно прилегла возле него, но сон не шел. Чтобы не ворочаться зря, тихо поднялась с кровати и вышла из комнаты.

Остановилась в коридоре второго этажа, прислушалась. Дом казался укутанным снаружи звуконепроницаемым покровом. Лунный свет протянулся от окна до двери маленькой комнаты. С тех пор как я поселилась в коттедже, в это помещение я заходила от силы раза два. Даже не заходила, а просто заглядывала.

Я размышляла, как можно использовать странный закуток и задавалась вопросами о его прежнем назначении. Получив ответ, обзавелась несбыточным желанием вмешаться в прошлое и изменить его для Кейрана. А комнатушка стала вызывать странное смешение чувств неприятия и сострадания.

Меня вдруг потянуло зайти туда. Именно сейчас, ночью, я хотела попытаться представить, что чувствовал маленький мальчик, оставаясь в этом крошечном помещении и, не понимая, почему его там запирают.

Почему мать Кейрана так поступала с ним? Душевный недуг мог быть объяснением, но не основанием для прощения и смирения с тем, что пришлось переживать малышу-Кейрану. А в свете некоторых событий все странности вообще стали выглядеть достойными более пристального к ним внимания. Теперь уже я сомневалась, что только психические отклонения заставляли так себя вести молодую женщину.

Дорожка лунного света настойчиво указывала мне на комнатушку. Я толкнула тихо скрипнувшую дверь и вошла.

Помещение размером два на два метра, не больше. Окно напротив двери. Белые стены с орнаментом под потолком. Я обошла комнатку по периметру, чувствуя себя узником, меряющим пространство камеры. Остановилась у стены, представляя, что когда-то здесь стояла кроватка, в которой спал малыш Кейран. Наверняка, в обнимку с игрушкой, чтобы не так остро чувствовать страх и одиночество.

Богатое воображение услужливо нарисовало яркую, объемную картину, перенося в неизвестное мне прошлое и позволяя увидеть всё словно воочию. Маленького Кейрана я представила настолько отчетливо, будто знала его тогда. Тихий темноволосый мальчик с глубокими, серьезными, сине-зелеными глазами и упрямым, молчаливым ртом.

От целого шквала чувств, захлестнувших меня, к горлу подкатил комок. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в центре груди, словно и оно почувствовало себя взаперти и теперь рвалось на свободу.

Я шагнула к окну, резко дернула рычажок замка, едва не ободрав пальцы, подняла раму и высунулась наружу. Поток свежего воздуха и мирный вид освещенной фонарями улицы чуть успокоили, помогли выровнять дыхание.

Я стояла, глядя в ночь, не чувствуя прохлады, стараясь не думать ни о чем пугающем, непонятном, необъяснимом. Но это оказалось очень непросто. Ведь уже сейчас в моем сознании прочно обосновалось еще не вполне сформировавшееся понимание того, что я каким-то образом взяла на себя огромную ответственность. За взрослого мужчину, за маленького мальчика, за всех, кого привлекла и собиралась удержать в своей жизни.

С ветвей старой ольхи, росшей за пределами участка, сорвалась и, шумно хлопая крыльями, улетела прочь какая-то крупная птица. Я вздрогнула, и высунулась из окна дальше, пытаясь вглядеться в густую тень, куда не достигал свет фонарей. До моего слуха долетело хриплое ворчание, звучавшее, как предостережение.

– Убирайтесь прочь… – сказала я в темноту.

В ответ снова раздался грубый приглушенный ропот.

Почему-то я не удивилась мелькнувшей мысли, что веду разговор с… воронами. Эти птицы, казалось, преследуют меня почти с самого приезда в родной город.

Вспомнилась кошмарная ночь в бабулиной квартире – холод, темнота, страх, чье-то незримое, но ощутимое присутствие. А утром – вода и черные перья на полу в прихожей. Теперь я почти уверена, что именно ворону эти перья и принадлежали. Они никак не могли попасть в мою квартиру. Но они там были. Возможно, во всем виноват побочный эффект от приема таблеток, или я на самом деле чокнутая, страдающая галлюцинациями, но ведь Брайан тогда тоже все видел.

