Текст книги "Тёмный день"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц)

– Обязательно, ага, – поспешно отозвался Дарин. – О скитаниях, значит?

В конце коридора показалась гигантская фигура господина Горама.

Пулис торопливо пригладил растрепанные волосы и кинулся навстречу.

– Господин Горам, господин Горам! – заверещал он.

За главой Морского Управления бледной тенью трусил Барклюня. Заметив Дарина, секретарь тотчас направился к нему.

– Привет, Барклюня, желаю процветания! Держи, вот перевод документов, что ты просил, – Дарин протянул ему свернутые в трубку листы. – Один листок помят немного, но это ерунда. Слушай, ты Меркателя не видел?

– Нет, – отозвался тот, нервно озираясь по сторонам. – Вообрази себе, что за история со мной сегодня произошла! Наша горгулья номер восемь, та, что постоянно пропадает, навещает родственников в соседнем замке, решила…

– Барклюня! – перебил его Дарин. – Ты лучше мою историю послушай! Не только тебе не везет! Вот, полюбуйся-ка, – он ткнул пальцем в сторону: там, у стены скромно стоял раб Басиянда.

– Кто это?

– Это, блин, мой раб! Меркатель подарил. Всучил и смылся куда-то! И что мне теперь делать?

Барклюня подумал, теребя краешек папки.

– На свободу отпусти, – предложил он.

– Не идет! – воскликнул Дарин так громко, что господин Горам прервал беседу с Пулисом и оглянулся.

– Я вчера битый час растолковывал, что нет у нас в Лутаке рабства, но он как уперся на своем, так и стоит! Желает быть рабом – и все тут!

Секретарь бросил в сторону раба удивленный взгляд.

Басиянда тонко улыбнулся.

– И что же ты с ним делать-то будешь?

– Ну, что… – уныло протянул Дарин. – Вот, Меркателя ищу…

Барклюня почесал кончик носа и вздохнул.

– А у нас с утра такое, вообрази себе, происшествие произошло, – начал секретарь, понизив голос. – Рассказал я вчера господину Гораму о том, что в Морской тюрьме случилось. Господин Горам выслушали внимательно, за самоуправство мое не рассердились и только заметить изволили, что старшего тюремщика Мунгара самого бы не мешало на бирюзовые рудники отправить. Велели мне приказ подготовить, чтоб делу этому – о несоблюдении «Закона о трех днях» – ход дать.

– Так значит, не зря мы с тобой вчера как угорелые бегали? Удалось вам Мунгара прижать?

– Если бы, – вздохнул Барклюня. – Сегодня рано утром, вообрази себе, являюсь в Управление, а в приемной уже тюремные стряпчие сидят! Лично принесли документ о том, что суд был проведен, как предписано, просто они приказ оформить и в Морское Управление доставить не успели. Все как положено! И свидетели, говорят, имеются, что суд был проведен. Полная тюрьма свидетелей! Каждый стражник клянется, что никаких законов господин Мунгар отродясь не нарушал.

– Эх… – с досадой сказал Дарин.

– Вот именно, – кивнул Барклюня. – Я, вообрази себе, понимаю, что приказ они ночью задним числом состряпали, а доказать ничего не могу! Стряпчие старшего тюремщика хуже бубонной чумы боятся!

Он пожал плечами.

– Да, блин, – огорченно протянул Дарин.

– А я еще спросить-то хотел, – спохватился секретарь. – Вчера возле трактира, когда я птицу того… гм… что за штуку ты нашел? В мешочке замшевом, на орех похожа? Что это было?

– Это? – Дарин замялся: втягивать приятеля в новые неприятности ему очень не хотелось. – Да так, ерунда. А вот скажи, Барклюня, ты в Управлении сегодня долго сидеть будешь?

– Как обычно – до полуночи, а, возможно, и дольше. Столько работы, вообрази себе!

– До полуночи? – Дарин задумался. – Это хорошо. Я, пожалуй, зайду, посидим, поболтаем. Кого-нибудь из призраков за пивом пошлем. А?

– За пивом? – секретарь оживился. – Знаю я тут неподалеку отличный трактир, там, вообрази себе, если два кувшина пива покупаешь, то третий…

Господин Горам закончил разговор, кивнул Пулису и величественно двинулся по коридору дальше. Пулис вытащил из кармана еще один кусок сыра, откусил и помчался куда-то по неотложным курьерским делам.

