Текст книги "Там, где холод и ветер (СИ)"

Автор книги: Ирина Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Я поставила перед ним тарелку с омлетом и двумя поджаренными тостами, налила по большой чашке кофе себе и ему и уселась за стол напротив него.

Он приступил к еде, время от времени поглядывая на меня, будто ждал чего-то.

– Я вчера ездила к твоему деду. Прости, что не сказала. Визит получился спонтанный.

Я приготовилась объяснять свою поездку к старшему Уолшу, формулируя в голове вереницу убедительных и не очень доводов. Но Кейран вскинул на меня спокойный взгляд, продолжая невозмутимо жевать.

– Знаю, – отозвался он. – Я говорил с Джеком вчера.

– Ты не… возражаешь? – осторожно спросила я.

– Почему я должен возражать? – удивился Кейран. – Наоборот, это именно то, чего я бы хотел. Я буду только рад, если вы с Джеком найдете общий язык и станете общаться. Только не вози ему больше газет, он их никогда не читает и видит в них чуть ли не причину мирового зла.

– Что же ему привозить тогда?

– Ванильные кексы. Их он обожает. И сыграй с ним в шахматы. Умеешь?

Я неуверенно кивнула. Играла я в шахматы неважно, но все же играла.

– Что еще любит Джек? – поинтересовалась я.

– Клетчатые рубашки, книги и меня, – заявил Кейран.

– А у нас с твоим дедом схожие предпочтения. Включая клетчатые рубашки.

– Вот как? – Кей откинулся на спинку стула, выглядя страшно довольным. – В таком случае, сделай ради меня одно большое дело.

– И что же это?

– Уговори его постричься.

– Зачем? – воскликнула я. – С какого перепугу я должна заводить с ним разговор о стрижке? И почему он должен выслушивать такого рода мнение от малознакомой женщины?

– Я почему-то уверен, что тебя он послушает, – ответил Кей.

– Но даже если и так, зачем я стану его уговаривать менять прическу? Судя по всему, Джека устраивают его длинные волосы. И потом, ему они идут, – убежденно добавила я.

– Тебе нравятся мужчины с длинными волосами? – Стекла очков Кейрана блеснули, скрыв от меня его взгляд.

– Мне нравится только один мужчина. И мне все равно, какой длины у него волосы.

– Хороший ответ. – Кейран подался вперед, положив руки на стол. Теперь я видела его глаза вполне отчетливо. – И все же, пожалуйста, выполни мою просьбу, Хейз. Скажи Джеку, что я просил тебя напомнить о том, что ему пора постричься.

Я изобразила какой-то неопределенный жест рукой.

– Ну, ладно. Если ты настаиваешь, – сдалась я.

Кейран кивнул и удовлетворенно улыбнулся, и в его улыбке мелькнула искра лукавства, словно он замышлял что-то, чем не спешил со мной делиться.

…Кейран уехал. Прощание наше вышло обычным, будничным, словно он уходил на работу всего на несколько часов. На меня снизошло странное спокойствие, а он излучал деловитую уверенность, когда мы обнялись и поцеловались, стоя в прихожей.

– Буду звонить, как только смогу, – сказал Кей, одной простой фразой избавив меня от необходимости бегать по потолку, ожидая его обязательных частых звонков.

Ему предстояло важное и малоприятное дело, и я, конечно, не собиралась настаивать, чтобы каждую свободную минуту он названивал мне.

Я закрыла за Кейраном дверь и отправилась заниматься домашними делами. В процессе уборки и готовки вдруг вспомнила, что моя сумка так и осталась лежать в машине со вчерашнего вечера. Казалось бы, какое простое дело – пойти и забрать её – но, выходя из дома, я почувствовала, что ноги мои наливаются тяжестью, словно к ним привязали камни.

Я преодолевала порог, как горный перевал и невольно затаила дыхание, ожидая увидеть огромных черных птиц, рассевшихся на ветках деревьев вокруг моего дома. Эти жуткие твари явно преследовали меня, выжидали чего-то, пытаясь вторгнуться в мой мир.

Я понимала, что этот страх иррационален, ничем убедительным не подтвержден, но уже не могла отрицать, что пугающие подозрения поймали меня в свой капкан.