И сегодня, когда мы разговаривали с Кейраном по дороге к особняку Морин, снова крупный черный ворон не на шутку испугал меня. Рядом не росло ни одного дерева, с которого птица могла бы сорваться и пролететь мимо нас. Эта жуткая тварь взялась ниоткуда, словно вынырнула из невидимого глазу портала, ведущего в преисподнюю, и с шумом и остервенелым карканьем пронеслась над головами, едва не задев нас крыльями.

Сейчас мне не так страшно, как тогда в городской квартире.

Сейчас я была не одна.

***

…После нашего с Кейраном разговора на дороге, я чувствовала себя нехорошо. И пронесшийся мимо ворон лишил меня остатков и без того хрупкого равновесия.

Кея не хотелось никуда отпускать. Я осматривалась, лихорадочно соображая, что еще придумать, чтобы оттянуть момент, когда нам придется разъехаться в разные стороны.

– Ой, а я не развернусь! – мое восклицание прозвучало слишком оживленно.

Дорога здесь неширокая, двухполосная, по обеим сторонам – кюветы. Для моих маневров места, и, правда, маловато. Чтобы самостоятельно развернуться здесь на довольно громоздкой «тойоте» мне понадобится целый день. И не факт, что все получится. Водитель я пока не очень уверенный.

Кейран понимающе хмыкнул. Я замерла, ожидая, что он сейчас усядется за руль «тойоты», ловко развернется, затолкает меня обратно и велит ехать домой немедленно.

– Садись в машину, поезжай за мной, – сказал он. – Развернешься возле дома Морин, там широкий и ровный подъезд.

На главной подъездной дороге к вилле, не доезжая до ворот, Кейран посигналил, прося притормозить. Остановился сам, вышел из машины и направился ко мне. Я выскочила навстречу ему, едва он приблизился, не удержалась и порывисто обняла. Не сразу обратила внимание, что чуть поодаль на широкой аллее, ведущей к дому, стоит группа людей. И все смотрят на нас.

Я не разглядела толком никого, только натолкнулась на чей-то пронзительный, неподвижный взгляд. Именно натолкнулась, будто с размаху налетела на стену. На долю мгновения этот янтарный взгляд меня удержал, захватив, как силовой луч.

Морин, высокая, стройная, с убранными в гладкую прическу пламенеющими волосами, стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на нас с Кейраном. На лице ее не отражалось ничего. Она вежливо кивнула мне, не отводя глаз. Я машинально ответила таким же учтивым кивком из-за плеча Кейрана, и почувствовала, как он напрягся.

– Буду звонить каждую свободную минуту или слать смс-ки, – пообещал он, усаживая меня в машину.

Всю обратную дорогу я ловила себя на том, что до сих пор ощущаю отголоски почти физического воздействия взгляда Морин. Зато это позволило мне убедиться кое в чем из того, что говорил о ней Кейран. Теперь его необъяснимое неприятие стало мне чуть более понятным. Во всяком случае, не казалось больше голословным.

Так могла смотреть страшно ревнивая любовница, строгая начальница, какая-нибудь доминатрикс, инквизитор или даже злая колдунья.

Не удивлюсь, если эта женщина соединяла в себе все эти ипостаси.

***

Я еще немного постояла, глядя в окно, слушая ночную тишину, вдыхая прохладный свежий воздух. Мой маленький коттедж, окруженный теперь уже ухоженным садом, казался сейчас оплотом мира и спокойствия. Но за территорией дома, за невысокой каменной оградой что-то подстерегало, терпеливо наблюдая и выжидая.

Опустив оконную раму, я вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.

Кейран спал, откинув руку на мою подушку. Я легла рядом, взяла его крепкую, теплую руку и положила себе под щеку. Пальцы его дрогнули, ощутив мое прикосновение. Закрывая глаза, я увидела, как расслабилось лицо Кейрана.

***

На следующий день Кей ушел очень рано. Уже попрощавшись со мной и накинув на плечо ремень кофра с фотокамерой, у самой двери он вдруг развернулся, обнял меня крепко и поцеловал. Он медленно и сладко выводил на моих губах и языке узоры, словно творил охранные заклинания. Не помню, чтобы поцелуи любимого мужчины вызывали во мне столь противоречивые чувства. Я таяла от нежности и зарождавшегося возбуждения, и в то же время начала внутренне содрогаться от накатившей тревоги.