– Барклюня! – прокатился по коридору громовой голос, секретарь вздрогнул и пустился вслед за своим начальником.

Дарин посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на раба, повеселевшего при разговоре о пиве:

– Пошли, Басиянда…

На главной площади, возвещая о том, что в Лутаке наступил полдень, звучно пробили часы.

– Господин, – почтительно поклонившись, обратился Басиянда. – Осмелюсь напомнить, господин, что наступило время обеда. Все почтенные хозяева должны озаботиться едой для своих рабов.

Дарин тяжело вздохнул. Он, мало-помалу, начинал преисполняться к рабовладельцам самым настоящим сочувствием и жалостью. Если уж один-единственный раб способен так изобретательно и качественно отравлять жизнь, то страшно подумать, что могут учинить десять или двадцать рабов!

– Может, подождешь немного? – с надеждой спросил он. – Сейчас Меркателя отыщем, он тебя и покормит. А?

– Никак невозможно, господин, – вежливо, но непреклонно отвечал Басиянда. – Мой долг – служить тебе, а делать это на пустой желудок – величайшее неуважение!

Дарин от души выругался и поплелся по коридору – искать обед для своего раба.

…На первом этаже, в уголке просторного холла, приютилась небольшая лавочка, торгующая съестными припасами. Там всегда топилисьпокупатели, вот и сейчас у прилавка стояли два гоблина в форме писарей Управления и размышляли, чем бы перекусить. На прилавке имелась еда на любой вкус, продавала же эту снедь водяная кикимора Фофанита. Несмотря на то, что торговлю она вела уже без малого сотню лет, по меркам кикимор Фофанита считалась молодой, можно даже сказать – юной, а потому никак не могла избавиться от застенчивости, которая доставляла ей немало хлопот: все водяные кикиморы женского пола почему-то страшно стеснялись людей. Пока она продавала еду какому-нибудь представителю магической расы – гоблину или гному – дело шло прекрасно: большинство из них отлично знало язык водяных кикимор, если же случалось затруднение, Фофанита легко переходила на гоблинский или оркский. Но стоило подойти к прилавку человеку, юная кикимора начинала волноваться и от застенчивости краснела, верней, зеленела от макушки до пяток.

Дарин приблизился к прилавку и принялся разглядывать еду, одновременно мрачно прикидывая, какую финансовую брешь пробьет в его и без того небогатом бюджете наличие раба. Наконец, гоблины, прикупив пару ломтей хлеба, переложенных подозрительного вида копченым мясом, удалились, громко обсуждая на ходу последний приказ господина Горама «О недопустимости принимать на работе вид, отпугивающий посетителей». Дарин знал, что появлением приказа гоблины были обязаны младшему писарю Бураре: тот обладал задатками мага и по молодости лет позволял себе вольности, превращаясь иной раз в гигантскую мышь, чем страшно пугал хорошенькую гоблиншу из отдела казначейства, до смерти боявшуюся мышей.

– Приветствую, Фофанита, – проговорил Дарин, изучая разложенную на прилавке разнообразную снедь. – Желаю процветания!

Фофанита мгновенно приобрела нежно-зеленый оттенок. Басиянда, увидев такое, остолбенел и выпучил глаза.

– Басиняда, не пялься, – сквозь зубы пробормотал Дарин, не глядя на кикимору, чтоб та не смущалась еще больше.

– Приветствую, господин Дарин, желаю процветания, – заикаясь от смущения, пролепетала та и затеребила косы, ставшие цвета молодой травы. – Чего желаете? Улитки свежие получены, лягушки живые, только что из болота, закуска из тины, сладкий паштет из волчьей ягоды, хрустящие жареные пиявки…

– Спасибо. Басиянда, хочешь пиявок? – осведомился Дарин и прибавил вполголоса: – Да не смотри же ты на нее, дурак, не видишь: она уже позеленела вся! Водяные кикиморы страшно стесняются людей!

Раб поспешно уткнулся взглядом себе под ноги.