На оставшемся в сумке телефоне было четыре неотвеченных звонка. Два вчерашних от Кейрана, и по одному от Уны и Брайана, звонивших недавно.

Брайану я перезвонила сразу же. Он не стал слушать моих извинений за то, что не ответила на его звонок, а торопливо заговорил:

– Хейз, у тебя там ничего не изменилось? Я все еще могу привезти Джун?

– Конечно, Брай. Все в силе. Я жду вас, – поспешно ответила я.

– Тогда, если ты не против, мы приедем пораньше. Уже сейчас. Можно?

Брай говорил скороговоркой, но голос его казался страшно усталым, лишенным интонации. Я расстроилась, услышав друга таким, и в то же время обрадовалась, что мне не придется коротать несколько часов в доме в полном одиночестве, маясь от тревожных мыслей, упорно лезших в голову.

Маленькая Джун была для меня сейчас, пожалуй, самым желанным обществом из всех возможных.

***

Кейран устроился в кресле салона самолета. Перед тем как выключить телефон, набрал номер деда. После обычных вопросов о самочувствии и настроении, сказал:

– Джек, считай, что со своими патлами ты уже расстался.

– Да быть того не может, – спокойно отозвался старший Уолш. – Неужели свершилось?

– Вернусь, убедишься сам. А пока поверь на слово. Ты же знаешь, я лучше ничего не скажу, чем совру.

Глава 37

Глава 37

Открыв дверь, я отступила в сторону, пропуская стоящих на пороге. Джун шагнула вперед, обхватила мои ноги и уткнулась в них лбом. Я опешила в первое мгновение, потом положила ладони на светловолосую головенку, тихонько погладила.

– Пливет, – с печальным вздохом проговорила девочка. Задрала личико и серьезно посмотрела на меня снизу вверх. – Ты слышала, что у нас случилось? – спросила она, хмуря бровки.

– Да, лапочка, слышала. И мне очень жаль, – я снова провела рукой по волосам Джун. Такие мягкие, словно шелк.

Быстро посмотрела на Брайана, он ответил мне столь же коротким взглядом, и я успела заметить печаль, которой не наблюдала никогда в светлых и ясных глазах друга. Я вообще не знала, как он переживает тяжелые времена, никогда не видела его в горе. Для меня Брайан был олицетворением неунывающего жизнелюбия и легкости, мягкой иронии и бесконечной доброты и участия. А теперь мне хотелось заплакать, глядя на него. Он поник, словно выцвел, переживая то, что произошло с людьми, которых он считал своими родными, несмотря ни на что.

– Тебе глустно? – спросила Джун.

– Да, мне грустно, – отозвалась я.

– И папе ужасно грустно. И мне глустно. – Джун отступила назад, протягивая руку молча стоящему чуть поодаль отцу. Схватив его за пальцы, крепко сжала, а сама снова подалась ко мне, привставая на цыпочки, и прошептала: – Мне еще глустнее из-за папы.

Я присела на корточки перед девочкой, обняла ее, и тихо проговорила на ушко:

– Я тебя понимаю. Мне тоже очень не нравится, когда твоему папе плохо. Но он сильный и добрый, и помогает людям, у которых случилась беда. Твой папа – настоящий супергерой. Всегда появляется там, где больше всего нужен.

Джун не шевелилась в моих руках, тихонько сопела и внимательно слушала, пока я говорила. Потом аккуратно освободилась из объятий, повернулась к Брайану:

– Пап, иди туда, где ты больше всего нужен. Там без тебя не сплавятся.

Брайан подхватил дочку на руки, чмокнул в щечку, крепко прижал к себе. Не выпуская Джун, шагнул ко мне и тоже быстро поцеловал. Но не в щеку, а в уголок губ. Я вздрогнула, изо всех сил стараясь не подать виду, что меня смутил этот условно-дружеский поцелуй.

– Спасибо, что согласилась приглядеть за Джун, – искренне поблагодарил Брай.

– Что ты, мне только в радость.

– А твой, эээ… друг не будет против? – Брайан направил цепкий взгляд куда-то мне за спину.

– Кейран уехал, его не будет несколько дней. И он совсем не против. Ему даже понравилась идея, что на какое-то время мне компанию составит Джун.

– А, ну ясно. Тогда хорошо, – рассеянно отозвался Брайан.