…С восходом луны происходят приливы, а к утру вода отступает. Змея меняет кожу, а деревья листву. Дни становятся короче, а потом снова удлиняются. В какой-то момент что-то похожее случается и с нами. Иногда мы физически ощущаем, что заканчивается один этап жизни и начинается другой. И все перемены приурочены к чему-то, как смена сезонов или времени суток. Только в природе все возвращается и повторяется, а нас чаще всего уводит в неизвестность и без гарантии, что мы можем вернуться, чтобы начать сначала. Или же может получиться так, что прошлое встанет на дороге непроходимой стеной, не позволив двигаться дальше, заставит повернуть назад или умереть на месте…

Уна явилась, как всегда, вовремя. Она пришла пешком, а не приехала на своей развалюшке. С тех пор, как девушка стала оставлять инструментарий в сарайчике на заднем дворе, она пользовалась автомобилем, когда привозила рассаду или то, что в руках не унести.

– Ой, Хейз, вы приехали! – обрадовалась Уна, увидев меня.

Она выглядела иначе, двигалась по-другому. Постоянно краснеющая, немного неуклюжая девочка сегодня не сутулилась, и взгляд ее сиял искренней радостью. Вместо бесформенной футболки неопределенного цвета под короткой курточкой надето что-то яркое, облегающее высокую, полную грудь

– Еще вчера, – ответила я.

Она непонимающе округлила глаза.

– Я приехала еще вчера утром, – пояснила я. – Разве Брайан тебе не сказал? Я звонила ему и оказалось, что он находился в то время у меня. Вы разве не виделись с ним? Это было в твои привычные рабочие часы.

Наблюдать, как клубнично-сиропный румянец снова заливает щеки Уны, было даже весело.

– Мы… да, мы виделись…Н-нет, он ничего не сказал, – пролепетала девушка. – Я… наверное…

Она замолчала, вскинула на меня взгляд.

– Вы нас видели, – поняла она.

– Прости, но да. Видела.

– Я… Извините… – сказано тихо, но отчетливо.

– За что? Ты не сделала ничего такого, за что стоит извиняться.

Уна изучающе смотрела на меня, судя по всему, пытаясь понять, не кроется ли в моих словах осуждение.

– Если всё, как ты хочешь, то я рада за тебя, – сказала я. – И за Брайана рада. Поверь, это так.

Уна кивнула, не говоря ни слова, и в глазах ее снова засветилась радость.

– Только, Хейз… – начала она. – Моя мама…

– …от меня ничего не узнает, – закончила я за нее. – Это только ваше дело, ребята.

Я могла бы добавить, что Брайан хороший, и ему можно доверять, но не стала этого говорить. И здесь вовсе ни при чем сомнения в порядочности моего друга. Просто это уже совсем не моя территория.

***

День сегодня теплый, безветренный, но пасмурный. Все оттенки зелени кажутся темнее и гуще. Спокойная гладь океана налилась свинцовой синевой. Солнце изредка с трудом выбиралось из-за медленно плывущих, серых облаков и снова исчезало, не успевая насытить цвета природы летней яркостью и сочностью. Воздух напоен влажными, терпкими ароматами травы, земли и морской соли.

Неторопливо ведя машину, я вдыхала запахи через открытое окно так жадно, словно готовилась к прыжку с обрыва. Подъехав к пансиону, оставила «тойоту» там, где свою машину оставлял Кейран, не заезжая на территорию.

Кое-кто из обитателей дома прогуливался по посыпанным мелким гравием дорожкам, кто-то сидел на лавочках. Я шла к главному входу, и чем ближе были двустворчатые двери, ведущие внутрь пансиона, тем тяжелее давались мне шаги.

Я не знала, с чего начать разговор с Джеком Уолшем. Как он вообще воспримет мое внезапное появление и захочет ли общаться. Но я должна увидеть этого пожилого человека, который произвел на меня очень сильное впечатление.

Решив поехать сюда, я не сказала Кейрану, что собираюсь навестить его деда. Теперь меня также мучил вопрос, как отреагирует Кей, когда узнает.

Миновав круглую клумбу с фонтаном посредине, я уловила что-то необычное на периферии зрения. Остановилась и подняла глаза, глядя на растущий поодаль высоченный вяз с раскидистой, как шатер, сочно-зеленой кроной. Дерево возвышалось над крышей пансиона, а самые нижние ветки распластались параллельно земле, почти над самой ее поверхностью. Мое внимание привлекли именно эти ветви. Они шевелились и подрагивали, несмотря на отсутствие ветра. И даже если бы ветер был, все равно это движение выглядело странным.