– Если мой господин пожелает, я, конечно, стану есть пиявок, – самоотверженно заявил он, рассматривая пол. – Хотя не слышал ни разу, чтобы приличные господа кормили своих верных рабов столь необыкновенным кушаньем. Это, наверное, очень дорогое и изысканное блюдо, оставьте его себе, господин. А мне, вашему верному рабу, подойдет и простой кусок хлеба с мясом или рыбой и кружка воды. Хотя молоко или пиво было бы, конечно, предпочтительней. Не буду возражать и против каши или похлебки, особенно мясной. Можно добавить к этому тушеной репы и других овощей. Я, как видите, неприхотлив в еде, господин!

Дарин полез в карман за деньгами.

– Фофанита, дай для моего верного раба, чтоб ему провалиться, хлеба и мяса…

– Отличное мясо, господин Дарин, – застенчиво шепнула кикимора, ловко отрезая кусок. – Водяная крыса была совсем молодой. Мой отец изловил ее вчера вечером.

– Крыса? – испуганно пискнул Басиянда.

– Прекрасно, Фофанита. Мой раб, чтоб ему пусто было, обожает водяных крыс!

Он взял румяную теплую лепешку, и сунул Басиянде.

– Ешь, не бойся! Водяной крысой кикиморы называют гусей.

– Но почему?

– Понятия не имею, – буркнул Дарин. – И никакой возможности узнать нет: не очень-то кикиморы с людьми общаться любят…

Басиянда ухватил лепешку обеими руками и тут же откусил чуть ли не половину. На лице раба появилось выражение неописуемого блаженства.

– Приготовить лепешку и для вас, господин Дарин? – отважилась спросить кикимора, позеленев до такой степени, что стала напоминать обросший мхом валун.

Дарин пересчитал оставшуюся наличность и вздохнул.

– Нет, спасибо… может, в другой раз. Пойдем, Басиянда! Желаю процветания, Фофанита!

…Аппетитный запах жареного мяса и аромат теплой лепешки сильно отвлекали Дарина от поисков Меркателя. Парень с завистью покосился на Басиняду: раб уписывал обед за обе щеки и выглядел совершенно счастливым. Возле громадного портрета «Бутфарп четвертый и блюдо с фруктами», Дарин ненадолго остановился и, стараясь не обращать внимания на чавкающего раба, задумался: где же мог скрываться купец? В Управлении его не было, так не прочесать двор, попутно завернув к складам? Уж там он точно отыщется! Приняв такое решение, Дарин воспрял духом.

– Басиянда, за мной! – скомандовал он, припустив к выходу, но тут же сбавил скорость и поклонился: навстречу неторопливо шествовали гоблин Марголин и карлик Куз.

– Опись, как видите, полная и включает в себя абсолютно все предметы, находящиеся в Управлении, – говорил Марголин, на ходу вытирая лысину носовым платком.

– Да, но фонтан с говорящими рыбами, тот, что во дворе, меня решительно смущает, – карлик Куз остановился и развернул свиток. – Поведения рыб пока касаться не станем, хотя не могу не заметить, что песня «Крошка-карлик к подружке пришел» несколько… э… несколько фривольна. Там такие смелые рифмы… гм. Не могу понять, почему рыбы начинают распевать ее, едва завидев меня? Но вернемся к делу. Тут, в перечне, вижу отчетливо: «Фонтан и десять говорящих рыб, общей стоимостью десять серебряных лемпиров».

– Так и есть, – кивнул Марголин. – Кстати, на бассейн наложено заклинание сохранности, дабы никто на рыб не покусился.

– Это похвально, но я о другом. Стало быть, каждая рыба стоит один серебряный лемпир, так?

– Так, – подтвердил гоблин.

– А между тем, одна из рыб вчера заявила мне следующее…

Они свернули за угол, и Дарин так и не узнал, что заявила новому завхозу говорящая рыба. Они с Басинядой прошли крытой галереей и оказались в Восточном крыле Управления. Здесь находился отдел казначейства, а потому всегда было полно народу, а сейчас, в полдень, происходило самое настоящее столпотворение: ровно через час пунктуальные гоблины-казначеи прекращали прием посетителей до следующего дня. Дарин с трудом пробился сквозь толпу помощников купцов, торговцев и стряпчих, занимающихся оформлением документов на морские перевозки, и оказался на лестнице. Здесь он перевел дух и оглянулся.

– Ты тут, Басиянда? Дуй за мной!