– Ты не волнуйся, Брай. Мы справимся, – сказала я, поглаживая по спинке девочку, которую он продолжал держать на руках. – Я все помню, что можно, что нельзя. Если что, позвоню.

Брайан смотрел, будто сквозь меня и кивал, поджав губы. Опуская дочь на пол, нахмурился, и в этот момент вдруг показался мне намного старше своих лет. Я невольно вздрогнула, настолько поразила меня эта мгновенно произошедшая метаморфоза с другом. Шагнула вперед, взяла его за руку, пожала жесткие и сильные пальцы Брайана, сейчас холодные, словно ледышки.

– Не волнуйся, – повторила я, просто не зная, что еще сказать. – Здесь, – я сделала ударение на этом слове, – все будет в порядке.

– Знаю, – отозвался Брайан. – Вы – моя крепость, – сказал он, рассеянно улыбнувшись.

– Мы клепкие, не лазвалимся, – заявила Джун, понимая слова отца по-своему. – Не волнуйся.

– Не буду волноваться, – уверенно сказал Брай дочери. Он сделал короткий, глубокий вдох, резкий выдох, словно собираясь с мыслями. – Да, теперь еще вот…

Наклонился и полез в стоящую на полу сумку. Достал из нее кожаную папку, из кармана пиджака вытащил ключи, передал всё это мне.

– Так, Хейз, держи. Это документы и ключи от магазина. Изучай и то, и другое, когда и как считаешь нужным. Думай, размышляй, прикидывай, куда и зачем ты решила сунуть свою бесшабашную голову, и есть ли смысл это делать. Спешки нет, так что – дерзай. Надумаешь посетить магазинчик – на здоровье. Код от системы безопасности указан на листочке в папке. – Он посмотрел на меня задумчиво, будто прикидывал – способна ли я потянуть такой груз, и добавил нежно: – Листочек не потеряй.

– Постараюсь, – буркнула я, почти обидевшись.

В ответ Брайан невесело усмехнулся.

– Дай водички глотнуть, и я пойду, – сказал он.

Мы все прошли на кухню. Джун тут же забралась на стул за столом и притихла, болтая ногами и озираясь по сторонам. Удивительное создание, эта девочка. Она каким-то непостижимым образом могла тонко чувствовать настроение, витающее в воздухе, и умела не создавать лишних помех. Я улыбнулась малышке, налила в стакан воду из пластиковой канистры и передала стакан Брайану.

Он сделал глоток и подошел к окну, выходящему в сад. Выглянул наружу, посмотрел направо, налево.

– Она сегодня не работает у меня, Брай, – сказала я тихо. – И завтра тоже.

– А я знаю. – Брайан быстро допил воду, чисто мужским уверенным жестом вытер рот. – Она… хотела пойти со мной сегодня. К Эвлинн. Но я сказал, что не стоит.

Подошел к раковине, сполоснул стакан и, ставя его в сушилку, добавил:

– Уна идет со мной завтра, на похороны. – Он повернулся и, глядя мне в глаза, сказал: – Здорово, правда? Фактически это первое наше свидание, и оно пройдет… на похоронах.

– О-оо… – невольно вырвалось у меня. Быстро справившись с удивлением, я добавила: – Моё уважение к Уне возросло в разы. Эта девушка необыкновенная, Брай. Но возникает вопрос – не вызовет ли твое появление с Уной ненужного… напряжения между ней и твоей бывшей? Это было бы неуместно на похоронах.

Брайан небрежно пожал плечами.

– Я даже и не подумал об этом. Но, кажется, Уна не из тех девушек, которые будут как-то подпитывать напряжение. Она, скорее всего, просто не обратит на это внимание. А если и обратит, то будет вести себя так, что у Лиз пропадет азарт напряжение нагнетать.

– Ого, а ты успел неплохо узнать Уну, – заметила я.

– Хм, как-то само вышло, – задумался Брай. – Но сделать такой вывод не так уж сложно. Особенно, если учесть, что я вообще окружен просто невероятными женщинами, – хмыкнул он, – одна сидит с моим ребенком, вторая вместо свидания сама предложила пойти со мной на похороны. Вы же практически святые.

– Сомневаюсь, что она предлагала это вместо свидания. Просто хочет поддержать, быть рядом, когда у тебя стряслось вот… такое.