– Сегодня вороны сидят низко на деревьях, – неожиданно проскрипел чей-то голос. – Это к сильному ветру.

Я вздрогнула от неожиданности и повернулась. Позади стояла низенькая старушка в старомодном плаще и с тросточкой в руке. Женщина улыбнулась мне и пояснила:

– Примета такая. Вороны сидят на нижних ветках дерева – к ветру. Уже к вечеру, или завтра погода изменится. Вот увидите. – И она очень медленно отправилась дальше, шурша по гравию.

Я мимолетно отметила, что не услышала шагов ее приближения. Но больше всего меня занимала новая встреча с воронами. Я сначала и не разглядела, что это именно они расселись на ветвях, полускрытые густой листвой.

Глядя на них сейчас, я снова ощущала ответное внимание. И какое-то волнами разносящееся в воздухе злорадство исходило с их стороны, словно они позволяли на себя смотреть, зная о своем тайном превосходстве.

Более чем странные мысли и ощущения. Но это то, что я чувствовала, не обманывая саму себя.

В просторном коридоре пансиона я подошла к женщине, сидящей за небольшим столиком у стены. Перед ней стояли телефон и компьютер, и она что-то записывала в толстую тетрадь, время от времени поглядывая на экран ноутбука.

Не зная, какие здесь порядки, я вежливо попросила разрешения увидеть Джека Уолша.

– Вы родственница? – спросила она, заинтересованно разглядывая меня.

– Нет. – Врать ни к чему. – Я знакомая его внука.

– Что-то случилось? У Кейрана все в порядке? – нахмурилась женщина.

– Нет, нет! Ничего не случилось, – поспешно заверила я. – С Кейраном все хорошо. Просто он планировал навестить дедушку, но сейчас очень занят и не мог прийти. Это решила сделать я.

Женщина раздумывала секунд пять.

– Что ж, можете пройти, – решила она, наконец. – Знаете, где комната мистера Уолша?

Я кивнула.

– Он или у себя, или мог отправиться на прогулку, – пояснила моя собеседница. – Если его нет в комнате, найдете его в саду, позади дома. Там он обычно сидит уединенно и читает.

Я поблагодарила и направилась по длинному коридору к комнате Джека. Постучала в дверь и сразу услышала в ответ густое, басовитое «Войдите».

Джек сидел в кресле-каталке у окна. На коленях его лежала подушка, а на подушке – объемная книга. Он читал, сдвинув очки на самый кончик носа. Когда я заглянула к нему, он некоторое время смотрел на меня поверх очков, казалось, не узнавая.

– Хейз, – произнес он. – Не ожидал столь приятного сюрприза.

Он уверенно назвал мое имя и улыбнулся без удивления, сдержанно, но искренне, сразу напомнив улыбкой внука. Глядя на старшего Уолша, можно было представить, как будет выглядеть Кейран в пожилом возрасте. И мне определенно нравилось то, что я вижу и представляю.

Дед и внук были похожи внешне, но при помощи какого-то седьмого чувства, я начала выстраивать предположения, что два эти мужчины отличались друг от друга внутренними… Нет, не качествами, а теми тонкостями достоверного отношения к жизни, ко всему в ней происходящему, что составляло основу их натуры и определяло судьбы.

В то, во что верил один из них, не верил или не хотел верить другой. Пережитое и увиденное вместе и по отдельности могло быть по-разному понято ими, и выводы сделаны разные и уроки извлечены для каждого свои.

Старший Уолш мог бы заполнить пробелы, раскрыть некоторые имеющиеся у меня вопросы, просто осветив их с другой позиции.

Мне хотелось знать о Кейране. О его матери. О маленькой комнате и о тех вещах на чердаке. Я собиралась показать старику Уолшу медальон, который мне дала Эвлинн, и спросить, что он может знать о нем.

Я готова говорить с Джеком Уолшем о многом. Более того, я поняла, что могу делать это, уверенная в том, что и он сам будет задавать вопросы, и ему не понравится, если я стану отвечать уклончиво, пытаясь скрыть истину.

Правда, я была не уверена насчет того, какую истину я могу или готова поведать деду Кейрана.

– Здравствуйте, Джек.

– Заходите, закрывайте за собой дверь поплотнее, – сказал он в ответ на мое приветствие.