– Господин, – как можно почтительней начал раб, но Дарин не слушал. Он сбежал по ступеням, вылетел во двор и возле одной из колонн галереи заметил капитана Солоку. Бравый капитан стоял, прислонившись к колонне, и потягивал что-то из фляжки.

– Приветствую, желаю процветания! – торопливо выпалил Дарин. – Вы не видели…

– Хвала небесам, я наконец-то его отыскал! – не слушая его, заявил Солока.

– Кого?

– Это несчастного парня, жениха красавицы Ичли. Ну и характер у девицы: прочесала все прибрежные трактиры, осмотрела все корабли, перевернула всю гавань и порт! – он указал фляжкой на бухту, где, покачиваясь на волне, стояли корабли. – Жаль, женщин в таможню не берут! Из этой красотки получился бы отличный таможенник: она бы любую контрабанду вмиг отыскала!

Капитан Солока отхлебнул из фляжки и покачал головой.

– Право, – сказал он с легким недоумением. – В мое время девушки другими были. Робкие… трепетные… нежные, как цветок. А теперь, видно, все переменилось. Слова им поперек не скажи!

Он вздохнул.

– Это точно, – пробормотал Дарин, припомнив свой собственный небогатый опыт общения с прекрасным полом. – Им лучше не перечить, здоровее будешь.

Он покосился в сторону, туда, где возле мраморного вазона с душистым горошком, стояли двое: девушка и и молодой человек.

– Беседуют, – пояснил капитан, отхлебывая из фляжки.

– Беседуют? – Дарин хмыкнул. – Да парень-то и слова вставить не успевает! Это не беседа получается, а допрос с пристрастием!

Он пригляделся повнимательней.

– Точно! Эта… как ее? Ичли сама задает вопросы, сама на них отвечает и сама же сердится!

– Участь несчастного решена, – меланхолично ответил Солока, завинчивая пробку. – Собственно говоря, она был решена с того самого момента, как они встретились. Жених, конечно, попытался сбежать, но невеста пошла по следу, обложила жертву и лишила всякой способности к сопротивлению, – он вздохнул. – Еще никому не удавалось спастись бегством от женщины, если она твердо решила выти за тебя замуж!

Дарин посмотрел на красавицу Ичли, на молодого человека и преисполнился к нему жалости.

– Как бы ему помочь? – спросил, забывая на время о собственных проблемах. – Ведь погибает человек!

– Бесполезно. Уж поверь моему опыту, – сказал Солока.

– Мой господин сможет! – бесцеремонно влез в разговор Басиянда.

Капитан Солока только сейчас обнаружил, что при разговоре присутствует кто-то еще.

– Это кто?

– Бисянда, – сдержанно представил его Дарин. – Но вы не обращайте на него внимания. Он…

– Я раб этого господина и я счастлив…

– Раб?! – Солока посмотрел на Басиянду и снова потянулся за фляжкой.

– Подарок, – мрачно пояснил Дарин. – От Меркателя. Теперь я – рабовладелец!

Солока захохотал.

– Смешно, блин, – согласился «рабовладелец». – А вы его не видели?

– Видел, – кивнул капитан, откручивая с серебряной фляжки крышечку. – Совсем недавно. В Управление шел, пошлину на товар оформлять.

Дарин подумал немного, посматривая в сторону красавицы Ичли и ее жениха.

– Значить, в Управление… к таможенникам пошел, наверное. Слышали новость? Горам почти весь таможенный отдел уволил, говорит, такие взятки брали, что…

– Мне ли не знать? – философски сказал капитан Солока и сделал большой глоток из фляжки.

– А с прошлой недели таможенниками мороки служат. Барклюня говорит, Горам ими очень доволен: усердные, честные и взяток не берут – зачем привидениям деньги? Некоторые посетители пугаются, конечно, ну, да ничего, привыкнут со временем. Ну, пойду искать Меркателя. Басиянда, не отставай! Желаю процветания!

Солока в это время как раз снова приложился к фляжке, поэтому только кивнул.

Дарин, сломя голову, бросился назад в Управление.

Битый час он носился по просторным и гулким коридорам, заглядывал в кабинеты и приемные, побывал и в таможенном отделе, где новые служащие-мороки прилежно скрипели перьями, выписывая пошлины, но Меркатель как сквозь землю провалился. Один раз Дарину показалось, что он видит в конце коридора знакомую фигуру в фиолетовом одеянии, но фигура эта шмыгнула за угол так проворно, что парень и опомниться не успел. Спохватившись, он с топотом пронесся по коридору, завернул за угол – купца и след простыл.