– Угу. Что-то типа «И в горе, и в радости»?

– Именно.

– Ну, говорю же – святые, – кивнул Брайана. – Ладно, поживем-увидим.

– Брай, а ты не будешь возражать, если я завтра съезжу в магазин Эвлинн и возьму с собой Джун? – спросила я, почти уверенная, что Брайан не позволит.

– Поедешь сама? Не на автобусе? – он насторожено нахмурился.

– Я осторожный водитель, честно.

– Поезжайте. Только аккуратно, пожалуйста.

– Обещаю. Не волнуйся.

– Ладно, верю. Мне пора. Ведите себя хорошо, девочки мои. – Он чмокнул меня в лоб, поцеловал дочку и ушел.

Все это время Джун сидела тихо и не произнесла ни слова. Зато, как выяснилось, она внимательно наблюдала за нами с Брайаном и прекрасно слышала, о чем мы говорим, не пропустив ни слова.

– Вы с папой влюбленные? – выдала малышка, едва мы вернулись кухню, проводив ее отца. И тут же: – А кто такая Уна?

– Нет, милая, мы с твоим папой не влюбленные. Мы с ним друзья, – ответила я. – А Уну ты уже знаешь. Она ухаживает за моим садом. Помнишь, мы вместе ели пиццу на крыльце?

– Помню, – закивала Джун. – А что мы будем делать сегодня?

– Да что хочешь! Почитаем, погуляем, поиграем, посмотрим телевизор. – В голову прилетела одна шальная мысль, и я добавила: – А хочешь, давай вместе испечем ванильные кексы, чтобы угостить одного очень хорошего человека.

– Хочу кексы! – обрадовалась девочка. – А холоший человек – это мой папа?

– Твой папа очень хороший, и его мы обязательно угостим кексами, но сейчас я говорю о другом человеке, тоже очень хорошем. И одиноком. Завтра мы можем поехать к нему. Отвезем ему угощение и ты с ним познакомишься. Ну, так как? Работаем?

– Лаботаем! – решительно заявила девочка.

Пару часов мы возились на кухне, обсыпав мукой все, до чего дотянулись. Из Джун получилась замечательная помощница. Она старалась изо всех сил, от усердия высунув язык, когда отмеряла и добавляла сахар, пыталась вымешивать тесто, а потом рассовывала его по формочкам. Больше всего ей понравился запах ванили. Она, словно завороженная, наблюдала, как я разрезаю стручок и вычищаю из него мелкие семена, а потом засунула нос в пакетик, в котором стручок хранился, и долго нюхала, громко и восхищенно вздыхая.

…Кейран позвонил, когда я уже уложила Джун спать наверху на своей кровати, а сама прикорнула рядом.

Прошло несколько часов, в течение которых я не слышала его голоса. Прилетев, он отослал смс-ку, что благополучно приземлился, я в ответном сообщении пожелала удачи, понимая, что перезванивать не стоит: ему сейчас ни до чего, кроме тех проблем, что на него свалились.

Телефон завибрировал, и на экране высветилось имя Кейрана. Стараясь не разбудить девочку, я вскочила с кровати и стремительно вышла из спальни.

– Эй, как ты? – спросила я, ответив на звонок.

– Без тебя – плохо. – Кейран говорил привычно спокойным голосом, и от глубокого, низкого, ласкающего тембра у меня по коже бежали мурашки.

– Не хочу, чтобы тебе было плохо…

Мы говорили и говорили, и я все отчетливей понимала, что нуждаюсь в Кейране так, как не нуждалась ни в ком и никогда. Даже в детстве, пугаясь чего-то или радуясь, я не рвалась так к маме, как хотела сейчас к мужчине, которого любила. И мне настолько понятно это ощущение, будто оно являлось чем-то, что составляло абсолютно естественную часть моей натуры. Часть, без которой я просто не смогу существовать. Как кровь, или кожа.

– Три дня, любимая моя девочка. Я вернусь через три дня.

Позже я лежала, слушая тихое посапывание мирно спящей рядышком Джун, а слова Кейрана все звучали в моей голове. Уже засыпая, вспомнила, что забыла спросить, не возражает ли он, если я завтра снова навещу Джека.