– Не волнуйтесь, с Кейраном все в порядке, – выпалила я, проходя в комнату.

– Почему я должен волноваться? – Джек вскинул белые брови.

– Ну, увидев меня, вы могли подумать, что… – начала я.

– Мог, но не подумал. И вообще предпочитаю не думать ничего такого. Неприятности и беды одни из тех редких штуковин в жизни, которые всегда рады нашему к ним вниманию и никогда не обманывают ожиданий. Поэтому их не стоит ждать. Присаживайтесь, Хейз, – кивком головы он указал мне на стул, стоящий рядом с прикроватной тумбочкой.

Я присела, мельком замечая руки Джека, лежащие на подушке по обеим сторонам от книги. Руки крупные, когда-то наверняка сильные и по-мужски красивые, сейчас были поражены болезнью, искривленные, с припухшими суставами.

Заставив себя не думать ни о чем таком, я открыла свою внушительного размера сумку и стала сосредоточенно копаться в ней. По дороге в пансион я сделала крюк и заехала в город. В супермаркете купила банку хорошего китайского чая и целую кипу газет. На рынке, развернутом на пристани, приобрела большую и красивую керамическую кружку ручной работы, украшенную искусной росписью из дубовых листьев. И неподалеку от своего бывшего жилья побывала в кофейню, где продавали, в том числе и на вынос, отменную выпечку.

– Я принесла вам свежие газеты, – сказала я.

– Спасибо, но я не читаю газет.

– Промашка, – вздохнула я, засовывая пачку газет обратно в бездонные глубины своего «ридикюля». Пресса пойдет на растопку камина. – А чай пьете?

– Еще как. Невзирая на рекомендации врачей, – отозвался Джек, с интересом наблюдая за моими манипуляциями с сумкой.

– Тогда вот чай и кружка, – я выставила все на тумбочку. – Но, пожалуйста, соблюдайте предписания врачей. И вот еще свежий бармбрэк.

– Его вы тоже сами испекли, как те пироги? – поинтересовался Уолш.

– Нет. Но за качество ручаюсь.

– Хм… – раздалось в ответ. – Что ж, спасибо.

В комнате повисла тишина, во время которой я отчетливо расслышала тиканье старых часов, стоящих на комоде. Тишина и наше молчание не были неловкими. Просто возникла правильная, вполне уместная пауза перед тем, как разговор должен был двинуться дальше.

– Кейран планировал прийти, но дела пока не позволяют… – заговорила я.

– Внук посещает меня, когда может, Хейз, – отозвался Уолш. – Чаще всего он заранее предупреждает о своем визите. – Джек кивнул в сторону мобильного телефона, лежащего на подоконнике. – Сегодня я его не ждал.

Ой, немного неловко. Я практически ничего не знала об общении деда с внуком, не стоило и пытаться что-то объяснять со своей несведущей позиции.

– Понятно, – я поерзала на стуле. – Кейран не знает, что я сегодня приехала к вам.

– Я рад вашему визиту. Думаю, Кей тоже будет совсем не против, – Губы Джека чуть тронула улыбка. – А есть ли причина тому, что вы не сказали моему внуку, что собираетесь повидаться со мной?

– Отчасти есть. Но ничего преднамеренного и коварного. Я хотела кое-что спросить именно у вас, – призналась я.

– О Кейране?

– Наверное, так или иначе, мои вопросы могут затронуть и его. Но никакие тайны выведывать я не собираюсь. Просто есть вещи, которыми мне не хотелось бы его тревожить.

– Вы думаете, я могу рассказать вам что-то такое, чего не сможет поведать мой внук? – брови старшего Уолша сдвинулись. Он медленно, осторожно зашевелил руками, закрывая книгу, лежащую перед ним. – Чего же именно касаются ваши вопросы?

– Мои вопросы не о самом Кейране. Они о его… – Все еще сомневаясь в правильности того, что собираюсь спросить, я начала запинаться. – О вашем доме.

– Что с ним не так? – еще больше нахмурился Джек. – То есть, я знаю, он старый, маленький и неудобный. И вокруг него полное запустение, но…

– Он старый и маленький, но вполне удобный. И запустения больше нет. Участок сейчас в полном порядке, – поспешно вставила я. – Собственно…вы могли бы сами убедиться в этом. Если есть возможность… Э-мм, если бы вы согласились как-нибудь посетить мой дом.