– Блинский фиг, – с досадой пробормотал Дарин, остановившись возле открытого окна и вытирая со лба пот. – Что ж мне за ним, всю жизнь гоняться, что ли?!

– Господин, – заискивающе начал Басиянда. – Не стоит тратить время на бесплодные поиски. Не лучше ли возрадоваться жизни? Ты молод, господин, здоров, красив, у тебя имеется собственный раб и…

– Имеется раб, вот именно! Вот поэтому-то я и не могу возрадоваться жизни! – сердито отрезал Дарин. – Где же этот проклятый Меркатель?

Горгулья номер восемь, которая сидела под потолком в компании летучих мышей и злословила по поводу завхоза Куза, обратила на него хмурый взор.

– Все еще ищешь? Он только что пробегал мимо, – сообщила она. – Так несся, будто убегал от кого-то! На склады собирался.

– Отлично! – просиял Дарин. – Спасибо! Желаю процветания.

– Процветешь тут с новым завхозом, как же… – недовольно пробурчала горгулья и отвернулась.

Спустя немного времени, Дарин уже торопливо шел по берегу.

Только сейчас он заметил, что за беготней и прочими приключениями прошел почти весь день и над Лутакой сгущались сумерки. Здесь, как и в любом южном городе, темнело быстро: только что полыхал закат над зеленой морской гладью, а вот уж небо с одного края погасло, стало темно-синим, и теплая мгла южной ночи окутала улицы.

Дарин шагал вдоль темного парка, слушая, как шумят деревья и набегают на берег волны. Мягкий ветер нес в лицо мельчайшую водяную соленую пыль. Вдалеке, возле складов горели факелы и сновали черные фигуры.

– Басиянда, шевелись!

Раб послушно припустил рысцой.

– Сейчас верну тебя – и дело с концом, – бормотал Дарин. – Не нужен мне раб!

– Ошибаетесь, господин, очень ошибаетесь, – горячо возразил Басиянда. – Такой хороший раб нужен каждому!

Парень отмахнулся.

– Слышал уже…

– И напрасно ты, господин, разыскиваешь купца Меркателя, – настойчиво продолжал Басиянда, не горевший, почему-то, желанием возвращаться к прежнему хозяину. – Отчего бы нам не отправиться в тот уютный дом с синими ставнями? А! Я забыл там мой коврик! Господин! – Басиянда вдруг остановился, как вкопанный. – Давайте вернемся за ковриком! А завтра или послезавтра…

Дарин тоже остановился и повернулся к упрямому рабу.

– Ты эти уловки брось, ясно? – грозно сказал он. – Коврику твоему цена – медный лемпир в базарный день! К тому же, слышал ведь: домой я сегодня не собираюсь. В Управлении с Барклюней сидеть буду. У него срочная работа, он всю ночь документы писать собирается. Поэтому мы с ним пошлем кого-нибудь из призраков за пивом и…

– Слышал, господин. Тогда и я с вами останусь, – решительно заявил Басиянда, не забыв поклониться. – Долг раба – всюду сопровождать своего хозяина, хочет того господин или нет. Это правило номер семь! К тому же, я уверен, что у твоего друга, господина Барклюни, найдется лишний кусок хлеба с мясом и сыром. Я смогу поужинать и прикорну где-нибудь возле двери!

Дарин, не дослушав, махнул рукой и двинулся дальше.

– Еще чего! Нам только тебя и не хватало! К Меркателю сейчас отправишься, понял? И разговор на этом окончен!

– Долг раба – не перечить своему хозяину, но…

– Умолкни!

Налетевший ветер зашумел листвой. В кустах что-то быстро прошуршало, словно кто-то невидимый крался там, в темноте, на мягких лапах.

Басиянда снова остановился.

– Господин, – тревожно окликнул он. – Почему же ты хочешь вернуть меня Меркателю?

– Сколько можно твердить тебе одно и то же?! Не нужен мне раб, понял? – с досадой воскликнул Дарин. – Я это уже сто раз говорил! И давай, шевелись, не стой, как столб!

Он прошел несколько шагов и оглянулся.