***

Утро выдалось пасмурным, серым, печальным. Пока мы с моей подопечной умывались, завтракали и собирались, за окном моросил дождик. Я подумала о Брайане, о том, как нелегко ему сейчас. Но вспомнив, что с ним рядом должна быть Уна, почувствовала облегчение. Было что-то в этой девушке подлинное, светлое, именно такое, что необходимо моему другу.

Мы с Джун упаковали кексы в пластиковый контейнер, и когда уже садились в «тойоту», я осознала, что у меня нет детского автосиденья.

– Ох, милая, – с досадой сказала я, – боюсь, мы не сможем поехать с тобой на машине.

– Ты забыла, как лулить? – серьезно спросила Джун.

– Нет, я помню, как рулить. Но у меня в машине нет специального кресла, в котором должны ездить детки. Меня могут наказать за то, что я вожу маленькую девочку без него, – пояснила я.

Джун задумалась на мгновение, деловито кивнула.

– Не волнуйся. Плосто надо плистегнуться лемнями. А когда будем плоезжать полицейских, я буду плятаться вот так, – и малышка присела на корточки, прикрыв голову руками.

– Нет, никто прятаться не будет, – не сдержав улыбки, решительно заявила я. – Мы сейчас первым делом заедем и купим автокресло, а потом поедем, куда планировали.

По дороге в пансион, чуть в стороне от шоссе, располагался большой торговый центр, в котором был отдел детских товаров. Мы завернули туда, и через полчаса моя маленькая подопечная восседала в новом кресле.

Я не стала оставлять машину у въезда на аллею, где обычно парковался Кейран, навещая деда. Проехала до главного входа и завернула на служебную стоянку, туда, где мы останавливались с Уной, когда я привозила свои пироги.

На территории безлюдно и тихо. Никто из обитателей дома не прогуливался, не сидел на лавочках. Деревья, красиво подстриженные кустарники, ухоженные клумбы – все выглядело потускневшим под серым низким небом. И снова накрапывал мелкий дождик.

Оставив машину, мы прошли к главному входу в пансион. Внутри, в отличие от печального безлюдья, царящего снаружи, чувствовалось явное оживление. На консольных столиках – вазы со свежими цветами. В воздухе витал запах полироли для мебели и чего-то аппетитного, готовящегося на кухне. Сотрудники, в основном женщины, сновали по коридору, останавливались, переговаривались и снова расходились, спеша куда-то по своим делам. Все это я заметила, как только мы вошли в двери, и у меня сразу создалось ощущение суеты и какого-то ожидания.

За столиком в холле сидела уже знакомая мне женщина. Увидев нас с Джун, она автоматически очень вежливо и с улыбкой поздоровалась, Затем пригляделась и, видимо, узнав меня, с удивлением вопросительно приподняла брови:

– Вы что-то хотели, мисс? – спросила она.

– Мы хотели бы повидать Джека Уолша, – сказала я. – Это возможно сейчас?

– Вообще-то, у нас сегодня намечено мероприятие, – произнесла женщина. – Вы договаривались с ним о визите?

– Да, я говорила ему, что заеду. – И это была правда, я говорила, что приеду снова и Джеку, и Кейрану, правда, не говорила, что сделаю это именно сегодня.

– Тогда пройдите, – кивнула женщина. – Вы знаете, где его комната?

– Да, знаю. Спасибо.

И мы с Джун двинулись по длинному и широкому коридору. Девочка притихла и прижалась ко мне, расширенными глазами глядя на проходивших мимо старичков и старушек. Одну пожилую леди, медленно продвигавшуюся, опираясь на ходунки, Джун проводила долгим взглядом и сказала, подняв ко мне личико:

– Здесь обитают только бабули и дедули. Это стлана сталичков?

– Да, милая, это страна старичков, – согласилась я с ней. – И с одним из обитателей ты сейчас познакомишься. Не бойся, он очень и очень хороший.

– Я не боюсь, – мотнула головой девочка. – Зачем бояться сталичков?

Густой бас Джека отозвался на наш стук с чуть раздраженной, как мне показалось, интонацией. Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь, а Джун тут же целиком просунула головенку и сказала:

– Здласти.

Джек сидел в кресле-каталке, как и в прошлый раз. И снова у него на коленях лежала подушка, а на ней – объемная книга. Увидев нас, он удивленно вскинул серебряные брови.