Раб Басиянда стоял на прежнем месте и смотрел вслед. Дарин стиснул зубы. Больше всего на свете ему захотелось вдруг побить строптивого раба или хотя бы дать ему по уху. Минуту или две Дарин всерьез обдумывал заманчивую мысль, потом вздохнул и решил пока что ограничиться увещеваниями.

– Послушай, Басиянда, – терпеливо начал он. – Рабом, конечно, хорошо работать, но ты же человек взрослый и должен понимать… к тому же, слышал ведь: я через пару дней… э… уеду. А тебя я с собой не возьму, даже и не мечтай!

На лице Басиянды появилось выражение упрямой решимости.

– Ну, и стой тут до утра!

Кипя от злости, Дарин пошел дальше. Он твердо решил отыскать Меркателя, если даже для этого ему придется потратить всю ночь и вернуть «подарок». Миновав темный парк, он не выдержал и оглянулся.

– Басиняда! Ты где?

В кустах что-то быстро прошуршало, хрустнуло, и из зарослей внезапно метнулось что-то огромное и черное. Огромная тень взвилась в воздух и тяжелые лапы мягко и сильно толкнули Дарина в грудь.

Он упал, чувствуя, как в спину больно врезались мелкие камешки и осколки ракушек. До его слуха донеслось приглушенное пофыркивание, будто где-то рядом находилась громадная кошка, потом послышался леденящий душу звук: негромкое рычание, зародившееся в чьей-то могучей утробе. Из темноты возникло чудовище с горящими зелеными глазами. Лежа на спине, беспомощный и безоружный, Дарин с ужасом смотрел, как оно подходит все ближе и ближе. Разумом он понимал, что надо бежать, спасаться, но от страха оцепенел и не в силах был даже пошевелиться. Огромный зверь приблизился, фыркнул, обнюхивая добычу, поставил лапы на грудь Дарина и приблизил морду к самому его лицу. Он чувствовал на себе горячее дыхание чудовища, но сам не мог даже вздохнуть: то ли оттого, что на грудь давили тяжелые лапы, то ли потому, что от ужаса совсем забыл, что полагается дышать. Наклонив голову, страшный зверь пристально разглядывал человека, точно соображая, растерзать ли его немедленно или немного погодить, а Дарин, как загипнотизированный, не мог отвести взгляда от светящихся зеленых глаз. От недостатка воздуха в голове начало звенеть, перед глазами поплыли огненные точки. Он попытался вздохнуть, но чудовище уловило слабое движение под лапами и негромко рыкнуло, оскалив клыки – Дарину почудилось, что зубов в пасти было гораздо больше, чем положено природой. Прижав уши, чудовище снова зарычало, глаза его зловеще вспыхнули, и Дарин отчетливо понял, что сейчас первый раз в жизни, потеряет сознание и это даже к лучшему: по крайней мере, не почувствует, как его цивилизованного человека с высшим образованием, будет пожирать какой-то доисторический зверь, словно удравший с картинки учебника по палеонтологии.

Черное небо, крупные звезды, темные деревья, горящие глаза твари, – все это вдруг закружилось, сливаясь в один светящийся круг, завертелось все быстрей и быстрей, и когда стремительная карусель уже подхватила и понесла его, откуда-то издалека, словно через слой ваты, послышался негромкий голос:

– Рихша, назад!

… Очнулся Дарин оттого, что кто-то немилосердно тряс его и истерически причитал.

– Господин! Господин! Может быть, его водить полой… то есть, я хотел сказать, полить водой? Когда я волнуюсь, я всегда путаю слова!

Он разлепил глаза: над ним наклонялся встревоженный Басиняда.

– Я тебе полью… – заплетающимся языком пригрозил Дарин.

Заметив, что хозяин очнулся, верный раб тут же расплылся в улыбке.

– Вот видите, господин, как это замечательно, иметь такого сообразительного и умного раба! – назидательно проговорил он. – И, быстрого как ветер, к тому же! Я увидел, что на тебя напало чудовище, и мгновенно понял, что надо делать!

– Что? – пробормотал Дарин, чувствуя, как мир вокруг стремительно вращается то в одну, то в другую сторону.

– Бежать, конечно же! Я, быстрее молнии, помчался назад к Морскому Управлению, в поисках спасения и у самых ворот встретил твоего друга, вот этого господина! И он сразу же поспешил тебе на помощь! – раб кивнул в сторону. Тут только Дарин увидел, что рядом с Басияндой стоит капитан Солока. Вид у него был встревоженный.

– Эй, парень, ты жив?

Дарин поморгал глазами, соображая.

– Точно не знаю… не уверен. Наверное…

– Мы спешили изо всех сил, господин, кричали, размахивали руками, чудовище заметило нас и тут же скрылось!

– Точно, так и было, – кивнул Солока, помогая Дарину подняться.

– Твой… э… раб чуть с ног меня не сбил. Вопил во все горло, что на тебя напал какой-то зверь. Мы прибежали сюда, спугнули его. Кто это был? Я толком разглядел… кто-то вроде громадной кошки?

Дарин кивнул. Его слегка мутило, ноги были, как ватные и Басиняда заботливо поддержал своего хозяина, продолжая трещать о том, как кое-кому несказанно повезло с рабом.

Капитан Солока вынул из кармана плоскую серебряную фляжку и отвинтил крышечку.

– Я уж думал – и костей твоих мы тут не найдем, – признался он, протягивая фляжку. – Не слыхал, чтоб здесь водились такие твари! Откуда бы это они появились? В Огненных землях, на островах Пряного Ветра – там кого только нет, расскажу – не поверишь! Но тут, в Лутаке? Странно, – он пожал плечами. – Давай-ка, хлебни, тебе не помешает.

Дарин послушно хлебнул, сделав по неосторожности большой глоток, и тут же почувствовал, что глаза у него полезли на лоб.

– Крепковато с непривычки, – усмехнулся Солока и хлопнул по спине кашляющего парня. – Зато мозги прочищает хорошо!

Действительно, не прошло и минуты, как Дарин почувствовал, что сознание его прояснилось.

– Ах, господин, – продолжал суетиться Басиянда: он отряхнул песок с рубахи «господина», поправил кожаный жилет, и даже протер подолом своего балахона хозяйские башмаки. – Если бы не я, это чудовище загрызло бы тебя! Как хорошо, что у тебя есть раб, правда? Надо бы ввести в Лутаке этот полезный и разумный обычай – покупать себе рабов. Я спас тебе жизнь, господин, – настойчиво повторил он. – А ведь ты хотел вернуть меня Меркателю! Но теперь ты сам видишь, как я тебе пригодился!

– Так кто это был? Что за чудовище? – допытывался Солока. – Не разглядел?

Он снова протянул Дарину фляжку, но тот отрицательно потряс головой: в груди у него и после одного-единственного глотка бушевал настоящий пожар.

– Чудовище? Басиянда, уймись, не надо чистить мои сандалии… это, знаете, одного моего знакомого зверюга.

Капитан удивленно поднял брови.

– Точно, точно, – кивнул Дарин. – Он говорил как-то, что вместо кошки ее держит. Кстати, вы его тут не заметили? Такой – темноволосый, в куртке кожаной?

Солока покосился на темные кусты.

– Не видел. А кто это?

– Да так, – Дарин с сожалением оглядел располосованную когтями Рихши рубаху. – Коллекционер известный… любитель антиквариата… цацки всякие собирает. А кто по-хорошему не отдает, тот пусть на себя пеняет.

– А я видел, я видел! – заторопился Басиянда. – Я заметил, когда обернулся на бегу! Он обыскивал тебя, господин! Что он искал? Уж не аму…

– Заткнись, Басиняда! – поспешно оборвал его Дарин.

Тот умолк, однако вид сохранял такой таинственный и многозначительный, что у Дарина снова зачесались руки: так и хотелось съездить раба по уху.

Солока стоял, переводя взгляд с Басиянды на Дарина, завинчивая крышку на фляжке.

– Господин, пойдем в Морское Управление! Вдруг это чудовище появится еще раз? А пока нас трое, оно нас не тронет. Пойдем, господин, умоляю! А купцу Меркателю ты меня завтра вернешь или послезавтра или еще когда-нибудь.

Он с мольбой уставился на Дарина. Тот заколебался и Басиянда выдвинул последний аргумент:

– Господин, подумай сам: если это чудовище меня сожрет, тебя некого будет возвращать! А если оно сожрет тебя, то мне волей-неволей придется искать нового хозяина. А в Лутаке это так трудно, так трудно!