– Ну, здравствуйте. Заходите.

Джун тут же протопала до старика и остановилась перед ним, с любопытством разглядывая его.

– И кто вы такая будете, юная леди? – спросил Джек, бросив на меня взгляд, в котором было легкое замешательство и интерес.

– Я буду Джун, – сказала девочка. – А вы чей дедуля? Хейз?

– Хм… Я был бы очень рад быть дедулей Хейз, – ответил Джек, качнув головой, – но я не ее дедушка. Я дедушка Кейрана. Знаешь такого? – и Джек чуть прищурившись, снова взглянул на меня.

– Кейлана знаю, – закивала головой девочка. – Он отвозил нас с папой домой, когда мы ночевали у Хейз. Мы спали на диване, а Кейлан плишел ночью и заснул плямо в клесле.

Я стояла, молча наблюдая за их беседой. Встревать пока не собиралась, пусть сами попытаются договориться. А я потом поясню, если будет нужно.

– Ох, как интересно, – Теперь во взгляде Джека зажглось неподдельное любопытство, смешанное с удивлением. – И кто же ваш папа?

– Мой папа – Блайан. – Джун мотнула головой в мою сторону. – Он длуг Хейз и они не влюбленные. А почему у твоего клесла колесики? Ты любишь кататься?

– Нет, на этом кресле я кататься не люблю, – со спокойной улыбкой ответил Джек. – Но катаюсь, потому что мои старые ноги капризничают и отказываются ходить.

Джун, похоже, уже утратила интерес к их беседе. Она рассеянно кивнула, и стала медленно прохаживаться по комнате, с любопытством осматриваясь вокруг.

Джек перевел взгляд на меня, его глаза светились хитринкой. Губы тронула легкая улыбка.

– Не ждал вас так скоро, Хейз, да еще в такой приятной компании, как эта маленькая леди, – сказал он. – Что вы привезли мне сегодня?

– Газеты не привезла. – Я достала из сумки контейнер. – Ванильные кексы. Кейран говорил мне, что вы их любите.

– Верно. Люблю. Что он вам еще говорил?

– А еще ваш внук просил напомнить, чтобы вы постриглись.

– Прям вот так и сказал? – Брови Джека снова взметнулись вверх.

– Так и сказал: «Напомни, пожалуйста, Джеку, что ему пора стричься». Я напоминаю. Хотя ваши длинные волосы мне нравятся, они вам идут.

– Придется постричь их все же, раз внук попросил, – отозвался Джек, задумчиво глядя на меня.

– Вы всегда выполняете просьбы внука? – улыбнулась я.

– Нет, моя дорогая. Потому что Кейран никогда и ни о чем не просит. А потому эту его просьбу готов выполнить безоговорочно. – Джек кивнул головой на стул, стоящий у стены. – Присаживайтесь, давайте выпьем чаю с вашими кексами. Я не знаю, чем вас еще развлечь и боюсь, что вы очень скоро заскучаете в моей компании.

– Вообще-то, это мы хотели предложить вам немного развлечься, – сказала я. – Как вы отнесетесь к идее поехать в город и посетить одно место?

Джек внимательно смотрел на меня.

– Сегодня?

– Да, сейчас. Но я не знаю вашего распорядка, и если что-то не вписывается, то мы можем запланировать это на другое время, – поспешно добавила я, начиная испытывать волнение от того, что Джек Уолш вдруг стал выглядеть непривычно серьезным.

– Распорядок у меня здесь один – вовремя проглотить таблетки, – отозвался он. – Мне нравится ваше предложение. Тем более оно прозвучало как нельзя кстати. У нас сегодня ожидается визит важной особы, которая решила пожертвовать немалую сумму своих кровных нашей скорбной обители. Терпеть не могу эти посещения, когда в твою комнату заглядывают, как в клетку с мартышкой, и надо или выглядеть благообразным маразматиком, или что-то эдакое любезное изображать. И все кругом такие напряженно улыбчивые.

Джек посмотрел на Джун, которая завороженно следила за движением маленького маятника стоящих на комоде часов.

– Болваном буду, если упущу возможность провести время в обществе двух прелестных молодых леди, – сказал он. – Но я должен доложить о своем предстоящем отсутствии.