Дарин посмотрел в сторону складов: после того, что произошло, ему и самому не очень-то хотелось идти вдоль темного парка. С бравым капитаном было, конечно, не так страшно, но не может же он сопровождать их с Басияндой в поисках купца? Хватит с него и госпожи Ичли с ее пропавшим женихом!

– Ладно, – нехотя проговорил Дарин. – Вернемся в Управление.

Весь обратный путь Басиняда тревожно озирался по сторонам, прибавлял шаг, то обгоняя Дарина и Солоку, то поджидая их и успокоился, только оказавшись возле высоких кованых ворот Морского Управления.

– Ты в безопасности, господин! – объявил он так торжественно, будто лично обеспечивал охрану Дарина. – Можешь больше ничего не опасаться!

Солока посмотрел на темный парк, в зарослях которого, вполне возможно, все еще бродила громадная кошка, потом перевел взгляд на Дарина.

– Сдается мне, – проговорил он негромко и очень серьезно. – Ты впутался во что-то очень опасное, а? Я до чужих секретов не охотник, – торопливо добавил он, видя, что Дарин открыл рот, чтобы все отрицать. – Захочешь – сам расскажешь, а нет – дело твое. Но имей в виду: если что, – Солока кивнул в сторону бухты, где покачивались на волне корабли. – Вон там стоит моя «Подруга ветра». Я всегда возьму тебя на борт. В любое время. Понял?

Дарин молча кивнул.

Капитан Солока хлопнул его по плечу, повернулся и направился к бухте. Дарин смотрел ему вслед и очнулся только тогда, когда Басиянда деликатно кашлянул.

– Чего тебе?

– Господин, – тревожным голосом начал раб. – А тот человек, что обыскивал тебя… хозяин кошки… он нашел, что искал? Я имею в виду…

Басиянда замялся.

– Что? Амулет? – Дарин поковырял пальцем дыру, оставленную Рихшей. – Рубаху испортила, зараза… нет, не нашел. Я его в надежном месте прячу, так сразу и не найдешь, ясно? Хотя, если б времени у него побольше было, наверное, отыскал бы…

Басиняда подумал минуту.

– А где господин его прячет?

– Ну, – Дарин замялся. – В… гм… э… в общем… неважно. А тебе-то какое дело? – спохватился он. Вечно суешь свой нос куда не просят! Имей в виду, – грозно добавил Дарин. – Будешь задавать много вопросов, отдам Меркателю. Заруби себе на носу, понял?

Басиянда недовольно засопел.

– Я только что спас тебе жизнь, господин, – мрачным голосом напомнил он. – А ты…

– Ладно, ладно! – поспешно перебил его «господин». – Снова завелся… я уже понял, что обречен быть рабовладельцем. Вопрос ясен! Заткнись только.

Басиянда мгновенно повеселел.

– Господин, – как можно почтительней сказал он и поклонился. – Уже почти ночь, господин, а мы пропустили время ужина. Вечером все почтенные хозяева кормят своих рабов…

– Опять?! – Дарин почесал в затылке. – Эх, блин. Ну и жизнь у рабовладельцев, врагу не пожелаешь! Скажи, Басиянда, все рабы такие прожорливые? Или это только мне так повезло?

Раб почтительно поклонился.

– Тебе повезло, господин!

– Так я и думал, – вздохнул Дарин. – Ладно, может, у Барклюни сейчас чем-нибудь съедобным разживемся. Пойдем…

Они двинулись к Управлению.

Басиняда уверившись, что угроза быть возвращенным прежнему хозяину миновала, погрузился в мечты об ужине. Он прекрасно помнил, что Дарин и Барклюня планировали послать вечерком кого-нибудь из призраков за пивом и обдумывал, как бы попрозрачней намекнуть хозяину, что все порядочные рабовладельцы охотно и щедро делятся пивом со своими рабами. Дарин же, не подозревая о далекоидущих планах Басиняды, ускорял и ускорял шаг: ему хотелось побыстрей оказаться за воротами Управления, а уж туда и ламиям и монстрам вроде Рихши вход был заказан. Но когда до ворот оставалось всего пять-шесть шагов, как из-под земли возникла вдруг крошечная фигурка и отвесила низкий поклон.