Он подкатил к тумбочке возле кровати, взял трубку стоящего на ней стационарного телефонного аппарата. Непослушными пальцами старательно и неспешно нажал короткую комбинацию цифр и произнес:

– Любезная миссис Шелли, загляните ко мне. Да, прямо сейчас, если вас не затруднит.

Меньше, чем через минуту в комнату постучала и зашла та сама женщина, что сидела за столиком дежурной в холле.

– Что случилось, мистер Уолш? – спросила она, оглядывая цепким взглядом нас всех.

– Почему сразу случилось? – пожал широким костистым плечом Джек. – Ничего не случилось. Хочу поставить вас в известность, что планирую отсутствовать некоторое время. Отчалю на рандеву в компании вот этих прелестных дам, – он кивнул головой в сторону меня и Джун.

– Ох, мистер Уолш, ну вы же знаете, что это у нас так не делается! – коротко вздохнула миссис Шелли. – Тем более сегодня, когда…

– Тем более сегодня, когда у нас ожидается визит этой самой, как её там, – перебил женщину Джек. – Вам же лучше, дорогая, избавитесь на время от одного недовольного, ворчливого старика. Просто сообщите кому следует и все. Никаких формальностей ведь больше не требуется.

Миссис Шелли снова вздохнула, неодобрительно качая головой.

– Будь по-вашему, – сказала она. – Не стану я спорить. С вами это вообще невозможно. Пойду, сообщу о вашем желании отправиться прогуляться и велю принести лекарства. Выпьете обеденную порцию перед отъездом. А сколько вы планируете отсутствовать? – встрепенулась она, став вдруг деловитой и строгой.

Джек посмотрел на меня, и, едва я успела открыть рот, сказал:

– Сегодня вернусь точно. И не очень поздно. Не в моих интересах утомлять юных дам своим обществом. Несите таблетки.

Миссис Шелли удалилась, а через пару минут забежала миниатюрная медсестра, дала Джеку таблетки, помогла ему надеть куртку и заботливо накрыла его ноги пледом.

– Ох, Джек, вы авантюрист, – приговаривала она, суетясь вокруг старика. – На улице влажно, знаете же, что такая погода совсем не для вашего состояния. Вам нельзя студиться, поэтому не убирайте плед. И обязательно прихватите трость.

– Да помню я все, – ворчливо откликнулся старший Уолш. Поймав заинтересованный взгляд, который медсестра пару раз бросила на нас с Джун, он потянул женщину за рукав и, приблизив рот к ее уху, что-то прошептал. Женщина удивленно вскинула брови, и на лице ее расплылась улыбка.

– Да неужели? – воскликнула она. – Это же прекрасно! – И вышла, приветливо кивнув всем нам на прощанье.

Я не стала спрашивать старика Уолша, что он такое ей сказал. Догадываюсь, что сообщил нечто, касающееся меня и Кейрана. Но могу и ошибаться.

Кресло Джека легко скатилось по пандусу главного входа на выложенную плиткой площадку перед широкой лестницей. Оставив его и Джун, я быстро побежала к служебной стоянке, намереваясь подогнать машину. Когда подъезжала, на аллее показался автомобиль. Шурша колесами по гравию, к усадьбе медленно плыл шикарный черный «Бентли», походивший на сухопутный лайнер.

Я усаживала и пристегивала в автокресле Джун, когда роскошная машина затормозила, из нее вышел мужчина в черном костюме, и открыл заднюю дверцу. Я помогала Джеку подняться и вела его к тойоте, когда из бентли, опираясь на руку своего помощника, грациозно выскользнула никто иная, как мисс Берриган.

Я помогала Джеку усесться на переднем пассажирском сиденье, накрывала его ноги пледом, когда цепкий взгляд Морин скользнул по всем нам. Задержался на мне, потом – чуть дольше и с явным интересом – на старшем Уолше.

Я складывала кресло и убирала его в багажник, стиснув зубы от внезапного ощущения враждебности, то ли зародившегося во мне, то ли налетевшего откуда-то извне. Рыжеволосая красавица в сопровождении высокого мужчины и женщины средних лет поднималась по ступенькам к услужливо распахнутым перед ней дверям пансиона. Прежде, чем войти она повернулась и, поймав мой взгляд, кивнула, явно давая понять, что узнала меня. Её тонковатых губ коснулась тень улыбки, не затронувшей ни глаз, ни единой мышцы гладкого, словно алебастрового лица.

Я машинально кивнула в ответ, но не смогла заставить свои губы растянуться хотя бы в подобие улыбки.

***

Настроение внезапно испортилось. Видимо, и все присутствующие в машине что-то такое ощутили. И без того тихая сегодня Джун вообще затаилась, сидела и водила пальчиком по стеклу.

Я крепко держала руль, время от времени постукивая по нему пальцами. Краем глаза увидела, что Джек смотрит на мои руки.

– Вы ее знаете? – поинтересовался Уолш.

– Можно сказать и так. Это Морин Берриган. Светская львица, насколько я знаю, активно занимается благотворительностью. И она – звезда проекта, которым сейчас занят Кейран.

– Ах, вот оно что, – проговорил Джек, качая головой. – А я-то никак не мог понять, откуда слышал это имя и в связи с чем. На фамилии у меня отвратительная память. Кроме «Морин как-то там» и не вспомнил, пока вы не сказали. И уж ни за что бы не додумался как-то связать работу внука с нашим спонсором. Вы с ней знакомы?

– Виделись мельком один раз, – отозвалась я, стараясь своим тоном не вызывать у Джека желания задавать вопросы о Морин. Он и не стал больше ничего спрашивать, только заметил:

– Внук говорил мне, что она очень красивая женщина. Она и вправду необычайно хороша. И этой своей красотой пугает почище дьявола, – добавил он, понизив голос.

Я была с ним полностью согласна. И, как оказалось, не я одна.

– Лыжая тетенька похожа на злую кололеву из Белоснежки, – донесся до нас голосок Джун. – У нее блови такие. Вот такие…

В зеркальце над лобовым стеклом я увидела, как маленькие ручки Джун изобразили в воздухе две загогулины, призванные передать резкий излом бровей Морин.

– Верно подмечено, – одобрительно отозвался Джек, поворачиваясь к девочке. – Вы очень наблюдательны, мисс Джун. Дайте пять, – и он протянул ей свою большую руку ладонью вверх.

Джун охотно шлепнула по руке старшего Уолша, и вместе со звонким хлопком словно лопнуло и рассеялось висевшее в воздухе напряжение.

***

С замком на двери магазинчика Эвлинн я справилась быстро, но, вводя код на охранной панели, вдруг стала путаться. Джек вытянул из моих подрагивающих пальцев бумажку и четко, спокойно продиктовал кодовую комбинацию. Мне оставалось только послушно тыкать пальцем в нужные кнопки.

В магазин Джек зашел сам, тяжело опираясь на трость, за которую крепко вцепилась Джун.

– Я схожу за вашим креслом, – сказала я.

Старший Уолш стоял посреди маленького помещения сувенирной лавочки, возвышаясь, как величественный монумент. Его крупная, очень высокая фигура с длинными белоснежными волосами, убранными в хвост, походила на образ какого-то мифического создания. Сейчас Джек напомнил мне старца-друида, какими их изображают на иллюстрациях в книгах.

– Здесь есть, на что можно присесть? – спросил Уолш.

– Да, в подсобке есть диванчик, – отозвалась я.

– Вот и чудесно. Этого вполне достаточно, и кресла пока не нужно. На нем тут и не развернешься, – Джек оглядел небольшое помещение. Я видела, что ему тяжело стоять, что крупные рук, опираются на палку все с большим усилием и начинают вздрагивать.

– Вы уверены? Достать и разложить кресло – минутное дело, – нахмурилась я, мысленно ругая себя на чем свет стоит за то, что, не подумав как следует, притащила сюда старика. Я думала только о том, что мне хочется показать ему этот магазин и рассказать о своем решении стать его совладельцем. И кое-что показать, если решусь…

– Уверен. Не нужно, Хейз. Здесь я хоть немного побуду тем, кем был когда-то – хозяином своих ног. – Старший Уолш посмотрел на меня, и в глазах его мелькнула улыбка, в которой не было ни иронии, ни затаенной горечи, как могло бы вдруг показаться. Джек на самом деле чувствовал то, о чем говорил.